Текст книги "Шаг из тьмы (СИ)"
Автор книги: Остин Марс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
– За сотрудничество, – успокаивающе кивнула Вера, приподнимая чашку, он рассмеялся. В открытую дверь постучали, Вера обернулась, увидела мрачного Мартина, он посмотрел на неё долгим взглядом и сказал:
– Я конечно всё понимаю…
– Да собираемся мы уже! – прохрипел Анди, – покоя нет от вас, личности, блин. Иди.
Мартин ушёл, Вера виновато посмотрела на Анди, допила чай. Он тоже допил свой и закрыл альбом:
– Про метеорит, я так понимаю, никому ни слова?
– Было бы отлично. И если можно, деньги после аукциона.
– Хорошо, – он убрал со стола альбом и тай-бу, поднялся, пошёл к письменному столу. Вера пошла за ним, они составили документы, надиктовали их на два звуковых камня, один Анди отдал Вере, второй спрятал в стол. Когда он открывал ящик, Вера увидела внутри десяток цветных камешков, заинтересовалась и стала задавать вопросы, после чего они задержались ещё на полчаса, а у Анди окончательно сел голос. В итоге она купила ещё и камней, просто так, они ей понравились. Анди проводил её до дверей и долго кланялся вслед, на всю улицу хрипя о прекрасно проведённом времени и ещё более прекрасной работе в будущем, Вере было немного стыдно, когда на неё из-за этого оборачивались.
–
{* – песня Светланы Сургановой «Белая».
** – песня Владимира Мигули на стихи Анатолия Поперечного, «Трава у дома».}
5.37.10 Ошибка жрицы в храме Ма Ра
Мартин довёл её до поворота и смешался с толпой, рядом возник министр, молча взял Веру за локоть и повёл куда-то вглубь рядов. Они прошли элитные кварталы, вышли обратно в цыньянскую часть рынка, перед ними все расступались. Один мужчина в богатой одежде что-то рассказывал слугам у входа в магазин, но посмотрел на Веру и замолчал, опустил глаза, но тут же поднял и опять уставился на неё, и не отводил, пока они не подошли. Министр резко остановился прямо напротив него.
Слуги синхронно опустили головы и сделали шаг назад, мужчина как будто бы пришёл в себя, опустил голову, чуть улыбнулся и тихо сказал:
– Простите. Ваша… дочь?.. прекрасна, как водяная лилия на рассвете.
Министр расстегнул воротник, взял мужчину свободной рукой за куртку и подтянул к себе, приподняв так, чтобы их лица оказались на одном уровне, посмотрел в глаза и тихо потребовал:
– Имя?
Слуги ахнули и упали на колени, их хозяин округлил глаза, побелел, зажмурился и тоже попытался упасть, но не смог – министр его держал. Тогда он просто опустил голову максимально низко и залепетал:
– Простите, ради всех богов, злые духи помутили мой разум, сжальтесь, у меня большая семья, пожалуйста, трое сестёр и старая мама, они пропадут без меня, господин…
– Заткнись, – прошипел министр, отпуская, мужчина тут же рухнул на колени и опустил голову, касаясь лбом земли и продолжая шёпотом молить о пощаде. Министр вытер руку о куртку, застегнул воротник обратно и потащил Веру дальше. Она с сомнением на него посмотрела и поинтересовалась:
– Куда вы меня тащите?
– В храм.
– Зачем?
– Вы же хотели.
Она осмотрелась, увидела в конце ряда выход на широкую улицу цыньянского храмового квартала, там играла музыка, горели фонари, вдоль стен лоточники торговали резными фигурками, свечами и ароматическими палочками. У ворот каждого храма красиво одетые жрецы приветствовали посетителей и приглашали внутрь. Министр шёл вперёд, глядя перед собой и не говоря ни слова, Вера отвернулась и продолжила рассматривать вечерний рынок – она ещё не была здесь так поздно. Всё светилось, в открытых рядах зажгли магические светильники на балках крыш, в лавках засветились окна, вывески и дорожки ко входу, цвета были мягкие и естественные, на родной неон ничего не намекало, скорее на живой огонь, это было приятно.
В некоторых храмах горели настоящие костры, оттуда пахло дымом и ароматическими палочками, какими-то незнакомыми маслами и сухими цветами. Они вошли в арку, справа потянулась белая стена храма РаНи, юная девушка у входа улыбнулась Вере и прошептала одними губами: "Ждём", Вера улыбнулась ей, но когда попыталась замедлить шаг, министр потащил её дальше. Она нахмурилась:
– Куда мы идём?
– В храм Ма Ра.
– Я хотела к Ра Ни.
– Не хотите – не пойдём.
Она фыркнула:
– Такая же иллюзия выбора, как и с амулетами по ту сторону портала.
Он нахмурился ещё сильнее, и не глядя на Веру, процедил:
– Вы жалеете, что пошли на рынок? По-моему, вы прекрасно провели время.
В нём было столько злости и ревности, что Вера решила не отвечать – пусть поварится в своих ощущениях.
«Ничего незаконного или аморального я не делала, я покупала украшения и разговаривала с хорошим человеком о работе и о музыке, и мы были даже не наедине, там стеклянные стены и открытые двери, там было полно людей. С походом к "человеку искусства" это ни в какое сравнение не идёт.»
Высокая стена с белой штукатуркой сменилась деревянной стеной пониже, через широкие ворота с башенками по бокам входили пары и большие компании, во внутреннем дворе весело играл оркестр, всё было освещено магическими светильниками, внутри на площади стояли лоточники с амулетами и всякой мелочёвкой.
«Не храм, а торговый центр какой-то.»
Сразу за воротами посетителей встречали молодые девушки в одинаковых костюмах, они широко улыбались, кланялись и к каждому обращались персонально, так приветливо, как будто здесь все были постоянными клиентами. Министр подтащил Веру к краю толпы, которая ближе к воротам формировала очередь по двое. Пока они стояли, Вера невольно слушала дежурные приветствия жриц у ворот: "Добрый вечер, девочка, конец января. Проходите к западному алтарю, пожалуйста", "Здравствуйте, мальчик, шестнадцать недель. Проходите направо, вон к той девушке, она вам ответит на вопросы", "Здравствуйте, проходите по центральной аллее…"
«Я бы сдохла, работа с людьми – не моё.»
Очередь продвигалась быстро, Вера засмотрелась на сухое дерево в каменной чаше в центре, когда ей улыбнулась жрица и кивнула:
– Добрый вечер, мальчик, шесть недель. Проходите к восточному алтарю, пожалуйста. Добрый…
Под ногами внезапно закончилась земля, она поставила ногу на несуществующую ступеньку и провалилась вниз, фонари и башенки покатились по небу вокруг дикой каруселью, и она поняла, что ничего не слышит, хотя с ней пытаются говорить. Вокруг были беспардонные вытаращенные глаза, раскрытые рты, музыка пищала в голове, отдаваясь болью в висках, она пыталась собраться и понять, что происходит, когда ощутила на лбу восхитительно холодную ладонь и услышала – Тише, всё в порядке, жрицы иногда ошибаются, успокойтесь.
Стало легче. Она открыла глаза и увидела рядом женщину в зелёном платье, не цыньянку, она держала её за руку и улыбалась:
– Легче?
– Да, спасибо.
– Вера!
Она развернулась в другую сторону и увидела рядом министра Шена, они оба сидели на бортике священного дерева, к ним бежала, спотыкаясь от усердия, женщина в костюме жрицы, что-то на бегу приказывая во все стороны. После её слов к воротам подошла новая девушка, а та, которая их встречала, подошла к ним.
– Всё в порядке? – подобострастно улыбнулась старшая, министр просветил её уничтожающим взглядом, она поклонилась: – Послушница ещё очень молода, она ошиблась, простите её. Пойдёмте со мной, я составлю для вас пророчество.
Министр вопросительно посмотрел на Веру, она встала и кивнула, он взял её за локоть и осторожно повёл в ту сторону, куда указала старшая жрица, младшая пошла за ними. Они вошли в одну из боковых дверей деревянного здания храма, для них с поклоном открывали двери одну за другой, старшая жрица пригласила Веру в небольшую комнату с кушеткой, попросив министра остаться снаружи, но он сделал вид, что не услышал, и молча зашёл вместе с ней. Жрица поморщилась, но промолчала, усадила Веру на кушетку и подала воды, раскланялась и вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. Из-за двери донёсся её раздражённо-перепуганный голос:
– Что ты им сказала?!
Ответил голос молодой жрицы, нервный и дерзкий:
– Что увидела, то и сказала – мальчик, шесть недель.
Раздался хлёсткий звук удара и свистящий шёпот:
– Ты с ума сошла?! Ты вообще остатки мозга прокурила – такое говорить посреди двора?! Ты не знаешь, кто это?
– Я сказала правду, я никогда не ошибаюсь.
– Да кого волнует твоя правда?! Это глава Кан с любовницей, ты объявила на всю улицу о том, что она беременна! Идиотка. Теперь молись, чтобы храм цел остался, твоими стараниями.
– Откуда мне знать, кто они такие?
– В лицо надо знать таких людей. Выползла из своего села, жизни не видела, а уже лезет со своей правдой. Тут столица, тут языком попусту не ляпают. Курица безмозглая.
По коридору застучали удаляющиеся шаги, стало тихо, Вера допила воду и поставила чашку на столик у кушетки. Поймала взгляд министра и отвернулась. Он тихо сказал:
– Теперь понимаете, почему я говорю вам одеваться сообразно положению?
«Положению кого? Любовницы главы дома Кан?»
– Были бы вы в мехах, тот торговец не посмел бы, и жрица бы такого не сказала.
«Не факт. Девочка, похоже, за правду без классовых ограничений.»
Она промолчала, он больше ничего не сказал. В коридоре опять раздались шаги, вошла старшая жрица с ещё одной женщиной, одетой в похожий костюм, но побогаче, эта держалась как хозяйка положения:
– Добрый вечер. Я слышала, у вас закружилась голова? – Вера молча кивнула, женщина с большим значением посмотрела на министра, но он намёков не понимал. Она вздохнула, смиряясь с обстоятельствами, и указала на Веру второй жрице:
– Проведи осмотр ещё раз, будь добра.
Женщина закрыла глаза, надолго замолчала, потом открыла и улыбнулась с виноватым видом, такой улыбочкой, как будто у них был общий секрет, о котором она, конечно же, не расскажет всему миру через секунду после того, как они уйдут:
– Да, шесть недель, мальчик. Простите послушницу, она ещё очень юная и глупая, она будет наказана. Я могу предложить вам ещё воды? – Вера смотрела в пол и не реагировала, жрица продолжала щебетать: – Я могу составить для вас график посещения врача, – понизила голос и добавила, как забавный секрет: – Или посоветовать надёжного доктора, который решит проблему. Не все дети должны рождаться, правильно? Зачем наполнять мир страданием? Дети должны быть желанными и уместными, а если их не хотят, то лучше даже не начинать.
– Вы ошибаетесь обе, я не беременна, – наконец качнула головой Вера, – может быть, мои амулеты дают такую погрешность?
– Амулеты не влияют на виденье жрецов, – понимающе вздохнула женщина, Вера поморщилась:
– Мои – влияют, они особенные. Не распространяйтесь об этом.
– Конечно, – с интонацией "кому ты вешаешь лапшу, мы тут такое каждый день слышим", – что сказано в храме, останется в храме.
Жрица-"хозяйка" кивнула старшей и отослала её мягким жестом, придвинула к кушетке стул и села рядом с Верой:
– Позвольте, я тоже вас осмотрю. У меня другие методы. Дайте руку, – Вера протянула ей руку, женщина нащупала пульс и закрыла глаза, тихо сказала: – Лягте удобно и постарайтесь расслабиться и думать о спокойной воде, отражающей облака. И не разговаривайте. Вера честно представила облака, но водная гладь поднялась ей навстречу, облака потемнели и поглотили её, погружая в неподвижную воду с подвижными золотыми пылинками тонкой вуали. Сквозь вуаль был отчётливо виден красный светлячок министра Шена, серебристая звёздочка молодой жрицы за дверью, и фиолетовая дымка сидящей рядом "хозяйки".
«Точно как у хирурга, который сына Дока штопал.»
Женщина отпустила её руку и спросила:
– А почему вы так долго ничего не ели? Нет аппетита?
– Некогда было, – бессовестно улыбнулась Вера, жрица понимающе кивнула:
– Ясно. Постарайтесь питаться регулярно. Если вы хотите похудеть, то для этого есть специальные травы и зелья, можете подойти в западный храм, вам подберут то, что вам подойдёт. Но есть нужно каждый день, хотя бы один раз.
Вера кивнула с бессовестной ответственностью Барта, живущей ровно до конца кивка, жрица задумалась на секунду, опять посмотрела на Веру и качнула головой:
– Я не вижу беременности. Вижу общую слабость и эмоциональное напряжение, могу прописать укрепляющие отвары.
– Вы – маг? – шёпотом спросила Вера, жрица хитро улыбнулась и приложила палец к губам, тихо сказала:
– У всех свои секреты.
Вера кивнула, женщина предложила ей вставать:
– Давайте пройдёмся по центральной аллее, громко обсуждая проблемы низкого давления.
– Отличный план, – мрачно кивнула Вера.
– Поздно, – буркнул министр, – мы пойдём, спасибо за помощь.
Жрица поклонилась ему, потом Вере, открыла для них дверь. Они вышли, следом пошли хозяйка и молодая жрица, но отстали по дороге. Министр опять взял Веру за локоть, повёл по аллеям куда-то вглубь храмового комплекса, они вышли на небольшую площадь с алтарём и золотой статуей беременной женщины, окружённой горящими свечами и такими же статуями поменьше, на алтаре внизу стояли крошечные пары обуви, похожей на ту, которую носил Двейн, пока болел, только яркие и вышитые. Процессия жриц наматывала круги по площади, к ней присоединялись гости, проходили один круг, оставляли у алтаря дымящиеся палочки и цветы, забирали игрушечную обувь, иногда оставались на второй круг. Министр подозвал одну из жриц, стоящих у алтаря, бросил ей золотую монету и сказал:
– Духам-хранителям семьи Кан.
– За здоровье матушки, может быть? – улыбнулась жрица, – сегодня скидка.
– С её здоровьем она нас всех переживёт, – буркнул министр, – обойдётся.
Жрица улыбнулась, поклонилась и пошла обратно к алтарю, бросила монету в прорезь в ящике, достала из подставки связку ароматических палочек, подожгла от свечей и присоединилась к хороводу в центре площади.
«Цирк.»
Вера отвернулась, пытаясь убедить себя, что просто возможность выйти из дома и поизучать чужую культуру и архитектуру – это уже хорошо. Министр не спешил уходить, смотрел на неё, ей пришлось повернуться к нему и молча предложить высказываться.
– Не хотите помолиться? – полуиронично предложил он.
– За кого? – в том же тоне поинтересовалась она.
– За себя, – он отвернулся, она не ответила. Он помолчал и предложил: – Хотите, чтобы я заказал молебен?
– Кому? Богу скидок? – с сарказмом шепнула она, он не сдержал смешок, она поняла, что тоже впервые искренне улыбается, и тут же взяла себя в руки.
«Расслабилась, ты смотри. Ни капли самоуважения, Вера, как так можно.»
– Пойдёмте, у нас ещё пять магазинов, – вздохнул министр, неуверенным жестом предложил ей локоть, она сделала вид, что не заметила, он поморщился и опять потащил её к выходу за рукав, как будто она была конвоируемым преступником.
На одной из затенённых аллей в ним вышла молодая жрица, из-за которой всё и закрутилось, дерзко вскинула подбородок и заявила шёпотом:
– А я вижу. И у меня, в отличие от этих вертихвосток, есть дар, я своё место не тем самым местом заработала, я отмеченная богиней. И я вам говорю, что это мальчик, шесть недель. Не верите мне – спросите в храме Церати, там тоже есть отмеченные жрицы. Встретимся через пару месяцев, когда сомнения отпадут, – она отвесила нервный поклон и развернулась уходить, Вера тихо сказала:
– Подожди. Ты что-нибудь видишь во мне?
Девушка смерила её взглядом и фыркнула:
– Мальчика, шести недель.
– Особые отметки богов, проклятия, что-то ещё?
– Нет.
– Ты хочешь стать моим особым другом?
– Мы не вступаем в личные отношения с клиентами, – скорчила рожицу жрица, поклонилась и ушла. Вера ещё раз всмотрелась в неё особым зрением – яркая белая звёздочка, таких вокруг было несколько десятков, она здесь не единственная с даром. Министр смотрел на неё с ожиданием, Вера махнула рукой и пошла дальше.
На лавочке у ворот сидела та женщина, которая говорила с Верой под священным деревом, она узнала её и улыбнулась:
– Ошиблась всё-таки?
– Жрицы иногда ошибаются, – кивнула Вера.
– Бывает. А почему вы с пустыми руками уходите? Так нельзя, – женщина встала, отряхнула юбку и достала из кармана крохотный ботинок, протянула Вере: – Возьмите, на счастье.
– Спасибо, – Вера пожала плечами и взяла, они вышли через боковые ворота, там тоже толпились люди, она спрятала ботинок в сумку и осмотрелась – в этом районе она ещё не была.
5.37.11 Магазин обуви и разговор с Мартином о древних магических школах
Такие же шикарные ряды, как и вокруг лавки Анди, высоченные потолки, стеклянные витрины, внутри яркий свет и роскошное оформление, но стиль украшений крыши был другой, и клиенты носили карнские костюмы.
– Нам сюда, – министр указал на одну из высоких двустворчатых дверей, Вера рассмотрела внутри троих ребят с идеально-специальными фигурами, внимательно изучающих женские туфли.
Двери им открыл швейцар, у входа встретил консультант-карнец, и следующие полчаса Вера провела в попытках не утонуть в бешеном потоке комплиментов своим ногам, глазам и прочим вещам, никоим образом от неё не зависящим. Туфли ей не нравились, никакие. У них у всех был широкий плоский каблук и задранный узкий носок, выглядело глупо, но найти что-то другое было нереально – в этом году была такая мода. Улучив секунду, когда все три консультанта разбежались за новыми туфлями, она взяла себя в руки, прикинула гордость к отвращению, и подняла глаза на министра Шена, всё это время стоящего рядом безмолвным телохранителем:
– Вообще-то, я собиралась пойти в своих босоножках.
– Они не подойдут к платью.
– Я платье заказывала под них, – поморщилась Вера, он не ответил. На них начали странно смотреть. До этого момента Вера не обращала внимания на других покупателей, потому что была слишком занята, но сейчас осмотрелась – вокруг неё громоздились десятки пар туфель, занимая два примерочных диванчика и половину прохода, это озеро обходили по дуге богато одетые карнцы, поглядывая на Веру откровенно презрительно, а на министра – осторожно, так, чтобы он не заметил.
– Если ничего не нравится, так и скажите – пойдём в другой магазин, – процедил министр с выражением лица "возьмите что угодно и идём отсюда скорее", она кивнула и надела свои туфли.
Он вывел её наружу, они остановились у витрины, Вера смотрела, как толпа внутри обменивается взглядами и впечатлениями, кивая на озеро туфель, которое они оставили после себя.
– Что происходит? – мрачно спросила Вера, министр нахмурился:
– Слухи добежали. Не обращайте внимания, это обычное дело, через пару дней они забудутся. Но будет лучше, если дальше вы пойдёте без меня. Вас никто не знает в лицо, вы носите специальный амулет, я его тоже ношу, но меня узнают по голосу. Так что я не буду вам мешать, с вами пойдёт Мартин, покупайте что захотите, встретимся дома.
– "На третьей квартире", вы хотели сказать, – скептично поправила Вера, он поморщился, на секунду поднял глаза, посмотрев на неё так, как будто она злой, жестокий человек, веселья ради издевающийся над беззащитными министрами, посмотрел куда-то за её спину, кивнул подошедшему Мартину и прогулочным шагом пошёл вдоль ряда. Вера смотрела на него, вспоминая как он ворвался в ювелирный, весь в чёрном, пояс без вышивки.
«Он надел тот, что я вышивала, только на закрытую вечеринку на необитаемом острове. Ничего не изменилось, мы всё ещё друг дугу никто, а это было так, оранжевое настроение, расслабиться на минуточку и опять вернуться в реальный мир.»
Из магазина вышла пожилая пара, женщина откровенно уставилась на Верин живот, мужчина дёрнул её за одежду и смущённо посмотрел на Веру, тут же отвернувшись, шёпотом отругал жену, она огрызнулась.
«Обалденный бэкграунд для завтрашнего появления на балу, супер.»
– Госпожа Вероника, куда вы хотите пойти?
Она посмотрела на Мартина, он выглядел как собака, которой сказали, что они идут гулять, а сами запрягли в сани и нахлёстывали с утра до ночи, опустила глаза.
– Двейн сказал, что ты знаешь, куда мне надо.
– Вы уже что-нибудь купили из списка?
– Ничего.
Он обречённо закрыл глаза и жестом пригласил её в соседнюю лавку, Вера кивнула и пошла.
* * *
Когда они выходили из очередного магазина, на выходе её поймал за рукав мастер Валент, замёрзший, но довольный.
– Госпожа! Ну наконец-то я вас нашёл. Ваш заказ готов, – он радостно протянул ей мешочек из серой ткани, с большим значением заглянул в глаза: – Заходите почаще, я сейчас всё время занят, но для вас найду минутку. Ко мне доктор Касим приходил, рассказывал.
– Вы показали ему чудеса? – хитро улыбнулась Вера, мастер рассмеялся, погрозил пальцем, как будто она неприлично пошутила, чуть поклонился:
– Побегу, дел много. Спасибо, что зашли, обязательно жду ещё. Счастливо!
– Удачи, – она помахала рукой уходящему мастеру, посмотрела на мешок, попыталась скорее засунуть в сумку, пока Мартин не предложил оставить его в магазине, чтобы потом кто-нибудь забрал – она подозревала, что мастер Валент ей передал что-то особенное, и ещё подозревала, что все её покупки тщательно проверяют, а светить своё "особенное" перед министром ей не хотелось.
«В этом мире моё только то, что я держу в руках.»
Она мечтательно надеялась на новые "часы истины", но была готова их не получить – если бы мастер мог их сделать ещё раз, он сделал бы их для министра Шена уже давно. – Вы всё купили? – устало поинтересовался Мартин, Вера кивнула:
– Да, пойдём, – посмотрела на его лицо и шепнула: – Я сама задолбалась, пойдём быстрее.
Он понимающе усмехнулся и повёл её в сторону выхода, долго собирался с силами, наконец спросил:
– Вы правда святая?
– А как, интересно, святые узнают о том, что они святые? – вздохнула Вера, парень задумался, она пожала плечами: – Ты же знаешь про сына Дока. И про удачу. А так – фиг его знает. Я начала видеть странные вещи. Магической силы во мне маги не видят – значит, что-то другое.
– В древности магических учений было много, – осторожно сказал Мартин, – в некоторых случаях, то, что сейчас называют культами богов, тогда было особой школой магии. А маги раньше служили своим богам, магическим. После призыва мастера Аскольда магические школы разделились, многие приняли его учение, объясняющее магию с точки зрения науки, а некоторые – объявили его шарлатаном и плохим человеком, и остались закрытыми школами. Одну такую возглавляет тот мастер, которого вызвал Шен для лечения Карима, он ещё вас очень хотел увидеть, а Шен не дал.
– Седой такой, длинноволосый?
– Да, он.
– Он крутой?
– Очень, круче Барта. И его школа – одна из немногих, кто выстоял против магического учения мастера Аскольда. Когда мастер Аскольд только вышел в мир, у его теории было много противников, но он умел убеждать, магам понравилось, как ловко он объяснял магические процессы через физику и математику, до него они по большей части методом тыка это изучали, и выполняли как ритуал. А тут пришёл Призванный и дал им ясное понимание вместо слепой веры, они были в восторге, появилось много новых разделов магии, в том числе и полностью теоретическая, ею могут заниматься не-маги, даже мы в школе спецуры теормаг изучали, просто для общего развития, и чтобы понимать, как маги работают. И когда мастер Аскольд путешествовал по миру с учениками, к нему присоединялись целыми академиями, адепты бросали свои волшебные учебники-молитвенники, становились студентами и брались за формулы, это дало такой скачок в развитии магии, что на всём мире отразилось. Большая часть школ старого типа закрылась, но школа этого седого старика осталась как была, они очень засекреченные, к ним пытались заслать шпионов, они либо не проходили вступительные экзамены, либо начинали работать на них, этот седой – мастер перевербовки. Так что Шен вас никогда к нему не подпустит, он никого к нему не пускает, мы даже имени его не знаем.
Он замолчал, Вера посмотрела на него, пытаясь понять, к чему он это всё рассказывал. Мартин осмотрелся, понизил голос и продолжил:
– Я имею в виду, что это не обязательно что-то божественное у вас, это может быть просто такая магия. Док с ума сошёл, вы знаете?
– Он приходил, да. Просил рассказать о религии.
– Он видит какие-то странные вещи, ведёт себя как псих, мы уже начинаем бояться. Его магическая сила… Вы Санта давно видели?
– Когда благословляла.
– Он уже почти в порядке, уже волосы вот такие вот, – он показал пальцами где-то сантиметр, Вера подняла брови:
– Это же круто, нет?
– Это пугает. Шен сказал Доку не светить этой силой, но он уже поехал, он с головой не дружит, рано или поздно он спалится. И вами заинтересуются не только военные и правители, но и религиозные фанатики, безумные учёные, и прочая шваль, считающая себя двигателем научного прогресса. Вам лучше бы продумать линию поведения, и обсудить с Шеном, чтобы мы все придерживались одной легенды – либо вы маг из другого мира, либо вы жрица, либо святая. Это всё по отдельности не особенно интересно, но если все узнают, что вы увеличиваете силу магов, приносите удачу и ещё видите что-то – вы станете очень заманчивой мишенью. Обсудите это с Шеном до бала, потому что на балу будут вопросы.
– Хорошо.
«Я подумаю.»
В первую очередь на ум пришло, что весь этот разговор имел одну цель – заставить её поговорить с министром.
«Так себе многоходовочка. Он же не станет впутывать своих людей в наши личные тёрки. Или станет?»
С другой стороны, он мог ничего им не объяснять, а просто отдать приказ – обсуди с ней это, посоветуй то, и всё.
«А с третьей стороны – а вдруг это действительно важно, и личные тёрки здесь ни при чём? Мартин мог от чистого сердца заботиться о моём благополучии, а я себе навыдумывала.»
Они прошли в молчании почти всю дорогу до "Чёрного кота", у Веры от усталости перед глазами мелькали бесчисленные сумки, туфли, книжки и шляпки, всё в кружевах, уродливых оборочках и стеклянных бусинах, у неё в глазах рябило от этого однообразия, будущий бал представлялся как выставка средневекового нижнего белья, сплошные оборочки. Местная мода ей не нравилась – это мягко говоря, она боялась представить, что там портниха напридумывала с платьем.
«Ладно, не будем париться раньше времени.»Их обогнал очередной парень в прекрасной физической форме и неброской одежде, что-то шепнул Мартину и ушёл вперёд, Вера напряглась. Мартин успокаивающе ей улыбнулся:
– Ничего серьёзного, драка в "Коте", там часто такое бывает.
– "Кот" – особенное место, для своих? – скромненько улыбнулась Вера, парень усмехнулся, кивнул:
– Вообще, нет. Но с тех пор, как там сделали выход из базы отдела – да. Шен купил "Кота" вместе с домом, все квартиры, подвалы, чердак, всё. И закрыл вход в таверну специальным щитом, мягко отводящим глаза – чтобы увидеть вывеску, надо точно знать, что она там есть, то есть, старые завсегдатаи продолжают ходить туда выпить и перекусить, они формируют массовку. А на их фоне всякие тёмные личности творят свои тёмные делишки, не привлекая внимания.
– С информаторами встречаются? – сделала большие глаза Вера, он рассмеялся, кивнул:
– Да, с осведомителями, узкими специалистами, всё такое. Во втором зале стоит специальное заклинание, защищающее от подслушивания, очень удобно. Наверху ещё третий зал есть, там обычно наши отдыхают, надо войти в стену справа от барной стойки второго зала, и подняться по лестнице, там покруче, чем внизу, мы там обычно после смены едим. Если Шен разрешит, приходите, там Лан играет по вечерам.
– Здорово, – она улыбнулась и чуть не прошла мимо входа, Мартин придержал её, открыл дверь, осмотрелся внутри и снаружи, нахмурился, но вошёл.
Внутри было странное оживление, в дальнем углу толпились люди, все посетители сворачивали шеи, наблюдая картину "Богатая цыньянка пытается отодвинуть стену при помощи языка жестов и такой-то матери" – какая-то женщина, которая со спины выглядела как утыканный золотом стог разноцветного шёлка с волосами, тряслась от злости и шипела ругательства, требуя непонятно чего от непонятно кого – от Веры картину закрыли широкие спины зевак и мальчиков особого назначения.
– Проходите быстрее, – шепнул Мартин, становясь между ней и скандалом, Вера его проигнорировала, заинтригованно вытягивая шею – папин прокурор сегодня весь день ходил с цепью на кулаке, а если этот механизм взведён, то он чутко реагирует на любую возможность взорваться.
Женщина поливала своего невидимого оппонента грязью, но он её, похоже, напрочь игнорировал, Вера вообще не могла понять, есть ли там кто-нибудь, или дама спорит со стенкой. Наконец решив для себя, что все цыньянки – визгливые истерички, Вера потеряла к ней интерес и пошла туда, куда её настойчиво звал Мартин. И у самого поворота услышала каменно-равнодушный голос Двейна:
– Извините, господин не принимает.
В ответ раздался плеск воды, зазвенело стекло, и полилась очередная волна ругани, а Вера ахнула и развернулась кругом, направляясь к шёлковому стогу. Её попытался придержать за локоть Мартин, она отдёрнула руку и изобразила прожжённого пирата, шагающего по своей палубе:
– В стороны! – Мартин убрал руку, ближайшие зрители обернулись, Вера двинулась прямо на них расхлябанной походкой хозяйки положения, которая мечтает о конфликте вот прямо сию секунду. Ей освободили проход, зрители стали оборачиваться чаще, цыньянка что-то заметила и замолчала, но Вера её пока не видела. Наконец перед ней расступились последние широкие спины, она демонстративно даже взглядом не удостоила цыньянку, протискиваясь к Двейну практически по шёлковому подолу, женщина еле успела выдернуть его из-под её туфли.
На неё смотрели все. Вера смотрела на Двейна, немного мокрого, мрачновато-ироничного, с тенью интереса в глубине глаз. Подошла к нему впритык, задрала подбородок, чтобы смотреть ему в лицо, и тоном бандита из подворотни поинтересовалась:
– Бро, эта коза к тебе пристаёт?
– Да, – медленно кивнул Двейн.
– Я с ней поговорю?
– Спасибо.
Вера крутанулась на каблуке, разворачиваясь к зрителям и цыньянке, изобразила жест шоумена, отметающего проблемы в стороны:
– Присядьте, господа! – зрители заулыбались, предчувствуя второй акт шоу, но вернулись за столы. Вера наконец посмотрела на цыньянку, узнав Йори по очередной ветке в углу глаза, без этой детали она легко спутала бы её с любой другой цыньянкой с рынка, эта их манера одеваться как стог и краситься как клоун делала их всех безлико-одинаковыми. Йори смотрела на неё с брезгливым недоумением, Вера ей предвкушающе улыбнулась и щёлкнула пальцами, привлекая внимание: – Иди за мной! – Задрала нос и пошла вдоль прохода, всё-таки потоптавшись по шёлковому подолу.
Сопение Йори за спиной приятно щекотало нервы, Вера мечтала, чтобы цыньянка на неё бросилась – ей так хотелось ей съездить по физиономии… На самом деле, ей хотелось вмазать хоть кому-нибудь, лишь бы он это заслужил.
«Ты выбрала идеальное место и время, дорогая Йори.»
