Текст книги "Тяжесть короны (СИ)"

Автор книги: Ольга Булгакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 43 страниц)

– А как можно было пробраться под скалой, если там текла река?

– Если нужно, то человек всегда найдет возможности, – улыбнулся Ромэр. – Можно лечь на плот или в плоскую лодку и, отталкиваясь руками от потолка, проплыть под холмом. Можно и вброд пройти, сама понимаешь, тут неглубоко. Я был здесь зимой. Хорошо, что догадался переждать ночь еще на той стороне и зашел в тоннель рано утром. Если бы не увидел дневной свет под скалой, наверняка потерялся бы там и никогда больше не вышел на поверхность.

Он говорил с некоторым пренебрежением к пережитым трудностям, а меня пробирало холодом от страха за арданга.

– Ты один ходил? Это же опасно!

Ромэр повернулся ко мне, глаза отразили смесь недоверия, удивления и… благодарности.

– Опасно, конечно, – мягко ответил он. – Но мне было важно побывать там.

– Даже сейчас не спрошу, куда мы идем, – погрозив пальцем, сказала я. – Терпи, не порти сюрприз.

Ромэр рассмеялся. Красивый смех, теплый взгляд серо-голубых глаз… С горечью подумала, что скоро все это станет лишь воспоминанием. А я уеду в Верей и буду там налаживать жизнь.

Идти оказалось недалеко. Из лощинки, в которую нас вывел ход, зашли в небольшую рощицу. Ромэр все чаще поглядывал на солнце, стараясь определить время, и обрадовался, когда я предложила поесть на ходу, а не останавливаться на полноценный привал. Тропинка привела нас к узкому проходу между скалами. Хоть там и было прохладно, такое гнетущее ощущение, как в тоннеле не возникло. Казалось, что мы идем по замковому лабиринту в парке, – стены прохода поросли плющом и мхом. Там гнездились птицы, под листья прятались встревоженные юркие ящерицы. Мы почти не разговаривали. Я все еще была под впечатлением после Озера шепотов. Вспоминая бесплотные голоса, старалась понять, что я слышала – откровения или отголоски своих мыслей. Поразмыслив, все же решила, что второе.

– Пришли, – сказал Ромэр, повернувшись к покрытой зеленым плющом стене.

Этот участок скалы на первый взгляд ничем не отличался от тех, мимо которых мы прошли. Но только на первый взгляд. Вглядевшись в камень, увидела руны, почти скрытые листвой. Арданг протянул руки и, раздвинув плющ, указал на широкий проход вглубь скалы.

– Не боишься, что руны меня не пустят? – в шутку спросила я.

– Если не пустят тебя, то и мне идти туда незачем, – повел плечом Ромэр. Но я чувствовала, он говорит совершенно серьезно.

«Муж» раздвинул плющ, будто портьеры, я проскользнула под его рукой в очередной ход. Через мгновение компанию мне составил Ромэр. Плющ с шорохом и треском вернулся на свое место. Зеленый сумрак, прохлада, тишина. Откуда-то сверху проникал дневной свет, камень стен мягко поблескивал. Арданг, как и в тоннеле под скалой, пошел вперед.

– А почему у Озера шепотов не держится свет? – полюбопытствовала я. Это было странно, воздух там казался неподвижным, следовательно, задуть факел не мог. Но ответ Ромэра меня почти не удивил.

– Древнее заклятие, – арданг повернулся ко мне и немного извиняющимся тоном продолжил: – Я тоже не верил в эти легенды. Но у меня странным образом потух закрытый фонарь. А зажечь новый в кромешной тьме у меня не вышло. Ни по дороге сюда, ни на обратном пути.

– Интересная в Арданге магия, – протянула я.

– Боюсь, тут я не смогу много рассказать, – увлекая меня за собой, ответил Ромэр. – Просто не знаю. Если тебе интересны такие вещи, то адали с удовольствием расскажет множество наших женских легенд.

– Женских легенд? – удивилась я. Такая особенность была мне незнакома.

– Да, – казалось, «муж» смутился. – Плохо прозвучало, согласен… Но так сложилось, что истории, связанные с волшебством, магией издавна рассказывают женщины.

– Настоящим ардангам негоже верить в такие вещи? – не скрывая легкой насмешки, предположила я.

– Именно так, – признал Ромэр. – Но как же я любил слушать кормилицу, а после адали зимними вечерами, ты не представляешь.

Почему эти слова так меня удивили? Ведь должна была догадаться, что у Ромэра, так же, как и у меня, была кормилица. Представила себе светловолосого мальчика лет шести, сидящего у камина, внимательного слушающего рассказы совершенно не похожей на него женщины. Интересно, она так же вязала носки и варежки, как моя кормилица?

– Отчего же? Представляю, – улыбнулась я. – Тоже очень любила слушать разные истории. Да и сейчас люблю.

– Это хорошо, ведь наше сегодняшнее путешествие связано с самой важной легендой Арданга. И мы почти дошли, – повернувшись ко мне, ответил Ромэр.

Действительно, казалось, что коридор в скале заканчивается. Очень скоро мы очутились на пороге большой вытесанной в скале комнаты. Ромэр, шедший впереди, сделал шаг в сторону, остановился и встал на колено, склонив голову. Я увидела залитую солнечным светом рукотворную пещеру, которую правильней было бы назвать гробницей. На возвышении слева стояли два каменных, покрытых затейливой резьбой гроба, справа – еще один, аскетически украшенный лишь лиственным рисунком.

– Здесь покоятся Король Риотам с супругой и его брат, Витиор, монах из Ноарна, – полушепотом сообщил Ромэр. Хоть я и сама уже догадалась, куда привел меня «муж».

Поклонившись великим людям прошлого, не спешила задавать вопросы, предпочла подождать разъяснений Ромэра. Он не обманул моих ожиданий. Арданг встал рядом, взял за руку, но на меня не смотрел. Казалось, его внимание привлекает что-то, находящееся впереди, у изголовья гробов. Но из-за десятка крутых ступенек, на которые еще нужно было подняться, я не видела, что могло интересовать Ромэра.

– О том, что сделал Король Риотам для страны, ты знаешь. Его брат – личность не менее известная. Из-за пророчеств, которые делал Витиор. Это трудно объяснить, но его стихи на первый взгляд похожи на набор образов, никак между собой не связанных. Главное – угадать ключ к его стиху о том или ином событии. Тогда остается только поражаться тому, как точно описал дни сегодняшние человек, живший четыре сотни лет назад.

– И ты хочешь расшифровать древнее пророчество? – уточнила я.

– Да, конечно, – кивнул спутник, не глядя на меня.

– Почему ты не сделал этого в тот раз?

– У меня не было ключа к стиху. А не понимая слова монаха, я не знал, имею ли право на нее, – он замолк, считая такое пояснение достаточным.

– На кого? – осознание, что у Ромэра может быть какая-то призрачная «она», почему-то покоробило. Видимо, какая-то частичка моего неудовольствия проявилась в тоне, потому что «супруг» мягко поправил:

– Не на кого, а на что. Пойдем, покажу, ради чего мы здесь.

Поднимаясь по лестнице, увидела высокий постамент, освещенный тремя направленными на него лучами. Над постаментом на стене золотыми буквами вился стих на ардангском. Подойдя ближе к постаменту, увидела, что хранилось в небольшом стеклянном ящике на вершине. И стало понятно, почему Ромэр так отреагировал на венок, который я подарила ему на берегу реки.

Золотые звенья-цветы по ободу, напоминающие одуванчики, белая стилизованная кувшинка в центре. Корона Короля Риотама. Даже сквозь не потревоженный слой многовековой белесой пыли она выглядела величественно и красиво.

Мы остановились в шаге от короны. Ромэр явно волновался, чуть сильней сжимая мою ладонь.

– Я надеюсь, что ты будешь тем ключом, которого мне не хватило в тот раз, – прошептал он. – Я очень на это надеюсь.

– Верю, с пророчеством или без него у тебя все получится.

– Да вознесутся твои слова к небесам… – смиренно ответил Ромэр.

Никогда бы не подумала, что ему настолько важны пророчества. Вспомнила, что и Ловина такое внимание к древним легендам удивило. Наверное, плен изменил Ромэра. Сделал его более суеверным, что ли. Честно говоря, удивилась бы, будь иначе. Он столько продержался там один, не сломался, не сошел с ума, веря… в ангела. Хорошо, что внимание Ромэра было целиком приковано к стиху, начертанному на стене, – мне с трудом удавалось держать себя в руках. Совладав с собой, посмотрела на спутника. Падавший сквозь прорубленные в толще скалы окна рассеянный свет золотил волосы, добавлял мягкости и решимости чертам молодого мужчины, вчитывающегося в древние письмена.

– Я прочитаю вначале на ардангском. Пусть ты не понимаешь, но услышишь мелодию стиха. При переводе на шаролез стих, к сожалению, потеряет, – Ромэр пытался справиться с волнением и говорить обычным тоном.

– Конечно, – согласилась я и неожиданно для себя добавила: – Мне очень нравится слушать, как ты говоришь на родном языке.

«Муж» улыбнулся, выпустив мою руку, обнял за плечи. Прижавшись к «супругу», в который раз отметила перемену тембра низкого голоса Ромэра. Стих, прочитанный ардангом, звучал так:

«Крылатый зверь, натравленный мечом,

Придет и победит неотвратимо.

И Дол падет, Гора падет, забыв,

Презрев в гордыне клятву побратима.

Кровь закипит в неистовых сердцах,

И за свою страну бороться станут,

Объединившись. Только в те года

Порыв сердец мечом будет обманут.

И, оплетя корнями пустоту,

Под крови алчущим мечом словам не веря,

Возложит дуб надежду на ольху,

Что рядом вырастет, скорбя, жалея.

Та, поддержав его, спасет себя.

И, судьбами, как ветками, сплетаясь,

Очнутся оба, словно ото сна,

В страну свободных сердцем возвращаясь.

И станет сильный духом королем,

Коли короной трав венчает ангел.

Меч затупится, а потом падет.

Союз с крылатым зверем будет славным.»

Каких усилий мне стоило не вцепиться в Ромэра, когда он озвучил стих, в который я не вчитывалась. Боже… Да, признаться, такого я не ожидала…

Тот раз Ромэр из рода Тарлан, второй король Арданга, не смог расшифровать древнее пророчество не потому, что не хватало ключа. Четыре года назад он пришел слишком рано! Как больно осознавать, что он должен был пережить и бойню в замке Артокс, и плен. В его истории должна была появиться я…

Почти не слушала, как Ромэр переводил стих на шаролез. Интересно, сам арданг понял теперь, что описывалось в пророчестве? Всматриваясь в спутника, понимала, – нет. Он осознает, но не полностью.

– Давай присядем, – предложила я, заглянув ардангу в лицо.

Он встревожено глянул на меня:

– Все в порядке? Ты бледная.

– Побледнеешь, когда обнаружишь, что кто-то четыре сотни лет назад описал твою жизнь, – попробовала отшутиться я.

– Ты поняла весь стих? – воодушевился Ромэр, помогая мне сесть.

– А ты нет?

– Не все. «Меч, ольха, дуб, крылатый зверь» – я не знаю, что это. Но Дол и Гора – обобщенное название княжеств во времена Риотама. О клятвах Побратимов тебе рассказывал адар, так что ты тоже знаешь, что это означает.

– Давай поступим так, – перебив «мужа», предложила я. – Возьмем листок и карандаш, все перепишем. Ты же все равно будешь пересказывать это Ловину и адару. А пока пишем разберем. Строчку за строчкой. Но, – я посмотрела в серьезные серо-голубые глаза. – Ромэр. Одно я скажу тебе сейчас. Вторым королем Арданга мог в истории этой страны стать только ты и только сейчас.

Он смущенно улыбнулся, на щеках появился едва заметный намек на румянец, левая бровь чуть удивленно приподнялась. Именно в такие моменты побороть искушение обнять Ромэра было крайне сложно.

– Вижу, ты – тот самый ключ, которого мне не хватало. Спасибо тебе, Дар Небес.

Подобное обращение удивило. Заметив мою реакцию, Ромэр пояснил:

– Так с древнего ардангского переводится твое имя.

– Я не знала. Но красиво.

– Главное, правдиво, – голос «мужа» прозвучал ласково, даже нежно. И искренне. «Словами не сказать», как мне было приятно слышать такое.

С ответом, разумеется, не нашлась и, в который раз похвалив себя за предусмотрительность, достала из сумки маленькую тетрадку и карандаш.

– Вот, – я протянула письменные принадлежности Ромэру.

– Боюсь, мне не удастся похвастать таким красивым почерком, как у тебя. Я вечность не писал. Наверное, даже разучился, – скептически повертел в руке карандаш арданг.

– Но выбора у тебя нет. Я буду очень долго перерисовывать почти незнакомые буквы.

– Тоже верно, – вздохнул Ромэр. – Ну, лиха беда начало. Приступим: «Крылатый зверь, натравленный мечом….»

Я дождалась, пока он перепишет и переведет первые две строчки.

– Мои трудности начинаются уже здесь, – хмуро заметил «муж». – Правда, после истории с двумя государственными печатями, подозреваю, что «крылатый зверь» – грифон Кираоса.

– Я тоже так думаю. А «Меч» – это меч с герба Дор-Марвэна.

– У Стратега на гербе всадник! – возразил арданг.

– Это на новом гербе. Отец восстановил Стратегу титул, утерянный пару столетий назад. Но по какому-то старому закону не мог восстановить герб, – серебряный меч на черном фоне.

– Это для меня еще одна новость. Могу побиться об заклад, что и дядя этого не знал, – усмехнувшись, кивнул Ромэр.

– Не удивлюсь. Старый герб почти никто не помнит. Я знаю только потому, что владелец этого герба был мужем моей мамы, – в голосе против воли проявилась горечь. Удивительно, как сложно сдерживать эмоции в разговорах с Ромэром. Помнится, совсем недавно, в Ольфенбахе, разговаривая с различными вельможами, я таких трудностей не испытывала.

– Надеюсь, вы никогда больше не встретитесь. А если свидитесь, то он не сможет навредить.

Прикусив язык, не дала сорваться фразе «Боюсь представить, что он сделает со мной, если поймает» и правдоподобно изобразила уверенность в завтрашнем дне.

– Я тоже на это надеюсь. Но давай вернемся к пророчеству.

– Конечно, – кажется, он хотел еще что-то сказать, но, тряхнув головой, снова посмотрел на стих. Следующие две строчки были записаны и переведены. В особом пояснении они, как и вторая строфа не нуждались.

– Дуб в шаролезских легендах – символ твердости духа, могучей воли. Олицетворение благородства. И символ молодого воина, – пояснила я. – Так что, думаю, теперь сомнений нет. Дуб в этом стихе – ты.

– А ольха, выходит, ты? – вопросительно изогнул бровь Ромэр.

– Выходит, да. Конечно, можно было бы просто сказать, что ольха – женское дерево. Но ольха – это дерево сирот. Помнишь сказание о святой Монике? Ее младенцем нашли под ольхой. Поэтому на приютах изображают ветки ольхи, – я помедлила, но все же решила сказать. – Не знаю, обратил ли ты внимание, когда мы вышли из тайного хода на берег Ольфенбаха…

– Да, над нами росли дуб и ольха, – задумчиво перебил Ромэр. – «И судьбами, как ветками, сплетаясь…».

Он долго молчал, глядя на золотые буквы на стене.

– Знаешь, когда я первый раз пришел сюда, надеялся, что какой-то монах, переписывая пророчество в книгу, ошибся. Потерял строчки, перепутал слова…, – он усмехнулся и добавил извиняющимся тоном: – Потому что стих казался мне бессмысленным. Это удивительное чувство, благоговейный трепет, когда осознаешь, что Витиор действительно предвидел, предсказал и не ошибся. Что образы, запечатленные им, находят нас в настоящей жизни… Как деревья, переплетшие ветви и корни. Поразительно…

– Да, поразительно, – согласилась я. – Но больше всего меня в этой связи радуют последние две строки. Падение Дор-Марвэна и заключение союза с моим братом.

– Как ты понимаешь, к свержению Стратега я приложу все силы, – усмехнулся Ромэр. – И буду рад, если удастся заключить мирный договор с юным Брэмом. Так будет лучше для всех. И для Арданга, и для Шаролеза.

Он был совершенно прав. Нет смысла в еще одной войне. Арданг еще раз сверил стих, написанный на стене, с переписанным текстом.

– Нам пора возвращаться. Знаю, что ты устала, но отдохнем после Озера шепотов, – встав, Ромэр протянул мне руки.

– Не напоминай мне про этот могильник, – невольно поежилась я.

– Если бы существовал другой путь, я бы с радостью им воспользовался! – заверил «муж». – Но иного пути нет.

Я поправила на плечах лямки сумки и вместе с Ромэром подошла к короне. Арданг склонился над стеклянным ларцом, осторожно провел пальцами по соединению крышки и стенок. Найдя маленькие, ювелирные щеколды, открыл крышку и замер над короной. Я знала, что Ромэр справится с грузом ответственности. Знала, что он постарается исполнить данное мне обещание. Что о таком короле Арданг, да и любая страна, может только мечтать. И, глядя, как Ромэр из рода Тарлан, второй Король Арданга, после краткой молчаливой молитвы касается короны, молила Бога о том, чтобы эта ноша не сделала Ромэра несчастным.

Он взял в руки корону, снял ее с парчовой подушечки. Тут справа от меня послышался какой-то шорох. Я даже подпрыгнула на месте от неожиданности, поспешно обернувшись, увидела, что часть стены отодвинулась в сторону.

– Кажется, это другой выход отсюда, – уняв колотящееся сердце и дрожь, сказала я.

– Похоже на то, – не сразу, с опозданием ответил Ромэр.

Повернувшись к спутнику, заметила, как он провел ладонью по нагрудному карману, будто что-то прятал. Арданг поднял голову, встретился со мной взглядом и улыбнулся, как ни в чем не бывало. Все выглядело так естественно, как и всегда, что я даже усомнилась в увиденном. Действительно, если бы Ромэр нашел в гробнице что-нибудь важное, он бы мне сказал.

– Нужно спрятать корону, – стряхивая с плеча сумку, решил арданг.

– Не боишься, что ход закроется? – спросила я.

– Нет, конечно. Даже обидно, что такой чуткий механизм был сделан здесь сотни лет назад для того, чтобы сработать один единственный раз, – посетовал Ромэр, вынимая вещи из сумки. Потом, сняв с подставки ларец, в котором арданг снова запер корону, спрятал стеклянную шкатулку между мягкими вещами. Он встал, закинул на плечо сумку. – Ну, пойдем?

– Пойдем, – кивнула я, вслед за Ромэром подходя к открывшемуся ходу. По незнакомой дороге арданг, как и весь день до этого, пошел первым.

Проход в скале вел наверх и больше всего напоминал спиральную лестницу без ступеней, точнее раковину улитки. Вначале витки были пологими и большими, но постепенно становились круче и меньше в диаметре. Под конец подъема я совсем запыхалась, Ромэр, повернувшись ко мне, даже предложил остановиться. Но меня не покидало ощущение, что в этой спирали, в этом подъеме было нечто мистическое. Я не сомневалась, что именно по указаниям Витиора строилась гробница в скале. А потому возникла уверенность, что король по замыслу провидца должен был преодолеть подъем без запинок. Поэтому упрямо отмахнулась и пошла наверх.

Как оказалось, я не ошиблась в предположении. Спираль заканчивалась закрытой дверью, к которой на уровне глаз была прикреплена металлическая пластина. Ромэр замер перед ней, как вкопанный, а потом прочитал вслух: «Король, твое восхождение на вершину, путь к спокойствию в стране будет таким, как этот подъем. А теперь узри Арданг. Да пребудет с тобой Его благословение».

Ромэр повернулся ко мне, подал руку. В рассеянном свете, проникавшем сквозь отверстия в скале, арданг казался странно чужим и величественным. Эту минуту, даже вопреки вдруг появившейся отчужденности, я тоже надеялась сохранить в памяти. Ромэр на пару мгновений стал другим. Статный воин с серьезным взглядом серо-голубых глаз, молодой король, перед которым хотелось склонить голову. Торжественность момента, ощущение, что здесь и сейчас вершится больше, чем история. Именно здесь, а не в гробнице почувствовала, что стала частью сбывшейся легенды. Завтра, когда Ромэр поговорит с Ловином, все люди, вся страна изменятся бесповоротно и неотвратимо.

Я вложила в ладонь спутника свою. Ромэр чуть заметно улыбнулся и распахнул дверь. Она легко отворилась, и мы вышли на небольшую площадку. От открывшейся красоты просто захватило дух. Место воистину было выбрано идеально. Мы стояли на вершине Указующего Перста, единственной горы в округе, возвышавшейся над крутыми, поросшими деревьями холмами. Совсем близко серел Верейский хребет, на западе в синеве неба угадывался намек на соленые воды моря, на юге даже виднелись пики далеких гор, а на востоке открывался прекрасный вид на холмистую равнину.

– Боже мой, как красиво, – выдохнула я.

– Арданг – прекрасная страна. Думаю, у тебя еще будут возможности в этом убедиться, – в голосе Ромэра слышалась нежность. Арданг был для Ромэра всем. Уже много раз замечала, сколько тепла и любви появлялось в голосе спутника, когда он говорил о своей стране.

– Надеюсь, – тихо ответила я, разглядывая кажущиеся игрушечными селения и города.

– Смотри, вон там, – Ромэр указал на северо-запад, – видишь? Это мой замок, – и задумчиво добавил: – Никогда бы не подумал, что с такой небольшой высоты его будет видно.

Я посмотрела в указанном направлении. На холме стоял красивый замок, построенный из белого и серого камня. Крепостная стена квадратом очерчивала замковые земли. Замок стоял на холме, у подножия которого расположился город Тарлан. Я не могла избавиться от странного ощущения. Казалось, чем пристальней смотрела, тем ближе становился замок, тряхнув головой, окинула взглядом большую часть страны до самого хребта.

– Согласна. Видно очень много. Поразительно много…

– Так не должно быть, – пробормотал арданг. – Не понимаю… Мы не можем отсюда видеть южные горы.

– Вот в этом весь ты, да и я не далеко ушла.

Ромэр, удивленно приподняв брови, глянул на меня.

– Каким бы волшебным ни был вид, от логики не отмахнуться, – усмехнулась я. Ромэр рассмеялся.

– Верно. Но ты натолкнула меня на возможную разгадку. «Волшебный вид». Древняя магия.

Он произнес это так, словно нашел единственно верный ответ. А поразмыслив, решила, что Ромэр прав. Только волшебством можно было объяснить это явление.

– Но, как бы там ни было, другая такая возможность увидеть весь Арданг как на ладони нам не представится. Гляди, – Ромэр указал на восток, – там Берши. Челна – это воон тот городок у реки. Аквиль чуть южней.

Он показывал разные города, парой слов характеризовал каждый из них, превращая белеющие поселения с безликими, ничего не значащими для меня названиями в жемчужины на зеленой карте Арданга. Мы долго стояли на скале, любовались видом. Я рассматривала замок Тарлан и ближайшие к нему поселения. Обнимавший меня за плечи Ромэр, оглядывал свою землю.

Прижав правую руку к сердцу, король Арданга шепотом просил Его о помощи. Это была старая, единая для всех, почитающих Его, молитва. И я подхватила ее, молясь вместе с Ромэром. Тоже шепотом, но на шаролезе. Наши голоса постепенно стали громче, казалось, сердца бились в одном ритме, последние слова, одинаковые в обоих языках, мы произнесли одновременно. И воцарилась тишина. Ромэр повернулся ко мне и обнял. Немного порывисто, но нежно, ласково. Прижавшись к ардангу, четко понимала, что уже завтра все изменится. Сегодня – наш последний день, когда он просто Ромэр, а я только Нэйла. Без всяких титулов и формальностей… Если бы только существовала возможность сохранить это… Если бы… Но я знала, что так не будет. И от этого было горько и больно.

– Нам нужно спускаться отсюда, – шепнул Ромэр и, поцеловав меня в макушку, отстранился.

– Конечно, – пытаясь справиться с эмоциями, ответила я.

– Я, кажется, видел здесь лестницу вниз, – голос арданга звучал немного хрипло, а сам Ромэр на меня не смотрел.

– Может, не придется идти через Озеро шепотов. Мне, признаться, и одного раза хватило.

– Будем надеяться, что не придется, – откликнулся Ромэр. Он спустился на пару ступенек по высеченной в скале лестнице, притаившейся за небольшим уступом у двери. – Мне там тоже не нравится. Пойдем, лестница выглядит вполне надежной.

Он был прав. Древние арданги меньше всего хотели, чтобы их новый король сломал себе шею, упав со скалы. Поэтому ступеньки были ровными, широкими, не слишком крутыми, а в опасных местах даже стояли перила. Но через час и такая щадящая лестница утомила. К тому же чем дальше мы шли, тем больше Ромэр уверялся в том, что выйдем мы на другой стороне Кулака. Так он назвал все это нагромождение камня. Услышав это, попросила сделать привал. Мы сидели на ступеньках, прислонившись к нагретому камню. Ели вареные яйца, редиску и хлеб с тонко нарезанным мясом и болтали. Ромэр рассказал мне несколько женских ардангских легенд. В который раз убедилась в том, что мой «муж» прекрасный рассказчик. От этих мистических, жутковатых историй даже при свете дня пробирало холодом.

Передохнув немного, продолжили спуск. Лестница еще через полчаса пути, наконец, закончилась и вывела нас к проходу между скалами. Ход был узким и извивался подобно змее между серыми холодными камнями. Впереди слышался звук, похожий на сильный ливень.

– Кажется, мы подходим к водопаду Рудун, – озадачено сказал Ромэр. – Если это так, то есть две новости.

– Хорошая и плохая? – я не сдержала улыбку, вспомнив, как Брэм похожим тоном сообщал мне о печальном исходе своей очередной проделки. «Нэйла, есть две новости. Хорошая и плохая», – всегда говорил он, а дальше следовал приблизительно такой текст: «Стекло в картинной галерее разбилось и порезало гобелен. Ну, помнишь, тот самый, Алонский, которому триста лет. А хорошая новость – починить его будет очень просто».

– Вроде того, – повеселел арданг. – К Озеру шепотов мы точно не выйдем. Но и в Каменку сегодня не попадем.

– По-моему, обе новости хорошие, – ответила я, прежде чем успела прикусить язык. Ведь Ромэр собирался встретиться с Ловином и вполне мог переживать из-за задержки. Но арданг ничего не сказал, лишь неопределенно пожал плечами.

Подумать только, первый водопад, который видела в жизни, увидела с изнанки. Хотя надо признать, что изнанка была великолепна. Мы вышли в просторную пещеру, где не только по стенам, потолку и полу стекала вода, но казалось, что воздух – взвесь мелких капелек. Солнце, клонившееся к закату, золотило струи, срывавшиеся с камня высоко над нами.

– С древнего языка Рудун переводится как «Золотой дождь», – любуясь рядом со мной зрелищем, сказал Ромэр. – Я был здесь давно. Конечно, с другой стороны завесы.

Вид завораживал. Думаю, если бы одежда не пропиталась влагой и холодом, мы бы долго стояли, глядя, как солнце наполняет золотым сиянием падающую с уступа воду. Скользкая тропинка вывела на другую сторону чуть ли не под самыми струями. Так что промокли мы основательно. Даже хотелось переодеться, но было не во что, – «лишние» вещи я ведь выложила. Но на жаре мы довольно быстро обсохли, а когда добрались до деревеньки, на купание под водопадом не осталось и намека.