Текст книги "Маска бога"

Автор книги: Пэт Ходжилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

Глава 7

Десятка ждала там, где ее оставили, осыпаемая падающими лепестками.

Джейм опустилась на колени рядом с Серодом. При этом свете трудно разглядеть, вернулись ли на его лицо хоть какие-то краски, но дыхание стало ровнее, а кожа менее холодной и влажной на ощупь. Все-таки, напомнила она себе, он наполовину кенцир; шок прошел, и восстановление сил должно ускориться.

– Хорошая работа, – против своего желания сказала она Киндри – он вздрогнул, удивленный комплиментом.

А кадеты… Мальчик, плохо почувствовавший себя на лестнице, снова заболел, когда дернулась башня, да и несколько других выглядели не лучшим образом. Не доверяя их желудкам, если не нервам, Шип остановила их на вершине лестницы и осторожно спустилась одна в покои своего бывшего лорда.

«Кендар двигается очень ловко для своего мощного телосложения, – подумала Джейм, перегнувшись через перила и вслушиваясь, – хотя и не столь тихо, как это сделала бы я». Но Железный Шип наверняка сомневается в наличии у леди каких-либо способностей, кроме дара вызывать несчастья. Странно, когда тебя считают подчиненной и вышестоящей одновременно. Толчок боли: эта мысль напомнила ей о том, как отстранились друг от друга они с Марком, не находя равновесия между ее случайно обнаружившейся кровью высокорожденный и его – кендара, после того, через что они прошли вместе.

«Без крыши, без корней», как она может жить среди своего народа – или где-либо еще – без ровни, без друзей?

Железный Шип достигла подножия, повернулась к балкону и застыла.

– Так-так-так, – раздался голос Калдана.

Джейм наклонилась еще больше и задержала дыхание, сердито махнув рукой кадетам, чтобы держались сзади. Рыжая копна волос на голове кендара сверкала в дюжине футов под ней. Калдана видно не было, но он где-то очень, очень близко.

– Железный Шип, – промурлыкал ненавистный голос, – как мило с твоей стороны заскочить к нам, и как раз тогда, когда другой кандидат, так сказать, наоборот, выскочил. Но я же забыл. Ты теперь претендуешь на то, чтобы быть Норфом, не так ли? Не так-то это легко с кровью Каинрона в венах, а? Я склонен думать, что и вовсе невозможно. Иди, девочка: мы оба знаем, где находится настоящая власть.

Его голос стал низким и глубоким. По коже Джейм побежали мурашки. Да, это действительно была власть, обнаженная до самой своей безжалостной сущности долгими днями потакания своим прихотям, достаточная для того, чтобы потрясти любого даже из другого рода. Впервые девушка поняла, как Калдан мог приказать тому юноше сделать то, что он сделал с Серодом, так чтобы ему повиновались.

– Ну что, возобновим то, что отложили ненадолго? – продолжал лорд Каинрон. – Не желаешь ли ты вновь стать кандидатом Каинрона? Давай проверим твою покорность, девочка. На колени!

Железный Шип задохнулась. Она рухнула на колени, словно кто-то подсек ей ноги.

– Кендаров привязывают разумом или кровью. Но такая красивая женщина заслуживает более приятного способа. Семенем…

Зашелестела ткань.

«Какая грязь», – мелькнула мысль, и Джейм закричала:

– Шип, в сторону!

Шип взглянула наверх и отшатнулась – как раз вовремя. Джейм приземлилась там, где кендар только что стояла на коленях.

– Фу! – заорала она в лицо Каинрону.

– Ик! – ответил он, отскакивая.

Расшитые драгоценностями тапочки свалились с ног, молотящих воздух в дюйме над полом. Переливающиеся голубые – павлиньи – рукава захлопали, как сломанные крылья ветряной мельницы.

– Ик!

Коротенькие толстые ручки взметнулись, зажимая рот. Маленькие глазки выпучились над унизанными перстнями пальцами.

«Высокорожденный», – подумала Джейм с отвращением и легонько ткнула его в живот затянутым в черную кожу мизинцем, морщась от брезгливости.

– Ик!

Лорд беспомощно отлетел, начиная опрокидываться на сторону. Воздух наполнило внезапное зловоние – скрученные страхом кишки не выдержали.

Грязный, вонючий высокорожденный.

За спиной Шип хрипло выдавила:

– Не надо.

Джейм не обратила внимания.

– Тренируешься на порядочных кендарах, да? – Она шла за Калданом, продолжая подпихивать его. – Играешь в своей высокой башне во всемогущего бога? Хорошо же, когда в следующий раз ощутишь такой позыв, вспомни меня. И это. И старайся не смотреть вниз.

Калдан опустил глаза – и закричал. Он покачивался над перилами балкона. Под ногами не было ничего, лишь пустое пространство, и гнилая вода ямы в двухстах футах вертикального падения.

Джейм наблюдала, смакуя каждую деталь: кричаще одетую дергающуюся фигуру; безмолвные крики; свалившиеся замаранные штаны, запутавшиеся вокруг пухлых ляжек. Она сначала и не распознала вспышку гнева берсерка – чистую, холодную, и смертельную, – как леденящий глоток отравленного вина. Это была не та звериная ярость, которую она испытывала прежде. Частое использование утончило, облагородило приступ, его можно усовершенствовать, превратив в инструмент ужасающей разрушительной силы. Делало ли ее это возбужденное упоение карающим? Что ж, и прекрасно.

А может, и нет: она видела, как на лице Шип отразился ужас ее врага, и слышала эхо его криков из других глоток в зале внизу. Одни предки знают, что происходит сейчас среди кендаров на площади. Будь прокляты все высокорожденные во веки веков, и она сама в первую очередь. Какое право у нас на уважение, а тем более на дружбу других?…

Шип, удерживаясь, сжала перила так, что побелели костяшки. Паника Калдана погрузила ее в кружащийся мир боязни высоты, которая до сих пор не посещала ее. «Я не Калдан, – говорила она себе, подавляя тошноту и стискивая кулаки. – Не он».

Холодная рука взяла кадета за подбородок и повернула голову, мускулы шеи захрустели, как железное дерево в объятиях мороза. Серые – серебряные – глаза улыбнулись ей.

– Ты не знаешь, что только что сделала, – услышала Шип свой хрип.

– Я редко что-то знаю, – сипло ответили ей. – Но все равно делаю. Такова уж я, Железный Шип. Помни это.

Серебряный блеск продержался еще секунду и исчез, когда Норф отвернулась.

Шип, шатаясь, отступила на шаг, не отпуская опоры. Калдан начал переворачиваться вниз головой (а точнее, вверх голым задом), несмотря на неистовые усилия нижнего балкона поймать его, но мир не кувыркнулся вместе с ним. Эта тонкая холодная рука оторвала ее от Калдана, возможно навсегда.

«Демон побери», – подумала Шип. Она должна была сделать это сама, как смогла тогда у Водопадов…

Нет. Даже там, видимо, ей нужна была помощь. Это была вовсе не ее сила, которой она так гордилась после стольких унижений. Будь прокляты все высокорожденные, дергающие ее, как… как того бастарда-южанина, марионетку на ниточках.

А в шахте лискины нашли себе нового товарища для игры.

– А он боится щекотки, – сказала Норф, наблюдая. – Отлично. Итак, что там насчет лодки?

Глава 8

Корабельный док Калдана представлял собой пустые у фундамента покои, тускло освещенные брилловыми панелями. На темной воде у причала застыл церемониальный баркас примерно пятидесяти футов длиной и двенадцати шириной, с шестью веслами на каждой стороне. На носу длинную витую шею венчала маленькая голова. Борта были вырезаны в виде крыльев, сходящихся на корме. Между их тонкими концами, на полуюте, возвышался помост, а на нем – трон под бархатным балдахином. Брызги света, танцуя, рябили угольно-черную воду; поперек планширов и палубы пролегли густые тени. Все судно, от носа до киля, было инкрустировано золотом.

– Вот и доверь Калдану позолотить лебедя, – сказала Джейм.

– Но что лорду Каинрону делать с таким кораблем? – негромко удивилась кадет.

– Сидеть на нем, – начал Киндри.

– …И воображать себя Верховным Лордом, – окончила Джейм.

Шанир уставился на нее:

– Откуда ты знаешь?

Она молча указала на серебряную вышивку на черном бархате за троном. Рисунок напоминал корону, но Джейм узнала изображение Кентиара, ошейника древнего и загадочного происхождения, который, предположительно, мог надеть только истинный Верховный Лорд без опаски за себя. Все остальные рисковали собственными шеями. Буквально.

– Он, должно быть, сумасшедший! – воскликнул Вант. – Поместить такую эмблему на такой корабль, как этот, на краю реки, которая даже не судоходна!..

– Что?!

Кадет пристально посмотрел на нее:

– Как же, леди, каждый знает, что речные путешествия на север закончились тысячу лет назад, после великого шторма предвестий, полностью изменившего курс Серебряной. А до того по обоим берегам в Центральных Землях было много торговых городов. Однажды ночью все псы подняли такой лай, что был отдан приказ всех их удавить. После того как шум прекратился, люди услышали рычание земли. По Серебряной спускался красный туман. Он зажигал огни в воздухе, в воде и под ней, словно горел лес водорослей.

– Сомы выскакивали из воды, – вступил в разговор другой кадет. Для всех них, кроме южанки-командира, это была, очевидно, старая и любимая сказка. – И тогда вода взметнулась вверх – бац! – фонтаном. Она проглотила острова, выплеснулась из берегов и затопила города. Все жители исчезли – утонули, как считают выжившие, хотя ни одно тело не было найдено.

– Башти и Хатир так и не оправились от удара, – перебил Вант, испепеляя взглядом поторопившегося кадета. – Это было тогда, когда они отдали нам Ратиллен, потому что больше не могли доставлять припасы гарнизонам вверх по реке на баржах, так как там стало так странно, что люди отказывались жить там, а наши жрецы угомонили происходящее кое-как…

– Ух, – сказала Рута. – Нетрудно заметить, что не полностью. Мерикиты говорят, что причиной всему – Речная Змея. Ее хвост – в Восточном море, сердце – в Каскаде, а голова – под самым Киторном. Когда она ворочается, река сходит с ума.

Остальные рассмеялись.

– Держись фактов, коротышка, а не баек певцов, – насмешливо сказал Вант. – Или вы в верхних замках и правда верите всему этому вздору?

Рута посмотрела на него снизу вверх:

– Мы, зануды с границ, каждый день смотрим в лицо таким фактам, от которых у вас, обитателей Заречья, тут же оказались бы полные сапоги дерьма. В любом случае твои истории такие же слухи, как и мои. Красный туман, прыгающие сомы, огонь под водой – те же выдумки певцов, могу поспорить. Все, что мы знаем точно, – это что до сегодняшнего дня любая лодка, рискнувшая выйти в реку к северу от Каскада, приходит потом без команды, если вообще появляется, и тел потом никогда не находят.

«Прелестно», – подумала Джейм. Лучшего способа избавиться от незваных гостей Коттила и придумать не могла, если у нее было такое намерение. В конце концов, она все-таки Каинрон, да и матрона к тому же.

Снова грохот, ближе, громче. Даже брусчатка под ногами, казалось, покрылась рябью; вода у сходней забурлила.

На обращенных вверх лицах кадетов Джейм прочла тот же благоговейный ужас, который чувствовала и сама не столько от шатания земли, сколько от ощущения громадного веса над головой – кургана, башни, Короны.

Земля взбрыкнула, сбив всех до единого с ног.

Задняя стена, расколовшись, открылась. В расселине кишели крысы, рвущиеся из подземелья, они карабкались по кендарам, не успевшим убраться с их дороги. Жур взвизгивал и отскакивал, как игрушка-попрыгунчик, когда крысы наступали ему на лапы. Забыв все на свете, они промчались мимо по сходням, плюхнулись в воду и яростно поплыли к открытой реке, – там они наверняка утонут.

Начали падать обломки.

– Все на борт! – приказала Шип.

Кадеты перепрыгнули на баржу. Джейм приготовилась прыгнуть после них, но Шип без церемоний подхватила ее и перебросила на корму. Приземление получилось жестковатым. Жур справился лучше, несмотря на то что его тоже швырнули – единственный способ, которым он мог забраться на корабль.

Первым действием кадетов на борту было скинуть трон Калдана и сорвать балдахин с оскорбительной эмблемой. На помосте Киндри приспосабливал бархатные подушки, чтобы смягчить лишенному сил Сероду качку. Джейм отправилась помогать ему – чтобы по крайней мере не крутиться у кендаров под ногами. Однако, когда она увидела, как кадеты сгрудились в центре, стало ясно, что никто из них никогда прежде не управлял баркасом, а возможно, и вообще не ступал на корабль. Спускаясь на барже по Медлительной к Каскаду, девушка допекала команду множеством вопросов. Почему же она не помнит ни одного ответа?

«Потому что ты напугана до потери рассудка», – напомнила себе Джейм и вдохнула поглубже.

– Первое, – сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно, – мы должны отдать швартовы.

Шип зло посмотрела на нее.

– Сбросить веревки спереди! – закричала она кадетам на носу и направилась к корме, чтобы самой справиться с задним креплением.

Баржа начала покачиваться на волнах, резко вздергивая нос. Влево, вправо, влево…

– Подожди, – сказала Джейм, но кендар прошмыгнула мимо.

– Дьявольски туго, – проворчала она, втискивая большие пальцы между двухдюймовым стальным тросом и крепежной уткой.

Снова наклон вправо, а толстый канат так натянулся…

Он лопнул со звуком басовой струны под Костяным Ножом. Полуосвобожденная – на корме, но не на носу, – баржа махнула хвостом, с треском ударившись о пирс правым бортом, захрустели весла, и всех, кроме Джейм, сбило с ног, – она повисла на планшире, вцепившись в провисший трос. Шип, ощетинившись, вскочила с палубы:

– Что?..

– У меня свои способы, – ответила Джейм, убирая клинок подальше. – Ты могла бы это и помнить.

А тем временем кто-то уже нашел топор и для носового каната.

Тряска утихла. Освобожденный корабль тяжело закачался у причала. В этой напряженной тишине раздался скрежет – каменный свод над головой начал проседать.

Кадеты подхватили уцелевшие весла и, то ли гребя, то ли отталкиваясь, повели лодку вперед. Левая колонна подалась, но баржа шла направо – ворота там открывались прямиком в реку. Темнота и течение завладели кораблем, и тут за спиной грохнуло – потолок залы рухнул.

Наверху что-то чирикало, посвистывало, стрекотало. Крышей туннеля сейчас служил ковер мечущихся в панике летучих мышей.

Джейм успела заметить, что они появились с юго-восточной стороны кургана, поблизости от места, где расходятся рукава реки-рва. Должно быть, разделение протоков сбило их с толку, и они сталкивались друг с другом между территориями Гротли справа и милорда слева.

Баржа проскочила под мостом – по которому отряд недавно переходил реку, – едва не задев его головой лебедя на носу и рулевым колесом на корме. Джейм показалось, что она мельком увидела лежащую сломанной куклой фигуру Быстроногого. Вода за бортом рябила и вспыхивала. Полуночное небо мерцало опаловым нерассветным заревом.

Рев раздувшегося потока удвоился, заметавшись между высоких стен узкого пролива. Но и этот грохот перекрывали крики. Кто-то из людей Калдана, должно быть, очнулся, – Джейм надеялась, что достаточно, чтобы укрепить Рестомир перед надвигающимся штормом. А что до самого Калдана, лискины не позволят ему уплыть далеко, – вот невезуха-то. «И все-таки, – подумала она, кидая вызывающий взгляд на Шип, вставшую в «вороньем гнезде» у рулевого весла, – все-таки, может, все оборачивается не так уж и плохо».

А Шип смотрела на стены, огораживающие территорию милорда, на свежие трещины, на глазах прорезающие их. Звуки, доносящиеся с той стороны, были куда пронзительнее и визгливее, чем сперва показалось Джейм, – тревожные крики, как эхо воплей Калдана. Впереди стена изгибалась наружу, камни выпадали из нее и, поднимая фонтаны брызг, плюхались в воду. Внезапно вся кладка подалась. Люди падали, хватаясь за обломки и друг за друга, будто стараясь удержаться любой ценой, даже если их тянуло вниз. Баржа буквально пробивала борозду среди тел, проплывая по ним и над ними. Миновав рухнувшую стену, экипаж корабля увидел открывшуюся за ней улицу – дома там бурлили, как разоренный муравейник, обезумевшие руки цеплялись за стены и двери в отчаянной попытке остановить кружащийся мир своего лорда. Гул ударил Норф по ушам. Сумасшествие слепо глядело с побелевших лиц, выхваченных из столпотворения золотистыми отблесками бортов баржи.

А Серебряная не останавливала бега. Баркас нырнул, окунувшись в маленький водоворот, и завертелся, погружаясь и кренясь. Бледные лица в воде вдруг разом исчезли, не успев захлопнуть орущих ртов, словно их резко дернули со дна. Потом лодка вновь вернулась на свой курс, но теперь она неслась вниз по течению кормой вперед.

К Джейм начали возвращаться обрывки рассказов о баржах.

– Бесполезно пытаться управлять судном, идущим задом наперед, – прокричала она Шип. – Лучше всего втянуть рулевое весло на борт, пока оно не сломалось. В хвосте должны стать люди с шестами, чтобы предупреждать и обходить препятствия, и пусть в данный момент их и нету, – добавила она, взглянув на гладь реки, раскинувшуюся впереди после воронки, – но они будут. Кроме того, у этой лодки где-то трех или четырехфутовая осадка, но она может погрузиться глубже, если мы не сумеем сбавить скорость, так что смотри, нет ли где мелей, а то если нам пропорет днище…

Шип взглянула вниз из своей корзины впередсмотрящего, расположенной достаточно высоко, чтобы балдахин не закрывал обзора, – до того как его сорвали. Брызги приклеили рыжие волосы к щекам, обрисовав ширококостное лицо, намокшая одежда облепила сильное тело. Кендар впечатляла больше, чем кто-либо на другом конце корабля, больше, чем носовая фигура.

– Что-нибудь еще, леди?

– Да, – ответила Джейм. – Никогда не плюй против ветра.

– Ты сошла с ума! – воскликнул Киндри. – Ты вообще осознаешь, что нас несет назад, к Глуши, не говоря уже о Фалькире, Готрегоре и полудюжине других замков, мимо которых мы прошли по пути на север? Что мы вообще собираемся делать?

Действительно, что? В Готрегоре будущее выглядело достаточно унылым. А теперь она возвращается – яркий представитель Норфа-лунатика, да к тому же с лицом, способным развязать войну. Да, и еще Серод. Безумие, война плюс скандал, если до кого-то дойдет, что он привязан к ней.

Она посмотрела на южанина. Грязный маленький полукровка, причем кенцирская половина его – Каинрон. У Водопадов его отчаянная потребность принадлежать мостиком перекинулась через пропасть между ними, внезапно, как искра, удивив обоих. Он – последний человек на земле, которого она выбрала бы по собственной воле. А теперь, когда он стал ее ответственностью, что дальше? Она и себя-то не может уберечь. Возможно, Джейм должна разорвать связь, отпустить его на свободу…

Серод застонал.

– Сделай что-нибудь! – прикрикнула она на Киндри.

Но лекарь затряс головой:

– Я уже сделал все, что мог. У него чудной образ души. Он как… как призрак, навязавшийся в чье-то чужое прибежище.

– Чье?

– Ты должна знать.

Веки Серода дрогнули и открылись, глаза расширились – насколько позволяло опухшее, покрытое синяками лицо. Он уставился на Джейм, дико, панически:

– К-к-кто?..

Ее маска смутила его, поняла Джейм.

– Мне нужно раздеться? – спросила девушка и сердито зыркнула на Киндри. Но будь она проклята, если собирается объяснять, что впервые, когда они с Серодом встретились, она не была одета так (да и вообще никак), чтобы впоследствии у кого-то создалось приятное впечатление.

Серод так и не отрывал взгляда.

– Это ты? Н-но где мы?

– В украденной барже, плывем назад, вниз по Серебряной, довольно-таки типично для предпринимаемых мною спасательных операций. Помни это, когда тебе в следующий раз понадобится помощь.

Но Серод уже перестал слушать.

– Я ж-ждал, – заикаясь, выдавил он. – В Каскаде, всю зиму. Холодный, голодный, сторожил Это, а т-ты не шла. Шпионы Каинрона поймали меня, утащили на север, в Рестомир. Калдан пытал меня, а ты е шла. Я мог сказать ему, где спрятал Это, мог снова купить его милость, но я не сказал, а ты не пришла!

Его голос перерос в тонкий вой.

– Прекрати! – Рассердившаяся Джейм хлопнула парня по щеке.

Он рухнул обратно на свою бархатную подстилку. Киндри склонился над неподвижной фигурой.

– Почему ты так сделала? – спросил он Джейм, и тут же, недоуменно: – Что ты сделала?!

Действительно, «почему» и «что». Ощущение было подобно наплыву гнева берсерка, но на этот раз в нем не было ни воинственности, ни упоения, одна лишь заносчивая самоуверенность – причинить боль, потому что можешь. И девушка все еще не знала, сожалеет ли о пощечине.

Позади вновь зарокотало. Стайки птиц взвились над заросшим лесом гребнем восточного берега – черные юркие тучки на фоне густой молочной дымки, затянувшей небо. Жур заполз под бархатный занавес.

– Ой, а мы замедлили ход, – воскликнул кто-то на палубе.

И правда. Недавно берег скользил мимо со скоростью лошадиной рыси, а теперь всадник на своих двоих перегнал бы баржу. Вода поднималась. Она затопила низкий правый берег, растекаясь по лугу за ним, – лист стекла, под которым колышется зелень. Рябь, бегущая от корабля, разбивала прозрачную гладь, разгоралась красным погрузившаяся вглубь ведьмина трава. На дальнем конце луга медленно закачались деревья.

– Мы остановились, – вновь чей-то голос – Нет, идем назад!

И это не противоречило истине. О борта стали биться волны. Течение повернулось вспять, словно сама река стала толкать лодку обратно к Рестомиру и надвигающемуся шторму.

– Змея пьет из реки, – благоговейно вымолвила Рута.

«Скорее уж главная причина – оседание земель на севере», – подумала Джейм.

За изогнутой позолоченной шеей лебедя на носу баркаса пылало небо. Над ложем реки пробежал первый порыв урагана: шаровые молнии нескольких ярдов в обхвате покатились по Серебряной прямо навстречу плывущим.

Джейм перегнулась через планшир.

– Сейчас очередь Земляной Женщины, а не твоя! – закричала она мчащейся воде. – Речная Змея, Речная Змея, отпусти нас!

Волны спали. Баржа остановилась, а потом вновь начала двигаться на север, – течение снова повернулось. Джейм стыдливо пожала плечами:

– Все-таки сработало.

Даже, возможно, слишком хорошо. Они плыли все быстрее и быстрее – от рыси к галопу. Джейм прихлопнула рукой шапку, чтобы ее не сорвало ветром.

«Ууух!» – сказал Жур из-под раздувающегося бархата.

Восточный берег провалился, низвергнув вниз свои сосны, словно метнул пики. Брызги окатили всех. Кадеты гребли яростно – только бы держаться по центру канала, – а это не так-то просто без рулевого весла, которое Шип выдернула из гнезда, чтобы отбивать летящие обломки. «При такой скорости, – подумала Джейм, – мы достигнем других замков куда скорее, чем ожидалось, если, конечно, прежде не потерпим крушения».

Баржа накренилась.

Скалистый островок впереди внезапно нырнул, проглоченный целиком трещиной в русле реки. Вода с ревом падала в расселину. Баржу стало затягивать, ее кружило на месте. Бархат соскользнул с помоста и оказался на палубе, прихватив с собой лекаря, пациента и горько негодующего барса. Тот же толчок заставил Джейм покатиться кувырком. Что-то хлестнуло ее по лицу. Она вскинула руку, отстраняя это, и обнаружила, что схватилась за конец провисшего каната, крепящего гнездо впередсмотрящего на мачте. В следующую секунду она перелетела через планшир и поплыла, борясь с водоворотом. Вода грохотала, исчезая под чем-то похожим на каменный зуб, – крутясь, поток уходил вниз по земляной глотке.

– Речная Змея! – заорала девушка туда, в глубину, голос ее заглушал немыслимый шум. – Не забывайся!

Баржа подпрыгнула, Джейм тоже, взлетев обратно на возвышение. Шип посмотрела сперва на нее, потом на дыру в реке, словно не была уверена, что считать более абсурдным. Корабль погрузился носом в воду.

– Лучше? – прокричала Джейм кендару.

Шип оглянулась:

– Нет.

Позади них трещина закрылась. Со дна извергнулся огромный поток красного ила, и поднятая волной этой речной отрыжки баржа опять стала беспомощной.

По мере того как уровень Серебряной спадал, урчание ее становилось все глубже и глубже, оно низко рокотало между гранитных стен гор, меж которых сейчас неслась баржа. Весла разбивались о камни, сбивая кадетов с ног. А тут еще сомы. Со всех сторон из воды выпрыгивают усатые тела, шлепаются на скалы, разбиваются, трепещут. Глядя по сторонам, Джейм видела красную мутную воду, в которой кое-где вспыхивали белые проблески – куски каменных плит или чешуя? Куда же их несет по спине Речной Змеи?

Серебряная расширилась, в нее влился еще один бурлящий поток справа. Джейм показалось, что впереди мелькнули стены замка. Неужели уже Валантир Ярана? Здесь река огибала большой, куда больше последнего, лесистый остров. Их корабль прошел левее, по узкому рукаву канала.

Да, у Шип была выгодная позиция для наблюдений, и оттуда она крикнула всем:

– Пороги!

Корабль лебедем перескочил первый уступ, пытаясь расправить крылья. Помост уходил из-под ног Джейм. Бархат, кадеты, рыба – как тут не упасть. Палуба вновь накренилась. На этот раз девушка не свалилась за борт, но все остальное вроде бы собралось это сделать, свалившись ей прямо на голову. Оглушенная, лежала Джейм на дне лодки под грудой промокших тряпок. Что-то скреблось о корпус корабля с обеих сторон. Люди кричали и спотыкались об нее. Потом все звуки словно улетели далеко-далеко.

Уху было щекотно.

Ты тонешь, – прошелестел голос в мозгу. – Поднимайся. Сейчас не моя очередь.

Джейм открыла рот, она задыхалась. Ее лицо находилось под водой, голову придавил мокрый тяжелый бархат. На дне баржи разлился целый бассейн. Девушка, отплевываясь, когтями пробивала себе путь на волю и тут обнаружила, что она не одна: рядом лежал громадный сом, усы его скрежетали о настил, толстогубый рот зевал.

Шип, стоя на другом конце баржи, у носа, уставилась на выползшую.

– Я думала, что тебя выбросило, – сказала она.

Остальные глазели с берега. Камни, на которые напоролась лодка, стали неплохой лестницей на восточный берег. Шип, очевидно, осталась тут последней, чтобы собрать кинутые заплечные мешки – они гроздями свисали с ее больших рук.

Баркас, застонав, пошатнулся. Джейм вскарабкалась на помост, постаравшись оказаться насколько можно дальше на корме. Что ж, равновесие снова восстановлено, только вот непрочное. В любую секунду малейший напор воды сместит их. Джейм не осмеливалась шевельнуться, чтобы поглядеть, но по тому, как обрывалась земля перед ними, предположила, что судно засело на краю по меньшей мере двадцатифутового обрыва.

– Слезай с лодки, – сказала Шип.

Палуба легонько качнулась вперед, а Джейм откинулась на пятках, прижавшись спиной к подножию вороньего гнезда впередсмотрящего.

– Сперва ты, – ответила она.

– Слезай, – непреклонно повторила кендар. – Сейчас же.

Железо в ее голосе почти заставило Джейм повиноваться; но если бы она отступила, то и баржа, и кадет полетели бы в водопад, а где южанам, таким как Шип, было учиться плавать?

Черт побери, времени для игр нет. Озлобленная, встревоженная, Джейм заговорила командным тоном, каким никогда прежде не пользовалась. Голос повысился, вобрав в себя врожденную властность высокорожденного и еще нечто всецело жестокое, острое, как грань Руны Мастера.

– Иди сюда, – сказала она, и в тот момент, когда звуки слетели с губ, с ужасом поняла, чей голос она бессознательно воспроизвела.

Глаза кендара остекленели. Как и на вершине Короны, она сперва послушалась, но вдруг запнулась.

– Нет! – хрипло крикнула она и отшатнулась.

Баржа, визгливо скрипнув, упала.

Джейм оторвало от опрокидывающегося борта, рядом летел сом. Девушка врезалась в воду, оказавшуюся ничем не мягче камня. Глубоко; темно; и очень, очень холодно. Вес притороченного к спине знамени Эрулан тянул вниз. Отчего так красна вода или удар вновь открыл рану, творение ручек Калистины? Холодные, жесткие губы на миг прижались к ее губам. Усы щекотали. Ноги девушки встретили дно и оттолкнулись от него. Через бесконечную секунду Джейм, отплевываясь, показалась на поверхности.

Поцелуй сома. Милостивые Трое, что же последует дальше?

Она вскрикнула, когда рядом возникла золоченая изогнутая шея, и, плеснув, опустилась на бок. Лебедь, носовая фигура. Вокруг всплывали и другие обломки баржи – те, на которых позолота была слишком тонка, чтобы увлечь куски вглубь. Джейм увидела, что попала в небольшую заводь, отгороженную от главного течения Серебряной бобровой плотиной.

Но где же Шип?

У берега показалась темная голова. Кендар все еще держала тяжелые мешки кадетов, не считая своего собственного, закинутого за плечи.

– Они потащили меня прямо на дно, – говорила она Ванту, пока Джейм вскарабкивалась на берег рядом. – И по нему я просто вышла наружу.

Джейм не могла вынести этого холодного взгляда. Да что же это такое, как она, так ненавидящая свою кровь высокорожденного, решилась эдаким голосом приказывать что-то кому-то вроде Шип… Какая тогда разница между ней и свиньей Калданом, если оба они – рабы подобных вещей?

– Смотрите! – вытянул руку один кадет.

Деревья на острове стали черными – за ними разлилось сияние. Потом пальцы светящегося тумана потянулись к порогам, осторожно, будто нащупывая путь. Вот они обвились вокруг лебяжьей шеи, и та беззвучно исчезла. Туман подбирался к берегу.

– Все наверх, – бросила Шип кадетам. – Ты тоже, леди.

Норф не пошевелилась.

– Земляной Женщине нужен ее иму, – сказала она не оборачиваясь. – Возможно, вместо него она довольствуется мной.

Шип, задохнувшись, выругалась. Это уж слишком. Она схватила девушку за руку и занесла свою, чтобы отвесить этой распоследней идиотке хорошую пощечину – образумить и отомстить разом.

Удар так и не был нанесен. Руку Шип отвели в сторону безупречным движением текущей воды, закончившимся внезапным захватом (земля вертится) большого пальца. Удивление, большее, чем боль, вогнало кендара в шок, она была сбита с толку и не могла двинуться.

– Кое-кто не так давно хлопнул меня по щеке, – раздался отдаленный голос Норф. – Этого никогда больше не повторится.

Шип косо взглянула на нее сквозь мокрую челку:

– Тогда перестань напрашиваться, леди.

Ее отпустили так внезапно, что кадет едва не упала в реку.

Норф смеялась:

– Мудрая Колючка. Вы с Марком быстро поладили бы. Идем.

Они взобрались на кручу, присоединившись к остальным на Речной Дороге, а отростки просачивающихся между деревьями предвестий тянулись следом. Рядом с дорогой когда-то стояла стена, теперь здесь лежали лишь древние развалины. Несомненно, одни и те же руки проложили одну и воздвигли другую, но о последней напоминали лишь остатки фундамента – как одинокие старые сточенные резцы напоминают о том, что голая десна была когда-то полна крепких белых зубов. За дорогой земля уступами поднималась к утесам. Одна светлая скала возвышалась над остальными. В ней было прорезано множество окон, темных, затворенных, но на вершине громоздился сверкающий огнями замок.

Гора Албан, училище и Община Летописцев. Должно быть.

– Здесь мы найдем убежище, – сказала Джейм, глядя наверх.