Текст книги "Лучезарная звезда (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

Глава X

Ночь была темная. Холодная роса упала на траву и переливалась в призрачном свете серебряного светила. Луна, царица ночи, неторопливо плыла по небу от одной звезды к другой, но не спешила освещать сгусток мрака у своих ног.

Стелле не спалось; она ворочалась с бока на бок, то и дело бросая беспокойные взгляды на небо. Ей казалось, что вокруг сгустились лиловые тени, стремящиеся подобраться ближе к костру.

И снова этот тихий протяжный звук…

Ей было бы гораздо спокойнее, переночуй она под крышей, но места ночевок от нее не зависели. Хотя, справедливости ради, прошлую ночь она провела в какой-то деревне. Одна. Стоило ей отвязать поклажу, как Мериад куда-то исчез и появился только утром, когда она уже смирилась с тем, что отныне ей придется идти пешком. Впрочем, его исчезновение заметила только она: иллюзия во дворе довольно хрупала сеном, зато не обменивалась с принцессой ехидными комментариями.

Сегодня они ночевали под открытым небом. Вернее, ночевала только она, а бог по обыкновению скрылся из виду, оставив девушку самостоятельно обустраивать свой быт и спальное место. Интересно, а спят ли боги?

Протяжный звук повторился вновь.

Принцесса встала, прошла мимо спящего Шарара и остановилась у жидкого куста возле пригорка, ежась от ночного ветерка.

Рядом блеснули голубые огоньки, блеснули, зажглись снова, поднялись над землей, закружились в медленном танце и, вспыхнув, окончательно погасли.

– Злые духи резвятся, – подумала Стелла и, разогнав рукой дымку, поднимавшую от воды (рядом был ручей), перешагнула на другой берег.

Перед ней мелькали светлячки; из-под ног с кваканьем прыгали лягушки, привлеченные влагой.

Беспокойную ночную тишину разрезал скрежещущий смех, эхом разлетевшийся над лугом. Свечение, похожее на ультрамариновый рассвет, разлилось над головой, выхватив из мрака кусочек неба и земли.

Принцесса вздрогнула и отступила назад, во мрак. Теперь он не казался таким уж пугающим, гораздо страшнее было там, впереди, в полосе сине-зеленого света. Она нечаянно наступила в ручей, ноги тут же промокли, но разве сейчас это важно?

Сияние превратилось в туман и, сгустившись, обрело форму человеческой фигуры.

– Так вот ты какая. – Голос был хрипловатый, тихий, но удивительно четкий. – Такая молодая, такая хрупкая, но смелая. Ты действительно не боишься?

Стелла молчала. Все внутри нее содрогалось от страха, от первобытного животного страха, парализующего движения и мысли, отравляющего ядом кровь. Но ведь голос не угрожал ей.

– Мне передали, что тебе нужно счастье. Ты сказала, что я не могу его тебе подарить. А если могу? Если ты будешь счастлива, ты отдашь мне Лучезарную звезду?

– Это невозможно. – Вместо слов из горла вырвалось бормотание, но ее поняли.

– Для меня нет ничего невозможного. Я знаю, где твое счастье.

Страх ослабил хватку, ей вернулся дар речи, а вместе с ним – способность мыслить и возражать этому голосу.

– Счастье – хрупкая вещь; оно постоянно ускользает. Разве кто-то может сказать, где прячется счастье? Сейчас оно здесь, а через мгновенье его там нет.

– Ты не глупа. – Фигура вышла из оболочки тумана и остановилась в нескольких шагах от принцессы. Несмотря на то, что обладатель голоса был так близко, девушка никак не могла рассмотреть черты его лица. Все, что она успела заметить, это то, что и в отце, и в дочери течет южная кровь. – Но ты забыла, что есть сила, которой подвластно все.

– Нет, не все. – Былая уверенность возвращалась к ней по крупицам; теперь она не боялась смотреть на него. – Вы не можете подарить кому-либо счастье, потому что не знаете, что это такое.

– Откуда такая уверенность? Ты совсем меня не знаешь.

– Знаю. Мне сказали, что Вы – это Зло.

– Ей сказали! – рассмеялся Эвеллан. – Значит, ты веришь словам?

– Не всем словам.

– И правильно. Я не совсем то, что тебе кажется.

– Кем бы Вы ни были, осчастливить кого-либо Вы не можете. Счастье не живет рядом со злом.

– Для тебя сейчас все кажется черно-белым, ты не видишь полутонов, делишь мир на друзей и врагов. Друзья, по-твоему, всегда счастливы, а враги способны лишь творить зло. Но все не так просто, – покачал головой отец Вильэнары. – Тебе нужно счастье? Ты получишь его. У тебя будет свобода, свобода от всех богов на свете, ты будешь любима достойным могущественным и умным человеком, осчастливишь своих близких и друзей – и цена этому всего лишь маленькая звездочка, даже не звездочка, а камушек, от которого тебе все равно нет проку.

Стелла молчала. Может, он прав, и ей не стоит так отчаянно упорствовать, может, она чего-то не понимает, не видит какого-то важного оттенка?

– Ты знаешь, что твоя родина стоит на пороге войны? В ней бушует восстание, которое невозможно подавить малочисленными лиэнскими силами. Твоя сестра – слабая болезненная женщина; после твоего отъезда она не появляется на людях, чахнет день ото дня, молится Амандину, но боги глухи к ее мольбам. Богов уже нет, а ты упорно продолжаешь служить тому, чего нет. Солнце вечно, погасить его невозможно, можно только убить хранителя. Сумерки мира – лишь преддверие нового мира, в котором будет всего один бог. Настоящий, обладающий властью, а не толпа дряхлых беспомощных комедиантов. Прояви благоразумие и не ссорься со мной.

А он прав! Почему она должна жертвовать жизнью сестры ради безумной воли стареющих богов? Многобожие обязательно закончилось бы войной, в которой победил бы сильнейший, только один. Так зачем же пытаться спасти то, что должно погибнуть?

Но этим единственным божеством Стелла хотела бы видеть не Эвеллана, а… пока не виденную ею Ильгрессу. Она подсознательно чувствовала, что именно ей нужно отдать невидимый ключ от врат мира.

Если у нее такой внук, какова же она? Не даром же ее зовут Светлой, она должна излучать свет. Свет, добро и любовь.

Девушка еще раз взглянула на Эвеллана. Воплощение мирового зла? Но, на первый взгляд, он не похож на это воплощение. Вселенское зло должно быть уродливо; его глаза должны быть налиты кровью или хотя бы гореть адским пламенем, а перед ней человек, такой, какого бы она могла встретить где угодно. Хотя темнота мешала ей досконально разобрать черты его лица, и так понятно, что на них нет печати уродства. Нет ни горба, ни горящих глаз, ни звериной шерсти, ни рогов, если бы она ни знала, ни за что не догадалась, кто перед ней. Только этот смех, от которого пробирает дрожь.

Да, неприветливый тип – но и Мериад не подарок. Они даже чем-то похожи, манерой поведения. Интересно, только ли этим? Вдруг они похожи в чем-то еще? Там и там смерть – наверное, это накладывает свой отпечаток. Вечно она выбирает не ту компанию!

Нет, вселенское зло она представляла совсем по-другому. Не должно было оно с ней так разговаривать, так просто, спокойно, даже с некоторым уважением. Оно бы не предлагало, а требовало. Или в этом и состоит весь обман, вся маскировка – ожидаешь одного, а получаешь совсем другое.

Но Лучезарную звезду она ему не отдаст. Если она действительно так важна, то она не отдаст ее никому. Ну, разве что Дотсеро.

– Так мы заключим договор? – Голос Эвеллана прервал череду ее мыслей.

– Нет, – тихо ответила Стелла. – Я ее никому не отдам.

– И что же ты будешь с ней делать? Простая земная девушка, не обученная магии.

– То, что скажет Ильгресса.

– А если она ничего не скажет? Придется ведь кому-нибудь ее отдать.

– Но не Вам.

– Это твое последнее слово?

– Да.

– Что ж, посмотрим! – Он улыбнулся. – Посмотрим, что ты скажешь потом. Когда получишь звезду, я сделаю тебе, еще одно предложение, последнее. Настоятельно советую обдумать ответ, чтобы не погибнуть по вине собственной глупости.

Ночной сумрак снова раскрасили голубоватые огоньки, потонув в густом молочном тумане, окупавшем долину. Когда он рассеялся, Эвеллана уже не было.

Принцесса в изнеможении опустилась на траву. Ее будто высосали изнутри, наполнили чугунной пустотой. Пытаясь выдавить из себя эту пустоту, избавиться от тягостного чувства, девушка, обхватив голову руками, раскачивалась из стороны в сторону.

Спать окончательно расхотелось; кажется, начиналась мигрень.

Над головой пронеслась летучая мышь. Одна. Вторая. Вечные спутники зла, они кружились над ней, кружились низко, почти задевая крыльями волосы.

Принцесса перестала качаться и, не в силах бороться с молоточками в висках, легла на мокрую траву. Тело скрючило, дернуло пару раз, а потом отпустило.

Молоточки стучали все громче; она свернулась калачиком и крепко-крепко сжала ладонями виски. Приступ мигрени разрывал ее голову; казалось, тупая боль расползается из-под пальцев по всему телу.

Девушку бросило в жар, потом в холод, снова повторились судороги. Во рту появился мерзкий металлический привкус. Ее будто выворачивало изнутри наружу, выворачивало и кололо одновременно. То жалило мелкими иглами, то било молоточками.

В горле застрял рвотный ком; груди было жарко, а ногам – холодно.

Принцесса еще крепче сжалась калачиком, чтобы хоть как-то утихомирить бунтующие внутренности.

И тут все как рукой сняло, остались только испарина и слабость.

– Не спишь? – Знакомые глаза блеснули в призрачном лунном свете. – Трава холодная, простудишься.

Конечно, он и не подумал вмешаться, когда она дрожала перед лицом Эвеллана, когда отвечала отказом на его предложение, когда корчилась на этой самой траве. Ему не было до этого дела, а сейчас его волнует, что она простудится. Да по сравнению с тем, что было, это сущая безделица!

– Со мной все в порядке, – пробормотала девушка. Встать она по-прежнему не могла.

Длинная шерсть защекотала щеку. Значит, сейчас он в обличие сварга.

– Это пройдет. Вставай! До рассвета еще далеко, тебе нужно выспаться.

– Мне не хочется спать.

– Пустое! Неужели Эвеллан так напугал тебя? Не слушай его, просто постарайся не вникать в смысл слов, считай, представляй что-нибудь – так будет легче.

Стелла молчала. Дурнота действительно отступила, но спать все равно не хотелось.

Бог осторожно толкнул ее. Девушка неохотно встала и побрела к догоревшему костру (когда это он успел?). Как не странно, стоило ей коснуться щекой свернутого в изголовье плаща, как она тут же заснула.

Ее разбудил Шарар, несколько раз лизнувший ее в лицо. Стелла открыла глаза, посмотрела на небо – солнце было уже высоко. Так, ей, кажется, что-то говорили о рассвете. Неужели проспала?

Девушка вскочила, наскоро позавтракала и отправилась на поиски Мериада: он нне утруждал себя такой мелочью, как ожидание ее пробуждения. Обойдя окрестности, она нашла его в миле от места ночевки. Жеребец пытался что-то откопать – странное занятие для бога.

– Что Вы делаете? – не удержавшись, рассмеялась принцесса.

– И тебе не надоело? – Мериад ответил вопросом на вопрос.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Спрашиваешь о всякой ерунде и даже не подумаешь о том, чтобы проверить, нет ли кого поблизости. Если еще помнишь, – долгий взгляд в глаза, – для кому-то ты словно кость в горле.

Значит, она занимается ерундой, а он нет?

– Чем занимаюсь я, тебя вообще не касается, – отрезал Мериад. – Не суй свой нос, куда не следует! Ты на редкость беспечна, назойлива и бестактна.

– Но поблизости никого нет…

– Уже нет. Знаешь, кто был среди той троицы, которая рыскала по окрестностям? – Он прищурился, очевидно, предвкушая ее реакцию и внутренне смакуя ее. – Дакирец.

Стелла переменилась в лице и пробормотала:

– Значит, я все же должна поехать в Дакиру.

Конь фыркнул:

– Зачем? Кому собралась там мозолить глаза? Ты сначала хотя бы одно дело доделай. Ну, что стоишь?

Принцесса нехотя поплелась за вещами, надеясь, что ей не придется тащить их сюда на своем горбу. Ее ожидания оправдались частично: бог соизволил преодолеть только половину разделявшего их расстояния, попутно высказав пару замечаний по поводу продолжительности ее сна, медлительности и нерасторопности. Девушка предпочла оставить возражения при себе.

Как всегда доверив выбор дороги божественному провожатому, Стелла погрузилась в осмотр окрестностей. Вопросов она не задавала, не о чем таком не думала, репликами ее тоже не удостаивали, разве что периодически грубо, без слов напоминали, где и как следует держать ноги, поэтому молчание продлилось вплоть до реки Унар.

Мериад остановился, всем своим видом показывая, что смертным пора спускаться на грешную землю. Так как особых указаний не последовало, девушка спустилась к реке.

Неподалеку смеялись адиласки, Стелла видела краешки их длинных ярких платьев.

Убедившись, что вода чистая, девушка напилась. Поднявшись на косогор, она заметила на противоположном берегу стайку девушек. Указывая на нее, они о чем-то щебетали по-адиласки. Наконец одна из девушек отделилась от подруг и мелкими шажками засеменила к деревянной переправе. На ней было синие платье; длинный шлейф от чалмы намотан на левую руку.

– Вы лиэнка? – спросила адиласка, бросая на девушку робкие взгляды из-под пушистых ресниц.

– Да, – удивленно ответила Стелла, даже не успев подумав, стоило ли говорить правду.

– Вас зовут Стелла?

– Да. – Она, решительно, ничего не понимала.

– Меня просили передать Вам это. – Адиласка протянула ей конверт. – Тот, кто дал его мне, хотел, чтобы Вы прочитали письмо до того, как въедете в город.

– А кто Вам его дал?

– Человек, – пожала плечами девушка в синем. – Обыкновенный человек. Такой низенький, с бородкой.

– Он говорил по-адиласки?

Она утвердительно кивнула и, слегка поклонившись, поспешила ретироваться. Каблучки быстро застучали по мосту, унося свою обладательницу на другую сторону реки. Поравнявшись с подругами, она вместе с ними стремительно скрылась в прибрежных зарослях.

– От кого письмо? – Мериад проявил интерес к адресованному ей посланию. – Кому ты по глупости сказала, куда едешь?

– Я никому не говорила. Ну, разве что Урсиолле. И то, – поспешила оправдаться Стелла, – я лишь обмолвилась, что поеду по дороге в Астеру.

– Она не в счет и так бы догадалась или в глазах у тебя прочитала. Кто-то еще?

– Нет. Право, не знаю, от кого оно. – Девушка внимательно осмотрела конверт: ни печати, никаких опознавательных знаков. Надорвав, она извлекла плотный лист гербовой бумаги. На просвет на нем проступило изображение дракона.

Лист был исписан аккуратным убористым почерком на лиэнском.

С.-Р., 4 сентября.

Ваше Королевское Высочество!

Мне стало известно, что Вы покинули Лиэну и из одного из сиальдарских портов отбыли в Адилас, где сейчас и находитесь. Так же мне достоверно известно, что Вами и Вашими передвижениями активно интересуются люди Вильэнары. Сама Вильэнара в данный момент тоже находится в Адиласе. Она приплыла в Скали вечером того же дня, что и Вы, и лишь счастливое стечение обстоятельств спасло Вас от Уфина – нового командира ее наемников и, по совместительству, главного соглядатая и подручного. Счастливый случай спас Вас и в Сустенте.

Судя по всему, в данный момент Вы находитесь вблизи Астеры, не подозревая о том, что Вас там ждет. Советую Вам объехать город стороной: в Астере Вас поджидают люди Вильэнары. Если Вы попадете в плен к колдунье, она заставит Вас привести ее к Ильгрессе, хотите Вы этого или нет. У колдовства богатые возможности, которые возрастают в стократ, если рядом с учеником могущественный учитель. Надеюсь, мне не нужно объяснять, кого я имею в виду.

Если увидите человека в шляпе с красным пером – знайте, смерть заглядывает Вам в глаза.

Честно говоря, Ваша поездка в Астеру – самая бесполезная и безрассудная из всех Ваших затей. Нет, я не отговариваю Вас от продолжения пути, напротив, советую докончить начатое, но, полагаю, Вам следовало все гораздо лучше продумать до того, как вмешаться во все это.

Будьте предельно осторожны! Особенно в Астере; Ваши злоключения начнутся именно там. Если Вы счастливо избегните людей Вильэнары и доберетесь живой до старой Суфы, я, пожалуй, назову Вас счастливейшей из смертных, хотя, увы, это счастье столь эфемерно! Море – злой рок Вашей семьи, оно может погубить и Вас.

Знаю, Вы упрямы, поэтому больше не стану утомлять Вас своими назиданиями и преступлю к делу. Запомните знамения опасности: красное перо, черная стрела и женщина с гранатовым ожерельем.

Советую попросить Вашего спутника ждать Вас не в Скали, а в Суфе – так Вы выиграете время. Время для Вас сейчас – это все. Чем скорее Вы вернетесь на родину, тем лучше. Поспешите, чтобы беды земные не соединились с бедами небесными.

Подписи не было, но принцесса догадывалась, кто написал это письмо – подсказка крылась в гербовой бумаге.

Итак, в Астере ее ждет ловушка. Прекрасно, она всегда любила расстраивать чужие планы.

– Ильгресса обосновалась далеко отсюда? – Стелла сложила письмо и убрала его в седельную сумку (забавно, сумка есть, а седла нет).

– Нет, где-то в трех милях отсюда.

– Мы заедем в город?

– К чему бесполезный риск? Как я посмотрю, куча народу знает о том, кто ты, где и зачем. Ты сама в этом виновата.

Девушка недовольно хмыкнула.

– Да, виновата. У тебя слишком длинный язык и импульсивный характер.

Да-да, конечно! Импульсивный характер только у нее, все остальные не подвержены такому атавизму, как эмоции.

– Хватит иронизировать, твои шуточки неуместны! – Ее больно хлестнули хвостом по лицу.

Но, вопреки воле Мериада и предупреждения доброжелателя, принцесса все-таки решила заглянуть в Астеру. Зачем? Просто захотелось, соскучилась по людям – ее провожатый особо не жаловал смертных, что, собственно, и неудивительно, а вот ей люди нравились – с ними можно было общаться на равных и не боятся, что кто-то узнает, о чем ты на самом деле думаешь.

Переодевшись и выслушав пару колоритных замечаний по поводу собственных умственных способностей, Стелла весело застучала каблучками по мостовым пешеходных улиц Астеры.

Город показался ей грубой пародией на Скали: серые или песчаные стены домов нескончаемой чередой тянулись вдоль пожухлых кустов жасмина, иногда прерываясь глухими калитками и террасами садов, полускрытых от глаз высокими колючими изгородями.

Принцесса вышла на главную площадь, от которой разбегались лабиринты конных и пешеходных улиц. На ее северной стороне, рядом с заброшенным помпезным зданием, может быть, храмом, высилась колокольня. Рядом помещалась небольшая лавка с благовоньями и тканями; к ней примыкали несколько столиков соседней таверны под соломенной крышей. За одним из столиков сидела пара: мужчина и женщина – и пила чай.

Стелла пробралась сквозь толпу к лавке и спряталась от слепящего солнца под навесом таверны. К ней тут же подошла сероглазая подавальщица и поинтересовалась, не желает ли она чего-нибудь. Девушка заказала тарелку фруктового супа, ягненка с легким гарниром и, разумеется, знаменитый адилаский «розовый» чай.

Дожидаясь заказа, она с интересом рассматривала посетителей таверны. Толпа была разношерстной, попадались даже сиальдарцы, но большинство, разумеется, местные жители.

Среди общей массы выделяется та самая парочка, которая сидит за ближним к колокольне столом. Она – еще молодая, но на тщательно напудренном лице видны первые морщинки. Длинное темное платье контрастирует с накидкой, украшенной серебристыми перьями, и ее пшеничными волосами. Национальность определить сложно, скорее всего, дитя смешенного брака. Он немного старше ее, смуглый, с острыми скулами; придворный костюм четко указывает на положение в обществе. И опять-таки Стелла затруднилась причислить его к какой-то определенной народности.

Интересно, они друг другу кто? Уж точно не влюбленные: в Адиласе не поощряется открытое проявление чувств, они бы не посмели появиться на людях вдвоем. Значит, что-то официальное. Родственники? Но они не похожи. Супруги? Да, наверное, супруги.

Покончив с ягненком, принцесса снова обратила внимание на эту пару. Они уже допили чай; он раскуривал черную трубку с янтарным мундштуком, она что-то вполголоса говорила ему.

Почувствовав на себе неосторожный долгий взгляд, женщина обернулась и с легким акцентом спросила:

– Вам что-то нужно, сеньора?

Стелла смущенно покачала головой и отвернулась. У нее было чувство, будто она покраснела до ушей. А, может быть, действительно покраснела.

– Не желаете разделить нашу компанию?

Принцесса пробовала вежливо отказаться, но женщина настаивала, ей ничего не оставалось, как взять свою чашку и присесть за соседний стол.

– Такой погожий день – а Вы сидите одна. Почему, если не секрет?

– Я назначила встречу другу, а он не пришел, – соврала девушка.

– Так часто бывает. Почему бы Вам не пойти к нему домой, не оставить записку…

– Я не знаю, где он живет, я здесь проездом…

– Проездом? Откуда?

– Из Скали. Вот, – улыбнулась принцесса, – решила осмотреть просторы нашей родины.

– Вы не похожи на адиласку. – И зачем она ляпнула про родину? Теперь пойдут подозрения… И, вообще, надо было быстро поесть и уйти, все равно в городе смотреть нечего.

– По матери я сиальдарка. – Девушка еще раз улыбнулась.

– Тогда понятно. – Похоже, женщину удовлетворил ее ответ.

– А Вы не боитесь разбойников? – Мужчина в придворном костюме отложил трубку в сторону. – Недавно неподалеку от города нашли мертвым одного человека… Говорят, его убил «Черная стрела».

Ее будто кольнуло изнутри, так, что Стелла невольно вздрогнула. Первое знамение беды! Да, не стоило надеяться на свою счастливую звезду, нужно было прислушаться к чужим советам. Легкомысленность непростительна и наказуема.

Девушка искоса взглянула в лицо собеседника – ничего, абсолютно ничего, никакого выражения.

– Прискорбно слышать, что это зло до сих пор не искоренили, – нарочито вздохнула принцесса; сердце бешено стучало, и она всеми силами старалась его унять.

– Говорят, это женщина.

– Не слушайте его, – адиласка укоризненно посмотрела на своего спутника, – он всегда собирает самые нелепые сплетни. Нет, конечно, разбойники иногда промышляют в здешних краях, но они не убивают, а грабят. Разумеется, никакой «Черной стрелы» не существует, это все выдумки простонародья. Но Вам это вовсе неинтересно… Вы ведь из Скали? – Стелла утвердительно кивнула. – Расскажите нам, каково нынче в столице?

– В столице чудесно, Его величество любит веселиться.

– Ах, балы… Всю жизнь порхала бы, как бабочка, если бы не он. – Дама укоризненно взглянула на своего невозмутимого соседа (интересно, на его лице отражаются хоть какие-то эмоции?) и неловко дернула плечиком. Накидка сползла, обнажив краешек гранатового ожерелья.

Тут принцессе и вовсе стало не до шуток. Два совпадения? Вряд ли.

– Фамильная драгоценность? – изображая простое любопытство и, в то же время, пытаясь скрыть страх, спросила девушка. Она осторожно нащупала кинжал, прикинула, как быстро сможет его достать.

– Ожерелье? Да, досталось от бабушки.

– Извините, мне пора. До свидания, сеньора. – Адиласец склонился над ее рукой и взял…шляпу с красным пером. Стелла поднялась вместе с ним, якобы для того, чтобы расплатиться по счету и забрать забытую за прежним столом вещь; на самом деле она тщательно осмотрела площадь и, в подтверждение своих опасений, заметила несколько подозрительных личностей.

– Что с Вами? – забеспокоилась женщина.

Неужели взгляд выдал? Ну да, она же лихорадочно осматривается по сторонам, кому угодно это покажется подозрительным.

Ответить? Нет, пожалуй, не стоит.

Стелла промолчала и покинула таверну, оставив на столе плату за обед.

– Куда Вы так торопитесь, сеньора? – Человек в шляпе с красным пером преградил ей дорогу.

– Я спешу, пропустите!

Напрасный труд: он не сдвинулся с места и, ухмыляясь, изрек:

– Это неучтиво по отношению к даме.

– Она всегда была неучтива, Уфин. – Адиласка встала у нее за спиной. – Будь любезен, проверь, нет ли у нее оружия.

– Ваше высочество? – Он, что, хочет, чтобы она сама отдала ему кинжал?

Видя, что она не прореагировала на его слова, Уфин пояснил:

– Отдайте мне оружие и пройдемте к колокольне. Убедительно Вас прошу, ведите себя тихо и не привлекайте внимания.

– А если я не соглашусь?

Принцесса с горькой улыбкой заметила, что ее зажали в тиски. Да, напрасно ее предупреждали об опасности – она все равно попала в ловушку, как глупая бабочка в паутину. Что толку сопротивляться? Их много – она одна. Или все-таки?

Девушка медленно вытащила кинжал, будто собираясь передать его Уфину, и вдруг резко бросилась бежать. Всего пара шагов свободы – и всё, она попалась. Сопротивляющуюся, ее под руки притащили к Вильэнаре. Колдунья ухмылялась. Одной – злорадство, другой – унижение.

Принцесса с надеждой смотрела по сторонам – нет, никто и не думает ей помогать. Проходят мимо, равнодушно проходят мимо. Разумеется, мимо – ведь что они видят? Скромно одетую чужестранку в окружении свиты кого-то из аристократов. Наверное, считают ее воровкой или кем-то вроде того, никто ради нее и пальцем не пошевелит.

– Как мне надоел этот маскарад! – Колдунья вернула себе прежний цвет волос. – Терпеть не могу светлые пакли! Ну вот, так гораздо лучше. А еще лучше, если избавиться от этой дурацкой прически. Совсем другое дело! – Она довольно поправила свободные черные волны волос. – А теперь пойдемте на колокольню: нам надо поговорить.

– Нам не о чем говорить, – сквозь зубы пробормотала Стелла. Она досадовала на себя, на своё упрямство и глупость, которая привела ее в руки врагу. Неужели жизнь так ничему ее и не научила?

Вильэнара усмехнулась и, подойдя ближе, коснулась ногтем ее подбородка:

– А ты не изменилась!

Принцессу вели к колокольне. Как можно медленнее передвигая ноги, она гадала, что с ней будет дальше. Предмет разговора был заранее известен, так же как и ответ на предложение дочери Эвеллана, неизвестным оставалось лишь наказание, которое девушка за него понесет.

Тихая мелодичная трель проникла в сумрачный мир ее мыслей. Стелла подняла голову и вдруг поняла, что ее никто не держит. Принцесса недоуменно огляделась по сторонам и увидела Дотсеро. Как обычно, он хлопал босыми пятками по бокам коня и наигрывал на дудочке.

Но неужели их так испугал этот мальчик? Девушка перевела взгляд на своих конвоиров – стоят, не шелохнуться, даже Вильэнара оцепенела с поднятой к лицу рукой.

Не переставая играть, Дотсеро поманил принцессу. Стелла послушно подошла к нему и забралась на могучий круп коня.

Когда они покидали город, Вильэнара и ее люди все еще пребывали в странном оцепенении.

Стелла думала, что он приведет ее к Мериаду, и с тревогой гадала, что он с ней сделает, но Дотсеро привез ее в незнакомое место за городом.

Здесь было пустынно; земля вздыбилась рядами невысоких бугров, поросших высокой травой. С одной стороны – заросли колючего кустарника, переходящего в небольшую рощу; с другой – нетронутое, целинное поле.

– Нам сюда? – Принцесса тщетно пыталась отыскать хоть какие-то признаки жизни в этом безжизненном месте.

Дотсеро утвердительно кивнул и спешился, девушка последовала за ним.

Провожатый вел ее через кустарник, не обращая внимания на колючки, царапавшие кожу. Оказалось, что за ним течет Унар – весь в пене от многочисленных порогов, мутный от глинистых берегов.

На берегу паслась белая лошадь. Дотсеро улыбнулся и указал на нее.

Что он хочет?

– Здравствуй, – кобылица обернулась к ней. – Я боялась, что ты не придешь.

Кто она, ведь не просто говорящая лошадь?

– Мериад беспокоился и попросил Дотсеро найти тебя.

Значит, она тоже богиня. Наверное, ей поручено провести ее к Ильгрессе. Все боги нынче превратились в лошадей…

– А где он? – Девушка приготовилась, что ее будут бранить сразу два божества.

– Здесь, недалеко, но, думаю, тебя пока не стоит с ним говорить. Он сердится, а когда он злится, может наговорить и сделать много лишнего. Сколько раз я ему говорила: держи себя в руках, но характер ведь не изменишь. – В ее голосе сквозила улыбка, покровительственная улыбка, с которой обычно говорят о детях. Этот тон натолкнул Стеллу на новую мысль – мысль о том, что для этой женщины Мериад всего лишь большой ребенок.

– А я думала, что ты догадалась. Дотсеро, ты не сказал ей? – Она обернулась к мальчику.

– Нет, бабушка, – отозвался он.

Бабушка? Стоп, неужели? Неужели перед ней Ильгресса?! А она-то сначала подумала, что это Никара – точь-в-точь белое божество Страны гор.

Словно прочитав ее мысли, богиня сказала:

– Одно из моих имен Никара, но большинство зовет меня Ильгрессой.

Кобылица ударила копытом и превратилась в миловидную женщину в белых воздушных одеждах. У нее была удивительная, излучающая мягкое, приглушенное золотистое свечение кожа. Стелла осмелилась заглянуть ей в глаза, лучистые, до краев наполненные синевой – в них не было ни капли сомнения или тревоги, только спокойствие, которое частично передалось и ей.

Как и с Эвелланом, и тут она просчиталась. Девушка представляла Ильгрессу другой – ослепительной, лучезарной, излучающей неземную красоту – а она испускала свет, не физический, в виде нимба или ореола, а внутренний.

Ильгресса вовсе не походила на Анжелину: не пленяла, не поражала, не ловила восхищенные взгляды; такую женщину легко встретить где угодно, она не ниже и не выше вас, не красивее и не уродливее. Ее синонимом было «простота», как в поведении, так и в одежде, и Стелле, привыкшей к гонору небожителей, поначалу было не по себе оттого, что для Светлой она – равная.

Будто струясь по воздуху, богиня подошла к принцессе и коснулась рукой ее лба. От этого прикосновения по телу разошлись волны тепла.

– Да, ты та самая девушка, которая пригрезилась мне много сотен лет тому назад.

– То есть, Вы знали, что…?

– Когда-нибудь это должно было случиться. Я догадывалась, что мы не победили в той битве. Сон – всего лишь сон, спящие рано или поздно просыпаются, – грустно улыбнулась богиня. – Тогда и я и создала Лучезарную звезду, вложив в нее всю силу, свою и тех, кто был мне верен, силу еще молодого мира. Она опасна и в неправильных руках способна натворить столько бед…

– Но почему я, почему Вы выбрали меня?

– Я не выбирала, я просто видела, что это будешь ты. Именно ты должна зажечь на небосклоне Лучезарную звезду, чтобы восстановить утраченный ход вещей.

Ильгресса подняла руки; солнечный свет прошел сквозь кожу, подсветил ее пальцы, пятнами лег на запястья. Богиня сжала ладони, а когда разжала – на них блестел драгоценный камень в форме восьмиконечной звезды; прозрачный, он переливался всеми цветами радуги, излучая чуть заметное теплое свечение.

– Храни ее, не допусти, чтобы силы Зла завладели последней частичкой света. – Ильгресса протянула принцессе камень, все еще хранивший тепло божественных ладоней. – Зажги ее над водами Уэрлины до начала зимы.

– Но как я ее зажгу? – Девушка в недоумении смотрела на то, ради чего она приехала в Адилас.

– Поймав первые лучи солнца, поднимешь ее на скрещенных ладонях так, чтобы дневное светило заиграло во всех гранях. И громко скажешь: «Звезда радости, любви и счастья, займи своё место на небосклоне жизни! Пусть день всегда будет днем, а ночь – ночью». Звезда исчезнет и засияет на небе. Поспеши: вечная ночь уже близко!