Текст книги "Лучезарная звезда (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

– Подпиши и забудь о своих страхах. – Эвеллан пристально смотрел ей в глаза. – Кажется, ты разговаривала с Адамазом… Он нес какую-то ахинею, верно? Неудивительно: старик выжил из ума после трех тысяч лет жизни. Если Лучезарная звезда попадет в руки этого сумасшедшего, в мире воцариться хаос. Отдай её мне, и будь счастлива! Обещаю, что никто, – он на миг обернулся к дочери, – тебя не побеспокоит. Подумай, зачем тебе, смертной, владеть силой, которой ты никогда не сможешь воспользоваться? Повторяю еще раз, даю слово, что не причиню тебе и твоей семье никакого вреда, если ты отдашь мне самоцвет. Моя дочь тоже тебя не тронет, ни сейчас, ни потом.

– А что в документе, который я должна подписать?

– Сущие пустяки! Обязательство почитать меня, как единственного бога.

– Я никогда этого не подпишу. – Принцесса плотно сжала губы и оттолкнула протянутую бумагу.

– Подумай, не принимай скоропалительных решений.

Вместо ответа Стелла развязала мешочек с волшебным песком и развеяла щепотку по воздуху. Шек чихнул и растворился в голубоватом сиянии; вместе с ним исчезла и Вильэнара. Значит, она тоже дух? Все еще дух.

– Что ж, я сдержал обещание. – Эвеллан начал медленно подниматься по лестнице. – Я сделал тебе три предложения, все три раза ты отказалась. Теперь пожинай плоды!

Перед глазами снова все поплыло, закружилось в бешеном танце молочного тумана… Мгновение – и перед ней оживленная улица с разнобокими домами и шумными адиласками в длинных платьях, перекликавшихся с яркими красками осени.

Глава II

Мериад с утра был не в духе: молчал, был мрачнее тучи и время от времени косился на нее агатовым глазом. Взгляд у него был тяжелый, злобный, и Стелла всякий раз невольно отводила глаза. Когда она слишком сильно затянула веревку, он, вопреки обыкновению, не сказал что-то вроде: «Могла бы и осторожнее!», а укусил. До крови, едва не раздробив зубами кость. Девушка вскрикнула, но промолчала. Перебинтовав руку, она с опаской подошла к норовистому коню, размышляя, не разумнее ли на этот раз пройтись пешком, но обошлось, ей позволили забраться на спину.

Очевидно, в Ромажене сучилось что-то серьезное, серьезнее ее встречи с Адамазом и беседы с Эвелланом. То, что она чувствовала, видимо, появилось, просто она его не видела. Зато видел Мериад. Девушка боялась спрашивать об этом, не только спрашивать, но и думать, а так же лишний раз шевелиться, чтобы не заслужить очередное наказание. Сегодня карались любые мелочи: не туда положила руку, не так села, слишком медленно подошла, чего-то не сделала или, наоборот, проявила излишнюю инициативу.

Посреди унылой долины между Ромаженом и Суфой, неподалеку от селенья Раф, они наткнулись на останки какого-то животного. Мериад резко дернулся в сторону и остановился, едва не отправив наездницу в опасный полет через голову на обочину.

Шарар обнюхал скелет и тоже повел себя чрезвычайно странно: тихо подвывая, завертелся на одном месте.

– Что-то случилось? – От греха подальше, девушка осторожно сползла на землю.

Ее не удостоили ответом, зато она смогла разглядеть, что перед ними останки лошади. Интересно, чем их так напугала павшая кобыла?

– Значит, не понимаешь? – Стелла вздрогнула, услышав голос Мериада. Она настолько привыкла, что сегодня ее игнорируют, что успела от него отвыкнуть. Тем более что она задала вопрос минуты три назад – немного поздновато для ответа. – Он загнал лошадь. На твоем месте я бы постарался скорее попасть в Суфу. Твой дружок уже там.

– Но письмо не могло так быстро… – Это вырвалось помимо ее воли, ведь она же давала слово не злить его!

– Какая тебе разница, как?! – резко ответил бог. – Тебя должна интересовать только эта лошадь. Кстати, Адамаз тоже был здесь. И мне это не нравиться.

– Вам все сегодня не нравиться, – очередная неосторожная мысль.

– Поговори еще у меня!

– А что это за лошадь, кто ее загнал? – после недолгого молчания робко спросила принцесса, мысленно прикидывая разделявшее их расстояние. Ей не хотелось, чтобы в этот раз ей без предупреждения сломали руку.

– Эвеллан, разумеется! Вернее, не Эвеллан, а его… – Он пристально посмотрел на нее. – Скажем так, это одно из его существ. От его лошадей всегда остаются только кости. Залезай обратно! И перестань играть поводьями: меня это раздражает.

– Вас сегодня все раздражает.

– Особенно ты. Уже говорила, можешь не напоминать. Стелла, сколько раз мне тебе повторять? – рявкнул Мериад. – Сюда, живо!

Стелла испуганно шарахнулась в сторону.

– Иди сюда. – На этот раз он повторил свое требование спокойнее, медленно, по слогам.

– Нет, определенно, мне лучше пойти пешком. Или найти другую лошадь, – подумала принцесса, боком, по шажку приближаясь к своему мучителю.

– И будешь последней дурой. Иногда нужно немного потерпеть, чтобы остаться в выигрыше.

Он подошел к ней и толкнул, намного сильнее, чем она ожидала: Стелла упала и больно ударилась о череп так напугавшего всех животного. Сев, потирая саднящий висок, девушка убедилась, что бог сделал это специально. Жеребец оскалился и хлестнул ее хвостом по шее.

– За что Вы на меня сердитесь, что я Вам сделала? – Принцесса поднялась на ноги. – Я ведь сделала все, как Вы хотели, за что же Вы…? Чем ближе к Суфе, тем несноснее Вы становитесь. Разумеется, Вы бог, но у Вас нет права…

– У меня есть все права.

Девушка отвернулась и закусила губу от обиды.

Мериад потерял к ней всякий интерес и погрузился в собственные размышления. Ему не было никакого дела до ее чувств.

Чувство обиды закипало в крови, руки сами собой сжались в кулаки. Нет, никому и никогда она не позволит так с собой обращаться! Бить, издеваться, относиться, как пустому месту…

Стелла пошарила глазами по земле, отыскала обломок доски, подняла его и подкралась к Мериаду. В этот удар она вложила всю свою злость, все свою обиду.

Доска хрустнула, разломившись о хребет; конь взвился на дыбы и дико захрапел.

У нее все перевернулось внутри, когда он посмотрел на нее горящим агатовым глазом. Это был дикий взгляд, взгляд бешенного дикого зверя, готового растерзать, разорвать в клочья неопытного охотника.

Отпрыгнув в сторону, девушка подобрала камень, приготовившись к обороне.

– Не надейтесь, что, если потребуется, я не ударю снова, – неуверенно прошептала она, подсознательно сжавшись в комок в ожидании удара. – Я не тряпка, я сумею за себя постоять.

– Что ты о себе возомнила, наглая девчонка? – процедил Мериад. – На кого ты подняла руку? Ты хоть понимаешь…

– Что, по-вашему, я должна и дальше покорно терпеть унижения?

– Твоя дерзость переходит все границы! Мало того, что хочешь ответить согласием на предложение Адамаза, так еще подумываешь о том, чтобы признать своим богом Эвеллана. – Его голос гремел.

– Лучше он, чем Вы! При нем у меня хотя бы будет свобода, при нем меня не будут пинать, как безродную бездомную собачонку…

– Так, значит? – прошипел бог. – Ну что ж, подзаборная безродная дворняжка, ты это заслужила!

Храпя, жеребец пошел на нее. Девушка не стала ждать, пока он размозжит ей череп (несомненно, такова была его цель), а, изловчившись, ухватила коня под уздцы. Но повод пришлось тут же выпустить – иначе прощай два ребра. Вместо этого – здравствуй, разбитое колено, ушибленное плечо и разодранная кожа на запястье.

Стелла думала, он быстро успокоится, ведь, по большому счету, за ней не числилось серьезного проступка, но Мериад был злопамятен, а злополучный удар воспринял, как личное оскорбление.

Ноздри раздулись, шерсть на загривке взъерошилась, будто у кошки, да и действовал он, как кошка: то отпускал ее на безопасное расстояние, то одним прыжком сокращал его до минимума. Девушка пятилась, а он наступал, медленно, не сводя с нее горящих глаз, и неожиданно наносил удар. С каждым разом последствия этих ударов становились все болезненнее.

Она попыталась обойти его, но тут же поняла, что задние ноги жеребца сулят еще большую опасность. Согнувшись пополам от касательного удара, от которого на миг перехватило дыхание, принцесса успела вовремя заметить новую опасность и, перекатившись, чудом избежала перспективы остаться на всю жизнь калекой. Нужно было действовать, и Стелла кинула в глаза Мериаду горсть земли – единственное доступное ей оружие – и, воспользовавшись ситуацией, второй раз ухватилась за повод. На этот раз удачно. Поборовшись несколько минут с необузданным нравом лошади, заработав десяток новых синяков и пару серьезных ушибов, девушка наконец поняла, что контролирует ситуацию. Жеребец еще всхрапывал, уши прижаты, но ударить ее не пытался.

– Успокойтесь, я никому не отдам Лучезарную звезду, – прошептала принцесса.

Конь закатил глаза и прикусил свисавший край повода.

– Значит, по-твоему, все в порядке? – Она почувствовала толчок, отозвавшийся нестерпимой болью во всем теле.

Стелла промолчала и подумала о своих увечьях. Ее подташнивало, подозрительно заныл бок. Ушиб? Перелом?

– Сама виновата! И никакого перелома у тебя нет.

Был бы и не один, не прояви она мужество.

– Пара синяков и ссадин, не более.

Ну да, не более! Ее тело – один большой синяк, она вся в крови – и это нормально?

– Ладно, забыли! Ничего болеть не будет. Но, смотри, чтобы в первый и последний раз! Ну?

– Что? – не поняла девушка. С опаской отпустив повод, она наклонилась и потрогала ногу. Как же, все-таки, больно!

– Вслух, пожалуйста. Твое обещание.

– Обещаю, что такого больше не повториться, – пробормотала Стелла.

Кажется, он ей не поверил, но позволил забраться себе на спину, попутно проявив заботу о полученных ей повреждениях.

Не успели они проехать и пары миль, как дорогу им преградила группа всадников.

Шарар ощетинился, хотел броситься на них, но Стелла окриком удержала его. Подобрав поводья, она попросила:

– Хоть раз сделайте по-моему!

Мериад не ответил, но покорно попятился. Она только успела подумать – а он уже сделал.

Принцесса выжидала; конь замер вместе с ней, только временами подрагивала жилка на шее. Будто одно целое – и ведь не скажешь, что меньше часа назад он ее чуть не убил.

Всадники переглянулись и покосились на Стеллу.

Не выдержав, девушка спросила:

– Что Вам нужно?

Мериад фыркнул и мотнул головой. Очевидно, посчитал ее вопрос глупым или уже знал ответ.

– Камень или смерть!

Почему они не оставят ее в покое, далась им эта Лучезарная звезда! Все, абсолютно все в последние недели вертится вокруг нее – кристалла из мешочка на шее девушки.

– С какой стати я должна вам что-то отдать? Дорогу! – Она положила руку на меч.

– Дело, конечно, твое, но ты поступаешь неразумно. – Мериад заартачился, игнорируя ее желание сблизиться с неприятелем. – Может, попробовала поговорить с ними, или разговаривать ты не умеешь?

– Поговорить? С ними? О чем с ними разговаривать?

– Заговорила бы им зубы! Это куда безопаснее, чем лезть на рожон. Ты думаешь, это люди? – Принцесса кивнула. – Как бы ни так! Они порождения колдовства Эвеллана, но, как все подобные создания, глупы, как пробка. Когда хочешь, ты умеешь уговаривать, могла бы и попробовать.

– И что мне им сказать?

– Как-нибудь сама. Я всего лишь дал совет, но ты решила действовать по-своему… И что в итоге?

– Они нас не пропустят, придется драться.

– Ты прирожденная самоубийца! Одного раза за день мало?

– Вы их боитесь?

Вместо ответа – удар копытом о землю.

Мысленно приготовившись к неблагоприятному исходу дела, Стелла обнажила меч. Вороной вздохнул и неохотно сделал первые шаги по выгоревшей траве. Еще мгновение – и ветер засвистел в ушах.

Противники падали один за другим, но – о, ужас! – их не становилось меньше. Озадаченная, Стелла на время покинула поле боя. Убедившись, что ее не преследуют (всадники стояли, как истуканы), она в отчаянье спросила:

– Что мне делать?

– Что мне делать? – передразнил ее Мериад. – С этого вопроса следовала начинать. Я же говорил: не лезь, но ты… Ладно, что толку сейчас говорить! Попробуй использовать силу звезды.

– Но как?

– Хороший вопрос! Честно говоря, понятия не имею, в руках не держал.

Принцесса удивленно посмотрела на него: он чего-то не знает?

– А, что, обязан? – с вызовом спросил Мериад. – Займись делом!

Аккуратно выложив звезду на ладонь, девушка забормотала разные слова то на лиэнском, то на языке путников, даже попробовала на сиальдарском – все без толку.

Создания Эвеллана снова зашептались и выстроились в боевой порядок.

– Они будут атаковать, – в ужасе прошептала Стелла и крепко сжала Лучезарную звезду. – Я не знаю, не знаю, как попросить ее о помощи!

– Только истерику не закатывай! Думай, немного времени у тебя есть. Трудно, конечно, когда защищаешь смертных, но я постараюсь, чтобы никто из них тебя не достал. Интересно, – он усмехнулся, – на этот раз ты испугаешься?

Девушка в недоумении посмотрела на него.

– Ладно, не буду экспериментировать, а то твой мыслительный процесс окончательно застопорится. Надеюсь, единорогов ты не боишься?

Принцесса покачала головой и заметила, как у коня вырос длинный витой рог.

– Может, мне слезть? – робко спросила она.

– Не успеешь. – И, правда, не успеет, они уже близко. – Просто держись, крепко, а не как обычно. Если что, уничтожь самоцвет.

«Если что» – это если обстоятельства обернутся против них.

Она чуть не полетела на землю, и это притом, что она сжала ногами его бока и обхватила коня за шею – настолько стремительным было движение. Стремительным и смертоносным. Со всех сторон послышались крики – значит, они могут чувствовать боль?

Возбужденному воображению казалось, что все вокруг поалело от крови; Стелла ничего не видела, лишь, инстинктивно угадывая направление ударов, по возможности отбила их. Безусловно, большую часть работы взял на себя Мериад, иначе бы она не прожила и пяти минут.

Но один из ударов они оба пропустили – и, оглушенная, девушка оказалась на земле, слава богам, не раненая, отделавшаяся простым ушибом. Рядом зарычал Шарар, и она, все еще не сознавая, что происходит, перекатилась на другой бок, чуть не попав под копыта какой-то лошади. Оправившись, Стелла поспешно вскочила на ноги и, убедившись, что Лучезарная звезда все еще у нее, отыскала глазами Мериада: он был по ту сторону дороги; ни уздечки, ни своих вещей она не заметила – ну и демон с ними!

Воспользовавшись временной передышкой, девушка достала самоцвет и снова зашептала:

– Пожалуйста, пожалуйста, услышь меня! Лучезарная звезда великой Ильгрессы, свет ночи и дня, добра и справедливости, помоги нам! Тьма притягивает тьму, а свет – свет; ты – свет, посей добро на земле Адиласа, прогони слуг Эвеллана. Озари мир лучом добра, звезда радости, любви и счастья, я взываю к тебе именем Ильгрессы, именем всех живущих и умерших, как людей, так и богов: уничтожь порождения зла!

Звезда затрепетала; свет разлился над землей, сначала крохотный, едва заметный, потом все ярче, ярче, наконец, он залил все вокруг слепящим искрящимся потоком.

Один из всадников заметил сияние вокруг Стеллы и поскакал к ней, чтобы помешать, но не успел, в судорогах, извиваясь, вместе с конем повалившись на землю.

Лучезарная звезда сияла, обжигая пальцы; из нее вырвались восемь мощных лучей.

Ослепленные слуги Эвеллана корчились на земле, будто больные эпилепсией, и друг за другом испарялись, оставляя после себя дымящиеся бурые пятна.

Через пару минут все было кончено. Звезда погасла, свет исчез, и принцесса, тяжело опустившись на землю, убрала самоцвет обратно в мешочек.

Неужели это будет продолжаться вечно: бегство, война, страх, усталость и боль?

Шарар лег рядом с хозяйкой, положил голову ей на колени. Девушка погладила его и тихо запела:

 
Я на горе была рождена,
На вечную жизнь сироты.
На горе была мне дана красота,
На горе даны мне мечты.
 
 
Что пользы от них?-
Один только прах.
Бреду без сумы по дороге.
Брат и сестра у меня на руках,
Для них подаянья молю —
Но глухи те,
Кого слышат всесильные боги.
 

– Перестань! – К ней подошел Мериад. – Мне и так не весело, а ты хочешь, чтобы стало и вовсе тоскливо? Воешь, словно волк на луну… Почему ты не любишь комедии?

– Если бы жизнь была комедией, полюбила бы.

– Всякая жизнь – фарс, а твоя доморощенная философия – пустое сотрясение воздуха. Когда кончишь причитать, принесешь воды – хоть какой-то от тебя толк. Это в твоих же интересах: попадешь в Суфу до заката.

– Но это же невозможно! – невольно вырвалось у Стеллы.

– Очень даже возможно, если приложить некоторые усилия. Или ты хочешь встретить еще кого-то из слуг Эвеллана? Я бы предпочел сразу оказаться в Суфе, хотя ты же терпеть не можешь магию, – он покосился на неё. – Или на этот раз сделаешь исключения и наступишь на горло своим чувствам?

Не зная, требуется ли ответ, девушка кивнула.

Закат бардовыми всполохами окрасил западный край неба.

Старинные, облепленные мхом стены Суфы, соприкасаясь на побережье с «новыми стенами» крепости, отбрасывали длинные тени.

Стелла съежилась, проезжая под поднятой железной решеткой: если хитроумное переплетение прутьев упадет, смерть будет мучительной и неминуемой. На это и рассчитывали безымянные строители. Суфа, древняя и богатая, неспроста была столицей Адиласа на протяжении четырехсот лет – и неприступной крепостью для врагов, заставляя верить в величие адилаского народа.

Над головой смыкались широкие переходы между крепостными стенами; пологие спуски вели к запутанным улочкам портового города. Повсюду виднелись следы прежних ловушек и «каменных мешков». Стены, глухие, с узкими щелями бойниц на самом верху, под прикрытием галереи, навевали страх.

Принцесса заметила, что не только она нервничает: Мериад то и дело прядал ушами.

– Успокойтесь, мы уже в Суфе. – Таким голосом она не смогла бы успокоить даже себя. – Меня ждет Маркус… Скоро мы привезем Лучезарную звезду в Лиэну, и все будет хорошо.

– Будет гроза, – он не слушал ее. – Гроза над старой Суфой.

– Ну, и что? – Она искренне не понимала его беспокойства. – Мало ли было до этого дождей? Дождь – это просто вода.

– Гроза – это не дождь. Вернее, это не та гроза – да ты не поймешь!

Конь тряхнул головой и прибавил шагу.

Он остановился посреди длинной узкой конной улицы и замер, вслушиваясь в шум вечернего города. Стелла с трудом заставила его посторониться, чтобы пропустить скрипучую повозку. Наконец жеребец очнулся от охватившего его на несколько минут столбняка и подошел к крыльцу неприметного дома. Надо сказать, дома в Суфе несколько отличались от привычных адиласких жилищ: в старой части города не было террас, здания тянулись нескончаемой стеной, временами на пол этажа утопая в земле. Этот дом был одним из таких старых угрюмых домов, с высоким обшарпанным крыльцом и обитой железом дверью.

– Урсиолла ждет. Слезай и звони.

– А кто здесь живет?

– Дальняя родственница твоей знакомой. Слезай!

Девушка покорно спешилась, поднялась на крыльцо и позвонила; дребезжащий звук колокольчика отозвался в недрах дома. Ей открыла полная адиласка в синем переднике и, не спросив имени, пригласила в комнаты. Стелла оглянулась на Мериада – он кивнул и отошел в сторону.

Миновав темную прихожую и короткий коридор с двумя дверьми, принцесса очутилась в комнате с балочным потолком. У окна, наполовину скрытого бардовыми портьерами, сидела Урсиолла и читала книгу. Заслышав шаги, она поднялась и, улыбнувшись, сказала:

– Можешь идти, Уфина.

Отворившая дверь адиласка поклонилась и вышла.

– Рада снова Вас видеть, признаюсь, я так волновалась! – Её голос звенел ручейком. – Мы только утром приехали в Суфу и, увы, не успели подготовиться к Вашему приезду.

– Я тоже рада Вас видеть. Как Маркус?

– Хорошо. Я его не съела, – рассмеялась Урси. – Только сейчас его нет: он ушел в порт.

– Раньше Маркус целыми вечерами просиживал рядом с Вами, вы поссорились?

– Нет, просто я объяснила ему, что никогда не выйду за него, – пожала плечами адиласка.

– Бедный Маркус!

– Проза жизни, – улыбнулась Урсиолла.

– Чей это дом? – переменила тему принцесса.

– Моей двоюродной тетки. Я сочла возможным поселить вас здесь на время ее отсутствия. Все прошло удачно? – тихо спросила она.

– Да, – так же тихо ответила девушка и громко добавила: – Можно чаю?

– Разумеется! Уфина принесет.

Сквозь толстые стены пробрались отзвуки глухих раскатов грома.

– Странно, – мимоходом подумала принцесса, – пару минут назад на небе не было ни облачка.

Вместе со всполохом небесного огня на пороге возник Маркус; вода ручьями стекала с плаща, который еще не успела унести горничная.

– Стелла, ты вернулась! – обрадовался он и, забыв о мокрой одежде, бросился к ней, закружил по комнате.

– Маркус, Маркус, перестань, отпусти! – хохотала девушка.

– Представляешь, чрез пару часов после твоего отъезда Урсиолла велела мне собирать вещи, – он наконец избавился от плаща. – Сказала, что мы едем в Суфу – и больше ничего. Потом, конечно, объяснила, что ты сюда приедешь.

– Действительно, странно. Я недавно написала Урсиолле, сомневаюсь, что письмо могло дойти до нее раньше, чем было написано, – нахмурилась Стелла.

– Все просто, – отозвалась со своего места Урсиолла. – Я знала, что Вы его напишите: мне рассказал мой Бог.

– Чудеса! – Маркус увлек подругу на уютный диванчик. – Слушай, а не отметить ли нам твое счастливое возращение?

– Замечательная идея! – Адиласка хлопнула в ладоши и позвала Уфину. – Сходи в лавку и купи хорошего вина. Смотри, не скупись!

– Но на улице гроза, может, не стоит… – попыталась робко возразить принцесса.

– Уфина не сахарная, не растает! – рассмеялась Урсиолла.

Через полчаса Уфина, слегка покачиваясь на слишком высоких при ее полноте каблуках, внесла в комнату поднос с вином и закусками. Посмеявшись над ее неуклюжестью, Урсиолла пригласила гостей в соседнюю комнату, сделав знак служанке перенести поднос туда.

Устроившись за овальным ореховым столом, друзья с интересом рассматривали цветочный орнамент стен. Уфина откупорила бутылку и разлила по бокалам ароматную золотисто-бордовую жидкость.

Урси улыбнулась и предложила тост:

– За успех Вашего путешествия!

Они пригубили вино и вздрогнули – ветер с шумом распахнул окно. Сильный порыв ворвался в комнату и опрокинул один из бокалов. На редкость расторопная Уфина успела спасти хозяйский хрусталь, но скатерть, разумеется, не успела – багровое пятно медленно расползлось по столу. «Будто кровь», – почему-то подумалось Стелле.

– Какая жалость! – Принцесса встала и закрыла окно. – Хорошее вино… Урсиолла, Вы не станете возражать, если я налью немного Уфине? По-моему, она это заслужила – так ловко успела подхватить бокал!

Урсиолла пожала плечами:

– Если хотите…

Стелла долила вина в опрокинутый фужер и протянула служанке. Она улыбнулась, поднесла его к губам, сделала глоток – и переменилась в лице. Пальцы разжались, и бокал полетел на пол, разлетевшись на десятки искрящихся осколков.

– Какая ты неуклюжая, Уфина! – скривилась Урси. – Ты не заслужила недавней похвалы.

Уфина молчала; на лице с непомерно расширившимся зрачками застыл страх, мертвенно-серая бледность разлилась по коже. Внезапно она задергалась, начала задыхаться, упала на колени, в отчаянье протянув руки к изумленным свидетелям этой сцены, сползла на пол, покрытый осколками хрусталя, и затихла – ни единой судороги, ничего. Стелла подбежала к ней, взяла за руку и убедилась, что служанка мертва.

– Вино отравлено! – прошептала она. – Но мы все сделали по глотку, и никто из нас… Когда же… Или яд был на дне бутылки? Когда я разливала вино во второй раз, я немного взболтала бутылку. Маркус, не пей! – испуганно крикнула она.

Принц застыл с бокалом в руке.

Принцесса бросила взгляд на Урсиоллу, но та, похоже, была удивлена не менее ее.

– Ничего не понимаю, – пробормотала она. – Я доверяю местным лавкам… Ума не приложу, кто и когда мог подсыпать яд в вино.

Стелла вернулась к столу, взяла злополучную бутылку и, распахнув окно, выбросила ее на улицу.

– Осторожнее: ты чуть не попала мне в голову! – Огромный черный сварг положил голову на подоконник. – Иногда твоя неуклюжесть переходит все границы. Ладно, если бы ты попала в голову мне – а могла бы и в человека убить.

– Я не думала, – покраснела девушка, – просто хотела скорее избавиться от проклятой бутылки.

– Я был прав, гроза все-таки разразилась. Тебе нужно сегодня же отплыть в Лиэну.

– Так скоро? – удивилась принцесса.

– Да. Конечно, будущее неустойчиво, оно сто раз может измениться, но я вижу голод. Если ты не вернешься до зимы, может произойти необратимое. Стелла, – он неожиданно напрягся, впившись глазами в какую-то точку за ее спиной, – сейчас же обернись!

Стелла обернулась и увидела раздвоившуюся Урси.

– Но я же выпила всего капельку, всего один глоток… – Она попеременно смотрела то на Маркуса, то на Мериада. – Это просто иллюзия, верно?

Одна Урсиолла подошла к старинному резному буфету, а другая беззвучно шевелила губами, указывая на своего двойника.

Шарар, задремавший, было, у окна, встрепенулся и заворчал.

– Маркус, сейчас же отойди от нее, отойди от них обеих, – закричала девушка. Поведение пса красноречиво свидетельствовало о том, что в дом вошло Зло. – Одна из них колдунья!

Конечно, колдунья, иначе стал бы Мериад обращать на нее внимание.

– Что за чушь! – принц неохотно поднялся со своего места. – Это Урсиолла, и она одна. Вечно тебе что-то кажется!

Стелла беспомощно посмотрела на бога:

– Но Вы ведь видите, что их две?

Может, у нее галлюцинации, она ведь пригубила то злосчастное вино… Разумное объяснение, более разумное, чем предыдущее рассуждение о природе двойника Урси. О нем можно было смело забыть, это всего лишь плод больного воображения, разума, находящегося во власти ядовитого дурмана.

– Конечно, две, – хмыкнул Мериад. – Ты в своем уме, галлюцинаций у тебя тоже нет. Принц не видит вторую, потому что находится в ее власти. – Видя, что она не понимает, он пояснил: – Он неравнодушен к Урсиолле, соответственно, его мир временно зациклен на ней. Вильэнара знает это и, разумеется, этим воспользовалась. Понятнее, к сожалению, я объяснить не смогу.

– Но которая из них колдунья?

– Спроси у Шарара.

Он хотел, чтобы она разобралась со всем сама. И она разберется.

Принцесса отошла от окна и внимательно осмотрела обеих: которая? Решение было принято на уровне подсознания – девушка выбрала ту, которая беззвучно шептала слова.

За спиной послышался звон стекла; Стелла непроизвольно наклонилась, прикрыв голову руками. Как раз вовремя – что-то просвистело рядом с ней, обдав мертвенным холодом. У нее закололо в боку; невидимое копье вонзалось все глубже, мешая дышать. Ноги подкосились, и принцесса упала на колени, ухватившись руками за стул. Он с грохотом упал, лишив ее точки опоры. Оба образа Урсиоллы расплылись, превратились в два бесформенных пятна. Теперь у нее слезились глаза, а иголки жалили подушечки пальцев. Ком дурноты подступил к горлу; болела каждая клеточка тела.

Скрючившись, девушка лежала на полу, крепко сжав рукоять меча. Ей казалось, еще немного – и она задохнется.

И тут зрение вернулось к ней. Дышать стало легче, и, осторожно, приподняв голову, она увидела Вильэнару, распростершуюся на полу. Извиваясь, как змея, она безуспешно пыталась освободиться от мертвой хватки Мериада. Девушка слышала, как хрустят под его челюстями кости колдуньи, как булькает воздух в ее легких.

Стелла отвернулась, чтобы хотя бы не видеть, если уж никак не удается не слышать, и наткнулась взглядом на Маркуса. С круглыми от ужаса глазами он замер в углу комнаты, глядя на что-то или кого-то позади нее. Что там еще? Ну да, Вильэнара. Наверное, уже мертвая, со сломанной шеей.

Принцесса попробовала встать – ей это удалось не с первой попытки. Остатки боли все еще терзали тело, но это не помешало девушке выпрямиться и нетвердыми шагами добрести до стены. Ей нужна опора, а лучше стул. Да, стул, должен же здесь быть стул, или все они погибли в пылу схватки?

Только сейчас она заметила кровь, много крови на полу. Она была везде, даже на портьерах, но особенно много возле стола. Чья это кровь? Ее? Девушка осмотрела руки – на ладонях пара порезов, но не более. Еще один порез на щеке – это от осколков хрусталя. Но ничего серьезного. Тогда Маркус? Да, он бледен, но не ранен. Урсиолла? Где Урсиолла?!

Мертвенно бледная Урси полусидела – полулежала в глубоком кресле у двери в соседнюю комнату.

Пламя задрожало и погасло. Воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь редким цоканьем копыт и глухими ударами грома за окном.

Натыкаясь на поваленные стулья, Стелла дошла до двери и хотела выйти в коридор, когда из темноты столовой донесся душераздирающий крик. Может, он был не таким уж и громким, но мрак и тишина сделали свое дело, обострив чувства до предела.

Девушка замерла, прислушиваясь, а потом ухватила себя за голову: Маркус! Как же она могла оставить его там?! Она, подруга… Вдруг это он кричал? А она трусливо думала о себе, хотела сбежать!

Стелла стрелой метнулась обратно, на мгновенье ослепнув от вновь вспыхнувшего огня. Вот он, Маркус, от сердца отлегло. Стоит всего в паре шагов от нее. Не он…

Смолкли звуки грозы за окном; небо очистилось.

Принцесса осторожно глянула через плечо принцу – никого, только Шарар.

– А где она? Что случилось? – Девушка вернулась к Урси и помогла ей подняться. – Где они?

Она не решилась назвать имен, но надеялась, что Урсиолла поймет.

– Он исчез, – прошептала Урси. – Была сильная вспышка, вроде молнии, и он исчез. Он все равно исчез бы после грозы.

Итак, она его знает. Тем лучше, меньше объяснять.

– Простите, что не успела предупредить об опасности, – оправдывалась адиласка. – Это очень сильная колдунья, ее чары сильнее умений харефов.

– Не корите себя, Урси, Вы не виноваты. Но кто же кричал? У меня кровь застыла в жилах!

– Не знаю, – покачала головой Урсиолла и на всякий случай отыскала глазами Маркуса. – Это был не человек.

Стелла еще раз осмотрела столовую, тщательно, уголок за уголком. Крови не было, мебель стояла на своих местах. Да, немного не прибрано, но не более. Только на полу – клок черной шерсти. Принцесса подняла его и прошептала:

– Спасибо, Всемогущий! Вы только что спасли жизнь троим неблагодарным смертным.

– Стелла, как ты там? – Маркус суетился вокруг Урсиоллы. Неужели у них все так серьезно? Надо поговорить с ним, еще раз объяснить…

– Нормально, – ответила девушка, брезгливо отдернув ногу от пяточка пола, где сначала стояла, а потом лежала Вильэнара. – Опасность миновала. Никто не будет возражать, если я открою окна? По-моему, нам всем не хватает воздуха.