Текст книги "Сюжет"

Автор книги: Олег Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

– Как ты стыкуешь? – кричала она. – Это у тебя не цветочек получился, а картина Пикассо!

Во время работы звонили его приятели, но всякий раз трубку брала мама. Вспоминать эти эпизоды Павлику не хотелось совершенно. От тех слов, что кричала в трубку мама, просто хотелось куда-то скрыться.

Вконец измотанные старший и младший Божедаи были отпущены только тогда, когда вся комната оказалась оклеена. Через пять минут папа уже храпел на своей кровати, а Павлик очень сильно ему завидовал. Перед папой не возникало дилеммы – чем закончить сегодняшний вечер, а вот перед Павликом встала серьезная проблема.

Без сомнений, нужно учить ТАУ. Но что делать с "Парком Юрского периода – 3"? Посмотреть его утром не останется времени, поскольку Павлик просыпался ровно в тот момент, когда нужно выходить из дома. Фильм надо смотреть сейчас. А потом он займется ТАУ. В принципе, он так и планировал, только график сдвинулся на пару часов. Но ничего страшного! Впереди целая ночь.

Он погрузился в боевик с участием компьютерных и механических динозавров. Фильм был достаточно интересным, но через час Павлик почувствовал, что с трудом улавливает развитие сюжета, а за десять минут до конца на грандиозной финальной сцене уснул...

– Павли-ик! – раздался голос мамы.

Божедай вздрогнул и открыл глаза.

– Что? – воскликнул он. – Что случилось?

– Ничего. Просто пора вставать.

Павлик вскочил с кухонного кресла и быстро посмотрел на часы. Стрелки показывали половину восьмого. Сквозь окно били яркие утренние лучи.

– Черт! – закричал он и схватился за голову.

– Не ругайся матом, – сказала мама, не отрываясь от приготовления гренок. – Сейчас будет готов завтрак. Ты славно потрудился вчера, а хороший труд он всегда на пользу. И правильно, что вместо своего фильма ты заснул. Перед занятиями тебе нужно было хорошенько выспаться. Я уж не стала тебя будить, а то ты бы всю ночь ворочался. Кстати, гренки готовы...

Надежда Петровна повернулась к сыну и хлопнула ресницами. Кресло, на котором он сидел, оказалось пустым.

– Павлик... – укоризненно произнесла мама и услышала, как в коридоре хлопнула входная дверь.

Павлик влетел в квартиру к Прохорову, когда тот уже собирался уходить в университет.

– Юрик, горю! – страшно закричал Божедай. – Я не прочитал вчера лекции по теории автоматического управления!

– Ну и что, – пожал плечами Юрик. – Я их тоже не читал.

– Ты можешь вообще ничего не читать! Ты все знаешь! Или тебе достаточно пролистать тетрадь с лекциями! Но я ведь ничего не учил! Мальвинин обязательно меня сегодня поднимет! Я погиб...

Он уставился на товарища.

– Что с тобой случилось?

За ночь ссадины и ушибы на лице Прохорова приобрели фиолетовый оттенок. Синяк с раздутой щеки перетек под глаз и образовал там живописный "фингал". Ныла челюсть. Когда он утром чистил зубы, то наткнулся щеткой на дыру на месте нижнего клыка.

Юрик подумал о том, стоит ли рассказывать все? Нет, сначала нужно разобраться с Мальвининым. У Павлика действительно слишком серьезная проблема.

– Вчера на меня напал Шалыпин, – ответил Юрик.

– Черт возьми! – пробормотал Павлик. – Он все-таки достал тебя.

– Не важно... Пойдем.

Они прошли в его комнату, которая была завалена телевизорами и бытовой аппаратурой, отданной Юрику для починки, а так же различными приспособлениями, которые талантливый юноша изготавливал сам. В углу прятался полуразобранный компьютер, который на вид казался таким же неработоспособным, но на самом деле функционировал. Юрик так часто его модернизировал, что закрывать верхнюю крышку считал нецелесообразным.

Павлик едва не плакал от отчаяния, но Юрик взялся за проблему со свойственной ему деловитостью и принялся рассуждать:

– Лабораторная Мальвинина идет второй парой. Придется загнуть первую лекцию.

– Что ты хочешь сделать? – удивленно поднимая глаза, спросил Павлик. Мне не хватит двух часов, чтобы освоить материал. К тому же из восьми лекций у меня есть только три. Или у тебя больше?

– У меня тоже три, – ответил Юрик. – Мы загибали лекции вместе, или ты забыл? Дай посмотреть твой сотовый.

Павлик суетно вытащил аппарат из кармана и протянул приятелю. Юрик быстро осмотрел аппарат и досадно чмокнул губами. Затем привычным движением воткнул в розетку паяльник и поднял глаза на друга.

– Предлагаю два варианта, Павлик, – сказал он. – Либо ты соглашаешься на разборку своего аппарата, либо проваливаешь лабораторную Мальвинина.

– Что ты собираешься сделать? – со страхом спросил Павлик.

– Похоже, я плохо сформулировал вопрос. Зададим его по-другому... Ты хочешь вылететь из университета?

– Нет, – быстро ответил Павлик.

Как только прозвучал ответ, Юрик проворно просунул отвертку в щель корпуса телефона и одним движением откинул верхнюю крышку, обнажив плату с микросхемами, кнопки и жидкокристаллический дисплей. Павлик закусил губу, чтобы не закричать, увидев такое насилие над своим аппаратом.

Из мотка проводов на полке Юрик вытянул один, из ящика достал крошечный штекер. К этому времени паяльник нагрелся, и Юрик принялся запаивать проводок в схему телефона. Павлик со страхом смотрел на разобранный аппарат, и ему казалось, что восстановить сотовый уже невозможно.

Закончив припайку, Юрик стал собирать телефон, и Павлик с облегчением увидел, что тот становится похожим на себя прежнего. Единственное, что появилось – это тоненький проводок, идущий из-под корпуса.

– Что ты сделал? – спросил наконец Павлик.

– Все будет обстоять следующим образом, – начал объяснять Юрик. Конечно, выучить лекции за оставшиеся два часа невозможно. Поэтому, когда Мальвинин поднимет тебя, я буду подсказывать. На твоем аппарате отсутствует гнездо для наушников, поэтому мне пришлось подключиться к схеме напрямую, извини. Ты положишь телефон в карман и выключишь звуковой сигнал.

– Что выключу? – не понял Павлик.

– Звонок телефона выключишь! Проводок пропустишь под одеждой так, чтобы он вышел как раз возле правого уха. Вставишь в ухо наушник.

– Ты гений! – восторженно произнес Павлик.

– Когда Мальвинин поднимет тебя, я позвоню. Ты сунешь руку в карман и включишь кнопку "разговор". Через наушник услышишь, что я буду говорить.

– А микрофон?

– Зачем он тебе! – недовольно произнес Юрик. – Я ведь буду находиться не на другом континенте, а в той же лабораторной комнате. Твои ответы я услышу и так, не через телефон. А через телефон я буду только передавать то, что ты должен говорить. Итак, сделаем проверку. Садись за мой стол.

– Зачем?

– Без проверки никак нельзя. Я бы сделал дюжину проверок, чтобы исключить вероятный срыв, но за отсутствием времени обойдемся одной.

Павлик осторожно опустился за стол Юрика, на котором находился полуразобранный компьютер и разный электронный хлам. Юрик включил портативную видеокамеру "Сони" и направил её на Павлика.

– Раз, два, три! Начинаем проверку! Я беру телефон... – Юрик положил камеру на полку так, чтобы она захватывала объективом всю комнату, и вытащил свой сотовый. Он поднял телефон к объективу, чтобы камера могла зафиксировать аппарат.

– Мальвинин задает тебе вопрос, – произнес Юрик. – "Что такое возмущающее воздействие"?

Павлик растерянно обернулся, не зная, что ему делать.

– Сначала ты должен встать, – объяснил Юрик.

Павлик поднялся.

– Как только Божедай встает, – комментировал перед камерой Юрик, – я набираю его номер.

Он выбрал в записной книжке своего аппарата фамилию "Божедай". Павлик почувствовал, как у него в кармане затрепыхался сотовый телефон. Он опустил глаза, быстро сунул руку в карман и нажал кнопку:

– Алло?

– Стоп! – огорченно сказал Юрик и выключил камеру. Павлик с недоумением взирал на друга. – Никаких "алло"! Ты слышишь меня? Забудь это слово! Никаких "алло" или "слушаю тебя"! Никаких слов, указывающих на то, что ты говоришь ещё с кем-то, кроме преподавателя.

Юрик отдышался, словно бежал по лестнице на последний этаж.

– Это во-первых! – произнес он. – Теперь во-вторых. Ты бросился в карман так, будто туда забралась крыса! Запомни два правила: жди звонка, чтобы он не застал тебя врасплох, и смотри только на Мальвинина! Ни на секунду не отводи взгляда, иначе ты пропал. Все понял?

– Кажется, да.

Юрик включил видеокамеру.

– Прогон номер два, – произнес он. – Скажите мне, студент Божедай, что такое "возмущающее воздействие"?

Павлик встал. Юрик набрал его номер. Почувствовав вибрацию, Павлик словно невзначай опустил руку в карман и нажал кнопку "разговор".

– Возмущающее воздействие – это... – начал он и услышал в наушнике голос Юрика:

– Это когда ты сидишь, пьешь кофе в баре, а наглый и пьяный громила бьет тебя в морду. Это и называется – возмущающее воздействие.

Павлик засмеялся.

– Не смейся, а повторяй за мной, – зашипел голос Юрика из телефонной трубки.

Стараясь выглядеть серьезным, Павлик повторил текст.

– Все! Прогон закончен, – удовлетворенно произнес Юрик и выключил камеру.

– Разве такое определение дается "возмущающему воздействию"? – спросил после этого Павлик.

– Откуда я знаю! – пожал плечами Юрик. – Я ведь, как и ты, не читал лекции... Но не волнуйся, я их возьму у кого-нибудь.

– Как я выглядел?

– Сейчас продемонстрирую.

Юрик быстро подключил камеру к компьютеру, и Павлик увидел себя на экране. Выглядел он откровенно глупо. На устах гуляла ухмылка, глаза бегали так, словно он задумал стащить все куски мела из преподавательской. В довершении ко всему, Павлику было стеснительно смотреть на себя со стороны.

– Ну как? – спросил Юрик.

– По-моему, не очень.

– По-моему тоже.

– Надо повторить, – сказал Юрик и нажал на стоп-кадр.

– Не надо, – умоляюще произнес Павлик. – Я понял свои ошибки. Только есть ещё одна проблема.

Он указал пальцем на экран, на котором Павлик застыл с раскрытым ртом. В ухе отчетливо виднелся черный наушник и проводок, идущий под рубашку.

– Я знаю, что надо сделать, – сказал Юрик и ушел в другую комнату. Через две минуты он вернулся с темным париком в руках.

– Боже, – пролепетал Павлик. – Ты не сделаешь этого со мной!

– Наденешь парик! – сказал Юрик голосом, не терпящим возражений.

– Ни за что! – воскликнул Павлик. – Он же увидит, что я в парике!

– Это очень симпатичный парик. Моя мама иногда надевает его, чтобы сменить цвет волос.

– Мальвинин помнит, какие у меня волосы.

– Да ничего он не помнит! – махнул рукой Юрик. – Из твоего образа в его памяти хранятся только основные черты и знания, которые помещаются в твоей голове. А о прическе или другой ерунде он и не вспомнит!

– А если он спросит – что это у меня на голове?

– Скажи, что сменил прическу. Вот увидишь, других вопросов не возникнет! Мы не в школе, какая ему разница – что ты устроил на голове!

– Да, но мои теперешние волосы короче, – вертя в руках парик, произнес Павлик.

– Я сейчас обстригу парик. Нужно только, чтобы волосы закрывали уши.

Когда Юрик, вооружившись большими ткацкими ножницами, укорачивал парик своей мамы, Павлик отвернулся.

– Готово! – произнес Прохоров.

Пол вокруг усеивали черные волосы. Павлик надел парик. Вместе ребята приблизились к зеркалу.

– По-моему он мне великоват, – с сомнением произнес Павлик.

– В самый раз! – отозвался Юрик.

Теперь под париком не было видно ни наушника, ни проводка, тянущегося под рубашку. Наушник залепили лейкопластырем, чтобы он случайно не вывалился.

– Ты готов! – произнес Юрик.

– Черт, – вдруг вспомнил Павлик. – Я оставил дома сумку с тетрадками.

– Сегодня она тебе не нужна. Сегодня твои тетрадки – это я!

На Ковалевского с утра было жалко смотреть.

– Юрик, что случилось? – неуверенным голосом спросил он.

– С Шалыпиным поздоровался.

– Какой же он козел! – в сердцах произнес Ковалевский. Прохоров смерил приятеля взглядом.

– Ты чего мне вчера не перезвонил?

– Как же! Я звонил! – произнес Ковалевский, морщась и почесывая лоб. Кажется, после вчерашней попойки, у него сильно болела голова. – Я ещё помню – с мамой твоей разговаривал. Она все меня ругала почему-то, только я не помню – почему.

– Идиот! – произнес Павлик. – Это ты мне позвонил!

– А ты зачем парик напялил? – только сейчас заметил Ковалевский.

– Господи, Серега! – сказал Юрик. – Ну ты совсем пьяный был! Я тебе два раза сказал, что я не Павлик, а Юрик.

– Да ладно, чего уж сейчас!

– Ладно? – вдруг взвился Павлик. – Моя мама была в таком бешенстве, что я думал – меня сейчас по стенке размажет, прямо по свеженаклеенным обоям! Вздумал звонить, да ещё в тот момент, когда мы с папой стену запачкали! Мама вопила так, словно у неё украли кошелек на базаре. А ещё ты, со своим дурацким звонком! Ты, Серега, вообще был невменяем! Она с тобой минут пятнадцать общалась!

– Да? – искренне удивился Сергей. – А о чем?

– Не о чем, а о ком! В основном о тебе! Если хочешь, могу рассказать, но только выйдем из общественного места. Речь была в основном в терминах и названиях, самые мягкие из которых были – блудливый кот и гребаный алкаш.

– Хорошо, что я этого не помню.

– Кончайте ерундой страдать! – произнес Юрик, которому надоело слушать пустую болтовню. – Со мной вчера произошло нечто странное.

Божедай и Ковалевский перевели на него взгляды.

– Я видел вчера в университете двух желтолицых карликов, – сказал Юрик.

Взгляд Ковалевского резко отупел. На какое-то мгновение Юрику показалось, что Сергея хватил паралич. Но Ковалевский вдруг засмеялся. Павлик посмотрел на Прохорова недоуменным взглядом:

– Если это шутка, Юрик, то хотя бы объясни – в чем она состоит?

– Это не шутка, Павлик! Я вчера видел, как два желтолицых карлика пытались отнять у Тамары Николаевны Больц какую-то карту. Нет, Серый, это была не игральная карта и не топографическая карта нашей области. Это была старинная карта. Ситуация в точности соответствовала эпизоду из фильма, который мы у тебя вчера смотрели!

– Не может быть! – не поверил Павлик.

– Они вырвали у Больц карту, но у неё остался кусок. Я преследовал их, но нарвался на Шалыпина...

Прозвенел звонок, завершающий перемену. Нужно спешить на лабораторную Мальвинина.

– Там ещё на доске объявлений факультета висел листок с нарисованной рыбой, – сказал Юрик, глядя на Павлика. – В фильме точно такая же картинка была намалевана на стене в виде "граффити".

– Я не помню этого.

– Сходим к доске объявлений после лабораторной?

– Хорошо.

Ожидание было напряженным. Звонок уже прозвенел, но Мальвинин отсутствовал. Павлик безропотно ждал. Сзади раздавались язвительные фразочки по поводу "головного убора" Павлика. Но он молчал, держась с достоинством каменной статуи.

Мальвинин появился через три минуты после звонка, извинился, положил портфель на стол и мельком оглядел ряды студентов. Павлику показалось, что на какой-то момент взгляд Мальвинина остановился на нем. А ещё Павлик заметил, что Николай Григорьевич держит левую руку прижатой к телу, словно она у него болела.

– Вчера мы с вами, – без подготовки начал он, – изучили двухпозиционные регуляторы, а так же пневматические регуляторы ПР 3.31. Вы изучили пропорциональные и интегральные составляющие регулирования, а так же их совместное воздействие. Однако, регулирование не было идеальным. Почему?

Он оглядел студентов. Павлик внутренне напрягся. Но оказалось, вопрос "почему" Мальвинин задал себе:

– Потому что регулированию постоянно препятствовало возмущающее воздействие. Что это такое?

"Это когда ты сидишь в баре, пьешь кофе, а наглый и пьяный громила бьет тебя в морду, – подумал Павлик. – Господи, если бы я знал, что Мальвинин спросит именно это определение, я бы выучил его и спокойно ответил. А сейчас настоящего определения я не знаю, на голове парик, в ухе наушник, выгляжу я как дурак, а в уме вертится это дурацкое определение Юрика"!

Он вдруг увидел, что преподаватель смотрит на него. Павлик запаниковал.

– Что это у тебя на голове, Божедай?

– Прическа... я сделал себе новую прическу.

– Надеюсь, она не помешала выучить лекции, которых у тебя вчера не было?

– Да, – ответил Павлик, и с ужасом понял, что ответил неправильно. Получилось, будто новая прическа помешала выучить лекции.

– Нет! – воскликнул он. – Нет, я учил...

Мальвинин жестом попросил его подняться. Павлик начал вставать и в этот момент ощутил, как парик на голове съехал. Павлик сделал вид, будто схватился за щеку, и незаметно поправил парик. Одновременно он почувствовал, как спина покрылась испариной.

Когда он полностью поднялся, в кармане завибрировал телефон. Сначала Павлик ужаснулся, затем сообразил, что все нормально. Звонит Прохоров. Он заблаговременно запасся лекциями и сейчас подскажет правильное определение.

Павлик плавно, немного по-деловому, опустил руку в карман. Он сделал вид, что расправляет подкладку, будто именно в данный момент в этом возникла необходимость. Павлик нажал кнопку "разговор".

Этого Божедай не ожидал. Никак не ожидал. На мгновение он замер от шока.

– Павлик! Павлик! – громко кричала мама прямо в ухо. Лицо Павлика исказилось от боли. Убавить громкость, не вынимая телефон из кармана, было невозможно. – Павлик, ты забыл дома сумку со своими тетрадками! Слышишь! Ты сумку забыл...

Его так и распирало от желания ответить маме, но это было бы вдвойне бессмысленно, потому что у него не было перед губами микрофона, а произнесенная вслух фраза "мама, отстань, я сейчас занят", могла бы вызвать подозрения Мальвинина.

– Алло, Павлик? Ал...

Павлик нажал "отбой". Голос мамы исчез. Он с облегчением выдохнул, поднял глаза и уперся в сердитый взгляд Мальвинина.

– Сколько мне ждать, Божедай? – недовольно произнес преподаватель.

– Возмущающее воздействие, это... – начал Павлик, мучительно косясь в сторону Юрика. Тот опустил глаза под стол, где держал аппарат, и пытался дозвониться до Павлика. Однако, по всей видимости это было не так просто.

Снова в кармане бесшумно задергался телефон. Павлик нажал кнопку "разговор".

– Павлик, почему ты не хочешь поговорить с мамой?...

Он тут же нажал на кнопку разъединения. В соревновании двух людей, пытающихся дозвониться до него, со счетом два ноль выигрывала мама. Юрик, сделав жалостное лицо, отчаянно давил на кнопку соединения.

– Ты опять не подготовился, Божедай! – поджимая губы, произнес Мальвинин.

– Я учил! – с плаксивой интонацией ответил Павлик.

– Тогда скажи определение!

– Возмущающее воздействие, это...

Снова завибрировал телефон. Только бы это был Юрик!

Павлик нажал на кнопку.

Это был Юрик!

– Это воздействие, оказываемое на объект управления, которое препятствует цели, достигаемой этим объектом!

Павлик торопясь, пока Мальвинин не посадил его, вслух повторил определение. Услышав начало, Николай Григорьевич начал кивать каждому слову, но когда Павлик завершал фразу, он вдруг напрягся.

– Дурак! – закричал ему в ухо Юрик. – Ты пропустил важное слово "цели"! Сейчас он к тебе прицепится!

– Сам дурак! – огрызнулся Павлик.

– Что ты сказал? – не расслышал Мальвинин.

– Я хотел сказать, что "цели, достигаемой этим объектом"!

– Да! – как-то подозрительно произнес преподаватель. – А ты понимаешь это определение?

– Конечно.

– И несомненно скажешь, что означает "цель управления"?

В ухе раздались звуки листаемых страниц.

– Это значение координаты объекта или её изменение во времени, которое соответствует желаемому результату функционирования объекта, – зашипел в ухо Юрик. Павлик взял себя в руки и попытался произнести определение вслух, не перепутав слова.

– Хорошо, – ответил Мальвинин, как-то недобро усмехаясь. – А теперь, Божедай, нарисуй нам объект управления со всеми воздействиями.

– Что? – не понял Павлик.

– Нарисуй!

– Иди к доске, – наставлял голос из наушника.

Неровным шагом Павлик поплелся к старой, потрескавшейся доске, которую редко вытирали мокрой тряпкой, и поэтому на ней уже было трудно что-то разглядеть. Повернувшись к рядам студентов спиной, Павлик взял в руки мел.

– Черти прямоугольник, – велел Прохоров. Павлик нарисовал эту фигуру маленькой, размером со спичечный коробок.

– И что же это, Божедай? – спросил Мальвинин, но голос его раздавался не от преподавательского стола, а откуда-то правее.

– Идиот! – зашипел в трубку Юрик. – Рисуй крупнее, а Мальвинину скажи, что это... Сейчас, погоди пока. Я не вешаю трубку...

Юрик пропал. Павлик негромко чертыхнулся, не спеша взял сухую тряпку и стер нарисованный им спичечный коробок.

– Так что же это, Божедай? – снова спросил Мальвинин. Павлик сжал губы и принялся рисовать большой, во всю доску, прямоугольник.

– Так ответьте мне!

За спиной послышалась какая-то возня. Павлик не стал оборачиваться, продолжая тянуть длинную линию. Голос Юрика не появлялся, но Павлик был уверен, что его товарищ не отсоединился.

– Что же это, Божедай? – спросил Мальвинин.

– Это... – начал Павлик.

"Где ты, Юрик? – мысленно молился он. – Ну ответь мне! Слышишь?"

Он напряженно ждал. Время тянулось

– Ну же, – прошептал Павлик.

– Это дом на колесиках, – вдруг раздалось в наушнике.

– Это дом на колесиках! – автоматически выпалил Божедай и пришел в ужас от того, что сказал.

Студенты засмеялись, и от этого смеха лицо Павлика стало красным. Он повернулся к лаборатории и увидел стоящего с опущенной головой Прохорова, а рядом Мальвинина, держащего в руке телефон Юрика. Николай Григорьевич что-то произнес в трубку, и Павлик услышал у себя в наушнике:

– Можешь снять парик, Божедай. Он тебе уже не потребуется.

Рука протянулась к голове и стащила парик. Павлик отцепил пластырь и вытащил наушник. Мальвинин отдал телефон Юрику и направился к преподавательскому столу, не спуская глаз с Божедая.

– Очень впечатляет, студент Божедай, – говорил он язвительным тоном. Павлик опустил голову. – Какой прорыв в технике, не так ли?

Павлик мотнул головой.

– Нет? – удивился Мальвинин.

– У меня не хватило времени подготовиться вчера. Занятия у нас закончились около шести вечера...

– Четырех вечерних часов оказалось недостаточно?

Божедай кивнул.

– Сказать – почему?

Павлик удивленно поднял голову.

– Потому что вчера ты смотрел фильм. Я видел тебя, выходящим из видеопроката.

Павлик готов был зарыдать.

– Я все выучу, – пообещал он, чувствуя, как увлажнились глаза.

Мальвинин подошел близко к нему.

– Любишь голливудские фильмы?

– Да, – ответил Павлик.

– Нет, ты их очень любишь, признайся! Ты жить без них не можешь!

В этот момент Мальвинин казался Павлику почти богом, видящим с небес все и вся.

– Я больше не буду.

– Не будешь, – произнес Мальвинин и вдруг закричал, выплескивая наконец свою ярость: – Потому что ты будешь учить теорию автоматического управления! Будешь читать её на переменах, будешь штудировать её в туалете и за обедом! Потому что если на следующем занятии на один из моих вопросов ты не сможешь ответить, я не допущу тебя даже до экзамена! Ты понял меня?

Даже когда мама оглушила Павлика через наушник, дозвонившись прямо на занятие, она говорила гораздо тише, чем Мальвинин сейчас.

– Ты знаешь, что из-за моего предмета вылетали даже отличники, которые оказывались немного ленивыми? Ты знаешь, с каким треском вылетали из института "блатники" с "мохнатыми лапами"? Не поможет и хождение с челобитными к Кабашвили! К следующей лабораторной работе ты будешь знать материал настолько хорошо, что понятия и термины будут отскакивать от зубов! А если ты запнешься хотя бы на одном слове, если я снова потеряю на тебя столько же времени, как сегодня или вчера – берегись! Для подготовки времени предостаточно. Следующая лабораторная послезавтра!

Мальвинин перевел дух и опустился на стул.

– Иди на место, – совсем тихо произнес он.

Юрик с мертвым лицом встречал его после лабораторной. Ковалевский стоял рядом.

– Не знаю как ты, Павлик, – сказал Сергей. – А я заметил, что Григорича что-то беспокоит. Нет, не твои выходки с париком и сотовым телефоном. На тебе он только сорвался.

– Пошли, – сказал Юрик.

– Куда? – удивился Ковалевский.

– Я же рассказывал...

– Ты ведь шутишь! – с нетрезвой улыбочкой произнес Ковалевский.

Факультетская доска была завешана объявлениями, расписаниями и записками, но плывущая рыба, нарисованная на тетрадном листке, на ней отсутствовала. Юрик удивленно заглядывал под каждую приколотую бумажку, проверяя – не закрыл ли кто-нибудь рисунок новым объявлением.

– Я точно помню, что видел рисунок здесь! – поклялся он.

Ковалевского по-прежнему разбирал смех. Юрик подумал, что алкоголь ещё не выветрился из него.

– До сих пор не могу вспомнить этот рисунок в фильме, – серьезно произнес Павлик.

– Ты веришь, что я видел его?

– Не знаю, – ответил Божедай. – То, что случилось, могло быть совпадением.

– Но не до таких мелких деталей, как два желтолицых карлика и карта! К тому же у Тамары Больц светлые волосы, как у той блондинки в фильме!

Ковалевский продолжал потихоньку хохотать.

– Серега, заткнись! – раздраженно воскликнул Юрик.

– Вы ведете себя так, словно занимаетесь важным делом, и мне от этого смешно.

Юрик вдруг посмотрел на Павлика.

– Может, поищем Больц? У неё должен остаться кусок карты!

Павлик пожал плечами.

– Если она сможет подтвердить твою историю – почему бы нет?

Тамару Николаевну они нашли в буфете. Она деликатно жевала пирожок. Увидев ребят, она втянула капусту, повисшую на ярко напомаженной губе.

– Ребята, завтра английский будет второй парой! – предупредила она, и тут заметила Юрика. – Прохоров! Что случилось?

Юрик понял, что она имеет ввиду его лицо.

– Я неудачно упал.

– Угу, – ответила Тамара Николаевна. Было непонятно, поверила она в объяснение или нет.

– Тамара Николаевна, – обратился к ней Юрик. – Я пришел расспросить вас о вчерашнем происшествии.

– Каком? – Она посмотрела на оставшуюся половинку пирожка.

– Ну, помните... вчера на лестничной площадке на вас напали два желтолицых карлика...

– Карлика? – недоверчиво переспросила Больц. Павлику показалось, что недоеденный пирожок вдруг перестал интересовать Тамару Николаевну.

– Они вырвали у вас карту, которую вы держали в руках!

– Карту? – ещё больше хмуря брови, произнесла преподавательница английского. Она положила пирожок на бумажную тарелку и перевела на Прохорова недоуменный взгляд.

Юрик умоляюще смотрел на нее. Павлик осторожно взял друга за руку и тихонько потянул к выходу из буфета.

– Как же вы не помните, Тамара Николаевна! – вспыхнул Юрик, вырывая руку. – Вы ещё звали меня на помощь!

– Юра, пойдем! – взял его за руку с другой стороны Ковалевский. Юрик продолжал вырываться, и товарищам пришлось крепче схватить его. Преподавательница английского испуганно смотрела на Прохорова.

– Вспомните, Тамара Николаевна! – воскликнул Юрик. – Вы позвали меня на помощь, затем сообщили, что они украли карту. Вы сказали: "Они потянули, но я держала её крепко"!

Тамара Николаевна с какой-то болью на лице смотрела на Юрика. Его товарищам показалось, что ей жалко этого избитого, слегка свихнувшегося паренька.

– Ладно, Юрик... – начал Ковалевский, но тут подала голос Тамара Николаевна.

– Я помню эти последние слова, – сказала она так, словно воспоминания давались ей с трудом.

Ошарашенные студенты отпустили Юрика. Он подался вперед.

– Вчера был безумный день, – говорила Больц. – У меня не задался урок с первокурсниками, один из них мне нагрубил. Я весь день ходила, словно не в своей тарелке.

Она подняла глаза на Юрика.

– Мне показалось, что после четвертой пары я заснула.

– Вы сейчас сказали, что помните последние слова, – серьезно произнес Юрик.

– Я помню только слова: "Они потянули, но я держала крепко". Вот только кто произнес их? Я не могу сказать... Это просто какой-то обрывок из моего сна.

Юрик больше ничего не сумел добиться от Тамары Николаевны. На прощание, она ещё раз напомнила про завтрашний урок английского и вернулась к недоеденному пирожку. Юрик посмотрел на Павлика, потому что Сергей отвернулся в сторону и что-то беззаботно насвистывал.

– Я не вру, – сказал Прохоров.

– Я пытаюсь поверить.

– Пойдем сейчас к тебе домой. Я покажу в фильме, где я увидел рисунок рыбы.

Павлик кивнул и повернулся к Ковалевскому:

– Серый?

– Я пойду с вами, только ненадолго, – сказал Сергей. – Мне нужно ещё нужно взять машину, заехать за ребенком в детский сад и посетить с ним лора в Колоградском районе.

– Ты сядешь за руль в таком виде? – ужаснулся Павлик.

– А что? – с безапелляционной уверенностью заявил Ковалевский. – Я нормально себя чувствую! Пусть голова побаливает, зато у меня острое восприятие ситуации!

– Да пусть делает что хочет! – произнес Павлик.

До дома они добрались за пятнадцать минут. На сей раз Юрик устроился в кресле, Павлик сел на табурет, а Ковалевский вообще прислонился к дверному косяку, всем видом показывая, что он здесь ненадолго. К тому же, его не отпускал смех.

Павлик перемотал пленку на начало и нажал "воспроизведение". Прошло название, прошли титры и на экране появилась пустынная дорога, проложенная по красной скалистой равнине. Ярко светило солнце, отбрасывая в овраги темные тени. Неприятный тип протягивал поперек дороги цепь с шипами.

– Что это? – удивленно воскликнул Юрик. – Что ты включил?

– Видеокассету, – растерянно произнес Павлик.

– Ты поставил другой фильм! – сказал Ковалевский и громко загоготал.

– Павлик! – обиженно произнес Юрик. – Хватить шутить!

– Я не ставил другой фильм! С таким глупым фильмом у меня только одна кассета!

– Ты перемотал её на начало? Может, это сериал... – начал Юрик.

– Перемотал, перемотал!

Он надавил на кнопку изъятия. С тихим щелканьем, видеокассета плавно появилась из отверстия. Павлик спешно вытащил её обеими руками. Сквозь прозрачное окошечко было видно, что пленка на начале, и лишь несколько слоев ленты успели намотаться на правую бобину. Надписи по-прежнему информировали, что в руках он держит фильм "Spark", режиссера Джит Хой Чена.

Оne show only

Павлик замер.

– Только один просмотр? – произнес он дрогнувшим голосом.

– Ты о чем? – не понял Юрик.

Мысли стремительно проносились в голове. Павлику внезапно сделалось холодно. Ему вдруг очень захотелось надеть свитер, который лежал в шкафу в соседней комнате.

Когда Павлик нашел кассету, надпись на ней гласила "только три просмотра". Вчера она изменилась на "только два". Эти дурацкие надписи почему-то меняются!

Павлик поднял взгляд на приятелей.

? Вчера на кассете было написано, что осталось только "два просмотра". А сейчас надпись изменилась на "один".

– Но ведь мы уже один раз посмотрели фильм! – произнес все ещё хихикающий Ковалевский. Юрик с Павликом переглянулись.

– А ведь этот клоун прав! – заметил Юрик.

– Из-за того, что мы посмотрели фильм, надпись изменилась? – спросил Павлик.

– Но ведь и фильм изменился! – сказал Прохоров.

Его товарищи правы. Два просмотра уже было. Остался один.

Павлик помотал головой, стараясь выкинуть странные мысли. Что за ерунда творится с этими "show only"!

– Может, изменилось только начало? – предположил Павлик.