Текст книги "Мастера кругов. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Павел Дримпельман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 92 страниц)

– Я был рожден для этого, живу ради этого, – Дарбрелт посмотрел на статую Эдера, словно ища там вдохновения, а затем повернулся к принцу, который стоял у входа в помещения и пошел к нему.

– Но какой путь ждет нас, если мы будем и дальше продолжать вести кровопролития, погружая в хаос то одну империю, то другую…? – задумчиво произнес принц.

– Мы завоюем себе мир и будем править в нем единолично.

– Разве? А что если на нас ополчится весь тот самый мир, и наша участь будет не завидней латланцев? – Акрэлий посмотрел на Дарбрелта глазами, которые бояться смотреть в будущее.

– Пока я жив, этому не бывать.

– А если тебя вдруг не станет, то что тогда?

– В нашей империи есть кому меня заменить.

– Ты сам-то в это веришь?

Дарбрелт тут же вспомнил недавнюю беседу с Фардредом и во рту появился дурной привкус лжи, предательства и падения моральных ценностей. В этот момент он для себя решил провести вне гласную проверку армии ренианцев, чтобы узнать, есть ли достойный преемник ему.

– В любом случае, пока у нас есть такой умный наследник, как вы, наша империя в надежных руках, – Дарбрелт поклонился принцу и направился на выход из помещения. – Через час у нас собрание, не забудьте, что теперь вы тоже должны там присутствовать, – сказал напоследок Дарбрелт и оставил Акрэлия наедине со статуей Эдера.

Глава 14. Ни живой, ни мертвый – пустой и упёртый

Я смотрел ему в глаза и не верил в услышанное.

То, что он предлагал, было чистой воды безумием.

С тяжёлым сердцем я согласился и с тех пор его глаза стали пусты, как и мои.

Генерал империи окнордов об императоре (с).

Император окнордов стоял в своих доспехах перед стратегической картой, на которой была показана расстановка сил всех империй. Его окружило множество разных советников, которые уже оценили возможности и ресурсы окнордов для ведения войны.

– Господин, вы уверены, что вам нужно участвовать в этом балагане? Отправьте любого из нас, и мы с радостью прольем кровь ради вас, – обратился к нему высокий генерал, чей доспех был увешан множеством орденов и почетных печатей.

Печати были не редкостью на мундирах воинов любых рас. Как правило, они были разных цветов и внутри них содержалось множество наносхем, на которых было записано кем и за что была выдана эта печать. Самая высокая по рангу печать была черного цвета и ставилась на мундир или броню за поднятие престижа своей империи в глазах других рас и не важно какими методами, и какой ценой.

– Нет, ваша задача подготовить империю на полную мощь, – император оглядел своих подчиненных. – Когда я выиграю, то объявлю миру о наших намерениях. Они должны принять наш дар или погибнуть, другого не дано.

– Думаю, с этим не должно возникнуть особых проблем. Мы уже испытали себя в нескольких битвах с каждой из рас и во всех вышли полными победителями, – сказал один из советников, чья душа была заточена в темно-красный доспех.

Все те, кто находился в комнате уже прошли обряд бессмертия и отныне они являлись бестелесными душами, которые управляли боевыми платформами. Практически вся раса окнордов переродилась в нечто непобедимое.

«Пустые глаза, пустые сердца… и цели их, соответственно, тоже пусты» – сказал как-то один из полководцев люмитании, столкнувшись с новой армией окнордов.

– Мы уже многого добились и отступать просто нету смысла. Все мы заложники своих чувств, а когда ты заложник, то значит слаб, а если так, то обречен с самого начала, и все те, кто тебе дорог, – император провел бесчувственной рукой по краю стола и еще раз глянул на расстановку сил.

– Нас нельзя убить, нельзя остановить, мы бессмертны! Да кто посмеет встать на нашем пути?! – воодушевленно прокричал другой генерал.

– Вот именно, что никто… – с тоской в голосе сказал император и на этой ноте объявил о конце совещания.

Он шел по белоснежному футуристическому коридору с гладкой, блестящей, изредка переливающейся в разные цвета поверхностью. Солнечные лучи проникали в прекрасные окна овальной формы и отражались от брони императора. За окном расположилась красивая и сильная империя. Улицы были чисты, как голубое небо без единого облачка. Белые, голубые и зеркальные небоскребы возвышались во всем своем величии. Меж ними летали машины, а у подножий было множество прекрасных фонтанов, парков и других элементов декора.

Агана̀дриус, так прозвали его родители и он гордо нес это имя сквозь время. Именно при нем империя окнордов достигла небывалых высот, став одной из самых мощных военных и экономических держав с недавних пор. Окнорды любят и почитают его, называя сыновей в его честь, а советники не смыкают глаз, трясясь над его безопасностью и благополучием даже больше, чем над своим собственным. Поэтому, когда император Аганадриус изъявил желание участвовать в турнире, все с ужасом ахнули, но отказать ему не посмели, ибо боготворят его.

– Добрый день, господин Аганадриус, – в коридоре император наткнулся на двух детей, мальчика и девочку.

Часть населения еще не прошла трансформацию, а детей и вовсе не трогали, давая им возможность вырасти, до недавнего времени.

– Растешь не по дням, а по часам! Ну-ка, напряги мускулы! – сказал император и мальчик напряг свои бицепсы с улыбкой на лице.

– Ты станешь самым могущественным воином, которого я когда-либо знал, – добавил тот и растормошил мальчишке волосы.

– А это что за красотка рядом с тобой? – спросил он мальчугана, глядя на милую девчушку.

– Это моя подружка, – ответил тот и слегка покраснел.

– Напомни-ка, сколько тебе лет? – спросил император.

– Четырнадцать, – ответил мальчик.

– А вам, юная мисс, я полагаю, столько же?

– Да, мой император, – ответила смущенная девушка.

– Эх, помню себя в этом возрасте… на уме были только одни девочки.

– М-мы… мы просто друзья, – промямлим мальчик, который уже покраснел, как помидор.

– Я тоже так говорил.

– Г-господин, а обряд бессмертия, это больно? – неожиданно спросил мальчишка, и оба ребенка отвели свои взгляды, будто виноваты в чем-то.

– Что? Нет, нет, совсем не больно, ты ничего не почувствуешь.

Аганадриус знал, что этот мальчик сам вызвался стать первым ребенком, который пройдет перерождение, храбрости ему и вправду было не занимать.

– А правда, что я после этого совсем ничего не буду чувствовать? Даже не буду радоваться собственному дню рождения и подаркам? – снова спросил мальчик и тем самым вогнал императора в легкий ступор.

– Кто, кто тебе это сказал? – озадаченно спросил Аганадриус.

– Я нечаянно подслушал разговор двух взрослых, простите… – мальчик виновно склонил голову.

– Ничего страшного, любопытство в твоем возрасте не грех, а дар природы, – император привстал на одно колено, чтобы поравняться с мальчиком глазами. – Видишь ли, сказать, что ты совсем ничего не будешь чувствовать – неправильно. Твои эмоции останутся с тобой, так как они неотъемлемая часть души, но… – император на мгновение задумался, затем взял мальчика за руку и провел его пальцами по руке девчушки.

– Чувствуешь? – спросил тот, глядя на мальчика.

– Да…

– Гладкая и нежная, верно?

Мальчик промолчал, продолжая краснеть.

– Запомни это чувство, после перерождения, ты больше никогда не сможешь почувствовать прикосновение к чему-либо и кому-либо, а также прикосновения других. Отныне солнце не будет приятно согревать тебя, а прохладный ветерок в солнечный день перестанет быть прекрасным мгновением. Все, что окружает тебя, станет для тебя мучением, до которого нельзя дотронуться, так как дотрагиваются лишь до того, что можно прочувствовать кончиками своих пальцев. Отныне, ты будешь только хватать и брать.

Мальчик смотрел на императора глазами полными страха, как и его подружка. Аганэдриусу не стоило пугать их, ему нужно было успокоить мальчика, сказав ему пару лживых слов напутствия, но он не мог обманывать своих окнордов. Нельзя построить могущественную и сплоченную империю на лжи, лишь на доверии.

– Так что же получается, я больше не смогу дотрагиваться до Джеминдры? – мальчик посмотрел на девочку, а затем снова на императора.

– Нет, не сможешь… это цена, которую все мы платим ради защиты своей империи и тех, кто нам дорог.

– Я все равно буду дружить с тобой! – вдруг прокричала девочка и кинулась мальчишке на шею.

«Любовь – как же ты прекрасна и ужасна одновременно…» – подумал про себя император и оставил двоицу вдвоем.

Аганэдриус зашел в свои покои и, усевшись на диван, включил повтор трансляции турнира. В этот момент там как раз показывали бой Джорелла и то, как он вышел победителем.

– Значит, люди, да? – заговорил сам с собой император. – Что ж, простите меня, но мне придется принять предложение императора Алутара, от этого зависит будущее всей вселенной. Надеюсь, ты падёшь куда раньше и мне не придется убивать тебя, Защитник Человечества, – Аганэдриус смотрел на экран, где крупном планом показывали Джорелла, уходящего с арены под бурные аплодисменты.

Глава 15. Семь миллиардов ошибок. Часть 1.

Люди – это лучшее творение природы, её венец.

Так, мы думали, но, как оказалось,

вселенная полна венцов куда краше и лучше. (с)

Руксэндра все еще не вернулась, так как училась отправлять репортаж на Землю, а Джорелл, Лонут, Дутанор и Зарблэйн дружно выпивали в апартаментах людей. Наконец, когда последний достиг нужного состояния, Джорелл рискнул и спросил:

– Зарблэйн, вот скажи нам, чем мы, люди, так раздражаем вас? За что вы так сильно нас ненавидите?

Дутанор и Лонут тоже уставили свои любопытные глаза на Зарблэйна, который в этот момент неловко прокряхтел и, сжав губы, уставился на дно стакана, то ли для того, чтобы потеряться там, то ли, чтобы найти ответы.

Три пары глаз жадно сверлили его в ожидании ответа, и Зарблэйну некуда было деваться.

– Ну ладно, черт побери! – люмитанец с грохотом поставил стакан на стол и налил себе еще. – Мне все равно нет дороги обратно, и я ненавижу нашего нынешнего императора и его хваленого сынка, – профырчал тот, затем промочил горло и оглядел любознательную троицу перед ним.

– С чего бы начать… Хм… Когда-то, нами правил великий отец основатель, который гордо носил фамилию Люмитан.

– Подожди, то есть, ваша раса названа в честь…

– Да, в честь того, кто вывел нас в космос и сделал могущественными, здесь каждая раса названа в честь своего отца.

– У вас было так же? – спросил Джорелл Лонута, на что тот кивнул головой.

– А как вас звали до этого? – поинтересовался Дутанор.

Люмитанец немного помолчал, затем его губы вытянулись в улыбку и тот произнес, «Люди».

– Это было так давно, что ныне живущие планетарцы не знают и не помнят этого… Я же прожил и пережил достаточно, чтобы помнить, но молчать, дабы меня не убили, так как информация секретная. Вам я тоже советую держать рот на замке.

Троица сидела с открытыми ртами, впав в невероятный шок.

– Мы то, чем вы можете стать спустя тысячелетия, – огромный люмитанец сидел напротив двух людей, их будущее было прямо перед ними.

– Но… – Дутанор хотел что-то промямлить, но Зарблэйн оставил его жестом руки.

– Сначала дослушайте. Вы – наша копия, простите, но иначе вас назвать нельзя. Наш отец основатель был невероятно амбициозным и искал разные пути, дабы приумножить свою власть и могущество империи. Но больше, чем власть, он любил свой великий народ и не хотел, чтобы они умирали под гнетом его тщеславия и амбиций. Каждый из отцов основателей был гением, расы специально подбирали таких во власть. Наш был гением в области генетики и разного рода модификаций. Имея ресурсы огромной империи, был отдан приказ о создании клонов, военной мощи державы, которую будет не жалко бросать на убой…

– Нет! Ты врешь, это все наглая ложь! Мы не марионетки, а гордый и сильный народ! – прокричал Дутанор, вскочив с места с диким пламенем в глазах.

– Успокойся! – крикнул Джорелл.

– Как я могу успокоиться, когда он тут такие вещи говорит! Наша цивилизация имеет огромную и богатую историю, которую нельзя подделать в пробирке!

– Уверен? – люмитанец посмотрел Дутанору в глаза.

Юноша задумался над вопросом с хмурым лицом, его пыл начал остывать, и в итоге он сел назад, будто чуя нутром, что люмитанец не врет.

– Я буду анализировать каждое твое слово, не советую врать.

– Как тебе угодно, – спокойно ответил люмитанец. – Вы сами попросили меня рассказать вам, я могу просто замолчать и все.

– Все в порядке, Зарблэйн, не обращай внимания, просто Дутанор у нас вспыльчивый малый, – Джорелл грозно окинул взглядом товарища.

– Проекту было дано название «Человечество 2.0», а затем появился и второй проект под названием «Люмитан». Взяв образец нашего ДНК, начались первые испытания. Клоны выходили точной копией нас, только на порядок слабее и глупее, чтобы у них не хватало ума восстать, а если б все же хватило, то они были физически хуже нас. Первые сто тысяч клонов показывали удивительные навыки к обучению и владению военным мастерством. Среди вас даже появилась иерархия и те, кто отличался лидерскими качествами. Вначале все шло хорошо, но потом начался второй этап подготовки, который и положил начало вашей истории.

Троица сидела, не сводя глаз с Зарблэйна, его рассказ был невероятен и до ужаса интересен.

– Огромная армия – это конечно хорошо, но от неё нет прока, если она не владеет силой кругов. Следующий этап включал в себя ваше обучение шестнадцати кругам, и вот тут все пошло не по плану. Вы никак не могли овладеть ими, ни один из клонов просто не мог получить эту силу. Миллиарды погибли и ни один из них не смог вернуться, обретя силу глаз. Ученые были уверены, что у клонов нет души, и поэтому они не могут получить силу кругов. Проект было решено свернуть. Началась массовая утилизация живых образцов, но среди нас нашлись те, кто не смог спокойно смотреть на эту бойню. Полсотни неравнодушных люмитанцев проникли в лаборатории, и там завязалась жестокая схватка за ваше будущее.

Ценой своих жизней им удалось спасти десятки тысяч совсем еще новорожденных клонов из последней партии и отправить их на отдаленную планету, стерев данные о ней из всех галактических карт Люмитании. Увы, та партия была совсем не обучена и не готова. Им в прямом смысле пришлось проходить все этапы развития люмитанцев с нуля, лишь по памяти ДНК. Вы можете не знать, но и у нас была эпоха средневековья, у нас был Древний Рим и был свой Александр Македонский. У нас была первая и вторая мировая война, у нас было всё, а вы лишь были обречены идти по тому пути, что и мы.

Джорелл откинулся на спинку стула и уставился вниз. Мысли были перевернуты вверх дном.

«Так что же это получается? Мы лишь неудачный эксперимент? Пустышки? Семь миллиардов ошибок…»

Его устои, принципы, всё подверглось сильнейшему испытанию.

– Но вот, что я вам скажу, господа, мы ошибались и, причём очень сильно. Ты, Джорелл, и ты, Дутанор, прямое тому доказательство. Когда мы узнали, что ренианцы воюют не только с илкарцами, но еще и с вами, с теми, о ком мы давно забыли, то были в шоке. Спросите, как вдруг мы проморгали семь миллиардов своих созданий? Хех. Едва вы улетели, как на следующий день началась война с люмитанией, затем, самая ужасная в истории война вселенского масштаба, а после наша империя погрязла в кровавой междоусобице. Отец основатель был убит, данные потеряны, а ваши предки забыты на долгое время.

Представьте выражение на лице императора, когда ренианцы не успевают уничтожить вас за целую неделю! Это притом, что вы отстаете от нас на множество тысячелетий в развитии, а затем на турнире появляешься ты, Джорелл, и вот тут начинается полный хаос! – Зарблэйн улыбнулся во весь рот, его глаза горели энтузиазмом, он был в предвкушении великих событий. – Человек, выходит один против сотни и бах! Убивает всех в один удар! А затем он выходит во второй раз и снова побеждает, даже не призвав свой доспех! Зрители ликуют и признают его силу! Хотел бы я видеть красную рожу императора в этот момент, – с ухмылкой сказал люмитанец.

– Я не знаю как, но потомки клонов, которые не могли добиться даже силы первого круга, вдруг появляются в этом мире, громко заявив о себе, и один из них начинает идти по головам тех, кто когда-то считал его сородичей мусором. Даа… мне определенно нравится, к чему все идет.

Слова Зарблэйна заставили товарищей улыбнуться и заново прозреть.

«Верно, не важно, кто были наши предки, важно то, что мы стали народом, нечто большим, чем какие-то там клоны. Я буду биться за наше будущее, и мы построим новый мир, свой собственный», – думал про себя Джорелл.

– Друзья! У меня созрел тост! – Джорелл резко вскочил и поднял бокал. – Пусть наши предки и были клонами, но это ничего не меняет! Отныне мы отдельный народ, у нас свой путь и своя богатая история. Люди прошли сложный путь, и теперь наша задача продолжать двигаться вперед! Мы найдем свое место в этом мире, построим свое будущее и будь проклят тот, кто посмеет встать на нашем пути!

Бокалы зазвенели от столкновений, и четверка осушила их содержимое.

– Ну, раз пошла такая пляска, то у меня тоже созрел тост! – на этот раз поднялся Зарблэйн. – Мы с вами, это прямое доказательство того, что дружба между людьми, илкарцами и люмитанцами возможна. Наши народы могли бы дополнять друг друга, сделать лучше и сильнее. Пусть нас пока мало, но все с чего-то начинают! Я предлагаю выпить за начало хорошей дружбы и, надеюсь, длиною в жизнь!

Речь Зарблэйна понравилась всем и под одобрительные крики друзья выпили еще раз.

– Значит, всего сорок участников и это из двадцати тысяч в начале, осталось совсем чуть-чуть, – довольным тоном произнес Лонут.

– Не спеши так сильно радоваться, эти два этапа были сущим пустяком. Нельзя забывать, что настоящие монстры еще даже не участвовали в турнире, – хмуро сказал Зарблэйн, развеяв мимолетную радость Лонута.

– Точно… эти так называемые вип участники, насколько они сильны? – поинтересовался Джорелл, хотя уже знал ответ, особенно после встречи с тремя из них.

– Достаточно, чтобы целые империи вздрагивали от их мощи… – в голосе Зарблэйна чувствовалось волнение, даже, небольшой страх. – Белиндор, чья мощь не знает себе равных, Илиан Справедливый, который в одиночку сдерживал армию ренианцев, пока в итоге не бросил свой народ, Мальдрус, стоит ли мне говорить, что его боится некогда могущественная империя, которая стала куда слабее благодаря ему, а также еще много кто. В целом, подобные вещи можно сказать о каждом из вип участников, чего только один Сокрушитель Миров стоит…

– Сокрушитель Миров… Как он выглядит, из какой расы? – спросил Джорелл, который уже слышал об ужасном воине, сила которого не знает границ.

– Хм, – люмитанец почесал подбородок. – Не знаю, никто толком не знает. Есть только слухи, истории и какие-то легенды якобы очевидцев об огромном гиганте, который сокрушает планеты в один удар…

– Так может быть его и не существует вовсе? – недоверчиво произнес Дутанор.

– Он существует и вполне реален, даже больше скажу, я точно знаю, что Сокрушитель на этом турнире и скоро проявит себя…

Лонут и Дутанор посмотрели на Джорелла, будто испугавшись за него, ему и вправду предстояло сразиться с настоящими монстрами.

– Скажи, Джорелл, каков он, Кровавый Патриот? – с любопытством спросил Забрлэйн, который хотел оценить свои шансы против ренианца и тем самым отвлек Джорелла от мрачных мыслей.

– Кто? – непонимающе спросил тот, не зная ни имени, ни прозвища Дарбрелта.

– Ты наверняка бился с очень сильным ренианцем, вооруженным двумя глефами или чем-то похожим на них.

– А, ты про него? Так его зовут Кровавый Патриот?

– Нет, его настоящее имя Дарбрелт, а эту кличку, скажем так, ему дали за определенные заслуги перед отечеством.

– Какие же? – спросил Дутанор.

– Кровавые, очевидно, – с легким смешком ответил Джорелл. – А что касается его мастерства, вот, что я скажу. Когда мы прибыли на место боя вместе с Дутанором, Дарбрелт к тому моменту бился уже целую неделю без передышки, причем под конец с двумя сильными обладателями шестнадцатого круга. Обоих противников он, конечно же, победил, а потом продолжил биться сначала со мной, а затем с Дутанором.

– Проклятый монстр… – Зарблэйн слышал множество легенд и слухов о непобедимом воителе ренианцев, но это превзошло все его ожидания.

Четверка продолжала отмечать победу еще несколько часов, наконец. в апартаменты зашла Руксэндра и все уставились на неё.

–Значит, отмечаете тут без меня, да? – шутливо нахмурилась девушка и, скинув легкое пальтишко, направилась к столу.

– Руксэндра, позволь тебе представить Зарблэйна, моего напарника во втором туре.

– Рад знакомству красавица, – Зарблэйн взял маленькую ладонь Руксэндры и галантно поцеловал, чем вызвал легкую ревность со стороны Лонута.

– Надо же, люмитанец который знает этикет, вот уж не думала, что встречу в этом враждебном мире нечто подобное, – с улыбкой сказала она.

Девушка подошла к Джореллу и со словами: «Поздравляю с превосходной победой», – крепко обняла его.

– Спасибо.

Руксэндра уселась за свободный столик и тоже налила себе выпить.

– Эй! Нет, нет, нет, – синхронно закричали Джорелл, Дутанор и Лонут, причем последний выхватил у девушки стакан и осушил его.

– Что за дела? – Руксэндра вылупилась на троицу, как на дурачков.

– Тебе нельзя такое пить, иначе сложно угадать, что с тобой будет. Вот, Изентриэль передал нам красное вино, специально для тебя, – Джорелл достал из-под стола пару бутылок и, открыв одну из них, налил Руксэндре.

– Ммм, вишневое – моё любимое, – с наслаждением произнесла та, облизав губы. – Ну, мальчики, что интересного расскажете?

Троица тут же переглянулась между собой и без слов поняли друг друга – Руксэндре и людям пока не следует знать о том, что они всего лишь неудавшийся эксперимент. Итак проблем хватает.

– Да ничего, сидели тут и просто веселились, – сказал Дутанор.

– Господин Зарблэйн, а вот скажите, почему вы нас так ненавидите? Я много у кого пыталась спросить, но никто не знает, а люмитанца лишь злобно фыркали на меня, – Руксэндра словно поняла план троицы и пошла в обход.

Дутанор, который сидел рядом с люмитанцем слегка пнул его по ноге, едва тот собирался открыть рот. Зарблэйн быстро сообразил, что к чему и, сделав простодушное выражение лица, ответил:

– Не знаю, в первый раз о таком слышу.

– А как там поживает твой репортаж? – спросил Джорелл, дабы сменить тему.

Руксэндра тут же зажглась от такого вопроса и напрочь забыла о люмитанце.

– Все просто чудесно, я передавала сигнал прямо в прямом эфире! Уверена, миллиарды людей смотрели на тебя, не отрывая глаз. Ты вселил в них надежду, я чувствую это. К тому же, мой директор обещал прислать запись с Земли, жду не дождусь её, – на лице Руксэндры была прекрасная улыбка.

Впервые с момента прилёта она чувствовала себя в безопасности и среди своих. Траурная вуаль спала, открыв её улыбку и душу, как и всех в этой комнате.

***

Марендрайт лежал в своей огромной постели под стать его росту и продолжал читать неизвестный дневник. Уютный свет одинокой настольной лампы падал на страницы, освещая буквы.

«День седьмой. Сегодня один из нас нашел маленький вход в огромную пещеру. Она была сокрыта густой, едва проходимой растительностью и множеством валунов, которые словно преграды скрывали её от посторонних глаз. Наша команда сразу поняла – это оно, то самое место. Спустя минуту мы уже собрались возле пещеры всей толпой. Наша тактика по разделению надвое оказалась успешной, и с тех пор на нас никто не нападал, даже рыки и шорохи прекратились.

Мы решили задержаться снаружи и расставить по периметру ловушки, дабы никто не смог застать нас врасплох. Пришлось воспользоваться силой и уничтожить вход, теперь пять минут отдыха и вперед, к неизведанному.

День восьмой. Пишу эти строки, окруженный непроглядной тьмой пещеры. Не знаю, как далеко мы пробрались, но этим каменным коридорам и туннелям нет конца. Мы вооружились самыми мощными фонарями, которые могут освещать темную местность на километры вперед, наши глаза усилены илунием, но тьма все равно не поддается. Наша видимость составляет всего лишь несколько жалких метров. Эта необычная тьма, она нагнетает и будто пытается обволакивать нас. Звуки исчезают в ней, превращаясь в страшную тишину.

Мне… мне страшно… да, я давно не испытывал это чувство, но это оно, страх… Я знаю, что остальным тоже страшно, просто они молчат, как и я. Что же это за место? В этой тьме мы все можем сойти с ума. Впервые за сотни лет я жалею, что дух авантюризма не покинул меня.

Семь миллиардов ошибок. Часть 2.

День восьмой. Мы в ловушке, это ясно, как день. Всей командой мы пытались пробить стены пещеры, но безрезультатно, илуний просто растворялся в этой тьме, будто бы она поглощала его. Мы здесь всего несколько дней, но у некоторых из нас уже сдают нервы. Это совсем не похоже на воинов, что несколько тысяч лет прожили войной. Мы должны насмехаться над смертью, а не бояться её… тогда почему, почему мы боимся?! Я тычу пальцем и во тьме нащупываю стену, вот она, прямо передо мной, но ни один фонарь не может отогнать от неё мрак.

День одиннадцатый. Мы три дня шастали по этой проклятой пещере и четверо из нас просто растворились в ней. Она подбирается все ближе и ближе к нам, играя с нашими нервами, но нас не сломить, меня… не сломить… Сегодня пишу мало, нужно двигаться дальше.

День тринадцатый. Еще трое из нас исчезли в мёртвой тишине. Вдруг мы начали слышать какую-то легкую вибрацию, доносящуюся из тьмы. Может, мы спятили все разом? Думаю, скоро это выясним.

День пятнадцатый. Мы нашли его, нашли! Странный артефакт в виде шестнадцати разноцветных колец, которые хаотично крутятся вокруг темной сферы. Это устройство единственное, что сияет в этой тьме, никогда не видел ничего подобного! Жаль, что еще нескольким из нас пришлось погибнуть. Я буду изучать его, попытаюсь понять его природу и кто и зачем его здесь оставил? Мы все очень надеемся – перед нами прямое доказательство того, что до латланцев все же были другие развитые цивилизации. А самое важное – это узнать, что же стало с ними, и почему во всей вселенной нет ни одного упоминания о них?

День шестнадцатый. Мы плотно расположились вокруг артефакта и готовы дать бой неизвестному противнику в любой момент. За то время, что я исследовал артефакт, мне удалось выяснить некоторые вещи. Первое, это то, что данный артефакт и генерирует эту темную материю вокруг нас. Каким-то пока не известным мне образом, он трансформирует все типы илуния в нечто невероятно прочное и ужасающее, которое затем расползается по этому помещению. Вторая находка шокировала меня больше всего. Оказывается, раньше планета была полностью укреплена естественным илунием, а не брошенным проектом латланцев, как я думал вначале. Это устройство понемногу вытягивает илуний из почвы и затем использует его на поддержание этой черной субстанции, но для чего? Только представьте, что было бы, если такое устройство только большей мощности поместить в гущу сражения? Враг бы в мгновение ока остался без капли илуния в своем теле, лёгкая и безоговорочная победа, невероятно…

Нам срочно нужно доставить этот артефакт на планету-столицу и как следует изучить.

День семнадцатый. Когда мы погружали устройство, неожиданно на нас напали со всех сторон. Мы не могли разглядеть врага, он словно был един с этой тьмой, но это точно были разумные существа. Никогда не видел такой отлаженной командной работы. Все, что нам оставалось, это выставить щиты и, отстреливаясь мощными волнами во все стороны, бежать наружу как можно скорее. Сейчас мы находимся на нашем корабле и на пути домой, история запомнит нас, как великих открывателей. Не передать словами, когда сотни лет твоих поисков и трудов, наконец, оправдали себя. Лишь одно меня беспокоит – несмотря на то, что артефакт в прочном герметичном контейнере, даже отсюда я слышу его жужжание, будто оно стало еще сильнее.

Марендрайт перевернул страницу, и за ней было пусто. Дневник закончился, и тот разочарованно положил его себе на ноги, сняв очки и тяжело вздохнув.

«Сотню раз я перечитываю эти строки, ища в них ответы, ломая голову над тем, что же ты нашел на той планете… Ты так и не вернулся с той планеты, твоё тело нашли на пустынной рудниковой планете, отец… Ни команды, ни корабля, ни артефакта, лишь этот дневник, который ты крепко прижимал к груди.

Ты был великим воином, и я до сих пор не верю, что тебя и твою сильную команду мог кто-то одолеть. Что же произошло с тобой дальше? Кто посмел бросить тебе вызов и не дать нам узнать свои секреты? Порой, я чувствую начало великих и страшных событий, иногда мне хочется бросить все и отправиться на поиски, как и ты, но не могу. Сколько бы я не отправлял экспедиции на поиски той планеты, она словно растворилась на пустом месте. Как же часто мне не хватает твоего мудрого совета или отцовского наставления, даже прожив столько времени, я все равно чувствую, будто часть того, что должно быть в моей жизни, нагло отняли у меня. Уже ни одно тысячелетие твои дневники заменяют мне тебя, которые ты отсылал мне во время своих странствий».

Марендрайт поднялся с кровати и подошел к кувшину с водой, налил себе стаканчик и встал у окна, поглядывая на империю, созданную им и его отцом.

– Люди… знают ли они, что всего лишь плод чужих амбиций? А если нет, то, что произойдет, когда узнают, и их законный владелец потребует на них свои права? – спросил сам себя хранитель и отпил глоток из стакана.

Еще никогда на его памяти, в воздухе так сильно не пахло новой войной

Семь миллиардов ошибок. Часть 3

Ночная тьма опустилась на планету-столицу, проникая всюду, где только можно. Лунный свет от двух спутников планеты-столицы проник в темные апартаменты людей. Джорелл и Дутанор передвинули диван в холе и, поставив напротив панорамного окна, уселись по краям.

– Думаешь, мы больше никогда их не увидим? – спросил Дутанор, подразумевая высших защитников.

– Я считаю, что в этом мире, возможно всё, нужно лишь верить, – Джорелл, наконец, снял свою маску и положил на диван, высвободив свое лицо наружу.

– Так и не хочешь говорить мне, что повидал по ту сторону жизни? – Дутанор повернулся к товарищу, чье лицо освещал лунный свет. Оно совсем не изменилось, лишь легкая щетина стала чуточку больше, а глаза были печальнее обычного.

– Когда-нибудь, я обязательно расскажу тебе, но сейчас у тебя и без того хватает причин не спать по ночам…

– Да уж, ты прав. Засыпая, я вижу Изабеллу, как она в белом платье идет к алтарю, как она счастлива и влюблена в меня. Каждый раз, погружаясь в сон, я не хочу просыпаться, не хочу назад в эту гребаную реальность, – кожаный диван заскрипел, когда Дутанор сжал кулаки от злости и грусти.