Текст книги "Маска бога"

Автор книги: Пэт Ходжилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

Глава 3

Платформа, скрипя еще громче, поднималась.

Киндри сидел на ней, скрестив ноги, устало опустив плечи, копна белых волос закрыла лицо. Джейм дивилась, сколько же он может вынести. Да, правда Норфы прочнее, чем кажутся на первый взгляд, но по большей части жизнь их не зависит от таланта лекаря.

А кстати, сколько времени прошло с тех пор, как она сама в последний раз спала или ела? Не меньше сорока восьми часов, – ничего, ей случалось бодрствовать и подольше. А что до еды, так лицо болело и раньше, теперь рана опять открылась – спасибо Иштару, – так что перспектива еще и жевать не слишком привлекательна. Все равно она не утомлена и не голодна, а просто окоченела.

Опустела.

Кажется когда-то, целую жизнь назад, ее разум кишел всевозможными проектами. Тесные залы Готрегора научили девушку мыслить более… сдержанно, сказал бы Женский Мир. С тех пор ее мирок как-то сжался, сомкнулся вокруг, планы захлопывались, будто створки дверей в темном коридоре, по которому она бежала, одна, всегда одна, с тем, что тянется за ней. Никто не способен убежать от своего прошлого. А сейчас, кажется, она не в силах загадывать что-то наперед. Завтра не существует; есть только этот день, да и то сомнительно. С усилием далась даже мысль о том, что им надо поскорее проникнуть обратно в лазарет, прежде чем из-за их отсутствия поднимется суматоха. Больше, чем об одной вещи за раз, думать она не могла.

Платформа, дернувшись, остановилась у верхних «отрогов» Горы Албан. Джейм потянула Киндри, поставив его на ноги, потом обвила рукой талию молодого человека – шанира пошатывало. Какой же он худой, ребра пересчитать можно.

Пока они не повернули в коридор, Джейм и не вспомнила, что Бренвир опрокинула шкаф, перегородив дверь в изолятор. Однако гардероб кто-то уже отодвинул. Изнутри доносились голоса, один терпеливый, другой – резкий и разочарованный. Обе десятки толпились там же, слушая, как капитан Айва пытается тактично узнать у своей леди, почему они должны, рискуя вызвать войну, отправляться в Глушь.

У дверей, грызя ногти, стоял Серод – он чуть не откусил себе палец, когда Джейм тихо произнесла у него над ухом:

– Ты что, позвал на помощь через замочную скважину?

– Кому-то надо было сказать, – пробормотал он, косясь на нее.

– Угу, – ответила Джейм.

Этим «кем-то», без сомнения, была Бренвир, которая поспешно собрала свою охрану, только вот не смогла объяснить, почему Норф отправилась в Глушь, а тем более какой необычной опасности она подвергается там.

Женские секреты все-таки иногда идут на пользу.

Кинув взгляд назад поверх голов своего беспокойного отряда, Железный Шип встретилась с глазами Джейм. Выражение лица кендара не изменилось, но то, что внимание ее обратилось куда-то, заставило повернуться и других, включая капитана Брендана и матрону.

– Э-э, – промычала Джейм, пытаясь незаметно спихнуть Киндри на сопротивляющиеся руки Серода, – в чем тут дело?

– Смею полагать, леди, – рыжеватые брови Айвы поднялись, – что это ты расскажешь нам.

В голове Джейм было звонко и пусто. Раньше она нарушила одно из своих основных правил, заставив себя забыть неприятный факт. Теперь же ее мозг как закрытая лавка – свет выключен, за прилавком никого. Нет ни правды, ни лжи, осталось лишь… что? Двадцать четыре пары ожидающих глаз и свист дождевых струй за окнами, хотя нет, это, кажется, Жур, ну да, это его низкое, горловое рычание.

Кадеты очистили пространство между Джейм и двумя начальницами Бренданами. В тени позади Бренвир, раскинувшись на кресле, лежало развернутое знамя Эрулан. А к коленям гобелена припал барс – уши прижаты, клыки оскалены, лунные опаловые глаза горят, – но что он видит и через кого? В сером, омытом дождем свете комнаты белые руки Эрулан мерцали – одна держала кота за загривок, другая прижалась к малиновой линии у своего горла. Прикованная к месту, она смотрела на что-то за спиной Джейм.

Джейм почувствовала, как волоски на всем ее теле приподнимаются. Кто-то стоял за ней в проеме открытых дверей так близко, что она чувствовала его гнилое дыхание, но загипнотизированные взгляды кадетов не отрывались от ее лица. Кто бы – что бы – там ни было, это видят только мертвая девушка и слепой барс.

Хриплый, насмешливый шепот резанул по ушам:

– …Мой выбор, сестра. – Голос мастера-убийцы; слова Отравы.

«Следуй, если хочешь», – сказала она, и они пошли за ней. О бог. И что теперь?

Во-первых, очистить комнату.

– Тут дело Дома, – обратилась она к находящемся в лазарете. – Пожалуйста, выйдите все.

Брови Айвы поднялись еще выше, но она кивнула, соглашаясь, отсалютовала (только вот криво как-то) и вытолкнула кадетов из комнаты. Норфы, правда, замешкались – у них оставалась надежда, но Джейм махнула рукой, прогоняя всех, включая и Шип. Та задержалась на пороге:

– Леди, с тобой все в порядке?

Джейм вздохнула:

– Разве такое когда-нибудь было?

Только после ухода кендара Джейм поняла, какое оскорбление она только что нанесла ей, уже давно Норфу, принародно объявив, что не доверяет ей «тайну» Дома.

«Иштар был прав. Куда делся мой разум? Будь стервой, если надо, но не будь дурой».

Однако это действительно не касалось десятника. И Серода тоже, который выскользнул с огромной неохотой и теперь наверняка подслушивает у замочной скважины. Киндри свалился и спит на тюфяке. Джейм не думала, что сон принесет ему пользу, ведь доступ к душе его закрыт, но она все-таки не так бессердечна, чтобы будить его, – рука не поднимается.

– Хорошая мысль, – грубо бросила мрачная Бренвир. – Им нет нужды знать секреты Дома. Погоди. – Матрона прошла мимо Джейм и захлопнула двери, чуть не прищемив нос алчно насторожившему уши Сероду. – Я могла бы сказать и «дело названых сестер». Насчет Эрулан… – Матрона застыла, все еще глядя на дверь. – Она снова твоя. Что еще тебе нужно?

Джейм опешила. Бренвир близка к тому, чтобы уйти без знамени, м-м, Эрулан, которую Джейм и теперь отчетливо видит – одна рука на горле, другая умоляюще поднята.

– Но я отдала ее тебе, – запротестовала она.

Железная Матрона повернулась:

– Никто не смеет унижать леди, даря ее! Неужели для вас с братом не существует никаких приличий?!

Эта неистовая ярость отбросила Джейм к стене. И тут она, кажется, поняла.

– Лорд Брендан просил портрет Эрулан, – медленно сказала она, постепенно разбираясь, – и Торисен просто сказал, чтобы он забрал его.

Ну конечно. Любой другой лорд настоял бы на полной выплате той неслыханной цены, которую Ганс потребовал за вечный контракт Эрулан. Норфы бедны. Торисен, несомненно, нашел бы использование деньгам. Но он отказался искать выгоду, играть на старом горе, повторять жадную торговлю отца. Ни он, ни, вероятно, сам лорд Брендан не догадывались, какую обиду наносит это милосердие Женскому Миру, где цена леди определяет ее ранг. Эрулан не должна быть принижена. Да мертвая и не считала случившееся оскорблением. Но Бренвир ради нее готова на все.

Берсерк и тот, кто проклинает. И она взбешена.

– Мы хотели как лучше, – нескладно сказала Джейм, больше всего желая сейчас, чтобы ей поверили. – Мы просто не понимали. Теперь, думаю, я знаю, в чем дело. И я все объясню брату. Должен быть какой-то способ с честью послать Эрулан домой, к тебе.

Старшая женщина вновь отвернулась, словно так ей было легче удерживать непрочный самоконтроль. Не раздумывая, Джейм опустила руку на запястье Бренвир, почувствовав под пальцами твердость под стать прозвищу Железной Матроны. Их сотрясала дрожь.

– Адирайна сказала, что ты научишь его.

В первый раз Бренвир перевела взгляд на флаг в кресле и, задохнувшись, вскрикнула. Женщина стремительно отступила, став сразу вне досягаемости Джейм, но вдруг так же резко остановилась, стиснув кулаки:

– Норф, ты пытаешься свести меня с ума?

Джейм поразилась:

– Что?

– Дразнишь меня тем, как она внезапно мелькает, потом выхватываешь… Путешествуешь с ней, спишь с ней, думаешь, я не узнаю приманки, увидев ее?

Когти и клыки бога. Она ревнует.

– Леди, я клянусь…

– Лжешь!

Джейм почувствовала, как мгновенно заледенели ее руки. Ужасающая ясность наполнила мозг: что она должна сделать с этой… старой каргой, с ее взъерошенными волосами и красными глазами, с той, кто осмелился подвергнуть сомнению единственную оставшуюся у нее ценность – честь. Она хотела освободить пламя, оно обжигает нутро, оно отвратительно, но она стосковалась по этому ядовитому упоению. Когти прорвались сквозь кончики перчаток, они готовы.

Нет.

Это приступ, припадок берсерка, направленный против терзаемой болью женщины, против другого берсерка. Нельзя, нельзя, нет!!

А Бренвир выкрикивала Джейм в лицо слова, которых нельзя простить.

– Сдержанность, выносливость, повиновение – к черту! – вопила она в ответ, отступая, заглушая то, что не хотела слышать. – Сдержанность-выносливость-повиновение – да будут прокляты!

Бренвир схватила девушку за предплечье как раз тогда, когда ее насильно удерживаемая за спиной рука дотронулась до мертвого знамени. Другую руку матрона занесла для удара. Девушка знала наверняка: если Бренвир даст ей сейчас пощечину, Джейм убьет ее.

Но другая рука сомкнулась на поднятом кулаке обезумевшей женщины. Объединенные касанием, они застыли втроем – две запыхавшиеся, живые, и одна мертвая.

– Эрулан, – прохрипела Бренвир. – Норф, ты тоже ее видишь?

– Да. Это уже не раз случалось, она то появляется, то исчезает, но никогда не показывалась так отчетливо, как сейчас. И ты не сходишь с ума, разве что и я тоже.

Зарокотал гром и затих, отступив. Лил серый дождь, серый свет проникал в серую комнату, а мертвая стояла, улыбаясь, в своем ржаво-красном платье.

– Она предана погребальному костру тридцать четыре года назад. Это же невозможно?

– Не уверена, – пробормотала Джейм.

Ее левая рука онемела, стиснутая железной хваткой старшей женщины. Правая ощущала грубый ворс гобелена, а под ним – плечо, превращенное в золу огнем задолго до ее собственного рождения. А если они обе и вправду спятили?

Эрулан улыбалась Бренвир.

– Возможно, – медленно сказала Джейм, – мертвые более стойки, чем позволяли нам верить наши жрецы, – «ряды священнических трупов под Общиной Глуши». – Возможно, здесь, в Ратиллене, правила изменились: «Отрава за спиной, с загадочной усмешкой на губах. А где его тело?» Или, возможно… «Платье Эрулан, сотканное из нитей одежд, в которых она умерла, истекая кровью». Может ли кровь удерживать душу, как плоть или кость?

– Если ты так говоришь, – произнесла Бренвир с сомнением.

Волосы на голове Джейм приподнялись. Матрона беседовала не с ней.

Бренвир напряглась.

– Он здесь? – Она развернулась, дикий взгляд обежал комнату.

В дальнем углу треснула тень, упали татуированные лишем руки, за которыми прятались глаза. Желтые радужки налились кровью, став похожими на два оплодотворенных желтка, – слишком долго они были открыты, заключенный в них дух свирепствовал в бессилии. Черты Отравы наложились сверху, будто сутана, сшитая из тени. Он улыбался.

Бренвир крутанулась к Джейм:

– Ты привела его сюда!

Джейм попятилась, сцепив руки за спиной – на этот раз не для обуздания в себе берсерка, а чтобы не начать плести танец, унимая ярость матроны. Одни предки знают, что она могла спустить с привязи, испробовав этот фокус снова.

– Все в порядке, – поспешно сказала она. – Убийца Эрулан действительно в комнате, и можно сказать, что это я более или менее «пригласила» его, но он под контролем.

– Контролем? Твоим? Ради бога, Норф, если ты продалась Гильдии Теней Башти…

– Ох, не валяй дурака.

Бренвир внезапно выпустила пар:

– Эрулан сказала то же самое.

– Ты и вправду ее слышишь? А я нет, но я и не знаю, как звучал ее голос.

– Это уже что-то. – Матрона оглянулась на знамя, снова ставшее всего лишь обычным гобеленом; чтобы перекинуть мостик над пропастью, недоставало прикосновения Джейм. – К тому же, по крайней мере, цена ее крови будет отплачена.

– Этого мало. Я хочу знать, кто заключил контракт на всю мою семью.

Бренвир моргнула. Она и забыла о той страшной резне, последствия которой чуть не уничтожили сам Кенцират. Кинци, Теларин, все женщины Норф погибли и остались неотомщенными… Но вдруг причиной окажется старая вражда Кинци и Ранет? Сможет ли Кенцират пережить такое ужасное открытие?

– Все это случилось так давно, – проговорила она, слыша в своем голосе эхо предосторожности Адирайны. – После стольких лет разумно ли задавать вопросы?

– Даже если не думать о мести, это не просто эпизод древней истории. Все твердят мне, что Гильдия Теней никогда не отступает. Так почему же наемники позволили жить Тьери и придут ли они еще за мной?

Бренвир потерла пульсирующие тупой болью виски:

– Тьери жила потому, что все, кроме Адирайны, думали, что она погибла.

– Но этот человек знал лучше: он один из тех, от кого Адирайна прятала Тьери. Почему он не привлек всю свою команду на ее поиски, оставил драгоценный контракт невыполненным? Что случилось? Отрава, пусть он заговорит!

Тень сводного брата смотрела из мрака без улыбки, как и под Башней Ведьмы, когда его жизнь балансировала на грани Костяного Ножа. Выбор…

– Да, – не очень твердо сказала Джейм, встретившись с желтым взглядом пленника, устремленным из глубины лица захватчика. – Я выбрала и решила. Это необходимо.

Отрава кивнул.

Кажется, он хотел заговорить, но вместо этого его рот открылся – шире, шире, гнилые зубы и обложенный белесым налетом язык издали немой крик. Угол заполнился будто бы извивающимися тенями, сражающимися друг с другом, как змеи в мешке. Потом выпученные глаза и оскаленные зубы рванулись в комнату. Искаженное тело, татуированное лишем, виднелось на фоне окна, голые плечи унизывал бисер капель дождя и пота. Его слабая тень танцевала на полу, поглощенная более темной формой, прицепившейся к спине.

– Будь начеку! – окликнула Джейм резко. – Если он закроет глаза….

Желтый блеск потух. Дождинки забрызгали пол. По ним пронеслась плоская тень мастера Гильдии – свободная. Убийца вслепую мчался прямо на закрытую дверь, еще чуть-чуть, и он проскользнет под ней. Но в последний момент нервы подвели его. Он взглянул – и с проклятием врезался в панель, отлетев назад в руки преследователя.

Раздались звуки борьбы – дерущиеся, сцепившись, катались по полу, осыпая друг друга ударами. Бренвир подхватила знамя Эрулан, сорвав его с кресла, Жур покатился с гобелена как раз за секунду до того, как кресло рассыпалось на кусочки. Ругательства наемника сменились воплем боли. Один его глаз налился кровью, затем и другой заплыл красной лужицей, глазницы переполнились, струйки побежали по впалым щекам, отмечая путь по невидимому овалу кровавыми слезами.

– Что происходит? – дернулась Бренвир.

– Отрава оторвал ему веки.

– Во имя Порога, кто такой Отрава?

Шум внезапно прекратился. Среди обломков кресла кто-то хрипел, задыхаясь, потом резко вскрикнул. Под корчащимся лицом появилась малиновая линия, быстро описав полукруг у ключицы. Хлынула кровь, залив грудь. Еще один надрез над правым соском, затем над левым.

Пальцы Бренвир впились в плечо Джейм.

– Что?..

– Он добился контроля над рукой убийцы и действует его ножом из лиша. Узор из ран называется кус. Его используют при публичных казнях детоубийц, – может быть, это последнее, что чувствовал сам Отрава, несправедливо обвиненный в смерти Санни, распростертый на Троне Милости в Тай-Тестигоне под ножом палача. В Восточных Землях это рассматривалось бы как кара за убийство Эрулан, ее… цена крови.

Ловким ударом Отрава отсек правую ноздрю наемника. А ведь мерзавец наслаждается. Но он остановится, если она попросит.

Убийца выплюнул зуб с куском десны. Заезженный демоном за два дня, он все равно обречен, что бы она ни сказала. Левая ноздря….

– Может стать только хуже, – сказала она, слыша правду в своем голосе, но зная, насколько истина может ввести в заблуждение. – Говори, пока еще в состоянии.

Желтые зубы обнажились в щербатом оскале. Параллельные разрезы отметили выпирающие ребра, – Отрава продолжал небрежно набрасывать детали анатомии, будто орудуя обмакнутой в красное кистью. В воздухе медленно возникал жилистый торс, липкий от крови.

– Режь поглубже, – процедила Бренвир.

Убийца выхаркнул брань. Надрез на боку вильнул в сторону, завернув в паховую складку.

– Сука! Дерьмовая красноглазая шлюха… Хочешь услышать о том, как я полоснул по одному белому горлышку?

– Да, – ответила Джейм, протягивая руку назад, чтобы остановить порыв Бренвир. Пальцы ее сомкнулись на холодной ладони Эрулан.

– Ррррааах… Они с малявкой вошли как раз тогда, когда мы добрались до матроны. «Эрулан, Тьери, бегите!» – взвизгнула старая ведьма, – половина мозгов на полу, а она еще квакает. Они прочь. Я за ними. Потерял обеих в чертовом лабиринте, а потом снова столкнулся с одной на галерее. «Бренвир! – звала она. – Бренвир!» Это ты, красноглазка, да? Припозднилась ты, хе… но все-таки примчалась слишком быстро для меня, я не успел заставить ее рассказать, куда она запихнула вторую крошку. Это должно было быть двойное убийство…

– И?

Отрава никогда не останавливается. Левый бок, косой спуск…

– Я сказал остальным, что прикончил обеих девок. «Контракт исполнен», – сказал я. Снимите с меня этот ад, уберите, уберите…

Голос наемника вдруг стал очень молодым, полным неприкрытого ужаса. Поработал ли Отрава и над его мозгом, распоров швы памяти, как разрезал плоть?

«Тень, ты будешь беззащитна перед тенью». Я чувствую, что то проклятие попало в цель, я тону в нем. Нужно удирать, к черту контракт. Тридцать четыре года я ждал, что оно нагонит меня, поднимался по лестнице Гильдии, и видел во сне красные глаза. Все выше ранг, все больше татуировок, и ничто не разоблачало меня. А потом это собачье дерьмо Иштар прислал мне весть: маленькая спрятанная сучка жила многие годы после нашего набега. Годы! Он сказал, что сообщит Большому Мастеру о моей лжи и тогда с меня сорвут ранги и татуировки, все раскроется, если я не сделаю то, что он хочет: украду Книгу (мне – стать вором!) и убью мерзкую девчонку.

– Значит, я не подпадаю под условия первого контракта?

Вопрос вернул его в настоящее.

– Глупая корова. Если тупость в крови, это неизлечимо, скольких ни убей. Я сказал Большому Мастеру, что хочу вернуться туда, где начинал, – моя очередь возглавить кровопролитие. И мой выбор цели. Пусть мелюзга похищает книги, убивает девчонку и всех красноглазых тварей, сколько бы их ни нашли. Нет нужды еще раз встречаться с проклинающей шлюхой, нет нужды…

– Но ты встретился, – сказала Бренвир. – Ты, сын облезлой свиньи, кто заплатил тебе за смерть Эрулан?

Он снова знал, где он и кто перед ним. Отрава едва успел остановить рванувшееся тело. Джейм в одно мгновение оказалась перед матроной, на ходу выхватив Костяной Нож. Убийца застыл в дюйме от острия, напряженный, как собака на натянувшейся цепи, все его внимание сосредоточилось на Бренвир.

– Хочешь проклясть меня, да? – плюнул он, обдав Джейм кровавыми брызгами. – Тридцать четыре года наступаешь мне на пятки, ты разрушаешь все, мешаешь мне, следующему Большому Мастеру! Я что, должен пачкать руки твоей дрянной кровью? Ты обязана была стать кормом щенков, но они провалились. Я не хочу!

Он дернулся вперед, извиваясь, пытаясь освободиться. Раны открыли свои багровые губы. От ключиц до паха мускулы загноились от прикосновений Отравы, обернувшего тело, как мокрая бумага, в которую мясник заворачивает тушу. Черные завитки кишок вывалились наружу, ноги путались в этом клубке, разрывая его, распространяя вонь фекалий. Теперь – невероятно – убийца стоял на коленях, схватившись за живот, словно пытаясь запихнуть обратно содержимое, но потроха яростно сопротивлялись. Потом лопнули бедерные артерии. Наемник повалился, на лице его застыло неверие. По красному морю на полу дважды пробежала рябь – столько раз стукнуло сердце, и поверхность лужи стала гладкой, она лишь медленно растекалась.

Из зловонной ямы живота вместе с паром поднялась тень, сгусток воздуха, повисший над телом, смутно видимый в сером свете. Отрава поднял глаза. В их серебряной глубине Джейм увидела отражение своего бледного лица, лица соучастника. Девушка перевела взгляд на кровавые останки, лежащие у ее ног.

– «Тень, ты будешь беззащитна перед тенью», – дрожащим голосом повторила она. – Прекрасно, это подействовало.

Бренвир издала хриплый, полузадушенный звук и в следующую секунду оттолкнула Джейм, ударом ноги распахнув дверь. Айва и Железный Шип отступили, когда она слепо пронеслась мимо них, прижав портрет Эрулан к груди.

Конечно, двое кендаров ждали на почтительном расстоянии, чтобы до их ушей случайно не долетели семейные секреты, но не настолько далеко, чтобы не услышать поднявшегося рева. Они торопливо вошли, вероятно ожидая увидеть на полу превратившуюся в фарш Джейм. Вместо этого там обнаружился незнакомец – целый, но основательно выпотрошенный.

Рыжие брови Айвы поднялись.

– Леди?

– Ага! – только и ответила Джейм, подхватила свой заплечный мешок и выскочила следом за Бренвир.

Жур не отставал от хозяйки.