Текст книги "Прямо до самого утра или Секрет неприметного тупичка"
Автор книги: Олег Верещагин
Жанр:
Детская фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
– Вы кто? – вместо ответа спросил Олег. – Вы… это опять вы?!
– О ком ты? – быстро и как-то нервно спросил офицер. Но Олег заперся на все засовы:
– Ни о ком.
– Местному жителю за попытку приобрести белого раба – не важно, хатта или венда – как ни в чём не бывало продолжил офицер, – положена смертная казнь. Но они с трудом отвыкают от привычки – ещё лет сто назад они нет-нет, да и набегали на наши южные земли, а пятьсот лет назад доходили и до вендских земель. Поэтому случается всякое, хотя и очень редко. Когда ты купил в Гарбее раба-мальчишку, опознанного командиром патруля как белый, ты попал в наше поле зрения. Тогда решили, что ты и правда нелегально проник в эти места и на самом деле выручаешь родственника, попавшего в беду – и закрыли глаза. Мол, как приехал, так и уедешь, и боги тебе в помощь. Но потом авиапатруль обнаружил разгромленный караван… А буквально позавчера мои ребята спьяну полезли за фруктами в один городской сад. Проломили забор самодельным тараном, – Олег вдруг хихикнул, неожиданно для самого себя. Офицер улыбнулся тоже. – Да-да, именно так… Вломились в сад, немного побили сторожа и хозяина… Пока туда добирался патруль, двое моих пьянчуг уже обобрали целое дерево, а… как это сказать на вашем языке – молодой и обучающийся, будущий офицер… по-нашему это юнгсэорла… или просто юрлс…
– Не знаю, как в Венейе, у нас говорят – кадет или курсант… – машинально сказал Олег в предчувствии чего-то очень и очень необычного.
– Так вот. Этот кадет или курсант, называй, как хочешь, под воздействием выпитого начал бороться за справедливость. Выразилось это в том, что он вышиб дверь помещения, где содержатся садовые рабы, разыскал ключ, слегка поколотил ещё и управляющего и всех рабов отпустил…
– Весёлая у вас тут жизнь, – Олега эта история увлекла сама по себе.
– Да уж, скучать не приходится… Парочка рабов убежала, большинство позабивались по углам того же помещения, так как свободу себе представляют очень слабо и не знают, что с ней делать… а вот один – мальчишка – буквально вцепился моему парню в ноги и заорал благим матом по-вендски, что его держат там насильно…
– Где он? – Олег встал. – Он у вас?
– Он у нас. И он, в отличие от тебя, был весьма разговорчив… – офицер поморщился. – Я бы даже сказал – болтлив. Если бы не моё увлечение, я бы отправил его в госпиталь. Но я не только офицер, я ещё и писатель. Полтора десятка книг о приключениях и путешествиях, определённая слава… В общем, я начал записывать его бред, а тут подвернулись и вы… – офицер повернул голову и крикнул: – Юти! Кёмит хайда!
– Йо! – отозвались из-за полога, и через какую-то минуту солдат ввёл в палатку мальчишку, одетого в хаттскую форму без знаков различия. Мальчишка был довольно высокий, плечистый, с короткой русой стрижкой и испуганно-готовными серыми глазами. Глядя только на офицера, он с запинкой сказал:
– Йо, хиер херцтан…
– Можешь говорить по-своему, – сказал офицер, и Олег вдруг понял, что происходящее забавляет и удивляет его одновременно. И ещё понял, что всё будет хорошо. – Это за тобой.
– Кто? – тихо спросил мальчишка, не сводя глаз с офицера. И тогда Олег, поднявшись на ноги, спросил:
– Ты Генка Жуков?
* * *
Они уехали далеко вперёд – Артур рядом с Сашкой, Оля рядом с Борькой, в хвосте – сгорбившийся в седле Генка, не сказавший ни словечка с момента освобождения. Олег и офицер, чьего имени он так и не узнал, отстали. Олег всё ещё вёл своего коня в поводу.
– Вам влетит, – сказал он.
– Нет, – офицер покачал плюмажем на шлеме. – Моё право на решение. И я что-нибудь придумаю. А мне будет приятно думать, что ты рассказал мне правду. Даже если ты всё-таки соврал. Мы, хатты, прагматики и романтики одновременно. Я бы только хотел… – он не договорил, но Олег понял, что именно не договаривает офицер. И покачал головой:
– Нет. Не получится посмотреть. Я не знаю, как и когда это произойдёт…
Они молча прошли ещё с десяток шагов.
– Я хотел кое-что сказать тебе, мальчик… – офицер помедлил. – Даже две вещи. Первое – будь осторожней с этим парнем, Геной. Он трус. Это хуже, чем негодяй или враг. Не может быть ничего ниже трусости, не может быть ничего непредсказуемей труса, не найдётся ничего хуже труса в дальнем пути.
– Я знаю, что он трус, – буркнул Олег.
– Ну что ж… И второе. Не задерживайся тут. Вообще в нашем мире. Я не знаю, как ты это делаешь… как путешествуешь… или, может быть, ты всё-таки обманул меня… Дело в том, что через несколько месяцев начнётся большая война.
– Из-за нефти? – спросил Олег, чувствуя, как немеют щёки, словно при заморозке. Офицер кивнул. – Между вами и Венейей? – офицер кивнул снова.
– Мы примерно равны силами, – сказал он тихо. – И людей почти поровну. Разве что у нас есть небольшое превосходство в наземной технике, но очень небольшое. Война может затянуться. Очень надолго затянуться.
– Зачем?! – Олег схватил офицера за рукав. – Глупо! Как же это глупо!!! Вы же… вы просто не знаете, вы не знаете, кому это на руку!
– Всем нашим соседям, – ответил офицер. – Кто послабей – в решающий момент пристроятся к победителю. Кто посильней – попробуют потом разорвать побеждённого…
– Я не об этом!!! – крикнул Олег. – Сколько смертей?! Сколько сирот, вдов, калек?!
– Это неизбежно, – ответил офицер. – Нам тесно в одном мире. Такая война уже была и закончилась вничью, но теперь у нас есть более совершенное оружие, так может быть…
– Более совершенное оружие… – с горечью повторил Олег. – Более совершенное орудие самоубийства, да? Помните, вы говорили про сына? Про старшего сына? Представьте себе, что он тоже пойдёт на войну и…
– Конечно пойдёт, – с лёгким удивлением сказал офицер. – Как же иначе?
– Да глупо! – выкрикнул Олег. – Надо…
И вдруг он понял, что не знает – а что «надо»? Как сделать так, чтобы тысячи умных, смелых, честных людей с двух сторон не сцепились в чудовищной мясорубке?! Перед глазами Олега промелькнули кадры хроник… И каждый будет уверен, что защищает «правое дело». И, что самое жуткое, в значительной степени будет прав…
Только Емуведь всё равно. Кроме погибших на фронтах (а они не его пища) будут замученные, умершие от голода, от болезней, разочарованные во всём на свете, сошедшие с ума…
– Я не знаю… – прошептал Олег. – Я не знаю… но так не должно… Ну не должно же!!!
И увидел, что офицер его не понимает.
– Я поеду, – сказал он, вставляя ногу в стремя. – Прощайте… и спасибо вам за всё…
...Ковыльная степь распахнулась перед ними в тот момент, когда Олег догнал Генку.
Снова там, где стоят часы.
В степи притихли даже неугомонные Борька с Олей. Когда Олег предложил отправить их домой, Олька просто вцепилась в рукав Саши, Борька помотал головой и тихо попросил:
– Ну пожалуйста… когда всех выручим…
Олег мысленно вздохнул и чертыхнулся. Ход мыслей Борьки был ясен, как вода того родничка, возле которого они остановились: может, всё-таки, его возьмут «на дело»?
Как же. Если честно, Олег начинал подумывать, что «на дело» не стоит брать даже Артура. Ребята и так получили «по полной», пусть отдыхают, а уж он как-нибудь сам. Один. Не привыкать. Как говорит Князь: «Одна не болит голова, а и болит – так одна…»
Костёр развели, когда начало темнеть – «просто так», чтобы был огонь. Недалеко от родничка расставили высушенные до лёгкой белизны ветви несколько уже совершенно неопознаваемых деревьев – получившиеся из них дрова сгорали быстро, жарким прозрачным пламенем. Неподалёку то и дело стучали колёсами поезда, все начинали вертеть головами, хотя Олег предупредил о здешних фокусах.
Все – кроме Генки.
Его не было слышно и почти не было видно. Сашка держалась с ним ровно, Олька – никак вообще. Артур не замечал так явно, что это само по себе оскорбляло. А Борька начал с того, что наорал на старшего мальчишку, когда тот положил в костёр слишком большую (по мнению Борьки) ветку – а закончил тем, что вылил на колени Генки кружку с горячим чаем.
Тот дёрнулся всем телом, но потом молча стряхнул с хаттских форменных штанов воду и тихо сказал:
– Извините… – и это слово ударило, покоробило Олега.
– За что? – резко спросил Артур. Генка промолчал, а Олег поманил Борьку за собой:
– Пошли ещё дровишек принесём.
– Пошли, – с вызовом отозвался Борька, вставая.
Они отошли к деревцам и стали ломать ветки. Потом Олег тихо сказал:
– Не трогай его. Я не приказываю, я прошу. Он сам мучается, ты ему больнее всё равно не сделаешь. Да и нечестно это – так пытать человека.
– Я пытаю?! – изумился Борька, прижав к себе охапку ветвей. Его синие глазищи буквально брызнули искренним удивлением. – А он не сам себя пытает? И за дело! Он в сто раз сильней меня, а даже по морде не дал сейчас, потому что знает, что за дело получает!
– Борис, – Олег положил руку на плечо Борьке, – вот тебе вопрос: ты меня уважаешь?
Борька сперва засмеялся. Но потом пригляделся к Олегу, посерьёзнел и коротко ответил:
– Да.
– Тогда больше не задевай его.
– Хорошо, – сказал Борька после секундного раздумья, – я не буду.
– Вот и отлично – кивнул Олег. – Пошли ещё у костерка посидим, ага?
– Попроси Артура, чтобы он попросил – пусть Сашка споёт, – Борька посмотрел на свои босые ноги, дёрнул пальцами стебелёк ковыля.
– А сам? – Олегу стало смешно.
– Не, я её стесняюсь, – искренне ответил Борька. – Попросишь? – он поднял голову, локтем убрал со лба рыжие пряди.
– Попрошу, – Олег сдержал улыбку.
И понял неожиданно, что ему самому хочется, чтобы Саша спела…
… – Заболело сердце у меня
Среди поля чистого,
Расседлаю своего коня
Буйного да быстрого.
Золотую гриву расчешу
Ласковыми гребнями,
Воздухом одним с тобой дышу,
Друг ты мой серебряный…
Шумят вдали поезда – часто, много. Где-то течёт река. Олька спит, укрытая лёгким армейским одеялом – интересно, из чего их делают хатты? Горит костёр, мальчишки сидят возле него, молча сидят…
А Сашка – Сашка поёт…
– Облака над речкою клубят.
Помню, в день гороховый
Из-под кобылицы взял тебя
Жеребенком крохотным.
Норовил за палец укусить,
Все козлил да взбрыкивал.
Понял я тогда: друзьями быть
Нам с тобою выпало.
И с тех пор стало тесно мне в доме моем
И в веселую ночь, и задумчивым днем,
И с тех пор стали мне так нужны облака,
Стали зорче глаза, стала тверже рука.
Не по дням ты рос, а по часам,
Ворожён цыганкою.
Стала молоком тебе роса,
Стала степь полянкою.
Помню, как набегаешься всласть
Да гулять замаешься,
Скачешь как чумной на коновязь
Да в пыли валяешься…
Борька тихо вздыхает. Он приткнулся к Олегу, голову – на плечо. Смешно и странновато, никогда так не было. Хоть бы родители младшего брата завели, что ли? Олег попытался сам вспомнить, сидел ли так у огня со старшим братом? Сидел, точно так же всё было (не сидел, закричало внутри, не мог сидеть, брат погиб, разбился на мотоцикле на мосту через Воронежское море, ещё до того, как ты родился!!!) Олег сердито сглотнул.
– Ну, а дед мой седой
усмехался в усы,
Все кричал: «Вот шальной!
Весь в отца, сукин сын!
Тот был тоже мастак
уходить от погонь,
От ушей до хвоста
весь горел, только тронь!»
Никого к себе не подпускал
Даже с белым сахаром.
Мамку раз до смерти напугал,
Охала да ахала:
«Ой, смотри, сыночек, пропадешь,
С кручи дурнем сброшенный!»
Только знал я, что не подведешь
Ты меня, хороший мой!
Так что, милый, скачи
да людей позови,
Что-то обруч стальной
сильно сердце сдавил!
Ну, а будет напрасным
далекий твой путь,
Ты себя сбереги
да меня не забудь! [12]12
Слова А. Розенбаума
[Закрыть]
* * *
Олег проснулся, как по заказу – от запрограммированного внутреннего толчка. Быстро, но тихо сел.
Было тепло, даже душновато – Олег сказал бы, что собирается дождь, если бы был уверен, что тут вообще возможна такая вещь. Но на безоблачном небе сияла начищенная до прозрачности луна, дул лёгкий ветерок. Остальные спали, и их тихое дыхание мешалось с вечным шуршанием ковыля. Спали даже кони.
Не вставая, Олег обвёл взглядом лица спящих, хотя и знал, что делать этого нельзя – можно разбудить. Ещё раз попытался оценить свои действия с точки зрения логики, прибавочной стоимости и прибыли в процентах. Выходило, что он так и так в проигрыше. Он даже не удосужился снять на камеру мобильника торговлю рабами или убитого Раванаристу, чтобы потом загнать эти плёнки любителям таких зрелищ через Интернет. А как можно было бы навариться…
Он вздохнул. Опершись на локоть, достал блокнот, карандаш. Задумался на миг, быстро набросал на листке несколько строчек:
Я ушёл за Тимкой, Олей и Кириллом. Отсюда никуда не уходите. Я должен скоро вернуться. Если вдруг не вернусь, попробуйте найти выход.
Олег.
Покусал досадливо карандаш, а когда поднял голову – Артур сидел и смотрел на него.
– Собрался уходить? – тихо спросил кадет.
– Я не вас бросаю, я… – начал Олег, но Артур перебил его:
– А я знаю, что не бросаешь. Собрался в этот «код 3»?
– Ну собрался. Собрался, – раздражённым шёпотом ответил Олег. – Тебе-то что?
– Погоди, я с тобой, – Артур потянулся за своими мягкими сапогами. Олег зашипел от досады:
– Зачем это тебе?!
– Мне это, – тщательно подтягивая голенища, ответил кадет, – может, ещё больше надо, чем тебе.
– Блин, идиот, – сказал Олег.
– А ты врун, – сказал Артур, выпрямляясь. – Руку мне жал, козёл…
– Поговорили, – пробормотал Олег. – Ладно. Пошли… – и, сделав несколько шагов, повернулся и попросил: – Прости, ага?
– Погоди, записку всё-таки надо написать, – Артур, закидывая на плечо ружьё, кивнул на блокнот, который Олег так и держал в руке. Олег кивнул, взял карандаш.
Мы ушли за Тимкой, Олей и Кириллом. Отсюда ни ногой. Скоро будем. Саша, ты старшая. Если не вернёмся, попробуйте найти выход.
Олег, Артур
– Сашка меня пристрелит, – усмехнулся Артур, через плечо Олега глядя, как тот пишет, опустившись на корточки. Олег поднял голову, встретился с ним взглядом и сказал, опуская глаза:
– Знаешь… я офигенно рад, что не удалось уйти одному. Туда-сюда и всё такое.
Артур ткнул Олега кулаком в спину:
– Поцелуемся потом. Пошли давай. Куда там идти-то вообще?
– Не знаю, – сердито сказал Олег, поправляя рюкзачок. – Ничего не знаю, кроме того, что откуда-то получил возможность… А, хватит трепаться, пошли прямо.
Они пошли по ковылю.
– Тут есть большущая река, – задумчиво сказал Олег. – По ней ходят корабли… Я, когда увидел корабль на реке, подумал: интересно, что за люди на нём плывут? Знаешь, мне иногда хочется представить себя на месте каждого человека на свете.
– Каждого? – в голосе Артура не было иронии. Было понимание и интерес.
– Ага… Чтобы понять. Понимаешь – понять, что ими движет, людьми.
– Я читал такую старую книжку, – сказал Артур. – Растрёпанную всю… В общем, долго рассказывать… Там двое мальчишек, девчонка и её дед путешествовали во времени. Их никто не видел, они могли просто наблюдать… А если… ну, как бы совместить своё тело с кем-то из жителей прошлого, то можно было проникнуть в его мысли. И вот там один мальчишка так совместился с каким-то историческим злодеем, не помню, с каким. Чтобы проверить, а правда ли тот верит, что нужно делать зло ради достижения великой цели? И удивился, потому что…
– Потому что тот верил, – договорил Олег. – Да, то-то и оно… Тебе кажется, что он злодей и изверг, а он на самом деле хочет всех осчастливить… Но я не думаю, что те, кто вас украл, такие же. Деловые люди…
– А ты правда видел… ну… – Артур замялся.
– Можешь не бояться, меня уверяли, что сюда он не заходит, – усмехнулся Олег. – Да, видел. По крайней мере, я так понял, что это он – он сам себя никак не называл. И упирал на своё всемогущество. Но вас-то я вытащил. И вообще нам повезло.
– Смотри, – сказал Артур, берясь за приклад ружья.
Навстречу – чуть в стороне – проехали два всадника. Пахнуло конским потом, было слышно, как поскрипывает кожа сбруи и одежды. Лица всадников прятались в тени широкополых шляп, но эти шляпы качнулись в сторону мальчишек. Олег поднял руку, качнул ею.
– Люди ищут что-то своё… – сказал Олег. – Не хватайся за ружьё.
– Чёрт! – вырвалось у Артура.
И их окружил яркий свет солнечного летнего дня.
Мальчишки стояли на верху крутого, поросшего зелёной сочной травой откоса.
На арене богов
Эти места не были похожи на те, что ребята видели прежде.
Во-первых, здесь было хотя и жарко, но иначе, чем в Оранжевых песках. Жара была влажная и от этого ощущалась тяжелее. Во-вторых, на небе тут и там были раскиданы весёлые облачка – белые, подсвеченные по краям розовым. В третьих, тут было зелено – множество рощиц среди лугов придавали местности идиллический вид.
– Похоже на Грецию или Рим, как их в учебнике рисуют, – сказал Артур, цепко осматриваясь.
– Это и настораживает, – голосом Ельцина отозвался Олег. – Не могу понять, какой это код… – Он тоже осматривался, но без любопытства, скорее деловито-настороженно. – А вон дорога.
Действительно, прямо внизу откоса – пять метров у ног мальчишек – шла вымощенная ровным булыжником дорога. Она была до такой степени отполирована теми, кто ходил по ней – наверное, на протяжении столетий – что казалась политой водой. На самом деле это просто блестели камни – плоские, размером примерно с человеческий череп. Слева и справа от дороги рядами шли тополя – пирамидальные, похожие на наконечники огромных медных копий, покрытые патиной.
– И правда Рим, – вынужден был признать Олег, вспомнив картинку в учебнике для пятого класса. И повторил – уже без шуток: – Да, это настораживает.
– Где Рим – там и гладиаторы, – понимающе сказал Артур. Олег кивнул, продолжая рассматривать окрестности рассеянно-внимательным взглядом. Потом добавил:
– Не вижу ни людей, ни населённых пунктов. Тем более – большого города.
– Может, дальше, – предположил Артур, – за горизонтом, так сказать?
– Может-может… – рассеянно ответил Олег. Артур продолжал допытываться:
– Ну ты совсем не знаешь, где мы?
– Код 3 – рабовладельческое общество типа Древнего Египта, на пол-земного шара империя, – на память заговорил Олег. – Код 4 – там что-то типа нашего века, в смысле ХХ, начала. Марат сказал, что туда часто солдат набирают. Ещё там есть какой-то Торбайский халифат. Код 2 – раннее средневековье, все со всеми воюют, государств почти нет, но люди в основном хорошие. Рабами торгуют, но не мучают и специально не издеваются. Про код 5 Марат ничего не знал… В принципе – может подойти всё, что угодно. Исходить нужно из двух вещей: это, скорей всего, один из нужных нами миров, а кто-то из нужных нам людей – скорее всего, достаточно близко.
– Внимание, – Артур присел на корточки. Олег сделал то же, не задумываясь и ничего не спрашивая, а в руку перекочевал револьвер.
Зрение снова не подвело будущего лётчика. На дороге сформировалось облако пыли. Оно приближалось неспешно и неуклонно, пока не трансформировалось в козье стадо, погоняемое двумя мальчишками лет по 8-10. По ним вряд ли можно было точно сказать, какой это мир, по их козам – тем более. Следом колыхалась двухколёсная повозка, запряжённая быком – ею управлял философского вида мужик лет 40, чернобородый, одетый так же безотносительно, как и пацаны – какая-то перепоясанная верёвкой накидка неопределённого цвета. Только на мужике были ещё сандалии. Настроение у мужика было, очевидно, неплохим, потому что он громко горланил песню, капитально перекрывавшую блеянье коз. Особых лингвистических ассоциаций песня не вызывала, но Олег и Артур слушали её внимательно, пока весь этот караван не скрылся за поворотом дороги.
– А отсюда что следует? – спросил Олег, поднимаясь. Артур с интересом спросил:
– Что?
– А вот что. Таких клопов не послали бы гнать стадо далеко. Значит, какой-то населённый пункт близко в той или в другой стороне.
– Точно, – Артур с уважением посмотрел на Олега. – Пойдём туда?
– Вариантов нет, – вздохнул Олег. – Только нужно привести себя в мало-мальское соответствие с эпохой.
То, что мальчишки сделали, было одновременно тупо и беспроигрышно. Олег стащил обувь, носки, штаны и остался в майке навыпуск, заткнув револьвер за плотную резинку спортивных трусов, а нож привесив снаружи на верёвку, сошедшую за опояску. Артур тоже разулся и стащил куртку и бриджи, а его балахон, купленный в Гарбее и бережно сохранённый после приобретения нормального барахла, был одеждой всех времён и народов.
Надёжно припрятав имущество и оружие за камнями, мальчишки спустились на дорогу. Артур оглянулся сожалеюще:
– Жалко будет всё это потерять.
– Жизнь странствующего рыцаря полна лишений, – заметил Олег, не без удовольствия ступая по тёплым камням.
– Это ты рыцарь, – буркнул Артур. – А я нормальный наёмный воин. Да и то – в будущем… Куда пойдём? За козами или в другую сторону?
– За козами, конечно, за козами, у наёмников ведь это в обычае… – насмешничал Олег. У него внезапно резко подскочило настроение. Артур посмотрел сердито, и Олег покаялся: – Извини, я что-то раздурачился. Просто кажется, что и тут всё будет хорошо.
– Между прочим, – Артур покусал губу, – языка здешнего мы даже близко не знаем, ничего похожего я и не слышал. А вдруг у них тут обычай – всех иноземцев сразу под топор?
– А вдруг – за стол сажать, в баньку вести и спать укладывать? – не согласился Олег. – Будем решать проблемы по мере поступления. На крайняк – прикинемся немыми.
– Ага. И глухими… – Артур с интересом посмотрел на Олега: – Слушай, ты меня вот тоже так искал?
– Ну… нашёл же, – слегка растерялся Олег.
– Поразительно, – задумчиво подытожил Артур. И тяжело вздохнул. А потом вдруг сказал: – Слушай. А ты не задумывался, что тебе оченьповезло? И нам всем – тоже?
– К чему это ты? – быстро спросил Олег.
– А к тому. Может, у твоего… оппонентаесть другой оппонент – посильнее? И он нам помогает? Может, Онврал, что бога нет?
Олег честно задумался. Они уже шагали по дороге, сами того не заметив.
– Не знаю, – честно сказал Олег наконец. – Но я не верю в бога. Просто… просто, мне кажется… ну вот знаешь, римляне говорили, что тем, кто рискует – сопутствует удача. Вот и всё.
– Who dares wins [13]13
Кто рискует – побеждает. Английская пословица является одновременно девизом английского армейского спецназа SAS.
[Закрыть], – сказал Артур. – Ну, может и так.
– Ты ведь и сам бы выбрался. По крайней мере, из рабства, – продолжал Олег.
– Да, наверное, – согласился кадет. – Я – да. А вот Олька, например…
...Всадник вырвался из-за поворота – того самого, за которым скрылись козы – тяжёлым галопом. Верхом на огромном белом коне, покрытом синей с золотом попоной, с непокрытой головой, в кожаном с нашитыми металлическими бляхами доспехе, он бешено шпорил коня (именно шпорил, на высоких жёстких на вид сапогах блестели зубчатые колёсики) и колотил его плашмя длинным мечом, который сжимал в правой руке. Проскочив рядом с мальчишками, всадник, даже не посмотрев в их сторону, помчался дальше по дороге. Следом за ним с шумом и треском вылетели ещё трое – таких же, но не с мечами, а с короткими копьями, в круглых шлемах с чёрными пышными султанами, с квадратными щитами у левого колена – и полетели следом, едва не стоптав по пути Артура.
– Гонцы, – сказал тот спокойно. Олег кивнул:
– Точно, так скачут только гонцы или… – он всмотрелся в дорогу. – Или от погони удирают, но никого не видно. Это точно не код 4, тут ХХ веком и не пахнет. И не код 2, на раннее средневековье не очень похоже. Скорей всего – 3 или 5… А хорошо на такой дороге, пыли нет…
Мальчишки зашагали дальше. Идти было жарко, но зелень радовала глаз после Оранжевых песков. Правда, вскоре захотелось пить, но, как по заказу, справа у дороги показался каменный столб, у подножья которого бил родник. Тут же лежал деревянный ковш, а сам столб украшали буквы, чем-то напоминавшие те знаки, которые писал на песке недолгий знакомец Олега Дима-Ро. Неподалёку виднелось вытоптанное место с кострищем в центре, а подальше – какое-то строение, над крышей которого вился дымок.
Мальчишки напились по очереди. Потом Артур, вытирая мокрый подбородок, сказал:
– Смотри.
Олег хотел спросить – куда. Но и сам заметил вдали поднимающиеся непонятно откуда дымы. Не костровые, нет. в пяти или шести местах валил к небу дым пожаров. – Что-то горит, – пробормотал Олег. Артур поправил:
– Что-то подожгли. Одни коз гоняют, другие дома поджигают… Круговорот вещей в природе.
– Может, просто пожар? – Олег посмотрел на близкое строение. – Пошли, заглянем?
– Стоит ли? – кадет не отрывал взгляда от дымов. – Говорить не можем, откуда взялись – непонятно…
– Нас двое, револьвер есть. Отобьёмся, если что.
– Ладно, – Артур нагнулся, подобрал из травы незамеченную Олегом дубинку – в полторы человеческих руки длиной, отполированную, с утолщением на одном конце – вечное и интернациональное оружие. – Пошли глянем.
Мальчишки зашагали по траве…
...Внешне заведение выглядело типичный таверной из голливудских исторических боевиков: массивная дверь из широких потемневших досок на металлических скрепах, вывеска над нею – квадратный щит на двух могучих цепях, на котором было намалёвано (иначе не скажешь) нечто апокалиптическое. Олегу это напомнило картинку из детской Библии – истребление младенцев или нашествие саранчи на Египет. Артур вообще смотрел на эту вывеску с лёгким опасением.
– Притон какой-то, – буркнул он хмуро. – Наверняка кошек вместо зайцев подают.
– Ты на дискотеки собачьи крекеры покупал? – спросил Олег. Артур хмыкнул и кивнул. – Ну так нам ли быть в печали?
И он первым вошёл под вывеску.
* * *
Внутри заведение оказалось таким же страшным, как и снаружи. Черные – то ли от времени, то ли просто от грязи и копоти – потолок и стены; похожие на них по цвету низкие столы и тяжеленные скамьи, которыми при случае нетрудно было высадить замковые ворота. Посетителей не имелось, но торчавший у очага хозяин способен был навести страх и сам по себе – лысый, безухий и кривоногий, с тесаком в правой руке, он чем-то напоминал Шрека из одноимённого мультфильма. На вошедших внутрь мальчишек Шрек даже не обернулся – продолжал рубить на колоде кошку не кошку, но что-то похожее.
– Ну что, – громко объявил Олег, – мне здесь нравится. Чисто, светло и, наверное, хорошо кормят.
Вообще-то его слова имели целью привлечь внимание хозяина – и это получилось, хотя сказанного по-русски тот, конечно, не понял. Но, по крайней мере, он обернулся и с ног до головы оглядел посетителей сумрачным взглядом. Во взгляде отчётливо читалось: «Принесла вас нелёгкая…» Однако Олега это ничуть не смутило. Улыбнувшись дебильной сияющей улыбкой голливудской кинозвезды, мальчишка заявил:
– Хозяин, нам бы ням-ням бы, буль-буль бы нам бы! – и сопроводил эту идиотскую просьбу соответствующими телодвижениями. Артур за его спиной тяжело вздохнул. Но, как не странно, хозяин понял и произнес длинную ворчливую фразу, ткнув тесаком в угловой столик. – А, понятно, вы нас обслужите сами?
– Мы же договорились быть немыми, – процедил Артур.
– Ла-адно… – Олег хлопнул его по плечу. – Пошли посидим, отдохнём, а там и поедим, глядишь.
Но хозяин не торопился устремляться на обслуживание. Он подошёл к столу, за котором расположились мальчишки,долгим взглядом по очереди оглядел того и другого, потом потёр палец о палец.
– Будем надеяться, он деньги спрашивает, – вполголоса сказал Артур. Олег достал золотую монету, щелчком по краю заставил её завертеться на столе и ловко убрал из-под самых пальцев хозяина.
«Шрек» неожиданно разинул пасть и расхохотался. Ткнул Олега в плечо и, что-то ворча, пошёл к колоде. Громко рыкнул, откуда-то ответил другой голос – и через пару минут растрёпанная и чумазая, но украшенная ожерельем из разноцветных бус девчонка поставила перед мальчишками большое блюдо. На нём были навалены куски дымящегося жареного мяса на рёбрах, длинные стебли лука-порея, стояли две миски – с тушёной капустой и коричневой жидкостью – и две большие кружки без ручек, в которых оказалось явное вино. Рядом с мясом лежали несколько круглых ломтей белого хлеба. Олег протянул монету, но девчонка помотала головой и, неожиданно захихикав, выскочила наружу.
– Да, с языком тут будет плохо, – сказал Олег. Артур добавил:
– С вилками и ложками тоже. Вино я пить не буду.
– Я тоже, запьём потом водой.
Мальчишки собирались приняться за еду, но подошедший хозяин на редкость доходчиво, хотя и при помощи жестов, потребовал монету. Покрутил в пальцах двадцатипятирублёвку, хрестоматийно покусал её, кивнул, что-то сказал, разглядывая рисунок чеканки и, когда мальчишки уже успели прикончить половину заказа, вернулся и положил на стол пять больших, чуть ли не с 210-мегабайтный лазерный диск, серебряных монеты – довольно ровные, с выпуклой чеканкой – и семь или восемь неровных медных квадратиков. Дождавшись, пока он отойдёт, Олег придвинул к себе серебряную монетку. Одна её сторона просто была покрыта бугорками, на второй по кругу шла надпись, а в неё была заключена парящая птица. На медяшках не было ничего, кроме надписей.
– Золото в цене, кажется, – сказал он Артуру, рассматривавшему другую серебряную монету.
Из-под соседнего стола рассеянной походкой вышел, задрав хвост, большой белый кот. Прошёл под столом между мальчишками, вспрыгнул на скамью, сунул нос в блюдо, взял одно из рёбер и унёс с собой обратно. Напоследок оглянулся и коротко, презрительно сказал:
– М-мя.
Ребята, переглянувшись, рассмеялись:
– Вот и настоящий хозяин. – заметил Артур. – А этот, без ушей который, так – киборг.
– Кстати – без ушей, – вспомнил Олег. – Не сам собой он их потерял, верно? Ну, одно – всяко может быть. А два – наверняка за что-то отрезали…
– Да ради бога, – Артур поболтал куском хлеба в миске с коричневой жижей. – Белый хлеб я не люблю, а маринад вкусный.
– Чеснока много, – Олег захрустел луком, потянулся. – Ноги горят.
– А у меня ничего… Ну что, дальше пойдём?
Олег, глядя в проём двери, ответил негромко:
– Нет, похоже не пойдём.
Артур поднял голову.
* * *
Вошедших было трое, но снаружи через открытый проём были видны ещё не меньше десятка человек, подходивших от дороги с лошадьми в поводу. Впрочем, на них Олег поглядел лишь мельком.
Среди вошедших один был темнокожим – не негром, и не чернокожим, а именно темнокожим, с тонкими чертами лица и узкими глазами. Двое других – бородачи пониже ростом, но мощнее; один черноволосый, второй – белокурый. Однако, все трое были похожи одним – металлическими панцырями и длинными мечами на поясах. В остальной одежде явственно читалась небрежность – плетёные из ремней вытертые сапоги, не очень-то чистые нижние рубахи и короткие кожаные штаны…
В первую секунду Олегу показалось, что они всё-таки «проскочат». Темнокожий, осмотрев помещение, вышел наружу (там уже вовсю гомонили люди и ржали кони, звякал металл…), а бородачи, подойдя к хозяину, заговорили с ним, даже не оглядываясь на мальчишек.
– Давай уйдём, – сказал Артур спокойно. – Встанем и попробуем выйти. Хуже не будет.
– Думаешь, это бандиты? – Олег занёс за спину правую (её не могли видеть вошедшие) руку и взялся за револьвер.
