Текст книги "Отпускай (СИ)"
Автор книги: Ольга Сурмина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)
Прозрачный человек
Ночная мгла. Ливень лег на землю, по мокрому асфальту ползли лужи. Она быстро шла, загребая босыми ногами эти лужи, пока ее сбивал шквальный ветер. Холод. В нежную кожу впивались мелкие камни, резали её, оставляя кровавые точки. Волосы прилипали к лицу, дышать становилось тяжело. Грудь болела от напряжения. Эмма с ужасом оборачивалась, видя в нескольких десятках метрах жуткий, высокий силуэт. Приближался. С определенной скоростью, которая не менялась.
Она сжала в руках туфли, и прибавила шаг. Колени подкашивались, сердце неумолимо стучало, и его стук, словно отбойный молоток раздавался в ушах. Казалось, человек сзади подходил все ближе, и расстояние меж ними сокращалось.
Дождевая вода на губах была горькой.
Эмма сцепила зубы и, что было сил, бросилась бежать. Ноги резала боль, мышцы сводило. Из горла вырвался тяжелый стон, и девушка со всего размаха упала на мокрый асфальт. Один туфель выскользнул из рук, и отлетел в сторону.
Сзади раздавалось протяжное эхо шагов.
Силуэт приближался, и вновь Фастер с ужасом обернулась. На её лицо легла тяжелая, темная тень от высокого человека.
Из ночи на нее смотрели два жутких, фиолетовых глаза. Ветер слегка шевелил длинные мокрые волосы, которые сейчас разрозненными прядями падали вниз. Серые губы растянулись в легкой, безумной улыбке:
«Навеки со мной».
В ту же секунду Эмма с ужасом поняла, что не может пошевелить рукой, или ногой. Они словно отнялись, на них приземлялись капли воды, но Фастер этого больше не чувствовала. Как и ветра.
«Разве ты хочешь от меня бежать?» – шевелились губы человека.
«А как же я?»
Его шепот растворялся в ливне. Он продолжал смотреть, и не моргал. Затем потянулся к ширинке, и начал расстегивать брюки. Резким движением мужчина повел ногой, откидывая выскользнувший у Эммы туфель.
«Навеки со мной» – шумела падающая вода.
Она с тихим воплем раскрыла глаза, и стала осматривать знакомую, тусклую комнату. На лбу выступили капли холодного пота, сердце болезненно стучало в груди. Просто сон. Кошмар. Голова кружилась, гудело в висках. Фастер со стыдом вздохнула, и попыталась сесть.
Когда Нейт успел превратиться в кошмар? Не так давно был… любимым человеком. Теперь, вроде, был «братом». Откуда эти образы? Почему они появились? Это с тех пор, как она ударила его туфлями? Эмма озадаченно вскинула брови. Теперь она что, его… боится? Девушка нервно улыбнулась.
Что его боятся? Это же просто Нейт, как бы то ни было. Просто Нейт, которого Фастер знает уже больше пятнадцати лет.
Разве этого мало?..
* * *
Утро.
Вилки ударялись о тарелки. Эмма никак не могла проморгаться, потому что мыло после умывания попало в глаза. С красными от воспаления белками спускалась вниз, и нервно сощуривалась. Щипало.
Из кухни, помимо звона вилок слышались разговоры на повышенных тонах, и Фастер невольно сжала зубы. Замерла на лестнице и отвела взгляд.
– Будь добра есть то, что я приготовил. – Зло говорил мужчина, но тут же доносился ответ:
– Ты не видел, что меня тошнило ночью?! Это все твое мясо, не прожаренное… Теперь опять мясо, еще и с перцем!!! Корми этим свою «сестричку», я вообще не переношу специи.
– Я кормлю. – С издевкой парировал Штайнер. – Всех тут кормлю. Эмме необходимо мясо, она ходит на физио. Ей нужен белок. И, раз так, то едим мясо. Я не буду готовить раздельно на тебя и на нее. Нам тоже белок не повредит.
– Твою мать!!! – Вскрикнула девушка. – Опять Эмма, мы день ото дня едим это, потому что у твоей инвалидки ручки не работают, чтобы обслужить себя!!! В конце концов, когда она съедет?! А когда съедет, мы тоже будем есть одну говядину, чтобы ты её мог покормить после работы, да? Просто прелесть!!!
– Бел. – Прошипел Нейтан. – Если тебе так не нравится говядина, будь добра. Встань к плите, и приготовь себе, что хочешь.
Послышался гул, словно кто-то с яростью бросил столовые приборы.
– То есть ей ты будешь готовить, а мне нет. Чудно. Эмме нужно поднести все на блюдце, а любимая женщина обойдется как-нибудь. Ну да, что это я.
– Именно так. – Рявкнул Штайнер. – Потому что Эмма – инвалид. А мы с тобой сильные, здоровые люди. Почему я должен тебе объяснять все это? Тебя в школе не учили с заботой относиться к больным?! Раз так, то я научу!!
– Да пошел ты!!! – Вновь гул, затем шаги. – Твоя Эмма даже не жрет твою стряпню!! Тошнит уже от такой жизни. Живу так, словно у моего мужика придаток в виде говорящего манекена, хорошо хоть еще в постели с нами не спит!! – Возня. – Знаете, мистер Штайнер, я беру сегодня отгул. У меня несварение от ваших блюд, справитесь сегодня сами. Счастливо. – Шаги становились все громче. Белита с яростью вышла в коридор, посмотрела на лестницу, и отпрянула. Глаза медленно сужались, и меж век оставалась только пара миллиметров. – Вот и вы, мисс Фастер. Идите, ешьте говядину, ваш «братик» старался. Приятного дня. – В голосе слышалась очевидная обида. Кин не ожидала увидеть здесь Эмму, и уж тем более не ожидала, что она будет что-то слышать. Быстро прошла мимо, чуть задев свою соперницу плечом.
Соперницу. Как ни старалась, Бел не могла её по-другому воспринимать. Нейтан спит с ней, а готовит кому-то еще. Мерзость.
Фастер тяжело вздохнула. Медленно спустилась вниз, с грустью глядя на белый свет в окне. Небо. Влажная листва после вчерашнего ливня. Хотелось вытрясти из головы случайно подслушанный разговор, который оставлял за собой отвратительный осадок. Из-за нее «брат» с подружкой ссорились. Эмма отчужденно посмотрела в пол. Лишняя здесь. Как ни посмотри – лишняя.
Она повела головой в сторону, и тут же вздрогнула. В дверях кухни стоял Штайнер, через прищур глядя на «младшую сестру». Чуть склонил голову, и скрестил на груди руки.
– Ты будешь есть? Или опять нет? – Он лязгнул челюстями, словно Фастер была обязана согласиться. Обязана, иначе от напряжения и ярости Нейт тут же сломает себе пару зубов.
– Я не голодна. – Эмма сдвинула брови. – Правда. Может, вечером.
– Вот как. – Штайнер прикрыл глаза. – Мило. А как же попытка доказать всем, какая ты сильная, и все прочее? Вчера… вышло не то что бы хорошо. Если не будешь нормально есть, совсем развалишься. Как-то это… не сходится с твоими стремлениями. Или я чего-то не понимаю?
– Нейт. – Фастер глубоко вздохнула, затем подняла на мужчину уверенный, отчужденный взгляд. – Отвяжись.
– Что? – Молодой человек вскинул брови. Казалось, он пару секунд осознавал, что только что услышал. – Что ты сказала?
– Отвяжись. – Безучастно повторила Эмма. – Вчера не вышло. Но, как видишь, я не реву из-за этого. Получится завтра. Или послезавтра, не важно. Если ты думал, что я сломаюсь из-за небольшого позора, то нет. Думаю, за двадцать два года существования в этом теле у меня уже сформировался иммунитет на позор. И ем я нормально. Забей подстраиваться под мое расписание, ты мне ничего не должен. А я из-за твоей благодетели чувствую себя виноватой. – Фастер выдохнула, и покачала головой. – Если хочешь что-то для меня сделать – надень футболку. Я понимаю, ты дома, и все такое, но все равно. Некомфортно как-то.
У мужчины, казалось, начали дергаться нижние веки. Сами собой подрагивать пальцы, он совсем не контролировал чудовищный нервный тик. Губы разъехались в ассиметричном, жутком оскале.
– Неблагодарная дура. – Тихо процедил Штайнер. – Как можно быть такой упертой? Беспомощная неудачница. Еще отказывается, кичится, воротит нос. Чем ты пыталась похвалиться вчера? Тем, что осилила три ступеньки? И как ты смеешь говорить мне «отвяжись», когда я – единственный, кому в этом гребанном мире на тебя не насрать? Ну как? Дна совсем не чувствуешь, да?
– Чувствую. – Эмма сжала кулаки. – Ты его только что пробил. Господи, я думала, хуже уже быть не может. Но нет, может. Ты мерзкий.
Он тяжело выдохнул. Медленно подошел, но она от него не шарахалась. Со злобой заглянул ей в глаза, но тут же высоко вскинул брови. Красные.
– Ты плакала? – Тихо спросил Нейт, и резко взял девушку за лицо. Та отступила на шаг назад, и попыталась потрясти головой, но щеки держали стальные руки. Ресниц касались большие пальцы. Выражение менялось, становилось каким-то странным. – Не говори так со мной. Я просто о тебе заботился. Заботился. Мне на тебя не плевать. – Он продолжал держать.
– Мыло. – Сдавленно сказала Фастер. – Мыло попало в глаза.
– Да, конечно. – Штайнер мрачно усмехнулся. Разжал хватку, но тут же потянулся вперед, схватил слабое тело, и прижал к себе. Она вытаращилась, и тут же ощутила, как её словно ударило током от страха и шока. Что он делает? Утешает?..
Горячее голое тело, от него становилось жарко. Тесно. Девушка чувствовала, как мужчина тяжело дышал ей на ухо, и пытался легко погладить по голове.
– Нейт, т-ты в своем уме? – Спросила Эмма, но голос дрожал.
– Тебе всегда становилось легче, когда я обнимал тебя. Когда гладил. Прости, что набросился, все хорошо, но признай. Просто признай, что тебе иногда нужна помощь. Помощь, чтобы подняться по лестнице. Чтобы приготовить еду. – Он на секунду замолчал, но затем шепотом на ухо добавил. – Ешь, что я готовлю тебе. Или мне придется привязать тебя к стулу, и кормить насильно. Ты же не хочешь этого? – Штайнер, словно, говорил это в шутку, но его глаза не смеялись. Неестественно широкие зрачки в лиловой радужной оболочке метались по чуть покрасневшему от недосыпа белку.
– Нейтан, пусти. – Фастер сжала зубы. – Я не хочу обниматься.
Он прищурился, и все же нехотя отпустил.
– Я вспылил с утра. – Притворно-спокойно сказал мужчина. – Недосып. Прости. Могу я что-нибудь сделать, чтобы тебе стало легче? В целом. Можешь попросить что угодно, я прислушаюсь. Чего бы тебе хотелось? – Взгляд становился странным, словно молодой человек на что-то намекал.
– Не корми меня насильно. – Эмма нервно улыбнулась, хотя уголки губ дрожали. – И не делай так, мне становится не по себе.
– Если ты не будешь есть, у меня не будет выбора. – Он вновь, будто, шутил.
– Я умею есть сама. И делаю это, когда ты на меня не смотришь. – Фастер вновь сжала кулаки. – И помощь… в какой-то момент мне больше не будет нужна. Нейтан. – Меж бровей пролегла морщинка. – Однажды я справлюсь сама. Без твоей помощи. Справлюсь… без тебя. – Сжимались зубы.
– Ну попробуй. – Его выражение менялось. Искажалось. Девушка впервые видела у Штайнера столь холодный, высокомерный взгляд и столь фальшивую, слащавую улыбку. Словно он бросал, или принимал от кого-то вызов. Пальцы вновь начинали дергаться сами по себе.
Эмма ничего не ответила. Попятилась, отошла, и стала застегивать на ногах любимые туфли. Пора в зал. Хорошо, что есть зал. Есть, куда бежать от нового Нейта. Тяжелого, нестабильного и навязчивого, помешанного на больной заботе.
Бежать от человека, который не был ей знаком. Человека, походившего на одержимого зомби. От мягкости, нежности… не осталось следа. В его зрачках сейчас жил только мертвый холод и мрак. В эту секунду Фастер даже казалось, что Штайнер не любил Белиту. Что не любил никого, кроме себя. И никого, кроме себя не считал хорошим человеком.
Он на самом деле был вот таким?
Мужчина так и стоял, разглядывал её, пока Эмма обувалась. Она нервно сглотнула и обернулась, затем вздрогнула. Стоял и смотрел, а глаза блестели. Девушка слегка подняла брови, внутри тут же все упало. Что происходит?
– Нейт? – Одними губами спросила Фастер. – Нейт, что с тобой?
– Все превосходно. Возвращайся к ужину. – Он сомкнул веки, и пошел куда-то в сторону гостиной.
Она проводила его испуганным, тяжелым взглядом. Так сильно расстроился? Но почему? Эмма чувствовала, как все внутри прорезало и точило. По спине ползли мурашки, сердце ускоряло темп ударов от непонимания и страха. Мерзли пальцы. Может, ему плохо? Может, у него что-то болит?
Фастер сглотнула ком. Медленно развернулась, и пошла прочь из дома. В пасмурный город, где не так давно лил теплый летний дождь.
На лестнице, в тени второго этажа стоял невысокий женский силуэт, который с исступлением смотрел на то место, где только что были люди. Подбородок дрожал.
Штайнер медленно вошел в пустую гостиную. Белый свет, который бликами мерцал на мокрых глазах. Все внутри завязывалось в прочный узел, и с каждой секундой затягивалось все сильнее. Наверное, он заслужил. Наверное, стоило ожидать это услышать.
Специально встал практически в пять утра. С тяжелой грустью, и больной надеждой готовил. С надеждой, что она просто кивнет на предложение о завтраке. Сядет, примется неловко жевать, а он сядет с ней рядом. На самом деле старался. Чтобы очень понравилось. Чтобы, на следующее утро, она снова кивнула. Старательно нарезал кубики, готовил маринад, и нервно поглядывал на часы. Должно было получиться вкусно. Хотел сделать фигурки из кусочков баклажана, но не успел. Хотел как-нибудь сделать приятно, чтобы потом погладить по голове и кивнуть ей. Зачем-то.
Дать понять, что ничего страшного. Что она может перед ним падать. Может уставать, выглядеть неловко или нелепо. А он при этом… все поймет. И будет рядом, как и всегда. Что-то в их жизнях меняется, но он все равно будет рядом. Даже если однажды она станет лежачей больной. Рядом.
«Однажды я справлюсь без тебя» – звенело в ушах. Пока он старается, смотрит в поваренную книгу и готовит для нее еду. День ото дня, еду, которую она даже не пробует.
Ну и зачем это все?
Снова это чувство. Сердце глухо стучало в груди и необъяснимая, тупая боль сменялась каким-то тяжелым, тянущим ощущением. Сам виноват. Поссорился с Бел, и набросился на «младшую сестру». Сам виноват, но от этого тянущее чувство только усиливалось.
Даже если однажды станет лежачей больной. Мужчина тяжело выдохнул, и прикрыл глаза. Будет просить её попоить. Облизывать губы, и со стыдом отводить взгляд.
Сердцебиение учащалось. Штайнер сжал зубы, и потряс головой.
– Нейт? – Послышался сдавленный голос в дверном проеме. Белита низко склонила голову, и темные пряди заслоняли лицо. – Ну и что это было? Там. У входа.
– Что было? – Тихо спросил он. – Я вспылил. В последнее время со мной случается. Стресс. – Он сжал зубы. – Потом извинился. Все.
– Передо мной не хочешь извиниться? – Глухо продолжала Кин.
– За то, что ты не хочешь есть мою еду? – Штайнер сузил глаза.
– Понятно. – Белита сглотнула ком. – Нейт. Сходи к психотерапевту. Ты стал на себя не похож. Если не веришь мне, спроси у своей «сестрички». Она скажет тебе тоже самое.
– Я в норме. – Тихо ответил он, метнув на девушку тяжелый взгляд. – В норме. Не поднимай больше эту тему.
* * *
– Здравствуй, Эмма. – Даглас мягко улыбнулся, стоя над своей пациенткой. – Ну что ж, наконец, твои анализы. Собственно... как я и думал.
– А что вы думали? – Фастер сдвинула брови. Привычный кабинет доктора выглядел каким-то особенно тусклым, а стул напротив стола ощущался особенно твердым.
Эмма нервничала. Не могла объяснить, почему, но она нервничала, отнюдь не из-за анализов. Чуть краснела, и закрывала глаза. Прошло время, но из головы так и не уходила фраза: «вы мне нравитесь». Фраза, которая заставляла напрягаться все внутри, особенно внизу живота.
– Эти новости вас чуть-чуть шокируют. – Его улыбка становилась шире. – Вы готовы?
– Да. – Она нервно сглотнула.
– Итак. – Врач зашел за стол и присел. – Женщина с Беккером, априори, очень странное явление. Носителем мутационного гена является икс-хромосома. По этой причине абсолютное большинство больных – мужчины. У них икс-игрек хромосомы. То есть дублирующего... здорового набора хромосом у них нет. А у женщин есть, так как их набор – икс-икс. Отсюда мы можем сделать вывод, что девочка с полной дистрофией Беккера может родиться только в семье, где и муж, и жена будут нести дефектный ген. Оба в той или иной мере будут больны, и то рождение такого ребенка может возникнуть лишь с определенной долей вероятности. Однако, кем были ваши родители, вы не знали, и я допускал такой вариант. А теперь новости. – Майрон с улыбкой выдохнул. – Вы, Эмма, больны очень легко. Частичной дистрофией, а не полной. Одна хромосома повреждена, и симптомы болезни у вас, безусловно, есть... вы всегда будете слабее других женщин физически. Но не настолько слабее, насколько есть сейчас. Ваши мышцы невероятно слабы, но это не вина болезни. – Мужчина поднялся из-за стола, подошел ближе, медленно погладил пациентку по плечу. – Ваша болезнь не здесь. – Затем он резко убрал руку, и едва ощутимым касанием поднес два пальца ко лбу девушки. – Она вот здесь. Вам всю жизнь внушали, что вы больна. Что вы... дистрофик. Сдували с вас пылинки, и смотрели на вас как на ничтожного инвалида, но это не так. После занятий вам станет намного легче. И вы забудете о том, что через каждые пятьдесят метров вам нужна лавка. – Сверкнули стекла тонких очков. – Чья-то... очень токсичная забота сделала из вас инвалида, мисс Фастер. Вы сказали, вы любите каблуки? Вы будете на них ходить. А я буду в вас верить. И потом, когда вы будете делать это без усталости, я буду вами любоваться. – Майрон странно, возбужденно улыбнулся.
Она круглыми глазами уставилась на врача. Вокруг, казалось, все поплыло, а в животе все сжалось. Волосы вставали дыбом, в горле разрастался ком.
– Т-то есть как? – Сдавленно спросила Эмма, глядя перед собой.
– Вот так вот. – Даглас пожал плечами. – На самом деле… степень силы болезни у женщин разнится, некоторые даже не подозревают, что больны, а некоторым сложнее. Вам было непросто, раз диагностика прошла еще в раннем детстве, но, все же, вы не полноценный дистрофик. Я вас поздравляю. А, и вот еще что. – Мужчина нагнулся под стол, и, сдвинув брови, начал там рыться. Затем, через минуту выпрямился, достав оттуда прямоугольную, небольшую коробку. Доктор очень неловко на нее посмотрел, и протянул своей пациентке. – А это вам. Не знаю, понравится ли, но для тренировки точно будет превосходно.
Дрожащими от шока руками Эмма взяла коробку, затем медленно её открыла. Среди тонкой белой бумаги, и поролоновых уголков лежали ярко-красные, лакированные ботильоны, с квадратным каблуком не менее чем в десять сантиметров.
– Что скажете? – Майрон с надеждой поднял брови. – Я искал, чтобы кожа была у них помягче. Как видите, измерения ваших ног мне сильно пригодились.
Она низко опустила голову. В коробку, прямо на туфли капала соленая жидкость. Девушка закусывала губу практически до крови, и изо всех сил сжимала зубы, чтобы не разрыдаться.
– С-спасибо. – Тихо сказала Фастер. – Спасибо. Они… просто чудесные. И вы… вы просто замечательный. Спасибо.
Молодой человек удивленно раскрыл глаза. Затем с нежностью улыбнулся, порылся в кармане халата, и протянул пациентке тканевый носовой платочек, который едва ощутимо пах стиральным порошком.
– По такому поводу можно что-нибудь заказать. Курьеры часто носят еду моим коллегам, почему бы и мне не попробовать? – Даглас хитро прищурил глаза. – Если я замечательный, то можете считать, что это приглашение на ужин. Или на обед, если привезут быстро. Идет?
Она сглотнула ком, и закивала. Частый пульс был слышан в висках.
Не дистрофик. Но как так? Может… врач напутал что-то? Фастер подняла на физиотерапевта мокрые от слез глаза, и облегченно выдохнула. Нет, он не мог попутать. Такой как он… не мог. От понимания этого факта сердце заходилось, то ли от шока, то ли от счастья. Она не обречена. Старания не бессмысленны, у нее есть шанс. Есть шанс нормально поняться по лестнице. Встать на каблуки. Есть шанс… не упасть с позором Нейту на руки в трудный час.
Шанс справится.
– Ну что, хотите примерить? – Даглас улыбнулся, встал из-за стола, и подошел к пациентке. – Давайте я вам помогу.
Он присел перед девушкой, начиная расстегивать ремешки на старых туфлях. Осторожно откладывал их в сторону, затем брал новые, и мягко, умело надевал. Чуть-чуть затягивал едва заметную шнуровку, и тяжело поглаживал бледные икры. Лаковая поверхность бликовала под лучами яркого белого света.
– Я не хочу упасть. – Глубоко дыша, прошептала Фастер. Краснели уши. – Ты… меня подержишь?
– С удовольствием. – Ответил молодой человек, и чуть блеснули стекла очков. Он медленно поднялся, затем взял пациентку за руки теплыми ладонями. – Ты готова?
Она зачарованно кивнула, медленно, аккуратно вставая. Высоко. Страшно. В глазах двоилось, колени дрожали, а ноги напрягались, словно спицы. Эмма нервно облизывала губы, с надеждой поглядывая на врача.
– Ну вот. Отлично получается, осталось к ним привыкнуть, и сделать шаг. – Улыбка.
Фастер, не помня себя, сделала этот шаг. Тут же уткнулась носом в халат доктора, и прикрыла глаза. Медикаменты, спирт перемешивались с каким-то приятным, едва уловимым запахом. Его собственным запахом. Хотелось услышать сердцебиение мужчины, но тело сковывал стыд. Не хватало смелости положить голову ему на грудь, хотя внезапно захотелось. Краснели уши, что-то тянуло живот. Еще хотелось, чтобы обнял. И сказал еще раз, что она ему нравится.
Однако, он не говорил. Лишь недоуменно поднял брови, неловко улыбнулся и тихо спросил:
– Ты в порядке? Хочешь еще попробовать?
Она кивнула. Врач не лез. Казалось, даже не пытался заглянуть в глаза, сосредоточенно смотрел на ее ноги, все еще улыбался.
– Доктор Даглас. – Вдруг сказала Фастер, зажмурившись, пряча за волосами красное лицо. – Не хотите мне еще что-нибудь сказать?
– А? – Он поднял брови, затем медленно их опустил. Взгляд становился пристальным, насмешливым, и тяжелым. – Смотря, что вы хотите услышать. Что вы хотите услышать?
– Мало ли. – Она неловко отвела глаза. От стыда темнело в глазах.
– Просто услышать будет разве достаточно? – Улыбка становилась все менее адекватной, зрачки, окутанные темно-зеленой радужной оболочкой, сверлили багровое лицо девушки.
Эмма чувствовала, как колени подкашивались совсем не из-за туфель.
Мужчина убрал прядь её волос, взял за щеки и нагнулся. Коснулся теплыми губами её губ, затем стал медленно углублять поцелуй. Глаза скрылись под бледными веками, плотно сомкнулись темные ресницы.
Она ощущала, как по телу ползла дрожь, столь сильная, что на коже выступали мурашки. Тянущее чувство внизу живота усиливалось, внутренние органы, казалось, сбивались в ком. Дыхания не хватало. К мужчине хотелось прижаться, а чужой язык все сильнее протискивался девушке в рот. Горячий. Его пальцы все сильнее впивались ей в щеки, и от этих прикосновений кружилась голова.
Запах медикаментов.
Хлопок трусов прилипал к влажным половым губам. Почему-то сейчас Фастер не вспоминала, что когда-то её целовал и трогал Нейт. Он словно остался где-то на задворках сознания, и навязчивый, больничный запах совсем его совсем вытеснил из последних воспоминаний.
Хотелось сказать «мой доктор». Милый, странный. Пугающий, но сейчас это больше не волновало.
Потому что просто… он не такой, как все.
* * *
Молодой человек быстро шел по темному коридору от зала, и развивались полы халата. Впереди уже показались окна, и свет от них мерцал на линзах очков. Даглас привычно щелкал ручкой в кармане, однако, когда увидел впереди девушку, сразу прекратил, затем едва заметно закатил глаза.
Приблизившись к ней, доктор тут же «надел» на лицо маску слащавого дружелюбия, улыбнулся, и тихо сказал:
– Простите, но консультация для беременных в другой стороне. Заблудились?
– Похоже на то. – Незнакомка сдвинула брови. Майрон прищурился, внимательно изучая её взглядом. Аккуратное каре из темных волос, светлые, золотистые глаза. Где он мог её видеть?
В тот же момент врач дернулся, словно тело пробило током. Каре из темных волос, золотистые глаза. Нарочито умное выражение лица. Разве не она была тогда в пекарне, вместе с длинноволосым ублюдком мистером Штайнером?
– Вы не подскажите, куда мне идти? – Она подняла одну бровь.
– Конечно-конечно. – Сухие, мужские губы начала искажать совсем другая улыбка. – Я провожу вас. Идемте.
