Текст книги "Прямо до самого утра или Секрет неприметного тупичка"

Незапланированная остановка

Олег стоял, упершись лбом в ствол толстенного дерева. Он стоял так долго, очень долго (по крайней мере, так ему казалось), слушая, как шумит тёплый ветер, щебечут птицы и недоумённо переговариваются ребята и девчонки.

Потом он переступил с ноги на ногу, что-то посыпалось, зашуршало, Олег неловко покачнулся и повернулся к остальным.

Практически в той же диспозиции, в какой они все спали на полу ангара, его спутники сидели и лежали на галечной площадке, похожей на небольшой греческий театр, со всех сторон окружённой весело зеленеющими деревьями. Высоченное светло-голубое небо висело над миром.

– Олег, где мы? – спросила Саша, поднимаясь на ноги.

– Не знаю… – честно ответил он. – Я вас сюда не… не перемещал.

– Но как-то же мы сюда попали? – с идиотской обиженной претензией спросил Макс. А Артур, озираясь, добавил тихо:

– И вопрос – куда – «сюда»?

– Похоже на юг, – сказал Данилка. – Мы с папой и мамой ездили, так вот в Крыму…

– Оружие, ребята! – вскрикнул Юрка. – Оружие!

Действительно – пропало всё, кроме клинков Олега, Артура, Кирилла и Макса, с которыми они не расставались и во сне – да олегова револьвера. И вообще – пропали все вещи, лежавшие слишком далеко от хозяев. Хорошо ещё, что одежду и обувь все – уже по привычке – положили рядом. Олег схватился за карман – деньги – остатки прежних и «сталинские червонцы» – оказались на месте. Уже хорошо…

А в следующую секунду он ощутил ещё кое-что.

Да, сюдаон никого не переносил. Но с лёгкостью мог прямо сейчас уйти на Дорогу и увести всех с собой. Он видел Дорогу и слышал привычный запах тёплого ковыля.

Вот только…

Не спеши, как будто шепнул ему кто-то. Олег насторожился. Но это не был ЕГОголос, похожий то на льющийся в уши тягучий мёд, то на вливающийся в рот расплавленный свинец. Так мог бы сказать… так мог бы сказать друг. Артур, например. Да и голос был вроде бы мальчишеским, Олег даже расслышал звонкую нотку сдержанного веселья.

Ты кто, подумал Олег. И снова услышал – смех, беззаботный и искренний, но не бездумный. Так смеются люди после того, как свалили тяжёлое дело… и, может быть, уже были слёзы.

Это и был ответ.

– Ребята, – вскинул голову Олег, – вы мне верите?

Ответом ему на этот раз было молчание – недоумённое и возмущённое. Потом Оля-старшая сказала:

– Конечно.

И пожала плечами – мол, а ты сомневался?!

– Ну тогда… – Олег помедлил. – Тогда давайте немного побудем здесь. Я чувствую… я могу опять ходить. Мы уйдём, но сначала – немного побудем, хорошо? Считайте это моей личной просьбой.

– Ну ладно… – немного растерянно ответил Артур. – Только зачем? И куда мы пойдём? Тут, что ли, будем сидеть?

– А вон тропинка, – сказал подобравшийся к краю площадки Борька. – Прямо внизу.

* * *

Это был пляж. Олег не любил таких – многолюдных пляжей на морских побережьях с их солёной, как рассол, неприятно-выталкивающей и не освежающей водой, со сплошным слоем отдыхающих, лежащих, словно кильки в банке или поросята на откорме. Да и вообще – он предпочёл бы больше никогда не видеть моря.

А море было.Огромное, до горизонта, вовсе не пустынное, расчерченное там и тут самыми разными «плавсредствами». Ближе к берегу, но подальше от купающихся, болтались водные велосипеды и ещё какая-то чушпень того же типа. Подальше – разноцветно маячили паруса яхточек и яхт. Вдали – у длинного, подёрнутого дымкой серого мыса – Олег различил строгие тени военных кораблей, стоявших в длинный ряд и отсюда детально неразличимых. Когда он скользил взглядом вдоль этих теней, то увидел, что от серого мыса – прямо в море, чудовищной аркой, тающей где-то вдали – тянется мост. Такого Олег совершенно не помнил в своём мире, мост был больше, чем тот, который любят показывать в штатовских фильмах, его опоры, уходившие в воду, ошеломляли; военные корабли были им до пятой части высоты, не больше. Что там, на мосту, Олег не различил, но зато неожиданно увидел гигантский парусник. Корабль – пятимачтовый, с абсолютно ровными и прямыми парусами на пяти мачтах – шёл далеко в море. Сравнивать его было не с чем, но становилось ясно, что это такая же громадина среди кораблей, как мост – среди мостов.

Левее – над скалами – кипела зелень, из которой тут и там поднимались красные крыши домов. А за этой зелёной каймой вздымались сверкающие шпили высотных зданий. Над ними тут и там мельтешили какие-то точки – некоторые относительно хаотично, другие – неслись по ровной линии, как будто по рельсам. На переходах, соединявших шпили, тоже буйствовала зелень.

Над пляжем стоял гул голосов и звуков, из которого нельзя было вычленить ничего «отдельного» – кроме гремящей откуда-то задорной песни, которую лихо и очень красиво выкрикивал мужской голос:

 
– По переулкам бродит лето,
Солнце льётся прямо с крыш!
В потоках солнечного света
У киоска ты стоишь…
 

– Ой! – охнул кто-то, и Олег вскинул голову.

Метрах в пяти над землёй недалеко от них довольно быстро скользнула… площадка. Именно так это можно было определить, точнее просто не скажешь – блин метра три в поперечнике и полметра толщиной, летевший сам по себе. Непонятно было, что поддерживает площадку в воздухе – она просто летела, и двое мальчишек в плавках с хохотом и воплями замахали руками очумело задравшим головы пришельцам. На площадке были и взрослые – две женщины сидели на какой-то лавочке и беседовали, совершенно не опасаясь за скачущих возле самого края пацанов.

– Смотри, он тут такая не одна, – сказал Артур и показал рукой.

– Слушайте… – Кирилл перебирал в руках два круглых камешка. – А ведь это Крым. Как хотите, а это Крым…

– Стукнись, – ответил Макс. – Нет в Крыму ничего такого.

Данилка закивал.

– В нашемКрыму – нет, – сказала Оля-старшая. И вдруг добавила: – А пошли искупаемся?

Несколько секунд все смотрели друг на друга. Потом засмеялся Артур – первым. А за ним захохотали все.

– Но мы же… – Саша оттянула подол френча.

Только теперь Олег сообразил, что вид у них – только в бомжатник. Разношёрстная форма, военная и полувоенная одежда носили на себе следы разнообразнейших испытаний. Отросшие волосы торчали, как иглы у ежей. Все похудели, как спички и были похожи на малолетних узников (недавних, правда) базы Гуантанамо.

– Тут же пляж, – напомнил Борька, уже стаскивавший с ног кавалерийские сапоги из Оранжевых Песков.

Это послужило общим сигналом. Мальчишки стали раздеваться; через полминуты к ним присоединились девчонки. А ещё через минуту компания, мало чем отличающаяся от обычных обитателей пляжа, уже спускалась по тропинке к морю.

* * *

– Мороженого хочется.

Олег лениво приподнял голову. Открыл один глаз. Борька – мокрый, трясущийся – сидел рядом на гальке и делал вид, что эти слова произнёс не он.

Они купались уже больше четырёх часов. Выбрали свободный пятачок на пляже и, прямо скажем, балдели. Вода была тёплой, народ вокруг – дружелюбным, все то и дело оставляли свою одежду без присмотра и вообще царил дух всеобщего отдыха. То и дело мелькали «летающие блюдца», а один раз Олег буквально подскочил, увидев в небе дирижабль. И спросил, провожая аппарат взглядом, у своего соседа – пожилого мужчины, который в воду не ходил и упорно жарился, то и дело принимаясь за газету с названием:

– РЕЧЬ —

– П-простите, это что?

– Это? – мужчина посмотрел в небо. – Это, молодой человек, экскурсионный четырнадцать сорок. Крым-Кубань.

И, видя, что Олег не собирается больше ни о чём расспрашивать, вернулся к своей газете.

Кирилл убежал играть в волейбол с какой-то компанией. Девчонки тоже предпочитали загорать, лишь Маша устроилась неподалёку возле какого-то мужика, который играл на гитаре, напевал что-то, величественно кивал тем, кто кидал в его серую потрёпанную шляпу монетки – и прихлёбывал из плоской бутылки. Сперва Олег косился в ту сторону, но потом убедился, что мужик не таит никаких сюрпризов – и перестал обращать внимание.

Тимка с Данилой переползли к ещё одной компании – помельче. И теперь рыли в галечном берегу канал, вполне способный осушить Черноморье до дна. Рыли с непонятными целями, но увлечённо. Юрка, Макс и Борька практически не вылезали из воды. Плавал и Генка, причём Олег заметил, что он то и дело забывался… или наоборот – приходил в себя и вёл себя так, как должен вести в воде четырнадцатилетний парень. Димка и Артур больше загорали, только иногда окунались.

И вот теперь – Борька.

– Вон там мороженое, – указал Борька подбородком, заметив, что Олег открыл глаз.

Олег лениво посмотрел в ту сторону – в сторону рекламы пунктов проката разной разности, киосков и ларьков со всякой всячиной…

– Там много чего есть, – заметил Олег. – Думаешь, там примут золото? Или серебряные гривны?

Он уже успел присмотреться – тут были бумажные банкноты и монетки – медные и вроде бы никелевые. Золотом и серебром не пахло. И ещё пару раз по пляжу проходили парами усатые мужики в белой с красным форме – парами, без оружия, но их вид и форма не оставляли сомнений в том, что это служители закона. И вряд ли они лояльны к фальшивомонетчикам.

Борька вздохнул и побежал к морю. Очевидно, он не собирался долго расстраиваться. А вот Олег задумался. Вытащил сбережения и начал их просматривать. Мороженое мороженым, но ему лично хотелось есть. До озверения.

По соседству собралась и ушла молодёжная компания. На их место тут же подбежали не меньше десятка пацанов – лет по 10-12, чуть постарше… Они все были одеты в форму – такую Олег уже успел заметить в кучках одежды и на тех из ребят, кто раздевался-одевался – лёгкая обувка без шнурков или липучек, вроде мокасин, высокие, поверху скатанные «бубликом», серые носки, серые шорты, широкие, с чеканными пряжками, коричневые пояса, на которых висели по два-три чехла и сумочки, кофейные рубашки с чёрными погончиками и петлицами и какими-то нашивками, синие галстуки, белые кепи с эмблемами и серыми козырьками… Покидав всё это в кучки, мальчишки с радостным воем устремились в воду. Вслед им весело ругались.

Впрочем, один остался. Он стоял на колене, быстро накачивал складным насосом лёгкий мяч, поглядывал на своих купающихся друзей и явно стремился поскорее к ним присоединиться. Бросил насос, заткнул ниппель мяча, упрятал его внутрь, вскочил, стукнул мячом о гальку… и увидел в руках Олега монеты.

– Ух! – он присел рядом, не выпуская из рук мяча. – Вот это мо-нет-ки-и… Откуда такие? – он быстро посмотрел на Олега.

– Нашли, – буркнул Олег, не склонный разговаривать. Но мальчишка не обиделся и не удивился:

– Вот это здорово, я ни разу таких не видел…

– Женька-а! – окликнули его. – Ты чего-о?!

– Держите! – он ловко выбросил мяч в воду – сидя, пинком из-под себя. – Я сейча-ас! – а сам снова посмотрел на Олега. – Хочешь поменять?

Олег посмотрел на него с любопытством. Надо же. Мальчишке было лет двенадцать, не больше. Худой, коричневый от загара. И так запросто говорит с незнакомым старшим парнем…

– Вообще-то нам просто деньги нужны, – сказал он. – Мы тут с приятелями… в походе. Ну и поиздержались.

– А вожатый? Или вообще кто там из старших с вами? – удивился мальчишка. Олег понизил голос:

– Никого. Мы одни.

Глаза мальчишки стали круглыми:

– Од-ни-и?!

– Ну да… – Олег огляделся. – Мы из… Тамбова, – мальчишка не удивился – ага, есть такой город тут… Дома все думают, что мы в лагере… – снова нет удивления. – А мы махнули сюда. Пешком, на попутках… Ну и… сели на мель. Не ели ничего давно…

– Почему? – изумился Женька, садясь на пятую точку и скрещивая ноги. Коленки у него были в белых шрамиках.

– А на что купишь?

– А хлеб-то можно было взять хотя бы… – мальчишка явно недоумевал. – Вон же булочная… Да и бесплатные столовые у нас есть. Конечно, не как в Петрограде, но шесть или семь, не помню…

– А… да… – Олег замялся и вернулся к теме денег: – Ну вот. А тут в горах шли и отыскали…

– Это, наверное, готский клад, – мальчишка тут же забыл о странностях тамбовчан, не знающих обычных вещей. – Слу-ушай! – он вскинул на Олега загоревшиеся глаза. – А пошли я тебе покажу, где их можно продать! Тут есть такая лавка, там разное всякое скупают. Мы туда иногда продаём, что находим – если в нашем музее такое есть. Вообще за это ругают… – он сморщил нос. – Но мы по-тихому.

– А далеко? – Олег толкнул ногой Артура.

– Да нет, рядом! – мальчишка вскочил. – Ну, идёшь?

– Слушай, – Олег кивнул кадету, – я, кажется, придумал, где можно достать деньги…

...Шагать в трусах по бульвару было не очень удобно, но тут так ходили почти все, даже взрослые, и Олег перестал об этом думать. А Женьку, кажется, это вообще не колыхало. Он весело болтал о всякой всячине.

– Вон – видишь? – это Императорский Институт биологии южных морей. У меня там дядя служит. Там здорово… А вон та дорога – на Херсонес, мы туда часто ездим… А вон – штаб флота, видишь шпили?.. Ничего себе у тебя шрам на ноге, как от пули…

– Это я на прут напоролся, – поспешил ответить Олег. Женька кивнул:

– Ну конечно, я просто так, кого сейчас где пулей-то ранят… Ну, если только какие бандиты где-нибудь на юге. Или на восточной границе… Смотрел «Уссури»? Вот это фильм, вот где у мальчишек жизнь… Только когда я вырасту, наверное, таких мест совсем не останется…

Олег слушал его вполуха, хотя болтовня мальчишки развлекала. Но куда интереснее было окружающее.

Совсем не было машин, а улицы, в которые они свернули, напоминали тропинки в парке. Над деревьями время от времени со свистом проносились по каким-то сверкающим тросам, мелькая за листвой, зеркальные вагончики, причаливавшие к решётчатым опорам с названиями станций – из вагончиков выходили люди. Дома казались знакомыми и незнакомыми одновременно, такой же была и реклама – повсеместная, но не такая навязчивая, как в мире Олега.

Сами люди – легко одетые – выглядели спокойней, уверенней, доброжелательней да и просто физически лучше, чем большинство людей там же. Было много детей – в форме и без, многие – на самых обычных велосипедах с незнакомыми надписями. Много людей было на верандах открытых кафе; звучала музыка – тихая и громкая, но не раздражающая; временами Олег ловил обрывки знакомых мелодий, другие – были начисто незнакомы ему… Наверное, будь спутником Олега взрослый и более наблюдательный человек, он бы мог что-то заподозрить. Но Женька просто показывал Олегу кусочек своего города, явно гордясь им.

Если честно – было чем.

– Почти пришли… – Женька вдруг построжал и притих. – Давай обойдём, не надо там так ходить…

Олег не спросил – почему.

Улица разветвлялась. Налево – переходила в маленький переулок. Направо – раздавалась в большую площадь, вымощенную камнем. Площадь была серая и суровая. Она, кажется, обрывалась прямо в море. На площади было немало людей, но они терялись в её сером пространстве. В центре площади высилась, подпирая голубое небо, чёрная колонна с какой-то надписью, окружённая двойным рядом пушек. Одни – старинные. Другие – посовременней. Возле колонны стояли часовые в полузнакомой форме.

– Это памятник героям оборон [44]44
  В нашем мире это:
  а.) СЕВАСТОПОЛЬСКАЯ ОБОРОНА, 13 сентября 1854 – 27 августа 1855, во время Крымской войны 1853-56. Русские войска под командованием вице-адмирала В.А. Корнилова и вице-адмирала П.С. Нахимова 349 дней героически обороняли Севастополь от превосходящих вооруженных сил Франции, Великобритании, Турции и (с 1855) Сардинии.
  б.) СЕВАСТОПОЛЬСКАЯ ОБОРОНА 1941-1942, 30 октября 1941 – 4 июля 1942, во время Великой Отечественной войны. Войска Приморской армии (генерал-майор И.Е. Петров) и силы Черноморского флота (вице-адмирал Ф.С. Октябрьский) в ноябре и декабре 1941 отразили два наступления немецкой 11-й армии (генерал-полковник Э. Манштейн) и удержали Севастополь, сковав крупные силы противника.
  В мире, куда попали мои герои, Вторая оборона была в 1896-1897 г.г. против объединённых сил Британской империи, Королевства Итальянского, Османской Империи и Австрийской Империи – во время последней большой европейской войны, окончившейся победой Российской и Германской империй над коалицией пяти сильнейших европейских государств, Османской Империи и Северо-Американских Соединённых Штатов.


[Закрыть]? – вспомнил Олег кое-что, читанное о Севастополе. Такого памятника он не помнил, но было бы логично, окажись это именно он.

– Знаешь?! – Женька просиял, как будто ему сделали подарок. – Ага… У меня прапрадед во время Второй обороны был комендором на эсминце «Стойкий», который потопил английский дредноут «Ройал Соверин», флагман эскадры… А потом сражался на линии обороны до самого конца, до триста сорок пятого дня…

Олег промолчал. Со Второй обороной тут что-то оказалось не так. Ну да не важно…

Важно то, что город был хорошим…

...Сумма, которую хозяин лавки «Чудеса и диковины» отвалил за серебряные гривны и золотые монетки («червонцы» Олег поопасался пускать в ход – уж больно они были близки к здешней реальности; может, тут тоже знают Сталина?) столько, что Женька присвистнул заливисто. И, когда мальчишки вышли из лавки, сказал:

– Ого, вот это да… На это можно домик снять на всё лето.

– Держи, – Олег взял несколько банкнот из пачки и протянул их мальчишке. Женька покачал головой:

– Я не возьму. Ты же не один. И вы гости в нашем городе.

Олег вдруг понял, что Женька обидится, если он, Олег, начнёт настаивать. По-настоящему обидится.

– А мороженое ты будешь? – спросил Олег. Женька заулыбался:

– Мороженое – буду!

– Тогда держи, – Олег высыпал ему в руку мелочь. – Иди на пляж и там купи мороженое нашим и своим.

– А ты? – удивился Женька. Олег вздохнул:

– Я немного задержусь. Где тут можно купить одежду?..

...Олег опасался, что его попрут из магазина. Но появление одетого в одни трусы мальчишки никого особо не удивило, и он вышел наружу в широких шортах и сандалиях на босу ногу. Олег и сам не мог себе сказать, зачем он потратил деньги и время на это. Может быть, потому что ему хотелось надеть что-то… что-то гражданское? Не пропылённые и пропотевшие джинсовку и берцы…