Текст книги "Билли-талисман"

Автор книги: Оливия Голдсмит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Глава XXV

На следующее утро Кэйт сидела в своем кабинете лицом к лицу с маленькой девочкой. Тина, отважная третьеклассница, устроилась на одном из небольших стульев, на ее руке была широкая повязка. Тина добровольно истязала себя снова и снова, и Кэйт не считала, что эти травмы следует объяснять неловкостью. Она предполагала, что Тина, вероятно, демонстрировала компульсивное поведение. По каким-то причинам она просто, если можно так выразиться, разыгрывала травмы: то ли на спор, то ли из страха, или ее вынуждали так реагировать. И хотя многие специалисты в этой области отвергали эту гипотезу, Кэйт считала ее вполне обоснованной.

Она беседовала с девочкой уже больше часа, и ей казалось, что наметился определенный прогресс.

– Так ты не станешь повторять этого снова? – спросила она Тину.

Тина смотрела на нее снизу вверх и улыбалась.

– Нет. Если только Джейсон не подзадорит меня.

– А если он скажет тебе прыгнуть с крыши…

Кэйт осеклась. И как это вырвалось? Так мог говорить ее отец. Не закончив, она улыбнулась, прикрыла глаза и наклонилась к Тине, девочке, которая не умела отказываться от пари.

– Я клянусь, ты не станешь, – сказала она. – Держу пари, что тебе не следует делать ничего из того, на что тебя подбивает Джейсон.

– Не следует, – согласилась Тина.

– Клянусь, что нет, – повторила Кэйт.

Она не была уверена, что это контрпари сработает. Тина вполне могла спрыгнуть с крыши. В этот момент зазвенел звонок и прервал ее раздумья.

– Мы поговорим о твоей дружбе с Джейсоном в следующий раз, хорошо, Тина? – спросила Кэйт.

Тина опять кивнула, соскользнула со стула и выбежала из кабинета.

– Я тебе говорила, что ничего не получится. – Кейт каждое слово произносила медленно и отчетливо, чтобы Эллиот мог усвоить сказанное своей математической головой. – Ноль, пустое дело, никоим образом. Невозможно.Кончено. Капут.

– И ты в этом уверена? – спросил Эллиот.

Она посмотрела на него. Они шли в гимнастический зал «Кранч» – место, которое рекламировали по телевизору. Но Кэйт была расположена высказать несколько суждений прямо сейчас. Эллиот выглядел ужасно. Они шагали по Восьмой авеню, а на нем были мешковатые шорты, рваная футболка и полосатая рыбацкая шляпа родом из какой-нибудь лавки старьевщика, к тому же на ногах у него высвечивали разные носки.

– Знаешь, – заметила Кэйт, стараясь сменить тему, – у тебя вид только что выпущенного из сумасшедшего дома.

– Спасибо, – поблагодарил Эллиот. – Это именно то, что мне было нужно. Брайс мне помог.

Кэйт улыбнулась против воли. Как мог парень, настолько далекий от моды, как Эллиот, составлять пару стильному Брайсу – это было непостижимо для нее. Однако они были крепкой и счастливой парой и имели много общего по жизни, уважая взаимные различия, и это делало их совместное существование еще интереснее. Трудно представить, что Брайс мог выпустить Эллиота из дома одетым подобным образом, но Кэйт была уверена, что тот, скорее всего, просто пожал плечами, посмеялся и обнял Эллиота. Вдруг образ Майкла из предыдущего вечера в его спортивном пиджаке непрошено возник в ее воображении. Нельзя осуждать человека, основываясь на том, что он бездарно одевается, но все же она упрекала Майкла за это.

– Я должен выслушать все, что произошло, по порядку, фраза за фразой, слово за словом, действие за действием.

Они свернули на восемнадцатую улицу, и Кэйт посмотрела на Эллиота с неприкрытым раздражением.

– Если ты думаешь, что я собираюсь пережить вчерашний вечер еще раз, то тебе лучше бы передумать. – Они приблизились к входу в зал. – Иначе ты можешь разминаться без меня.

Они оба приобрели членство в «Кранче» и потому могли ходить заниматься вместе, подстегивая друг друга. Это было прекрасно, но у Кэйт не было желания препарировать вчерашний вечер. Она, по правде говоря, испытывала некоторую неловкость и стыд и из-за своего вранья, и из-за своего поведения. Но это не означало, что она должна посвящать Эллиота во все это. У двери в женскую раздевалку она обернулась и сказала ему:

– Отвали. Я найду себе для тренировки парня-натурала.

После того как она переоделась в тренировочные штаны и свободный топ, скрутила волосы резинкой и закрепила их на макушке шпильками, сложила свои вещи в шкафчик, она, выйдя, обнаружила Эллиота стоящим там же, где она его оставила.

– Ну, пожалуйста, – умолял он, словно она никуда не уходила на целых десять минут. – Ты же мне ничего не рассказываешь.

– Ах, ради бога, – рассмеялась Кэйт в раздражении. Но она уже не могла отказать ему. И ей пришлось снова вникать во все детали ужасного вечера – как Барби вырядила Бину танцовщицей из Лас-Вегаса, как Билли явно показал, что пришел на свидание к ней, и как он был расстроен, поняв, что предназначен Бине, как в конце вечера дело дошло до ссоры.

Они подошли к матам, и Кэйт взяла большой пластиковый мяч, чтобы начать разогреваться. Она легла на него спиной, чтобы растянуть переднюю часть туловища. Растяжка была приятной, и она дышала глубоко и ровно. Растяжка была единственным элементом тренировки, от которого она получала настоящее наслаждение, а ей это было особенно необходимо после вчерашних и сегодняшних событий. Если Брайану Конрою стало лучше и он теперь уже способен оплакивать потерю своей матери, то другого ребенка, Лизу Аллен, привели к ней потому, что она казалась «рассеянной». А Тину Фостер прислали к ней вторично из-за того, что она заключала глупые пари и прыгала со школьной ограды… Кэйт вздохнула.

Теперь они с Эллиотом сцепились руками и делали наклоны друг против друга, чтобы растянуть мышцы спины. Они вместе ходили в гимнастический зал уже семь месяцев и выучили обязательные упражнения наизусть. Они сначала тянули друг друга за руки, потом вытягивали ноги, сжимая голубой мяч.

– Знаешь, я получил частичный отчет от Бев вчера вечером, которой все рассказала Бина.

– Бев звонила тебе?

– О да. Мы с ней поддерживаем связь. Я хочу стать крестным ее ребенка.

– Боже упаси! – воскликнула Кэйт.

Она почувствовала неподдельное раздражение от того, что Эллиот так… внедрился в среду ее бруклинских друзей, и была удручена тем, что Бев внесла в это свою лепту.

– Учти, я не верю, что Билли Нолан полюбит Бину. Вышло так, что он обиделся на то, что я им манипулировала, и – вот шок так шок – он не желает гулять с Биной, невзирая на наряды от Барби, прически от Брайса и на весь твой план. А кроме того, он мнене нравится. Он – неприятный человек.

–  Тебеон не обязан нравиться, – начал Эллиот. Мнетоже. Даже Бинеон нравиться не обязан. Ей только нужно встречаться с ним примерно два целых и четыре десятых месяца. Это около десяти недель, или семьдесят дней – как тебе больше подходит.

– Но ему-то Бина должна нравиться, – напомнила Кэйт. – А это не так. И делу конец.

– Технически мы этого не знаем, – прохрипел Эллиот с запрокинутой назад головой. Он прогнулся назад, сделав «мостик».

– Что ты имеешь в виду? – спросила Кэйт, снова выпрямляясь.

– Я считаю, из твоего пересказа явствует, что он поссорился с тобой, – сказал Эллиот.

– Да. И что?

– А то, что его проблема в тебе, а не в Бине, – Эллиот строго посмотрел на нее.

– Эллиот, поверь мне, между ними не существует никаких флюидов.

– Кэйт, из того, что ты мне рассказала, и того, что со слов Бины говорила Бев, мне ясно, что вчерашний вечер был лишь первым номером программы. Фактически ты обманула парня, и он разозлился и невзлюбил тебя, но он вполне мог бы при случае полюбить Бину, по крайней мере на достаточно долгий срок в семьдесят три дня.

– О, Эллиот, не будь смешным, – бросила Кэйт. Она отпустила его руки, и он упал, звучно шлепнувшись задом и растянувшись на мате. – Ты пытаешься убедить меня, что фиаско произошло по моей вине?

Эллиот медленно поднялся с мата, растирая заднее место руками.

– Вот об этом как раз я тебе и говорю. Об этом – и о том, что ты обязана извиниться перед ним.

Кэйт посмотрела на него в изумлении.

– Никогда не слыхала ничего более возмутительного, – сообщила она ему. – Никогда не попрошу прощения у этого невыносимого, высокомерного… – Она повернулась и пошла вон.

– Он тебе нравится, не так ли? – спросил Эллиот.

Кэйт остановилась на месте, развернулась кругом и уставилась на него.

– Нет! – крикнула она.

Эллиот пожал плечами.

– Я просто поинтересовался, – сказал он. – Просто я никогда не видел тебя в таком возбуждении из-за Майкла. – Он набросил полотенце на шею и спокойно пошел к топчанам.

– Не вмешивай в это Майкла, – бросила Кэйт.

Она глубоко вздохнула. Эллиот, который знал ее, пожалуй, лучше любого другого, жал на все клавиши. Но она ему не позволит. Пока он задавал программу своему тренажеру, стоя спиной к ней, она заставила себя медленно и тщательно перебрать в уме все вчерашние события и чувства. Может быть, она действительно была одновременно катализатором и камнем преткновения. Возможно, если бы она не стояла на пути, Билли заинтересовался бы Биной. Казалось, он не пропустил ни одной женщины к востоку от Корт-стрит. Что бы ни произошло, даже если у нее плохо получилось, все равно у нее были добрые намерения. Она подошла к соседнему с Эллиотом тренажеру и ввела свои данные и программу.

– Ты думала о чем-то другом или просто такая неуклюжая? – спросил Эллиот, когда она заняла позицию и приспособила свой ритм к его ритму.

– Возможно, – признала Кэйт. – Но мне претит сама идея просить у него прощения. Разве я должна?

– Кэйт, – сказал Эллиот, не обратив внимания на ее тон, – я не вижу выбора. Не имеет значения, что ты не веришь в «глупый» план. Бина верит, ты ее лучшая подруга, и именно ты оттолкнула Билли. Ты обязана извиниться.

«Боже, – подумала Кэйт, – как ни противно, но Эллиот всегда оказывается прав».

Глава XXVI

В четверг вечером в своей спальне Кэйт стояла перед большим зеркалом, примеривая к себе унылую, но вполне приличную блузку. Отказавшись от нее, она бросила ее в кучу забракованных нарядов, которая уже выросла на ее кровати. «И что мне надеть?» – спрашивала она себя. Она отвернулась и задумалась на минуту. А почему, собственно, ее это так заботит? Билли ничего не значит для нее, пусть он даже так привлекателен. Она направилась к своей небольшой кладовке и принялась искать зеленый топ с прямоугольным вырезом, который так красиво смотрелся на ней. Снимая его с вешалки, она вдруг остановилась. Билли Нолан стал занимать гораздо больше места в ее мыслях, чем был того достоин. К тому же он уже видел ее раньше. И ни к чему ей на этот раз производить на него какое-то впечатление.

Кэйт перевела дух и спокойно взглянула сама на себя.

– Привет, – произнесла она так, словно с кем-то разговаривала. – Билли, я хочу извиниться за мое поведение в тот вечер…

Она стиснула зубы. Это оказалось труднее, чем она себе представляла. Кэйт подумала о тех детях, которых она просила поиграть в ролевые игры: дети должны были разговаривать с отцами, которые ушли из семей – дети, уставшие от понуканий, дети, которые практиковались в том, как нужно просить то, чего бы им хотелось. Теперь была ее очередь, и это был унизительный опыт. И это заставило ее глубже сострадать своим маленьким пациентам.

Послышался телефонный звонок, он вывел ее из забытья, хотя она без радости узнала номер на определителе. Так или иначе, но Кэйт была не в настроении разговаривать с Майклом именно сейчас, и с его стороны было странно звонить рабочим утром. Она неохотно подняла трубку.

– Привет, – сказал он весело. – Я тебя разбудил?

Кэйт убедила его, что нет.

– Слушай, я подумал сейчас, что мы могли бы встретиться сегодня вечером.

Кэйт несколько смутилась. Они никогда еще не встречались в четверг. Обычно по пятницам.

– Что-нибудь не так? – спросила она.

– Да. Я скучаю по тебе, – ответил Майкл.

– Мне тоже не хватает тебя, – ответила она автоматически. Она остановилась, к удивлению осознав, что это не было правдой. Она задумалась, почему так. Возможно, ей не хватало бы Майкла, если бы она сейчас не была так занята Билли? Внезапное раздражение охватило ее. Конечно, нет! Это было бы просто смешно. – Сожалею, но я… у меня поручения, которые я должна выполнить вечером.

– О, хорошо. Нет проблем. Увидимся завтра, надеюсь.

– Да, – ответила Кэйт. – До завтра.

Она повесила трубку, вздохнула и вернулась к прерванным занятиям.

В тот же день после школы Кэйт прибыла к бару «Барбер» с прекрасно уложенными волосами и выглядела так, будто собиралась вступить во владение одной из компаний «Форчун 500». От школы до ближайшей к этому месту станции она ехала на метро. Вокруг было тихо, бар, казалось, был закрыт, однако она постучала в дверь. Отозвался женский голос.

– Мы не открываем до… – Дверь рывком приоткрылась, и высокая и худая женщина лет тридцати восьми в старых джинсах и обрезанном топе предстала перед ней. Она протирала передником бокал и подозрительно уставилась на Кэйт. – Эй, слушайте, если вы заблудились, то я не могу показать вам направление, я дислектик. И если вы не клиент, то вам не полагается пользоваться туалетом. – Она уже собиралась хлопнуть дверью, но Кэйт придержала дверь. Женщина остановилась. – Рыжая, – произнесла она, словно ей было известно все про Кэйт.

– Простите? – переспросила Кэйт. Ее репутация бежит впереди нее? – Вообще-то я ищу одного человека, который работает здесь… Билли Нолана. – Она покраснела, подумав обо всех женщинах, которые могли стоять у этой двери и говорить то же самое.

– Разумеется, – устало заявила женщина. – Но он будет вечером, не раньше шести.

Кэйт взглянула на часы. Ей предстояло ждать еще два часа. Она вздохнула тяжко, как никогда ранее.

– Что ж, спасибо вам, – сказала она и повернулась, чтобы уйти. Ей надо поискать, где бы пока выпить чашку кофе. Но едва она сделала пару шагов вниз по ступенькам, как работница бара закричала ей вслед:

– Эй! Это не вы сказали ему его прозвище?

Кэйт повернулась и кивнула.

– Билли-талисман, – сказала она. – Ведь именно так его все называют?

– Да. А он не знал про это, – смеялась она. – Это его просто взбесило, не в бровь, а в глаз. – Она измерила Кэйт взглядом еще раз.

– Ладно, я приду позже, – сказала Кэйт. По крайней мере, она хоть чем-то задела чванливого ублюдка. Это могло помочь ей выполнить поручение.

– Постойте, если вы хотите встретиться с ним сейчас, так он живет над баром, – женщина указала на кнопку с другой стороны дверного проема.

– Ну и пусть. Я приду в другой…

Прежде чем Кэйт успела договорить, та нажала на кнопку и прокричала в домофон:

– Эй, Билли! К тебе гость, и – сюрприз, сюрприз – это женщина.

– Спасибо, Мэри, – послышался голос Билли из домофона. – Я открою.

Кэйт криво улыбнулась Мэри.

– Благодарю, – сказала она, хотя не была уверена, что думала то же самое.

– Да не стоит, Рыжая, – ответила работница.

– Меня зовут Кэйт, – сообщила ей Кэйт.

Лицо Мэри расплылось в улыбке:

– О, Кэйт… – произнесла она понимающе и отправилась обратно в бар.

Дверь открылась. Кэйт еще раз пригладила волосы и взялась за ручку. Она поднималась по ступенькам на второй этаж. Дверь комнаты уже была открыта настежь. Открывшееся перед ней вовсе не было похоже на то, что она ожидала увидеть. Вместо «холостяцкой берлоги», забитой пустыми коробками из-под пиццы и мебелью, которая выглядела свалившейся с грузовика, она увидела комнату с полированным деревянным полом, покрытым поношенным, но красивым персидским ковром, большой потертый коричневый диван «честерфильд» и две стены книжных полок, забитых до потолка сотнями книг. Окно между книжными полками было открыто. Из него было видно дерево и кусочек неба, хотя раздувавшиеся белые занавески затеняли маленький пейзаж. Вся обстановка была очаровательной и куда более домашней и изысканной, чем Кэйт могла вообще ожидать от Билли Нолана.

Билли сидел за письменным столом красного дерева спиной к ней, прикованный к экрану переносного компьютера, стоявшего перед ним. Кэйт вошла в комнату и огляделась. Ее удивление возрастало. Почти половина книг на полках была на французском языке, и она узнала два прекрасных издания Домье. Как будто женщина обставляла это жилище, подумалось ей.

– Привет, – сказала она.

Билли не отрывал глаз от монитора.

– Подождите. Подождите. Я получаю электронную почту, – таким было его приветствие.

– Это не займет много времени, – начала Кэйт. Билли поднял руки с клавиатуры и повернулся. Установилось неловкое молчание.

– Я н-н-не видел, что это вы, – заикнулся он. – Я думал, пришла н-н-новая барменша.

– Не думаю, чтобы я подошла для такой работы, – заметила Кэйт и едва не прикусила язык. Это прозвучало злобно, а этого ей совсем не хотелось.

Билли встал.

– Так вы пришли сюда лишь для того, чтобы отклонить предложение работы, или есть другие причины для столь неожиданного визита? – спросил он.

Оба так и стояли по разные стороны комнаты, разделенные диваном и растущим напряжением между ними. Кэйт попыталась решить, стоит ли сначала выпалить свое извинение и бросить вызов или сначала попытаться устранить возникшее между ними недоразумение. Все, что она могла почерпнуть из своего опыта, не подходило.

– Я хотела… – начала она.

– Да? – Билли выгнул брови. Было невыносимо смотреть, насколько он привлекателен, даже с неприглаженными волосами и в рубашке, расстегнутой до третьей пуговицы. Она отвела глаза от него.

– Я хотела извиниться за… – Все выходило как-то не так. – Я хотела извиниться за то, что не сказала вам правды в тот вечер.

Билли рассмеялся:

– По-моему, это не очень-то похоже на извинение.

– Я понимаю, что после всего, что случилось, я не самая приятная для вас персона, но не в этом дело, – объясняла она, положив свою сумочку на стол.

– Не в этом? – спросил Билли.

– Нет. Важно лишь то, что Бине вы действительно нравитесь, – продолжала Кэйт. Получалось неубедительно. Она говорила слишком прямо и в то же время слишком уклончиво, и ее скованность перед этим парнем злила ее. – И я думаю, может быть, она вам понравится.

– О, неужели? – ухмыльнулся Билли. – И как же вы смогли проникнуть в глубину моих чувств?

– Послушайте, это не мое дело, но…

– Ну, наконец-то вы сказали хоть что-то близкое к истине, – заметил он, садясь на свой «честерфильд». Так в чем же тогда вашедело?

– Я психолог, – ответила она.

Он покачал головой.

– Мне следовало догадаться, – пробормотал он. – Кто может быть хуже психолога, кроме психиатра?

– Почем вам знать? Вы встречались и с тем, и с другим?

– Нет. Я консультировался у обоих. Очень давно. И это были просто бесполезные интеллектуалы.

Она подумала, зачем такому типу, как он, было обращаться к доктору, но сочла благоразумным не спрашивать об этом. Она лишь подошла к небольшому стулу у окна, решив попытаться вести разговор дальше.

– Мне не по душе это.

– Сожалею. Я не должна была вам говорить, но не я автор этого прозвища. Очевидно, оно в ходу у всех.

– Очевидно, – сухо повторил он. – Как будто моя личная жизнь касается кого-то еще.

У Кэйт появился шанс обернуть дело в пользу Бины. Она пошла в наступление.

– Что же, вот почему я зашла. Конечно, это не мое дело, но я думаю, вы двое могли бы очень… знаете ли… подойти друг другу… и это было бы совсем… чем-то… что я хочу сказать, я уже вам говорила… понимаете?

«И что только я несу?» – подумала она. За всю свою жизнь она еще не говорила ничего более бессвязного.

– Без сомнения, нет, – отрезал Билли, слегка улыбнувшись, видя ее явное замешательство.

– О, да я знала, что вы воспримете это в штыки! – Кэйт встала и в отчаянии прошла к двери. Ей никогда не было так трудно с детьми. Или с Эллиотом. Или с Биной, подругами и даже с Майклом. Почему же ей так трудно дается разговор с Билли Ноланом?

– С какой стати я должен встречаться с Биной? Я сам выбираю своих женщин. А она выглядит как охотница за мужем, – добавил Билли. – Не мой тип.

Кэйт могла еще стерпеть некоторые его насмешки над собой, но как он смеет оскорблять ее подругу?!

– Это уже из ряда вон. Вы просто неудачник! – почти закричала она на него.

– Я?! – изумился Билли. Он вскочил с дивана и подошел прямо к ней. – Эй, это место принадлежит мне. Я создал его из ничего. И у меня большие планы, да! Я собираюсь открыть собственный ресторан в следующем году.

– Да. Но способны ли вы быть порядочным в отношениях с женщиной? – спросила она.

– Я могу встречаться, с кем захочу!

– Не со всеми. Вы не сможете заполучить меня! – в ярости бросила Кэйт. – Вы – как какой-нибудь заурядный Мик, который никогда не бывал за пределами Бруклина. Ваше счастье в том, что внешне вы чуть-чуть привлекательнее выглядите, чем изнутри, и вас терзает непрекращающийся конфликт между внешней оболочкой и внутренним содержанием. И вы сами не сознаете того, что вы – неудачник, – задыхалась в запале Кэйт, ее лицо горело. Так не прийти ни к чему хорошему. Она смотрела на Билли, но его лицо оставалось поразительно невозмутимым.

– Вы разговариваете со мной как доктор или просто как злобная шавка? – спросил он с ошеломляющей холодностью.

Кэйт было открыла рот, но сдержала себя, вспомнив о своей миссии. Она шагнула к столу, взяла сумочку и пробормотала настолько громко, чтобы Билли мог расслышать:

– У вас это никогда не получится.

– Что именно? – поинтересовался он.

Кэйт резко повернулась к нему лицом с горящим глазами. Они смотрели друг на друга так же, как тем вечером в боулинге.

– Ничего, – бросила она. – Абсолютно ничего.

– Объясните же мне, – потребовал он сквозь зубы, склонившись в ее сторону через спинку дивана.

Кэйт чуть не улыбнулась, поскольку предчувствовала свою победу. С ним оказалось не труднее, чем с Тиной Фостер.

– Только сейчас, придя сюда, я убедилась в том, что вы не смогли бы встречаться с Биной больше одной-двух недель, – сказала она уверенно. – Вероятно, у вас компульсивное поведение.

– Что? – спросил возмущенный Билли.

– Компульсивное поведение, – ответила Кэйт, теряя терпение.

– И что же это такое? Какой-нибудь жаргон из «ДСР-IV»?

Кэйт удивилась, что ему известно о «Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам». То была своего рода библия, созданная для специалистов, работающих в области изучения психических нарушений. Но ей удалось скрыть от него свою реакцию.

– Это не из «ДСР-IV». Это старое фрейдистское теоретическое положение.

– Я думал, что Фрейд не столь популярен в наше время. Эдипов комплекс, размер пениса. Разве это уже не устарело? И кроме того, этот парень не разбирался в том, чего хотят женщины.

И снова Кэйт была удивлена его поразительной осведомленностью в вещах, о которых, по ее мнению, он не должен был иметь понятия.

– Полагаю, что это до сих пор в силе, – сказала она. – В особенности точно в случаях вроде вашего. Это примерно можно описать как компульсивное невротическое поведение, при котором человек повторяет несколько измененные версии травмировавших его событий из прошлого. Однажды начавшись, компульсивность толкает человека на неадекватные поступки.

– Да неужели? – спросил Билли. Как она того и хотела, он раззадоривался. – И что же за неадекватное поведение я должен якобы повторять?

– Вступление в интимную связь, которая должна заканчиваться оставлением партнера. И каждый раз вы выбираете неподходящего вам партнера, чтобы обеспечить заранее гарантированный разрыв.

– И откуда вам может быть известно обо мне все это? – спросил он.

– Ну, я же доктор, – ответила она, – и мне известны несколько неподходящих вам женщин, с которыми вы играли по подобной схеме. И я просто подумала, что Бина могла бы стать той, к кому вы могли бы привязаться по-настоящему. Она не из привычных вам длинноволосых бруклинских пустышек. И она сейчас переживает очень трудный момент. Тем не менее это не получилось, и ни для меня, ни для Бины это отнюдь не судьбоносно. Я уже сожалею о том, что так опрометчиво попросила у вас прощения, так и не получив его.

– Я же не получил от вас ничего, кроме головной боли, – парировал он.

– Так мы говорим не обо мне, верно? Речь идет о вас. Вы сочли невозможным встречаться с прекрасной девушкой, с которой в будущем возможны любые серьезные отношения.

– Это не так, – заметил он.

– Я думаю, это не так по той самой причине, по которой вы получили свое прозвище, – сказала она.

– Я без проблем вполне мог бы встречаться с Биной. Она довольно милая девушка и знает, как приятно провести время. В отличие от некоторых зажатых словоохотливых психологов, которых я знаю. И я отнюдь не собираюсь… жаловаться… ни в коем случае.

– Отлично. Так докажите это, – подхватила она. – Попробуйте встречаться с ней пару месяцев и не бросайте ее, и я откажусь от своего убеждения и признаю свою полную неправоту. К тому же, если вы сможете установить прочные взаимоотношения, от вас отстанет и ваша кличка. Только я не думаю, чтобы вы смогли.

– Согласен, – заявил он. – И лишь потому, что я сам этого хочу. И потому, что она – приятная девушка. Не мой тип, но мила. И я буду с ней столько, сколько захочу. Мне не нужен психиатр ни для того, чтобы сделать это, ни для того, чтобы потом подвергнуть себя психоанализу.

– Да я и не мечтаю об этом, – улыбнулась Кэйт, направляясь к двери. Она взялась за ручку двери, но, прежде чем повернуть ее, обернулась к Билли.

– Я могу дать вам номер Бины, – предложила она.

– Спасибо, у меня уже есть. И я прекрасно помню: Бина Горовиц, Оушен Парквей. – Он смотрел на Кэйт взглядом триумфатора. А Кэйт, по некой непонятной ей причине, была раздосадована.

Ладно, ее чувства не в счет. Она выполнила то, что от нее требовалось. Воодушевленная, она просто открыла дверь и захлопнула ее у себя за спиной.