Текст книги "Дай мне руку (СИ)"

Автор книги: Остин Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– Я запомню, – буркнул министр, плечом отпихивая парня с дороги.

– Винни, отцепись от девочки, – раздался рядом хрипловатый женский голос. Высокая дама в платье из грубого полотна, вышитого по краю подола и рукавов зелёным орнаментом, пристукнула посохом по камням мостовой и грозно нахмурилась: – Ты забрёл на чужую землю, наглец!

– Ну что ты, милая, я нигде не чужой, – он улыбнулся женщине, мягко шагнул вплотную к ней и в пару шагов обошёл вокруг, по-кошачьи протеревшись плечами по её рукам и спине, послал ей воздушный поцелуй, шутливо поклонился Вере и мягким вальсовым шагом пошёл в обратную сторону. Женщина опёрлась о посох и улыбнулась Вере:

– Любишь зверушек? Они тебя любят, я вижу.

– Мы идём к отцу Маркусу, – процедил министр, вставая между Верой и женщиной, она тихо рассмеялась, перекинула на грудь толстую русую косу и смерила его взглядом:

– Я не сомневаюсь. Ты за всю жизнь ничего не построил, только разрушаешь, а если и случается созидание, то случайно и походя. Но за девочку не решай, она способна на многое, ты ей не пара.

– Спасибо, я учту, – раздражённо кивнул министр, обхватил Веру за плечи и потащил дальше. Женщина шла за ними ровно до угла храма, но остановилась, как только они перешли дорогу, крикнув им вслед:

– Подумай, Вера. Он тебе не подходит.

Министр дотащил её до ступеней ворот следующего храма, встал на нижнюю, и только тут ощутимо расслабился, как будто здесь они были наконец в безопасности. Вера посмотрела на него охреневшими глазами и сказала:

– Вы можете это объяснить?

– Отец Маркус вам всё объяснит, – кивнул он, пожал плечами и отвернулся, тихо добавив: – Если захочет.

– И где он? – Вера осмотрелась, но вокруг было пусто, даже прохожие куда-то пропали.

Храм Вариуса выглядел гораздо проще, чем тот первый, и гораздо крепче – окружённый высокой стеной, сложенный из массивных каменных глыб, украшенный колонами из черного мрамора и пилястрами из белого, по форме похожий на широкую букву «П». Вход во внутренний двор венчала высокая арка со статуей крылатой женщины наверху, она смотрела вдаль, опираясь на копьё со знаменем и поднимая высоко над головой горящий факел. Вся её затянутая в доспехи фигура говорила о том, что эта женщина способна остановить табун коней, построить в шеренги по двое и отправить тушить избы. Вера уважительно кивнула сама себе и заявила:

– Вот с ней я бы познакомилась.

Министр фыркнул, но ничего не сказал. Осмотрелся, остановил взгляд на красном флаге над шпилем, поджал губы:

– Странно, вроде бы он здесь. Ладно, давайте прогуляемся вокруг, он сам нас найдёт. – Он приглашающе махнул рукой в сторону арки, они поднялись по ступенькам и вошли.

Внутри была пустая площадь, выложенная крупными каменными плитами, едва ступив на них, Вера почувствовала странную лёгкость, которая бывает, когда выходишь из воды после того, как несколько часов плавал. Стало тепло и приятно, плечи расправились сами собой, грудь поднялась, она поняла, что вдыхает и вдыхает, не спеша выдыхать – здесь был какой-то особенный воздух, сухой и жаркий, с запахом камня, травы и железа. Лёгкие расправились, наполняясь до треска, она замерла на пике и закрыла глаза, ощущая себя так, как будто вот-вот оторвётся от земли и воспарит.

Когда она открыла глаза, храм изменился. Как будто кто-то навёл резкость и добавил яркости – серый камень стен стал шершавым и сиреневатым, черный мрамор колонн обнаружил густой красный оттенок и золотые прожилки, по бокам от центральных ворот стояли статуи воинов в доспехах и с копьями, но без щитов, у них были разные лица.

Вера поняла, что видит их лица слишком отчётливо для такого расстояния, так не бывает, ещё раз закрыла глаза и сделала ещё один шаг. Внутреннее ощущение лёгкости и силы нарастало, она с закрытыми глазами чувствовала каждую колонну и ступеньку, и была уверена, что сможет ходить по храму вот так и ни разу не споткнуться.

Опять открыла глаза, храм стал ещё ярче и ближе, он звал её, радостно, как собака, увидевшая своего человека и прыгающая на задних лапах – иди, ну иди же сюда!

– Вера!

Всё пропало.

Она с величайшим сожалением обернулась и посмотрела на министра Шена, на серый гранит под ногами, чёрные колонны…

– Что? – голос звучал с таким сожалением, что она поспешила взять себя в руки и изобразить хотя бы равнодушие, если уж улыбка не выходит.

– Вы обо мне забыли? – с невесёлой ухмылкой спросил министр, она опустила глаза, со стыдом признаваясь себе, что да, забыла. На два вдоха она думать забыла о том, что не одна. Министр подошёл к ней и положил ладонь на плечо, придвинул к себе, заглянул в глаза и с нажимом сказал: – Мы пришли сюда вместе и уйдём вместе. Вы просто поговорите и уйдёте.

Она с усилием отвела глаза, попыталась найти взглядом солдат у входа.

– Вера! – Он взял её за плечи и развернул к себе, наклонился ближе, со злостью заглядывая в глаза: – Смотрите на меня!

– Я хочу зайти в остальные храмы, – тихо сказала она, – во все, и в цыньянские тоже.

– Нет.

– Вы не можете мне запретить, – внутри была такая уверенность, что он не сможет, что её передёрнуло, когда он рыкнул:

– Смогу. Вы ни на шаг от меня не отойдёте.

– Зря вы так думаете, – качнула головой она, но дальнейшие мысли решила оставить при себе. Её взгляд скользнул поверх его плеча, по колонне арки, к крылатой женщине с факелом. По её спине между крыльями спускалась до пояса толстая коса, сквозь белый мрамор стал просвечивать рыжий цвет волос, крылья качнулись от ветра, женщина обернулась и посмотрела на Веру удивлёнными, ярко-зелёными глазами…

– …Вера!

Она дёрнулась и увидела прямо перед собой тёмные глаза министра Шена, злые и… испуганные? Ей не хотелось верить, что он может чего-то бояться.

– Что? – голос звучал слабо и равнодушно, министр взял её за плечи, встряхнул, заставив поморщиться, она попыталась освободиться, но он сжал её плечи сильнее:

– Хватит, всё, мы уходим.

– Нет.

– Да, с меня хватит. Нам ещё обратно надо как-то дойти.

– Подождите… – она опять попыталась освободиться, раздражённо сбросила его руки: – Да пустите меня, я не убегу!

Он неохотно разжал пальцы и отступил на шаг, Вера вдруг подумала, что совсем недавно была бы совсем не против, если бы он немного подержал её за плечи… На его лице было смятение и недоверие, как будто она действительно может убежать, ей стало стыдно, стало жаль его, захотелось, чтобы он опять взял её за плечи…

– Что случилось? – в который раз спросила она, он в который раз не ответил. Она протянула руку и сама взяла его за плечо.

И вдруг поняла, что его плечо – единственное неподвижное в этом мире, всё остальное плясало и плыло, двоилось, картинка серого храма наползала на картинку цветного, стражник у входа отдал копьё соседу и решительно пошёл к ним, в то время как статуи обоих стражников стояли во всей своей мраморной неподвижности. Крылатая женщина смотрела на неё, её глаза смеялись…

Вера попыталась взять министра за второе плечо, но рука оказалась занята, в ней была сумка. Она ткнула сумку министру и всё-таки взяла его за плечи двумя руками.

И всё замерло. Статуи белели мрамором, серый храм был унылым и холодным. Министр смотрел ей в глаза и чего-то ждал.

Она убрала руки, прислушалась к ощущениям, кивнула сама себе и взяла у него из рук сумку, тихо сказав:

– Спасибо. Всё, я в порядке.

– Всё? – иронично фыркнул он, – госпожа Вероника вернулась в мир живых и смертных?

– Похоже, что так. Вы знаете, что это было?

Он посмотрел на неё так обвиняюще, как будто она требует невозможного, а сама ведёт себе ужасно, глубоко вдохнул, выдохнул и сказал:

– Вера, я человек. Обычный, нормальный, живой человек. Максимум сверхъестественного, что во мне может быть – это проклятия, всё.

Она пожала плечами и отвернулась, заново оценивая картину, спросила:

– Покажете мне храм? Раз уж нашего встречающего нет.

– Идём, – неохотно кивнул он, взял её за плечо и повёл к центральным воротам. Кивнул на солдат у входа: – Это Дим и Фод, старшие дети Вариуса, великие воины, прошедшие с ним все битвы. Остальные – просто воины.

Вера посмотрела на «остальных» – вдоль стены стояли на небольших постаментах статуи полуобнажённых крепких мужчин, все разные, в разной одежде и с разным оружием, но в одинаковых позах атлантов, держащих свод. Она обратила внимание, что они даже ростом разные, это компенсировалось разной высотой постаментов.

– Кто они? – спросила Вера, медленно шагая от статуи к статуе, министр ответил:

– Просто воины, для Вариуса все воины равны.

– Но с кого-то же их скопировали?

– Да, – он помолчал и неохотно продолжил: – Храмы Вариуса по канону строятся на крови воинов, отданной в битве. Но в Оденсе войн никогда не было, к тому же, храм совсем новый и центральный, главный в стране, ради его постройки король Георг Пятнадцатый вызвал отца Маркуса из прежнего центрального храма, который раньше был в Четырёх Провинциях, он уже старый и ветхий. Отец Маркус освятил место постройки и провёл здесь большой турнир в честь Вариуса, на котором проходили соревнования по фехтованию, стрельбе из лука, метанию копья и рукопашному бою. И в конце всю турнирную таблицу поделили на первый-второй и устроили сражение стенка на стенку. В полную силу. С оружием.

Вера оторвалась от рассматривания статуй и перевела ошарашенный взгляд на министра, он равнодушно пожал плечами и отвернулся:

– Таков канон, это бог войны. – Помолчал и продолжил: – Многие погибли, но это славная смерть, их прах покоится в фундаменте храма. Выжившие получили благословение Вариуса и право обращаться к верховному жрецу.

– А это – погибшие? – указала на статуи она, он качнул головой:

– Это все, Вариус не делает различий между живыми и мёртвыми, если они сражались с честью.

– А кто та девушка на воротах? – они успели дойти до арки, министр посмотрел на крылатую статую:

– Джайна, указывающая путь. Она венчает вход в главный храм, но легенд о ней нет, или я их не знаю.

– Ясно, – Вера ещё раз внимательно посмотрела на женщину.

«Здравствуй, Джайна. Я Вера.»

Они свернули за угол храма, здесь ряд статуй продолжался, только расстояние между ними было больше, в промежутках из стены выступали литые металлические барельефы с изображениями битв за крепости и просто сражений в чистом поле, Вера рассматривала оружие и экипировку, министр вяло комментировал:

– Битва за Унчхон. Битва трёх копий. Битва за Элгейск. Битва…

Вера внезапно встала, как громом поражённая, сделала шаг назад и задрала голову, рассматривая лицо очередного каменного воина.

Она была на сто процентов уверена, что никогда его не видела.

Но была ещё сильнее уверена, что сотни раз видела его улыбку.

Ещё раз внимательно изучив всю его фигуру с ног до головы, она убедилась окончательно – совпадений было слишком много. Знакомая гордая осанка, широкие плечи и изумительная форма грудных мышц, почти родной подбородок и лёгкая улыбка, та самая, довольная, снисходительная, говорящая: «Я добрый и великодушный, поэтому не буду бить вас в полную силу, щеглы».

Она поражённо ахнула и повернулась к министру, смотрящему на неё со смесью возмущения и удовольствия, указала рукой на статую, потом на министра, улыбнулась и подняла брови:

– Вы..? Я правильно понимаю?

Он фыркнул, развёл руками и с сарказмом запрокинул голову, как будто призывая небо разделить его возмущение:

– Значит, отца вы узнали, а мимо меня прошли, как мимо пустого места!

– Там есть вы?! – распахнула глаза Вера и метнулась обратно, но министр поймал её за талию и удержал:

– Поздно, не узнали, так не узнали.

– Нет, я хочу посмотреть! – она вывернулась, но он опять её поймал:

– Вы уже видели, всё.

– А я хочу ещё раз. Сколько вам было?

– Четырнадцать.

Она перестала вырываться и остановилась, без улыбки спросила:

– Вы были в одной команде?

– Да, нам повезло, – он отпустил её талию и иронично дёрнул бровями, – иначе он бы меня точно убил.

Вера убедилась, что он расслабился, и опять рванула искать. Нашла, он был совсем рядом – высокий жилистый подросток с двумя мечами за поясом и грандиозной коллекцией свежезашитых ран. Лицо было раздражённое и упрямое, фамильной улыбкой и не пахло. Вера шутливо улыбнулась подошедшему министру и указала глазами на статую:

– Это был очень непослушный мальчик. Сейчас вы больше похожи на папу, чем на него.

Министр улыбнулся на одну сторону и отвернулся, но Вера видела, что ему очень приятно это слышать. Он посмотрел на статую отца и неуверенно улыбнулся:

– Неужели правда так похож?

– Очень, – кивнула Вера, – вы что, в зеркало не смотрите?

– А что в него смотреть, – махнул рукой министр и отвернулся, медленно пошёл дальше вдоль стены храма.

Вера догнала его и пошла рядом, опять засмотрелась по очереди на мраморного папика и его живого сына, министр боролся с улыбкой и старательно не обращал внимания на её взгляды. Потом оживился и приветственно поднял ладонь, Вера посмотрела в ту же сторону и увидела идущего к ним крупного старика. Очень крупного. Чем ближе он подходил, тем сложнее было поверить, что он настоящий, в нём было метра два с половиной, не меньше. Внушительная фигура, как у борца-тяжеловеса – широченные плечи, толстые руки, обтянутая кожаной безрукавкой выпуклая грудь, массивная челюсть и при этом спокойные, добрые глаза. Очень старый, морщинистый и седой, но всё ещё очень крепкий, он вызывал уважение.

Старик улыбнулся Вере, кивнул министру, подошёл ближе и протянул руку:

– Здравствуй, Шен, наконец-то вы пришли. Как прорвались?

– С боем, – шутливо кивнул министр, крепко пожимая его руку, старик усмехнулся:

– А как же, все хотят… – он перевёл взгляд на Веру, наклонился так низко, что их глаза оказались почти на одном уровне, и протянул ей огромную мозолистую ладонь: – Здравствуй, Вера. Понравился храм?

– Здравствуйте, – она вложила свою руку в его, почувствовала, как горячие пальцы обхватывают её запястье и половину предплечья, кивнула: – Очень красивый храм. И очень живой. Все такие приветливые. Особенно Дим.

Старик тепло рассмеялся, тяжело опустился на одно колено и взял её ладонь двумя руками, сжал между ладонями, согревая, и кивнул:

– Все рады наконец с тобой познакомиться. А Дим, паршивец, сразу в бой, что значит – кавалерия, а! – Она тоже рассмеялась, старик с первого взгляда казался знакомым и родным, он ей очень нравился. – Зови меня Марк, Вера. И на «ты». Мы ведь друзья?

– Да, – без раздумий кивнула она и округлила глаза, глядя как его лицо светлеет и разглаживается, уходят морщины, отрастают темные ресницы, прозрачные старческие брови становятся насыщенного ржавого цвета, седые волосы приподнимаются и наливаются той же ржавчиной, блестящей и упругой. Форма носа плавно перетекла в чуть другую, челюсть приподнялась и расширилась, покрылась просвечивающей под кожей тёмной щетиной. Последними изменились глаза, из блёклых став ярко-голубыми в центре и желтыми к ободку, как газовое пламя, казалось, оно качается, гипнотизируя и согревая.

Он улыбнулся совершенно по-новому, молодо и весело, озорно прищурил глаза:

– Мы с тобой теперь лучшие друзья, Вера. Если кто-то спросит, кто твой лучший друг, что ты скажешь?

– Скажу, Марк мой лучший друг, – кивнула она.

– Правильно. – Он упруго поднялся на ноги, расправил плечи и с удовольствием потянулся, сжал кулаки, явно наслаждаясь их силой, весело хлопнул по плечу министра Шена и заявил:

– Ты тоже зови меня Марк, а то глупо будет выглядеть. Я больше не старик, настало моё время. Да? – он запрокинул голову и широко улыбнулся крылатой женщине, кивнул сам себе: – Да, скоро увидимся, Джайна.

– Кто она? – спросила Вера.

– Моя жена, – Марк показал толстый серебряный браслет на запястье, повторяющий татуировку под ним же, Вера прищурилась наверх и опять посмотрела на него:

– А у неё такого нет.

– А вот такая она загадочная женщина, – развёл руками Марк, – я на ней женат, а она свободна.

– Как это получилось? – распахнула глаза Вера, он помрачнел на миг и зло улыбнулся Джайне, перевёл взгляд на Веру.

– Мы строили самый первый храм, очень-очень давно. Я запретил ей участвовать, а она запретила мне. И мы оба пошли. И оказались в разных командах. Я пытался защитить её, но она была воином, ей не нужна была защита. Она пыталась от меня избавиться, мы стали ссориться… а поле боя – не место для ссор. Её убили, меня – нет. Вариус разгневался и проучил нас обоих. Теперь я доношу его волю, а она указывает путь.

– И в чём наказание? – тихо спросила Вера.

– Она хотела доказать, что она простой воин, такой же, как все, хотела держать своды храма. А Вариус сказал, что своды должны опираться на крепкие плечи, а не на хрупкие крылья, дал ей знамя и вознёс её над всеми, чего она страшно не любила и всю жизнь избегала. А я просто хотел её защитить, хотел видеть в ней женщину, а не воина. Вариус сказал, что каждый сам выбирает свой путь, если она выбрала, то кто я такой, чтобы мешать. Вручил мне храм и оставил жить на земле, но всё время смотреть в небо. Мы с ней встречаемся только на поле битвы.

Он опять посмотрел на арку, зло рассмеялся и крикнул:

– Где я опять проучу тебя, женщина! Или ты меня. – Тихо рассмеялся, посмотрел на свой браслет и тяжко вздохнул, перевёл взгляд на Веру, иронично развёл руками: – Как покорить женщину-воина?

– Сдайся в плен, – фыркнула она, он рассмеялся и покачал головой:

– Не дождётесь, нет.

Она перестала улыбаться и спросила:

– Война всё-таки будет?

– Она неизбежна, – кивнул Марк.

– Что я могу сделать?

– Всё, что захочешь, – абсолютно серьёзно кивнул он, – сила, что в тебе есть, ждёт приложения. Я до сих пор не могу распознать её суть, но очень рад, что ты пришла ко мне, а не к Дэйму. Это даёт надежду.

– Кто такой Дэйм?

– Ты с ним скоро встретишься.

– Нет, – заявил министр.

Они оба повернулись к нему, как будто до этого его здесь не было, Марк смерил его взглядом свысока и качнул головой:

– Это от тебя не зависит, Шен, ты же знаешь. Она встретит всех, кого должна встретить, и Дэйм рано или поздно найдёт её.

– Я не позволю.

– Ты слишком высокого мнения о своих силах, друг мой, – усмехнулся великан, – впрочем, как и всегда. Не стой у неё не пути, если она сделала выбор. Говорю как человек, который собаку съел на этом вопросе – до добра это не доведёт.

Министр посмотрел на браслет Марка, нахмурился и поднял глаза:

– Ты мне поможешь?

– Ты знаешь мои условия, – кивнул Марк, – если они соблюдены – да, я помогу, можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо.

– Ещё вопросы?

– Да, – кивнула Вера, – кто были те люди, по дороге сюда?

– Жрецы, хотели стать твоими друзьями.

– И что бы это изменило?

– Для тебя – ничего. Для них – не так уж много. – Он с удовольствием посмотрел на свои руки, сжал кулаки: – Я получил гораздо больше, чем могли бы получить они все, вместе взятые. Ты была призвана для войны, так что мы с тобой обязаны были стать друзьями. Но ты можешь к ним зайти, если хочешь, ничего страшного не будет.

– Нет, – отрезал министр.

– Ты её не остановишь.

– Посмотрим.

– Посмотрим, – рассмеялся Марк, – я лично с удовольствием буду сидеть на заборе и плевать семечки, глядя как ты пытаешься ей помешать, будет весело.

Министр упрямо сжал челюсти и отвернулся, Вера переводила взгляд с одного на другого.

– А что ты можешь сказать по поводу моей удачи?

– Тут ты знаешь больше, чем я, – развёл руками Марк. – Получается – пользуйся. Поспрашивай у других, кого встретишь, может, они больше расскажут. Я простой солдат, Вера, могу научить бросать копьё, хочешь?

– Хочу! – радостно потёрла руки она, он рассмеялся, кивнул:

– Приходи. Только не в этом платье.

– Обязательно.

– Вы всё узнали, что хотели? – мрачно пробурчал министр.

– Да, наверное. Я же могу прийти ещё?

– В любой момент, – улыбнулся Марк.

– Я подумаю, – буркнул министр, Вера улыбнулась Марку и помахала рукой:

– Спасибо за всё.

– Тебе спасибо. Приходи скорее, не заставляй Дима страдать! – он рассмеялся, с издёвкой посмотрел на министра, качнул головой и поднял ладонь: – Счастливо, друзья мои, увидимся. – Развернулся и пошёл по дорожке, постепенно растворяясь в воздухе. Вера удивилась, что всё ещё способна удивляться, посмотрела на министра, который опять вцепился в её плечо и молча потащил к выходу.

Как только они вышли из арки, Вера ахнула от навалившегося веса собственного тела, она даже не замечала, что внутри было легко и невесомо, пока это ощущение не пропало. Через несколько шагов она привыкла и зашагала увереннее, попыталась осторожно убрать с плеча руку министра Шена.

– Подождите, – недовольно пробурчал он, – не раньше, чем выйдем из проклятого храмового квартала.

– Ладно, – подняла руки она, помолчала и спросила: – А что со мной было в храме, когда вы меня дёргали? Ну, как это выглядело?

Он нахмурился ещё сильнее, помолчал, потом неохотно ответил:

– Видели, как отец Маркус уходил? Вот примерно то же самое.

Она поражённо распахнула глаза, задумалась и надолго замолчала, опять начав рассматривать храмы. Они стояли в ряд, похожие, но каждый со своими особенностями, от угла очередного ей помахала рукой юная пышнотелая девушка, но подходить не стала. У стены следующего стоял, опираясь о колону, немолодой мужчина в длинном халате, когда они подошли, он чуть поклонился Вере и сказал:

– Жду в гости. Без сопровождающих.

Она вежливо кивнула и отвернулась, это повышенное внимание нагоняло жуть.

Министр ускорил шаг, спеша оставить позади следующий храм, гораздо меньше остальных и гораздо мрачнее, но рядом с ним никого не было.

Они дошли до угла и свернули в цыньянскую арку, опять оказавшись на рынке, министр вздохнул с невероятным облегчением и медленно убрал руку с Вериного плеча. А она в первый раз подумала, что они так долго были так близко, а её это совершенно не трогало. Обернулась, посмотрела сквозь арку на храмовую площадь – там как будто было другое освещение, или стоял лёгкий туман, всё казалось размытым и не таким, как здесь.

– Вера? – тихо позвал министр, она повернулась, увидела его гораздо ближе, чем обычно, смутилась и опустила глаза, почувствовала, как он с нажимом провёл рукой по её плечу, сжал сильнее, – всё в порядке?

– Да, – она на секунду подняла глаза, смутилась ещё сильнее и опустила, от его ладони распространялся жар, к нему хотелось подойти ещё ближе. Это пламя пробуждалось в ней как будто заново, неуверенно, поднималось по позвоночнику, облизывало грудь, наконец подожгло шею и лицо, она прижала ладонь к щеке и отвернулась.

– Вы узнали всё, что хотели? – он продолжал заглядывать в её глаза, она их старательно отводила:

– Да, спасибо. Я рада, что мы туда сходили, мне гораздо легче.

– Хорошо. – Он предложил ей локоть и неспеша повёл сквозь толпу.

Она невидящим взглядом скользила по лавкам и закусочным, настолько погружённая в себя, что ничего вокруг не замечала, иногда рассеяно поглаживала руку министра Шена, чувствовала его ответное напряжение и чуть улыбалась, прислушиваясь к собственным ощущениям. Это чувство, которое так долго было с ней круглосуточно, а потом внезапно покинуло в храмовом квартале, опять заполнило её, но теперь она могла оценить его более трезво.

«Я люблю его. И он, возможно, тоже… может, не так сильно, но всё-таки… Или нет? Или..?»

Она даже глаза закрыла, чтобы погрузиться в эмоции максимально полно, это щекотало нервы, это хотелось продлить.

«Я ничего не вижу. И меня это совершенно не пугает.»

Идти в неизвестность, полностью положившись на другого человека, было непривычно, необычно и очень приятно – она никому не доверяла настолько, чтобы играть в подобные игры. До этого дня.

В темноте собственных мыслей она так расслабилась, что стала улыбаться и весело помахивать пакетом, потом начала прислушиваться к звукам рынка и разговорам вокруг, понемногу выходя из задумчивости и возвращаясь к реальности. Жизнь кипела, торговцы расхваливали товар, бойкие мальчишки с вёдрами продавали воду и с громким хлюпаньем проносились мимо, за столами закусочных смеялись и шутили.

Внезапно в этот весёлый гомон вторгся новый поток эмоций, слабый, но настолько отличающийся от остальных, что Вера его сразу заметила. К ним приближался кто-то очень расстроенный, грустный, немного испуганный, обиженный… и этот кто-то ждал Веру. Она поняла это резко и отчётливо, открыла глаза и увидела её – маленькая цыньянская девочка в бедной одежде шлёпала по мостовой с видом надувшегося на весь мир ребёнка, который считает, что с ним поступили очень несправедливо. Девочка вертела головой, рассматривая вывески, сжимала кулаки и топала ещё громче, но с каждым шагом её недовольство всё сильнее превращалось в обиду, губы уже начинали кривиться в попытке заплакать.

Вера ускорила шаг, но министр придержал её и недовольно спросил:

– Что вы задумали?

– Хочу спросить, что у неё случилось.

– Вы к ней не подойдёте, – процедил министр, останавливая Веру и силой разворачивая к ребёнку спиной. – Вера, это не ваше дело. У неё есть родители, пусть они за ней и следят.

– Они не уследили, – прошипела Вера, освобождая своё плечо из его захвата, он опять удержал её:

– Благородная женщина не должна заговаривать с незнакомцами.

– Это ребёнок.

– Ну и что?

– Ей нужна помощь, неужели вы не видите?

– Вера, вы не понимаете, – зло прошептал он, – она не просто ребёнок, она полукровка.

– То есть, ей вообще никто не поможет?

– Это не ваша проблема.

– Это моя проблема, – Вера опять резко освободила руку, – я ей нужна и я ей помогу, у меня «божественное озарение» и вы меня не остановите.

– Прекратите нести чушь, – прошипел министр, Вера посмотрела на девочку и решительно повернулась к министру:

– Она сейчас заплачет.

– Избавьте меня от ваших женских заморочек, – поморщился он.

– Можете сделать вид, что вы меня не знаете, – холодно улыбнулась Вера, – если помочь ребёнку-полукровке ниже вашего достоинства.

Он глубоко вдохнул, собираясь разразиться аргументами, но Вера уже развернулась и пошла навстречу девочке. Её шокировало то, как реагировали на ребёнка люди – все отворачивались, как по волшебству, как только она на них смотрела. Вера поняла, что ей действительно никто не поможет, это ужаснуло.

Девочка шагала всё медленнее, похоже, до сих пор она держалась на спортивной злости, но даже она уже подходила к концу и в глазах начинали скапливаться злые слёзы.

Вера подошла к ней как раз тогда, когда девочка сделала последний шаг и остановилась.

– Привет. – Вера наклонилась, точно как Марк недавно к ней, улыбнулась девочке и кивнула: – Рассказывай.

– Я шла и шла, а его нет. Он был, здесь или там, где-то точно был. А сейчас нету. Я так долго шла, а он…

– Кто – он? – с полным пониманием поинтересовалась Вера.

– Ухан.

– Какой именно ухан?

– Большой красный ухан, – девочка показала ладошками уши и с ожиданием посмотрела на Веру.

– Ясно. А зачем он тебе?

– Там мама работает, – вздохнула девочка, опустила глаза, стала ковырять ладонь. – Мама, конечно, разозлится, но ничего. Лучше пусть злится. Она говорит, надо дома, но я лучше пусть она злится, чем там. Там соседи ругаются, я боюсь. – Она подняла на Веру глаза и очень серьёзно сказала: – Они так страшно ругаются, что я через стенку даже боюсь. А мама не верит. Мне никто не верит.

– Я тебе верю, – решительно кивнула Вера. – А кем работает мама?

– Причёски стрижёт.

Вера осмотрелась, ища среди вывесок знакомые иероглифы или картинки с ножницами, не нашла.

– А он точно тут был, ухан твой?

– Точно, – надулась девочка, – был и делся.

– Надо у кого-нибудь спросить, уханы бесследно не пропадают.

– Никто не скажет, – махнула рукой девочка, – со мной никто не разговаривает.

Вера опять осмотрелась, обратив внимание, как смотрят теперь уже на неё. Украдкой, через плечо, с неодобрением и возмущением, с непониманием, с каким-то брезгливым страхом, как на заразную больную.

«Этот мир сошёл с ума.»

– Мы спросим, – решительно кивнула Вера, сделала шаг к ближайшему прилавку и остановилась, когда ей преградил дорогу министр Шен:

– Куда вы собрались?

– Спросить у людей, куда делся ухан.

Её подёргали за платье, она опустила глаза и увидела испуганную мордашку девочки, она округлила глаза и прошептала:

– Не говори с ним, дядя страшный.

– Дядя умный, – ободряюще улыбнулась Вера, – он твоего ухана сейчас мигом найдёт.

– Что вы потеряли? – обречённо вздохнул министр, Вера сделала серьёзное лицо и отчиталась:

– Большой красный ухан, в котором стригут причёски, был здесь и делся.

– Парикмахерская «Махаон», – поморщился он, глядя в сторону, – никуда она не делась, она в этом доме, просто главный вход перенесли на другую сторону. Надо дойти до конца ряда, повернуть и пройти ещё столько же, там будет вывеска.

Вера улыбнулась ему с неземным обожанием и посмотрела на девочку:

– Найдёшь?

– Я там не была, – она решительно нахмурилась, опустила голову и пробурчала: – Но я постараюсь найти. Скажи дяде спасибо, он правда умный.

– Сама скажи, он не кусается.

– Он не будет со мной разговаривать, – девочка засопела, решительно кивнула и стала неохотно разворачиваться. Потом обернулась и подняла голову: – Спасибо тебе, ты очень хорошая. Как тебя зовут?

– Вера. А тебя?

– Камешек. Вера как «верить» или как «радуга»? – Вера поражённо распахнула глаза и улыбнулась:

– Ты слышишь «Вера» как «верить»?

– Я не могу понять, – свела брови девочка, – я слышу и так, и так. Как правильно?

– И так, и так правильно. Знаешь, ты первая, кто услышал «верить».

– Остальные слышат «радуга», потому что ты красивая. – Девочка потопталась на месте, осмотрелась, как будто ища причину ещё задержаться.

– Ты боишься туда идти? – полуутвердительно спросила Вера, девочка вздохнула, пожала плечами и кивнула:

– Я только здесь знаю и к бабушке, я больше никуда не хожу.

– Ну хочешь, я с тобой схожу?

Девочка удивлённо улыбнулась, потом нахмурилась и с сомнением смерила Веру взглядом:

– Мама говорит, босые с обутыми рядом не ходят.

Вера подняла брови, потом пожала плечами и сняла туфли, сунула их в пакет с бисером и нитками, улыбнулась опешившей девочке и развела руками:

– Ещё претензии есть?

Девочка зажала рот ладонью, смеясь и тараща глаза, убрала руку и с улыбкой заявила:

– Ты очень, очень странная. Идём. – Она протянула Вере руку, Вера взяла и они пошли. Девочка плелась нога за ногу, Вера тоже не спешила – мостовая была тёплой, а к злому сопению министра за спиной она быстро привыкла.

– А у тебя в пакете ничего об туфли не вымажется? – девочка стеснительно улыбалась, Вера мотнула головой:

– Нет, там нитки, они хорошо упакованы.

– Ты будешь вышивать?

– Попытаюсь, – высунула язык Вера, – я давно этого не делала.

– А кем ты работаешь?

– Художником.

– О! – в карих раскосых глазах вспыхнула бездна уважения, Вера прямо загордилась своей профессией, спросила: