Текст книги "Прямо до самого утра или Секрет неприметного тупичка"
Автор книги: Олег Верещагин
Жанр:
Детская фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
Заклятый, древний
Враг мой клянётся
Меня растереть,
Растереть в порошок!
Но ангел не дремлет —
И всё обойдётся,
И кончится всё
Хорошо!
Х/ф «Тридцать лет спустя»
Они слишком рано представили нас своими рабами. А мы всегда были людьми свободными. Людьми нового мира.
Е. Велтистов. «Золотые вёсла времени»
Евгению Серафимовичу Велтистову с благодарностью за его – увы! – прошедшую незамеченной повесть «Золотые вёсла времени» – посвящает Автор эту книгу.
Автор хочет предупредить своих особо активных читателей, что переулок Тихий, антикварный магазин «Дукат», интернет-сайт www.propazha.ru, да и вообще вся эта история им выдуманы. Но одно совершенно точно.
Необъяснимые пропажи случаются довольно часто…
Глава 1.
– Город-крепость Тамбов был построен под руководством воеводы Романа Фёдоровича Боборыкина на берегу реки Цны в 1636 году. Царь Михаил отдал этот приказ, чтобы обезопасить южные рубежи Российского царства, только-только начавшего оправляться после Смуты, от набегов крымских и ногайских татар…
Олег равнодушно смотрел в окно. Нельзя сказать, чтобы экскурсовод рассказывала неинтересные вещи. Но в её голосе звучала профессиональная скука человека, говорящего одно и то же по нескольку раз в день и мало интересующегося предметом своих же рассказов. Олег же любил людей увлечённых. Слушая относительно молодую женщину, вещавшую перед салоном автобуса, мягко покачивающегося на асфальте улиц, никак невозможно было представить себе, что именно в этих местах почти четыре века назад пробирались дебрями мордовские охотники, разыскивали тропы через леса татарские отряды в малахаях и кожаных доспехах, а государевы стрельцы и лихие казаки стерегли броды и дороги. Сам же город Олега ничуть не вдохновлял – совершенно обычный, жаркий, пыльный, более-менее многолюдный, но не особо интересный. Любоваться им было сложно. Особенно для Олега – что он, городов не видел? Видел – Воронеж, например. В этом городе Олег был несколько раз… а, может, жил целых тринадцать лет. Как посмотреть. Мальчишка задумчиво улыбнулся в окно автобуса, вспомнив невероятные события прошлого лета, полностью изменившие его жизнь [1]1
Об этих приключениях Олега рассказывается в книге «Если в лесу сидеть тихо-тихо или Секрет двойного дуба».
[Закрыть].
Точный и сильный удар локтем в бок заставил его оторваться от мыслей о прошлом. Подпрыгнув на сиденье, Олег повернулся к своей соседке. Валька смотрела на него вредными глазами, и он вспомнил, что утром из-за отъезда произошла громкая ссора. Вальке как раз нравился Тамбов и она с энтузиазмом восприняла идею олеговой мамы отправить их обоих на автобусную экскурсию по городу. Олегу же Тамбов успел надоесть, и он с удовольствием вернулся бы в родную Марфинку. Если честно, мальчишка вообще не понимал, зачем мама притащила их сюда. Ну, она-то вообще приехала по работе (летом она, учитель английского языка в сельской школе, помогала руководству ООО «Светоч Марфинки», которым заправляла её подруга Валентина Сергеевна, мать Вальки, вести переговоры с партнёрами). А их-то зачем срывать с места?
– Ты чего пихаешься? – огрызнулся Олег.
– А ты чего лекцию не слушаешь? – не осталась в долгу Валька. – Неудобно.
– А ты законспектируй, я потом прочитаю, – отрезал Олег, и девчонка пустила в ход неотразимый и древний, как мир, аргумент в межполовых спорах:
– Дурак!
Это переполнило чашу терпения. Мало того, что скучно. Мало того, что жарко. Так ещё и собственная девчонка называет дураком. Та самая, которую он, можно сказать, собственными руками из ничего сделал.
Ладно.
Олег поднялся. Мстительно опираясь на попискивающую Вальку локтями и коленкой, выполз в проход. И, направившись к экскурсоводу, попросил достаточно громко:
– Остановите, пожалуйста. Мне в сортир надо.
Автобус замер. Оглянувшись, Олег с удовольствием заметил отстранённое лицо Вальки, на котором прямо-таки было написано: «ОН НЕ СО МНОЙ !!!»
Мальчишка спрыгнул на горячий асфальт тротуара за секунду до того, как автобус разразился шипением по поводу абсолютной невоспитанности подрастающего поколения. Больше того – Олег махнул рукой водителю, чтобы тот «трогал», и «икарус» красного цвета покатил прочь, увозя с собой демонстративно отвернувшуюся от окна Валентину.
Олег вздохнул почти с облегчением и собирался уже пешком отправиться в гостиницу, найти маму и в ультимативной форме потребовать немедленно разрешить ему вернуться в Марфинку, как вдруг откуда-то сбоку к нему подскочил мальчишка – примерно на год младше, голый до пояса (тишотка обмотана вокруг бёдер) – и затараторил:
– Миста, итс рашн сувенир, плиз, си вис вандерфул сувенир – чвенчи тэмбовз даларз ченч чен рашн рублз, плиз [2]2
Мистер, это русский сувенир, пожалуйста, посмотрите этот прекрасный сувенир – двадцать тамбовских долларов меняю на десять русских рублей, пожалуйста! (искажённый английский).
[Закрыть]!
– Чего-чего?! – ошалело переспросил Олег, даже слегка отшатнувшись от явно сумасшедшего парня.
– Хууу, на-аш… – разочарованно протянул мальчишка, но всё-таки предложил: – Не купишь десятку?
– Какую десятку? – всё ещё не понимал Олег. Мальчишка охотно достал из «кенгуровки» на животе несколько новеньких долларов и протянул Олегу.
Вернее, это сперва тому показалось, что долларов. На самом деле это оказались цветные принтерные копии, украшенные вместо портрета президента знаменитым Т-34 на постаменте [3]3
В Тамбове на одной из площадей стоит памятник построенной на собранные колхозниками области в годы войны деньги танковой колонне – танк Т-34.
[Закрыть]. Кроме того, бумажку украшали оптимистичные надписи типа «Первый братковский банк столицы всея Черноземья» и «Обеспечивается по понятиям всем общаком тамбовской братвы, гадом буду!» А в остальном доллар был как доллар – зелёный и большой.
– На принтере печатаешь, что ли? Бизнес? – уточнил Олег. Мальчишка кивнул:
– Ага.
– Ну и как идёт?
– Да нормалёк,особенно когда туристы иностранные попадаются. Но и так рублей по сто пятьдесят-двести в день набегает.
– А родаки что, не дают?
– Почему, дают, – пожал плечами мальчишка. – Но это я сам заработал, куда хочу, туда и трачу.
– Давай я у тебя куплю, – решил Олег, доставая бумажник. Мальчишка ему понравился – шустрый, хотя и младше. – Вот эту двадцатку.
– Ого! – мальчишка, протягивая Олегу выбранную купюру, а остальные убирая в «кенгуровку», искоса заглянул в бумажник. – Это я не пролетел. Ты что, из столицы?
– Да не, где нам, – Олег тыльной стороной левой руки, на запястье которой болтались массивные «командирские», вытер под носом. – Мы енто – не шантрапа какая столичная, мы хрестьяне танбовские. Кулаки, значить. Свинок, енто, закололи, продали, ну и гуляем… Держи десятку, бизнесмен.
Мальчишка звонко расхохотался. Они с Олегом и сами не заметили, что уже идут по улице – неспешно и бесцельно. (Ребята вообще не склонны разговаривать, стоя на одном месте) Собственно, шёл-то новый знакомый Олега, а сам Олег просто следовал за ним.
Юного бизнесмена звали Юрка (а прозвище – Юркий), отец и мать у него работали где-то в соцобеспечении, сам он учился в восьмом классе, а сейчас был на каникулах и подрабатывал продажей сувениров с компанией своих одноклассников. На сегодня его «рабочий день» закончился, он, в сущности, уже собирался отправляться домой, чтобы сгрузить выручку, но тут увидел экскурсионный автобус, из которого выскочил мальчишка, и решил попробовать напоследок ещё подзаработать. Получилось. Олег тоже рассказывал – о своей жизни, о Марфинке и прочем, что случается у каждого мальчишки и может быть интересно другому.
Какой-то узкой улицей они за разговорами вышли на набережную Цны, где за деревьями виднелись редко стоящие ресторанчики, скамейки с парочками и отдыхающими старушками, бегающие собаки. Юрка пожал руку Олегу и сказал весело:
– Ну, давай. Мне вон туда, – он указал на аллею, плавно уходившую за поворот, – тут рядом.
– Давай, – Олег крепко пожал протянутую ладонь, но, спохватившись, задержал её в своей: – Э, тормози. Как мне к гостинице «Толна» выйти?
– К «Толне»? – Юрка на миг задумался. – Это ты иди обратно по набережной до моста, где горсад – там увидишь – и поворачивай от моста налево. Выйдешь на улицу, свернёшь направо и шагай, а там всё ясно. Понял?
– Понял, спасибо, – кивнул Олег. – Ну, я пошёл.
– Ну, давай, – кивнул Юрка снова. И зашагал быстро, размахивая рукой, к аллее.
Олег побрёл в указанном направлении, раздумывая, успела ли в гостиницу вернуться Валька и нельзя ли будет с ней помириться. Встреча с Юркой исправила ему настроение, и он великодушно решил, что простит Вальку первым.
Эх, чёрт! Он остановился и хлопнул себя по лбу. Надо было и для Вальки купить двадцатку! Блин, не додумался, а она была бы рада, если уж ей так понравился Тамбов, получить такой сувенир… Секунду Олег стоял и раздумывал, потом круто развернулся и со всех ног бросился бегом за Юркой…
...Аллея за поворотом оказалась длинной, в её конце начинались дома – наверное, там и жил «фальшивомонетчик». Самого Юрки на этом зелёном и тенистом пространстве не наблюдалось, и Олег огорчился, подумав, что придётся отдать Вальке свою купюру: «Вот, это для тебя купил – подумал, прикольно…» Но всё-таки решил пройти до конца аллеи – может, Юрка свернул с кем-нибудь поговорить за кусты или задержался возле дома… Кстати, вообще странно, как быстро он прошёл аллею – тут метров двести, бегом пробежал, что ли? Хотя, он и правда, кажется, спешил…
Размышляя так, Олег довольно быстрым шагом прошёл, посматривая по сторонам, метров пятьдесят. И замедлил шаг, увидев, что влево от аллеи отходит – аркой в тесно сплотившейся листве – небольшой коридорчик переулка, в котором виднеются тоже дома, только не многоэтажки, а небольшие, почти сельские, чудом сохранившиеся в центре Тамбова. Скорее всего, Юрка жил там – он же не говорил, что живёт в многоэтажках. Поэтому и исчез так быстро.
Олег свернул в переулок, подумав, что, в конце концов, можно просто постучаться в дома по очереди и отыскать Юрку. Домов-то там, кажется, было…
...шесть. Шесть домов – три на одной стороне, три на другой. Но Олегу с первого же взгляда стало ясно, что ни в одном из них Юрка жить не может. В них вообще никто не может жить. Дома были заброшены.Да и не переулок это был, а тупичок, заканчивавшийся огрызком краснокирпичной стены, косо поднимавшейся из бурьяна, сухого и свежего вперемешку. Было тихо. Сонно журчал разогретый воздух июльского полдня. Шум города сюда едва доносился. Дома равнодушно посматривали на растерянно озирающегося Олега глазами пустых окон из-под ресниц вкривь и вкось набитых досок.
На крайнем правом доме ещё сохранилась табличка:
ТУПИК ТИХИЙ
Олег неприязненно посмотрел на неё. Ему внезапно стало скучно. Просто нипочему, но очень сильно, и уже просто хотелось оказаться в гостинице и завалиться с книжкой на кровать, а потом, может быть, уснуть.
Он ещё раз окинул взглядом тупик, задержав взгляд на стене – она всё-таки была интересной, потому что напоминала крепостную. И увидел что-то, лежащее на пыльной земле возле сухих кустов, у самого подножья стены. Что-то очень знакомое – настолько знакомое, что Олег подошёл ближе.
На земле лежала «кенгуровка» Юрки.
И на лопнувшем ремне болталась выдранная с мясом застёжка.
Глава 2.
Нельзя сказать, что Олег испугался. Скорей – удивился, подходя ближе и поднимая с земли «кенгуровку», что Юрка ухитрился потерять эту вещь. Тот факт, что сумка была явно сорвана, дошёл до него лишь через несколько секунд.
Медленно, как во сне, Олег расстегнул «молнию». Да, это была сумочка его недавнего и недолгого знакомого. В ней лежали несколько «тамбовских долларов», растрёпанная пачка русских рублей – в основном десятирублёвые купюры – полузавёрнутая в фольгу плитка белого шоколада «Nestle»со следами зубов, цветная фотография симпатичной девчонки, ещё какая-то бумажная мелочёвка… И паспорт. Олег открыл его, машинально листнул. Паспорт был совсем новенький, наверное, Юрка получил его только-только. Попалась фотография – мальчишка на ней выглядел серьёзным, но где-то в уголках губ пряталась весёлая улыбка…
– Юр… – тихо позвал Олег, поведя кругом недоумевающим взглядом. Дома глядели с равнодушной насмешкой и молчали, не желая объяснять произошедшего. Воздух стал душным и тягучим, как приторный сироп. В нём тонко гудела лопнувшая струна угрозы.
...Мальчишка в обвязанной вокруг бёдер тишотке весело спешит домой… Вот он поравнялся с зелёным коридором тупичка… Рывок – мальчишка втянут за деревья… Борьба – отчаянная, безнадёжная, чья-то рука срывает, зло отбрасывает «кенгуровку»… Удар по голове (кто?! кто?!), безвольное тело тащат… куда?!
Это не грабитель. Грабитель минимум осмотрел бы сумочку, да и тело не потащил бы никуда, оставил бы валяться. Для Юрки лучше было бы, окажись это грабитель… Ну, предположим, что неизвестному нападающему удалось скрутить Юрку (он тоненький вообще-то) сразу, тот и пискнуть не успел. Бывает. А куда можно деть мальчишку за какие-то минуты, прошедшие с того момента, когда они с Олегом разошлись?
Да в любой из этих слепых, тихих, пустых домов. Но это значит только одно. Что и нападавший, и Юрка – они всё ещё здесь!
Молниеносным движением нагнувшись, Олег вздёрнул правую штанину лёгких джинсов. А распрямился уже раскладывая быстрым движением пальцев большой зловещий «оборотень» – этот подарок старого лесника по прозвищу «Князь» Олег носил постоянно после суматошных и опасных событий прошлогоднего лета, так круто изменивших не только его жизнь, но и само его прошлое.
Олег был не только смелым и решительным мальчишкой – эти качества не так уж и редко встречаются среди парней. Помимо этого он осознанно и горячо ненавидел ворьё, бандюков, маньяков, убийц – всех тех, кто мешает людям нормально жить и радоваться жизни. И не мог допустить, чтобы от мальчишки, пусть и полузнакомого, остались только следы зубов на плитке шоколада, да паспорт с беззаботной фоткой. И время тратить – звать на помощь – он тоже не мог.
Подхватив в левую руку прочным захватом валявшуюся неподалёку солидную палку, Олег подошёл к ближайшему дому и сильно пнул дверь…
...Пустота и сырость царили в домах, в их комнатах со снятыми дверями, словно напоказ распахивавшимися перед решительно настроенным Олегом – смотри, тут никого нет! Запал постепенно стал пропадать. В нескольких местах ему попались крышки подвальных люков,и мальчишка, не поленившись, поддевал их лезвием ножа и отваливал в сторону. Почти вровень с полом во всех подвалах плескалась чёрная, спокойная цнинская вода с ошмётками мусора. В домах не жили больше даже крысы, близкая Цна подтопила фундаменты.
Выбравшись наружу из последнего, шестого дома, Олег с энергией молодой ищейки обрыскал кустарник, испачкавшись пылью с сухих, ломких веток, исцарапавшись и нацепляв на одежду прошлогодних репьёв. Надо сказать, что это он сделал в основном от отчаянья – кустарник не только просматривался насквозь, он ещё и не был поломан или хотя бы согнут, спрятать там что-то было просто негде. Зашвырнув в кусты свою дубину, Олег несколько секунд стоял на месте, покусывая губы, а потом, хлопнув себя по лбу, стремительно ринулся к выходу из тупичка. Ведь Юрку вполне могли втащить в густые зелёные кусты, которыми была обсажена та, основная, алея!
Но возле выхода в аллею Олег так же круто затормозил и, шёпотом обругав себя, согнулся почти вдвое, рассматривая пыльную землю. Олух, кретинос – следы! Сразу надо было посмотреть следы, хорошо ещё – не затоптал!.. Читать следы Олег умел хорошо, его учили этому и Князь, и старший брат, тоже лесник. Олег удовлетворённо хмыкнул почти сразу – картина начала разворачиваться перед ним со стремительностью брошенного серпантина.
Вот следы Юрки – кроссовки немного меньше, чем у Олега, и рисунок другой. Он сюда входил, в этот тупичок… Странно входил, то короткие шаги, то длинные, а раз его не тянули силой (а ничьих больше следов рядом нет), то значит он шёл, чем-то удивлённый, замирал, шагал широко, сомневался… Вот тут он сделал последний – широкий – шаг вперёд, остановился почти вплотную к зарослям сорняков, напротив стены… И от этих сорняков ему навстречу шагнул мужчина, обутый в туфли или ботинки примерно сорок четвертого размера, хорошие, с фирменными лейблами «Гуччи»… Так… шагнул… Юрка подался назад, проволок левую ногу, запнувшись пяткой… и…
И… всё.
То есть – вообще всё.
Совсем.
Всё выглядело так, что и четырнадцатилетний мальчишка, и неизвестный, шагнувший ему навстречу из непомятых, неполоманных кустов (откуда?!), встретившись лицом к лицу, просто растворились в воздухе тихого, неприметного тупичка.
Вот от чего Олег на самом деле был далёк – так это от заявлений типа: «Не может быть!» До прошлого лета он бы, правда, так и сказал. Но в то лето он увидел немало такого, чего «не может быть». Он хорошо узнал, что в нашем устоявшемся, стабильном, логичном мире может быть всё. Разве что нечасто, но – всё. Он видел, как возникали из ниоткуда и пропадали в никуда не только люди, но – города и деревни. Он видел, как реальность стиралась, будто карандаш, по штрихам которого прошлись ластиком – и тут же возникала снова, уже иная, неузнаваемая. Он видел, как время комкалось и текло, словно часы на знаменитой картине Дали «Время», репродукцию которой Олег повесил осенью над своей кроватью в Марфинке. Достаточно чуть шагнуть в сторону с проторённых троп – и ты уже «попал». Зачастую – независимо от своего желания.
И он очень хорошо узнал, что в складках и закоулках этой реальности-пространства-времени прячется немало странного. И не всё это странное безобидно для человека. Не всё. И… и не все.
Чувствуя, как тревожно забухало сердце, Олег ещё раз – предельно внимательно – даже не осмотрел, а перепахал носом весь тупичок. Он был почти уверен, что больше ничего не найдёт, но – странно! – его старания оказались вознаграждены.
Возле того места, где угол ближнего к краснокирпичной стене дома подходил к ней почти вплотную, под листом жухлого подорожника, Олег отметил золотой блеск и, резко нагнувшись, поднял монету. Вернее – это сперва ему показалось, что перед ним золотая монета, даже старинная, пожалуй. На самом деле это оказалась сделанная из какого-то легкого металла шикарная визитка в виде монеты. С одной стороны тонул в завитушках умопомрачительный герб, придерживаемый двумя львами с надменными физиономиями и гривами, похожими на старинные парики. А с другой – деловито-строгие буквы убористо сообщали с металла:
АНТИКВАРНЫЙ МАГАЗИН
«ДУКАТ»
Добро пожаловать к нам
С 8.00 до 20.00
без перерыва и выходных.
Тамбов. Металлургов, 22
тел. 34-55-10
У НАС ЕСТЬ ВСЁ!
Олег подбросил «монету», ловко поймал её и прищуренными глазами посмотрел по сторонам. Весной, совсем недавно, он прочитал «Отверженных» Виктора Гюго. Там был такой неприятный персонаж – сыщик Жовер. Но Олег запомнил, как этот Жовер говорил об азарте, который охватывает человека на охоте и о том, что он, Жовер, пошёл в полицию лишь потому, что его отец разорился и не смог больше держать свору охотничьих псов…
– Значит, «Дукат», – сказал Олег в пространство. Ещё раз подбросил монету.
И быстро зашагал прочь из тупичка. Не поворачиваясь – и не видя, чтона миг появилось за его спиной.
Глава 3.
Загадка, конечно, не настолько увлекла Олега, чтобы он забыл о вполне реальной беде – пропаже Юрки. Это уже не игра, это не шуточки, тут надо минимум предупредить людей, которым положено такими пропажами заниматься. Поэтому, выскочив на набережную, Олег первым делом поискал глазами милиционера. Нельзя сказать, чтобы мальчишка обожал милицию (его родители вообще считали всех современных «ментов» бездельниками) – как все решительные и сильные люди независимо от возраста, Олег считал, что вполне может справиться с любыми своими проблемами сам. Но Юрка не был «его» проблемой, и Олег решительно направился к молодому сержанту, лениво поглядывавшему на воду Цны с крутого откоса. Видно было, что стражу правопорядка скучно и жарко. На подошедшего Олега сержант даже не покосился.
– Послушайте, – Олег решил сразу брать быка за рога, – тут рядом мальчишка пропал.
– Ищи лучше, – заметил сержант, не поворачивая головы.
– Что значит… – начал Олег и, сообразив, возмутился: – Да что мы, первоклашки – в прятки играть?! Я вам говорю – пацан пропал, вот сумка его! – он потряс «кенгуровкой». – Мы говорили, вместе до аллеи… – Олег повернулся, чтобы показать аллею – и, вновь посмотрев на сержанта, обнаружил, что тот неспешно, спокойно уходит по набережной. На несколько мгновений Олег растерялся так, что просто изумлённо созерцал удаляющуюся прямую спину, обтянутую серой униформой. Потом в нём вспыхнула злость, мальчишка уже хотел крикнуть что-то обидное, но удержался, просто сплюнул и начал карабкаться вверх по откосу, где была протоптана тропинка.
В паспорте Юрки была прописка, конечно. Адрес своего знакомого Олег мог бы узнать, не сходя с места. Но что это даст? Придти к нему домой, дождаться родителей и сообщить, что их сына украли? Бр-р-р… Однако, поразмыслив, Олег решил, что сделать это всё-таки придётся, как бы неприятно это не было. В конце концов, тут может и не быть никакой чертовщины – мало ли что в жизни случается?! – а родители, наверное, сумеют добиться от милиции каких-то действий по розыску.
И всё-таки, свернув на улицу, начинавшуюся за аллеей, Олег поймал себя на мысли, что едва-едва плетётся. Ему было страшновато. Может, всё-таки пойти прямо в местное отделение, к какому-нибудь начальнику? Но предыдущий разговор с представителем власти заставил Олега засомневаться в разумности этого шага. Чего доброго, ещё решат, что он и пристукнул Юрку, потом и не отмажешься… То с расследованием возиться, а то – вот он подозреваемый, под рукой!
Подойдя к Юркиному дому – девятиэтажке, обсаженной тополями – Олег уже решил, что просто расскажет, что свернул в переулок по своим делам, увидел сумочку на земле, поднял, открыл, ну и решил вернуть по адресу. Таким образом он и совесть успокоит, и не влезет в эту историю официально, так сказать. А уж как дальше действовать, он решит на досуге сегодня вечером… да и посоветоваться кое с кем не помешает.
Но около самого подъезда Олег остановился и задумчиво похлопал по ладони «кенгуровкой». Нет, он не испугался объяснения. Но внезапно понял, что и без того одной ногой влип. Если Юрка пропал (а, похоже, так оно и есть!), то его рано или поздно всё-таки начнут искать. Милиционер вспомнит о подходившем к нему на улице мальчишке. А если потом ещё и выяснится, что тот же мальчишка приходил домой к Гридневым – то начнут искать и его, Олега. Могут и найти, и начнут трясти, и ничего им не докажешь. Точно решат, что он и есть убийца. Посадить не посадят, но крови попортят немеряно, а главное – уткнутся в ложный след. И точно ничего не найдут.
А так – найдут?
Олег очень сомневался. И дело было не в том, что он не верил в розыскные способности милиции (а он в них не верил), а просто в том, что…
Он достал из кармана визитку.
– Антикварный магазин «Дукат», – прочёл он вслух. – Металлургов двадцать два…
В кармашке джинсов мобильник зазудел электронный вариант «полёта Валькирии». Продолжая рассматривать визитку, Олег достал аппарат.
– Да, ало… На набережной… Да нет, ма, мы немного поссорились… Да ерунда, житейское дело… Что, сорвались?!. А, наоборот, это хорошо… Нет, ма, знаешь… – Олег перевёл дух, ещё раз всё оценивая. И – решился. – Ты не против, если я останусь?.. Да, тут останусь. Вечером приеду, с поездом и на автобусе… Нет, правда надо… Ну да. Вальке привет.
Он закончил разговор – и телефон тут же разразился мелодией нового вызова. Олег с нехорошим предчувствием поднёс «нокию» к уху:
– Валь, ты?
– Я, – ответила Валька на том конце спутникового канала (Олег представил себе, как это «я» летит к ретранслятору, и от яда, содержащегося в нём, плавятся все предохранители). – Приятно повести время. Не звони, я отключаю телефон.
И отключила.
Так, подумал Олег. На миг захотелось броситься в гостиницу и через полчаса ехать в Марфинку – на заднем сиденье вместе с Валькой, несомненно с ней помирившись. А вот если он сейчас не явится, то мириться будет куда сложнее.
Олег вздохнул и тихонько выругался. Ну почему он не может быть обычным парнем образца 200… года, у которого нет проблем важнее ссор с подружкой?! Зачем ему это всё нужно? Он кто – милиция, сыскное агентство? Чип и Дэйл в одном лице? Тимур без команды?
Последнее было точнее. Временами он именно так себя и ощущал. Хотя – почему без команды? Команду-то можно и набрать, хоть в той же Марфинке.
Проблема в том, что ни одна команда в это дело не поверит. А у Олега не было сомнений, что Юрка попал в неприятности – и в неприятности именно такого плана, с которыми не справится никакая власть. Именно потому, что тоже не поверитв возможность их существования…
...Это очень трудно – быть подростком. Не ребёнком, не маленьким, а именно подростком. Ребёнок может заплакать, если его обижают. А ты знаешь уже, что плакать стыдно. И как быть, если всё же хочется? Ребёнок может пожаловаться, если его обижают взрослые – пожаловаться другим взрослым. А ты уже знаешь, что жаловаться стыдно… да и будут ли помогать, ведь это детьми умиляются, а на подростков всегда смотрят косо. Скажут: сам виноват. И терпишь обиду. А обижать взрослые умеют. Некоторым, кажется, это просто удовольствие доставляет – обижать именно подростков, которые уже способны почувствовать обиду, но ещё не могут за себя постоять. Ребёнок властью взрослых не тяготится и чаще всего даже не задумывается о ней. А ты уже хочешь поступать по-своему. Ну ладно, ну пусть взрослые правы и ты ещё ничего не соображаешь. Но почему ты должен, например, уважать того, кто на работе твердит одно, а делает другое? Как его можно уважать?! А тебе одновременно твердят: надо быть честным – не смей некрасиво говорить о взрослых. Они всегда правы. Даже когда продают твоего ровесника за тридцать тысяч рублей, как это было в Екатеринбурге, ты не имеешь права их осуждать – не дорос. Нет, не все взрослые такие. Наверное, даже не большинство. Но главными чаще всего становятся именно такие. И когда ты, окончательно сбитый с толку подлостями, глупостями и противоречиями окружающего мира, сам совершаешь глупость или подлость… или даже преступление – все хором возмущаются, какой ты плохой. И никто не хочет выслушать. Хотя бы просто выслушать, что уж – поверить и понять, что твоя-то вина тут только в том, что ты запутался. А точнее – тебя запутали. Газетами, журналами, теликом – а потом возмущаются и ужасаются, какой ты жестокий, как плохо воспитали тебя семья и школа. А семье и школе не до тебя – они деньги зарабатывают. Чего проще: прекратить травить тебя, подростка, пивной рекламой, дурацкой музыкой – и всё будет нормально. Но на чём тогда деньги зарабатывать? Вот и оказываешься ты крайним, без вины виноватым за то, что от тебя и не зависело.
Поэтому если хочешь справедливости – будь добр делать её своими руками. Это Олег усвоил в прошлом году окончательно. И помогать, если можешь, тем, кому так же не повезло с возрастом. А когда вырастешь – не забывать, как легко сделать больно младшему. Не физически даже больно. Физическую боль можно перетерпеть. А обиду, равнодушие, насмешку зачастую – нет.
Хочешь справедливости – делай её сам. И не надейся, что помогут. Помогут – спасибо. Нет – не рассчитывал. И учись думать сам. Головой.
Олег осознавал, что ему повезло с семьёй – любящие и строгие родители, старший брат, на которого всегда можно положиться. И повезло с окружением – Марфинка была одним из островков экономического, правового и культурного благополучия (это он не сам выдумал, а просто слышал). Конечно, не будь его на свете – и всё было бы не так, потому что… ну да ладно. О той, другой прежнейжизни вспоминать не очень хотелось. Не было её – и всё. Но раз вокруг у кого-то проблемы, а он может помочь – надо помогать. Не в Америке живём, как говорит отец. Помогать – и за просто так, ничего не ожидая. Ведь и ему помогали тогданезнакомые в общем-то люди. И что до того, что их разделяло сорок лет…
Рассудив так в яростном споре с самим собой, Олег начал подниматься по крутой лестнице, чтобы выйти к остановке маршрутки…
...«Дукат» нашёлся не сразу. Магазинчик прятался под арочным низким проходом в один из дворов – прямо в стене прохода оказалась закрытая металлическая дверь с лаконичной строгой вывеской:
Д У К А Т
Олегу даже показалось, что дверь закрыта, но, когда он, не найдя ручки, толкнул её, она открылась.
Магазинчик находился в полуподвале без окон и внешне ничуть не напоминал заведение, владельцы которого могут заказывать себе такие шикарные визиточки. Хотя, может быть, это просто избранный имидж (ведь накрывают же в некоторых недешёвых кафе на расстеленной газете!)? А так – небольшое и не очень хорошо освещённое помещение, в одной стене дверь, в другой – стойка (за ней вторая дверь), вдоль двух других стен – непритязательные стеклянные горки с этим самым антиквариатом. На стенах над горками висели картины, часы, оружие, ещё что-то – тоже, конечно, антикварное. Лесенка из пяти каменных ступенек, выбитых посередине до корытообразных углублений.
И хозяин за стойкой. Точнее, хозяйка – молодая, очень красивая женщина в простом (дорогущем) платье, без украшений, с тугой длинной косой, сложенной на голове, как у какой-то украинской деятельницы, которую Олег видел по телику. Женщина улыбалась:
– Чем могу служить? – дружелюбно кивнула она мальчишке. Олег сделал лицо «село №11» и слегка растерянно пробормотал, переминаясь с ноги на ногу:
– Я это. Просто зашёл. Посмотреть. Ан-ти-квар-ный.
Он хотел для придания пущего колорита вытереть рукой под носом, но решил, что это будет перебор.
– А откуда ты знаешь, что магазин антикварный? – вдруг спросила женщина.
Олег мысленно поставил ей высший балл – на дверях не написано – и доверчиво достал из кармана визитку:
– Во. Я нашёл, думал – монета, а потом гляжу – не… – он вздохнул, снова переступил с ноги на ногу и «решился»: – Это. Не купите? Она же золотая.
Женщина рассмеялась. Но в какую-то долю секунду Олег увидел в её глазах тёмное крылышко – словно за глазами, как за окнами, очень быстро прошёл кто-то даже не в чёрном – в сером. Серое куда страшнее чёрного. Сумерки намного опасней ночи…
– Да пожалуй куплю, – кивнула женщина. – Я печатаю визитки на заказ и, хотя они не золотые (Олег сделал разочарованное лицо), но стоят дорого. Наверное, кто-то из наших клиентов оказался растеряшей… А где ты её нашёл?
– Там, – Олег махнул рукой. – Я не знаю, как улица называется, около телевышки, – он назвал предмет, около которого никогда не был, но который виднелся над тамбовскими крышами, подошёл к стойке, однако визитку выпускать не спешил.
– Нездешний, что ли? – уточнила женщина. Олег замялся – чуточку, но так, чтобы она увидела это. Сейчас он был не вполне собой – он играл, и, хотя ещё толком не знал, что к чему, но перестраивался на ходу. Если честно, мальчишка даже подзабыл о Юрке – просто чуял нюхом, что набрёл на какую-то вещь из тех, что похожи на досочку над пропастью – идёшь, раскинув руки, жутко и весело… И поздно сворачивать. Да и не хочется. Потому что в жизни нет ничего приятней, чем ходить вот по таким досочкам. Это Олег понял прошлым летом.
