Текст книги "Шаг из тьмы (СИ)"

Автор книги: Остин Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Готовность тридцать секунд.

Она кивнула, осмотрелась, он тоже осмотрелся, чуть виновато шепнул:

– Здесь нет зеркала, простите. Мы идём не по официальному маршруту, там их полно, но здесь… Мы не узнаем, как мы выглядим.

– Ну почему же не узнаем? – она достала телефон, включила фронтальную камеру и обняла министра за пояс с бесцеремонностью человека, которому надо для фотки. Он слегка обалдел, но руку ей на плечо положил. Она сделала снимок, отступила, улыбнулась и показала фотографию министру: – Прекрасно мы выглядим, я гарантирую это.

Он рассмеялся, в дверь тихо постучали, министр предложил Вере локоть и повёл в следующую комнату. Там уже никого не было, человек со списком стоял в дверях какой-то другой комнаты, в которой топтались недовольные пары, пытаясь рассмотреть поверх его плечей Веру и министра Шена. Он глянул в ту сторону один раз, и больше не смотрел, подвёл Веру вплотную к помпезной двустворчатой двери, сейчас закрытой, из-за неё раздавались звуки музыки и множества голосов.

Вера посмотрела на министра внимательнее, он изучал мраморные статуи по бокам от двери, выглядел всё напряжённее, странным жестом поправил волосы, как-то так, как никогда не поправлял, посмотрел на свою руку, как будто сам удивился своему жесту. Вера толкнула его бедром и шепнула:

– Великолепно мы выглядим, просто обалденно.

Он фыркнул, тихо сказал:

– Мы плохо сочетаемся.

Она закатила глаза:

– Посмотрите на мою заколку и скажите это ещё раз.

Он на секунду поднял глаза к её причёске, тихо рассмеялся и промолчал. И в тишине Вера услышала звучный голос с той стороны двери, не сразу понимая, что объявляют её.

– …Озарённая Рассветным Сиянием, благородная госпожа Радуга…

Вера округлила глаза и посмотрела на министра Шена, беззвучно вопя:

– Вы написали им моё имя на цыньянском?!

Он сделал невинные бессовестные глаза и не ответил.

– …Дочь Властелина Мира из Донбасса, Столицы Тысячи Бездонных Рудников!

Её глаза лезли на лоб, министр улыбался всё невиннее, голос за дверью стал повторять то же самое, похоже, на другом языке. Верин требовательный взгляд наконец заставил министра посмотреть на неё, он тихо ответил:

– Желтоволосую Призванную короля ещё дольше объявляли, там в имени слов сто было. Может, вам просто решили польстить. Или мне. Не стоило, наверное, говорить главному распорядителю, что я ему брови сбрею, если герольд ошибётся в произношении вашего имени. Видимо, он решил перестраховаться.

Его невинная улыбочка стала отдавать дьявольщиной, Вера тоже улыбнулась, качая головой и слушая своё имя в третий раз. Наконец после паузы раздалось торжественное:

– Зорина Вероника Владимировна со спутником!

Одна створка двери медленно стала открываться, до этого для пар открывали две. Вера ахнула и повернулась к министру, беззвучно шепча:

– «Со спутником»?!

Он нехорошо усмехнулся и задрал подбородок:

– Меня не пригласили. Но я умею приходить без приглашения. Идём.

Правая створка двери открылась полностью, министр с силой толкнул ногой левую и первым шагнул в сверкающий золотом и хрусталём зал.

5.38.17 Выход

На них обрушилось сияние и пространство – зал был огромен, как стадион, они стояли на полукруглой площадке, от неё вниз вела широкая лестница в два пролёта, украшенная цветами и гирляндами из бело-золотой ткани, ало-золотая дорожка спускалась по ступенькам и вела дальше через зал, заканчиваясь перед невысоким подиумом с двумя одинаковыми тронами, на одном из которых сиял улыбкой его величество Георг 16й в парадном бело-жёлтом костюме с золотом и жемчугом. На втором троне сидела светловолосая женщина в шикарном платье тех же цветов, их узоры перекликались. Вера с облегчением убедилась, что её декольте не такое глубокое, как у портнихи. С такого расстояния было не видно её лица, но Вере показалась, что королева не особенно рада её видеть.

Вера посмотрела на министра, ожидая подсказок, он ослепительно улыбнулся и шепнул:

– Стоим, ждём, демонстрируем костюмы.

Она улыбнулась в ответ и стала рассматривать зал – она таких никогда не видела. Почти весь белый, небольшие вкрапления серого и бежевого только подчёркивали белизну и простор. В ширину зал был как половина расстояния отсюда до трона, но казался уже из-за двойного ряда белых мраморных колонн, подпирающих балкон второго этажа. Их площадка находилась на том же уровне, парой метров выше сияли многоэтажные люстры, так ярко, что потолка было не видно. В середине зала справа и слева вниз спускались такие же лестницы, по ним ходили роскошные дамы и не менее роскошные кавалеры, Вера про себя отметила, что костюм министра Шена, по сравнению с остальными, довольно сдержанный – здесь мужчины носили яркие ткани и вышивку из золотых шнуров и жемчуга, а некоторые вообще были все в оборочках и кружевах, она решила спросить министра попозже, что это значит.

Где-то под лестницей загудели трубы, герольд начал объявлять следующую пару, министр потянул Веру вперёд, тихо сказал:

– Теперь медленно идём вниз и прямо до трона, подходим, здороваемся с королём, потом с королевой. Видите, как предыдущая пара делает? – Вера посмотрела на пару, которая шла по дорожке, пока они с министром стояли наверху, мужчина как-то по-особенному поклонился королю, потом немного по-другому поклонился королеве, что-то сказал, она тихо рассмеялась и подала ему руку, он взял и поцеловал кончики пальцев. Его дама в этот момент говорила с королём, он улыбался, кивал, держа её руку, потом дама поклонилась королеве, это не было похоже на реверанс, скорее на сердечное приветствие с ладонью у груди. Министр досмотрел этот процесс вместе с Верой, поймал её взгляд и шкодно улыбнулся: – Всё видели? Запомнили? Не вздумайте так сделать.

– В смысле? – шёпотом ахнула Вера, он улыбнулся ещё безумнее, что-то в нём начало вызывать в ней дрожь предчувствия больших проблем.

– Не вздумайте кланяться. Королю, королеве, цыньянскому императору, аватаре Золотого Дракона – никому, никогда. Я уже говорил вам об этом, ничего не изменилось. Вера?

Она смотрела на него, сияющего, самодовольного и наглого, и где-то внутри росло подозрение, что кто-то здесь кукушкой поехал.

«Это ты довела его, Вера, стыдись.»

– Госпожа Вероника, вы меня слышите? – он улыбался, она не могла не улыбаться в ответ.

– Я вас слышу, господин министр.

– Сейчас подходим к королю, и вы с ним разговариваете так, как разговариваете всегда. Королеве можете просто ручкой помахать, как военному министру недавно. Вы меня поняли?

– Что происходит, господин министр? – сквозь улыбку прошипела она, он тихо рассмеялся и осмотрел сияющий зал взглядом хозяина, который думает, что обои уже выцвели, пора делать ремонт.

– Что происходит… Меняется мир, госпожа Вероника. Так. Меняется. Мир. Вы со мной? В будущее?

От его взгляда что-то дрожало внутри, что-то древнее, что заставляло когда-то дикарей с копьями бежать за мамонтом сутки напролёт, потому что кто-то самый-самый вот так же посмотрел им в глаза и сказал: "Мы его поймаем".

«Если они смогли передать этот ген мне, значит… поймали?»

– Я с вами.

Он улыбнулся ей так, как будто её слова сделали его уверенным в победе на сто процентов, наклонился ближе и шепнул:

– Я тоже считаю, что вы – вне статусов. Призванная – отлично звучит.

Он стал смотреть вперёд, а она никак не могла перестать смотреть на него – она в жизни не видела такого притягательно красивого мужчины, он был совершенством в каждой линии, как будто даже шрам на подбородке выверяли по золотому сечению гениальные творцы прекрасного, этот бушующий золотой свет, блики хрусталя, прожилки мрамора – всё как будто обрамляло его одного, мир замкнулся на нём, и этим был счастлив.

«Конец тебе, Вера, конец. Ты пропала. Ну и что?»

Дорожка заканчивалась, Вера с трудом отвела глаза от профиля министра Шена, улыбнулась королю, он привстал с трона и протянул ей руку:

– Здравствуй, Вера, очень рад наконец-то тебя видеть здесь, прекрасно выглядишь, – он потянулся поцеловать её пальцы, министр сквозь улыбку прошипел:

– Держи свои слюни при себе. Вера боковым зрением увидела, как замерла королева, как к ним развернулись даже те, кто до этого не смотрел. Георг улыбнулся министру и продолжил тянуться к Вериной руке губами, громко шепча:

– Ты всё-таки посмел явиться, ублюдок.

– Челюсть сломаю, – с улыбкой шепнул министр, Георг усмехнулся и продолжил тянуться, Вера посмотрела на министра, ожидая команды забрать руку.

Со своего трона встала королева и накрыла Верины пальцы в руке Георга своей ладонью. Георг остановился, королева посмотрела на министра Шена и сказала:

– Приветствую вас в Карне, госпожа Вероника.

– Спасибо, – с большим облегчением улыбнулась Вера, слегка сжала руку Георга, пытаясь незаметно отковырять его пальцы от своих, он отпустил и сел на место, с гаденькой улыбочкой сказал:

– Спутника ты выбрала неудачно, Вера. Он тебе совсем не подходит.

– А вы с её величеством прекрасно смотритесь, – улыбнулась Вера, королева наконец перевела на неё глаза, Вера улыбнулась шире: – Выглядите как одна команда. Надо и нам в следующий раз так одеться.

В зале становилось всё тише, королева смотрела Вере в глаза, Вера чувствовала, как министр прижимает её руку к себе плотнее.

– Благодарю вас, – наконец улыбнулась королева, отпустила её руку и села на место, кивнула: – Надеюсь, вы прекрасно проведёте время.

Вера улыбнулась ей и всё-таки немного кивнула, хоть руку к груди и не прижала. Посмотрела на министра, он кивнул королеве, посмотрел на Веру и повёл её влево, куда уходила дорожка, упираясь в бар.

Вера смотрела на него, ожидая вердикта, внутри тикала бомба, появилось какое-то дикое предчувствие, что её всё-таки сегодня убьют, она умрёт в этом шикарном платье, ещё до утра.

Министр посмотрел на неё и беззвучно шепнул:

– Отлично. Пойдёмте, представлю вас всем желающим. Если вы захотите увидеть кого-нибудь из них со сломанной челюстью, можете позволить ему поцеловать вашу руку.

Он улыбался как маньяк. Она думала о том, что у неё нет завещания.

– Я запомню.

– Я надеюсь.

К ним подошёл шикарно одетый мужчина со спутницей, и министр начал с нескрываемой гордостью представлять всем свою Призванную.

5.38.18 Первый танец, галерея королей

Поначалу вокруг них образовалась толпа, множество желающих поговорить с Верой боролись за её внимание, но постепенно разошлись все, после того, как министр Шен уделил каждому по десять секунд на какой-нибудь только им двоим понятный вопрос. Вера не понимала ничего, он спрашивал о здоровье каких-то знакомых, о планах на праздники, о рабочих проектах, но выглядел при этом так, как будто патрон досылает, а собеседники почему-то, вместо ответа на элементарный вопрос, выдавливали из себя улыбки, бледнели, потели и быстренько находили срочные дела.

Они медленно шли по залу под руку, Вера практически ничего не говорила, ей не давали раскрыть рот – на все вопросы, которые задавали ей, отвечал министр, но её это вполне устраивало, потому что часто она понятия не имела, что отвечать, а всё время поворачиваться к нему в поисках подсказки не хотелось.

Объявление гостей закончилось, распорядитель торжественно закрыл двери огромным ключом и повесил его себе на шею. Изменилась музыка, слуги скатали дорожку для новоприбывших, укатили часть столиков с закусками, взамен поставили спиртное, Вера с министром к этому моменту как раз успели обойти зал по периметру, и подходили к трону с правой стороны. Королевская чета приветствовала большую семью, Вера смотрела, как они обнимаются, министр тихо сказал:

– Карн – единственная страна, где король встаёт, чтобы приветствовать гостей. Это потому, что здесь все родственники, здесь никогда не было мифа про божественную сущность власти, Георги с самого начала своего правления не скрывали, что они обычные люди. В империи вообще нельзя подойти к императору, он – "сын богов", там у ступеней трона садятся на колени, и то, это самые приближённые, большинство с середины зала разговаривает. В Ридии с падишахом можно говорить только с разрешения специального слуги, а за прикосновение без разрешения сразу казнят, он тоже "сын бога", ридийского. А у нас всё по-домашнему, – прозвучало иронично, Вера посмотрела на министра с подозрением, он улыбнулся как-то нехорошо, посмотрел в сторону трона: – О, идёт, сейчас будет второй акт.

Король оставил трон и королеву, и шёл в их сторону, за ним тянулась толпа придворных, лица у них были кислые.

– Ну как тебе мой дворец? – Георг улыбался Вере, так подчёркнуто не глядя на министра Шена, что ей становилось страшно.

– Красивый дворец.

– Я проведу для тебя экскурсию, здесь много интересного, пойдём, – он протянул ей руку, она взяла, министр положил ладонь на её вторую руку на своём локте, свита короля скисла лицами окончательно, король улыбнулся шире: – Прости за неразбериху, тебя должен был вести другой человек, но он внезапно сильно заболел, мне так жаль. Ну ничего, я позабочусь о тебе лично.

Министр тихо, но очень неприятно шепнул:

– Свою себе призови и заботься.

У короля дёрнулся глаз, улыбка стала натянутой, у бородатого мужчины из его свиты выпало из рук кольцо, покатилось, он нагнулся и пошёл его ловить, и затерялся в толпе. Многие поглядывали ему вслед с завистью.

Король прокашлялся и тихо сказал:

– Это не ты её призвал.

– Тот, кого я призвал, жив и здоров, а твоя двух дней не протянула.

– Зато она была красивее, – обидчиво скривился король, министр фыркнул:

– Утешай себя этой мыслью, – и пошёл вперёд, как будто там никто не стоял. Свита короля шустро расступилась, все стояли жутко занятые рассматриванием пола, стен и рукавов, остался на месте только Георг. Один из придворных взял короля за локоть и оттащил в сторону в последний момент, министр почти задел его плечом, проходя мимо. Вокруг стояла тишина, на них так подчёркнуто никто не смотрел, что от этого становилось жутко.

Вера с министром прошли через толпу, свернули в коридор, ведущий из большого зала к анфиладе маленьких, он посмотрел на Веру и тихо сказал с самодовольной улыбкой:

– Она не была красивее. Я вам её покажу, Георг успел написать её портрет. Пририсовал ей крылья бабочки, как чувствовал. Вот здесь его работы, – он открыл одну из дверей, они оказались в длинном полупустом зале с камином и парой диванов, на стенах висели легкомысленными зигзагами линии маленьких картин в рамках, Вера подошла ближе, стала рассматривать их по очереди – цветы, фрукты, женщины, кошки, бабочки.

– Это всё рисовал король?

– Да, это его зал, тут только его работы. В следующем работы отца, тоже посмотрим потом, – он улыбался самодовольно и гордо, Вера пыталась угадать причину, хитро спросила:

– А у вас есть такой зал?

Он рассмеялся, качнул головой:

– В империи мужчины не рисуют красками, это считается женским занятием.

– А мне хозяин канцелярского магазина показывал работы какого-то древнего цыньянца, цветные.

– Это до восьмого века было, потом император Вонг ввёл моду на гравюрный стиль. С тех пор многое изменилось, и классическая школа уже себя изжила, и штрихами уже почти не рисуют, но запрет на цветные краски для мужчин остался. Только тушь, для нормальных мужчин – чёрная, для влюблённых или творческих – тёмно-синяя и фиолетовая. В особых случаях можно кровью рисовать. – Своей?

Он рассмеялся, погрозил ей пальцем:

– Вам бы лишь бы чужая кровь, госпожа Вероника! Хотя, с вашей любовью к отрубленным головам, я не удивлён. Вам бы понравились рисунки кровью ваших врагов. Надо будет когда-нибудь… Да.

Она смотрела на него, изо всех сил пытаясь разделить визуальную информацию и ощущения от амулета, этот немотивированный страх смерти был оттуда, она была почти уверена. Министр улыбался ей, раньше она бы тонула в блаженстве от этой улыбки, а сейчас ей было страшно.

– Кровью рисуют только дамам, госпожа Вероника, особым дамам, в особых случаях, – он смотрел на неё, она поймала его лукавый взгляд, он загадочно понизил голос: – Ну, в особых. Во всяких… таких. Император Вонг говорил, что оттенки нужны только женщинам, а мужчине достаточно чёткой формы и выбора тушь или кровь.

– Он дальтоником не был случайно?

– Кто это?

– Человек, который не различает цвета.

– Никогда не встречал такого, даже не знал, что так бывает. Вот она, это даже тот костюм, в котором её призвали, – он указал на очередной маленький портрет, Вера всмотрелась – красивая девушка в скромном платье, жёлтые волосы до земли, острые уши.

– Неужели где-то есть мир с настоящими эльфами?

– Миров много, – кивнул министр, – они приближаются и отдаляются по своим законам, сейчас ближайший мир – ваш, он будет в досягаемости ещё полгода-год, потом будет какой-нибудь другой, Призыв будет тянуть людей из него. Так шаманки объясняют. Есть одна древняя магическая школа, которая тоже изучает приграничные миры, но она очень закрытая, туда сложно попасть.

Вера замерла как борзая, унюхавшая добычу, министр заметил, но попытался сделать вид, что не заметил, продолжил тем же тоном:

– Есть много древних школ магии, я со многими сотрудничаю, они делают хорошие щиты, которые не могут пробить классические маги, потому что не знают, как они работают.

– Например, тот щит, который перевирает мои способности сэнса? – тихо сказала Вера без улыбки.

Министр смотрел на картину с эльфийкой, хмурился, молчал. Потом тихо сказал:

– Вы же чувствуете себя неуютно, когда менталисты лезут в ваши мысли? Я знаю, мне доложили. Менталисты. Это их работа. Поэтому я дал вам хорошие ментальные щиты.

– Спасибо, – прохладно кивнула Вера. – Но сэнс – не менталист.

Опять повисла тишина, он прожигал взглядом дыру в картине. Наконец сказал:

– Хотите, чтобы я снял?

– Вам есть, что скрывать?

Он фыркнул, усмехнулся и вздохнул:

– Да уже, в общем-то, нечего.

– Хочу.

– Хорошо, я сниму. Довольны?

– Да, спасибо, – она шагнула к следующей картине, там котёнок игрался с клубком, нарисовано было неплохо, но сюжет не особенно впечатлял.

– Давно он это рисовал?

– Пару лет назад, вон там самые свежие, в ту сторону детские.

Вера пошла к детским, сюжеты особо не менялись.

«Скучное какое-то у него творчество.»

– Идём дальше? Осторожно, здесь порог, – министр выглядел довольным выше крыши, открыл дверь, Вера вошла, улыбаясь просто на эффекте зеркала, и изо всех сил игнорируя навязанный страх.

Этот зал был побольше, и картины в нём были крупнее, она окинула взглядом всю комнату, насчитала двенадцать штук, у Георга 16го было под сотню. Остановилась перед ближайшей, министр тихо сказал:

– Это одна из последних. Ранние с той стороны.

Вера не могла оторвать глаз от рисунка – он смотрел ей в глаза.

«Верю.»

Сомнений не было – это рисовал тот человек, который держал свод храма Вариуса, теми же руками, так похожими на руки министра Шена, одновременно изящные и очень сильные.

На рисунке были джунгли, дикий загадочный лес, и прямо на зрителя из тёмных недр этих джунглей шёл тигр, такой же дикий и загадочный, совсем не похожий на толстых пушистиков из зоопарка, подтянутый, грязный и нещадно битый жизнью, весь в шрамах – и старых, оставивших прореху в шерсти, и совсем свежих, кровоточащих, полученных только что. И прямо сейчас кто-то за это заплатит.

«Здесь нет фотоаппаратов. Это нельзя нарисовать с чужих слов. Значит, он это своими глазами видел. И он это пережил. А тигр, очевидно, нет.»

– Няшечка, да? – издевательски шепнул министр ей на ухо. – Как можно убить такую милую киску? Злые, жестокие люди, ай-яй-яй, как не стыдно.

Вера молча пошла к следующей картине, министр рассмеялся, пошёл следом, внимательно рассматривая Веру, пока она рассматривала картины. На следующей был натюрморт из оперы "с пацанами на шашлыках" – мясо, вино, деликатесы. Изображено было с большой любовью, Вера про себя улыбалась.

«Вкус к хорошей еде у них наследственный.»

На следующей был город, вид с холма на закате, министр пояснил:

– Орхус, старая столица. Это, по большей части, фантазия, он ездил на развалины и там набрасывал план улиц, а внешний вид домов восстанавливал по архивным документам.

На следующей картине олени пили из озера, очень умиротворяюще. На следующей насмерть дрались собака и волк, рядом валялись в снегу волчьи трупы, министр промолчал, но Вера решила, что эта картина значит гораздо больше, чем на ней нарисовано.

Со следующей картины улыбался господин министр. Вера поняла это мгновенно, хотя прошло с момента написания картины лет тридцать. Он сидел на полу, на одном из тех пёстрых ковров, которых было полно во дворце, и самозабвенно грыз меч, выглядя при этом так торжествующе, как будто уже почти откусил, и заранее этим горд. Судя по тому, как торчали во все стороны мокрые от пота волосы, он занимался этим уже давно, устал, задолбался, но не сдался. Чем дольше она смотрела на его решительное лицо, тем больше хотела уточнить у министра, откусил ли в итоге, а то законы физики – это конечно хорошо, но этот взгляд…

Министр освободил свою руку и положил Вере на талию, постоял немного, поглаживая шнуровку, потом шагнул за спину и тронул второй рукой плечо.

Она ощущала дикий страх, всё сильнее, наконец не выдержала и сказала:

– Вы либо амулет снимите, либо отойдите подальше.

– В чём дело?

– Этот амулет искажает моё восприятие, заставляет чувствовать не то, что есть на самом деле.

– Это плохо?

– Представьте, что вы подставляете под воду руку, а чувствуете при этом, как по ноге ползёт паук.

– И что вы сейчас чувствуете?

– Дикий немотивированный страх, почти до тошноты.

Он отошёл, внимательно посмотрел на Веру и отошёл ещё дальше.

– Хорошо, я сниму.

– Вы это уже говорили.

Он промолчал, мрачно изучая следующую картину, потом тихо выругался, достал амулеты, снял такие же три бусины, как у Эрика, и швырнул в угол комнаты.

Веру как будто ударило пенной волной из обожания и сожаления, это чувство обняло её, обернуло с головой, как будто она была котёнком, спрятанным за пазухой, хотелось лечь, растечься и забыться. Она открыла глаза, увидела внимательный взгляд министра, с подчёркнутой дерзостью и глубоко упрятанным смущением. Он спросил:

– А сейчас что вы чувствуете?

Она улыбнулась и опять перевела взгляд на картину, тихо сказала:

– Становитесь обратно.

Он тихо рассмеялся и подошёл, мягко обнял её сзади, помолчал и сказал:

– Отец был талантлив. Он редко рисовал, но если брался, то творил шедевры. У меня так не получается.

– У вас ещё всё впереди, – улыбнулась Вера, понизила голос и хихикнула: – Теперь я видела вас голым.

Он рассмеялся, удивлённо спросил:

– Узнали?

– Шутите? Вы почти не изменились.

Он рассмеялся, она стояла с закрытыми глазами, пытаясь не потерять равновесие от кайфа, и вспоминала все виденные во дворце платья.

«Турнюры были у большей половины женщин. А у меня нет. Ни жёстких обручей под юбкой, ни каких-то формирующих силуэт подушек и подкладок, внизу платье пышное из-за расклешённого кроя и кружев нижней юбки, а ближе к талии практически лежит на бёдрах. Интересно, это что-то значит?»

В руках министра было так хорошо, что она расслабилась и осмелилась спросить:

– Фасон платья что-то значит?

– Ничего, его подбирают по своему вкусу. А что?

– Я видела на других дамах пышные кринолины из обручей, а у меня нет.

– Вам хотелось?

– Нет, просто думаю, может, это что-то значит.

– Это значит, что у вас прекрасная фигура, не более. То, что на вас нет корсета, никто даже не заметил.

Вера улыбнулась с облегчением, а министр резко напрягся и спросил:

– Как я это сказал? Раньше…

Вера тихо рассмеялась, запрокинула голову, пытаясь его увидеть:

– Я же вам говорила, это работает только на осознанный комплимент, если говорить это как факт, то проклятие не срабатывает.

– Интересно, а ну, я ещё раз попробую. – Она захихикала, он задумался, глубоко вдохнул…

За дверью раздались громкие подкованные шаги, министр быстро отпустил Веру и отошёл, изображая внимательное изучение картины.