Текст книги "Сюжет"

Автор книги: Олег Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

? Для этого есть более простой способ... Федечка!

? Нет, не надо Федечки! ? быстро произнес Сергей.

Дежурный вернулся на свое место, а Ковалевский задумался о тяжелой жизни граждан в какой-нибудь Руанде. Уж если в правовом государстве тебе не дают попить воды, то что творится в жаркой Африке?

На самом деле все обстояло паршивейшим образом. Сергей стерпел бы жажду, если б знал, что к одиннадцати часам его выпустят из клетки райотдела и вернут пластину с крестами. Но, похоже, сегодня никто не собирался этого делать.

? Дежурный! ? окликнул Сергей.

Похоже дежурного он вывел из себя.

? Слушай, ты мне надоел!

? Служивый, дозволь позвонить!

? Еще чего не хватало!

? Мне ведь положен один телефонный звонок!

? Это ты в американских телесериалах услышал?

Сергей не помнил, где он это слышал, но похоже, что именно в американских сериалах. Там, где говорят, что "вы имеете право не отвечать на вопросы, все сказанное вами может быть использовано против вас".

? Дай мне позвонить хотя бы по моему сотовому телефону!

? Я дам позвонить, а через полчаса в райотдел нагрянут твои дружки и попытаются освободить тебя? Нет уж, оглашение приятной информации о твоем аресте мы оставим до утра, когда ты будешь находиться в стенах покрепче этих.

Сергей чертыхнулся.

? Слышь, Ваня! ? окликнул его "дядя" из соседней клетки.

Сергей устало оглянулся на собрата по несчастью, который скорее всего угодил сюда за дело.

? Я не "Ваня"!

? Хорошо, ты не Ваня. Я слышал твою новую кличку. Ты ? "Ковалевский"! Так вот, Ваня "Ковалевский". Если хочешь организовать побег, лучше это не так сделать. Клянчить у мусора телефонный звонок ? только его злить. Лучше с человеком "браткам" весточку передать. Так оно надежнее. Меня вот выпустят с утра. Ты скажи чего, я пособлю...

? Послушай, любезный...

? Зачем так обижаешь, Ваня? Почто "любезным" обзываешься? Назвал бы "козлом", не так бы обидно было...

Так попутно Сергей узнал о гомосексуальном значении обращения "любезный" в местах не столь отдаленных.

? Ладно, извини! ? сказал Ковалевский. ? Как тебя звать-то?

? Петька Синий я...

? Почему "Синий"? ? удивился Сергей.

? Вот поэтому, ? ответил "дядя", показывая испещренные наколками руки.

? Понял... Так вот, Петр, завтра для меня и моих товарищей будет слишком поздно!

? Полагаешь, тебя расстреляют сегодня ночью, Ванька? ? серьезно спросил Синий.

Ковалевский со вздохом отвернулся. Выбраться из клетки до полуночи нет никакой возможности. А между тем, время идет, до встречи на автобусной остановке остался час.

Тут Ковалевский всерьез подумал о побеге.

Павлик не мог безучастно наблюдать, как Юля, улыбаясь и держа своего АЛЕКСЕЯ за руки, что-то оживленно говорит ему. Переминаясь с ноги на ногу и пряча глаза, Божедай стоял в пяти метрах от воссоединившейся парочки. Какую-то минуту назад он с трепетом ощущал тепло Юлиной руки, а сейчас остался наедине с собой, завистливо глядя на атлетически сложенного парня с лучезарной улыбкой.

Он простоял так некоторое время, придя к выводу, что в общем они неплохая пара. Красивые и смеющиеся. Он вновь почувствовал себя лишним и повернулся, чтобы пешком добраться до следующей остановки. Изучать надписи на этой под насмешливым взором Юли он бы не смог.

? Павлик! ? окликнула его Юля. ? Ты куда?

Этого ещё не хватало! Неужели она хочет познакомить Павлика со своим парнем. "Мне очень приятно"! "Нет, а мне ещё более приятно познакомиться с вами"! "Я ? парень Юли". "А я ? никто". Только не это!

? Павлик, познакомься ? это мой брат!

Павлик задохнулся от услышанного.

? Твой брат? ? произнес он ошеломленно. ? Но я думал...

? Это мой самый любимый брат! ? сказала Юля, и Павлик понял, почему они показались ему великолепной парой. Они были очень похожи. Светлый волосы, карие глаза, одинаковые лучезарные улыбки.

? А это Павлик! ? представила его Юля. ? Это мой парень.

Павлик пожал крепкую руку Алексея, чувствуя накатившуюся волну счастья, когда Юля назвала его своим парнем.

? Мне очень приятно, ? облегченно вздыхая, сказал Божедай.

? Мне тоже, ? произнес Алексей, улыбаясь точно так же, как Юля. ? Куда вы направляетесь?

? Мы исследуем автобусные остановки, ? сказала Юля брату. ? Это очень интересно! А куда едешь ты?

? Я собрался к нашей бабушке. Мама просила перевести её через дорогу.

? Зачем? ? искренне удивился Павлик.

? Раз в неделю бабушка ходит в клуб любителей икебаны, – ответила за брата Юля. – Месяц назад она сломала ногу и теперь ходит с палочкой. Клуб находится через дорогу от её дома, а на дороге такое страшное движение! Вот Алексей и провожает её.

? Какие вы молодцы! ? восхитился Павлик.

Подъехал девятый автобус.

? Ну, мне пора, ? сказал Алексей, на прощание поцеловав Юлю в щечку. После этого он подал руку Павлику.

? Рад был познакомиться!

? Я тоже! ? ответил Павлик.

Они долго глядели в след удаляющемуся автобусу.

? Обязательно целоваться с братом у всех на виду? ? спросил Павлик, когда автобус растворился в сумраке вечера.

? Ревнуешь меня к родному брату? ? поинтересовалась Юля.

? Просто, я подумал, что он твой парень...

Юля засмеялась.

? Ладненько! ? произнесла она. ? Ну что, будем исследовать остановку?

Они приблизились к бетонной коробке, призванной защищать людей от дождя и снега. Ее стены, а так же потолок, густо покрывали рукописные человеческие творения. Встречались и простые надписи шариковой ручкой, вроде "Здесь целовались Вера и Соня". Однако основу составляли сложные граффити, выполненные автомобильными аэрозолями, часть из которых была непристойного содержания, другая часть призывала обратить внимание на зеленый мир планеты, третья представляла логотипы известных рок-групп. Кроме их, на стенах коробки пестрело множество объявлений об обмене квартир, поиске работы и потерянных котятах. Глядя на этот коктейль из надписей, Павлик пришел в ужас.

? Что там нужно найти? ? спросила Юля. ? "Бессмертие вместо волшебства"?

? Вряд ли из этого что-то получится, ? отрешенно произнес Павлик. Он набрал номер Прохорова и услышал в трубке, как Юрик произнес с надеждой:

? Алло?

? Это я, не Серега! ? предупредил Божедай.

? Я надеялся...? умершим голосом ответил Юрик. ? Как дела?

? Поэтому и звоню! С надписями на остановке творится какое-то сумасшествие. Если их будет столько на каждой, то времени не хватит, чтобы изучить их за год!

– А как называется остановка?

– Улица Тверская, – ответил Павлик.

– Тверская, тверская... – задумался Юрик. – "Тверская" похоже на слово "твердь", а "твердь" возможно означает "вечность". Быть может, "вечность" означает "бессмертие"?

– А может это просто остановка "Тверская улица", и её название ничего не обозначает? Посмотри ещё раз фильм. Может, найдешь дополнительную подсказку?

– Ты сам знаешь, Павлик, что на пленке ничего нет! Мы и остановку-то определили с трудом! К тому же я пока не починил видеомагнитофон.

– Что же мне делать? Еще раз говорю, что утону в этих надписях!

Юрик некоторое время молчал.

– Полагаю, для начала тебе нужно проанализировать названия всех остановок. Если не сможешь найти аналогии, садись на "девятый" автобус и проследуй мимо каждой. Внимательно смотри в окно. Возможно ты увидишь. В мелочи не лезь, не теряй времени! Указание должно быть снаружи всех этих надписей... – Юрик помолчал, а затем добавил. – Я верю в это!

– Ну спасибо! Утешил.

– Удачи! До встречи осталось двадцать минут! – напомнил он.

– Я знаю, – ответил Павлик со вздохом.

Сергей всерьез подумал о том, что до одиннадцати вечера выбраться из клетки законным способом возможности нет. А раз так, то что ему остается делать?

Бежать!

Есть тысяча способов как бежать из этой дурацкой клетки. Ковалевскому было достаточно и одного.

Можно попытаться вскрыть замок на двери. Правда Сергей не обладал навыками для взлома. Но не беда! Имеются другие способы.

Сергей повернулся и внимательно исследовал окно, закрытое тремя стальными прутьями. Через него вполне можно вылезти наружу. А прутья... Они не выглядели неприступными. Кто-то уже пытался выковырять их из пазов, а доблестные стражники этого не заметили и не замазали раствором подточенные места.

Сергей дернулся, чтобы пощупать решетку, и только тут вспомнил, что руки скованы за спиной.

Он выругался. Тысяча способов мигом сузилась до двух-трех. Допустим, он мог бы попросить дежурного что-то принести. Тот откроет дверь, и Сергей вырубит его ударом ноги...

Только это все фантазия. Дежурный не поднимет задницу со стула, даже если Ковалевский будет корчиться на полу от сердечного приступа. За все время он ни разу не приблизился к клетке даже на метр. К тому же, о чем таком можно попросить, чтобы он открыл дверь? К сожалению, ни о чем.

Эх, жаль, что скованы руки. Если б они были свободны, Сергей мог бы горы свернуть!

– Дежурный! – позвал Ковалевский. – Там у меня сигареты "Парламент". Хочешь – угощайся. Только мне одну дай.

– "Парламент"? – переспросил дежурный. Он открыл стол и удивленно хмыкнул. – А ведь действительно...

Он достал сигарету и закурил, но Ковалевскому не дал. Хотя Сергею хотелось курить, он мог перебороть себя.

– Ну как, нравится? Курил когда-нибудь "Парламент"? – поинтересовался Сергей.

– Откровенно говоря – нет, – ответил дежурный. – Стоят они дорого.

– Но зато какое качество! А?

– Да, – согласился дежурный.

Прошла минута, и Ковалевский подал голос:

– Может, дашь мне одну? Все-таки это мои сигареты.

– Какие сигареты? – разыгрывая искреннее недоумение произнес дежурный. Он посмотрел на пачку в руке, словно увидел впервые. – Так это же мои сигареты!

– Конечно, твои! – покорно согласился Сергей. – Дай хотя бы одну твою сигаретку!

– Стану я всяких... задержанных сигаретами угощать!

От Ковалевского не ускользнуло, что дежурный не сорвался на обидное ругательство.

– Ладно-ладно! – примирительно произнес он. – Сними наручники, хотя бы! Руки сильно затекли. Я их уже не чувствую.

В ответ на просьбу дежурный неожиданно поднялся из-за стола. Сергей удивленно посмотрел на приближающегося лейтенанта. Неужели получилось?

Милиционер приблизился к прутьям почти вплотную. Впервые за все время, пока Ковалевский находился здесь.

Пшикнув, дежурный подозвал Ковалевского. Озаренный надеждой, Сергей приблизился. В соседней клетке зашевелился Петька Синий, глядя на них.

– Слушай, – сказал дежурный. – Спасибо за сигареты. Но наручники я снять не могу, уж ты прости!.. Не могу я!

Он вернулся на свое место, а Ковалевский вернулся к своим мыслям. Времени было половина одиннадцатого. До встречи оставалось тридцать минут, а любимец женщин из группы МА-31 по-прежнему находился за решеткой. Что же делать?

Взгляд Ковалевского неожиданно упал на татуировки соседа. Заметив, что Сергей заинтересовался им, Петька Синий привстал, готовый к диалогу.

– Что означает "дрессировщик медведей"? – спросил Сергей, указывая глазами на татуировку на руке "дяди".

– Тебе ли не знать, Ванька! "Медведь" – это сейф. А я сам "медвежатник".

– Ты можешь вскрыть наручники?

Петька (как пожилому человеку не шло это имя!) оглянулся на дежурного, который с наивной улыбкой на устах доставал вторую сигарету "Парламента".

– Наручники – это азы. Сейф погладить куда сложнее!

Сергей повернулся к нему спиной и просунул между прутьями скованные руки.

– Вскрывай! – приказал он.

Петька вздохнул.

– Меня выпустить должны с утра, – произнес он. – Если дежурный прознает, что я открыл наручники, они меня в СИЗО упрячут!

– Не волнуйся. Я скажу, что сам это сделал. Вскрывай!

Через три секунды руки Ковалевского оказались свободны. Закончив операцию, Петька отскочил от решетки и притворился спящим. Ковалевский оставил руки за спиной, словно они продолжали быть скованны. В голове уже зрел коварный план.

Сергей посмотрел на дежурного.

Тщательный анализ названий остановок ничего не дал. Юля, правда, предположила, что "Мастерские ЖКО" могут означать "волшебство", но сказала она это скорее всего в шутку.

Следуя мимо остановок на автобусе и внимательно глядя в окно, Павлик понял две важные вещи, которые сильно затрудняли поиск. Во-первых, остановок оказалось не шесть, как они с Юриком предполагали, а в два раза больше. На каждой бетонные коробки располагались по обеим сторонам дороги, в обоих направлениях движения автобуса. А во-вторых, на многих остановках не горели фонари – где-то разбита лампочка, где-то повреждена проводка, где-то вообще отсутствовал осветительный столб. Прочитать надписи в темноте было невозможно.

На одной из остановок они вышли, когда Павлику показалось, будто на стене дома написано слово, начинающееся на "Бес". Он ошибся. Это было название улицы – "Весельная".

Время поджимало, и Павлик совсем отчаялся. Юля не понимала его беспокойства.

– Если это игра, – говорила она, – то и относиться к этой затее следует как к игре.

– Это очень серьезная игра, – ответил Павлик. – И ставки в ней очень высоки.

Павлик вновь связался с Прохоровым, но у того не было новостей. Видеомагнитофон он пока не починил, обозвав его "старой развалиной". Однако Павлику было не до шуток. До встречи оставалось пять минут.

Павлик заметался. Они бегом преодолели расстояние до следующей остановки, которая называлась "Мукомольная".

Только что закончилась смена на фабрике, и остановка была забита людьми. Подошел автобус, толпа с шумом и смехом наполнила его так плотно, что кажется скрипнули стальные борта. Пространство перед бетонной коробкой опустело.

Павлик с Юлей приблизились к остановке и с удивлением обнаружили, что один человек не сел в автобус. Он прятался под навесом и странно вертел головой.

Божедай некоторое время наблюдал за ним, затем вздохнул, отпустил руку Юли и направился к этому типу.

Подойдя ближе, Павлик смог разглядеть лицо. Черты были грубыми, в косом свете фонаря они создавали угрюмые тени. Синяки под глазами и отечные щеки без слов говорили о том, что человек много пьет. На нижней губе висела не закуренная папироска. Попойца трясущимися руками чиркал спичкой о коробок. Павлик долго ждал, когда же вспыхнет сера. Наконец это случилось, спичка загорелась, и человек бросил её под ноги, не делая попытки поднести огонек к папироске. Асфальт возле ботинок усеивали обгоревшие спички, среди них валялась пара пустых коробков.

Заметив Павлика, человек состроил жалостные глаза и хриплым голосом протянул:

– Помогите!

Павлик не знал, как реагировать в данной ситуации. Этот тип явно не был человеком Мастера, ожидающим встречи. Он являлся самым обычным чрезмерно пьющим мужиком, который чего-то ждал. Помочь ему? Но у Павлика совсем нет времени.

– Извините, – произнес Божедай. – Я обознался. Мне нужно спешить.

– Помогите мне! – произнес человек и очередная зажженная спичка не достигнув кончика папиросы отправилась под ноги. – Я не могу сдвинуться с места. Мне страшно!

Павлик очень хотел уйти. Но мужик вдруг схватил его за рукав.

– Помоги мне!

– Я не знаю, как вам помочь! – недоуменно произнес Павлик, пытаясь вырваться.

– Снимите его!

Человек поднял руку, и Павлик увидел на его среднем пальце голубое пластмассовое кольцо.

– Ну что вы! – запротестовал Павлик. – Нет.

Он попытался освободиться, но человек крепко вцепился в рукав. Приблизилась Юля.

– Первый, кто подойдет ко мне, должен снять его! – сказал человек. Снимите!

– Я не буду! – противился Павлик.

– Я сниму, – сказала Юля.

Двумя пальцами она легко освободила перст человека. Кольцо оказалось в руках у девушки. Попойца облегченно вздохнул, а Юля вдруг уставилась на основание среднего пальца, где только что находилось кольцо.

Мужик посмотрел на коробок в руке и с остервенением запустил его в темноту. Затем он вырвал папиросу изо рта и отправил туда же. Более того, следом полетела пачка "Примы" из кармана. Павлик успел заметить, что пачка была полной.

Человек вытянул руку в направлении дороги и произнес:

– Туда!

– Что "туда"? – не понял Павлик.

Юля вдруг схватила руку попойцы и принялась внимательно разглядывать его ладонь.

– На одну туда! – повторил человек и, вырвав руку у Юли, настойчиво повторил свой жест.

Закончив непонятные наставления, он вдруг сорвался с места и припустил в темноту. У Юли в руках осталось кольцо.

– Этот странный человек тоже участвует в вашей игре? – спросила она.

Павлик взял у неё кольцо и с некоторой брезгливостью осмотрел. Затем плюнул с досады, извинился перед Юлей за это и набрал номер Прохорова.

– Юрик, – суматошно заговорил он в трубку. – Тут какие-то странности... Я нашел кольцо.

– Кольцо! – внезапно взорвался Юрик. – Это символ бесконечности, а значит бессмертия.

– Что он сказал? – спросила Юля, обращаясь к Павлику.

– Он сказал, что кольцо – это символ бессмертия.

Юля внезапно заволновалась.

– Я изучала хиромантию, – заговорила она. – У этого человека возле основания среднего пальца, на котором находилось кольцо, линия сердца и линия головы скрещиваются, а холм Сатурна полностью отсутствует! Это очень редкое свойство... Оно обозначает магические способности.

– Юрик – я перезвоню! – бросил в трубку Павлик и повернулся к Юле.

– Значит, кольцо находилось на месте магии? – заключил он. Бессмертие на месте волшебства!

Юля широко раскрытыми глазами посмотрела на него.

– Он сказал "на одну туда"! На одну – что? На одну остановку? Встреча состоится на следующей остановке... На "Новостройках"!

Но ещё до того, как Павлик сообразил, что им нужно преодолеть метров триста до следующей остановки, он увидел того, кого не хотел видеть и уж тем более встречаться сегодня.

Развалистой походкой по обочине дороги двигался Виктор Шалыпин.

План, который придумал Ковалевский, был достаточно простым и базировался на физических данных Сергея. Благо, он не упускал возможности поддерживать форму.

Он начнет с того, что снова поднимет скандал. По любому поводу. Будет кричать, колотить по прутьям клетки, обзывать дежурного "душителем демократических свобод". Как было в прошлый раз, дежурный вызовет сержанта, чтобы утихомирить Ковалевского. Он уже грозился сделать это. Ну и великолепно! Это Сергею и нужно.

Сержант отопрет дверь, попросит Ковалевского встать посредине камеры и, ухватившись за перекладину, опять попытается в полете ударить ногами в грудь. Только на этот раз полет гимнаста-любителя будет совсем другим. Сергей отскочит в сторону, схватит сержанта за ногу и рванет что есть силы. Сержант рухнет на пол, отбив легкие. Он вряд ли поднимется, упав с такой высоты на бетонный пол. Сергей выхватит у него пистолет из кобуры и успеет поиздеваться над дежурным. После этого можно будет бежать на встречу, тем более, что времени почти не осталось.

Отлично! Он был готов.

– Эй! – громко произнес Ковалевский, обращаясь к дежурному. – Верни мои сигареты.

Краем глаза он увидел, как Петька Синий, предчувствуя заварушку, вжался в угол и стал намеренно громко посапывать.

Дежурный недовольно посмотрел на Сергея и ничего не ответил.

– Ты что, не слышишь? Ты глухой? Верни сигареты, жлоб! Ты взял их из моих личных вещей! Я напишу жалобу в прокуратуру! Там ещё денег было полторы тысячи!

– Лучше заткнись, – посоветовал дежурный.

– Я тебе покажу "заткнись"! – зло выкрикнул Ковалевский, ударив ногой по прутьям. – Ты как разговариваешь с гражданином России!.. Молчать!

– Не было у тебя никаких денег, – сказал дежурный. – Бессмысленно пытаться это доказать.

– Выпустите меня! – закричал Ковалевский, вновь пиная решетку. – Я требую адвоката!

Звонок сержанту Федору последовал незамедлительно. Ковалевский улыбнулся про себя.

– Опять на допрос желает? – поинтересовался появившийся бугай, потягиваясь.

– Хуже, – сказал дежурный. – Говорит, что у него были какие-то деньги и грозится заявить в прокуратуру.

Сержант приблизился к клетке.

– Процедуру знаешь? – спросил он. Ковалевский смотрел, как на короткий ежик сержанта падает свет от потолочной лампочки. Казалось, что этот пушок светится самостоятельно.

– Встать по центру и двигаться только по команде, – ответил Сергей.

– Смышленый... Вот и вставай.

Ковалевский занял указанную зону, пряча освобожденные руки за спиной, словно они продолжали оставаться скованными. Он был готов сорваться в любую секунду.

Глядя на приближающегося Шалыпина, Павлик почувствовал, как сердце сильнее заколотилось в груди. Но он не смел бежать, ощущая в своей ладони нежную руку Юли.

Девушка тоже увидела Шалыпина и напряглась.

– Ты его знаешь? – спросил Павлик.

– К несчастью да, – ответила она. – Быть может, нам лучше уйти, пока он нас не заметил?

– Это будет похоже на бегство, – ответил Павлик. – К тому же, он нас уже заметил.

Витек действительно обратил на них внимание и, как-то странно улыбнувшись, резко сменил направление, двигаясь теперь прямо к остановке.

– Какая встреча! – с мерзкой интонацией произнес он.

– Здравствуй, Виктор, – пытаясь держаться непринужденно, ответил Павлик. Он протянул руку Шалыпину, когда тот приблизился на расстояние метра. Но вместо того, чтобы пожать руку Божедаю, Шалыпин внезапно ударил его в живот. Павлик согнулся от боли, выпустив руку Юли.

– Как ты смеешь протягивать мне руку, обнимаясь с моей девушкой! разъяренно произнес он.

Эти слова донеслись до Павлика словно издалека, но их смысл поразил в самое сердце.

Юля – девушка Шалыпина! Это невозможно!

Извиваясь от боли, Павлик ошеломленно смотрел на нее. Он вдруг понял все недомолвки и недосказанности Юли в отношении своего бывшего парня. Он понял, почему ему досталось тогда от Шалыпина в институте, когда Павлик следил за Юлей. Теперь все встало на свои места, и Павлику сделалось больно в душе.

– Не смей смотреть на мою девушку, недоносок!

Вместе с фразой на Павлика дохнуло алкогольными парами. Шалыпин был пьян. Не до такой степени, чтобы заплетался язык, но достаточной, чтобы в нем взыграла злость по малейшему поводу.

– Я больше не твоя девушка, ублюдок! – воскликнула Юля. – Вчера я узнала тебя настоящего, и больше не хочу с тобой иметь ничего общего!

– Заткнись! – ответил ей Шалыпин.

– Только безмозглый ублюдок может так издеваться над людьми! – и не думала прекращать она. – Я считала тебя обычным парнем, когда познакомилась с тобой в конце лета. Ты пытался быть внимательным и обходительным. Но два дня назад я увидела истинное лицо. Могу с уверенностью сообщить, что ты отъявленный мерзавец...

Не дослушав, Шалыпин залепил ей звонкую пощечину. Юля взвизгнула. Сила удара была такой, что её отбросило. Девушка упала в кустарник.

– Что ты делаешь? – воскликнул Павлик.

– Только то, что должен. Наказываю строптивую бабу. – Шалыпин присел, и Павлик увидел у него в руках недопитую бутылку пива. – Но речь не о ней, Божедай. Речь о тебе...

– Ты о чем? – испуганно спросил Павлик.

Когда бьют по коленной чашечке – это жутко больно. Когда по коленной чашечке бьют стеклянной бутылкой из-под пива – боль может быть такой пронзительной, что кажется, будто ты умираешь от нее.

Павлик стал кататься по асфальту, воя и держась за колено. Сотовый телефон вывалился из кармана и упал неподалеку.

– Здесь говорю только я! – сказал Шалыпин. – Речь о тебе, Божедай! Как ты посмел встречаться с моей девушкой?

Юля поднималась из кустов, держась за лицо.

– Не смей этого делать! – сказала она, глядя на Шалыпина исподлобья.

– Что делать? – насмешливо переспросил Витек. – Вот это?

Он наступил Павлику на голову. Каблук ботинка Шалыпина врезался в ухо, масса тела припечатала голову Павлика к асфальту, кожу на щеке содрало от прикосновения к шероховатой поверхности.

– Что ты делаешь! – закричала она и бросилась на Витька, оттолкнув его от Божедая. Павлик с облегчением почувствовал, как нога убралась. Хоть бы кто-то пришел на помощь! Хоть бы один человек прошел мимо и остановил Шалыпина!

– Я ставлю на место слюнтяя, – произнес Витек. – Женщина, ты должна понимать разницу между мужиком и слюнтяем.

– Я понимаю разницу между мужиком и подонком! – парировала Юля.

Эти слова вывели Шалыпина из себя. Неожиданно взгляд его упал на сотовый Павлика, валяющийся на асфальте. Он сделал два шага и со злостью опустил ногу на аппарат.

Павлик проскрипел зубами.

Из-под ноги Шалыпина в стороны брызнули пластмассовые осколки и резиновые кнопки. Шалыпин убрал ногу, победоносно глядя на Юлю. Павлик бессильно смотрел на раздавленную плату и вытекший жидкокристаллический дисплей. Ему не было жалко телефона. И он уже не боялся гнева матери. Просто кто-то должен остановить разбушевавшегося пьяного Шалыпина.

Сержант неспешно, словно зная, что правосудие всегда настигнет виновного, отпер дверь клетки. Сергей напряженно ждал, когда тот подпрыгнет и ухватится за перекладину, чтобы со всего маху заехать ногами в грудь задержанному.

Нужно ли говорить, насколько Сергей был разочарован, когда вместо этого сержант сделал шаг вперед и залепил кулаком Ковалевскому в печень.

Не ожидавший такого поворота событий Сергей рухнул на пол, где по его замыслу должен был оказаться "любезный" сержант. Он скорчился, задыхаясь от боли.

Сержант выдержал паузу, как учат актеров по системе Станиславского, и метко ударил носком ноги в солнечное сплетение. Ковалевский окунулся в океан боли.

– Ты погляди-ка! – воскликнул сержант, обращаясь к дежурному. – Твой подопечный успел расковаться!

"Я сам раскрыл наручники"! – хотел воскликнуть Ковалевский, но не сумел этого сделать, а только словно рыба хватал ртом воздух.

– Наверное его сосед помог! – предположил дежурный. – Он хорошо знает всякие замки. Он – "медвежатник".

Когда пронзительная боль в солнечном сплетении немного отступила, Сергей почувствовал, как руки вновь оказались скованы наручниками. Затем сержант подхватил его за майку, протащил пару метров и второй парой наручников приковал к батарее.

Ковалевский услышал, как хлопнула закрывающаяся дверь, щелкнул запираемый замок, а потом заскрипела открывающаяся дверь у соседа, раздалась пара глухих ударов. По количеству ударов охнул Петька. Щелкнули наручники, которых у профессионального "медвежатника" до этого не было. Дверь захлопнулась. Потихоньку оправляясь, Ковалевский подумал, что сосед безвинно пострадал за него. Теперь Петька Синий вряд ли поможет.

Сергей лежал, прижавшись щекой к бетонному полу и задумчиво смотрел на циферблат больших круглых часов над дежурным. Стрелки на часах показывали одиннадцать. Он уже опоздал. Выбраться из клетки невозможно. По крайней мере, это будет невозможно сделать как минимум до утра.

Дежурный продолжал с невозмутимым видом читать цветастый журнал и курить сигареты Ковалевского. Похоже он задался целью выкурить все до полуночи, чтобы к утру не оставить улик.

Сергей с невыразимой тоской подумал об упущенных возможностях. Случившееся недоразумение, из-за которого он оказался за решеткой, развеяло все надежды на дармовое богатство. Когда ещё в жизни представится такая возможность? Никогда.

Заныла печень. Ковалевский жалобно застонал.

– Я вижу, что ты мужчина хоть куда! – сказала Юля, обращаясь к Шалыпину. – Как ты расправился с сотовым телефоном! Какая смелость!

Валяясь на асфальте, Павлик думал о превратностях судьбы. Он знал автобусную остановку, где должна произойти встреча, но не мог попасть на нее. Шалыпин все время появлялся не кстати. Вчера он избил Юрика и оборвал преследование сюжета. Сегодня он наткнулся на Божедая...

Павлик почему-то усмехнулся своим мыслям.

Увидев улыбку на лице распластавшегося юноши, Шалыпин покраснел от злости.

– А тебе, ушастый урод, весело? – взвыл он. – Тебе смешно?

Шалыпин размахнулся и врезал Павлику ногой в низ живота. Боль пронзила Божедая. Витек собрался ударить снова, но Юля обхватила его руками, сковав движения и препятствуя дальнейшей расправе. Однако Витек легко разорвал захват и повалил Юлю на асфальт рядом с Павликом.

– Ты показал, какой ты мужчина! – воскликнула она. – Посмотрите все какой он мужчина! Избил девушку! Храбрец!

Шалыпин схватил её за волосы:

– Заткнись, сука! – закричал он. – Заткнись, я сказал, а то...

– Что "а то"? – сжав зубы и морщась от боли, произнесла Юля. – Ты убьешь меня?

Продолжая держать волосы, Шалыпин влепил ей две пощечины, но заставить замолчать упрямую Юлю ему не удавалось.

– Что же так слабо бьешь? Стесняешься! Не думай об этом! Залепи мне по полной!

Павлик поднялся, пытаясь заглушись все ещё не утихшую боль. Шалыпин беспрерывно хлестал Юлю по щекам. Он не мог заставить её замолчать, и перестать бить тоже не мог. Павлик чувствовал, что ситуация может закончиться очень плачевно...

Павлик приблизился к Шалыпину. В нем не осталось ни капли сил, но Павлик размахнулся и ударил бывшего сокурсника.

Удар пришелся по щеке. Шалыпин повернулся. Удар Павлика не произвел на него никакого впечатления.

Витек отбросил Юлю в сторону. Павлик жалостно увидел, как она без сил повалилась на асфальт.

– Божедай... – произнес Шалыпин. – Ты сошел с ума? Я тебя правильно понял?

Павлик попытался ещё раз ударить, но Шалыпин легко отбил руку и схватил Павлика за горло, вонзив пальцы глубоко в шею.

– Ты за это поплатишься, Божедай! – произнес Шалыпин, сжимая шею Павлика и клоня его к асфальту. Павлик пытался достать до Шалыпина, но не мог. Вырваться из захвата невозможно. Он беспомощно шарил руками по сторонам.

– Ты убьешь его... – упавшим голосом произнесла Юля. Павлик был готов поклясться, что она не только не может подняться, но и говорить не в силах.

– Этого я и добиваюсь! – произнес Шалыпин, истерично глядя на Божедая.

Правая рука Павлика внезапно наткнулась на что-то. Бутылка из-под пива, выроненная Шалыпиным...

Спасибо, Витек...

С широким размахом Павлик врезал Шалыпину пивной бутылкой по коленной чашечке. Раздался хруст и звон стекла. Бутылка разлетелась в дребезги. Шалыпин взвыл и отпустил горло Павлика. Он наклонился, схватившись за колено, но остался на ногах.

– Ты мне ногу сломал, Божедай! – закричал на всю дорогу Шалыпин. Ногу сломал...

– Это тебе за Юлю! – произнес Павлик, не дав ему договорить. Он выронил горлышко бутылки, оставшееся в ладони, и ударил коленом по склоненной голове.

Что-то хрустнуло у Витька на лице. Шалыпина откинуло назад, он шлепнулся на спину. Из свернутого носа на верхнюю губу хлынула кровь.

– А это тебе за Юрика, – произнес Павлик. Он упрямо посмотрел в растерянные глаза Шалыпина, застывшие в немом вопросе.

Затем врезал в подбородок.

На этот раз удар получился. Костяшки кулака удачно легли в нужное место, сломав Шалыпину челюсть. Точно так, как когда-то объяснял Ковалевский.

Поднялась Юля, еле стоя на ногах. Он подошел к ней и обнял, не позволяя упасть. Она смотрела на Павлика новым взглядом, таким, которого Павлику всегда не хватало.

Шалыпин катался по асфальту, мыча что-то нечленораздельное, но в то же время не сводя с Павлика глаз. Его взгляд выражал безумие и смертельный испуг. Смотреть на него было одновременно страшно и противно. Скрючившись, он сжимал правое колено, рот перекошен и залит кровью, продолжавшей сочиться из носа. Павлик сделал шаг вперед, Шалыпин дернулся, пытаясь отстраниться.