Текст книги "Билли-талисман"
Автор книги: Оливия Голдсмит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
«Пока все хорошо», – подумала Кэйт. Следующим и последним этапом было подобраться к самому столу и перетасовать карточки. Если бы Бина села рядом с Бев или Барби, она бы не выдержала и пяти минут. Разумеется, она могла быть посажена в традиционном, набившем оскомину порядке: «мальчик-девочка-мальчик». Кэйт вздохнула в предчувствии еще одного обеда в компании Бобби, мужа Барби и крайне скучного типа. Она подошла к ближайшему входу в банкетный зал, и тут, к счастью, дверь отворилась, и появился загнанный официант. Кэйт придержала дверь за его спиной, пока он спешил с салфетками в руке, и проскользнула внутрь.
Она прочла объявление «Свадьба Тромболи и Бэкмена в субботу». Ниже значилось: «Мицва Айзенберга в воскресенье». Кэйт осмотрела помещение. Интерьер зала вполне соответствовал осуществленной мечте Банни Тромболи, но Кэйт он мог присниться только в страшном сне. Декорации, украшения столов, свечи – все в стиле посредственных фотографий, которые Банни вырезала из журналов и хранила с десятилетнего возраста. Все «шавки», кроме Кэйт, делали то же самое. Кэйт глубоко вздохнула. Уж если она и позволяла себе пофантазировать о свадьбе, то основное место в ее фантазиях отводилось жениху, а не столовым приборам.
Невероятная, кричащая расцветка скатертей – комбинация ярко-розового и оранжевого, не приемлемая ни для одежды, ни для мебели, сочеталась с черными приборами и украшениями стола из лакированной кожи с завитушками. И все же было что-то притягательное, спокойное… даже волшебное в этом пустом зале, приготовленном к пиру, но без его участников. Кэйт постояла немного, чтобы поразмышлять об этом. Затем она вспомнила о своей миссии и прошла вперед. Она нашла девятый стол, осмотрела его и переставила таблички так, чтобы в ряду были Эллиот, Кэйт, потом Бина и, наконец, Брайс. Ей нужно было пересадить Бобби и Джонни, мужей Барби и Бев, чтобы все уладить, и через пару минут с этим было покончено. Она вытащила четыре стула для своей компании и прислонила их спинками к столу – весьма несложный способ показать, что места заняты, и таким образом защитить произведенные ею пертурбации от постороннего вмешательства.
Шум вновь прибывавших снаружи становился все громче, двери распахнулись без предупреждения. Гости стали просачиваться внутрь. Кэйт, не желая засветиться в одиночестве посреди зала и превратиться в мишень, наподобие одинокой утки под прицелом охотника, решила выйти на террасу, расположенную за восточной стеной зала. Она могла подождать снаружи, подышать свежим воздухом и насладиться перед битвой одиночеством. Когда ее команда вернется, здесь будет достаточно много людей и шума, чтобы незаметно проскользнуть обратно, найти друзей и пообщаться в пределах необходимой достаточности. Она справлялась на десятках других свадеб, так что сможет справиться и сейчас.
Теперь, на террасе, Кэйт наконец могла подумать. Она была чрезвычайно довольна, что не пригласила Майкла. Ей было бы неловко и даже немного стыдно, хотя стыдиться было и нечего. Туалеты, акценты, громкая речь… словом, вульгарность всего происходящего ее коробила. Она привыкла к этому и любила многих из этих людей, но ей не хотелось оправдываться за них перед Майклом или кем бы то ни было. Однако она не смаковала этот визит в Бруклин, подобно Эллиоту и Брайсу. Для последних это было похоже на посещение парка развлечений сафари. Они наблюдали дикую жизнь с беспристрастностью другого биологического вида.
Кэйт поглядывала в зал. Заполнить его было делом недолгого времени. Здесь Брайс и Эллиот смогут побеседовать с теми, за кем наблюдали в церкви. Как бы то ни было, хотя сама Кэйт смотрела на этих людей как на чужих, ей претила сама мысль о возможности наблюдать за ними с подобной целью, даже если в качестве исследователей выступают Эллиот и Брайс. «Да уж, – подумала она, – идея оставить Майкла в стороне от всего этого была верна, но что бы я делала с Биной без помощи этих парней?»
Она видела, как люди входили, искали свои карты гостей, обнимались и целовались, шли выпить. Даже сквозь стекло она могла слышать, как они рассуждали о цене на каждое блюдо предстоящего обеда, о том, где невеста купила платье, о предполагаемой беременности… и тут Кэйт заметила Эллиота, Брайса и Бину, входивших в зал. Она должна была признать: Бина выглядела в тысячу раз привлекательнее и утонченнее с поразительным макияжем и зачесанными назад волосами – в образе, над которым так долго колдовал Брайс. Кэйт подбежала к двери, решив войти в зал, но обнаружила, что замок за ней захлопнулся. Она попробовала открыть другую дверь, третью. Все были закрыты.
Кэйт попала в ловушку. Она стучала в стекло и безрезультатно пыталась привлечь чье-либо внимание, но в зале было шумно. Она почти слышала, как гостьи постарше громогласно заявляли, что церемония была лучшей из всех, на которых им приходилось когда либо присутствовать, в то время как мужчины перекрикивались друг с другом через весь зал.
В считанные минуты в тихое помещение вторгся хаос, пустота заполнилась мириадами развевавшихся юбок и угрожающе высоких причесок, полностью закрывших поле зрения Кэйт. Она потеряла своих друзей из виду. Кэйт показалось, что она мельком поймала в толпе Брайса и еще какую-то женщину, похожую на Бину, на стороне, противоположной той, где был накрыт их стол, но она не могла быть в этом уверена. Она снова пробежала вдоль череды дверей террасы, стараясь проникнуть внутрь, но все они оставались закрытыми. Что же, ей придется ждать, пока кто-нибудь…
И тут высокий блондин вышел из двери в другом конце террасы. Какая удача!
– Подождите! – закричала Кэйт. – Подождите! Подержите…
Но прежде чем она успела закончить фразу или сдвинуться с места, он отвернулся, и дверь за ним захлопнулась.
Глава XII
– Проклятие! – вырвалось у Кэйт.
Она направилась к захлопнувшейся двери и потянула за ручку, но дверь была заперта. А тем временем парень шагал к увитой плющом стене и осматривался по сторонам. Она не могла не отметить, что это был один из самых красивых мужчин, каких она когда-либо встречала. Его светлые волосы отливали десятком оттенков – чтобы иметь подобные волосы, женщины безуспешно расстаются в салонах с сотнями долларов. Он был, вероятно, чуть выше шести футов ростом, широкоплечий, в отлично сидящем пиджаке, со стройными ногами – словом, сложен на редкость пропорционально. Кэйт предположила, что у него, должно быть, мускулистые, точеные руки – к этой детали она всегда питала слабость. Она едва различала его профиль, но даже издали было видно, что его лицо вовсе не было бледным, как чаще всего бывает у светловолосых. Его кожа была золотистого тона, который… в общем, он весь целиком был золотым – тип, который кажется лишенным всякой субстанции.
И тут он заметил Кэйт и повернулся к ней. Лицом к лицу он был, если это возможно, еще более красивым. К смущению Кэйт, она ощутила, как зарделась ее кожа на груди и шее, но, казалось, он этого не заметил. Он лишь спросил:
– Рискую сказать пошлость: что столь очаровательная девушка делает в таком месте? – Он сделал несколько шагов вперед. – Да вы выглядите расстроенной. Хм, я о настроении, – улыбнулся он. И эта улыбка была сногсшибательна. Его зубы блеснули, мимолетные ямочки проявились на щеках, и притом взгляд его оставался открытым – он не щурился, как большинство людей, когда они улыбаются. Его можно было признать ип canon [9]9
Каноном, образчиком ( франц.).
[Закрыть], живым воплощением мужской красоты.
Кэйт отпрянула. Она с подозрением относилась к таким красивым мужчинам, да еще с шармом, и все же не могла отвести глаз. Что-то в нем показалось ей знакомым, хотя она не забыла бы его, если бы встречала раньше. Может быть, он ведущий новостей или еще кто-то с телевидения. Она сделала усилие, чтобы оторвать от него взгляд.
– Вам нужно было оставить дверь открытой, – сказала она, стараясь не выдать своего смущения. – Теперь нам, возможно, придется дожидаться, пока кто-нибудь с мицвы Айзенберга не впустит нас в зал завтра вечером, – слова прозвучали несколько резче, чем ей бы хотелось. Он, слегка вскинув голову, оглядел ее. Она почувствовала себя неловко под его взглядом. Потому, что взгляд этот был не оценивающим, а скорее пристальным – словно он пытался запомнить каждую деталь, начиная с ее выступавших ключиц до туфель «Джимми Чу». Отвернувшись, Кэйт стала смотреть на банкет через высокое окно.
– И это было бы так плохо, в самом деле? – спросил он.
Продолжая смотреть в окно, Кэйт обнаружила Бину в дальнем конце зала, с Брайсом и Эллиотом по бокам, последний все озирался вокруг, скорее всего, он искал Кэйт. Ну, уж нет, она не может позволить Бине сидеть среди их старой гвардии без ее защиты! Это было бы настоящим безумием. Она загремела дверной ручкой. Напрасно.
– Merde! [10]10
Дерьмо ( франц.).
[Закрыть]– бросила она.
– Ah. Parlez-vous français? [11]11
Вы говорите по-французски? ( франц.)
[Закрыть]– быстро спросил он.
Она отвернулась от окна и посмотрела на него.
Этот парень не был заурядным фатом. У него улыбка человека, который знает, что он красив и неотразим в глазах женщин. Это была натренированная улыбка, которая окутывала Кэйт теплом. Она почувствовала себя первой женщиной в мире, которую так радушно приветствовали. Парень был в высшей степени великолепен, то, что на французском жаргоне называют ип bloc [12]12
Здесь:«всё в одном» ( франц.).
[Закрыть].
– Oui, —Кэйт покраснела и прокляла свою обычную бледность. С тем же успехом можно было написать о своих чувствах на лбу неоновыми буквами. – Je parle ип petit реи, mais avec un accent très mauvais [13]13
Да, немного говорю, но с ужасным акцентом ( франц.).
[Закрыть], – ответила она.
Как ни красив был парень и сколь хорошим ни было его произношение, Кэйт вовсе не собиралась упражняться в иностранном языке прямо сейчас. Она отвернулась и постаралась снова открыть двери, но защелки, на которые те захлопывались, можно было открыть только изнутри.
– Мы здесь в ловушке, – объявила она.
– Неожиданное вознаграждение в подобной ситуации. Может быть, это знамение, – продолжал мистер Великолепие. – Может быть, мы и не хотели участвовать в свадьбе Банни Тромболи и Арни Бэкмена. – Он прислонился спиной к ограде террасы, скрестив ноги и оценивающе оглядывая Кэйт. – Лично я принимаю это как подарок судьбы.
Кэйт была слишком напряжена, чтобы отвечать на комплименты или флиртовать, в особенности с парнем, столь очевидно искушенным в этом деле.
– Вы не похожи на жительницу этих мест, – заметил он, копируя на ходу акцент Гари Купера. Он немного напоминал Купера, и это, скорее всего, было ему известно.
Кэйт предпочитала, увы, блеклых бойфрендов, что бы ни говорил Эллиот. Они были простодушны и искренни. После по-настоящему красивого студента, приехавшего по обмену из Оксфорда, который говорил: «Как мне было не влюбиться в тебя?» – на первом же свидании и затем благополучно встречался с ее подругой по комнате неделю спустя, она всегда относилась настороженно к обаяшкам.
– Et vous? [14]14
А вы? ( франц.)
[Закрыть]– спросила она для проверки.
– Oui, je suis un fils de Brooklyn [15]15
Да, я дитя Бруклина ( франц.).
[Закрыть], – отвечал он с озорной улыбкой.
– У вас прекрасное произношение, – с восхищением признала Кэйт.
– Французское или бруклинское? – спросил он, вновь улыбнувшись. «Похоже, его случай выбивается из общего правила», – подумала она, не в силах оторвать глаз от его руки, потянувшейся к свадебному банту. Но банта не было. «Какое это имеет значение?» – спросила она себя. Она не знала, что этому парню было надо – скорее всего, ответ был: rien [16]16
Ничего ( франц.).
[Закрыть], и ей было недосуг выяснять это.
Отвернувшись, Кэйт стала смотреть через стекло. Она заметила, что Эллиот нашел стол и их гостевые карты. Она не видела его лица, но сумела различить Бев Клеменс и ее мужа Джонни прямо напротив него. Значит, Барби и Бобби Коэн были рядом с ними.
– Мне необходимо попасть внутрь, – запаниковала Кэйт. Она схватилась за ручку и принялась с силой дергать дверь.
– Вы подруга жениха или невесты? – поинтересовался он.
Она снова постучала в окно.
– Невесты, – ответила она резко, сообразив, что это прозвучало грубо. – Банни – одна из моих старых подружек, – добавила она. Сквозь стекло, застыв от ужаса, она наблюдала, как Эллиот за руку поздоровался с Бобби и Джонни.
– И она намного старше, верно? – продолжал соблазнитель, подойдя поближе.
Кэйт не была расположена вдаваться в подробности.
– Мы с Банни дружим со школьных лет, – ответила она, отчаянно размахивая рукой перед стеклом в надежде, что кто-то заметит. – И да, в самом деле, Банни старше– почти на месяц. Но мы как-то этого не замечали.
– А что, если вы пропустите самое начало праздника?
– Мне необходимо быть там, чтобы поддержать одну подругу из моей команды.
– Вашей команды? – спросил он с улыбкой. – Я знаю кого-нибудь из нее?
– Бев Клеменс, Бина Горовиц, Барби Коэн.
– Вы шутите! – начал он, отступив, чтобы лучше видеть Кэйт. Она повернулась к нему на секунду.
– Cʼest incroyable, mais vraiment [17]17
Это невероятно, но это правда ( франц.).
[Закрыть].
И что это ее потянуло на этот чертов французский? Она вспомнила о празднике. Боже, диджей заводит музыку!
– Вы, должно быть, одна из печально известных «бушвикских шавок», – рассуждал он. – Я наслышан о вас,девчонки.
– Простите? – спросила Кэйт с удивлением, повернувшись к нему.
– Как только я с вами не встретился ранее? – спросил он, не обращая внимания на ее недовольство. «Типичный нарцисс», – подумала Кэйт.
Он смотрел через ее голову в зал и пояснял:
– Я уже знаком с Бев, Барби и, конечно, с Банни. Все на «Б». А вы кто? Бетти?
– Меня зовут Кэтрин Джеймсон, – ответила Кэйт.
– А меня Билли Нолан. Почему мы не встречались раньше?
– Я покинула Бруклин, чтобы поступить в колледж.
– А я – чтобы уехать во Францию. Чем вы занимались в колледже? И куда направились после?
– Я защитила докторскую. Теперь живу в Манхэттэне, – она сделала паузу. – Послушай, Билли, мне нужно попасть внутрь.
– Я мог бы обернуть руку пиджаком и разбить стекло, но это…
– Это было бы, пожалуй, чересчур, – закончила за него Кэйт.
– Они откроют двери, когда там станет слишком жарко, – сказал он, присев на балюстраду. – Вы заметили, что они здесь, в Бруклине, никогда не вырастают из состояния, когда их имя теряло бы конечное «и»? Барби. Банни. Джонни. Эдди, Арни, – рассмеялся он. – Здесь, в Бруклине, я никогда не стану Уильямом или Биллом. Я Билли.
Он протянул руку, и Кэйт пришлось пожать ее. Она старалась держаться непринужденно, несмотря на мурашки, пробежавшие по спине.
– А вы предпочли бы Билла вместо Билли? – спросила она.
– Ну, мы же в Бруклине, – ответил он. – Плыви по течению. Здесь я Билли Нолан. А я должен называть вас доктором Кэтрин? Кэйт? Кэти или Кэйти?
– Пожалуйста, Кэйт. Не Кэйти. Ненавижу это, – призналась Кэйт. – Смотрите, они сейчас поставят свою песню.
К ее полному изумлению, Билли встал, взял ее за руку и начал танцевать. Но прежде, чем она смогла двинуться с места, он внезапно остановился.
– «Ду-уа-дидди» – это их песня? – склонив голову набок, он состроил мину, изображавшую озадаченность.
Кэйт рассмеялась:
– Ну, может быть, и нет.
– Надеюсь, что нет. Если это так, я отпускаю этому браку срок в три недели. По крайней мере, начинать надо с чего-нибудь романтического.
Она была уверена – уж он бы точно начал, и его романтика быстро бы улетучилась. Кэйт смерила его взглядом. Солнце играло в его золотых волосах. Он был из тех редких ирландцев с характерным загаром, который еще лучше оттеняет голубые глаза.
– Так вы считаете, что не в состоянии поддерживать длительные отношения? – спросила Кэйт.
– Если бы мог, я бы был женат, – рассмеялся Билли Нолан, и тотчас невесть откуда в голове Кэйт пронеслось: coup de foudre,молния и гром. «Он – особенный, и он знает об этом», – напомнила она сама себе.
– Ах, тирания обязательств, – кивнула Кэйт.
Билли широко открыл глаза и прижал руку к груди.
– Теперь они пляшут под «Хоки-поки»! – воскликнул он так, словно это его расстроило.
– Весьма необычно для бруклинской свадьбы, – сыронизировала Кэйт. – Они всегда ставят «Хоки-поки» и «Дворового кота». – Она смотрела в окно, за которым десятки немолодых женщин танцевали спиной к ним. – Нам определенно не удастся сейчас привлечь их внимание.
– О! Я в затруднении, – сказал Билли. Кэйт размышляла, какое впечатление на него произвело слово «обязательства». – Это хорошо, что вы – доктор, – сказал он.
Кэйт с подозрением спросила:
– Почему же?
– Мне может потребоваться помощь прямо сейчас. У меня ужасная покихокифобия.
– Вот как? – Кэйт было не до шуток, но уж коли они вынужденно торчали здесь… – Обычно в своей практике я спрашиваю: «Почему у вас такое ощущение?»
– Это же ясно, – пояснил Билли. – А вы об этом не задумывались?
– О чем?
– О песне. Слушайте: «Ставь левую ногу вперед, ставь левую ногу назад». Тра-та-та. «Делай хоки-поки и потом поворот». Вот и все, – объяснял он, нарочито преувеличенно дергаясь.
– Все?
– Так вот, о чем же тут говорится? Что, если жизнь – это выставить одну ногу перед другой, и все? Эта мысль вас не пугает?
Прежде чем до Кэйт дошел смысл его иронии, одна из дверей на противоположном конце террасы отворилась, и высокий парень в мятом синем костюме высунул голову наружу.
– Эй, Нолан! – крикнул он. – Давай сюда. Арни хочет поговорить с тобой по поводу тоста.
Пока он не исчез, Билли закричал:
– Ларри! Тормозни эту мысль и эту дверь!
Он проворно миновал террасу и ухватился за ручку двери в последний момент. Затем обернулся к Кэйт и, придерживая дверь, молвил:
– После вас, chère mademoiselle.
Кэйт снова покраснела, но без промедления прошла через дверь в забитый зал. Она собиралась поблагодарить Билли, когда вдруг услышала громкий хриплый голос Бев Клеменс:
– Кэти, Кэти! Сюда!
И она даже не обернулась.
Глава XIII
Направляясь к своей команде через зал, Кэйт чувствовала даже спиной невероятное влечение к Билли Нолану. Ее так поразила властность этого влечения, что она тут же решила выбросить мысли о нем из головы. Он был просто записным бруклинским фатом. А ей сейчас предстояла важная работа.
– Кэти! – Бев продолжала кричать. Кэйт с неохотой подумала о том, как должна быть испугана Бина. Без вины виноватая, она сожалела, что не смогла быть рядом с Биной в первые критические минуты. Пробираясь сквозь толпу, истово отплясывающую, словно это было последнее лето или последняя свадьба, она тихо проклинала Билли Нолана и время, потерянное на террасе, каким бы занимательным оно ни казалось.
Наконец она преодолела танцплощадку и смогла разглядеть стол номер девять. К счастью, Бина задержалась где-то в толпе, а Эллиот, по видимости, покинул стол для развития интриги. Там осталась Бев, ее напомаженные волосы были зачесаны назад, а заметно увеличившийся живот подчеркивало неуместное лайкровое платье. Барби, с длинными волосами до середины спины, тоже сидела. Ее отец, торговец-ювелир, был успешнее отцов прочих подруг, и у нее всегда было больше платьев, поездок во Флориду, уикендов в Поконосе и вообще разных модных вещей. Однако теперь это была бруклинская жена, которая одевалась в магазине женской одежды на Ностранд-авеню. Ее муж Бобби занимался страховым бизнесом. Кэйт могла теперь смотреть на нее уже безо всякой зависти.
Барби сидела рядом с Бобби, глубокий вырез обнажал ее грудь, не стянутую бюстгальтером. Кэйт отвела взгляд, но присутствовавшим мужьям смотреть на это было нелегко. Если бы один не надел бабочку под цвет платья жены, а другой каммербанд [18]18
Каммербанд – широкий пояс, оборачиваемый вокруг талии.
[Закрыть], Кэйт могла бы предположить, что мужей Бев и Барби не было рядом. Оба были приятной наружности бруклинские парни, но ни один из них не был так красив, как Билли Нолан. И в их глазах не обнаруживался интеллект, которым обладал Майкл. Мысль о Майкле вызвала у нее мурашки по коже.
– Эй, – кричала Бев, – смотри-ка, кто пришел!
Сначала Кэйт подумала, что это сказано о ней, но Бев смотрела мимо. Кэйт обернулась и увидела Билли Нолана, присоединившегося к свадебной вечеринке за главным столом и беседовавшего с женихом. Банни смотрела с возвышения вниз и оттуда поприветствовала Кэйт коротким взмахом руки и широкой, гордой улыбкой, продолжая держать Арни за руку. Кэйт помахала в ответ, но ее глаза словно приклеились к Билли, деловито говорившему с женихом, затем рассмеявшемуся вместе с ним. «Да, за девятым столом будет не до смеха», – напомнила себе Кэйт. Она заставила себя повернуться к своей собственной компании.
– Bay, Кэйт, отлично выглядишь! – сказала Бев. – Конечно, ты же Скорпион, и твоя планета взошла в этом месяце, так что ничего удивительного.
– Да, все дело этом. И в распродаже в «Агнес Б.», – ответила Кэйт с улыбкой. Ее простое платье, без рукавов и с высоким вырезом, с разрезом, скрывающим пуговицы застежки, смотрелось как вызов вычурным нарядам ее старых подруг. Знала бы только она, что выглядела самой элегантной женщиной в зале. Кэйт всегда удивляло, почему ее бруклинская команда, никогда не пропуская ни одного номера «Вог», «Аллюра» или «Космо», всегда казалась одетой в одном и том же стиле. Если и были перемены, то они заключались в том, что блузки выбирались уже, а рисунки крикливее. Бев, несмотря на свой живот, напялила вещь из лимонно-желто-черной лайкры тигрового рисунка. Барби нацепила узкое цветастое платье без бретелек гавайского рисунка, все в банановых листьях и туканах, переплетающихся и корчащихся вокруг ее торса. Кэйт никак не могла решить, то ли вкус у них был непоправимо плох, то ли она сама была навсегда втиснута в определенные рамки монахинями в католической школе.
– Тебе не мешало бы добавить аксессуаров. Шарф, может быть, подвеску, – заметила Барби в ходе приветствия. Сама она нацепила изумруд – без сомнения, настоящий, – который висел как раз над углублением между грудями.
– Мне придется подождать, пока пополнеет грудь и появится подходящий камень, – спокойно парировала Кэйт.
– Ты так цинична, – фыркнула Бев. – Настоящий Скорпион.
Забеременев, Бев, всегда читавшая гороскопы, по-настоящемуударилась в астрологию. «Гормоны или еще что? – подумала Кэйт. – А может, чувство неуверенности и поиск приемлемой системы для объяснения устройства Вселенной». Кэйт снова повернулась, пытаясь найти Бину и парней. Она переживала за них. Наконец она увидела Эллиота, пересекавшего зал. Он нес три стакана с выпивкой.
– Для вас, вас и вас, – сказал он, предложив каждой из женщин по «космополитену».
– О, спасибо, – сказала Бев, – но мне нельзя.
– Какой джентльмен, – одобрительно промолвила Барби, тут же ткнув Бобби локтем под ребро.
– Это мой друг Эллиот, – Кэйт взяла его за руку.
– Мы уже познакомились, – сказал Эллиот. Кэйт подняла брови. – Еще в фойе. Твои друзья столь же уникальны, как и ты сама, Кэти.
– О, мы очень уникальны, – подтвердила Бев.
– А где Бина? – спросила Кэйт Эллиота украдкой. Она обследовала зал взглядом и наконец увидела Брайса и Бину, направлявшихся к столу.
Бев потянула Кэйт за локоть:
– Эй, тот парень с Биной, он ее воздыхатель или кто?
Барби подняла густо накрашенные брови.
– Люблю смокинги, – проворковала она. – Армани.
Кэйт не могла не улыбнуться. Если иудаизм был религией Бины, то мода была всегда вероучением Барби. И Кэйт вспомнила, как Брайс предсказывал впечатление, которое он произведет.
– А ты думала, появится Джек? – спросила Барби. – Помнится, он уехал пару недель назад, а она… А ему известно?
Кэйт пожала плечами. Пусть гадают. Пусть будут заняты и сбиты с толку.
– Его зовут Брайт или как-то так, – вспоминала Бев, поглаживая живот.
– Брайс, – поправила Кэйт.
– Какой знак у этого Брайса, а? – спросила Бев.
– Думаю, он Телец, но вам лучше спросить у него, – ответил Эллиот, подвигая стул для Кэйт, и она села с благодарностью.
– О, Кэти, Телец! Это не для Бины! – встревожилась Бев. – Это опасно, когда ее жених вдали.
– О, это опасный человек, – согласился Эллиот.
– Он на пике? – добавила Бев понимающе.
Кэйт не хотела объяснять, что Брайс был выше всяких пиков в качестве ухажера для Бины.
– Полагаю, они просто друзья, – сказала она.
– По мне, так не похоже, – сказала Барби, подсев к Кэйт с другого боку. – И он красавец. Просто модель. Он бы прекрасно подошел моей кузине Джуди. А чем он занимается?
– Он адвокат, – ответила Кэйт на вопрос Барби.
– В крупной фирме, или у него своя практика? – продолжала Барби.
– Спроси у него самого, – вздохнула Кэйт. Барби все та же. Всех разложит и расставит по полочкам. Она вернулась к Брайсу и Бине, застрявшим на светящейся дорожке танцплощадки. Она с улыбкой наблюдала, как Брайс искусно маневрировал, протискиваясь вперед и ведя Бину за собой.
– А что с Майклом? – спросила Бев. – Все кончено? – У Бев была неважная дикция.
Но у Кэйт не было времени рассуждать об этом, поскольку в этот момент Брайс с Биной добрались до стола. Бина выдавила:
– Привет всем.
Она села, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. На деле, ей было нужно только ухватить правой рукой оставшийся на столе бокал с вином для Джека и удержать руку Кэйт левой. К удивлению Кэйт, она сразу выпила весь бокал.
– Здорово, – сказала Барби, но не Бине. Она наклонилась через стол и протянула руку Брайсу, выставляя напоказ грудь откровеннее, чем можно увидеть на большинстве постеров и чем того мог бы желать Брайс. «Что ж, может быть, она пытается заарканить его для своей кузины», – подумала Кэйт снисходительно.
Тем временем Бина взяла бокал Кэйт и отпила половину. Прежде чем Кэйт успела сделать ей замечание, остроглазая Бев заметила это.
– С каких пор ты стала пить? Козероги не пьют! – закричала она.
– Plus ça change, plus cʼest la même chose [19]19
Как бы ни менялись вещи, они тем больше остаются самими собой ( франц.).
[Закрыть], – произнесла Кэйт, сама себе удивляясь. Похоже, встреча на террасе не прошла для нее бесследно.
– Что? – Барби с Бев спросили в унисон. Кэйт лишь улыбнулась и пожала плечами.
– Бобби, Джонни, это мой друг Эллиот, а это Брайс, друг Бины, – обратилась Кэйт к мужчинам, прерывая глубокие рассуждения о «за и против» переезда какой-то футбольной команды в Даллас. – Эллиот, Брайс, познакомьтесь: Бобби и Джонни.
Мужья синхронно кивнули в знак приветствия.
– Как вы, парни, думаете, что, если «Рейнджерс» переведут в Даллас? – спросил Бобби.
– По правде, я не знаток зрелищных видов спорта, – ответил Эллиот.
– О, а я люблю футбол. Пасы, широкие ворота. Вы-то знаете, – сказал Брайс улыбаясь.
Мужья казались несколько смущенными.
– А вы фанат «Джетс» или «Джайентс»? – поинтересовался Джонни с некоторой подозрительностью в голосе.
– Безусловно, «Джайентс». Люблю, когда «Джайентс»…
– Брайс! – попытался прервать его Эллиот.
– …играет, – закончил Брайс, и Кэйт перевела дух.
Бев и Барби, теперь тоже в полном смущении, пристально уставились через стол на ее друзей. Кэйт догадывалась, что они рассматривали их как потенциальных мужей для двух их несчастных незамужних подруг. Ха! Как легко она может расстроить их планы, выдав новость о том, что Эллиот и Брайс уже женаты – друг на друге. Но Кэйт рассчитывала, что они хотя бы временно отвлекутся, разглядывая парней. Что ж, заблуждение вот-вот рассеется.
– Каков ваш знак? – спросила Бев Брайса.
– «Не входить», – ответил Брайс, выгнув брови и невинно улыбаясь.
Эллиот, всегда готовый к умиротворяющей лжи, улыбнулся тоже и сказал Бев:
– Он бык, – и слегка толкнул Кэйт под столом, будто она без этого не поняла бы шутки. Бина все еще держала Кэйт за правую руку.
– Хм-м. Телец, – пробормотала Бев, снова оценивая его.
А Бина в это время потянулась и достала «космополитен», от которого отказалась Бев. В следующее мгновение она опрокинула его.
– Бина! – воскликнула Барби. – Да ты что?
– Да уж, тебе бы следовало умерить темп, – посоветовал Бобби.
Брайс подвинул свой стул поближе к Бине и отобрал у нее пустой бокал. Они с Кэйт окружили ее с двух сторон, наподобие сандвича, как бы изолируя от друзей. Бина потянулась за винным бокалом Брайса. Он выждал момент, затем, пожав плечами, протянул его ей. Она выпила вино в несколько глотков. Бев и Барби уставились на Бину. Затем Барби опять вернулась к оценке Брайса в качестве кандидата в женихи Джуди.
Наступила полная тишина. Вдруг Барби задала проклятый вопрос:
– Бина, ты должна рассказать нам о предложении Джека. Покажи кольцо.
Кэйт сжала руку Бины и постаралась сменить тему.
– Посмотрите, какой браслет мне подарил Майкл, – спешно выпалила она, выставив на обозрение запястье с тусклой серебряной цепочкой и маленьким болтающимся брелоком.
Они едва взглянули на руку Кэйт. С обычным для нее благоразумием Бев открыла рот:
– Да уж, а что с твоим доктором Майклом? Бина рассказывала мне про него.
– Почему он не пришел? С ним уже все? – спросила Барби.
Кэйт покачала головой:
– Он на конференции. Эллиот – прекрасная замена, – они обменялись с Эллиотом нежными взглядами. Барби подняла брови.
– Тогда какой у Майкла знак? – спросила Бев.
– Ну, я не уверена, кажется…
– Подожди-ка, – прервала Барби. – Что здесь происходит?
Кэйт прочла вспышку подозрительности на ее лице.
– Бина, кольцо! – потребовала она. Вдруг, не дав опомниться, Барби бросилась через стол и, схватив Бину за руку, вырвала ее из тисков Кэйт. Над девятым столом на мгновение повисла абсолютная тишина. Неокольцованная рука Бины с французским маникюром на ярко-розовой скатерти была похожа на задыхающуюся белую рыбу.
