355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Пэт Ходжилл » Маска бога » Текст книги (страница 30)
Маска бога
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 02:29

Текст книги "Маска бога"


Автор книги: Пэт Ходжилл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)

Индекс чуть не кукарекал от возбуждения. Каков бы ни был исход, он все-таки получил свое лакомство.

– Старейшины приказали Сынку и Претенденту проникнуть на площадь до того, как она закроется. Зеленозадый выглядит так, словно уже малость подпачкал портки. Сынок спорит. Он срывает с себя одежду, подхватывает горсть углей, нет, роняет их. Придурок, обжег пальцы. А еще вякал что-то об осуждении Сгоревшего Человека! Маслол показывает…

Трое летописцев смотрели с глубочайшим интересом.

– Что? Что?

Индекс откашлялся, прочищая горло:

– Это, гм, неким образом связано с отсутствием у него кос с правой стороны.

Старый дурень. Чью невинность он думает уберечь?

– Ты имеешь в виду, – уточнила Джейм, – что он производит больше впечатления в штанах, чем без них?

Ей ответил визгливый хохот. Лохматый мальчишка выпрыгнул из-под окна – он лежал там, подслушивая, и закричал что-то великану мерикиту.

– Проклятие, – снова выругалась Кирен. – Кто бы мог подумать, что негодник знает кенский?

Дверь кузницы с треском распахнулась. На пороге стоял голый Сынок, неуклюжая черная громадина на фоне ослепительного сияния двора. Его голова быстро крутилась, разыскивая. Какая-то девка в маске сперва осмеливается ударить его – его, Любимца Земляной Женщины, – а теперь такое!..

Он увидел лишь одну маску. И бросился на Кирен.

Зола шагнула вперед, загородив юную летописицу. Старейшины мерикитов забрали у певицы посох, так что она встретила гиганта движением текущей воды, послав его, уже неуверенно шатающегося, в темный задний угол. Судя по раздавшемуся грохоту, он наткнулся на груду железного лома. Вопли ярости смешались со скрежетом ржавого железа и треском рвущихся прогнивших мехов. Хотя в любой момент Сынок мог выкарабкаться.

– Ты Карающий, – прокричал Индекс через всю комнату Джейм. – Сделай что-нибудь!

Джейм аж зарычала. Ей нужна была по крайней мере свобода передвижения, но Шип, ушедшая так далеко в предвестья, что с шевелящихся губ срывались лишь легкие облачка тумана, все еще сжимала ее руку. Может ли Джейм предать доверие кендара и вырваться?

Из тени появился Сынок и побрел в передний угол, туда, где перед Кирен застыла Зола. Певица проговорила что-то на языке мерикитов и указала на Джейм.

Клыки и когти, да сгинут все мерлоги во веки веков.

Джейм ущипнула нерв на локте Шип. Пальцы кендара оцепенели, и она невольно ослабила хватку. Неслышный голос споткнулся. Джейм высвободилась и подхватила безвольную руку Киндри. Пальцы Шип тисками сомкнулись на тонкой кисти шанира, отчетливо хрустнули кости. Она вновь начала беззвучно звать: «Норф, Норррф», – но теперь на ее лбу выступил пот, и дымка тумана заклубилась гуще при каждом выдохе.

«Милостивые Трое! – подумала Джейм, отскакивая. – Что же я наделала на этот раз?»

Для второй мысли времени не осталось: ревущий Сынок уже был рядом. Прием Золы ничему не научил его; возможно, он и не видел, что отправило его тогда в полет в угол и кинуло сейчас на стенку. Джейм оказалась за дверью прежде, чем громыхнул удар.

Ряд голубых факелов полыхал на северо-восточной стороне площади. Их бледный, мерцающий дым заполнял огороженное пространство, как перевернутую вверх дном коробку. Сквозь дымку видны были распускающиеся цветки пламени, отмечающие путь огня, перебирающегося от факела к факелу и стремящегося на юго-восток. Внутри этого замкнутого контура стояли смутно видимые старейшины. Их тревожные голоса казались такими же далекими, как и зов Шип в предвестьях.

«Живей, живей, скорей!» – должно быть, подгоняли они.

Джейм на секунду приостановилась, всматриваясь. Она слышала, как позади нее шлепают по камням большие босые ноги. Орудие мерикита свистнуло над головой, зацепив шапку, девушка пригнулась и ударила ногой назад, почувствовав, что ее пятка попала точно в «яблоко раздора». Освободившись, она кинулась к восточным воротам двора. Если выбраться из Киторна, то по крайней мере внешний круг будет разорван. А если Сынок бросится за ней, то обряд без него может рухнуть и Гора Албан будет спасена. Багровый свет небес смешался с голубым сиянием факелов, окрасив разбитые вдребезги балки Киторна фиолетово-пурпурным, – блистающий мир, и лишь под сторожкой у ворот, там, где застыли в ожидании смутные фигуры, возможно охранников, залегли бархатные тени. Кто-то, сгорбившись, поднялся во мраке при приближении девушки, остальные просто не смогли бы – у них остались лишь локти и колени, а ступни и кисти давным-давно отвалились. Черная кожа трескалась при движениях, открывая красные щели, пышущие огненной кровью. Из этого скопления вылетел долгий, вопросительный вздох:

– Ваааааа?

Джейм остановилась. Ветерок донес до нее вонь сгоревшего мяса, оставив на губах вкус копоти.

– Таааааа, – выдохнули разочаровавшиеся Сожженные Однажды и снова уселись в кружок, как брошенные собаки, дожидающиеся своего хозяина.

Шарканье за спиной, сопровождаемое бешеной бранью. Сынок прыгал на одной ноге, натягивая свои красные кальсоны. Что, она заставила его почувствовать себя уязвимым? Отлично. Ох, но что же за дурак – играть в такие игры перед такими зрителями… Если, конечно, он вообще осведомлен о них. Видят предки, он достаточно близок к этим крупицам ужасающего пожара, чтобы его белое лицо усеялось жуткими веснушками.

Одна мысль стукнула в голову: а может, он один из тех, кто просто не может разглядеть определенные вещи? Джейм уже встречала таких в Тай-Тестигоне, не обращающих ни малейшего внимания на свой город, до краев набитый сверхъестественным, и высокомерно относящихся к своим соседям, верящим в «эдакую чушь». Если так, то он буквально не замечает реальности, стоящей за церемонией, которую его заставили выполнять.

Ладно, главная проблема не в нем. Пути на север и восток отрезаны, так что Джейм повернула к югу, чтобы выиграть время и подумать.

Ветер летел за ней. Над головой светящиеся тучи принялись медленно кружиться, будто вращаясь вокруг оси невидимого сейчас колодца. Голубой дым разбухал, тянулся навстречу облакам, и ветер не мог его разметать, лишь по краям лохматилось несколько лоскутов. Один из них хлестнул Джейм по лицу, разом задев все ее чувства.

Девушка шла дорогой, по которой чуть раньше прошествовали старейшины, огибая площадь вслед за солнцем. Ноги ее ступали по камням, а в голове звучал перезвон бубенцов – миллионы ног, миллиарды колокольчиков, энергия поднимается из земли и падает с неба. Мерикиты, сгрудившиеся в южном углу, позволили ей пройти: с тем же успехом они могли бы попытаться остановить своих старейшин, шагающих путем солнца. Джейм казалось, что она преследует множество светил, рождающихся одно за другим из взрывов синего пламени, по одному на каждый день надвигающегося лета.

Она прошла мимо них и замедлила поступь, тряся головой, прогоняя затмение. Ветер, казалось, врезался в одно ухо и вылетал из другого с плачем. Нет. Этот свист шел справа, с площади, а ветер, отклонившийся от западного угла, отвечал ему. Что она собирается делать и где этому границы? В проклятом круге, с которого она начала, ничего не выиграв, ничего не изменив…

А надо.

Впереди застыла кузница, из нее лился свет. Из дверей вывалился Индекс, тянущий за собой Кирен. У их ног дрожал Жур. Зола, обрубок тьмы, пятилась следом. А за ней вздымалась лавина надвигающихся предвестий.

Джейм осеклась.

– Мой бог! – сказала она оказавшемуся рядом Претенденту. – И что теперь?

Словно в ответ, мерикит нахлобучил ивовую корону на голову девушке и втолкнул ее в пространство между факелами, в голубой дым площади.

Глава 5

Сперва Джейм решила, что вот-вот умрет. Въедливый дым жег глаза, горло, легкие, вгрызаясь все глубже при каждой мучительной попытке изгнать его из тела. Кенцира не так-то легко отравить, но задохнуться любому человеку проще простого.

Однако понемногу дыхание восстановилось. Наконец девушке удалось утереть слезящиеся глаза рукавом и оглядеться.

Киторн исчез.

Перед Джейм до самого горизонта, теряющегося где-то вдали, расстилалось священное пространство, переливающееся всеми оттенками синего – от тусклого бледно-голубого до лиловых цветов лаванды и фиалки. В вышине болезненно-воспаленные красные тучи, как водоворот, медленно кружились над колодцем, серовато-зеленый обод которого маячил посредине этой беспредельной равнины, как жерло вулкана, полускрытое клубами дыма. Из него исходил низкий непрерывный рокот, который больше ощущался, чем слышался. Пятнистые прожилки мрамора прорезали трещины, появляющиеся, дрожа, прямо на глазах, хотя, кажется, их останавливала сеть темных линий, испещряющих белую поверхность гранита. Ага. Это, должно быть, символы богов, те, что шаманы-старейшины рисовали на площади: Сила Четырех все еще сдерживала пасть Речной Змеи.

На расстоянии эти знаки выглядели паутиной, но вблизи превратились в огромные жирные мазки. Джейм чуть не упала на верхушку одного, чуть ли не двенадцати шагов в ширину… а вдруг бы она провалилась сквозь него? Штрих так невероятно черен… Когда девушка попробовала прикоснуться к рисунку, ее рука скрылась, будто погрузившись в застывшую воду, никогда не видевшую солнечного света; пальцы ничего не почувствовали.

Какой-то неприятный, режущий уши звук слева. Поодаль, между двумя чернильными дорожками, скрючился Любимец, терзаемый кашлем так же, как Джейм минуту назад. Он, должно быть, нырнул на площадь за миг до того, как она закрылась. Слепой гнев зашвырнул его как раз туда, куда он меньше всего хотел попасть. Джейм протянула руку, чтобы сбросить ивовую корону. Какова ни была бы роль Сынка, она-то не желает играть спихнутую на нее партию Претендента…

«Блуп».

Чаша с водой, как и площадь, – выросла. Ее обитатель тоже. Плоские рыбьи глаза размером с небольшой щит пристально и с сомнением смотрели на Джейм снизу вверх. Огромная голова, казалось, несла только эти гигантские зрачки, рот да усы-бакенбарды. Рыбешка потерлась подбородком о край бассейна, устраиваясь поудобнее, и четыре уса заскрежетали о камень. Еще два свисали с верхней губы, как отпущенные поводья, один чуть не задевал голову девушки. Толстые губы раскрылись, и из них донесся тихий, сонный голосок:

– Жила-была девушка, девица, дева. Ох, до чего же прекрасна, до чего горда.

Джейм опешила. Она была почти уверена, что знает этот голос, вяло разжевывающий новую тайну.

– Ни один сын вождя не сделает того, что она, ох, ни один. Когда земля трясется, нужна она, только она, чтобы пленить Речную Змею.

Пасть монстра разевалась все шире и шире. В глубине розовой ребристой глотки гнездилось нечто мерцающее, как липкий жемчуг. Джейм слышала, что некоторые сомы носят оплодотворенные яйца (смешно думать об икринках при виде такой громадины) во рту, где и выводится потомство, но у этого «яйца» под слизистой скорлупой различались линии теней, нет, черты лица, будто прикрытого полупрозрачной перепонкой, – лица, которое Джейм знала слишком хорошо, хотя и никогда не видела до сих пор без по меньшей мере узорчатой маски.

– Миледи? Калистина?

Ну да, странно, хотя и не слишком, – не удивительнее, чем Балдан в зобу у Горго. Неужто отношения с водой всегда оканчиваются неизбежным «есть или быть съеденным»? И она спросила снова, шутя, хотя в каждой шутке, как известно, половина правды:

– Это рыба проглотила тебя или ты натянула ее?

– Бедная дева, – ответил внезапно погрустневший голос. – Бедная хорошенькая девушка. Змея съела ее цели-ко-ооом.

Герб Каинрона – гадюка, пожирающая свой выводок, но Калистина наверняка говорит не об этом, так ведь? Несмотря на схожесть (гордость, амбиции – падение?), это история кого-то другого.

– Кто ты? – Джейм нагнулась, опустив голову в пасть созданию и положив руки между зубов, которые у рыбки нормальных размеров были бы маленькими. – Кто ты?

От улыбки лицо за мембраной дернулось и поплыло, как еще лишенный мозга плод в утробе.

– Съеденная Когда-то, – ответил уже другой голос на языке мерикитов.

– Я понимаю! – А почему бы и нет? Одни предки знают, что может произойти в этом священном месте чужих богов. Держись сути. – Зачем ты здесь?

– Найти героя – насытить Змею – спасти мир.

– О, это сильно поможет. «Насытить» в каком смысле?

– Милая девочка, догадайся.

Угу. Что это, если не еще одна игра в пятнашки, где ищущий под маской, а одна жертва сменяет другую? Но когда она попробовала сорвать ивовую корону, листья так запутались в волосах, словно веточки пустили корни в черепе. Возможно, так и есть. Неудивительно, что Претендент не горел желанием надевать чертову штуку. И теперь, чуть не содрав с себя скальп, Джейм продолжала усердно сражаться с венком, – в чем же будет заключаться победа?

М-да, разве что только Сынок пособит. Он уже оправился от приступа кашля и на ощупь двигался на звук голоса девушки. Какая бы слепота ни сокрыла от него зрелище Сожженных Однажды, теперь глаза мерикита застилал голубой дым. Он подошел к черному мазку и шагнул на – в – него, только вот для Любимца это была всего лишь угольная линия, начерченная на брусчатке. Так он и шагал по пустоте пропасти.

– …Как очень, очень, очень хорошие друзья… – ворковал вкрадчивый голос Калистины.

Гигантский перепончатый плавник вынырнул из воды и, напряженный, завис над ободом резервуара. Левиафан вырос над Джейм, как нос корабля, вот-вот готового врезаться в скалы, и рухнул вниз. Девушка оказалась распластанной на спине, голова ее свисала над бездной, она еще успела удивиться, что не превратилась в лепешку. На фоне потемневшего неба вырисовывались ребра, а между ними маячила немыслимая луна с перекошенным лицом Калистины.

– …Проглотила це-ли-ко-ооом… – пропело оно.

Рокот заглушил ее голос. Он шел из-за спины, быстро приближаясь, сопровождаемый треском и скрежетом. Джейм вцепилась в бакенбарды монстра, чтобы устоять на ногах: камни мостовой раскалывались на части. Взглянув через плечо, девушка увидела разверзнувшийся пламенеющий багровым рубец, уходящий глубоко под землю. И тут нахлынувшая волна жара перекрыла дыхание.

– Перестань, – просипела она. – Проклятие, сейчас… не твоя… очередь!

Лунный лик, надув губки, переместился, и громадная рыба с плеском свалилась обратно в бассейн, потянув за собой Джейм и вздыбив волну, чуть не смывшую ее. Широкая пасть захлопнулась: «Умп». Покрасневшая вода забурлила. Позади Джейм вибрирующая трещина, бегущая от горловины колодца, проломила брешь в угольном священном рисунке, почти достигнув бассейна. Земля снова затряслась.

– Как нам остановить это? – прокричала девушка.

Неторопливый голос ответил:

– Тебе же сказано: насытить Змею.

– Угу. Нет, должен быть другой путь. Где мне найти Земляную Женщину?

– В ее хижине. Где же еще?

– В Пештаре?

– Тупо-глупо-тупо.

– Слушай, ты, рыбья голова: ты одна в этой кипящей ухе.

Хотя, может, они там и вдвоем. Вот сквозь пар пробирается Сынок. Треклятие. Он что, так же запросто миновал расселину?

Толстые губы сома вновь раздвинулись, и голос изнутри пробурчал:

– Кем-то же надо накормить эту бесову Змею. Ну же, мальчик, сюда, здесь, здесь!

– Ох, чтоб тебе свариться, – с омерзением бросила Джейм, повернулась и побежала.

Инстинкт говорил, что она знает, куда мчаться, только вот умалчивал, как туда добраться.

Гигантские мазки, распростершиеся по равнине, затрудняли путь. Их образовывало множество линий, замкнутых и нет. Каковы бы ни были все их свойства, одно было ясно – они несомненно служили рядом траншей, защищающих от незваного вторжения. Дрожащим трещинам приходилось пробиваться через каждый штрих по очереди, чтобы переползти площадь, – одной, той, в западном углу, у чаши, уже почти удалось это. Другие разламывали камни куда ближе к центру – к жерлу колодца, извергая горячую кровь Змеи. Жар сталкивался с холодным дыханием рисунков, клубы дыма и пара, потоки красной воды – все напоминало о горящем поле боя, – в сущности, так оно и было. Юг и запад то появлялись, то исчезали в колышущейся дымке. Север и восток и вовсе пропали.

Конечно, некоторое утешение несла мысль о том, что Сынок вообще ничего не видит; но его не остановили ни священные линии, ни расселины – ведь в реальности, во дворе, они не более чем едва заметные трещинки. Он бродит по пятидесятифутовой площади, а ту равнину, которая открывалась перед Джейм до последней встряски, не обойти и за неделю, если не месяц, – а может, потребовалась бы целая жизнь.

Однако кой-какой опыт «общения» с капризами изменяющихся пространств (в том числе и шуточками обманчивых расстояний), обретенный в Тай-Тестигоне и Безвластиях, у девушки был.

То, что ей нужно, лежит на востоке. Джейм продвинулась как можно дальше в этом направлении, ориентируясь по отпечатавшимся в памяти формам знаков и круговороту туч в вышине, надеясь на лучшее.

Это была тяжкая и жарковатая прогулка. Теперь равнину пересекала дюжина трещин, дробящих черты рисунков. Столбы дыма и волны обжигающего тепла поднимались из красного пекла в глубине. Если они действительно вскроют недра площади, разрушится ли и священное пространство? Просто стихийное бедствие, честное слово. Может быть, эта равнина – образ души самого Ратиллена. В таком случае события здесь отразятся на всем мире.

Джейм обошла еще одну линию, пытаясь вспомнить, не заведет ли ее эта дорожка в тупик. Очередной треклятый лабиринт. Иногда вся ее жизнь казалась девушке одним огромным лабиринтом, ключ к которому постоянно меняется.

Да, становится довольно тепло. Ох, хоть бы ветерок подул, что ли.

Невысказанное желание исполнилось – ветер прилетел вместе с черными перьями. Сотни, тысячи, сцепленные целыми пучками, сорванные, должно быть, с волосатого мерикита. Они неслись мимо, многие были сломаны. Джейм повернула лицо навстречу порывистому потоку и пошла.

Впереди маячила какая-то похожая на скелет структура: ивовая клетка, ставшая, как и резервуар, гигантской. Отбившиеся перья кружились внутри, распростертые крылья колотили по решеткам. А неясный силуэт между ними отвесно несся вниз…

Нет. Сердце Джейм подпрыгнуло, предвидя глухой удар тела о камни, кровавое месиво на земле. Нервы вздрогнули, ожидая неминуемого исхода, но фигура все падала и падала, будто преодолевая какое-то бесконечно пространство, ей не суждено было достигнуть низа.

– Кто ты? – спросила девушка.

Из клетки ответил голос на незнакомом певучем языке, который Джейм никогда прежде не слышала, но все-таки почему-то понимала.

– Жил-был старик, – проговорил он, – ох, сколь умен, сколь честолюбив, настолько, что объявил себя богом. В доказательство последователи сбросили его с высокой башни. И теперь он падает, вечно и неизменно. Он помог тебе в Готрегоре, малышка. Помоги же и ты ему сейчас!

Джейм замерла, вспомнив ураган черных крыльев над провалившейся крышей старого замка Готрегора.

– Тишшу? Старик, ты чуть не убил меня! Чего ты хочешь?

– Вырваться наружу, наружу, наружу! – Перья бешено бились о прутья, ломались, и воздух уносил их прочь. – О глупейшие жрецы, они загнали ветер в клетку, а ведь только он может отогнать дыхание Змеи. О, выпусти его из… Ик!

Полуразмытая фигура начала подниматься, яростно икая. Из-под перьев вытянулись руки, вцепились в решетку, – золотые кольца тонули в плоти жирных пальцев.

– Нет, нет, нет! – забормотал другой голос по-кенски. – Кто бы ни был ты там – ик – снаружи, только открой ту дверь, и я сотру тебя в порошок!

Какую дверь?

Отступив на шаг, Джейм заметила навесную панель на крышке клетки, запертую на щеколду. К засову была привязана веревка, качающаяся на заблудившемся ветру. Девушка поймала ее.

Пухлые ручки пытались трясти решетку – не слишком успешно, поскольку пятки их обладателя взмыли высоко над его же головой.

– Отвечай! Проклятие – ик, – да знаешь ли ты, кто я?

– Знаю, – ответила Джейм, потянув веревку.

Дверь ловушки упала. Буран перьев радостно вырвался из клетки, а с ними в небо вверх тормашками взмыла коротенькая толстая фигурка. Злые красные тучи поглотили всех. Поотставший вопль Калдана замер вдалеке.

– Демоны его побери!

Облачность и не думала рассеиваться. Итак, хвастливому Старику оказалось не по силам сдуть туманное дыхание Змеи и, между прочим, отнести Гору Албан домой.

Время двигаться, и быстро, прежде чем милорд снова не натравил на нее Сынка.

Еще больше волн катится по лабиринту, еще больше трещин, сокрушающих всё слепых пальцев, тянется от колодца. Ну наконец-то, вот то, что она искала: глиняный домик.

Поначалу он казался таким же маленьким, каким его построили шаманы-старейшины в восточном углу площади, – эдакая моделька. Однако стоило Джейм приблизиться, хижина выросла. Со стен, казавшихся такими низкими, будто наполовину погруженными в землю, разевали жадные рты лица иму, будто пытаясь проглотить девушку целиком. Спирали вились по косякам и откосам. Многие дни, путешествуя на север по Заречью, Джейм ловила мимолетные видения этой двери, с каждым разом приоткрывающейся все шире. Теперь распахнутый проем навис над ней, как над крошечным ребенком, приглашая в темноту.

– Земляная Женщина? – позвала Джейм, вздрогнув от собственного голоса.

Тяжелый, землистый, мускусный запах пахнул в лицо, словно там, в своей берлоге, лежал зверь – гигантская невиданная самка. Если бы только здесь, как и у избушки в Пештаре, был Марк. Он-то хотя бы нравился Земляной Женщине.

– Матушка Рвагга?

И тут отозвался слабый, недоверчивый голос:

– Л-леди?

Джейм нахмурилась. Серод? Какого Порога он там делает? Эх, какая сейчас разница. Она вошла.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю