Текст книги "Воин из Ниоткуда (СИ)"

Автор книги: Олег Никифоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

* * *

(Олег) Ну и хренотень, прости Господи! Вечно меня кидает из крайности в крайность. Жил, не тужил, от скуки потихоньку загибался, и вот здрасте тебе, пожалуйста! Получите и не подавитесь! Первая же ночь и сразу море крови. Добро пожаловать в ад, называется. Куда попали? Ни фига не разберешь. Только было от родственничков отдыхать стал, забыли меня грешного – ну и слава богу, привык уже один жить, раскидало всех по великой стране, черт соберешь, и вот на тебе. Новая родня. Да еще какая, как на подбор, намучаешься с такой, да только потерять такую – уж лучше себя потерять. О таких братьях только мечтать. А отец… Мой отец тоже хорошим был, да только далеко он, на небесах. Туда в гости не забредешь. На чашку чая никто не приглашал… А этот не привык сдаваться, его жизненными трудностями не испугаешь. Железный дед. А доброту не подрастерял, и сердце молодое сохранил. Хотя тяжело о стольких сразу заботиться, для многих это непосильный труд. За себя-то что отвечать, делай что хочешь и ладно. А здесь головой думать надо… Может теперь Арах возглавит нашу гоп-компанию? Он и старше, и старейшина будущий к тому же. Ему и флаг в руки. А я снимаю с себя ответственность и умываю руки… Да… Что же нас ждет впереди? Не зря, ох не зря мы сюда попали. Кому-то это было нужно, и какую-то задачу мы должны решить. Вот только как ее решить, когда кругом одни неизвестные? И условий ни каких, вернее мы их не знаем. А быть пешкой в чужих руках я не привык, так что перетопчетесь! Ладно, поживем-увидим. Главное, что я здесь нужен, есть люди, которым я дорог. Разве может быть что-либо важнее? Ради этого и стоит жить… Эх, тоска! Даже поговорить ни с кем нельзя, одни комары… задолбали! Спеть, что-ли? Что не запрещено, то разрешено. Армейское правило!..

 
Черный ворон! Черный ворон,
Что ж ты вьешься надо мной…
  … Ты добычи не дождешься
   Черный ворон – я не твой.
 

Вагур удивленно обернулся. Голос Олега возрастал, песня душевно плыла над селением и оборвать ее не было сил. Уж больно близкой она была, хоть и совершенно не знакомой. И тут же ее подхватили два других голоса:

 
   Что ж ты когти распускаешь
   Над моею головой.
   Ты добычу себе чаешь.
   Черный ворон – я не твой.
 

Вскоре еще два голоса подхватили припев, стараясь попасть в ритм. Песня уже мощной волной окутала вышедших из землянок родовичей, летя все выше и выше, но глубоко оседая в сердцах людей. Даже птицы на мгновение смолкли, пытаясь подстроить свое пение в такт льющейся песне.

 
  … Полети в мою сторонку
   Скажи матушке моей,
   Да ты скажи моей любимой
   Что убит я на войне.
 

– Вот ведь, не покорные! Все равно нашли способ поговорить. – Черак усмехнулся в бороду. – Да, Луд, таких прутьями не отстегаешь по мягкому месту.

А песня продолжала будоражить души селян.

 
   Взял я пулю, тиху, скромну,
   Среди битвы роковой.
   Вижу, смерть моя приходит,
   Черный ворон – весь я твой.
 

На миг голоса смолкли, и вдруг, разрывая тишину, прорвались три дружных голоса:

 
   Обойдешься – я не твой!
 

– Дети, одно слово! – отмахнулся Луд, пряча счастливые глаза. Такие и вправду смерти не по зубам. Только бы самому их дождаться.

* * *

Ночь подходила к концу, молодая луна узким серпом освещала дорогу новому летнему месяцу. Утренняя свежесть развеяла последние остатки тревожного сна и парни принялись энергично разминаться, чтобы вернуть телу тепло, разогнать кровь по жилам. Их добровольное заключение подходило к концу. Не дождавшись рассвета, Черак и Луд ушли на капище готовиться к обряду. Солнце не заставило себя долго ждать, багряной зарею поднявшись из-за вершин деревьев; неугомонные птицы радостным пением поведали о начале нового дня. Селение оживало, родовичи выходили из своих землянок и с сочувствием, перемешенным с завистью, поглядывали на новобратающихся, весело глядящих на восходящее солнце. Вагур и Сарва быстро сновали от одного подопечного к другому, поднося воды, чтобы те могли умыться и обтереться по пояс. Вскоре звук рожка известил о сборе и селяне потянулись на капище. Парни с трепетом в сердце остались ждать, когда их позовут к старейшинам.

* * *

Как только снова прозвучал зов рожка, означающий, что их время настало, Вагур дал знак собраться. Оказавшись снова вместе, парни радостно обнялись и дружно направились к холму, там уже собрались все жители веси от мала до велика. При появлении ребят народ расступился, пропуская их к изваянию Корса. Священный огонь уже горел в своем каменном жилище и зерно лежало в жертвенной чаше. Кроме уже привычных приготовлений, у ног Корса стояла также бадья с водой, а на чаше лежал охотничий нож. Черак с интересом поглядывал на приближающихся парней, Луд же стоял бледный как полотно, его руки тряслись мелкой дрожью. Родовичи радостными выкриками приветствовали своих героев, пока Черак не подал знак, требующий тишины.

– Спрашивать, как себя чувствуете, не буду, по вашим счастливым лицам видно, что живы-здоровы. Ну а на то, как вы себя вели, сам насмотрелся и наслушался. – хмыкнул Черак, но тут же убрав улыбку с лица, добавил: – Может и лишне спрашивать вас, но покон того требует. У вас было время еще раз подумать и выбрать решение. И сейчас, перед лицом собравшихся родовичей, перед лицом Великого Корса вы должны произнести свое решение, и помните – назад хода нет.

Взоры десятков людей обратились на ребят. Те стояли обнаженные по пояс, стройные, с горящими глазами. Их груди высоко вздымались от охватившего волнения, лица были серьезны и сосредоточены, губы плотно сжаты, а кисти рук сами собой собирались в кулаки. Пришел их час и каждое пророненное ими сейчас слово станет их судьбой.

Первым вперед вышел старый Луд, хотя старым его сейчас назвать можно было с трудом. Не смотря на бессонную ночь, выглядел он бодрым и сильным. Он крепко стоял на ногах, выпрямившись в полный рост. И только густая седина в волосах и бороде, да морщины на лице и руках говорили о его настоящем возрасте.

– Я, называющийся Лудом, перед лицом Корса и родовичей называю своими сыновьями стоящих передо мной мужей: Араха, Олега, Андрея, Макса, Вадара, и пусть щуры отвернутся от меня, если я когда-нибудь откажусь от своих слов. – его голос дрожал, но с каждым произнесенным им словом его плечи расправлялись шире. Казалось, он молодел на глазах.

Сделав шаг вперед и приложив правую руку к сердцу, Арах взволновано начал:

– Я, называющийся Арахом, перед лицом Корса и родовичей называю, Луда своим отцом, а Олега, Макса, Андрея и Вадара своими братьями, и пусть щуры отвернутся от меня, если я когда-нибудь откажусь от своих слов.

В полной тишине звучали голоса остальных:

– Я, называющийся Олегом…

– Я, называющийся Максом…

– Я, называющийся Андреем…

– Я, называющийся Вадаром, перед лицом…

– … называю Луда своим отцом… называю Араха… своими братьями, и пусть… если я когда-нибудь откажусь от своих слов.

Никто не сомневался в решении парней, но все же вздох облегчения пронесся среди селян. Обряд еще только начался, но главное сделано – слово, произнесенное во всеуслышание, перед ликом Корса, становится священным и нерушимым. И нет силы, которая его бы порушила, кроме самого произнесшего его. Но в этом случае нет ему поддержки ни павших, ни живых. И нет ему дороги в крий, потому что нет ему прощения. Но чтобы усилить сказанное слово перед богами, его закрепляют кровью.

Между тем Черак опять взял инициативу на себя, как и подобает старейшине.

– Вы сделали свой выбор и Корс тому свидетель. Теперь пусть свидетелями вашего решения станут Небо и Земля, Луна и Солнце, Вода и Огонь. – с этими словами Черак взял в руки нож и вместе с Лудом подошел к священному огню и бадье с водой. Тут же оказался и взрыхленный участок земли.

– Подойдите ко мне. – позвал сыновей Луд и, дождавшись когда они станут перед ним, воздев руки вверх, произнес: – Великое Небо – ты наш прародитель; Матушка Земля – ты даешь нам жизнь; Солнце – ты даруешь свет и жизнь на земле; Луна – ты отсчитываешь жизнь, начиная новый месяц; Огонь – ты даруешь тепло; а ты Вода – даруешь прохладу и пищу; будьте же свидетелями клятвы этих мужей. Они заново родились, так не забудьте моих сыновей, даруйте им долгую жизнь, счастья и удачи, мужества и сердечной доброты, станьте им опорой в их новой жизни и защитой.

Дождавшись, когда Луд закончит представлять своих детей, Черак дал знак им приблизиться. Те подошли и смело протянули ему свои левые руки. Старейшина слегка полоснул ножом каждому по запястью, и кровь тонкой струйкой устремилась из ранок. Парни повернули руки так, чтобы капли крови сбегали вниз, на разрыхленную землю. После этого они окружили бадью с водой, дав упасть туда по несколько капель, так чтобы вода приняла розовый цвет, потом тоже самое проделали над огнем. Между тем Луд снял с себя чистую рубаху и порвал ее на полосы. Черак каждому приложил к порезу вязкую кашицу из трав, а Луд перевязал им руки приготовленными лоскутками рубахи. По знаку Черака Луду тут же подали новую рубаху, которую тот и одел. Братья счастливо смотрели друг на друга, но и это еще был не конец.

– А теперь, дабы довершить дело, каждый из вас произнесет клятву от себя, но за всех. И пусть эта клятва идет от самого сердца!

Парни некоторое время замешкались, подбирая слова. Никто не решался начать первым.

– Клянусь, что не оставлю своих братьев в беде, даже если мне самому будет грозить смерть! – первым протянул руку Олег.

– Клянусь, что не забуду своих братьев не на миг, где бы я не был, и где бы они не были! – положил свою руку на руку Олега Арах.

– Клянусь, что приду к своим братьям по первому же зову, где бы они не были! – присоединился Андрей.

– Клянусь, что никогда не позавидую успеху братьев и не порадуюсь их неудаче; их счастье – мое счастье, их горе – мое горе! – протянул руку Макс.

– Клянусь, что никогда не опозорю своих братьев и всегда встану на защиту их чести! – последним подал руку Вадар.

Постояв еще так несколько секунд и глядя друг другу в глаза, они дружно произнесли:

– Клянусь! – и их голоса, слившись воедино, набатом прозвучали в сердцах селян. Всё! Теперь они братья навсегда, и здесь, и в крие. Они подошли к Луду и все вместе обнялись уже не сдерживая нахлынувших слез. Они прижимались все крепче и крепче друг к другу, а слезы, чувствуя свободу, текли по щекам настоящих мужчин.

Селяне то же беззвучно плакали, боясь помешать их счастью. Мужчины украдкой смахивали скупую слезу, стесняясь своих эмоций, дети же просто прятались в мамкин подол. Черак стоял рядом, радуясь счастью друга и пытаясь сохранить выдержку – не подобает старейшине проявлять свои эмоции при народе. А может, он просто привык на людях всегда быть сдержанным, как скала или вековой дуб.

Макс первым заметил Черака и замер в задумчивости. Олег то же обратил внимание на вождя и что-то обдумывающего друга. Что-то и его самого не то чтобы тревожило, нет, скорее поскрябывало на душе и мешало до конца радоваться, забывшись обо всем. Он не мог воедино собрать мелькающие обрывки мыслей, слишком эмоциональным было сегодняшнее утро. Тем временем Макс, оглядев парней и ненадолго задержав свой взгляд на Олеге, видимо утвердившись в своей правоте, принял решение.

– Черак. – негромко обратился он к старейшине, но так, чтобы парни его хорошо слышали. – В тех землях, откуда мы пришли, есть такой обычай: мужчина, который в месте с родителями крестит ребенка…, ну… как бы представляет его своему богу, становится его вторым отцом, духовным, тем более что, как правило, он является очень близким семье человеком. И он отвечает перед богом за ребенка также как и его родители, и занимается его воспитанием наравне с ними. Сегодня мы получили свое новое рождение, и ты принимал в этом самое прямое участие. И я хочу…, вернее мы хотим, – исправился Макс, оглядев еще раз братьев, – чтобы ты был нашим вторым отцом! – и он вопросительно посмотрел на Черака.

Вот оно, то что не давало покоя, и не нужны никакие слова. Олег встал рядом с Максом. Тут же и остальные парни присоединились к ним, молча подтверждая свое согласие.

– Лучшего отца я бы своим детям и не пожелал. – обратился к другу Луд. – Жаль, не с грудного возраста тебе их учить придется… Так ты согласен?

Черак стоял, боясь вздохнуть, дабы малейшим движением не спугнуть такое огромное счастье, ворвавшееся в его жизнь. И вдруг… родовичи впервые, впервые с тех самых пор, как умерла его жена, увидели, как затряслось тело их несгибаемого старейшины и как он зашелся беззвучным плачем. И никто и никогда из них даже в мыслях не смог бы упрекнуть его в этой слабости. И братья, как только что минуту назад обнимали Луда, обняли Черака. Каждому из них хотелось сказать ему что-нибудь доброе, ласковое, но комок в горле не давал словам выйти наружу. Да и какие слова тут скажешь? Бывают случаи, когда слова просто не нужны и обыкновенное человеческое тепло затмит любое самое красноречивое слово. И без разницы, в чем оно выразится: во взгляде, в рукопожатии или в объятии.

– Спасибо, дети мои, спасибо! И тебе Луд огромное спасибо. Для меня это… – Черак махнул рукой и закрыл глаза, но тут же снова их открыл. Повернувшись к родовичам, он воскликнул:

– У меня есть дети! Пять сыновей и две дочери, даже внук есть! Я – дедушка! – счастливо рассмеялся он, подхватывая на руки выбежавшего Дуга.

Пришедшая в себя толпа селян взорвалась ликующим гулом, вспугнув сидящих на деревьях птиц. Те взволновано закружились над холмом, тревожно перекликаясь, но поняв, что никакой угрозы от людей ни исходит, вернулись на свои места. Самые отчаянные даже возобновили пение.

Лицо Черака лучилось счастьем, но, взяв себя в руки, он обратился к собравшимся:

– Родовичи! Мне трудно сейчас говорить от переполняющего меня счастья. Но осталось еще одно дело, ради которого мы здесь с вами собрались и которое не стоит откладывать на завтра. Мы должны сейчас выбрать себе старейшину. Мой выбор вы знаете, но может есть у кого другое мнение?

– Араха хотим старейшиной! Мы давно его знаем.

– Сына твоего желаем, чего тут думать!

– Лучше Араха никого не найти!

– Араху быть старейшиной!

Последний день, а особенно последние часы сыграли свою роль – селяне единодушно хотели видеть своим старейшиной Араха, сына Луда, а теперь еще и Черака. Братья весело похлопывали его по плечу.

– Да, брат! Такому успеху любой президент позавидует, в смысле князь. Никаких конкурентов и полное согласие.

Арах стоял немного растерянный, он никак не ожидал такого поворота событий. После того, как он предупредил всех о своем уходе, он и не думал, что его изберут старейшиной, а уж о таком успехе и подавно. Первым вперед вышел Черак и, слегка поклонившись, обратился к собравшимся:

– Спасибо вам, что доверились мне, старику, и поддержали мой выбор. Я уверен, что вам не придется ни разу пожалеть о своем решении и Арах достойно проведет вас через все радости и невзгоды, и Корс не оставит его своим вниманием. А я спокойно отправлюсь к щурам, дабы уже оттуда просить Корса помочь своим детям.

– Я также хочу сказать вам спасибо за оказанное мне доверие. – встал рядом с Чераком Арах. – И я обещаю до конца своих дней заботиться о каждом из вас, быть справедливым судьей даже в мелочах и поступать только по правде, как было положено нашими пращурами. Я обещаю стоять на защите нашей земли и никогда не поступать во вред своим родичам, своему племени. – тут он сделав паузу продолжил: – Но как я уже говорил, я должен уйти. Необходимо найти силу, способную вернуть наши земли и стать надежной опорой в будущем. Только тогда я буду спокоен за всех вас. А мое отсутствие не будет столь ощутимым, Черак и Луд смогут и дальше заботиться о вас. Они еще полны сил, а их уму могут позавидовать многие из нас. Рано им еще в дружину Корса. А мы с братьями обязательно вернемся и сдержим свою клятву. Поэтому прошу торжественную передачу символов старейшинства отложить до нашего возвращения.

– Мы обязательно вернемся! – дружно подтвердили братья и в толпе раздались согласные голоса. Что ж, сдержит свое обещание, тогда и все почести ему. А старейшиной он все равно уже считается, раз все его на старшинство пожелали. Так тому и быть.

– Так тому и быть! – выразил общее мнение Черак, ставя тем точку в сегодняшнем совете. – Вечером всех ждут угощения и веселье, а сейчас каждый, кто может, пусть внесет свою лепту в этот вечер. Работы всем хватит. И хвала Корсу за его милость к нам!

Селяне согласно кивая головами стала расходиться. Работы и правда предстояло проделать достаточно, поэтому время зря терять не хотелось.

– Вы тоже идите. – повернулся к детям и Луду Черак. – А я задержусь ненадолго. Надо прибраться немного, все-таки я еще старейшина.

– Хорошо, мы ждем тебя в землянке. – остановил попытавшихся было возразить парней Луд. Он хорошо понял просьбу друга. Не совсем догадываясь в чем дело, но понимая что так надо, парни отправились в весь. Им, молодым, тяжело было понять стариков. В молодости всегда хочется поделиться своей радостью с друзьями, объять ею всех, а в старости наоборот – радостью делятся только с самыми близкими, а чаще всего и вовсе не с человеком, а с деревом, утесом, речкой.

Оставшись один, Черак прежде всего занялся своими обязанностями. Подойдя к костру, он аккуратно поворошил его веткой, сгреб в кучу вылетевшие угольки, и оставил его догорать – священный огонь не тушат. Той же веткой припорошил капли крови на земле, бадью с водой оставил на месте: потом пришлет кого посильней, чтобы отнесли ее к речке и вылили туда то, что было из нее взято, и пусть капли крови сыновей растворятся в ее глубинах. Осмотревшись вокруг и удовлетворившись порядком, старейшина подошел к изваянию Корса. Деревянный идол строго взирал на него немигающим взглядом. Но Черак не боялся его. Человеку, живущему в ладах со своей совестью, не нарушающего покона и почитающего своих богов и щуров, нечего бояться гнева Корса. Для Черака же он скорее был строгим отцом, которого тот часто вспоминал, возвращаясь мысленно в свое детство.

– Спасибо тебе, Добрый Корс, что не забыл меня и хоть перед смертью, но дал взглянуть на своих детей. Я мечтал об этом долгими бессонными ночами и понимал, что это не возможно. Но для тебя нет ничего невозможного. Я подобно несмышленышу забыл об этом, усомнившись в тебе, а ты же вместо наказания наградил меня прекрасными детьми. Явив мне свою мудрость. Прости мне мою слепоту и дай мне возможность насладиться свалившейся радостью, а так же защити детей моих от всех бед и опасностей, будь им защитой во всем и опорой.

Черак постоял еще какое-то время, потом, подняв с жертвенника нож, направился к своим.

* * *

Арах сидел за столом и вертел в руках ложку, не зная как начать разговор. Завтрак подходил к концу, и необходимо было решиться, братья тоже поглядывали на него, ожидая, когда он начнет. Он самый старший, ему и слово первому молвить.

– Я знаю, что вы хотите уйти, – выручил его Черак, – и оспаривать ваше решение никто не будет. Вопрос один – когда?

– Завтра утром. – тихо, но твердо произнес Арах. – Нет смысла затягивать.

Черак с Лудом сидели понурив головы. Они, конечно, догадывались, что расставание будет скорым, но одно дело думать об этом, другое дело, когда оно наступает. Обрести детей и тут же отпустить их неизвестно куда – сердце сжимается от боли.

– Что ж, тяжело от себя отпускать, да и возле себя не удержать. – тяжело вздохнув проговорил Луд. – Утром, так утром, время на сборы еще есть. Ну а что делать надумали?

– Пока не знаем, там разберемся. – ответил Арах. – Одно твердо знаю: если князь не даст отряда, сам его соберу. Но на родную землю вернемся, как обещали.

– Добро. – согласился Черак. – Давайте теперь о дороге поговорим. До самого Белогоча дня три идти, а то и подолее будет. Так что еды и питья возьмите в прок. Да и накидки медвежьи не помешают, там они тоже службу сослужат. Дорогу-то знаешь ли, Арах?

– Ну, до заставы хаживал, а вот дальше не доводилось.

– А дальше люди добрые подскажут. Главное идите всегда по правую руку от захода, тогда не собьетесь. А вот с людьми поосторожней будьте. Лихих людишек хватает, хуже зверья всякого. Конечно, вас не один и не двое, да береженного боги берегут. – Черак помолчал немного и добавил: – Князя тоже опасайтесь. Сказывали, злой он, бездушный. Гнев у него зачастую вместо разума в голове сидит.

– Лестные отзывы, нечего сказать. – усмехнулся Макс.

– Что есть, то есть. – согласился Черак. – Такому в крие не место, да то не мы решаем.

– Ну, насчет крия не знаю, а вот могила давно по нему плачет. – подытожил Андрей.

– Что ж, придется заняться его воспитанием. – ухмыльнулся Олег.

– Это мы завсегда пожалуйста! – поддержали друга Андрей с Максом, вызвав улыбки остальных.

– Ладно, ухари, не больно-то похваляйтесь. – остановил их Черак. – Скажите лучше, что с собой возьмете.

– Сабли у нас есть, свинорезы тоже. Ну, в смысле ножи эти длинные. – пояснил Олег, увидев удивленные взгляды. – Вот еще бы коротких ножей… – мечтательно добавил он.

– Будут. – усмехнулся Черак. – Дальше что?

– Еще бы тул стрел, да тетиву запасную. – вставил Вадар. – Если нет, сам сделаю.

– Ремней кожаных поболее, чтоб закрепить все это. – добавил Арах.

– Если есть мази какие на травах, то тоже не помешало бы. – продолжил список Макс.

– Ладно, идите отдыхать, а я пойду, наказ отдам, чтобы все приготовили. – подытожил разговор Черак, вставая с лавки. – Дочки, а вы бы посмотрели рану Вадару, да сменили бы повязку. – направляясь к выходу добавил он. Луд потянулся за ним и они скрылись за дверью.

– Пойдем, Вадарушка, я тебя перевяжу. – ласково потянула того за руку Агура.

– Пойдем, пойдем, братишка, а то тут кое-кто только языком трепать умеет. – поддержала ее Лунга, бросив насмешливый взгляд на Андрея и вогнав Вадара в краску.

– Ого! А Вадарчик-то наш своими боевыми ранами всех девок на повал сразил. – весело воскликнул Олег. – Да, Андрюх, это тебе не топором перед шурусами махать. Хотя надо сказать, те от тебя без ума были, так рядами перед тобой и выкладывались. – под общий хохот закончил тот.

– Хм! Сам-то, стоило только этому жирному борову на Вадара глянуть, так ты сразу ему в моргалы вцепился. Ревность что ли взыграла, почитателей то не хочется делить? – не остался в долгу Андрей.

– Я сейчас тебе моргалы выколю, глазастый ты наш! – поднялся Олег из-за стола.

– Ну все, понеслось! – махнул рукой Макс. – Пошел я поваляюсь, пока вы тут языками чешете.

– Тятя[2]2
  Тятя – отец


[Закрыть], а можно я пойду, поиграю? – дернул за рукав отца Дуг, которому надоело находиться среди взрослых.

– Иди, иди пострел! – ласково ответил Арах. – Только на речку один не ходи.

Между тем девушки закончили обрабатывать рану Вадару и наложив тому свежую повязку, отпустили отдыхать. Устав переругиваться, парни разбрелись по лавкам. Лунга взялась было за бадью с водой, которой обрабатывали раны, но Андрей оттер ее плечом и взяв бадью обеими руками, понес наружу. Девушка, собрав пропитавшиеся мазями и кровью тряпки, вышла следом. Агура быстро прибралась в землянке и ушла за импровизированную перегородку к мужу, откуда скоро послышался тихий шепот. До разлуки оставались считанные часы, и им было о чем поговорить.

* * *

– Куда выливать то? Сюда что ли?

– Да лей хоть сюда, главное не под ноги.

– А мы пойдем вечером гулять?

– Как звать будешь.

– Вот ты какая! – Андрей поставил бадью на землю и, схватив девушку за пояс. Притянул ее к себе. Лунга не сопротивляясь, обхватила его за шею и поцеловала, потом, улыбнувшись, ловко вырвалась из Андреиных объятий и, отбегая, прокричала: – Иди, спи! Мне еще к отцу сбегать надо, вдруг помощь какая понадобится. А от тебя одна помеха! – И заливаясь смехом, она убежала в сторону общинного дома.

– Бадью к очагу поставь!.. – донесся до Андрея звонкий девичий голос.

– Сама докатится. – остолбенел тот от такого поворота событий. Подняв бадью, он с неохотой поплелся обратно.

* * *

С закатом солнца пир закончился, да и столы заметно опустели, но сам праздник продолжался. Дружно убрав остатки пищи и посуду, разобрав столы с лавками, неугомонная молодежь заспешила к речке: там они до утра будут жечь костры и петь песни. Луд тоже предложил детям пойти, поразвлечься, но Андрей попросил всех остаться.

– Я даже не знаю к кому теперь обращаться, – растерянно начал он, – но наверное в первую очередь к Луду и Араху. – и собравшись с духом продолжил. – Я понимаю, что мы идем не на прогулку, и бог знает, что нас там ждет, однако мы поклялись вернуться и мы вернемся. Но я поклялся вернуться еще одному человеку, и этот человек – Лунга. – Андрей посмотрел на смутившуюся девушку и, подойдя к ней, сказал: – Я люблю ее и хочу, чтобы вы знали об этом.

Лунга прижалась к Андрею, пряча в его куртку глаза. Она с трепетом ждала ответа отца.

– Я буду только рад, если вы будете счастливы. Вижу что вы любы друг другу. – Луд ласково посмотрел на обнявшихся Андрея и Лунгу. Арах подошел к ним и хлопнул по плечу Андрея.

– Должен огорчить тебя, брат, это уже далеко не новость. Вот только как ты справился с моей сестричкой, ума не приложу.

Оторвавшись от Андрея, Лунга возмущенно зыркнула на брата зелеными глазами.

– Молчу, молчу! – развел руки Арах. – Как вернемся, так свадьбу и сыграем.

Все обступили Андрея с Лунгой, заранее их поздравляя. Дуг вертелся под ногами, пытаясь пробиться к Лунге, в которой не чаял души.

– Спасибо вам. – прошептал Андрей.

* * *

Парни пошли к землянке, предпочтя гулянку обществу Черака и Луда, а Андрей и Лунга отправились прогуляться. Взявшись за руки, они не спеша шли в сторону реки. Веселящаяся молодежь время от времени окликивала их, но те, отмахиваясь от них как от назойливых мух, шли своей дорогой.

– Значит, вы все-таки решили уходить на рассвете?

– Да. Глядишь, больше пройдем.

– Да, наверно… – Лунга шла некоторое время молча, потом, остановившись, повернулась к Андрею и посмотрела ему в глаза. – А вы правда через год вернетесь?

– Через год… – хмыкнул Андрей. – Это Арах так считает. А по мне, так и через три-четыре месяца можно возвращаться. Конечно, опыту набраться надо, да и людей собрать, только это и за три месяца успеть можно.

– Три месяца это хорошо. – грустно улыбнулась Лунга. – Только вы еще плохо знаете людей. Много времени надо, чтобы кого-то собрать. Но я буду ждать вас, и особенно тебя. Ты мне очень дорог. – она обняла его и горячо зашептала: – Люб ты мне. Буду ждать, сколько нужно, только возвращайся. Не будет мне жизни без тебя.

– Вернусь, моя любимая, обязательно вернусь! – хрипло проговорил Андрей, борясь с комом в горле. Он крепко обнял девичье тело и покрыл ее лицо поцелуями.

* * *

– Эй! Вставайте! – в дверном проеме стоял Вагур, улыбаясь во весь рот.

Парни молниеносно вскочили на ноги и первым делом бросились к саблям. Однако, увидев растерянно застывшего с улыбкой на губах охотника и поняв, что никакой опасности нет, они с ревом бросились на него. Ничего не понявший до конца селянин опрометью бросился через все селение. Разбуженные шумом родовичи в ужасе разбегались в стороны, пропуская Вагура и бегущую с саблями наголо за ним пятерку парней. Крик и гам стоял несусветный. Вскоре на представление сбежалось все селение. Истошно орущий Вагур еле успевал уворачиваться от бешено сверкающих глазами братьев. Андрей кинулся на перерез и отбросив саблю, подобно рыси бросился на него, свалив того в пыль. Правда, сам не удержавшись, перекувыркнулся через него и покатился следом. Не успевая притормозить, братья один за другим, спотыкаясь друг об друга, повалились на землю.

– Вы чего, совсем одурели?! Вы мне чуть шею не сломали! – Вагур пытался вытащить ноги из-под Андрея, но на том громоздилась куча тел.

– А ты не ори как полоумный! – ответил ему Олег, отряхивая с себя пыль. – Мы люди нервные, с нами обходительнее надо.

– Ненормальные вы все! Вас сначала по башке огреть надо, а уж потом будить!

– А вот этого делать и вовсе не советую! – Андрей все-таки освободил ему ноги и поднялся сам. – А то не ровен час, без своей останешься. Впрочем, она тебе все равно не нужна. Так, вместо украшения болтается.

Вагур хотел было ответить Андрею, но передумал. Андрей с Олегом за словом в карман не лазили, и как бы в перепалке с ними еще больше не оказаться в дураках. Махнув рукой, он побрел к речке, отряхиваясь на ходу. Смеясь ему вслед, Вадар с удовольствием прошелся босиком по влажной от утренней росы траве. Птицы веселым пением встречали восходящее солнце. Разведя руки в стороны и закинув голову назад, Вадар подставил грудь утреннему ветерку. Вдруг его спину обожгло ледяной водой, крик замер в груди: дыхание остановилось от неожиданности.

– Дыши, дыши! Помрешь ведь! – раздался сзади голос Олега. Обернувшись, Вадар увидел стоящих с ковшиками в руках Олега и Макса. Те весело посмеивались над братишкой.

– Ну, все! Сейчас я вас целиком в бадье искупаю и не посмотрю, что вы старше. – и с этими словами он кинулся к стоящей неподалеку бадье с водой. Олег, обогнав его на полшага, опустил в бадью ковш. В это время Вадар поднырнул ему под руку и толкнул ее вверх, выплескивая содержимое ковша на лицо и грудь Олега.

– Бойся! – услышали парни крик Макса и как по команде, оба согласованно присели на корточки. Андрей с Арахом не удержавшись, пролетели над ними, опрокидывая бадью с водой.

– А ну марш на речку! – сквозь смех гаркнул на них Луд. – И воды не забудьте принести.

– Бадью главное не упустите! – вытирая слезящиеся от смеха глаза, добавил Черак.

– Ну прямо как дети! Скажи ведь, мамк?! – наставительно произнес выбежавший на крики Дуг, дергая Агуру за руку и ежась от прохлады.

Пока парни резвились у реки, стряхивая остатки сна, Агура с Лунгой приготовили завтрак: запеченная рыба, что осталась после пира, печеные перепелиные яйца и жаренная на костре зайчатина. Луд с Чераком возились возле скамьи, на которой были разложены мешочки с травами и бочонки с мазями. Братья не заставили себя долго ждать и скоро появились в землянке. Завтракали молча, изредка обмениваясь короткими фразами. После трапезы Черак повел их к лавке со снадобьями. Здесь были мази и от ушибов, и от ран, от ожогов и от укусов, от жара и от отравы. Практически на все случаи жизни. Выслушав наставления, парни пошли собираться в дорогу. Впрочем, сборы были не долги. Братья были одеты в рубахи и штаны из грубой ткани, сверху же они надели дополнительно меховые штаны и безрукавки. Может и жарковато, да в лесу в одних тряпках долго не проходишь. На ногах было нечто вроде кожаных полусапожек, имеющих двойную подошву, которые крепились к ногам за счет ремешков. Комуфляжи и берцы дабы не вызывать лишнего внимания решили оставить в селении. А вот с ремнями вышла заминка. Если Вадар и Арах разобравшись, быстро пристроили их на поясе и в виде перевязи через плечо, закрепив их друг с другом хитроумными узлами, то остальные своими силами с такой «портупеей» не справились. Однако после небольшой тренировки эта сложность была устранена. Обвязавшись ремнями, братья прикрепили с левой стороны к поясу длинные боевые ножи, а с правой небольшие охотничьи, с деревянными рукоятками, обмотанными тонкими кожаными ремешками, чтобы было удобнее держать в руке. Сабли же закрепили за спинами. В кожаные мешки уложили вяленую рыбу и мясо, турьи пузыри с водой, мешочки с сухим мохом и кресалами для разжигания костра. Травы положил к себе Арах. К тем же заплечным мешкам приторочили и меховые накидки. Вадар кроме всего прочего попытался нацепить еще лук с колчанами, но парни даже слушать его не стали. Лук взял Макс, а колчаны разобрали Олег с Андреем, оставив Вадару лишь запасную тетиву, которую тот со вздохом упрятал поглубже в мешок. В таком виде парни очень походили на горстку воинствующих дикарей. К тому же братья успели прилично обрасти. Правда редковатая щетина Андрея и Макса не могла сравниться с черной густой щетиной Олега, начинающей приобретать вид бороды. Лицо Вадара еще покрывал юношеский пушок и лишь небольшая светлая бородка говорила о начале мужания. Зато Арах среди них выглядел дядькой Черномором.