Текст книги "Лучезарная звезда (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

Глава VII

Стелла проснулась на первом этаже захолустной гостиницы, обошедшейся ей, однако, почти в тридцать энтоний, и бессмысленно уставилась на спящего Шарара.

Сквозь желтые занавески в комнату проникали солнечные лучи; снаружи доносился шум улицы.

Конечно, можно было поторговаться или найти другую гостиницу, но немногие хозяева без лишних вопросов принимают постояльцев по ночам, к тому же, она пребывала не в том состоянии, чтобы скитаться по пустым улицам в поисках неизвестно чего.

Чувство здорового голода подняло ее с кровати, заставило одеться и пройти в общую залу.

Немногие постояльцы сидели за длинными столами и давили зазевавшихся мух.

Принцесса устроилась в уголке и, положив голову на руки, сквозь утреннюю полудрему прислушивалась к мерному тихому гулу голосов.

– Лебек, ну как? Съездил в Сиальдар? – Говорили за столом у окна.

– А! – собеседник разочаровано махнул рукой. – Теперь без специального пропуска границу не пересечешь.

– И где их только достают, эти пропуска?

– Да у господ офицеров, будь они неладны! Тащишься к коменданту, лаешься с какой-нибудь мелкой сошкой, которая нипочем не хочет тебя пускать, а потом битый час пытаешься убедить их, что тебе туда по делу надо. Хлопотное занятие, я и пробовать не стал. Если, конечно, денежку дать, тогда, конечно, надежнее.

Девушка вся обратилась в слух, но ничего полезного больше не услышала: говорили о делах, не имевших никакого отношения к пересечению границы.

Хозяйка отточенным безразличным движением поставила перед ней тарелку и, покачивая бедрами, пошла судачить со служанкой.

А за окнами вступало в свои права обычное осеннее утро. Город оживал, наполнялся шумом, гомоном голосов, протяжными криками чаек и запахом моря. Вот где-то хлопнули ставни, простучали копыта по мостовой, засмеялась проходившая мимо торговка.

Свежий ветер дул с залива Сарбифар, играя с парусами, развивая флаги кораблей.

Красный дракон снова затрепетал над королевской резиденцией на берегу бухты, в северной, более старой части города.

Солнечные лучи косыми бликами ложились на мостовые, стены домов, переливаясь в капельках росы. Капли дрожали и под силой собственной тяжести скатывались с не потерявших упругости листов. Раскрывались головки не успевших отцвести цветов; дети пускали из окон солнечные зайчики.

Повсюду была жизнь, многоликая полнокровная жизнь портового города.

Несмотря на очарование Супофесты и непреодолимое желание познакомиться с ней ближе, побродить по старинным улочкам, полюбоваться белыми особняками, посмотреть с какой-нибудь земляной террасы на прибывающие в порт корабли, Стелла решила не задерживаться в городе: здравый смысл советовал не засиживаться на одном месте. Сразу после завтрака она ушла к себе за вещами.

Итак, чтобы попасть в Сиальдар, нужно добыть пропуск. Но где и как его достать? Не станешь же догонять утренних постояльцев и подробно обо всем их расспрашивать?

Принцесса повертела в пальцах кольцо с головой дракона: зачем Ильгресса велела передать его ей, только ли для того, чтобы повысить ее шансы на выживание? Или этим она хотела сказать что-то большее, подтолкнуть ее к чему-то? Это не просто кольцо, это фамильный перстень с печатью, такой же, какой есть у сестры. Конечно, они разные, но суть одна – символ власти, последняя инстанция вынесения приговора. Но раз он у нее в руках, то король не может подписывать приказы? Может, тут же поправила она себя, есть же государственная печать, а это просто личная.

Тяжелый и очень старый. Даже боязно держать в руках – будто он сошел со страниц одного из ее прежних учебников. Интересно, кто его вырезал? Обычно делают простенькие, чтобы удобнее было применять по прямому назначению, а тут настоящая голова дракона. Несомненно, печать под ней. Девушка попробовала его открыть – не получилось, там был какой-то секрет. Что ж, и правильно, это чужая вещь. Но зачем ее дали ей?

И тут Стелла приняла решение, поняла, зачем ей передали этот перстень. Ну, конечно, Ильгресса знала, что из страны так просто не выбраться, знала, что потребуется разрешение, и подсказала, куда следует за ним ехать – в Дайану. Конечно, можно было попытаться отыскать водикских знакомых, но, наверняка, нужный ей человек воевал в Грандве, разыскивать его здесь не имело смысла, так же, как обращаться за помощью к его супруге. Да и где она сейчас, кто может поручиться, что она тоже не уехала. Оставался только Валар. По намекам Дотсеро он был сейчас в Дайане. Но стоит ли игра свеч?

Вариант был ненадежен, она играла в рулетку, а на кону была ее жизнь. Да, с одной стороны, он может помочь, но, с другой, поступить так, как велят законы военного времени. Да если и согласится, то не бескорыстно. Он хитер, как лис, полностью оправдывая имя, и может потребовать за пропуск все, что угодно.

Но больше ехать было некуда, это был ее единственный шанс.

Дакирцы, воистину, необычный народ: они никогда не смешивают личные и государственные дела, причем, последние всегда для них первостепенны. Девушка не считала это недостатком, просто не могла понять, как они могли так легко, не раздумывая, делать выбор. Безусловно, иди речь о спасении Лиэны, она поступила бы так же, но так было даже в мелочах, будто чувства ничего не стоили. Никаких маленьких слабостей. Разумеется, те, кто находились внизу общественной пирамиды, могли себе их позволить, но, чем выше, тем плотнее затягивался государственный корсет.

А еще у них какие-то особые эмоции и отношение к их выражению. Интересно, сможет ли кто-нибудь из них откровенно признаться в любви, или все они подобны покойному воздыхателю Урсиоллы?

Конечно, не все такие, но большинство – как закрытый ларец. Наверное, в них с детства не поощряется откровенность.

Оседланная Палева, как обычно, дремала, не обращая внимания на то, что с ней делала хозяйка.

– На животных дурно влияет местный климат, – подумала Стелла, проверяя крепления своего нехитрого скарба. – Если бы разразилась гроза, она все равно не проснулась.

Стоявший рядом конюх усмехнулся и проводил ее хитрым взглядом.

– Все они лисы. – Принцесса осторожно осмотрелась по сторонам. – Говорят одно, а думают другое и плетут свои паучьи сети. Этот тоже что-то плетет, вынюхивает, высматривает… Интересно, что было на месте Дакиры пару тысяч лет назад? Наверняка, жуткое место, куда не занесло бы человека в здравом уме и трезвой памяти. А потом все те заклинатели, что здесь жили, породили лживых дакирцев. Зато воевать они умеют, – она вздохнула, – не то, что мы! У лиэнцев, вот, прекрасные духовные качества, зато на поле боя толку от них никакого. Ведь когда-то нас боялись – а теперь мы не лучше полудикого Дабара.

Разливавшийся ночью из окон дорогих особняков тяжелый аромат «Амбассадора» уступил место запаху специй.

Дамы в шелках и атласе, в облаке тончайшего кружева и менее тонкого аромата духов, в отороченных мехом накидках, проезжали мимо верхом и в легких экипажах, бросая мимолетные томные взгляды на блестящих военных, по воле командиров оставленных в Супофесте для поддержания порядка.

Стелла не преминула заметить, что, несмотря на войну, в городе царила праздничная атмосфера; ей тоже захотелось улыбаться, кокетничать, но она мгновенно подавила в себе это желание и подстегнула лошадь.

Огромные особняки, сады и нарядные аристократки остались позади, вокруг тянулись скучные бедные улочки, но город никак не кончался. Принцесса плутала по лабиринтам улиц больше часа, не в силах вырваться из плена известняка и булыжника. Дома становились все меньше, прижимались к земле, но не желали расставаться с городом.

Девушка с облегчением вздохнула, когда после долгих мытарств булыжник сменила деревянная мостовая, и потянулись низкие изгороди плодовых садов. Вскоре их место заняли пустыри, поросшие тимьяном и диким шиповником. Это была окраина Супофесты, специально задуманная как безлюдное голое пространство для защиты от неприятельского огня. Находившиеся здесь источники, в случае чего, могли бесперебойно снабжать горожан питьевой водой.

Массивная городская стена выросла перед ней внезапно, нарушив гармонию окружающего пейзажа; казалось, Супофеста должна была кончиться сама собой, без всякой стены, но строители задумали иначе, приготовив сюрприз для засмотревшихся на травку путников. Когда-то стена опоясывала только старый город, но два столетия назад жители сломали старую и возвели новую, на этот раз оставив достаточное свободное пространство для разраставшегося города.

Скучающие стражники проверили ее документы и беспрепятственно пропустили.

Перед девушкой простиралась бесконечная равнина, тянувшаяся вплоть до поймы реки Трофенар.

Дорога была отличная, указатели – информативными, так что, не боясь сбиться с пути или выпасть из седла на очередном ухабе, принцесса позволила себе немного вздремнуть, понадеявшись, что в ближайшие час-два ее не побеспокоит ничего, кроме солнца.

Девушка мирно спала, обняв голову перешедшей на шаг лошади, когда на ее пути возник седобородый старик. Он шел по обочине, опираясь на посох с драконьей головой, несмотря на возраст, передвигаясь удивительно легко и быстро. Странник часто менял обличия, но все равно каждый раз в нем угадывались черты Адамаза.

Пропустив встречную почтовую карету, старик остановил Палеву и одним словом заставил Шарара оставаться на месте.

– Я не хотел тревожить твой сон, – Адамаз дотронулся до руки девушки, – но последние события заставили меня вмешаться.

Стелла вздрогнула, открыла глаза и удивленно посмотрела на него. Знакомый голос, знакомый образ… Уставший мозг, наконец, отыскал в анналах памяти его имя.

– А, это опять Вы, – протянула принцесса, выпрямившись в седле. Ее тело все еще спало, и она искренне надеялась, что ей не придется силой защищать Лучезарную звезду. – Что Вам нужно?

– Я хочу тебе помочь.

– Ваша последняя помощь была очень действенной, – усмехнулась девушка.

– Это прошлое.

– А для меня – настоящее. – Она постаралась стряхнуть с себя остатки дремы.

– Нет, – посмешил заверить ее Адамаз, – мне не нужна Лучезарная звезда, это был мимолетный соблазн. А ведь я думал, – он улыбнулся, – что уже не подвержен соблазнам. Теперь я всего лишь хочу уберечь тебя от смерти. Игра стала слишком серьезной, если даже потомки духа озера Хриза вновь ожили и заговорили о себе в этом мире.

– Кто ожил, какие потомки? – Стелла потерла лоб рукой. Он, что, хочет ее запутать? Если так, он своего добился. – Вы же говорили, что не знаете их имен.

– Я по-прежнему их не знаю, но я слышал, что над озером снова на рассвете появляется голубая дымка – это означает, что кто-то черпает силы от своего прародителя. Ты, конечно, знаешь, что великие хризы до сих пор живы.

– Живы? Хризы? Но они ведь давно, вернее, их давно…

– Наивные люди! Народа нет, но хризы живы. Конечно, сейчас они другие, но в них течет та же кровь.

– Но я никогда не слышала…

– Есть много тех, о которых ты не слышала, но которых ты видела. Обладая алмазом, стала бы ты признаваться в этом каждому встречному?

– Нет.

– Вот и они бы не стали, чтобы люди не задавали лишних вопросов.

– Я их знаю?

– Безусловно. И они тебя знают. Знать все и не знать ничего – их задача, беречь то, что было, есть и будет – их предназначение. Твоя судьба крепко переплелась с судьбой детей Хризы.

– Для чего Вы все это мне говорите?

– Для того, чтобы ты не отвергла советы и помощь наследников великой империи. Ты в Дакире, а здесь все еще живо прошлое. На уроках минувшего строится настоящее и будущее.

– Вы считаете, что я недостаточно усвоила уроки прошлого?

– Ты выучила много уроков, но среди них не было самого главного. Ты нескоро поймешь, о чем я говорю, но обязательно поймешь. Такое понимают с годами. Я бы посоветовал тебе съездить к озеру Хриза и поговорить с его духом, но для тебя сейчас важнее просто остаться в живых. Лучезарная звезда – великая сила, но тебе открыта лишь крошечная часть ее могущества. Спрячь ее, сохрани и будь бдительна: в Дакире правит колдовство, которое порой принимает неожиданные обличия. Разумеется, не все колдовство зло, но иногда бывает трудно с первого взгляда распознать, что есть зло, а что – добро.

– Вы специально пытаетесь меня запугать?

– Нет. Ты слишком беспечна, а Шек не прощает беспечности.

– Уходите! Я устала и не расположена беседовать на философские темы.

– Хорошо, я уйду, – неожиданно быстро согласился он, – только не пожалей о том, что не дослушала меня до конца.

Адамаз накинул на голову капюшон и, начертив руками в воздухе полукруг, исчез и появился в четверти мили от принцессы. Он расстроился, и каждый Адамаз пошел в свою сторону.

– До чего же дотошны эти старики! – пробурчала девушка. – И тошнотворно занудливы. Особенно те, которые живут не одну сотню лет. Сказал много – и не сказал ничего. Прямо, как боги, хотя те, когда прищемишь им хвост, начинают изъясняться коротко и по делу. А так тоже льют воду из отвлеченных философских сентенций. Зачем он приходил? По-моему, просто пытался расположить меня к себе, уверить, что он белый и пушистый, чтобы потом беспрепятственно заполучить Лучезарную звезду. Им всем нужно одно и то же, и каждый по-своему дурит мне голову.

Она тронула поводья и, бросив взгляд на солнце, прикинула, который сейчас час.

Осеннее буйство красок то там, то здесь зажигало огни в зелени деревьев вдоль дороги. Безлесные пространства, голые и неприветливые в Скаллинаре, здесь не казались такими; по ним не бродили огромные табуны, терявшиеся в море ковыля, тут вообще не было табунов, хотя лошади попадались. Лошадиное царство раскинулось южнее, на лугах долины Агати и не было таким буйным, первобытным и необузданным, там все было цивилизованно: ограды, собаки, табунщики… А знаменитые аманы и вовсе выращивались не под открытым небом, а на конных заводах Салада.

Стелла перевела взгляд с горизонта на маленькую аккуратную деревню, в которую вела обсаженная жасмином проселочная дорога; за ней должны были быть выпасы и поля.

Принцесса хотела здесь останавливаться: она не голодна, а если захочется перекусить, у нее есть с собой хлеб и достаточно воды, но ее внимание привлекли две женщины, собиравшие листья жасмина; в руках у каждой было по корзинке с кореньями. Зачем нормальным женщинам собирать листья жасмина, куда они их добавляют?

Заинтересовавшись, девушка подъехала ближе, остановившись под прикрытием деревьев.

– Слышала новость? – спросила одна из них, высокая, с вьющимися русыми волосами, собранными в пучок, и поставила корзинку на землю. – В стране теперь большой переполох.

– Ты о той рыжей бестии, которую ищут все генры в округе? – У этой светлые волосы были заплетены в длинные косы. – По-моему, это давно уже не новость.

Рыжая бестия… Вряд ли существует еще одна, которую так усердно разыскивают наемники. Генры – это не местные власти, они не ловят мелких преступников, вроде мошенников и воришек, они гоняются за крупной рыбой. И крупная рыба уже знает, каково это, быть у них на крючке.

Стелла поежилась и вернулась на дорогу. Теперь ее колотило, будто от озноба, а глаза лихорадочно пытались отыскать среди редких проезжающих мрачные темные силуэты. Это походило на паранойю, ей везде чудились генры.

Так вот почему таможенник с острова Рашар так странно посмотрел на нее, вот что он записал в своей книжечке! Ему сказали, кого он должен ждать, и он дождался. Очевидно, известие о ее появлении пришло с некоторым запозданием, поэтому она сумела спокойно переночевать и выехать из города.

И конюх из гостиницы тоже знал – он ведь не просто так ухмылялся. Стелла могла поручиться, что, стоило ей уехать, как он побежал к коменданту.

Но, раз ее ищут, значит, был приказ. Чей приказ? Ответ напрашивался сам собой. Вот она, вся его лживая сущность, на которую она пыталась закрыть глаза, которую он, смеясь, называл стереотипом. Это не стереотип, это правда. Ну, Валар, хорошо же Вы умеете притворяться: пишите дружеские письма, а сами тоже охотитесь за Лучезарной звездой!

Куда, зачем она едет, в пасть к врагу?

Ильгресса ошиблась. Или ошиблась она, неверно истолковала смысл перстня. Может, это предупреждение? Но Дотсеро говорил… Боги тоже способны ошибаться, она в этом убедилась.

А дакирки, продолжив работу, возобновили разговор.

– Ума не приложу, как они могли ее упустить? Ведь она провела в Супофесте целую ночь и ни о чем не догадывалась.

– Чего ты от них хочешь? Война притупила чутье генров.

– Эх, умей я читать по звездам, давно бы сказала, где она!

– До ночи еще далеко. Впрочем, звезды нам не помогут: Аксель запретила использовать небесные светила в колдовских целях. Ты же помнишь, что случилось с Карен, которая попыталась нарушить запрет?

– Знаю, она умерла. Но зачем ты мне это говоришь, я все равно не умею колдовать, как Карен. – Дакирка вздохнула. – Мы поступим проще: сварим розовые лепестки – и увидим ее.

– Сварить-то сварим, если соседи не донесут. Колдуньям пристало жить в городах, а в деревнях…

– Я давно говорила, что нам пора переезжать. – В ее голосе слышался укор. – Давно пора перебраться в холмы Аминак, там бы нам никто не мешал.

– У меня нет денег, Селина. После того, как у нас забрали лошадей, я еле свожу концы с концами. Пока была жива мать, нам покровительствовал барон Элтекс (как же я люблю заказчиков ядов!), но после ее смерти он забыл к нам дорогу. Это все ты, Селина! Это ты отравила его жену, думала, сумеешь женить его на себе – а вместо баронского титула получила жалкий клочок земли в этой деревушке.

– Ничего, близок час. Тьма идет, и вскоре весь мир станет царством колдовства. Будет престол для короля и королевы и небесный предел нашего Повелителя.

– Ты осторожнее! – шикнула на нее сестра. – Распустила язык – а вокруг люди ходят. Я из-за тебя на костер не хочу и в тюрьму тоже.

На проселочной дороге показались всадники, и колдуньи поспешили скрыться в зарослях жасмина. Принцесса тоже заметила верховых и выехала из-за деревьев, чтобы лучше их рассмотреть. Как выяснилось, напрасно – это были генры.

Инстинкт сработал раньше разума. Удар хлыста заставил ленивую Палеву сорваться с места в карьер.

В голове вертелась одна единственная мысль: если ее поймают, ей конец.

Её видели, шансов уйти незамеченной не было. Вороные кони генров тоже неслись галопом. Их человек шесть, разумеется, все при оружии.

Они догоняли ее, и Стелла приготовилась к тому, что ей придется с мечом в руках защищать в свою жизнь. Шансы были неравными, но нельзя же было просто так отдаваться на милость победителя! И тут перед ней возникла небольшая лощина. Нещадно подстегивая лошадь, принцесса свернула с дороги, нырнула в заросли орешника и, затаив дыхание, сжала кулачки. Генры проскакали мимо, рядом, но мимо. Она ожидала, что они вернутся, но они не вернулись.

Устав ждать и бояться, Стелла выбралась из своего укрытия и медленно поехала по лощине в сторону Дайаны. Ввиду последних событий ее планы претерпели изменения, но ей по-прежнему нужно было попасть в этот город. Главное, попасть, а потом, на месте, она решит, как ей поступить.

Слух уловил бряцание колокольчиков. Решив проверить, не таит ли какую-нибудь опасность этот с виду мирный звук, принцесса пересекла лощину, поднялась по склону и увидела пару тяжеловозов, заново вспахивавших небольшое поле; на уздечках позвякивали бубенцы. Поздновато для посева озимых, может, это ловушка? Девушка огляделась, пытаясь отыскать притаившегося неприятеля, но генров нигде не было видно. Неужели так быстро сбились со следа? Слишком просто, слишком быстро. Если, конечно, их интересовала она. Но зачем тогда, завидев ее, они дали шпоры коням? Совпадение? И совпадение ли, что они искали девушку с рыжими волосами? Таких совпадений не бывает, они просто не заметили, куда она свернула, и теперь методично прочесывают всю прилегающую к деревне местность. Не волнуйся, Стелла, они скоро тебя найдут.

Девушка снова спустилась в лощину и, когда та закончилась, напряженно ловя каждый звук, пытаясь первой услышать и увидеть надвигающую опасность, выехала на дорогу. Привлекать внимание к своей персоне не хотелось, поэтому, остановившись у обочины, Стелла набросила на голову капюшон. «Веди себя естественно», – сказала она себе – и спиной почувствовала чей-то взгляд.

Стелла медленно обернулась: у сожженного молнией дерева, скрестив руки на груди, стояла Селина.

– Так это тебя искали генры? – Она улыбнулась; улыбка походила на укус змеи. – Я всегда знала, что у наемников нет разума – но не заметить девушку у себя под носом… Не бойся, я не скажу им. Однажды один такой обидел меня. Но, честно говоря, – снова та же улыбка, – я не прочь получить вознаграждение. Представляешь, за твою голову назначили неплохую награду.

– Кто назначил? – Стелла подъехала ближе.

Эта Селина та еще штучка, наверняка, тут же донесет на нее и поможет выследить, но из нее можно выудить нужную информацию.

– Кто назначил, тот и назначил, – рассмеялась колдунья. – Но это неважно, ты сама едешь к своей погибели. Его величество, несмотря на войну, живет сейчас на островах Жанет, и, стоит тебе появиться в окрестностях Дайаны, как он сразу узнает об этом, уж от него ты не скроешься! Как бы ты ни плутала, он будет знать, где ты. Если, конечно, – снова улыбка, – он не знает уже сейчас. Может, генры и не такие уж увальни, может, это только игра, а? Так или иначе, великий король великого войска займет свой престол и получит то, что ты прячешь. Я всего лишь жалкая деревенская ведьма, но и то смогла найти тебя. А он… Он знает все даже за пределами Дакиры, у него самые надежные «уши». Тебе интересно, какие, да? А я не скажу. Ладно, я, пожалуй, пойду, и черкану письмецо губернатору Супофесты. Из-за этой крохотной бумажки тебя посадят в тюрьму.

– Не посадят. – Принцесса вытащила меч. Селина опасна, ее нужно убрать.

Колдунья отшатнулась и, путаясь ногами в длинном подоле, побежала к деревне. Девушка без труда нагнала ее, но сделать ничего не сумела: Селина успела сотворить какое-то заклинание и черной кошкой выскользнула из рук.

Искать кошку среди кустарника бесполезно, нечего и пытаться. Стелла убрала меч в ножны и тревожным взглядом окинула дорогу. Сколько у нее времени, как скоро эта тварь доберется до властей?

– Ненавижу колдунов! – в сердцах пробормотала она. – Что за ахинею она несла про Валара и великого короля? Какие-то таинственные «уши», какой-то престол… Она, что, называла его великим королем? Ладно, на островах Жанет мы посмотрим, какой он великий! Нет короля – нет войны. А потом придет черед Вильэнары – должна же эта истеричка когда-нибудь умереть по-настоящему? Ну и расплодилось здесь колдунов, сразу видно, что в Дакире давно не пахло костром.

Генры больше не появлялись, но Стелла так и не осмелилась заночевать на постоялом дворе, хотя по пути их попадалось немало. Она выбрала старый испытанный способ ночлега беглецов – стог сена. Ей повезло: давно не было дождей, и выбранная ей копна оказалась сухой.

Рядом блестели огни какого-то селения, слышался приглушенный лай собак, но девушка даже не подумала сходить за молоком, поужинав хлебом и водой. Ничего, успокаивала она себя, когда я пойму, что здесь творится, смогу поесть нормально, а пока следует вести себя предельно осторожно.

Палева хрустела сеном, а принцесса, лежа на спине, смотрела на звезды и думала, замерзнет ли она ночью. Наверное, нет, не замерзла же она в Адиласе, а тут не холоднее, во всяком случае, еще нет того пронзительного влажного осеннего холода, хотя по утрам свежо.

Наконец она забылась сном. Сон этот оказался кошмаром.

Стелла лежала на холодных камнях. Вокруг было темно и холодно, будто она была глубоко под землей. Тишина, ни единого звука, только капли воды. Они сводили с ума, но она ничего не могла с ними поделать.

Принцесса села, теперь вода стекала ей за шиворот, противная холодная вода.

– Как тебе твое новое жилище?

Она огляделась, пытаясь отыскать обладателя голоса, но вокруг было по-прежнему темно. Где он посреди этой темноты? Девушка передвигалась на ощупь, набивая синяки от соприкосновения с острыми камнями.

– Теперь ты всегда будешь жить во тьме.

Кто это решил? Она обязательно выберется отсюда, обязательно увидит солнечный свет!

– Ничего ты не увидишь! – продолжал злорадствовать голос. – Ты думаешь, ты в пещере? Как бы ни так! Там люди, спроси у них.

Где люди, какие люди, она не видит никаких людей.

И тут принцесса поняла, что под ногами у нее больше не камни, а земля, мягкая влажная земля. А рядом река, она слышала ее – но не видела! Она потерла глаза и почувствовала на ладонях что-то влажное. Не слезы. Ее охватила паника, смятение от того, что она слышит звуки, голоса людей, чувствует солнечное тепло, но ничего этого не видит. Она ослепла!

– Дошло, наконец! Ты изначально была слепа, а теперь ты и твой внутренний мир гармоничны.

То есть, она больше никогда не увидит красок мира?

Ужас расползался от сердца по горлу, вызывая непроизвольные спазмы.

– Извини, за свой выбор надо платить, я же говорил тебе. Но ты знаешь, что может быть еще хуже. – Стелла почувствовала легкое дуновение воздуха – значит, он рядом. – Паралич, – просвистел его шепот.

Память тут же воспроизвела перед мысленным взором картинку: она на мостовой Супофесты. Неужели всю оставшуюся жизнь она будет видеть только сцены прошлого?

Девушка замотала головой, пытаясь подавить подступавшие к глазам слезы, и крепко вцепилась в мешочек с Лучезарной звездой. Если потребуется, она будет зубами защищать ее.

– А ты настырная. Я думал, тебе будет страшнее. Ничего, сейчас станет страшно.

Резкая, невыносимая боль в глазах, нестерпимая, будто их выжгли каленым железом, – и свет. Она снова видела, но предпочла бы остаться слепой, чем свидетельницей этого кошмарного действа.

Стелла стояла рядом с Эвелланом и смотрела, как ее сестру ведут на эшафот. Старла была в одной рубашке, на лице, руках – следы от побоев. Гулко звякали кандалы, такие грубые, тяжелые для ее тонких исхудавших ног. Спутанные волосы, потухший взгляд…

Принцесса рванулась к ней, но невидимая сила отбросила ее назад.

– Смотри! – шипел голос.

Но она не хотела смотреть, не могла смотреть, как сестра поднимается по ступеням, останавливается перед палачом. Они даже не отрубят ей голову, они ее повесят!

– Старла, Старла! – в отчаянье кричала Стелла, безуспешно пытаясь преодолеть разделявшую их преграду. Она набивала синяки, но продолжала пытаться, в бессильной ярости скреблась о невидимую стену…

Старла обернулась к ней; девушке показалось, что она послала ей воздушный поцелуй. Палач молча указал, куда встать, хладнокровно накинул на шею веревку…

Принцесса не могла этого видеть, она закричала, упала, закрыла лицо руками.

– Отдай звезду мне – и она останется жива.

Девушка колебалась. Стоит ли жизнь сестры самоцвета?

– Не отдавай! – донесся до нее слабый голос Старлы. – Всеми богами тебя заклинаю, не отдавай ее им!

И внутри нее вдруг появился стальной стержень. Девушка встала, усмехнулась в лицо Эвеллану и одним ударом разбила разделявшую их с сестрой преграду. Она оказалась всего лишь стеклом, которое со звоном осыпалось ей под ноги.

Помост с эшафотом исчез, вместо него была пустота.

– Ничего, ты все равно отдашь ее мне, – эхом отозвались в голове слова Эвеллана, и она проснулась.

На небе влажно мерцали звезды, вставать было еще рано и, убедившись, что лошадь на месте, девушка перевернулась на другой бок, пытаясь забыть о кошмаре. Она закрыла глаза, задремала – и проснулась от собственного крика: там, в мире ее грез, прямо перед ней раскачивалось на ветру тело повешенной. Оно висело к ней спиной, но Стелла точно знала, кто это.

Лоб покрылся испариной; ее трясло, сердце учащенно билось.

Там, во сне, еще минута, и ветер развернул бы тело; она не хотела видеть это лицо.

Принцесса так и не смогла заснуть: боялась, что снова приснится кошмар, настольно реальный, что она принимала его за действительность. Это был не просто сон, в простом сне вы не чувствуете боли, вкуса собственных слез, ветра, солнца – в этом все это было. Пугающая альтернативная реальность, созданная для нее Шеком, а, может, и самим Эвелланом. Но он своего не добился – она еще больше укрепилась в решении противостоять им.

Утром, не выспавшаяся, разбитая, Стелла снова выбралась на дорогу. Умом она понимала, что в сложившейся ситуации нужно держаться подальше от дорог, но местность была ей незнакома, у нее не было никаких ориентиров, так что приходилось рисковать, держась ближе к обочине.

К обеду разыгралась жуткая головная боль, такая невыносимая, что не могло быть и речи, чтобы ехать дальше.

Принцесса съехала с дороги, направляясь к очередной деревеньке, гостеприимно раскинувшейся в пределах видимости человеческого взгляда. Ей нужно было какое-то лекарство, какая-то трава – что угодно, лишь бы голова перестала раскалываться на части. Да, жители могли выдать ее генрам, но уж лучше генры, чем эта боль.

У деревни разбили лагерь харефы. Появление незнакомого человека встревожило их; десятки испуганных глаз устремились на нее.

– У нее злой дух в голове, – вдруг сказала какая-то старуха. С трудом подойдя к принцессе, она велела ей: – Наклонись!

Девушке было все равно, и она наклонилась, надеясь, что не упадет, потеряв равновесие.

Прикосновение шершавой руки вызвало новый приступ боли, будто какой-то зверек завертелся у нее в голове.

– Достань курительницу, Джен, – прошамкала старуха. – Иди сюда и учись.

Молодая харефка, с опаской покосившись на Стеллу, поставила перед старухой курительницу и почтительно протянула огниво.

– Я уже стара нагибаться, – покачала та головой и, отвязав от пояса один из многочисленных мешочков, дрожащей рукой протянула ученице щепотку трав.

Ароматный дым окутал принцессу, и она почувствовала, как, постепенно проникая внутрь нее, он вытесняет боль.

– Все. Демоны не терпят асию.

Девушка потянулась за кошельком, чтобы отблагодарить врачевательницу, но старуха отказалась от денег:

– Я все делаю от чистого сердца.

Харефы показались ей дружелюбными и, воспользовавшись случаем, девушка расспросила о дороге в Дайану. Им можно было доверять, они никогда не сотрудничали с властями.

Они уже прощались, когда, ухватив ее за рукав, одна из харефок, указывая на дорогу, испуганно шепнула: «Генры!». Стелла обернулась и увидела то, чего боялась все эти тревожные часы.

– Сюда! – Харефка подтолкнула девушку к повозке и бросила ей старое одеяло.

Сидя в своем укрытии, с головой укрывшись одеялом, принцесса вслушивалась в биение своего сердца: ей казалось, оно стучит так громко, что его слышно там, на дороге.