Текст книги "Биография нечисти 2 (СИ)"

Автор книги: Павел Грегор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Сектант кивнул, и один из его прихвостней бесцеремонно втолкнул Железняка в дверной проём. Наёмник кубарем скатился по бетонной лестнице вниз и плюхнулся в зловонную жижу.

– Тебе тоже помочь? – обращаясь к Максу, спросил Мизгирь.

– Обойдусь без помощи! – рыкнул Воробьёв.

Он медленно переступил через порог, на секунду остановился и шагнул на ступени. Однако, второй шаг ему было сделать не суждено, – кто-то с силой толкнул в спину, и Воробьёв отправился следом за Железняком.

Перед падением ему удалось зацепиться рукой за остатки перил, но ржавая труба раскрошилась в пальцах и он кубарем скатился вниз.

– Время пошло! – крикнул напоследок Мизгирь и с грохотом захлопнул железную дверь.

6

Ноги и руки погрузились в вонючую грязь сантиметров на тридцать, потом упёрлись в холодный колючий бетон. Журналисту с трудом удалось удержать равновесие и не завалиться на бок. И тем не менее брызги попали в лицо и даже за шиворот.

«Хорошо хоть не рожей в грязь, – подумал он. – Вон как Железняк рыло вымазал – что твоя свинья в навозе!».

Железняк ползал в метре от него, отфыркивался и плевался. Судя по всему наёмник крепко перетрусил – опасливо вертел головой, истерично ругался, проклинал своего босса и трясся как лист на ветру.

Воробьёв встал на ноги, сгрёб с рук грязь, отряхнул полы куртки и наконец осмотрелся. Сектанты сбросили их в коллектор, который скорее всего когда-то предназначался для отведения грунтовых вод. Определить где заканчивался этот служебный туннель было сложновато, паршивое освещение редких ламп особой ясности не давало. С левой стороны, на высоте метра от пола, тянулись железные решётчатые мостки. Покрытые коростой из водорослей и тины, они прогнили насквозь: решётки провалились, опоры прогнулись, где-то от сварных конструкций сохранились только остовы. На бетонных стенах и сводах отчётливо виднелись следы водной эрозии – эти следы говорили о том, что туннель временами полностью затапливался. Данное открытие оптимизма не добавило.

В подземелье было душно и воняло так, что хотелось задержать дыхание.

Позади тёмным провалом зиял круглый зарешеченный проход диаметром метра полтора. Из него, проделав узкое русло в донных отложениях вытекал слабенький ручеёк.

– Хватит тут ползать! – бросил Макс. – Мизгирь предупредил, что у нас мало времени. Надо вперёд двигаться, а не грязь месить!

– Проклятое место! – поднимаясь на ноги, процедил Железняк. – Знать бы, что задумал этот упырь!.. Что он задумал. А?!

– Какой же ты всё-таки тупой! – с презрением хмыкнул Воробьёв. – Всё ещё не понял для чего нас сюда затолкали? Хотят чтобы мы накормили эту кольчатую мразь.

Железняк покосился на Макса и злобно сверкнул глазами.

– Ну уж нет, – проговорил он. – Надо найти какую-нибудь железку. Это же червяк, проткнуть гадину и...

И вдруг до слуха донесся отдалённый рокот. Так могла шуметь только вода, которую сбрасывают в пустоту из широкой трубы.

– Пошли! – рявкнул Макс. – Они начали закачивать в туннель воду... Понимаешь зачем?

Железняк глухо завыл и бросился вперёд.

7

Двигаться по колено в вязкой жиже было непросто. От напряжения ныли мышцы, иногда ступни соскальзывали в какую-то спрятанную под грязью ложбину. От нехватки кислорода он часто дышал. По лицу градом стекал пот. Очень скоро Воробьёв стал чувствовать усталость. Чего нельзя было сказать о Железняке. Казалось у того открылось второе дыхание. Он шуровал по грязи, как болотный вездеход, и вырвался вперёд корпуса на три.

Прошло минут пять, и пришла первая вода. Ручеёк стал шире, вода пошла интенсивнее и бурлящими потоками стала размывать вязкий грунт.

– Резона топить нас раньше времени у них нет, – сказал Макс. – Думаю, вода затопит туннель минут через двадцать.

– Подыхать здесь я не собираюсь! – бросил Железняк. – Ужом вывернусь, но не дам себя сожрать!

Похоже чувство смертельной опасности произвело обратный эффект. Наёмник собрался и перестал паниковать. Страх уступил место звериной злобе и, судя по активности, которую развил этот парень, сдаваться он не собирался.

– А где же твой приятель Трегубов? – тяжело дыша, спросил Воробьёв.

– Переметнулся к анархистам! Сука! – отозвался Железняк. – Посчитал, что с ними у него больше перспектив, чем у Казимира. Слышал, в какой-то стычке его здорово потрепало. Но гадёныш выжил, теперь на хорошем счету в группировке Самураев. Стал рядовым командиром.

– Сам-то давно на Казимира батрачишь?

– Лет пять! – Железняк повернул голову и оскалился. – Казимир жалкая шавка. Умный конечно, щенок, но трусливый, когда дело доходит до разговоров с начальством. Иногда в Зону приезжают большие шишки, так этот придурок бегает перед ними на задних лапках как цирковой пудель. Аж мороз по коже от гадливости.

Воробьёв выжал ехидную улыбку и чуть ускорил темп.

– А в меня зачем стрелял?

Железняк чуть притормозил, и дождавшись когда Макс его догонит, ответил.

– Ты ненужный свидетель. Вот Ляхов и посчитал, что ты слишком много знаешь, и можешь испортить игру. Тот планшетик дорогого стоил. Казимир за ним охотился несколько лет. А ведь он практически был у него в руках, но один тип свистнул гаджет из-под носа у его спецов и сбежал в Радонск.

Железняк помолчал и добавил.

– Какая всё же ирония. Получив планшет во второй раз Ляхов потерял его уже навсегда. Гаджет вспыхнул в руках у техника, когда тот попытался его разобрать. Представляешь как расстроился Казимир?

Глава 41

1

Вода стала пребывать быстрее. Уже достигла пояса, ускорилась и стала их подгонять, превратившись в бурную реку.

– С планшетом Казимир здорово проштрафился, – продолжил Железняк. – Прибывший куратор устроил ему такой разнос, что у бедолаги пропал аппетит. Но на тот момент изменить что-то уже было невозможно. Планшет был потерян безвозвратно, а ты вроде как сдох. Ляхову на ходу пришлось менять планы, ведь без твоей инфы всё летело коту под хвост. Документы на материальных носителях пропали бесследно ещё двадцать лет назад, а единственная электронная копия превратилась в пыль вместе с гаджетом. Представляешь каково было придурку?

– И когда Казимир узнал, что я выжил?

– До последнего момента не знал. Самоуверенный щенок тянул время и разбрасывался людьми отправляя в Андеграунд на верную смерть. Думал, что в брошенных туннелях найдёт какие-нибудь зацепки. Но потом объявился ты и всё вернулось на свои места. Думаю, Ляхов на радостях даже напился...

На пару секунд остановились. Впереди простирался длинный отрезок погружённый в темень, и только метров через тридцать под потолком ритмично пульсировала оранжево-жёлтая лампочка. Судя по всему вода никогда не поднималась до уровня электропроводки, в противном случае здесь давно бы всё закоротило и погрузилось во мрак.

– Прихватить тебя было делом техники, – сказал Железняк. – Правда, Ляхов опасался, что не сможет развязать тебе язык, но оказалось, ты и сам не прочь поболтать. Я-то надеялся, что когда из тебя вытрясут сведения, то сразу же пустят в расход, но ты опять вывернулся...

Замолчали. Начался тёмный участок, который пугал неизвестностью и непредсказуемостью. Когда вышли на свет Макс спросил:

– А эта дамочка, что с Казимиром? Какие у неё с ним дела?

– Знаю, что зовут Далилой! – отозвался Железняк. – С Казимиром работает давно. Но она не из Конторы. Сама по себе. Приходит к боссу, когда возникает острая необходимость. Думаю, что у них какое-то взаимовыгодное сотрудничество. Знаю, что устраивает сафари для туристов, но скорее всего это прикрытие. Она не так проста как кажется, потому что босс ценит её как настоящего профессионала. Да и работает эта дамочка не одна. У неё крепко сколоченная, хорошо подготовленная команда.

– Казимир говорил про конкурентов. Может в курсе, что за люди?

– Конкурирующая фирма уже отошла от дел, – отозвался Железняк. – Это были серьёзные ребята, но про них известно не много. Ляхов болтун – но есть вещи, про которые он старается не распространятся.

– Но ты же парень не промах и наверняка кое-что пронюхал?

Железняк хохотнул и покосился на Макса.

– Думаешь, я продаю информацию заинтересованным лицам?

– Разве нет?

– Даже если и так! Я ничем не обязан Ляхову, и быть ему преданным псом не собираюсь.

– И всё же! Кем были эти люди?

– Они работали на себя. Можно сказать были фанатиками своего дела. Не то экологи, не то уфологи. Но их энтузиазм подпитывался хорошими деньгами. Кто-то их щедро финансировал и снабжал качественным оборудованием. В группу входили учёные и военные отставники. Работали умело, занимались разведкой и весьма неплохо продвинулись в поисках...

Железняк вдруг примолк.

– В поисках чего? – спросил Макс.

– Вопросы, вопросы... Ты же наверняка смотрел планшет?

– Смотрел! Но большая часть файлов оказалась повреждена, так что однозначные выводы не сделать.

– С чего я должен с тобой откровенничать? – пробурчал Железняк.

– Ну почему бы не сделать это перед смертью? – оскалился Воробьёв. – Облегчи душу, может один грех и спишешь...

– Если в этой дыре кто-нибудь и сдохнет то только не я, – нахмурился Железняк. – Свои бы грехи посчитал...

Загребая ногами воду он ускорил шаги, но через пару минут сбавил темп и заговорил снова.

– В Конторе называют секретное метро Андеграундом. Название конечно дурацкое, но его придумал крутой босс с Большой земли, вот менять ничего и не стали. Диггеры предпочитают называть эти норы Объектами. Сколько народу в них сгинуло, – не сосчитаешь. Сначала рыскать по подвалам пытались одиночки и дилетанты, но чрезмерная опасность быстро отбила у большинства из них охоту шастать по подземельям. А Контора включилась в дело лет пять назад, когда из какого-то подвала удачливый диггер приволок очень интересный контейнер с образцом. Необычным образцом, таким замечательным, что второго такого на нашей планете и не отыскать.

– И что же это был за образец? – с интересом спросил Воробьёв.

– Чего не знаю, того не знаю. Информации никакой нет – думаю, что в частной лавочке представителем которой является Ляхов, очень хорошо поняли ценность находки, вот все данные и засекретили.

«Значит дело в образцах! – подумал Макс. – Но каких? Биологических, геологических, инопланетных? Чёрт его знает что они могли там раскопать».

– Ну чего молчишь? – оживился Железняк. – Сам-то, что думаешь по этому поводу?

– Думаю, подземка ведёт к бункеру, где велись секретные исследования...

– Секретные исследования? – хмыкнул Железняк. – Ну-ну! Не слишком далеко ты продвинулся в своих умозаключениях. Пораскинь мозгами! Секретные исследования только побочный продукт. Я думаю, там было найдено нечто невероятное и шокирующее. Это нечто настолько напугало людей, что они заперли свою находку за бронированным воротами. Понимаешь о чём я? Они сделали так, чтобы оттуда ничего никогда не вырвалось наружу.

2

Грязная мутная волна настигла их неожиданно. Они настолько увлеклись разговором, что за далёким рокотом не услышали как в десятки раз усилился поток. Мощный удар сшиб обоих с ног и поволок вперёд по туннелю. Тут уж стало не до разговоров. Несколько раз Макс погружался в вонючую воду с головой, иногда поток прижимал его ко дну, и тогда приходилось изо всех сил работать ногами, чтобы всплыть и глотнуть воздуха.

«Проклятый фанатик, – поминая не добрым словом Мизгиря, подумал Макс. – Выполнил-таки свою угрозу, упырь».

Воробьёва швырнуло в сторону и он крепко стукнулся головой о покосившуюся опору мостка. Удар оказался настолько сильным, что Максу почудилось будто из глаз посыпались искры. Из рассечённой скулы потекла кровь, тупая боль растеклась по ушибленному предплечью.

Буйство водного потока продолжалось минут пять, а потом вода перестала рокотать и течение начало слабеть. Макс зацепился за торчавшие над водой перила и повис на них, стараясь прийти в себя.

Из свезённой кожи на лбу, скулах и подбородке сочилась кровь. В голове гудело как с перепоя.

Вода поднялась метра на два, так что стоять на твёрдой поверхности возможности не было. Он немного помедлил, потом собрался с силами и взобрался на служебные мостки. Здесь вода доходила только до пояса.

«Не-е-ет! Ничего не закончилось! – мелькнула мысль. – Если Мизгирь не шутил – самое худшее ещё впереди».

– Эй! – донёсся голос Железняка. – А народ-то прав!

Наёмник тоже стоял на мостках, но вода унесла его метров на десять вперёд.

– Про что? – отозвался Макс.

– Про дерьмо которое не тонет! – Железняк хрипло рассмеялся. – Ты ведь не утонул!

– А я-то думал наконец избавился о этого придурка! – прошептал Макс. – Так нет же... всплыло!..

Духота стала невыносимой. От воды несло нечистотами и затхлостью. На поверхность стали подниматься пузыри сероводорода, которые усугубляли мучения ещё больше. Воробьёв немного помедлил и осторожно двинулся в сторону наёмника. Риск провалиться сквозь проржавевшие решётки был достаточно велик и приходилось взвешивать каждый шаг. Железняк не стал дожидаться Воробьёва и пошёл вперёд, но через пару минут остановился и грязно выругался.

– Что там ещё? – крикнул Макс.

– Подойди да посмотри!

3

На поверхности воды, облепленный водорослями и мусором плавал полуразложившийся человеческий труп. По существу это был скелет обтянутый белой местами превратившейся в лохмотья кожей. Кое-где на мертвеце сохранились остатки одежды, на ногах всё ещё болтались качественные армейские ботинки.

– Что за дрянь? – процедил Железняк. – Посмотри какие на шкуре следы, как будто его кто-то пытал...

В районе грудной клетки мертвеца была отчётливо видна глубокая рана, напоминающая трёхлучевую звезду. Глубокие надрезы почернели, разрыхлились, но всё ещё хранили следы определённой симметрии.

– Двигай дальше! – сморщился Макс. – Не хочу даже думать, что случилось с этим парнем!

Но тревожные мысли в голове уже закопошились. Догадался он и про то каким образом на теле погибшего бедолаги появились эти странные отметины.

Какой-то палкой Железняк брезгливо отодвинул труп в сторонку и поплёлся вперёд. Следом пошёл Макс.

Казалось туннелю нет ни конца ни края. Идти становилось всё труднее, а проклятый коллектор всё не заканчивался. Под ногами скрипело и прогибалось железо решёток, от вони и жары в лёгких не хватало воздуха. Но хуже всего было то, что он постоянно чувствовал угрозу исходящую от мутной воды. Он знал, что Мизгирь припас главный сюрприз напоследок, и каждую секунду ждал нападения. Оно было неотвратимо, вопрос лишь в том, когда именно главарь сектантов решит, что пришло время выпустить тварь на охоту. Он буквально шкурой ощущал жажду хищника, который томился от нетерпения и где-то там, в грязном загоне бился от бессилия.

И вдруг, до слуха донёсся приглушённый скрежет железа. Далёкий, глухой и зловещий. А вскоре в голове появились первые признаки гипнотического воздействия. Голодная тварь сканировала пространство, стараясь уловить хоть какое-то присутствие разумных созданий.

«Вот они умиротворяющие призывы к обеду, – с замиранием сердца подумал Воробьёв. – Чирикает как воробей на кусте сирени».

– Это она? – бледнея от ужаса, спросил Железняк. – Проклятая тварь! Я не хочу подыхать в её пасти!

Он схватился за торчавший из стены прут и вырвал его из рыхлого бетона. Оружие ещё то: около полуметра длинной, ржавое, тупое. Таким только гвозди заколачивать. Но наёмник посчитал иначе. Выпучив глаза как загнанный зверь, он уставился на грязную воду, и когда под тёмной поверхностью проскользнуло стремительное и массивное тело, завыл от злости и бессилия. Смотрел на червя-кровососа и Макс. Шака так торопилась, что поначалу пронеслась мимо, но потом вернулась назад и начала извиваться где-то под мостками. Мутанту было трудно определить, где именно прятались теплокровные, но рано или поздно она должна была это выяснить и тогда...

– Постой! – хрипя от напряжения, прошептал Железняк. – Ведь она не может напасть на двоих одновременно?

Макс повернулся к Железняку и тут же получил железякой по голове. Наёмник нанёс удар по касательной, но и его хватило для того, чтобы Воробьёв опрокинулся на бок и свалился с мостков в воду.

4

Удар оглушил, но страшнее всего было то, что теперь он находился буквально в сантиметре от разъярённого и жаждавшего крови червя. Макс почувствовал как скользкое мускулистое тело мутанта зацепило его за ноги. Шака пронеслась мимо, потом вернулась и зашла из-за спины. Воробьёв торопливо развернулся и увидел как она подняла над поверхностью свою голову, секунду помедлила и, раскрыв присоску-капюшон, молниеносно ударила в грудь.

Брезгливость, непреодолимое отвращение и тошнотворный страх смешались в едином остром ощущении. Шака мгновенно увлекла его под воду и начала стремительно обволакивать холодным упругим телом. От бессилия и безысходности Воробьёв закричал, но этот безумный вопль поглотила мутная вода. Он даже не пытался сопротивляться, а просто беззвучно кричал, захлёбывался, задыхался, молил о быстрой смерти. А потом пришла боль: казалось сотни игл единовременно вонзились в его грудь и начали медленно проникать в плоть всё глубже и глубже. Впрочем, боль быстро прошла. Грудные мышцы онемели, кожа перестала чувствовать холод и постепенно наступило полное оцепенение. Исчез страх, притупились инстинкты и пропали какие-либо эмоции. Не беспокоила ни разрывающая голову нехватка кислорода, ни жуткая перспектива навсегда сгинуть в вонючем коллекторе.

«Жаль родных больше никогда не увижу! – зашевелилась в голове сонная мысль. – И никогда не узнаю, что за дверями с литерой 931».

И вдруг хватка червя ослабла. Кольца разжались, клыки на присоске перестали цепляться за мясо. Многозубая пасть хлопнула челюстями. Шака с силой оттолкнула его парализованное тело в сторону, и Макс всплыл на поверхность. Она сделала пару кругов вокруг своей недавней жертвы, хлестнула напоследок сплюснутым хвостом и ринулась в сторону удирающего Железняка.

5

Он жадно потянул ртом и, давясь грязной водой, закашлялся. Пару секунд рвотные конвульсии разрывали лёгкие, не позволяя как следует отдышаться. Не давали это сделать и онемевшие грудные мышцы, которые превратились в какие-то мягкие тряпочки. Ему с трудом удалось принять вертикальное положение и зацепиться за торчавшие из воды поручни мостков.

«Господи! Что же это было-то? – судорожно соображая, подумал Макс. – Неужели тварь оставила меня в покое?..».

Он медленно вполз на решётки, встал на колени и, шатаясь, поднялся на непослушные ноги. Перед глазами поплыл красный туман, но вскоре слабость прошла, и он ощутил как в тело медленно возвращаются силы. Покосился на то место, куда вцепилась Шака и ужаснулся. На куртке и футболке зияла дыра размером с суповую тарелку, словно кто-то аккуратно вырезал ткань ножницами.

– Шмотки испортила! Сучка! – морщась, прошептал Воробьёв. – Ни заштопать, ни залатать – годится только на ветошь!

Края футболки медленно окрашивались кровью, сочащейся из глубоких надрезов. А эти надрезы ужасали не меньше, чем рваная одежда: ровненькие, с посиневшими краями, обрамлённые лоскутками кожи содранной бесчисленным количеством зубов червя. Кровь собиралась в рубцах и, смешиваясь с водой, стекала ручейками вниз. По-видимому в слюне Шаки содержалось какое-то обезболивающее вещество потому что боли он не ощущал. Но чувство непреодолимой брезгливости по-прежнему доминировало над всеми остальными. От того он не сразу и отреагировал, когда услышал истошный вопль Железняка.

Наёмник убежал достаточно далеко, метров на двадцать вперёд, и его рыхлый силуэт едва был заметен под тусклым светом одиночного светильника. И всё же Макс успел разглядеть, как червь настиг Железняка, стремительным броском сшиб в воду, яростно на него набросился и поволок на дно.

– Прощай... недруг! – прошептал Макс. – Надеюсь, больше не встретимся!

6

Воробьёв не сомневался, что какое-то время Шака будет занята утолением голода, и всё же его не оставляло ощущение, что хищная тварь неусыпно за ним следит. Макс постоянно «слышал» успокаивающее чириканье в разгорячённом мозгу, красноречиво говорившее, что он всё ещё потенциальная добыча.

Несмотря на вялость нижних конечностей Воробьёв попытался как можно быстрее проскочить опасный участок. Из ран обильно сочилась кровь, и он небезосновательно опасался, что её запах может привлечь таящегося в бездне червя.

Вот и мерцающая лампа на бетонном потолке. Сверкающая мутная гладь под ногами. Пузыри поднимающиеся с гнилого дна. Краем глаза он заметил тёмное массивное пятно в глубине.

По хребту побежали мурашки, когда показалось, что пятно начало шевелиться, извиваться и приобретать более чёткие контуры. Неужели червь всплывает?

Затаив дыхание он проскочил злополучное место и рывками двинулся вперёд. Здесь вода стала глубже. По-видимому мостки просели ниже, и из-за этого каждое движение давалось с невероятным трудом. Но усилия были не напрасны, – он рвал жилы, чтобы опередить саму смерть. По какой-то причине Шака его отпустила, выплюнула как не переваренный кусок, но возможно это была простая стратегия жадного до еды хищника, – ранить как можно большее число, чтобы жертвы не смогли далеко уйти.

«А что если эта тварь, эта жуткая мразь передумает?..» – от тревожной мысли сердце заколотилось сильнее, изо рта вырвались хрипы. Макс рванул вперёд отлично осознавая, что такого темпа долго не выдержит. У каждого человека есть предел физических возможностей, не за горами был и его.

Впереди, в тусклых отсветах уже замаячила бетонная стена. Это был тупик, которым заканчивался проклятый туннель. Значит где-то там должен располагаться выход, если конечно Мизгирь не обманул.

И вдруг он слышал как пронзительно заскрежетали не смазанные дверные петли. Откуда-то сверху в темень затхлого подземелья пробился яркий свет, и Макс увидел круглый проём в потолке. Очевидно здесь располагался другой вход в коллектор. Вверх вела железная лестница, пристёгнутая к бетону костылями. Из последних сил Воробьёв преодолел последние метры, схватился за ржавые ступеньки и пополз наверх.

Глава 42

1

Когда повеял прохладный ветерок, он испытал истинное наслаждение. Свежим он конечно же не был, но после смрада сточного коллектора этот пропитанный запахом сырости и мазута воздух показался божественным нектаром. Макс выбрался из колодца и распластался на грязном холодном полу. Жадно потянул ртом и тут же закашлялся. Стоявшие поблизости сумеречники оттащили его в сторонку, бросили на вонючую дерюгу, вернулись к колодцу и опустили на место железную крышку люка.

– Вот ты и прошёл через чистилище! – процедил Мизгирь, держа над головой походный фонарь. – Пропустила, значит, тебя Шака! А твоего приятеля, видать, прибрала. Но так даже лучше...

Воробьёв перевернулся на спину и, щурясь, посмотрел на жреца сумеречников. Тот с любопытством изучал своего пленника, рассматривая окровавленную дыру в одежде.

– А-а-а! Вот оно что! – протянул он. – Значит всё-таки и ты узнал каков поцелуй кровожадной Шаки. – Вон как присосалась. До самых костей!..

Мизгирь наклонился и бесцеремонно ткнул грязными пальцами в рану.

Макс вскрикнул и сморщился от боли. Тактильные ощущения уже вернулись, а значит обезболивающие вещества из слюны червя действовать перестали.

– Она тебя бросила! – задумчиво проговорил Мизгирь. – Не по вкусу пришёлся. Как когда-то и я!..

Теперь уже Воробьёв посмотрел на сектанта с любопытством. Определённо этот зеленокожий тип скрывал какую-то тайну, о которой, разумеется, ни один из прихвостней даже не подозревал. На языке крутились вопросы, но он был не в том положении, чтобы их задавать.

Макс приподнялся на локтях и покосился на укусы червя. Раны стали опухать, кожа покраснела, но кровь сочиться перестала.

– Чем-нибудь болен? – спросил Мизгирь.

– Ничем! – соврал Макс. – А если и болен, то чем именно пока не знаю!

– Ну-ну! У Шаки непритязательный вкус, но тебя она почему-то отпустила, – хмыкнул жрец. – Я в тебе не ошибся! Поднимайся! Последнее испытание твоя команда прошла.

Воробьёв встал на ноги и тут же застонал. Грудь обжигало огнём. Болели ноги и голова, – спасибо почившему Железняку.

– Идём-идём! Почистим твои раны! – бросил Мизгирь. – Глядишь, обойдётся без сепсиса!

2

Они вышли из подвала, прошли через заваленный металлическими чушками зал и, завернув в коридор, вошли в помещение служившее Мизгирю домом. Когда-то здесь располагался заводской цех, – теперь этот упырь в человеческом обличье обустроил здесь подобие языческого капища. Огромное помещение с витражными окнами было заставлено причудливыми атрибутами культа Сумеречников. Железные изгибающиеся странным образом трубы прикреплённые к плитам пола, подвешенные к стенам гофрированные шланги, окрашенные флюоресцентной краской, бордово-красные брызги на бетонных стенах символизирующие кровь. Со стороны не предвзятого наблюдателя эти примитивные театральные декорации могли бы показаться элементом какого-то фарса, но Журналист хорошо понимал, что последователи культа Шаки искренне верили во всю эту фальшивую мишуру, а Мизгирь будучи тонким психологом умело подпитывал их одурманенные умы различными фокусами. Но страшнее всего было то, что Сумеречники довели свой культ до жуткого абсурда, когда жертвоприношения стали неотъемлемой частью их восприятия действительности. Они готовы были принести в жертву даже самих себя, что уж говорить о чужаках.

Посреди зала возвышалось сухое покрытое скользким красным налётом дерево, на обрубленных ветвях которого висели человеческие черепа и берцовые кости. Засохшая плоть, остатки волос так и продолжали покрывать мёртвые головы. От дерева шёл отвратительный трупный запах, но Мизгирю по-видимому было на это наплевать. Он подошёл к дереву и словно какое-нибудь украшение на новогодней ёлке поправил один из черепов. Сектант позировал, демонстративно выворачивая наружу всё что могло вызвать отвращение и брезгливость.

– Это наш алтарь! – проговорил он. – Мы называем его Древом мёртвых. Чтобы оно однажды ожило, каждый день один из моих последователей поливает его мёртвые ветви кровью.

Макс сгрёб ладонью с лица выступивший пот и огляделся, чтобы отыскать себе место. Ноги не держали, и ему нестерпимо хотелось принять горизонтальное положение. На полу были разложены куски брезента. Он выбрал дерюгу по чище и с облегчением на неё опустился.

– Ты обещал, что после испытания выполнишь свою часть сделки? – стараясь сохранить невозмутимость, произнёс он. – Я из Чистилища выбрался – теперь слово за тобой!

– Об этом не беспокойся! – отмахнулся Мизгирь. – Я никогда не нарушал своё слово. Если обещал посадить кого-нибудь на кол – так и делал, обещал лишить головы – что ж мои дела на лицо...

Словно демонстрируя свою принципиальность Мизгирь кивнул на Древо Мёртвых.

– Отправлю в ад и вашу развесёлую компанию, раз уж вам так неймётся.

Сектант задумчиво поелозил лысую голову и посмотрел на Макса.

– Пошли! – бросил он. – Дам тебе антибиотик, а то в водах Чистилища чего только не водится. Загнёшься ненароком раньше времени, и испортишь нам всё дело...

Воробьёв нехотя поднялся и пошёл за Мизгирём. Впрочем идти далеко не пришлось. За алтарём у глухой стены цеха располагался сделанный из листов кровельного железа отсек. Здесь располагалось просторное помещение, которое напоминало скорее лабораторию, чем берлогу свирепого сектанта. Железный стол с инструментами, колбами и ретортами. Стеллаж заставленный картонными коробками. Несколько полок с жуткой коллекцией человеческих черепов. В углу кухонька с примусом и деревянным ящиком вместо стола. Несколько пластиковых бочек с водой.

У кирпичной стены стояли огромные аквариумы с мутной зеленоватой водой, а в ней суетились полуметровые черви. Не в состоянии утолить жажду мерзкие твари буквально выпрыгивали из воды.

– Они чувствуют наше тепло! – прошептал Мизгирь. – Это дети Шаки. Такие же ненасытные и лютые. С той лишь разницей, что у них больше злости и яда...

Жрец покосился на Макса и улыбнулся.

– Гляди! – сказал он взяв в руки металлические щипцы.

Ловким движением сектант схватил одну пиявку-мутанта щипцами и вытащил на воздух. Тварь тут же выплюнула фонтанчик водяных брызг, зашипела и начала яростно извиваться. Удерживать беснующегося червя, было не просто, но ситуация Мизгиря забавляла и он беззаботно рассмеялся.

– Гляди! – повторил он и медленно приблизил руку с щипцами к запястью другой.

Червь тут же развернул маленький капюшончик и жадно распахнул гнусную пасть.

– Он не пил кровь уже две недели, – процедил Мизгирь. – И если дать ему волю, – руку прогрызёт от голода.

Пиявка стремительно выпростала голову и вцепилась жрецу в кожу. Сумеречник поморщился от боли, мышцы на руке напряглись, но через несколько секунд он расслабился и покосился на Воробьёва.

– Они впрыскивают особый нейротоксин, который блокирует нервные окончания и притупляет боль, – пояснил он. – Яд этих малышей очень токсичный. Вызвать смерть, он конечно не может, но человек которому они впрыснули его в тело не будет чувствовать боль несколько часов. На моторике это никак не отражается – неплохое качество, когда нужно выполнить задачу. Верно? Мои братья даже смерти не боятся, идут напролом как гладиаторы знающие о тщетности своего существования. Когда черви вырастают до размеров Шаки концентрация яда падает. Тварям он уже практически не нужен потому что они и без него способны справится с добычей. Правда до таких размеров доживают единицы. Некоторые подыхают от жадности, когда пытаются друг друга сожрать, в других развиваются не контролируемые мутации несовместимые с жизнью, а у третьих и вовсе наблюдается регресс, – они остаются вот такими хлипкими слизняками.

Мизгирь посильнее сжал концы щипцов и бесцеремонно отодрал червя от своего запястья. Из раны брызнула кровь, но сектант даже не обратил на это внимание. Он с любопытством осмотрел извивающегося от злости червя и швырнул его обратно в аквариум.

– У этой гадины неплохой потенциал! – проговорил он. – Думаю, при благоприятных условиях, запросто превзойдёт свою мамашу в росте. Вон какой широкий прикус, – верный признак, что все физические качества Шаки он сохранил, а со временем даже приумножит.

Всё это время Макс помалкивал. Он слушал Мизгиря и ловил себя на ощущении, что перед ним совершенно другой человек. Ни намёка не безумие и кровожадность, которые сектант ещё недавно так успешно демонстрировал. Рассуждение здравомыслящего. Хорошо образованного. Может в прошлом отличного специалиста в какой-то области знаний.

«Вот она многогранность сумасшествия! – подумал Макс. – Такие опаснее всего! Не знаешь, что от них ждать!».

– Шака тебя отпустила! – смахивая с запястья кровь, сказал Мизгирь. – Очень интересный факт. Второй раз такое наблюдаю. Если Шака кого-то хватает, то уже не отпускает пока не высосет до суха. А ты вырвался! Ты телепат?