Текст книги "Биография нечисти 2 (СИ)"

Автор книги: Павел Грегор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Минуту через десять Макс понял, что если и дальше будет продолжать действовать в том же темпе, ему из воды уже не выбраться.

Зацепившись за очередную кочку, он немного отдохнул, потом огляделся по сторонам. Дождь притих, в прорехи туч стал просачиваться призрачный лунный свет. На западе, в этой сизой подсветке, хорошо различалась тёмная рыхлая масса деревьев, среди которых мутной зеленью мерцали аномалии.

Роща с аномалиями не лучшее место для ночных прогулок – поэтому Воробьёв сразу же отказался от попыток туда добраться. Куда безопаснее казались заросли камыша на востоке. Скорее всего за ними находилась суша, а значит и дороги к сталкерским базам.

«Избавиться бы от этого проклятого хомута, – подумал Макс, морщась от боли. – Тогда и глубина нипочём!»

Упругая полоска пластика передавившая запястья, уже располосовала кожу. Воробьёв чувствовал как от каждого движения, она врезается в мякоть всё глубже и глубже.

По прикидкам до камышей было метров сто, но Макс мог и ошибаться причём не в собственную пользу – в полумраке сто метров вполне могли превратиться в двести. Открытое водное пространство пугало непредсказуемостью ведь в случае чего зацепиться за кочку или какой-нибудь островок уже не получится. Тут уж пан или пропал.

Воробьёв отцепился от корневища и осторожно поплыл к шелестящей под ветром массе камыша. Как он и предполагал его ноги дна не касались, какая прорва была под ним одному богу известно и если начнётся паника то уже ничего не поможет. Оставалось только надеяться на удачу да на Космос.

По-собачьи, рассчитывая каждое движение он целенаправленно плыл к ближайшей точке, где тускло поблескивали камышовые стебли. Из них, манящим маяком торчала перекрученная обросшая мхом коряга.

Чтобы сохранить спокойствие, Воробьёв старался ни о чём не думать, только смотрел на эту корягу. Смотрел не отрываясь как на протянутую руку, сосредоточив взгляд на зелёном бархатистом пятне мха.

Рывок, ещё рывок. С трудом вытолкнув тело из воды Макс ухватился за краешек коряги и прирос к ней не в силах оторваться. Прежде чем подтянуться и начать движение в сторону спасительного островка он решил отдохнуть. Это были самые томительные и самые мучительные секунды. Болели запястья, от усталости судорогой свело спину и поясницу, но передышка вернула силы.

Перебирая пальцами, цепляясь за осклизлую рыхлую древесину, он медленно подполз к месту, где по его расчётам начиналось мелководье и нерешительно отпустил руки. Но даже у берега он умудрился хлебнуть гнилой водицы. Глубина приличная, а грязища на удивление вязкая.

Вымазанный с ног до головы, промокший до костей, он выбрался на берег и уткнулся лицом в сырую траву.

Глава 3

1

Чем-то ткнули. Ткнули легко, словно опасаясь разбудить. Макс мгновенно очнулся и буквально похолодел от ужаса, услышав чьё-то сиплое сопение. Он не знал сколько времени провалялся в беспамятстве, но судя по всему уже наступил рассвет. Так и лежал лицом вниз, головой в копне высохшей под летним солнцем травы.

«Дёрнусь, тут мне и конец! – подумал он. – Человек? Животное? Чёрт его разберёт, кого принесло».

– Вроде живой! – донёсся голос.

«Говорит – значит человек!» – Воробьёв робко шевельнулся и застонал. Боль в запястьях мгновенно напомнила о недавнем происшествии.

– Только без фокусов! – предупредил голос. – А то у меня неважно с юмором, могу и пальнуть.

– Не стреляй! Я без оружия! – воскликнул Воробьёв.

Журналист медленно встал на колени и повернул голову. За спиной стоял старик: помятое морщинистое лицо, безобразная борода, внимательные глубоко посаженные глаза. Одет в потрёпанный грязный камуфляж и брезентовый дождевик. Ничего примечательного. А вот в руках у деда был отличный охотничий дробовик. Из такого если пальнёт одно решето останется.

– И зачем через болото попёрся?! – хмыкнул старик. – Вон как изгваздался, хоть в химчистку отдавай.

– Может избавишь от ненавистных оков!? – Макс демонстративно показал связанные руки. – А то совсем затекли...

– Ну, да! Ну, да! Чтобы потом ты своими рученьками мне башку оторвал!?

Дед рассмеялся и неожиданно закинул свой дробовик за спину. Что заставило старикана поверить в миролюбие Макса оставалось только гадать. Может богатый житейский опыт, может уверенность в собственных силах, а может просто стало жалко.

– Предупреждаю! Начнёшь чудить отхватишь по полной! – сказал он. – Я мужик суровый, не люблю когда со мной по-свински поступают.

Он откинул полу дождевика и снял с пояса мачете.

– Давай! Вытягивай свои ручонки!

Макс послушно протянул. Подслеповато щуря глаза, старик секунду приноравливался, а потом довольно лихо полоснул по пластику хомута, заставив журналиста вздрогнуть.

– Не бойся! – усмехнулся дед. – Как правило я редко промахиваюсь

Воробьёв улыбнулся и с облегчением развёл руки по сторонам. Медленно встал с колен и посмотрел на спасителя.

– Спасибо, что не застрелил! – сказал он. – Многократно убеждался, что в этих местах человеколюбие не пользуется особой популярностью.

– Ну, да! Ну, да! Но тебе-то вон как повезло! – отозвался старик. – Хомутик на запястья только нацепили и в болото бросили, счастливо отделался, а бывает-то совсем по-другому.

– Так и было бы по-другому, если б я не внёс в план лиходеев кое-какие изменения.

Замолчали и с интересом уставились друга на друга. Пару секунд изучали, потом дед выпростал руку и дружелюбно представился.

– Я Лукич! «Подай-принеси». Меня в округе все знают. Может слышал?

– Извини! Не слышал! – Макс пожал протянутую руку. – Скажи Лукич, а как далеко отсюда база Стремачей?

– Километра три восточнее. Промахнулся ты маленько, нужно было загребать левее, тогда б и выплыл прямиком к окраине.

– Весёлый ты человек как погляжу, – улыбнулся Макс. – Может проводишь?

– Почему бы нет. Всё равно нужно туда за посылками. Только зайдём на заимку, там Светка одна уже сутки кукует.

2

Вскоре выяснилось, что Лукич болтался у болота не просто так. Здесь проходила протоптанная бродячим людом тропа. Петляющая в зарослях камыша, она терялась где-то на востоке среди деревьев, и судя по всему выводила любого путника к базе Стремачей.

– Погоди! Заберу свои вещички! – дёрнул старик.

Он метнулся к зарослям чертополоха и через секунду вытянул на дорогу четырёхколёсную тачку с привязанными к кузову тюками. То что в них находился только товар продовольственного характера, Макс догадался по видневшимся сквозь рвань надписям на коробках.

– Не боишься, что ограбят? – спросил Макс. – Места глухие, а народ голодный...

– Э-э! Брат! Если кто тронет Лукича быстро об этом пожалеет! – оскалился дед. – Годами я приобретал известность и авторитет. В этих местах меня знает каждая собака, и у меня есть влиятельные покровители, которые не дадут в обиду. Понимаешь о чём я?

– А если на чужаков нарвёшься или отморозков которым твои покровители по хрену?

– С такими у меня разговор короткий, – старик воинственно потряс бородой. – Дробь в печёнку и все дела. Не помилую!

Они шли параллельно другу другу, чуть ли не впритык. Дорожка узкая, с обеих сторон обрамлённая камышом – особо не развернёшься. Лукич тащил свой скарб с упрямством ломовой лошади, и Макса поражала его животная выносливости. По его прикидкам в кузове было не меньше центнера. Облегчению ноши не способствовало и спущенное колеса, превратившееся в лепёшку под тяжестью груза.

– Я ведь тоже чужак! – поглядывая на спасителя заметил Воробьёв. – И никакой гарантия, что не отморозок!

– Это верно! Но меня не проведёшь! – усмехнулся старик. – Знаю я почерк твоих мучителей. Небось мародёрам с той стороны попался?

Воробьёв невозмутимо пожал плечами и сунул руку в карман, чтобы проверить свой драгоценный блокнот.

– Карманы эти твари выворачивают лихо, – добавил он. – И копейки не оставили.

Избитый недругами, уставший как собака, голодный как чёрт Макс тем не менее ощущал какой-то невероятный душевный подъём. Объяснить это чувство он мог без труда – главный приз грабители упустили.

3

До заимки добрались минут за двадцать. Это была небольшая хижина построенная из досок и крытая рваным рубероидом. Перед домиком располагался выложенный из булыжника очаг. А чуть в сторонке, у тына из кольев, стояла точно такая же как у Лукича тачка, только без мешков и коробок.

– Свет-ка! – позвал Лукич. – Встречай своего ненаглядного кормильца.

На зов вышла крохотная бабулька, одетая в мешковатый подшитый и перешитый камуфляжный костюм. В руках бабка держала дробовик, дополняя и без того гротескный образ весьма устрашающей деталью.

Светка поправила круглые очки и внимательно посмотрела на Макса.

– Вечно приводишь домой всяких оборвышей, – проговорила она. – Последний тогда башку тебе чуть не оторвал. Ни чему жизнь тебя не учит!

– Это да! – рассмеялся Лукич. – Еле отбился, ох и крепкий парнишка попался. Если б не Светка мне б и конец.

4

Старики накормили Макса просроченными консервами, специально для него сварили кофе. Отблагодарить Лукича и его супругу журналисту было не чем, и Воробьёв испытывал некоторую неловкость, когда эта престарелая парочка обхаживала его как дорогого гостя. Бабка быстро смягчилась, спрятала дробовик и досыта накормила кильками в томате.

От еды разморило. Но расслабляться Макс не хотел – слишком дорогим для него было время, чтобы тратить его на отдых.

Передышка продлилась недолго, и через полчаса они выдвинулись в путь. Шли к Стремачам проторенной дорогой. Развлекала трескотня Лукича, который получал какое-то нечеловеческое удовольствие от бесконечного словесного потока. Старик говорил много, перескакивал с одной темы на другую и запросто опускал подробности, вызывая у Воробьёва полную дезориентацию. У него как у журналисту такое вольное обращение с информацией вызывало интеллектуальный зуд. Так и подмывало начать перекрёстный опрос. Светка больше помалкивала. Шла позади и когда телега застревала на колдобинах помогала супругу её вытолкать. Но её задача по-видимому состояла ещё и в другом – прикрыть в случае опасности тыл.

– А к Стремачам нас не пускают, – заявил вдруг Лукич. – Потому как конкуренты. Они сами всю торговлю в округе держат.

– Так зачем тогда туда идёшь? – удивился Макс.

– А как же! Захвачу посылку для одного клиента и на запад. Туда где меня уже заждались. Там ребятки старательством промышляют. Железки всякие из брошенной техники вынимают, по забытым бункерам ползают. Говорят, в тех местах «волшебные камушки» стали находить, а это брат огромные барыши, если, конечно, старатель не сгинет в какой-нибудь зловонной яме. Там нет постоянных баз, вот барыги и не хотят лишний раз рисковать деньгами. Больно доставка туда дорога, да и не спокойно сейчас там. Мутанты зверуют, нехорошие людишки тоже шалят...

Дед посмотрел на Макса и подмигнул.

– «Мёртвым углом» называют это место.

– Почему так?

– Да потому что выхода оттуда нет. Дальше на запад – трясина, на юге и востоке аномальные поля. Глухомань будь она неладна! Единственная дорога назад, тот же путь каким пришёл. Вот так-то.

5

Показались знакомые очертания зданий «Обители». Только в прошлый раз Макс заходил на территорию Стремачей с лица, а сейчас со спины. Ветер донёс запах горелой резины. То ли печку растапливали, то ли где-то жгли покрышки. Залаяли сторожевые псы. Какой-то бродяга грязно выругался.

– Ладно друг, давай клешню! – Лукич протянул руку. – Пойдём мы со Светкой по своим делам, а ты ступай по своим!

На прощание старик хлопнул Макса по плечу и потянул телегу мимо забора к центральному входу. За ним, с ружьём на плече поплелась крошеная старушка.

6

– Видок у тебя ещё тот! – хмыкнул стоявший у ворот здоровяк. – Здесь благотворительностью не занимаются, так что проваливай!

Охранник с автоматом вскочил с пенька и выпятив пузу, преградил Воробьёву вход.

– Знаю вашего брата, от вас одни неприятности. Давай-давай, нечего тут тереться!

– Я не нуждаюсь в благотворительности так что не кипятись! – процедил Макс. – Позови Захара. У меня к нему дело.

– У тебя дело к боссу? – пузатый окинул журналиста презрительным взглядом и усмехнулся. – Да кто ты вообще такой?

– Скажи, пришёл за своим!..

Здоровяк задумчиво поелозил щетинистый подбородок и пожал плечами.

– Ладно! Только подожди здесь.

Макс улыбнулся и отошёл в сторонку. Разыскал на мусорной куче ящик и, усевшись на него, призадумался.

Вспомнился день, когда его истекающего кровью притащили в медпункт «Эдема», как Паха Сержант что-то долго и настойчиво втолковывал, пока доктор не выгнал парня на улицу. Слова приятеля Воробьёв запомнил навсегда, может этому способствовало пограничное состояние, может неосознанное желание сохранить ясность ума, но эти слова до сих пор звучали в голове.

«Вернёшься в наши края, сразу двигай к Стремачам, – сказал тогда Паха. – Скажешь Захару что пришёл за своим. Запомни – за с-в-о-и-м! У него твои вещички будут храниться как в банковской ячейке, до востребования, сколько потребуется. Знаю – ты обязательно вернёшься, а задел уже есть. Не придётся начинать с нуля».

«Как в воду смотрел. Чертяка! – улыбнулся Макс. – А может и в самом деле профи. Как-никак психиатр!»

Скрипнула дверь, и на пороге показался Захар Стремач. Страшный как смерть. Седой, краснолицый, с прожигающим взглядом, под которым не устоял бы даже самый стойкий и эмоционально крепкий.

– Это ты меня спрашивал? – заикаясь, поинтересовался здоровяк.

– Я пришёл за своим! – как можно твёрже сказал Макс.

Стараясь продемонстрировать дружелюбие он протянул руку, но Захар пренебрежительно проигнорировал этот жест и Воробьёв смущённо руку опустил.

– Много вас тут за своим ходит, – трескучим и злым голосом пробурчал Стремач. – Говори от кого!..

– Паха Сержант должен был у тебя оставить мои вещи. Хочу их забрать.

Ни один мускул не дрогнул на рябом лице младшего Стремача, только в колючих глазах на мгновение проскользнула искра житейского интереса, которая тут же погасла, снова вернув хмурой физиономии абсолютную невозмутимость. Пару секунд он бесстрастно рассматривал визитёра. Потом засопел и, кивком позвал за собой.

7

Шли молча. Закоулками. Мимо контейнеров и хлипких строений, в которых хранилось какое-то малопригодное для использования барахло. Судя по всему Захар вёл к семейной штаб-квартире, которая, насколько помнил Макс, располагалась в бывшем офицерском общежитии.

«Не торопится особо мужик! – подумала Макс. – Наверное на его месте и я бы не торопился. Кому хочется отдавать то что могло бы пригодиться самому».

Когда дошли до здания, сразу же завернули за угол и спустились в подвал. Прошли коридором до просторного помещения, заставленного стеллажами и деревянными ящиками. Остановились перед решётчатой стеной отгораживающей угол.

– Ты «Журналист»? – неожиданно спросил Захар.

Вопрос заданный в лоб смутил Макса. Он не сразу сообразил, что за ним скрывается двойной смысл, и наверное здорово тормознул, потому что Стремач тут же повторил его, но уже более нетерпеливым тоном.

– Я спросил ты «Журналист»?

– Да! Это моя профессия...

– А Паха сказал твоё прозвище! – хмыкнул здоровяк. – Ну, да ладно! Поверни голову налево.

Воробьёв послушно повернул, сообразив наконец, чего добивается Захар.

– Шрам вроде на месте, – прокомментировал здоровяк. – Хотя в этих местах немного отыщется людишек, у которых не обнаружилась бы такая метка. У кого на башке, у кого под лопаткой, у кого и вовсе недостача.

Стремач невозмутимо продемонстрировал длань с оторванными пальцами.

– Здорово тебя зацепило, – добавил он. – Чуток к центру и конец...

Он запустил руку в карман штанов и достал связку ключей. Открыл решётчатую дверь, зашёл в угол и полез в огроменный фанерный ящик, из недр которого вытянул брезентовый мешок.

– Тебе оставили знатную посылочку, – сказал он, подтаскивая мешок к выходу. – Но получишь её когда ответишь на последний вопрос.

Ситуация могла бы показаться комичной, но Макс решил от улыбки воздержаться – слишком уж серьёзным был взгляд у его визави. Такой и зубы может пересчитать, если проявить чрезмерное легкомыслие.

– Какой же вопрос? – невозмутимо спросил Макс.

– Что обещал Паха, когда выбрались из шахты?

Стремач выпятил челюсть и уставился на Воробьёва как баран на новые ворота. При этом мешок с вещами он держал в вытянутой руке, словно поддразнивая своего гостя – мол не ответишь, оставлю себе.

– Он пообещал собрать ребят, положить парочку рельсов на крышку и приварить их автогеном, – проговорил Макс. – Теперь проверку прошёл?

– Прошёл! – Захар растянул губы, и Воробьёв впервые увидел как этот человек улыбается. – Странные вы всё-таки парни. Такие сейчас все, или только молодёжь? Как в игру играете ей Богу!.. Шифруетесь, придумываете пароли...

Стремач поставил мешок на пол и легонько подвинул его ногой в сторону Макса.

– Можешь проверить если, конечно, знаешь, что должно там находится.

Макс забрал посылку, огляделся и, заметив у стены журнальный столик, подошёл к нему. Поставил мешок на столешницу, расстегнул ремешки. Сразу же увидел торчащий из горловины ствол новенького АК-74М. Это был один из тех автоматов, что достался в качестве компенсации за вылазку в резерват «ворчунов». Не удивило Воробьёва и то, что оружие оказалось полностью снаряжённым. К планке крепился оптический прицел, под стволом тактический фонарь. Позаботился Паха и о дополнительной огневой поддержке – теперь в распоряжении Макса был подствольник, который в определённых условиях значительно увеличивал его преимущества.

– Ого! В пушках твой приятель неплохо разбирается! Продашь?

Стремач стоял за спиной и бессовестно заглядывал в мешок.

«Вот же чёрт старый, – вздрогнув от неожиданности подумал Воробьёв. – Так бесшумно подобраться со спины, может только профессионал. Такому и башку открутить, что высморкаться».

– Пушка не продаётся, – процедил он в ответ. – Самому нужна!

– Зря! Я бы дал хорошую цену, – Захар внимательно посмотрел в глаза журналиста и отошёл в сторонку. – Как понимаешь хранение чужого имущества не дешёвое занятие. Какая-никакая, а всё ж ответственность. Всё стоит денег. А твой друг заплатил только за месяц.

Стремач сделал паузу и добавил:

– Я видел у тебя сухпайки, так что парочку заберу в качестве оплаты.

Макс выжал кривую улыбку и запустил руку в мешок. В нём действительно лежали три комплекта сухого пайка, но увидеть их физически здоровяк не мог – значит он заглядывал в мешок раньше.

– Ладно! – вынимая коробки, согласился Воробьёв. – Получишь три, если обеспечишь ночлегом.

Глава 4

1

Сухие пайки мгновенно перекочевали в закрома Захара. Возможно Стремач уже пожалел, что так продешевил и не потребовал больше, но, как говорится – договор дороже денег. Он кивнул на выход и поплёлся первым, сгорбившись как стервятник, у которого отобрали жирный кусок. Когда они поднялись наверх, старик вынул из кармана связку ключей и отстегнул от неё один.

– Двое суток, – предупредил он. – А если и дальше намерен снимать комнату придётся заплатить ещё.

– Хорошо! – забирая ключ, сказал Макс. – Я не собираюсь задерживаться в этих местах надолго. Так что ограничусь двумя днями.

Каморка находилась на первом этаже в дальнем конце коридора. Здесь пахло мышами, затхлостью и нечистотами, но всё-таки эта непритязательная жилплощадь обеспечивала крышу над головой. А в этих краях любой навес с щербатыми стенами лучшая альтернатива палатке или спальному мешку под кустом. Не ночевать же под открытым небом, ей богу?

Навесной замок поддался с трудом. Очевидно у Стремача были и запасные ключи, что не могло не вызвать опасений. Поэтому Макс решил надолго не оставлять своё имущество без присмотра. Кто знает чем ещё промышляло это «замечательное» семейство. От таких парней и взлома с ограблением можно ожидать.

Солдатская койка. Заколоченное фанерой окно. Шкафчик засиженный мухами и облюбованный здоровущими тараканами. Вот пожалуй и вся обстановка. Макс швырнул брезентовый мешок на кровать, плюхнулся на неё сам. Растянулся во всю длину и с брезгливостью отметил, что от подушки несёт мочой.

«Ладно-ладно! Прикрою какой-нибудь тряпицей, вот и будет наволочка».

Подумалось о превратностях судьбы. Он снова был там, откуда некоторое время назад так страстно желал убраться. Непроизвольно потянулся к шраму на шее, дотронулся пальцами до рубца и сморщился от фантомной боли. В тот день, когда его притащили в госпиталь, местный доктор констатировал неприятный диагноз – «не жилец». Макс хорошо запомнил как он произнёс эти слова сухим равнодушным тоном, словно речь шла о скисшем молоке или протухшей курятине. А потом до слуха донёсся голос Пахи Сержанта, который в свойственной ему манере дал понять, что с поставленным диагнозом он категорически не согласен. Разговор перешёл в более конструктивную форму с оттенком финансовой заинтересованности. Какие деньги посулил Паха осталось за кадром. Должно быть из-за большой кровопотери, Воробьёв быстро вырубился и очнулся лишь на следующий день. Чувствовал он себя отвратительно, но на этот раз доктор проявил к нему прямо-таки отеческую заботу. Три раз в день он заявлялся к нему в палату, интересовался самочувствием, снимал повязку и аккуратно мазал вокруг раны каким-то зловонным снадобьем.

«Воняло оно, примерно, как эта подушка», – Воробьёв улыбнулся и закрыл глаза.

Это снадобье быстро поставило его на ноги. Оно буквально вливало в него жизненные силы возвращая энергию и оптимистический взгляд на жизнь. Через неделю Макс уже смог передвигаться на своих двоих. С Пахой он больше не виделся. Парень куда-то пропал, оставив по себе только добрую память да зудящее чувство неудовлетворённости, ведь Макс так и сумел поблагодарить его за участие. Доктор, не потребовав и копейки, помог переправится через «Периметр» на «большую землю». Перелёт до родного города Воробьёв уже не выдержал и случился рецидив. Открылась рана, начались крайне тревожные воспалительные процессы, которые вернули Макса в больницу.

«И всё же та вонючая субстанция, которой мазал доктор, спасла мне жизнь, – подумал Воробьёв. – Жаль, что так и не удалось узнать её состав. Кто знает, быть может в руках того лекаря ключ к человеческому бессмертию».

2

Проснулся рано. Но подниматься немедленно Макс не собирался и некоторое время в полудрёме валялся на постели. В голове сонно ворочались мысли, которые впервые за долгое время не вызывали никаких эмоций. В эту ночь он спал спокойно. Если что-то и снилось, то не навязчивое и сюжетно-нейтральное. Он заметил и ещё одну приятную странность – отсутствие какой-либо боли, а ведь не прошло и суток с тех пор как его отдубасили мародёры. На удивление спокойно вела себя рана от укуса «скреллинга», исчезла ломота в суставах. Он не испытывал слабости, которая каждодневно посещала его на «большой земле». Пропали тревоги и нервное напряжение. Вопреки всему, Макс испытывал какой-то невероятный душевный прилив сил. О своём смертельном недуге он старался не думать. Болезнь осталась где-то там, за «периметром», за глубокими разломами взрыхлёнными «Зоной».

Он жадно потянул носом и по-солдатски резво вскочил на ноги.

– Начнём день с ревизии! – проговорил он.

Воробьёв вывалил на койку содержимое мешка и с удовлетворением отметил, что стараниями Пахи, он по меркам «Зоны» теперь стал богачом. Автомат и навесное оборудование в подсумке отложил в сторону, остальное с хозяйской заботливостью разложил рядком.

Две банки тушёнки в пластиковом пакете, галеты, баночка мёда. Укомплектованная медикаментами аптечка. Полотенце и кусок хозяйственного мыла. Аккумуляторный фонарь, комплект запасных батарей. Тактический нож. Газовый баллончик для разогрева пищи. Противогаз.

«Ни дать, ни взять отец родной! – улыбнулся Макс. – Аж слеза пробивается, как подумаю».

Впрочем, всё это Пахе ничего не стоило – продукты, да и все остальные вещи, включая брезентовый мешок были законно реквизированы из кладовки Готлиба в «Фатерлянде».

«Облизнулся должно быть Захар. А ведь наверняка надеялся, что мешок так и останется в его подвале, – подумал Макс. – Облизнулся, как старый жирный кот у которого из-под носа убрали миску со сметаной».

Пожалуй, не хватало только самой малости – наличных денег, без которых в этой глухомани не пройти и шага. Он пошарил в карманах, наскрёб пару сотен мелочью и с горечью вспомнил о толстом рулоне купюр, перекочевавшем в бездонные карманы Курбатова.

– Ну попадётесь вы мне суки! – злобно процедил он себе под нос. – До сыто накормлю свинцом. Попомните ещё меня!..

Он открыл банку тушёнки, разорвал брикет с галетами и мигом всё это умял. Только за ушами похрустывало.

Вторую банку и мёд он решил приберечь на чёрный день. Всё-таки пока было не ясно как скоро он сумеет встать на ноги. Его планы не изменились. Он по-прежнему жаждал написать книгу, да и таинственная «ЛПР» снова стала маячить перед глазами как недосягаемый и всё же столь притягательный мираж. Вот только с наскока, как он поначалу рассчитывал, взять этот барьер уже не получалось. Всё вернулось на круги своя. Опять непреодолимые обстоятельства вставляли в колёса палки.

«Ничего-ничего. Время ещё есть, а я человек упёртый и всё равно своего добьюсь, – подбодрил он себя. – Деньги дело наживное. А с моим опытом обязательно что-нибудь подвернётся».

3

Первым делом он решил посетить столовку. Тушёнка с галетами только разожгли аппетит и организм требовал ещё. Он чувствовал зверский голод, словно в желудке сидел ненасытный котяра поминутно напоминающий о своих потребностях глухим завыванием.

Подошёл к раздаче. Посмотрел на патлатого парня, читавшего потёртую книжку без обложки.

– Что на это можно взять? – спросил Макс, высыпая мелочь на тарелку.

Парень нехотя отвлёкся от книжонке, брезгливо поковырялся в железках и кивком указал на миски с остывшими макаронами в витрине.

– Гарнир, стакан чая и два кусочка хлеба, – сказал он.

– Хорошо! – отозвался Воробьёв.

Он забрал жратву, огляделся в поисках спокойного угла и медленно направился в дальний конец комнаты.

Расположился за столом и, прислушиваясь к приглушённым разговорам немногочисленных посетителей, принялся за скудную трапезу. Жратва оказалась самой отвратительной из всего, что доводилось употреблять. Макароны были не доварены, да и несло от них какой-то подвальной затхлостью. Оставалось только гадать из какого неприкосновенного запаса достали эту жратву Стремачи.

«Может военный бункер какой выпотрошили, – подумал Макс. – Или сами испоганили дурным хранением».

– Ты Журналист? – донёсся голос.

Воробьёв оторвался от тарелки и посмотрел на долговязого, пучеглазого парня, который стоял напротив и смотрел как он уплетает гарнир.

Похоже слава шла впереди Макса, и теперь благодаря стараниям Пахи это прозвище незаметно превратилось в рекламную вывеску. Не то что бы Воробьёву подобное претило, скорее напротив льстило самолюбию, и всё же неожиданно свалившаяся на его персону популярность начинала напрягать. Популярность накладывала определённую ответственность что ли.

Пучеглазый парень стоял напротив и глазел на его тарелку со слипшимися макаронами. Пялился он и на потёрханный костюм, который из-за налипшей и успевшей высохнуть ряски теперь и без специальной раскраски являл собой наилучший образец камуфляжа. Дешёвая еда, затрапезный вид – пожалуй, это могло подпортить любую рекламу.

– Ну, я! – после затянувшейся паузы наконец выдавил Макс. – А тебе то что?

Парень улыбнулся и, отодвинув столовский табурет, уселся напротив.

– Будем знакомы! Валентин Крылов! Для друзей просто Вэл! – представился он. – Вопрос к тебе сугубо практический. Не возражаешь если я сразу к делу?..

Воробьёв с трудом проглотил макаронный ком и тут же потянулся к стакану с чаем.

– Валяй! Я уже заканчиваю!

Вэл щёлкнул пальцами, и парень, управлявшийся за раздачей, принёс холодную бутылочку беленькой и пару стопочек.

– Думаю, немного горячительного с утра не повредит, – пояснил пучеглазый. – Для дезинфекции и для поднятия настроения самое то.

Воробьёв невозмутимо пожал плечами.

– Мой босс хочет с тобой потолковать. Вот и прислал, чтобы договориться о встрече. Ему требуется опытный хантер способный завалить, скажем так, не стандартную дичь.

– Почему твой босс решил, что я именно тот «журналист» о котором все треплются?

– Но ведь это ты с «Тритоном» шустрил в Красных Бережках?

– Было дело! – Макс криво улыбнулся и опрокинул стопочку. – Ох и задали ж нам тогда «Ведьмы» жару! Едва ноги унесли! Надеюсь, про этот форс мажор твой босс знает?..

– Подобные мелочи серьёзных людей не интересуют. В этих местах всякое бывает, и даже самый опытный охотник может оплошать и превратиться в хладный труп. Одно то, что тебе удалось выйти из передряги с телепатами живым повышает твой уровень на десяток пунктов.

– Ну хорошо! Кто твой босс?

– Никифор Рубцов – известная личность в этих краях.

Макс задумчиво поворочал вилкой остатки макарон, отодвинул тарелку в сторону. Названное имя ни о чём не говорило, но ему как прирождённому физиономисту было очевидно, что этот паренёк с глазами навыкате ждёт бурной реакции. Что-то из разряда: «Ах тот самый!» или «Ох, ё! Такой чести не ожидал!».

– Теперь понимаю, – как можно серьёзнее произнёс Макс. – Хочу сразу предупредить – я беру аванс. Причём оставлю его себе независимо от результата.

– Естественно! Рубцов готов обсудить все твои условия!

– Ну ладно! – Макс выбрался из-за стола. – Веди к своему боссу. Будем разговаривать.

4

Початую бутылку водки Крылов оставил на столе. Вэл импонировал своей простотой и непосредственностью. Он не казался человеком, который предпочитал брать инициативу на себя, скорее был типичным служакой, послушным и исполнительным. Насколько такая манера поведения бала ему выгодна оставалось только гадать – в этих краях, как уже успел убедиться Макс, выживали только «бульдоги» с крепкой хваткой.

– Каким боком Рубцов прилип к этому месту? – поинтересовался Журналист. – Если он так крут, не проще ли организовать собственную базу?

– Никифор арендует у Стремачей только ангар, – сказал Крылов. – Отсюда до «Периметра» рукой подать, а это значит – связь с «большой землёй». Выгодно во всех отношениях, вот он и держится за это место.

Они вышли из забегаловки, пересекли двор. Краем глаза Макс заметил Захара, который стоял у стены соседнего здания и шептался с каким-то горбатым мужиком. Оба косились на Макса.

– Рядом с Захаром его старший брат Степан, – пояснил Вэл. – Старик заправляет базой и контролирует финансы семейства. Злющий как собака...

Степан оказался под стать своему братцу: лицо словно печёное яблоко, всё в жёлто-коричневых рубцах, вместо левого глаза впадина, длинные седые волосы стянуты в конский хвост, не было у парня и левой руки, которую оторвало аккурат по локтевому суставу. Единственный глаз пылал угольком. Приснится такое чудовище и спать уже не захочется.