Текст книги "Биография нечисти 2 (СИ)"

Автор книги: Павел Грегор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Annotation

Не сталкер и становиться им не собирался. Из профессионального любопытства Макс Воробьёв отправляется в «Зону отчуждения», чтобы написать книгу. Героями для неё он выбирает самых кровожадных тварей – ведь эта тема так востребована. Задача показалось простой: присоединится к группе охотников и стать участников одного из рейдов. Но просто всё кажется только со стороны. Неосознанно он втягивается в водоворот событий, из которых уже не вырваться. Ему и невдомёк, что «Зона» тоже пишет книгу, одним из персонажей которой является он сам.

Биография нечисти 2

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Биография нечисти 2

Глава 1

Пролог

– Значит утверждаешь, что на снимке животное? – со скепсисом в голосе уточнил Кузнецов. – Жуткий людоед. Мутант из «Прорвы» как ты выразился?

– Неужели, чтобы ты поверил надо было притащить зверя на поводке? – хмыкнул Макс. – Сам посмотри, у этого выродка четыре глаза. Конечно это мутант.

Редактор пожал плечами, вышел из-за стола и подошёл к окну.

– Я вижу только три, – сказал он. – Смазано всё. Рябь. Не то пыль, не то дефекты матрицы. Какой камерой снимал-то?

Этот снимок «скреллинга» был единственным подтверждением существования четырёхглазых мутантов да и он оказался плохоньким. Все кадры, что Воробьёв нащёлкал фотокамерой из окна заводской администрации подверглись какому-то воздействию. Некоторые не читались устройством, другие были настолько обесцвечены, что даже при большой фантазии разобрать на них живое существо не представлялось возможным.

– Знаешь Макс, ты конечно профи, но последняя твоя авантюра не лезет ни в какие ворота, – бросая на стол фотокарточки, процедил Кузнецов. – Все слышали про «Зону отчуждения», но в ужасы которые там происходят верят только люди мнительные или невменяемые. Ты зашёл слишком далеко. Взял отпуск за свой счёт. Отправился в какое-то дремучее захолустье. Болтался там в поисках приключений. Наконец, нарвался на неприятности и поплатился за свою дурость серьёзным ранением. Два месяца провалялся на больничной койке, а ведь я мог уволить тебя по статье. За прогулы.

Макс беззлобно улыбнулся и сгрёб снимки в папку.

– Но ты же этого не сделал, – сказал он.

– Не сделал потому что верю в твой талант.

Кузнецов уселся в своё кресло и посмотрел на журналиста.

– Займись-ка лучше делом. Напиши парочку статей по экономическим вопросам. Какой-нибудь очерк. В общем поработай как ты умеешь. А свои фантазии про «Зону отчуждения» оставь для художественной книжки. Если выдашь приличный контент, обещаю помочь с изданием.

2

«Тебя бы на тот завод, – Макс вышел из кабинета редактора и пошёл к себе. – Странно всё-таки устроен человек. И всё-то ему нужно потрогать, прощупать, желательно попробовать на вкус. Только тогда в голове начинает складываться картинка и приходит вера в реальность тех или иных явлений».

Он вошёл в свой кабинет, устроился за столом. Никакой очерк, а тем более статью по экономике он писать не собирался. Это занятие казалось ему теперь до отвращения пресным. Даже ради хлеба насущного он не мог заставить себя написать хотя бы строчку. Уже два месяца прошло с тех пор как он покинул «Зону отчуждения», но вернуться к прежней жизни так и не получилось. Он постоянно ловил себя на мысли, что там, в этой неведомой «терра инкогнита» осталась частица его души. И понимание этого мешало порвать с прошлым. Макс никогда не любил копаться в собственных переживаниях и относился ко всему с прагматизмом реалиста, но последнее время у него всё труднее и труднее получалось справляться с унынием, природу которого он не мог объяснить.

Он открыл ящик стола, извлёк блокнот, затем выудил из вороха бумаг зуб «скреллинга» и положил его сверху.

Эти вещи тут же всколыхнули воспоминания, от которых защемило сердце. Не то страх, не то ностальгия по острым ощущениям. Чёрт его разберёт.

«Кому же всё-таки понадобились сведения из моего планшета? – подумал он. – Кто этот таинственный босс, которому по плечу организовать экспедицию даже к воротам с цифрами «931»?»

Макс взял зуб «скреллинга», покрутил его в пальцах. Зазубринки на его гранях приятно щекотали кожу.

Впрочем, впечатление тут же подпортилось, ноющей болью в ноге. Эта боль возвращалась каждый день, словно по расписанию, в определённые часы. Но хуже всего было то, что затянувшаяся до рубца рана, неожиданно начала кровоточить. Он заметил это неделю назад, когда занимался в спортзале. Знакомый посоветовал обратиться к медикам, ведь рана могла открыться.

«Вот если бы такими зубами да в твою задницу, – усмехнулся Макс, вспомнив разговор с редактором. – Визга было бы! И никаких вопросов сколько у мутанта глаз».

3

Стемнело. Макс пожелал матери спокойной ночи, а сам отправился на кухню. Он делал это теперь частенько, но не для того чтобы совершить ночной набег на холодильник, а чтобы полюбоваться «Глазом эльфа».

Свой артефакт он показал только отцу, но тот к его свойствам отнёсся со скепсисом и посоветовал как можно быстрее избавится от странного булыжника. Да он светился в темноте, и это выглядело забавно, но флюоресценция могла быть следствием радиоактивного излучения, а это уже опасно для здоровья.

Конечно выбрасывать подарок Тритона он не собирался. Эта вещица была ему дорога и он любил наблюдать за переливающимися в его недрах искрами. Стоило только стукнуть о твёрдую поверхность как внутри зажигалось крошечное солнце.

Разглядывая оранжево-зелёные сполохи внутри камня, он перелопачивал в памяти всё чему стал свидетелем, странную последовательность событий и те случайности, которые в обыденной жизни показались бы невероятным совпадением. А ведь только чудом и можно было объяснить его везение. Сколько раз его жизнь висела на волоске? Сколько раз он буквально в последнюю минуту выскакивал из капкана.

Последнее время он всё чаще предпочитал одиночество. Стал избегать коллег по работе, на предложения друзей кутнуть отнекивался занятостью, даже отношениям с девушкой грозил разрыв. И к этому фатальному шагу он подводил сам. Слишком часто погружался в размышления, заводил странные, в чём-то ужасные разговоры. Вместо гламурных сюжетов, выбирал такие, которые хоть и опосредованно, но всё же возвращали к «Зоне» с её тайнами и кровожадными обитателями. Разве может такое понравится девушке?

Макс поёжился и потянулся к саднящей ране на ноге. Иногда ему казалось, что укусивший его «скреллинг» по-прежнему на ней висит. Может призраком, может какой-то инфернальной сущностью, которую невозможно стряхнуть никакими силами.

Засиживаться Воробьёв не стал. Утром нужно было заскочить в поликлинику и забрать результаты медосмотра.

4

– Я бы охарактеризовал это как подозрение на лейкемию...

Заявление врача заставило вздрогнуть. Словно врезали как следует по голове.

– Это точно! – стараясь осмыслить информацию, выдавил Воробьёв. – Я хочу сказать это точно лейкемия?

– В лаборатории определили число тромбоцитов, сделали заключение. Но надо провести дополнительное обследование, чтобы убедиться в диагнозе и назначить лечение.

Врач подвинул несколько скреплённых листков с результатом анализов и внимательно посмотрел на визитёра.

– Неприятно! Знаю! Это психологический шок для любого человека, но паниковать не надо.

Помолчали немного, потом Макс забрал результаты и спрятал в рюкзаке.

– Я могу немного повременить с лечением?

– В таких вопросах затягивать нельзя, но если нужно срочно решить какие-то дела, то на недельку можешь отсрочить.

– Спасибо! – поднимаясь со стула, прошептал Макс. – Постараюсь управиться...

– Не затягивай! – напоследок повторил доктор. – Чем быстрее начнёшь, тем лучше.

5

Голос доктора эхом отражался в голове, хотя его кабинет Макс покинул минут пять назад.

Он спустился по лестнице, вышел на улицу. Чего-чего, а такого поворота судьбы он не ожидал. Да и как такое могло с ним случиться? Здоровый как бык, спортсмен, любитель активного образа жизни. В его семье никто никогда подобными недугами не страдал.

«Значит вот каким образом меня догнала «Зона», – подумал Воробьёв, усаживаясь на скамейку. – Ну конечно: аномалии, радиация, постоянный стресс. А чего ты хотел?».

Он рассеянно посмотрел на резвящихся в луже голубей.

«Бредовые видения, слабость, сонливость, боли в суставах – это не что иное как следствие болезни. Но как же быстро всё закрутилось!».

И вдруг он почувствовал облегчение. Словно невидимые пальцы щёлкнули по выключателю. Внезапно, без каких-либо душевных метаний и самокопания произошло освобождение от эмоционального бремени. Как будто долгое ожидание страшной развязки завершилось, и он уже перешагнул через порог, за которым лишь сонное течение событий и покой. Ещё минуту назад его раздирали противоречивые чувства, разобраться с которыми он не мог долгие недели, а сейчас...

Тут же вспомнились чересчур реалистичные и до одури странные сны будоражившие воспалённое воображение. Сколько в них было энергии и экспрессии...

Каждую ночь снилось как в щенячьем восторге он носится на четвереньках по сумрачным туннелям. Повизгивая, подвывая, фыркая. Наверное этот восторг можно было сравнить с подлинным счастьем потому что от ощущения невероятной благодати хотелось смеяться. При этом ни страха, ни дискомфорта он не испытывал – только ощущение азарта и радости в предвкушении удачной охоты за дичью.

«А дичь-то всегда напоминает человека! – подумал Макс. – Хотелось бы услышать, что сказал бы по этому поводу мой знакомый психолог-недоучка?».

Вспомнив Паху, Воробьёв выдавил улыбку и встал со скамейки. Теперь он имел полное право признаться себе, что хочет вернуться в «Зону отчуждения». Несмотря на все ужасы, несмотря на смертельные опасности эта «неведомая земля» манила с невероятной силой, и объяснить эту тягу Макс не мог.

Пожалуй, следовало признать и ещё один факт: решающим доводом для возвращения была «Биография нечисти». Он совсем забросил работу над книгой, а ведь именно этим он оправдывал первый визит в «Зону». Теперь появилась мотивация её дописать, но не просто выдать посредственный текст для «плевка в вечность», а предоставить фактический материал снабжённый качественными фотографиями. С цифровой камерой не вышло, настало время попытать удачу с плёночной.

«Ну что ж, как бы там не повернулись события, я буду полным кретином если не воспользуюсь последним шансом и не побываю там ещё раз» – подумал Макс.

«Зона отчуждения» звала...

6

– Мне нужен отпуск, – поглядывая на редактора, сказал Воробьёв.

– Ты издеваешься? – Кузнецов криво улыбнулся и постучал себя пальцем по лбу. – В своём ли уме? Работать кто за тебя станет? Сан Саныч которому два года до пенсии? Оленька у которой по две ошибке в каждом слове, может наша сладкая парочка Илюшка и Клавка.

– У меня есть веская причина для такой просьбы...

Макс вынул из рюкзака результаты обследования и сунул Кузнецову под нос.

– Что там ещё!?

Пару секунд редактор вчитывался в текст, потом присвистнул и с неподдельным удивлением уставился на Макса.

– Ё-моё! Такой подлости от тебя не ожидал! – проговорил он. – Ладно я со своей язвой, а ты-то? Самый здоровый в нашей «инвалидной» команде и с таким...

Не веря врачебному заключению Кузнецов покачал головой, швырнул бумажки на стол и посмотрел на подопечного.

– Родителям сказал?

– Пока нет. Не хочу раньше времени тревожить своими проблемами. Зачем!

– Ну и дурак! Они имеют право знать, потому что нет никого ближе чем родители...

Немного помолчали. Потом Макс встал из-за стола и засобирался уходить.

– Надеюсь, ты понимаешь всю серьёзность своего положения? – сказал Кузнецов. – Это ведь не насморк, краткосрочным недомоганием не отделаешься.

– Более чем. Потому и прошу отпуск. Хочу съездить к морю и немного развеяться. Потом может быть не до поездок.

Глава 1

Антропоморф

Из записок Макса Воробьёва

Как любой нормальный человек раньше я нечасто размышлял о смерти. Глупо думать о дамочке с косой, когда фонтанируешь здоровьем, а дальнейшее существование видится в радужном свете от открывающихся перспектив.

И всё же, возвращаясь к тем сумбурным представлениям, я понимаю, что боялся больше всего не самого факта физической гибели, а ощущения, которое возникнет у окружающих наблюдающих эту гибель. Смерть казалась чем-то постыдным. Каким-то невероятным проявлением слабости, когда внезапный коллапс выбивает из привычного состояния и ты начинаешь агонизировать. Страх, отчаяние, разумеется боль – в моём представлении всё это должно было отражаться на лице. А ведь именно эмоции лучше всего умеют читать другие люди. И как же это неприятно когда они видят твои страдания, твою неловкость и страх...

Теперь-то я понимаю, насколько наивными и глупыми были эти мысли. Почему так? Да потому что я уже умирал. Мне было наплевать сколько человек увидят мою беспомощность и сколько раз выразят сочувствие.

Прикосновение смерти разрывает связь с реальностью, по крайней мере так было со мной. Всё наносное испарилось, ни о какой неловкости я уже не думал, просто успокоился и принял неизбежное с чувством абсолютного равнодушия. А потом умелые руки местного медика вырвали меня из мрачной пустоты, и я понял, что ничего дороже жизни нет...

1

С деньгами было туговато. Чтобы подмазать воякам и оплатить беспрепятственный проход через «Периметр» аванса полученного за две недели работы явно было недостаточно, их не хватило бы даже для оплаты услуг проводника. Пришлось продать игровой комп, запчасти на мотоцикл, «брендовые» тряпки и неплохую коллекцию марок. Немного денег дал отец. Но рассказывать о том куда собрался, разумеется, Макс не стал. Пусть родители думают, что он просто решил смотаться к морю. Как-никак осень, бархатный сезон и всё такое... Разумеется утаил он и про страшный диагноз. Если рассказать всё как на духу то для родных это станет настоящим потрясением, а лишней нервотрёпки для них он не хотел.

«Ладно-ладно, вернусь с «сафари» обязательно займусь своими болячками, – подумал Макс. – Посмотрим ещё кто кого!».

Собрался быстро. Дорога к «Зоне отчуждения» была уже знакома. Оставалось только пересечь границу и добраться до «Периметра», где должен был ждать проводник. Выйти на Витьку Карася ему так и не удалось, но помочь с переходом через кордоны подвязался очередной искатель лёгкой наживы, которого Воробьёв легко нашёл через свои каналы. Теперь-то Макс знал чего стоят такие дельцы и был наготове. В качестве аванса отдал только треть суммы, а чтобы парень не выкинул какой-нибудь фокус потребовал осуществить переход этой же ночью, благо и морально и физически он был к этому готов.

– Хорошо! – пожал плечами проводник. – Проведу тайной тропой у вояк под носом. Даром что все кличут меня Хорьком.

2

«Ну и прозвище, – подумал Макс. – Хотя со стороны этот тип и в самом деле смахивает на хорька. Дёрганный какой-то, и глазки постоянно бегают, как у крысы».

«Зона» встречала проливным дождём и порывистым ветром. Несло листву, какую-то колючую труху, норовившую забиться в глаза и ноздри. А ещё ветер доносил запах гари. Едкий, проникающий в лёгкие. Этот запах сразу же пробудил у Макса тревожное чувство. Не страх, не беспокойство, а щекочущие нервы воспоминания.

«Мясом горелым пахнет, – неожиданно осенило журналиста. – Ей-ей! Чувствовал я такое уже на дороге в «Эдем», когда анархисты БМП вместе с экипажем сожгли».

От воспоминаний засосало под ложечкой. Побежали по спине мурашки. Почему-то вспомнились тяжеленные створки ворот с написанными белой краской буквами «ЛПР».

– В такую погоду вояки в блиндажах сидят, – бросил Хорёк. – Не выползают, чтобы снарягу не замочить.

Они пролезли через кустарник и начали скакать через рытвины. В темноте ориентироваться было трудно, и Хорёк включил фонарь. Это выглядело безрассудно, ведь электрический свет во мраке легко можно было заметить издалека.

– Какого чёрта ты его включил! – зашептал Макс. – Светишь нас по полной!..

– Не бойся, уже не далеко! – проводник покосился на подопечного и кивнул на юго-запад. – Через пять минут доставлю на место, а ещё через полчасика будешь у «Стремачей» пиво хлестать.

Спустились в овраг, прошли метров двадцать и уткнулись носом в завал из дров и хвороста. Хорёк тут же начал карабкаться по крутому склону. Он постоянно оглядывался словно опасаясь, что его подопечный отстанет или того хуже потеряется в ночной круговерти.

«Ишь какой заботливый! – усмехнулся Воробьёв. – Небось думает, что сбегу и оставлю его без гонорара».

Выползли из оврага, проломились через колючки и тут же выскочили на дорогу, где стояла «Буханка» цвета хаки.

– Вот и пришли! – крикнул Хорёк. – Как и обещал через пять минут доставил.

Слишком поздно Макс осознал, что попал в ловушку. Вспыхнули фары, несколько мощных фонарей. В глаза сразу же бросились рубленные силуэты облачённых в камуфляж мордоворотов.

– Очередной олух клюнул на приманку! – хмыкнул Хорёк. – Вяжите поганца, этот жирный гусь проситься в ощип...

К журналисту подскочили двое, один из которых тут же врезал по зубам. От удара перед глазами поплыли круги. Второй заломил правую руку, да так резко что Макс вскрикнул и согнулся пополам.

– Прут в «Зону», суки! И совсем не думают о последствиях! – донеслось с водительского места. – Сталкерюги недоделанные! И чего-то вам не сидится дома? Приключений хочется? Да вы даже не знаете куда лезете.

– Скоро узнает! – хмыкнул Хорёк. – Пожалеет ещё...

– Только не долго жалеть придётся, – добавил водитель. – Потому как мертвецы чувств сожаления не испытывают.

Глава 2

1

«Вот уж влип, так влип, – подумал Макс. – Тоже мне тёртый калач, попался как последний желторотик...»

Ему отвесили ещё одну затрещину и, подхватив под локти, подтянули к машине.

– Давай без фокусов, – зарычал один из драчунов. – Будешь выделываться, узнаешь что такое настоящая боль.

Расквасили губу, а возможно и зуб расшатали. Макс почувствовал солёный привкус во рту и пренебрежительно сплюнул.

– Сам-то настоящую боль чувствовал? – огрызнулся Макс. – Может один на один? Или смелый только, когда за спиной приятели?

– Заткнись, падла! – зарычал бандит, – Иначе пущу сейчас кровь.

– Коган, остынь! – рявкнул водила. – Ещё успеешь этого придурка поучить.

Определённо, сидевший в «Буханке» был командиром этого сброда и именно от него зависела дальнейшая судьба журналиста.

– Ну Курбатов, доволен? – донёсся голос Хорька. – Чтоб ты без меня делал?

– А что бы делал ты? – дверь открылась и из кабины выбрался парень в камуфляже. – Ты поставляешь гусей, я их ощипываю и потрошу. У нас совместное предприятие. Но я всё-таки могу без тебя обойтись, а вот ты без меня?..

Хорёк натянуто рассмеялся и примолк.

– Елисеев! Давай посмотри что у гоблина в карманах, – приказал Курбатов. – А то может быть гусь и не жирный вовсе. У кого-то глаз замылился и он привёл обыкновенного бродягу без гроша.

– Да, есть у него бабки! Точно говорю! – бросил Хорёк. – Сам видел.

Послушный прихвостень вывернул карманы вмиг. Толстая пачка купюр тут же перекочевала в планшетку главаря. Всё ценное, что было в рюкзаке Елисеев побросал на пассажирское сиденье фургона, остальное, вместе с рюкзаком швырнул в кусты.

– Где ж такой раздобыл, – вертя в руках фотоаппарат, усмехнулся Коган. – Не иначе в деревенском музее у сторожа прикупил.

Размахнувшись, бандит забросил камеру в овраг и довольный выходкой рассмеялся.

– Сам ты деревня, – оскалился Курбатов. – Ты хоть марку посмотрел? А если фирменная вещь? Знаешь какие бабки за такие реликты платят?

Коган перестал ржать и отошёл было в сторонку.

– Вернись! – рявкнул главарь. – Погляди сначала, что у него за пазухой.

Сердце Макса буквально оборвалось. Во внутреннем кармане куртки лежал заветный блокнот, который он для сохранности предусмотрительно завернул в пластиковый пакет.

Коган бесцеремонно засунул лапищу за отворот и тут же выудил драгоценную книжицу.

– Ого! Оказывается наш гусь бухгалтер, – хмыкнул он. – Цифирьки какие-то, таблицы... А я думал ты писатель. Кропаешь стишки, поэмы всякие... Умный, да?!

– Положи на место! – не своим голосом от ярости зарычал Макс. – Глотку перегрызу!

– Лается ещё падла! – бандит демонстративно замахнулся и отвесил оплеуху. – Смотри у меня! А то ведь заставлю сожрать твою бухгалтерию.

– Ладно! Хорош глумиться, – дал отмашку Курбатов. – Верни ему эту хрень. Пусть порадуется напоследок.

Больше всего Воробьёв боялся, что блокнот полетит туда же, куда минуту назад отправился фотоаппарат. Но Коган просто отвернул воротник и бесцеремонно засунул блокнот в карман.

– Видишь, вернул?! – поглядывая на Макса, заметил он. – Я ведь на самом деле добряк.

– Всё равно не зачтётся! – улыбнулся Курбатов.

– Кем!?

– Ни кем, а где.

– Ну и где?

– На страшном суде перед отправкой в ад. Грешков-то у тебя столько, что никаких добрых дел не хватит.

Коган сморщился, словно в ад его отправить собрались прямо сейчас. Остальные дружно рассмеялись. Этот скотский смех эхом разнёсся над оврагами, заглушив и шум падающих капель и завывание ветра.

– А с этим-то как поступим? – минуту спустя поинтересовался Елисеев. – Тут оставим подыхать или куда-нибудь в глушь потащим?

– Здесь нельзя. Это территория Ковальчука, – покачал головой Курбатов. – Узнает, что мы на его территории гоблина замочили, весь мозг потом выгрызет. Процент потребует. Сука такой въедливый, не отвяжешься!

На руках Макса затянули пластиковый хомут и закинули его в фургон. Бросили на брезент, а чтобы не рыпался, рядышком, на сиденье, примостился Елисеев, готовый в любой момент пустить в ход кулаки.

– Только дёрнись! – пригрозил он. – Прямо здесь кровь пущу, а в глухомани просто выгрузим твой бездыханный труп.

2

«Вот я и вернулся, – усмехнулся Воробьёв. – Рученьки заломили, рёбра пересчитали, мордой в вонючую дерюгу сунули – сразу стало как-то неуютно. Впрочем, это мы уже проходили».

Он вспомнил как то же самое с ним проделал Макар Трегубов перед тем как спустить в овраг с одичавшими псами. Тогда его выручил Паха, а кто вырвет с того света сейчас?

Судя по болтовне оставлять его в живых, эти оборотни в человечьем обличье не собирались. Ситуация осложнялась ещё и тем, что ему сразу же связали руки, лишив тем самым возможности оказать сопротивление. Хотя на сопротивление эти парни явно и не рассчитывали: заворачивать руки за спину не стали, просто затянули хомут на запястьях оставив их спереди.

Макс притих. Он отлично понимал, что шанс будет только один – значит необходимо сэкономить силы и когда представиться случай сделать решительный бросок.

Расслабились и бандиты. Из сумки-холодильника начали тягать бутылки с пивом. Смеялись, скабрезно шутили. На своего пленника уже никто внимания не обращал.

Прошло минут десять, как «Буханка» свернула на просёлок и начала безбожно трястись на ухабах.

– Ты б притормозил! – обращаясь к Курбатову посоветовал Хорёк. – Дорога хреновая, скатимся под откос, потом пешедралом до «Периметра» тащиться. Представляешь сколько времени на это уйдёт? Ночь ведь на дворе!

– А ты что же, темноты боишься? – засмеялся Курбатов. – Если такой робкий, какого чёрта в «Зоне» ошиваешься?

– Сам-то далеко от своего «Периметра» уходил? – огрызнулся Хорёк. – Всё поди на границе, да по краешку курсируешь, а я забредал километров на тридцать в глубь... и видел там такое что тебе и не снилось.

Прислушиваясь к трёпу мародёров Макс беззвучно рассмеялся и подумал, что эти пижоны даже не знают настоящую «Зону». «Хорёк» пускал пыль в глаза, а мародёры готовы были верить.

«Хотел бы посмотреть на ваши сальные рожи, когда б вы нос к носу столкнулись с «ведьмами» или «ворчунами», – подумал он. – И пушки бы не спасли...»

Машина остановилась. Водитель дёрнул ручник, открыл дверь и швырнул пустую бутылку в сторону. Донёсся всплеск – значит «Буханка» остановилась рядом с водой.

– Всё! Приехали! – произнёс Курбатов. – Отличное место для нашего клиента. Тихое, глухое и спокойное. Здесь начинается болото, в котором ему и кваситься до скончания веков.

Коган бесцеремонно пнул Макса ногой и злобно выругался.

– Мокнуть теперь из-за тебя, – зарычал он. – Гад ползучий! Навязался на нашу голову.

– Видишь как он тебя разозлил! Вот ты с ним и разберёшься! – сказал Курбатов. – Бери Елисеева и тащите парня на свидание с вечностью.

3

Облегчать задачу мучителям Воробьёв не собирался. Командир сказал тащить, вот пусть и тащат. Он расслабился и буквально повис у них на руках, предоставив воякам заботу о своём восьмидесяти килограммовом теле.

Подонки проволокли его через камыши и попытались поставить на ноги.

– Тяжёлый падла! – забубнил Елисеев. – Видать гадёныш здорово струхнул раз так расквасился.

– А ты бы не струхнул? – отозвался Коган. – Давай прямо здесь замочим?

– А давай! Искать-то его никто не станет чего ж надрываться...

Они синхронно отпустили Макса, и тот завалился лицом в сырую хлюпающую землю. Пахло тиной, гниющими растениями и стоячей водой. По вымокшей одежде монотонно барабанил дождь. Темень хоть глаз выколи, только где-то на линии горизонта, где прочертил линию терминатор едва заметно пульсировала зыбкая зеленоватая полоска. Макс судорожно шарил по земле, и когда пальцы нащупали твёрдый обломок палки, от возбуждения ёкнуло сердце.

Один край палки оказался заострённым, это и нужно для единственного, но весьма болезненного удара.

Щёлкнул взведённый курок. Очевидно первый выстрел должен был сделать Коган, который стоял по левую сторону. Именно ему по полной и досталось. Резким движением Воробьёв вскинул руки с зажатым в пальцах сучком и нанёс точный удар в бедро выродка. Палка вошла в мягкую плоть и тут же приглушённо хрустнула, крепко застряв в мякоти.

– Су-у-ука! Он распорол мне ногу-у-у! – истошно завыл Коган.

Для второго мерзавца внезапная атака жертвы стала неожиданностью и на секунду он растерялся, чем грех было не воспользоваться. Воробьёв прытко вскочил на ноги и бросился прямиком в болото.

4

Пробежав несколько метров Макс понял, что сейчас подонки очухаются и включат фонари. Он станет лёгкой мишенью. Его нашпигуют свинцом, и если ему не посчастливится сдохнуть от ран, то довершит дело трясина. Опрокинется в воду и болото быстро затянет его в грязь. Ноги вязли в тягучем иле, и с каждым шагом двигаться становилось всё труднее и труднее. Оставалось только одно. В шаге от себя Воробьёв высмотрел высокую кочку заросшую чахлой травой и рывком бросился за неё. Вцепившись в корневище обеими руками он сжался в комок и прирос к единственной своей защите, погрузившись практически по самый подбородок в холодную вонючую воду.

«Те ещё впечатления, – содрогаясь от отвращения, подумал Макс. – Но чего не вынесешь, ради собственной шкуры?»

Ноги дна не касались, и это здорово напрягало. Напрягала и чрезмерная возня на берегу. Как Воробьёв и предполагал почти сразу же вспыхнул свет фонарей. По-прежнему завывал Коган, а его приятель предсказуемо начал палить из пистолета. Стрелял в «белый свет», бесцельно и не целясь. Через пару секунду к нему подключились и Курбатов с Хорьком.

– Упустили сволочи! – рыкнул Курбатов, когда опустел магазин его пистолета. – Ничего нельзя поручить! Паскудники безрукие!

– Он мне ногу проткнул! – запричитал Коган.

– Радуйся, что он тебе кое-что другое не проткнул. Не справились с салагой! За что я вам только деньги плачу?

– Ладно Курбатов, не кипятись, – влез Хорёк. – Место глухое. Болото. Сгинул должно быть парнишка. Ну даже если выживет... и что? Жаловаться кому-то побежит?

– Я сейчас кровью истеку, – стеная проронил Коган. – Мне бы к доктору.

– Паршивый сегодня день! – зашипел Курбатов. – Елисеев! Тащи приятеля в фургон и перевяжи его как-нибудь, а то ведь и в самом деле истечёт.

5

Сидеть за кочкой, в ожидании какой-нибудь пакости от бандитов, то ещё удовольствие. Больше всего Макс опасался, что его враги швырнут в болото пару гранат, чтобы уж наверняка. Тогда точно ущерба здоровью не избежать, ведь он прятался практически у них под носом. Но задерживаться бандиты не стали, быстренько загрузились в «Буханку» и развернувшись двинули в обратную сторону.

– Твари! – процедил Воробьёв. – Самые настоящие звери! Нет! Пожалуй, хуже зверей!

Ему нестерпимо захотелось поскорее выползти из этой промозглой слякоти на берег. Стряхнуть липкую ряску, забиться в какой-нибудь сухой угол и немного подремать. И всё же выбираться из укрытия он не торопился. Бандиты могли отъехать на десяток метров и затаиться. Дураками эти парни не были и отлично понимали, что свидетель или мститель, затаивший обиду, может однажды доставить массу проблем.

«Хорошенькое начало! – подумал он. – Чёрт знает куда эти уроды меня привезли, вот теперь думай в какую сторону шагать».

Прошло минут десять. Никаких действий имеющих человеческую природу он не заметил, зато его слух, обострённый эмоциональным напряжением, прекрасно распознал присутствие других существ.

С берега стало доносится приглушённое повизгивание и отрывистый хриплый лай. Макс вытянул шею и, напрягая руки чуть приподнялся: в камышах и в самом деле началась какая-то нездоровая движуха. Замелькали тени, недобрым оранжевым светом заблестели злющие глаза, устремлённые в сторону журналиста. Твари его чувствовали, но в воду забираться пока не торопились. Впрочем, Макс по опыту знал, что это лишь вопрос времени. Рано или поздно особь, что привела свору на запах жратвы сделает первый шаг, а за ней, как по команде устремятся и все остальные.

«Только бы не «скреллинги», – мелькнула мысль. – Перед четырёхглазыми без автомата у меня никаких шансов».

Одно утешало – двуногие твари, которые чуть не прикончили его полчаса назад, были теперь далеко.

Ждать дольше Воробьёв не собирался. Из тупиковой ситуации нужно было как-то выходить, и оттолкнувшись от кочки, он медленно поплыл в противоположную от берега сторону. Он старался меньше сучить ногами и всё время следил за тем, чтобы они не увязли в придонной грязи. Это получалось не просто, каждый раз когда он цеплялся руками за гниющие корни растений и начинал захлёбываться, его нижние конечности включались в работу, стараясь придать телу дополнительную плавучесть. Они погружались в зыбкий ил и чтобы их выдернуть из холодной жижи приходилось прилагать ещё больше усилий. В такие мгновения только усилием воли удавалось подавить панику и страх.

«Островок бы какой или бревно! – подумал Воробьёв. – А ещё лучше другой берег...»