Текст книги "Дай мне руку (СИ)"
Автор книги: Остин Марс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
– Оставлю это вам, – шутливо поднял ладони министр, – у вас красивее получается. К тому же, я уже просто неприлично опаздываю.
– Удачи.
– До вечера, – он чуть поклонился, не поднимая глаз, и ушёл, тихо прикрыв двери. Вера даже со спины видела, как ему тяжело и больно.
«Господи, как я могу вам помочь? Что сделать?»
Ей хотелось плакать от собственного бессилия. И хотелось его скорее увидеть. Его шаги ещё не стихли, а она уже невыносимо скучала, ей его нехватало, как света в темноте.
«Нужно скорее уснуть и потом он меня сразу разбудит»
Это было глупо и по-детски, но Вера схватилась за эту мысль, как за спасательный круг.
* * *
Глава 5
Когда она проснулась, уже темнело. Вера на секунду расстроилась, что разбудил её не министр, но успокоила себя тем, что зато успеет к его приходу умыться и почистить зубы.
«А то мало ли, что…»
Смущающие фантазии врезались в памяти в его вчерашние слова о проклятии и рассыпались осколками, Вера крепко задумалась, застелила постель, оделась, привела себя в порядок и пошла на кухню. Открыла холодильник и тихо рассмеялась, увидев размашистую подпись министра Шена на крышке кастрюли с салатом, придирчиво осмотрела весь холодильник, поморщилась на кривой свёрток с ящерицей и закрыла. В этом «подарочке» Эйнис ощущался подвох, но у Веры всё руки не доходили разобраться, поэтому ящер валялся без дела.
Еды было море, но Вера решила скоротать время до прихода министра Шена и приготовить чего-нибудь сладенького. Через три часа вся квартира пахла медовиком, Вера поставила его в холодильник и пошла чертить.
Время шло, а министра всё не было. К восьми стрелки ещё не подползли, так что нервничать было рано, она попыталась сосредоточиться и всё-таки довести до уме «калаш». Поначалу вроде бы начало получаться, но через время информация кончилась, пошли домыслы, детали опять не сошлись и Вера отложила карандаш, мрачно уставившись в стену.
И из портала вышел министр. Чуть улыбнулся Вере, потом потянул носом и улыбнулся шире:
– Скажите мне, что мои зубы это осилят.
– Да, – кивнула Вера.
– Да! – победно сжал кулаки министр, заставив её рассмеяться и забыть о проклятом чертеже. Подошёл ближе, заглянул в лист и как бы между прочим спросил:
– Как спалось, что снилось?
«Вы…»
– Господин? – из портала вышел Двейн, министр с наигранной укоризной посмотрел на смущённую Веру и обернулся:
– Что?
– Документы пришли, – парень подал министру пачку листов, тот стал методично проштамповывать их печатью и подписью, отдал и чуть улыбнулся:
– Постарайся фильтровать поводы меня дёргать, ладно?
Двейн ответственно кивнул, поклонился и вышел. Министр посмотрел на портал, на Веру и шепнул:
– Чисто в целях эксперимента. – Опёрся о стол и наклонился к ней, заглядывая в глаза: – Вы сегодня…
– Господин? Простите, – смущённый Двейн у портала прятал глаза, Вера кусала губы, министр на секунду крепко зажмурился и обернулся с ненатуральной улыбкой:
– Что-то забыл?
– Вы один лист пропустили, – виновато пробормотал Двейн, подал, взял подписанный и смылся. Министр иронично посмотрел на потолок, расхлябанной походкой подошёл к порталу и провернул цветочек, поставив вверх ногами:
– А если так? Вера, – он развернулся к ней и криво усмехнулся, – не буду банальным. Сегодня…
– Вера, ты мне нужна! – завопил возникший в центре комнаты Барт, посмотрел на министра и поднял ладонь: – Это важно! Я быстро. – Схватил Веру за руки и утащил в кухню. Плотно закрыл дверь, прислонился к ней спиной и, посмотрев на Веру умоляющими, беспомощными глазами, прошептал: – Я только что девушку поцеловал. Что мне теперь делать?!
– В смысле? – мягко уточнила Вера, – свою девушку?
– Нет, мы не встречаемся, – замотал головой маг. Вера попыталась совладать с расползающейся улыбкой, но получилось плохо, Барт обиженно посмотрел на неё и хлопнул себя по лбу: – У меня катастрофа, а тебе весело?
– Она тебе нравится? – вздохнула Вера.
– Нет! – простонал Барт, схватился за голову, – я не знаю, почему я это сделал, оно само! Мы просто стояли, разговаривали, мне было уже пора идти и я стал прощаться, сказал что-то вроде «спокойной ночи», я не помню, поцеловал её, как тебя обычно целую, сказал «пока» и телепортировался. А когда до меня дошло, что я сделал, я вернулся, но она уже ушла. А сегодня пятница, мы до понедельника не увидимся, я смогу ей сказать, что это случайно было, только через два дня! Как думаешь, это не сильно неприлично?
– Барт, я же не разбираюсь в ваших приличиях и отношениях, ты бы лучше у папика своего спросил, – виновато поджала губы Вера, Барт фыркнул и скривился:
– А он типа разбирается! Видел я ваши отношения, месяц ходите облизываетесь друг на друга, а прогресса ноль. Что? – он шутливо улыбнулся охреневшей Веронике, развёл руками, – я маг, сестричка, мне лапшу на уши вешать бесполезно.
– Ты знаешь, как хорошо здесь всё слышно? – тихо спросила Вера, Барт отмахнулся:
– Я защиту поставил, не парься. – Помолчал, повздыхал, нарочитая небрежность потихоньку стекла с его лица и маг опять скис: – Так что мне с ней делать? Я тебя спрашиваю, как девушку, мне просто реально некого больше, не к Эйнис же идти.
– Она тебе вообще-вообще не нравится?
– Она хороший человек, – скривился Барт, – мы вместе лабораторки делаем, с ней и ещё с двумя девчонками. Она… умная, понимаешь? – он с надеждой заглянул ей в глаза, Вера косо усмехнулась:
– Умная и некрасивая? – Барт виновато поджал губы и кивнул, Вера вздохнула ещё печальнее: – Ты должен сказать ей, что это было несерьёзно, как можно раньше. В идеале – сию секунду, в крайнем случае – завтра утром. Понимаешь… девушки – создания доверчивые, наивные и мнительные. Ты говоришь ей: «Привет! Ты подстриглась? Тебе идёт», а она уже видит, как ваши зубные щётки стоят в одном стаканчике. И если ты её поцеловал сегодня, то до понедельника она успеет придумать имена для детей и спланировать медовый месяц. А когда в понедельник ты признаешься, что пошутил… – Вера со значением подняла брови и прошептала: – Вот тогда будет армагеддец. Она возненавидит тебя за шутку, себя за доверчивость и весь род людской за компанию. Со временем это может пройти, а может и нет, это от человека зависит, но в худшем случае ты ей всю жизнь испортишь.
– Я так и думал, – мрачно ссутулился маг. – И что, идти извиняться, прямо сейчас?
– Угу.
– И что говорить?
– Правду. Что это случайно, что ты привык так с сестрой прощаться. Извинишься, если хочешь, предложишь чего-нибудь в качестве моральной компенсации, с учёбой поможешь, например, раз уж вы в одной группе, ну или по-другому как-нибудь, я не знаю, как у вас принято.
– Я понял, – нахмурился маг, кивнул сам себе и чуть улыбнулся: – А можно у тебя стащить кусок того, что так клёво пахнет?
– Хорошо, – Вера улыбнулась, стала доставать поднос с тортом, Барт продолжил рассуждать:
– Напрошусь к ней на чай, она одна сегодня, заодно и поговорим, и помогу ей с расчётами. Да. – Взял протянутую Верой тарелку с медовиком, улыбнулся и послал воздушный поцелуй: – Спасибо! Я тарелку потом занесу.
– Не на… а, – она безнадёжно махнула рукой – маг уже исчез.
Вера убрала торт в холодильник, вернулась в библиотеку и смущённо улыбнулась министру, изучающему за столом её чертежи. Он на секунду поднял глаза:
– Скажите сразу, этот гадёныш ополовинил мою еду? – Вера смущённо хихикнула и неопределённо качнула ладонью:
– Там ещё много.
– Мой приступ щедрости уже прошёл, – изобразил недовольство министр, отложил бумаги и с иронией сказал: – Знаете, я может конечно не эксперт, но мне кажется, что поцеловать девушку, исчезнуть, вернуться с тортиком и напроситься на чай – не лучший способ сказать ей, что она вам не нравится и всё было шуткой.
– Знаете, – перекривила его тон Вероника, – я понимаю, что вы не эксперт, но вам не кажется, что некрасивую девушку, которая совсем вообще не нравится, «случайно» не целуют? – Министр задумался, приподнял брови и медленно пожал плечами, и тут до Веры дошло. – Так, стоп… вы что, всё слышали?!
Он склонил голову на бок и ехидно приподнял бровь:
– Вы считаете Барта умнее меня? – Вера фыркнула, он запрокинул голову и с сарказмом сообщил потолку: – Маги – самые самоуверенные существа в мире, причём чем сильнее, тем самоувереннее. Они считают себя всесильными и неуязвимыми, забывая, что они такие же люди, как все остальные, просто у них есть способность, которой нет у других. Она даёт им возможность выполнять определённую работу, но умнее не делает. В магических дуэлях может участвовать обычный человек, увешанный артефактами, его шансы такие же, как у мага. – Он переплёл пальцы, зло усмехнулся, – меня Артур этим выбешивает. Он считает, что не-маги – низшие существа, и с магами им никогда не сравниться. «Зачем мне таскать с собой меч? Я могу залить огнём всю центральную площадь за три секунды!». А я могу разрубить тебя пополам за две, и толку тогда от твоей магии.
– А почему вы до сих пор пользуетесь мечами? – тихо сказала Вера, пытаясь смягчить общий тон разговора, – у вас же давно есть огнестрельное?
– Основная причина – шум. Вторая, но не менее важная – боезапас. Мечом можно махать бесконечно, а в револьвере шесть патронов, ну двенадцать, если носить два. А потом куда его? Перезаряжать в боевой обстановке сложно, там обычно темно, грязно и руки заняты, а нужны обе. Огнестрельное оружие для войны, а не для спецопераций, тем более, тайных. Для нашей работы эффективнее всего небольшая группа с ножами или мечами, без доспехов, с минимумом экипировки под конкретную задачу и набором маленьких сюрпризов, вроде метательных звёзд и отравленных игл.
– А маги вам тогда зачем?
– Маг в группе нужен для телепортации и в качестве радара. Он видит магические ловушки и предупреждает, сам он почти не колдует, потому что это мгновенно демаскирует группу. Ваш «купол тишины», например, для зрения мага светится как фонарь. А влиятельные люди обычно держат в штате охраны мага, как раз для этого. Конечно, иногда приходится поколдовать и магам, но это чаще всего щиты, поиск или дуэль с вражеским магом. «Заливать огнём всю площадь» на моей памяти ни одному магу в разведуправлении ни разу не приходилось.
Вера пощупала свой «купол тишины».
– А простые глушители у вас есть?
– В смысле? – нахмурился министр.
– Вот такие, – она взяла лист и быстро набросала рисунок, – вот тут резьба, на ствол накручивается, тут камеры для газа. Ну, оно не полностью убирает звук, просто вместо грохота получается такой звяк, как будто кружку железную уронили, через стену уже почти не слышно. Но глушитель не вечный, он сдыхает через несколько выстрелов, их надо менять.
– Нет, у нас такого нет, – медленно сказал министр, рассматривая рисунок, сложил пополам, чуть улыбнулся Вере, – я это забираю.
– Да на здоровье, – улыбнулась Вера, он взял чертёж «калаша»:
– А это что?
Вера помрачнела и отвернулась:
– Очередное доказательство моей бесполезности. – Министр выжидающе молчал, она криво улыбнулась: – Это лучшее автоматическое огнестрельное оружие в мире… устройство которого я не помню. Он вот такой, – она развела руки как рыбак, показывая размер, – используется везде, умеет стрелять сквозь стены, пробивает лист железа вот такой толщины, может попасть в карандаш с расстояния в пару кварталов, при этом, благодаря вот этому углу, вектор отдачи идёт вот сюда, это даёт возможность поберечь плечо стрелка, в отличие от многих других прямых автоматов. И ещё в отличие от других, он неприхотливый и живучий, может работать хоть в болоте, хоть под водой… а я его не помню.
Министр помолчал, чуть улыбнулся:
– Это я тоже возьму.
– Не надо, я над ним посижу ещё, может, вспомню, – мрачно дёрнула щекой Вера, тяжко вздохнула, – пойдёмте есть, а? Похоже, еда – единственное, что у меня в этом мире нормально получается.
– Хорошо. – Он встал и обошёл стол, – только я, пожалуй, включу портал, на всякий случай. И давайте постараемся без экспериментов, а то там и Двейн кого-нибудь «случайно» поцелует, а на базе одни мужчины.
Вера тихо прыснула, министр повернул цветочек и сделал приглашающий жест в сторону кухни, Вера кивнула и вышла. На кухне он устроился на своём любимом месте, Вера открыла холодильник и обернулась:
– Объедаемся по полной программе?
– Именно, – радостно кивнул министр, – тренировка в двенадцать, а сейчас восьми нет. И, чисто для информации, я с утра почти ничего не ел.
– Что ж так? – Вера обернулась, выставляя на тумбу кастрюли, – на совете не кормят, что ли?
– Кормят, – министр сделал хитрую морду и со значением посмотрел на Веру, – но я не ел. – Она рассмеялась, он довольно задрал нос и протянул: – Я коварен!
Она стала выставлять на стол тарелки, представляя каждое блюдо:
– Это тефтельки, только новые. Это мой салат, это ваш салат, мой такой же, только крупнее порезан. Это вы знаете… А это ридийский «красный рис», – она неуверенно пожала плечами, – первый раз пробую готовить местное блюдо, рецепт от Сайдэ. Только я сделала не острый. Вы любите острое?
– Слава богам, – выдохнул министр, – нет, я не люблю острое. Когда путешествовал по Ридии, это было большой проблемой, там сыпят перец во всё, я питался одними сладостями.
– Ну и отлично тогда, – она вручила ему вилку и тоже села, – приятненького.
– Вам тоже, – он вонзил вилку в самую большую тефтельку и шутливо посмотрел на Веру: – «Осторожно, горячее»?
– Нет, – показала язык Вера, – остыло уже.
Министр молниеносно сунул тефтельку в рот, зажмурился и замер, Вера тихо смеялась с его прибалдевшей физиономии, он приоткрыл глаза и обвёл взглядом стол, посмотрел на Веру:
– Это всё моё?
– Ни в чём себе не отказывайте, – кивнула Вера, он довольно зажмурился и улыбнулся:
– Вы…
– А я тарелку принёс! – возник посреди кухни Барт, осмотрелся и улыбнулся шире, – о, а можно и мне? – и не дожидаясь ответа, цапнул из тарелки тефтелю, сунув её в рот одновременно с ответом министра:
– Нельзя!
Барт подавился и закашлялся, отвернулся, Вера перевела на министра возмущённый взгляд:
– Пожалели ребёнку тефтельку? – он молча отвернулся, Барт отдышался и повернулся к Вере:
– Я сам виноват, – пошёл к шкафу, достал себе чашку и налил воды, выпил, криво улыбнулся министру: – Я думал, они все шутят.
– Не шутят, – буркнул министр. – В холодильнике есть ещё.
– Да я не голодный, в общем-то, – помялся маг, – я пойду.
– Как твои лабораторные? – как бы невзначай спросила Вера.
– Нормально, – скривился маг, – пока. Господин, – он поклонился и исчез, Вера с ожиданием посмотрела на министра Шена, он вздохнул и положил вилку, с досадой посмотрел на Веру и неохотно сказал:
– Это такое проклятие, кто берёт мою еду, тот ею давится.
– А это вы как заработали? – округлила глаза Вера, министр опять взял вилку, покопался в тарелке.
– Двоюродный брат наградил. Есть такой цыньянский праздник, День Семьи… скоро будет, кстати. В этот день принято всей семьёй ходить в храм Со Ра и Сэ Ра, покровителей семьи. И считается, что если в этот день в храме о чём-то попросить члена семьи, то он обязан помочь или как минимум, попытаться, некоторые этим поверьем нагло пользуются, выпрашивая у родственников гораздо больше, чем они хотели бы дать. Богатые и влиятельные люди стараются в большие храмы в этот день не ходить, потому что просители там просто кишат, семьи правителей вообще строят маленький храм у себя во дворце и пускают только своих. Я об этом празднике не знал, – министр с досадой поморщился, бросил на Веру короткий шутливый взгляд, – мои родственники не особенно заморачивались моим образованием в области традиций, я на этом не раз прокалывался, один раз даже чуть не женился из-за этого. Я тогда в Академии учился, в группе кроме меня было ещё пятеро цыньянцев из Карна, они потащили меня в храм, якобы за компанию, а внутри один из них сказал мне, что у него скоро праздник, он меня приглашает, что планирует поставить бочку дорогого маяльского вина, но к сожалению, ему это не по карману. Я предложил ему кредит на три месяца под пять процентов.
Вера закрыла лицо руками и рассмеялась, министр криво улыбнулся, медленно выбрал тефтельку, прожевал и развёл руками:
– Я тогда владел винокурней, об этом все знали. Я путешествовал в Маялу за год до того, попробовал в одном селе местное фруктовое вино, мне понравилось и я купил всё производство, обновил оборудование, увеличил объёмы и к следующему сезону уже имел прибыль. Из-за доставки телепортом напиток по цене выходил элитным, я в начале сезона навестил десяток богатых знакомых и подарил по паре бутылок, чисто в коммерческих целях, эта акция себя окупила, дальше продажи пошли уже на слухах, больше я никому ничего не дарил. А мой брат, видимо, решил, что я всегда всем вино раздавать буду. От кредита отказался, сказал, что и за три месяца не выплатит, слишком дорого. Я предложил ему помочь найти подработку на каникулы, он сказал, что работать не хочет. Я спросил его, почему он решился на такой дорогой праздник, если его семья не может себе это позволить, и намекнул, что при желании можно уложиться и в более скромную сумму без потери качества. Он сказал, что хочет именно это вино и именно бочку. – Министр замолчал, посмотрел на Веру: – Что бы вы ответили?
– В моём мире такую ситуацию трудно представить, – невесело улыбнулась Вера, – ну или мне просто везёт с окружением. И что вы сказали?
– Я тогда плохо говорил по-карнски, – усмехнулся министр. – Я переспросил, правильно ли я понял, что он хочет, чтобы я за свой счёт поил его друзей. Он сказал, да. Я спросил, что заставило его думать, что я буду так необоснованно щедр. Компания поняла, что я не в курсе про праздник, они стали мне объяснять. До меня дошло, зачем они меня вообще сюда потащили, и я сказал, что раз уж это такая традиция, то я, так уж и быть, дам ему денег на это вино, но на праздник не пойду, и что я очень надеюсь, что и он, и его друзья этим вином подавятся. А всех присутствующих я жду завтра утром на Восточной площади, где уделю каждому ровно по полминуты на обучение уважению к чужой свободе воли.
Он увидел недопонимание на её лице, пояснил:
– На Восточной площади есть большой круг, на котором стоит заклинание полного подавления магии, там обычно проводят дуэли и научные опыты, в народе эту площадь называют дуэльной. «Жду утром на Восточной площади» – одна из формулировок вызова.
Он замолчал, стал копаться в тарелке, Вера тихо сказала:
– И?
– В Карне слабая фехтовальная школа, – криво улыбнулся министр, – а я в том году второй раз стал чемпионом мира, так что… для пущего воспитательного эффекта дрался пустыми ножнами, так можно. Поотбивал каждому обе ладони и разбил губы, чтобы вино пить приятнее было. Ну и всё, я забыл про этот случай. Через несколько лет меня опять попытались поймать на незнании традиций, уже в другом храме, а я напрямую в лоб отказал. Тогда ко мне подошёл жрец и сказал, что я совершенно не учусь на ошибках, одно проклятие от Со Ра и Сэ Ра уже ношу, а мне всё мало. Я сказал, что не заметил, он посмеялся и пригласил приходить, когда замечу. Я пришёл лет через… когда Двейна купил, короче. Жрец мне объяснил, что теперь любой, кто возьмёт мою еду, ею подавится или отравится, в зависимости от того, насколько мне жалко. И это проклятие не снимается, боги семьи не наказывают, они воспитывают, поэтому есть мою еду без последствий можно только в том случае, если мне вообще ни капли не жалко.
– И такое было три раза в жизни? – неверяще улыбнулась Вера.
– С Двейном – да, – буркнул министр. – Мне поначалу даже нравилось, это было так удобно, что никто не возьмёт моё… а вот недавно стало напрягать. Я даже ходил опять в столичный храм, но жрец сказал, что это не снимается, никак, пока не изменюсь я сам, каждый вот такой случай будет служить напоминанием о том, что я всё ещё злой, мелочный и жадный, даже в отношении семьи.
– Жесть, – прошептала Вера, покопалась в тарелке, опять подняла глаза, – вам реально жалко было несчастную тефтельку?
– Я просто не люблю, когда трогают моё, – мрачно ответил министр, – и вообще считаю, что боги должны наказывать тех, кто так нагло просит, а не тех, кто отказывает. Если у меня есть деньги, это ещё не значит, что я готов ими разбрасываться, пять процентов для такой суммы это вполне по-божески.
Вера закрыла глаза ладонью и тихо рассмеялась, покачала головой, вздохнула и опять посмотрела на министра:
– А вы не пробовали убрать из рассуждений цифры? Всё становится гораздо проще и понятнее. Не «троюродный дядя занял десять тысяч на два месяца», а «родственник занял денег на время».
– Абсолютно не проще, – поморщился министр, – как я могу принять решение, если не знаю сумму и срок?
– Закройте глаза, – вздохнула Вера, он пожал плечами и закрыл, – сколько тефтелек на блюде?
– Двадцать семь, – без раздумий ответил министр, Вера ахнула:
– Вы их считали, что ли?
– У меня просто такая память, я всё считаю, автоматически – окна, фонари, шаги, всегда. – Вера тихо переложила одну тефтельку с блюда к себе на тарелку, сказала:
– А теперь сколько?
– Двадцать шесть, – иронично улыбнулся министр, медленно открывая глаза и глядя на Веру.
– Вы на них даже не посмотрели.
– Шутите? На вашей тарелке было две, стало три. Откуда же она взялась?
– Пожалуй, я верну её обратно, – невесело улыбнулась Вера.
– Не надо, – поморщился министр.
– Я возьму себе такую же из кастрюли, – она потянулась за тарелкой, он повысил голос:
– Не надо, ешьте.
– Я не хочу рисковать, – улыбнулась Вера, вставая.
– Мне не жалко, – прошипел министр.
– Я вам верю, – кивнула она и дёрнулась от завибрировавших на локте «часов истины», она успела забыть о них. Министр понимающе усмехнулся и тихо, ехидно сказал:
– Я знаю, что вы пили из моей чашки. И с вами ничего не случилось.
Вероника поражённо замерла, зажмурилась и медленно села обратно, подпёрла лоб рукой и глухо спросила, глядя в стол:
– Как вы узнали?
– На записи слышно, как вы меняете их местами. И чашки, вообще-то, разные – это цыньянский сервиз, там не бывает двух одинаковых предметов. И если бы вы были чуть внимательнее, вы бы заметили, что я потом их обратно поменял.
Вера зажмурилась и закрыла глаза ладонью, ей было стыдно и смешно, министр тихо рассмеялся, довольным голосом шепнул:
– Приятного аппетита, госпожа Вероника, – и застучал вилкой, она тяжко вздохнула и открыла глаза, но голову не подняла, увидела на своей тарелке ещё одну лишнюю тефтельку, наколола её на вилку и шмыгнула носом, сунула в рот, помолчала, попыталась сделать голос беззаботным:
– Как совет?
– Как обычно, – фыркнул министр, – имитация деятельности. Полдня обсуждали авторское право, как будто в королевстве других проблем нет. К юго-востоку от столицы магическая аномалия, прогнозируют перепады температуры, от которых озимые вылезут раньше времени, естественно, помёрзнут, урожай пропал. На северо-западе шахту топит водой, уже неделю, оттуда молят о помощи, министерство никак не решит, чья это проблема – эмчеэсников короля или местного графа. На востоке полный предел, там некоторые уже в открытую вывозят вещи из дворцов, никому нет дела. Королевство балансирует на грани между войной и развалом, а совет министров голосует, считать ли надпись на заборе публикацией.
– И что решили? – невесело усмехнулась Вера.
– Считать, – с сарказмом кивнул министр, – но только если за созерцание забора взымают плату. Они там такого нарешали… – Дожевал, положил вилку и с нехорошей улыбкой потёр руки: – Сейчас будем заниматься незаконной деятельностью. – Достал из внутреннего кармана блокнот, прицелился карандашом, зажмурив один глаз, посмотрел на потолок, кивнул и стал писать, иронично декламируя:
«Не верю в женщин некрасивых!
Но вот, бывает, как зайдёт…
А впрочем, с водкой, да под пиво,
Пойдёт.»
– Вот. Я это написал, без ведома автора. Знаете, что я сделал? Я нарушил закон и заработал штраф. А теперь ещё страшнее. Я напишу имя автора. А потом продам лист вам, за тефтельку. – Он вырвал лист, положил на стол и съел тефтелю, развёл руками: – Сделка состоялась, всё, я преступник. Теперь особая комиссия будет решать, сколько прибыли я получил в денежном эквиваленте, эта сумма будет считаться упущенной прибылью того издательства, которое владеет правами на этот стих, издательство имеет право со мной судиться. Но есть одна проблема – этот стих никогда не издавался. Его написал Бешеный Тэдди на стойке таверны, а так как таверна находится в Маялу, это уже вопрос международного права.
Он пафосно сложил руки на груди и приподнял брови:
– Перед вами международный преступник, да-да, – указал глазами на лист и прошептал: – Хожу по краю. – Вера тихо рассмеялась, министр опять взял карандаш, – а дальше ещё веселее. Допустим, у вас праздник, – он неопределённо повёл в воздухе пальцами и решился, – Тефтельный день. Я решаю вас поздравить, беру открытку и пишу в ней стих. Ну пусть будет…
«Тефтельный день такой тефтельный,
Почти как толстый шмель апрельный,
Как глупый бешеный олень,
И потому – отличный день!»
Вера кусала губы и зажимала рот ладонью, он дописал и полюбовался, положил на стол:
– Вот. Но я не могу его вручить, потому что у меня нет авторских прав. Я должен пойти в издательство и издать его. А если я этого не сделаю, то права на стих переходят Королевской Книжной Палате, и перед тем, как дарить вам стих, я должен туда сходить и получить бумажку о том, что стих написан не в коммерческих целях. И приложить копию к открытке, чтобы у вас потом проблем не было. А Тэдди этого сделать не может, он мёртв. И права на его стихи будут принадлежать тому, кто первый их издаст. Знаете, кто заработает на этом больше всех? Даже не издательства. Юристы. Бесконечные справки, оформленные задним числом бумажки, тяжбы по поводу того, кто что когда издал, в какой редакции и у кого больше прав, выгодны адвокатам и чиновникам. Кто автор законопроекта сами догадаетесь?
– Министр юстиции, – вздохнула Вера.
– Бинго! – зло улыбнулся министр – Они обсуждали это полдня, как будто заняться больше нечем. Причём, реально что-то решающие законопроекты принимаются на уровне министерств, согласовываются с Конституционным судом и подписываются королём, это происходит быстро и тихо. А на совет министров выносятся вот такие «общие вопросы» и каждый хочет вставить свои пять копеек, начинается балаган, куча голосований, это так бессмысленно! – Он взялся за виски, зажмурился и прошипел: – Полдня! За это время можно было решить десяток вопросов, требующих срочного вмешательства.
– Так уж и десяток, – чуть улыбнулась Вера.
– Вы во мне сомневаетесь? – изобразил возмущение министр, Вера прижала ладони к груди и захлопала ресницами:
– Я? Да никогда.
Он нахмурился и изобразил подозрительность:
– Чувствую иронию. Зря! – Опять взял карандаш и заявил: – Сейчас будем заниматься политикой. Выбирайте вопрос.
– Давайте спасём урожай, – серьёзно кивнула Вера.
– Давайте. – Он закинул в рот ещё тефтельку, отодвинул тарелку и поддёрнул рукава: – Так, заседание длилось семь часов, на десять – это по сорок минут на вопрос. Этот пункт мы рассмотреть не успели, поэтому король выделил 2000 золотых на решение вопроса и поручил это министерству сельского хозяйства. Я говорю, что решу это вдвое дешевле и за двадцать минут. Засекайте.
Вера ответственно посмотрела на часы и кивнула:
– Вперёд.
– Так, первое – отменить формирование комитета по этому вопросу. Потому что они формировать неделю будут, потом обсуждать ещё две, потом месяц будут принимать предложение от разных исполнителей и ещё месяц их рассматривать, а время идёт. В результате к крайнему сроку они попилят большую часть средств, а тех, что останутся, хватит только на какой-нибудь древний, кустарный способ, он, естественно, не сработает и комиссия будет объяснять это тем, что король выделил мало средств. Паразиты, – он зло строчил на листе и бубнил под нос, – у самих рожа чуть не треснет, а всё бы хапнуть побольше. Так, отменили. Пункт второй – определить объём работ. Это я знаю, две области, тридцать пять фермерских хозяйств, площадь большая, но решаемо. Пункт третий – варианты решения. Этих вариантов сами фермеры уже десяток прислали, их эта проблема касается напрямую, поэтому им не всё равно. Лучший способ – магическая защита, это дорого, но эффективно. Первый вариант – обратиться в столичную гильдию свободных магов, они сформируют группу, сами всё организуют, сделают качественно и выставят счёт. В принципе, двух тысяч на это хватит, но я обещал уложиться в одну, поэтому, вариант второй. Оденс – столица, волшебный город возможностей, здесь постоянно проживает целая куча магов, которые короне по гроб жизни должны, потому что корона оплатила их начальное образование, называются они студенты. Да, они без опыта, но с работой вполне способны справиться, она несложная, к тому же, там будут преподаватели. И в Академии Прикладных Искусств как раз через неделю практика, магию погоды и природы изучают минимум три факультета – врачи, стихийщики и строители, группы из шестидесяти человек хватит с головой. Приписываем им по три преподавателя на группу, можно и два, но на всякий случай. Составляем указ на имя ректора, что эти группы будут проходить полевую практику не в лагере, а в поле. Выдаём им по золотому в день на еду, преподавателям по два. Далее. Им нужен транспорт до места и на месте, там крыша над головой и питание, плюс архит и кто-то для подпитки. Архит мы производим, я пишу заказ, они получают на складе Академии, всё просто. Транспорт до места – телепорт. Транспорт на месте – лошади. Смотрим конезаводы рядом – есть один такой, и принадлежит он, внезапно, мне. Я буду так добр, что дам им лошадей в аренду со скидкой пятьдесят процентов, потом напишу об этом в налоговой декларации и они мне с лихвой отобьются. Жить господа студенты будут на фермах или в тавернах, питаться там же, а самые жадные будут напрашиваться на ужин к фермерам, а золотой свой класть в карман, их дело. Есть одна проблема, которую тоже надо решить заранее – тренировочный лагерь Академии будет стоять полупустой, если я заберу оттуда шестьдесят человек студентов. Чтобы этого не допустить и не испортить отношения с ректором, я направлю туда своих будущих сотрудников – Высшую Школу Спецкорпуса, для них этот лагерь будет развлечением, они привыкли к жизни пожёстче. А чтобы на меня не разобиделся их декан, я сделаю то, о чём он давно просит – проведу для них особый курс тренировок с моими орлами из отдела, три дня, две ночёвки, прямо в лагере. В восторге будут все, особенно мой отдел – в лагере полно студенток, а присутствие девушек повышает эффективность тренировок. И травматизм, к сожалению. А ещё есть вероятность, что кто-то женится, но, что поделать, это риск. И последнее недостающее звено, – министр взял ещё тефтельку, медленно прожевал, улыбнулся Веронике:
