Текст книги "Сюжет"

Автор книги: Олег Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

– Какой преподаватель! – воскликнула мама. – Я тебя битый час жду! Я взяла на работе день за свой счет, а ты гуляешь неизвестно где!

Павлик не понимал.

– ... огромное количество голов забитых им, до перехода в "Динамо", вещало радио.

– Ты что, забыл? – продолжала мама. – Или тебе он не нужен?

– Кто?

– Господи! – Мама возвела глаза к размытому потолку, словно на нем находился распятый Иисус. – Ты мне все лето твердил, что не сможешь без него учиться в институте!

– ...тем не менее быстро адаптировался в новом клубе... – продолжал голос невидимого радиокомментатора.

Павлик не понимал, о чем говорит мама, потому что пытался рассказать ей историю о жестоком преподавателе, но не мог придумать, как вернуться к разговору о нем.

– Боже мой, Павлик, убери это идиотское выражение со своего лица! воскликнула мама. – О чем ты думаешь? Ты же знаешь, что мы делаем ремонт с папой...

– Да, – вставил Семен Александрович.

– ...А теперь вопрос! Сколько голов забил этот нападающий в прошедшем сезоне? Ответивших на вопрос, ждет...

– Выключи наконец эту ерунду! – Реплика относилось уже к папе.

– Сейчас, – ответил отец, не двигаясь с места.

– Мы экономим деньги на чем только можно! – продолжала мама, обращаясь к Павлику. – Но для тебя мы выкроили. Не из-за твоих каждодневных стонов, что у всех это есть, а у тебя нет. Мы согласились на жертву только ради того, чтобы наш сын хорошо учился в институте!

– Ты о чем, мама?

– О сотовом телефоне!

Павлик внезапно забыл про видеокассету, которую нашел в темном заброшенном подвале, он забыл про Мальвинина, забыл про свой план и про то – для чего его выдумал.

Сотовый телефон!

Мечта последнего года жизни Божедая! Заветное желание, которое он повторял про себя каждый день.

– Конечно пошли, мама!

– Наконец-то, – нерадостно усмехнулась мама. – Мальчик проснулся! Пойдем быстрее, мне ещё нужно успеть сделать завивку. А ты... – Она повернулась к отцу. – Смывай остатки известки с потолка.

Когда за уходящими хлопнула наружная дверь, Семен Александрович разжал пальцы. Кисть на длинной палке, которой он должен был смывать известку, хлопнулась об пол. Отец сложил руки за спиной, с видом Аристотеля посмотрел на потолок, словно пытался найти там разгадку сложной философской проблемы, а затем отправился в коридор. Остановился Семен Александрович перед грудой вещей. Груда покоилась на нескольких стопках спортивных журналов, которые он покупал каждую неделю. Семен Александрович наклонился и стал перебирать корешки. Выбрав нужный, он потянул за него. Журнал не поддался. Семен Александрович приложил усилие. Журнал стал выезжать, но вместе с остальными, которые лежали сверху. Отец этого не заметил, и в следующее мгновение вся груда шуб, пальто, курток, зимних шапок, перчаток и зонтов обрушилась на него.

Семен Александрович выполз из-под вещей, держа в руке заветный журнал.

– Количество голов в прошлом сезоне, – задумчиво повторил он и, бросив взгляд на бардак в коридоре, сокрушенно покачал головой. Семен Александрович собрал одежду обратно в кучу. Видеокассета с фильмом "Spark", которая лежала на самом верху, оказалась погребена под горой зимних вещей.

Глава 2.

Распахнув массивным бедром тяжелую дверь, Надежда Петровна Божедай вошла в просторный офис компании сотовой связи. Плетущийся следом Павлик не успел вовремя прошмыгнуть в закрывающуюся дверь и получил створкой по лбу.

Девушка-продавец в кабинке с удивлением смотрела на опустившуюся перед ней на стул повелительную даму и её сына, которому не досталось места, и он встал рядом, морщась и потирая ушибленный лоб.

– Нам нужен телефон без провода! – решительно заявила Надежда Петровна.

– Сотовый, – подсказал Павлик.

– Нам нужен сотовый телефон без провода. Только хороший!

– Вот неплохая модель, – произнесла девушка-продавец, – "Эриксон – Эр 320". Дисплей содержит пять строк, оснащен ВАП-браузером, имеет встроенный модем, который позволяет получить доступ к вашему компьютеру...

– У нас нет компьютера, – раздраженно сказала мама.

– Функция календаря поможет вам правильно организовать свое время. Существует так же функция голосового набора, с помощью которой вы можете вызвать абонента простым произнесением имени.

– Ясно, – изрекла Надежда Петровна, душу которой не затронула ни одна из функций телефона. – А где его сделали?

– Ну, – замялась девушка, – "Эриксон" полностью передали производство на Тайвань...

"Неправильный ответ", – подумал Павлик, с жалостью глядя на девушку-продавца.

– Вы что нам собираетесь подсунуть! – воскликнула мама. – Вы бы ещё Корею предложили!

– Мама, – потянул её за рукав Павлик. – Южная Корея один из лидеров по производству электроники!

– Не мешай! – ответила мама. – Мы кому покупаем телефон?

– Мне, – робко ответил Павлик.

– Вот и не мешай выбирать тебе хороший телефон! – Мама обратилась к девушке, произнося слова по слогам, словно вдалбливая простые вещи дебилу. – Де-ву-шка. Нам нужен хо-ро-ший сотовый телефон. Мы собираемся заплатить за него де-ньги! Так что не подсовывайте нам топорные изделия!

Девушка растерянно захлопала глазами.

– А что же вы хотите? – спросила она.

– Нам нужен телефон, который сделали в Японии или в Америке!

– В какой Америке? – совсем запуталась девушка, у которой в школе по географии всегда стояло "отлично". – В Южной Америке?

Павлику пришлось ещё раз посмотреть на неё с жалостью. Однако мама уже смотрела на неё с ненавистью.

– Не стройте из себя умника, – сказала мама так, что по коже побежали мурашки. – Вы за кого меня принимаете? Даже идиот знает, что когда говорят "Америка", имеют в виду США. Понимаешь, тупая ты кукла, – Сэ-Шэ-Аа!

Девушка посмотрела на покупательницу.

Быть может, она ошиблась в оценке одежды, и перед ней – богатая клиентка? Вроде нет. Простое платье, тонкая (не толстая) золотая цепочка. Прическа вряд ли из дорогой парикмахерской. Обычная "химия", выполненная где-то на кухне... И сын одет неброско.

Вряд ли они представляют зажиточную семью. Хотя, кто знает...

– Я прошу прощения! – произнесла девушка, включая обворожительную улыбку и, чувствуя, что если она и может растопить чье-то сердце, то только сердце сына. Мама – это неприступный ледяной айсберг, в котором можно окоченеть. – Вот отличная модель! Фирма "Сони", легкая, элегантная, с открывающейся крышечкой, которая защищает экран и кнопки. Цвет вы можете подобрать любой, но я бы посоветовала тональность индиго. Работа с телефоном проста и доставляет наслаждение. Присутствуют все функции, какие только существуют. Аппарат произведен в Японии!

– Мне он нравится! – с пылом произнесла мама, завороженная речью девушки. – Пробивайте!

Девушка сделала большую ошибку. Просто огромную. Она должна была сказать цену телефона прежде, чем клиентка произнесла заветное слово "пробивайте". Эта ошибка стоила ей испорченного дня и слез до поздней ночи.

После слова "пробивайте" Павлик отошел в сторону и отправился гулять по небольшому залу, в котором на стеклянных витринах были выставлены телефоны и принадлежности к ним. Он рассматривал аппараты с таким видом, словно к происходящему вокруг не имел никакого отношения. А между тем, мамин крик из кабинки делался все громче, нарастая словно снежная лавина, грозя смести и кабинки, и витрины, и сам офис услуг сотовой связи.

– ...Ироды недоношенные! Что же это вы делаете, буржуи проклятые! Последнюю копейку дерете с рабочего человека! Ах ты девка паршивая, и нашлось в тебе наглости сказать такую цену! Да чтоб тебя черти в аду за твои космы дергали, пугало крашенное!...

Павлик разглядывал телефоны, не забывая следить за речью матери, в которой почему-то иногда проскальзывали пролетарские мотивы. Мама работала бухгалтером, три раза голосовала за Ельцина, и к пролетариату имела весьма отдаленное отношение.

Из соседних кабинок выглядывали продавцы. Из дверей начальства на секунду появился менеджер, вроде как спеша на помощь, но прислушавшись к интонациям, быстро вернулся обратно.

Крик угасал, набор ругательств мамы постепенно исчерпывался. Уловив перелом, Павлик вернулся на свое место к тому моменту, когда мама возвела очи на чадо и спросила:

– Нет, ты видел?

– Да, мама, – ответил Павлик, с болью глядя на плачущую девушку-продавца.

Телефон достался Павлику самый простой и самый дешевый. Дешевле, пожалуй, не было.

Павлик рассматривал аппарат, пока мама диктовала паспортные данные, оформляя договор на себя ("Все равно ты денег не зарабатываешь, и за твою пустую болтовню по телефону придется платить мне", – сказала она.).

Девушка выводила слова в договоре, низко опустив голову и стараясь не поднимать заплаканного лица. Она в общем-то не была виновата в случившемся, она только потакала желанию клиента, но нельзя же безгранично верить, что желание клиента – закон. Наглядный тому пример – мама Павлика. Она хотела получить дешево телефон заведомо дорогого производителя, что изначально вело к конфликту, от которого пострадали обе стороны – и продавец, и покупатель. Девушка получила порцию отрицательных эмоций, Павлик – дешевый телефон. В выигрыше оказалась только мама. Она удовлетворила желание сына о покупке аппарата и высказала все свои мысли о службах сотовой связи, о людях, работающих там, и о физиологических особенностях людей, работающих в службах сотовой связи.

Павлику достался французский аппарат с минимальным набором функций, изрядно потрепанный и уже успевший пару раз сменить хозяина.

– Подожди меня на улице, – властно приказала мама. Павлик податливо кивнул. Выходя из дверей офиса он услышал слова Надежды Петровны:

– А на прощание, я хотела бы сказать вам, девушка...

Павлик не хотел слышать напутствия мамы. Бедная девушка наверное думала, что напутственного слова не будет.

Двери за спиной закрылись. Божедай не видел ничего вокруг. Все его внимание было сосредоточено на телефоне.

В детстве он хотел иметь конструктор "Лего", чуть позже – завести собаку. Когда подрос – мечтал о магнитофоне. Теперь сотовый телефон занимал его помыслы, и эта мечта осуществилась. В детско-юношеском возрасте Павлик не мог доказать маме практической ценности "Лего", собаки и магнитофона. Зато теперь, когда ему исполнилось двадцать лет и он учится на третьем курсе, Павлик мог спокойно строить логические цепочки и приводить аргументы, что для лекций, лабораторных, курсовых и экзаменов сотовый просто необходим, а его отсутствие может привести как минимум к вылету из университета.

Он смотрел на аппарат, не решаясь дотронуться до кнопок. Пусть пластмасса потеряла блеск, а корпус усеивали царапины – это был его собственный сотовый телефон.

– А ну дай-ка глянуть, Паха-птаха! – раздался над ухом прокуренный хриплый голос. Божедай неожиданно обнаружил, как телефон исчез из его рук и перекочевал в руки появившегося ниоткуда светловолосого парня. Глаза парня хитро прищурены, губы раздвинулись в неприятной улыбке.

Если для Божедая и существовал злой рок, то несомненно имя ему было Виктор Шалыпин. С Шалыпиным десять лет они учились в одном классе. Кроме каждодневных поборов, Витек устраивал пожары в школьном портфеле Божедая, выводил мелом на спине обидные прозвища, покрывал поверхность парты клеем так, что к ней прилипали руки. Обладая определенным талантом, Витек никогда не учился хорошо, балансируя "на грани". И как бы парадоксально это ни звучало, получать хорошие отметки помогал ему Павлик. В любом из школьных классов Шалыпин оказывался на задней парте за спиной Божедая. Все контрольные и сочинения Шалыпин списывал без угрызений совести.

После окончания школы Павлик поступил в университет, надеясь, что там-то он покажет себя другим, не мямлей. В университете, он думал избавиться от Шалыпина. Но не тут то было! Каким-то непостижимым образом Витек умудрился сдать экзамены и поступить на ту же специальность, в ту же группу, что и Божедай. Невозможно передать всю гамму чувств Павлика, когда на первой практике по физике он получил ощутимый тычок карандашом в спину и услышал слова, от которых похолодел, и которые уже надеялся забыть навсегда:

– А ну подвинься, Паха-птаха! Мне не видно твою тетрадку!

В тот момент Павлик ощутил себя словно в романе Стивена Кинга, в котором повзрослевших героев посещают мрачные личности из неприятных детских воспоминаний. Господи, он не хотел окончить жизнь, как в романе Кинга!

– Отдай телефон! – простонал Павлик. – Мне его только что мама купила!

– Мама? – переспросил Шалыпин и скривил иссушенные губы. Нижняя губа была разбита и из неё слабо сочилась кровь, которую он вытирал рукавом. На подбородке виднелись красные пятна.

"Да Витьку кто-то заехал в зубы!" – догадался Божедай.

В одной руке, которой он вытирал кровь с губы, у Шалыпина находилась почти пустая бутылка пива, в другой – сотовый телефон Павлика.

– Значит, мама купила? – повторил Витек, разглядывая трубку. – Передай маме от меня "спасибо", и скажи, что телефон мне нравится.

– Отдай!

– А как по нему звонить?

– Я не знаю! Я ещё ни разу не звонил! Отдай!

– Заткнись, хорек! – произнес Витек и ударил Павлика бутылкой в живот. Божедай согнулся от боли.

Тем временем, Витек допил пиво и бросил бутылку на цветочную клумбу, разбитую прямо возле лестницы, на которой стояли бывшие одноклассники и нынешние однокашники.

– Да это же просто! – воскликнул Шалыпин. Павлик поднял голову.

Шалыпин тыкал пальцем по кнопкам.

– Нужно набрать номер, – объяснил он, – и нажать кнопку с нарисованной трубочкой.

Он так и сделал.

– Алло!

– Не надо! Не звони! – запричитал Павлик. – Там только первые шесть секунд бесплатные! А остальные округляются до минуты! А минута в дневное время стоит...

– Не волнуйся! – заверил Витек. – Я меньше пяти минут говорить не буду... Алло! Хрюн? Как жизнь, волосатый?... Подумаешь – только расстались! Я вот, по сотовому звоню.

Павлик застонал от обиды. С развязным видом Шалыпин стоял перед входными дверями офиса и разговаривал по его, Павлика, сотовому телефону!

– Отдай!

Шалыпин шлепнул Павлика по рукам, которые он тянул к трубке.

– Пня встретил? ... Скока, Хрюн? Четыре пузыря на троих? Ну ты Геркулес!.. И как Пень поживает?.. Ха-ха... Два зуба ему вышибли? Ха-ха... Ну он прикололся!.. Слышь, волосатый, у тебя как со временем? Нужно лоха одного развести...

И все-таки Бог существует, защитник униженных и оскорбленных! В сверкающем сиянии он явился перед Павликом совершенно неожиданно. В образе мамы.

Она горделиво вышла из офиса, резко распахнув упругие массивные двери. Тяжелые створки двинули по Виктору Шалыпину, телефон вылетел из его руки, а сам Витек рухнул с лестницы на цветочную клумбу вниз головой.

Упав на колени, Павлик поймал телефон, счастливым образом не допустив его столкновения с бетонной лестницей. Мама недоуменно посмотрела на сына сверху вниз, потом перевела взгляд на развалившегося среди тюльпанов, трясущего головой Шалыпина. Затем вернула повелительный взгляд на Павлика:

– Ты чем тут занимаешься с новым телефоном?

Павлик поднялся. Он хотел сказать, что телефон вовсе не новый, телефон сменил уже двух хозяев, а Витек Шалыпин успел наговорить по нему минуты две. Павлик открыл рот и произнес:

– Я шнурки завязываю.

Шалыпин поднимался с газона, что-то бурча про очки и телефон. Одежда его была вымазана в черной липкой земле, из губы снова пошла кровь.

– Нашел место, где завязывать шнурки! – презрительно фыркнула мама. Пойдем, нечего тебе ошиваться рядом с бомжами.

"Бомж" Витек посмотрел на них таким взглядом, словно его, проведшего пятнадцать лет в психиатрической клинике, не долечив, выпустили на свободу.

– Эй! – закричал он вслед удаляющейся паре. – Я до вас ещё доберусь!

Павлик шел рядом с мамой и все время оглядывался.

Кого Шалыпин имел ввиду? Его или маму? Или их вместе?

И кто ему разбил губу?

Глава 3.

Памятник Котовскому – обычное место встречи для трех товарищей. Павлик не мог сказать точно, кем являлся этот высеченный из камня лысый мужик в бурке – героем или бандитом Гражданской войны, но лучшего места для встреч придумать было нельзя. Достаточно просто сказать: "В шесть у Котовского!" и все бы поняли.

Из офиса компании сотовой связи Павлик бежал сломя голову, но все равно опоздал.

– Извините меня, – виновато пробормотал он, обращаясь к двум поджидавшим его приятелям. Низенькому полному Юрику и атлетически сложенному Ковалевскому.

– Будешь наказан, – строго произнес Ковалевский. Он был высок, имел спортивную фигуру и крепкую шею. Он был красив и обладал таким пронзительным взглядом, от которого женщины падали в обморок. – Опоздавший проносит.

– Я сотовый покупал! – попытался оправдаться Павлик.

– Наконец и у тебя связь появилась, – обрадовался Юрик.

– Это не оправдание, – отрезал Ковалевский.

Павлик вздохнул.

Тем временем Юрик уже держал в руке деньги.

– Ну что? – спрашивал он. – Одну или две?

– Одну, – подал слабый голос Божедай. Юрик и Сергей с укором посмотрели на него.

– Он не уважает начало семестра, – сказал Ковалевский Юрику. Тот кивнул.

– Парни! – взмолился Божедай. – Я же до дома не доберусь!

– Он ещё и слабохарактерный, – сказал Ковалевский Юрику. Тот кивнул опять. Павлик насупился.

– Делайте что хотите! – произнес он, протягивая деньги.

– Мужик! – притворно-уважительным тоном произнес Прохоров.

Кафе "Вьюн" располагалось в подвале здания городского комитета по пользованию природными ресурсами. Стоящие посреди зала две увитые плющом колонны и стены кафе, зеленеющие от вьющихся растений, пытались оправдать название заведения, но в народе все равно прижилось название "Пьюн". Возможно потому, что чиновники из комитета с верхнего этажа частенько захаживали сюда в обед и после работы.

В самом углу находилась стойка бара, где официантки отдавали заказы и считали деньги. В углу стойки работал телевизор.

Пройдя мимо таблички "Штраф за употребление собственного спиртного 1000 рублей", они уселись за любимый столик у стены. Посетителей было немного.

– Девушка, девушка! – защелкал пальцами Ковалевский. – Подайте меню.

Официантка ловко запустила в него папкой с вложенным листком расценок, Сергей едва успел поймать её.

– Все здесь нравится, а вот обслуживание – дикое! – пробормотал он, раскрывая папку. – Так, возьмем два пакета сока, по салату.

– Горячее там есть? – поинтересовался Юрик.

– Бифштекс, жаркое, эскулап...

– Эскалоп! – уточнил Павлик.

– Какая разница! – возразил Ковалевский.

Юрик кивнул и успокоился, будто всего лишь хотел услышать эти названия, а не заказывать их. Сергей положил меню на стол и оглянулся на официантку, которая принимала заказ у другого столика.

– Ну, чего сидишь? – спросил он, глядя на Павлика. – Доставай.

Павлик аккуратно выгрузил из внутренних карманов куртки две бутылки "Столичной" и быстро поставил их под стол.

– Да не суетись, Павлик! – улыбнулся Сергей. – Все нормально.

– У меня нет тысячи, чтобы заплатить штраф.

– Этого не потребуется.

Ковалевский был удивительным человеком. Спектр его увлечений казался широчайшим. Он разбирался в электронике, обожал хорошую музыку, увлекался книгами фантастики и великолепно вел хозяйственные дела. Кроме этого он занимался легкой атлетикой, каждую неделю заводил новый роман, отчего получил прозвище "Мачо". В свои двадцать лет он успел жениться, завести ребенка и развестись. Сергей жил в отдельной квартире, имел трехгодовалые "Жигули" и платил со стипендии алименты.

Павлик всегда завидовал свободной и хаотичной жизни Ковалевского. Мама пристрелила бы Божедая-младшего, если бы Павлик заговорил об отдельной квартире или хотя бы о переселении в общежитие. "Ты же погибнешь один, как гибнут в саванне животные, выпущенные из зоопарка! – представлял он её слова. – Ты не умеешь зарабатывать деньги, и потом – как ты останешься без мамы?"

Как он останется без мамы!

– Сергей, у меня проблема, – произнес Павлик. – У меня проблема с Шалыпиным. Достал он меня уже. Сейчас вот, когда я телефон покупал, он поймал меня у входа и стал по моему сотовому звонить. А потом получилось так, что мама открыла двери и сбросила его в цветочную клумбу.

– В клумбу! – не поверил Сергей.

– Да.

Прохоров и Ковалевский захохотали.

В телевизоре появился рекламный ролик. Парни вскочили со стульев, чтобы лучше видеть экран.

Картинка показывала бескрайнюю пустыню, в песках которой неизвестно как увязла вазовская "десятка". Капот машины был поднят, а рядом обливающийся потом мужчина растерянно развел руки в стороны.

– Сломалась машина? – раздался насмешливый голос за кадром.

Картинка сменилась. Темный переулок, интеллигенту в очках и с портфелем перегородили дорогу три сомнительных субъекта.

– Вам нужно срочно вызвать милицию?

Зал аэропорта. Светловолосая деловая женщина суетливо поглядывает на часы и беспомощно смотрит на длинный ряд кабинок телефонов-автоматов, в каждой из которых разговаривает человек.

– Вам нужно срочно позвонить?

– Купите сотовый телефон! – дружно закричали парни, опережая финальную фразу рекламы.

Приятели опустились на стулья. Сергей повернулся, оглядывая зал, и произнес:

– Где же наша официантка?

– Я не все рассказал, – продолжил Павлик. – Он ещё звонил какому-то Хрюну и предлагал "развести" меня. Серега, что дальше-то делать? Мне предстоит целых три года учиться с ним!

– Вот это ещё неизвестно! – ответил Ковалевский. – Витек ещё экзамены не сдал с прошлого семестра. Я думаю, он скоро вылетит из университета.

– Чего ты его боишься! – воскликнул Юрик, блеснув очками. – Я сегодня тоже наткнулся на него. Он тоже пытался лапать мой телефон, так я ему так врезал, что пару зубов наверное вышиб, а уж губу точно разбил!

Павлик ошарашено смотрел на маленького Юрика, а Сергей молча пожал ему руку, после чего сказал:

– Ты выполнил мое желание. Мне всегда этого хотелось!

– Юрик! – произнес Павлик. Фрагменты мозаики сложились в голове. Только теперь я понял. Так это он тебя собирался "развести"! Мама столкнула его уже после того, как он звонил этому Свину... или Хрюну.

– Подумаешь! – махнул рукой Прохоров. – Снова в рожу получит!

– Юрик, – серьезно сказал Ковалевский. – Шалыпину, конечно, справедливо дать в морду только за то, что она у него такая есть. Однако его все-таки стоит опасаться.

– Переживем! – снова махнул рукой Юрик. – Так где же наша девушка?

Еще минут пять они просидели в ожидании. Всех официанток словно ветром сдуло.

– Уже целых пять минут сухие сидим! – возмущался Юрик. – Пойду схожу за ней.

– Погоди, – сказал Ковалевский и достал сотовый. Он порылся в своей записной книжке и набрал какой-то номер.

На стойке бара зазвонил телефон. Развалистым шагом к нему подошла полная барменша. Она неспешно сняла трубку и произнесла дежурное:

– Алло?

– Девушка! – заговорил Сергей в трубку. – Это вам звонят из Министерства пищевой промышленности. Срочно пошлите официантку к столику номер восемь! Да-да, бегом! У вас в солонке соль с повышенным содержанием Цэ-О-Два! Срочно!

Лицо барменши изменилось. Она метнула взгляд в полутемный зал, но от стойки бара их столик не разглядеть. Тогда барменша что-то крикнула. Из служебного входа к столику быстрым шагом направилась официантка.

– Наконец-то! – произнес Ковалевский, когда девушка появилась возле него. – Нам два графина томатного сока, три салата "Нежность", только понежнее, и жаркое с картофелем фри вон для того симпатичного молодого человека в очках.

– А что у вас с солью? – спросила официантка.

– Она у вас не йодированная!

– И что?

– Ничего.

Официантка пожала плечами.

– А спиртное будете брать?

– Нет, – отрезал Ковалевский. – У нас от него изжога.

Раз Павлик сегодня провинился, то он был и проносящим, и разливающим. Для конспирации водку наливали прямо в томатный сок, однако Павлик подумал, что конспирацию они соблюдают не до конца. Посторонний человек мог обратить внимание на трех молодых людей, которые наливают сок порциями, почему-то чокаются стаканами с соком и выпивают до дна, а после этого один из них долго морщится и отплевывается, словно у томатного сока давно истек срок годности.

После первой порции "кровавой Мэри" Павлик согрелся. После второй – он начисто забыл про Шалыпина. После третьей – рука его потянулась обнять сидящего рядом Юрика. Ковалевский смотрел на них, улыбаясь. Алкоголь его, казалось, вовсе не брал.

– А я этим летом свой бизнес пытался открыть, – сказал Юрик.

– Да ты что! – не поверил Павлик.

– Точно! – кивнул Юрик, отхлебнув сок из стакана. – Только бессмысленное это дело. Все денежные жилы давно разобраны, везде сидят сильные конкуренты с низкими ценами. Без начального капитала бизнес не откроешь. А как его скопить, начальный капитал? Не на стипендию же!

– Бизнес легче всего делать женщине, а не мужчине, – продолжил тему Ковалевский. – Я как-то раз к одной подвалил – поехали, говорю, ко мне домой. А эта краля опытной оказалась. Тут же мне устроила проверку на вшивость. Ткнула пальчиком в бутылку бренди за пятьсот рублей и говорит, чтобы я её купил. Я говорю: "Милая! У меня дома стоит водка за пятьдесят, если надо – найду шампанское. Но такой пузырь не потяну". Тогда до свидания, говорит. Я недоумеваю. Она мне по-знакомству раскрыла секрет. Оказывается, она так проверяет – богатый мужик или нет. Это её планка, бутылка бренди за пятьсот рублей. Если мужик без колебаний покупает, значит у него деньги есть, она пойдет с ним. Возможно, он женится на ней, возможно когда-нибудь окочурится. Может от старости свалится, может конкуренты по бизнесу прихлопнут. В любом случае денежки достанутся ей. Вот такой бизнес по-женски.

– Нам так денег не заработать.

– Вот уехать бы в Германию, – мечтательно произнес Ковалевский.

– Мальвинин вернулся из Германии, – напомнил Павлик.

– Да забудь ты про этого Мальвинина! В течение года у тебя будет не один повод поговорить о нем. Но жилетку я не надену, чтобы ты в неё не плакался... Я говорю о другом. Уехать бы насовсем.

– Куда ты поедешь без денег! – сказал Павлик.

– Да, черт возьми! – согласился Ковалевский. – Деньги – это главное. Без денег там нечего делать, а с деньгами и здесь неплохо!

– Хотел бы я быть миллионером, – сказал Павлик. – Как Спилберг, например.

– Твой Спилберг пашет, как боров! – сказал Юрик. – Хорошо бы деньги просто так найти!

– Давай выпьем за то, чтобы мы разбогатели! – провозгласил Павлик. Пусть мы будем богатыми, и чтобы мы жили на ранчо в Америке!

Они выпили за это.

Стоял теплый чудесный вечер той поры, когда не успело закончиться лето, а осень ещё не вступила в свои права. Деревья загадочно шелестели листьями, на небе светила полная луна, по пустой улице из симпатичных двухэтажных домов, построенных ещё до революции, двое молодых людей тащили третьего.

– А почему мы так быстро ушли из кафе? – очнувшись, осведомился Павлик, с удивлением взирая на незнакомую улицу, по которой они продвигались.

– Мне кажется, что барменша звонила в милицию, – пыхтя, произнес Юрик. Павлика качнуло, тройку повело в сторону, и они замерли. Постояв пару секунд, они двинулись дальше.

– Как она заметила, что мы пьяные?

– Тебя трудно было не заметить, Павлик, – раздался с другой стороны голос Ковалевского, – когда, забравшись на стол, ты стал кричать: "Я Майкл Джордан" – и попытался изобразить "лунную походку" Майкла Джексона.

– Я перепутал Джордона с Джексоном?

– Наверное, – ответил Ковалевский и внезапно сменил тему. – У тебя сколько денег осталось?

– Стоп! – произнес Павлик. Троица остановилась. Павлик долго шарил по карманам, под конец вытащив монету.

– Пять рублей! – оценил Ковалевский. – Гуляем!

Божедай наклонился вперед и открыл рот. Сергей и Юрик быстро отстранились, продолжая держать товарища. Павлик некоторое время стоял так, ожидая, когда содержимое желудка польется из него, но, не дождавшись, потянул приятелей дальше.

На перекрестке улицы Вяземской и Лавренцовского проспекта он начал приставать к двум девушкам, причем Ковалевский и Прохоров продолжали крепко держать его. Обычно застенчивого Павлика на этот раз прорвало.

– Девушки! – закричал он на всю улицу. – Девушки! Поехали в ночной клуб "Аргон"!

Девушки предпочли проигнорировать подвыпившего молодого человека, которого к тому же поддерживали с двух сторон.

– Девушки! – закричал Павлик, поморщился и поднял глаза на Ковалевского.

– Отпустите меня! – приказал он.

Сергей и Юрик осторожно отняли руки от куртки Божедая, но как только это произошло, Павлик тут же начал падать. На середине траектории крутого пике они сумели подхватить его.

– Отпустите меня! – кричал Павлик. – Девушки! Поехали в ночной клуб! Сейчас поймаем тачку, возьмем шампанского!

– Это на пять-то рублей! – едва слышно пробормотал Ковалевский.

– Поехали в ночной клуб! – не унимался Павлик. – Я хозяин ночного клуба! Это – двое моих телохранителей!

Девушки засмеялись и сели в припаркованный неподалеку "лексус" с открытым верхом. Взвизгнув покрышками, кабриолет сорвался с места и обдал троицу выхлопными газами.

– Господи, Джедай, надо же так нажраться! – сказал Юрик. – Мы же пили на ровнях!

– На себя посмотри, – с трудом изрек Павлик.

– Главное в милицию не попасть, – озабочено произнес Юрик, блеснув стеклами очков. Павлик вновь наклонился вперед, товарищи отстранились. Павлик постоял некоторое время, страшно рыгнул и только сплюнул на асфальт.

– Главное в милицию не попасть! – заплетающимся языком повторил Юрик, когда они двинулись дальше, раскачиваясь в унисон. – Там долго разбираться не будут. У них план по таким алкоголикам как ты.

– Я хозяин ночного клуба, – произнес Божедай.

– Значит, у них план по хозяевам ночных клубов.

– Да ладно! – сказал Ковалевский. Он выглядел лучше остальных бодреньким, подтянутым. Но на самом деле, как только он оставался один, его начинало кружить, и спокойствие он приобретал, только схватившись за Павлика. – Все нормалек, Юрик! Парень – крепыш! Посмотри, как он держится!

В этот момент Павлика так повело в сторону, что вся троица едва не упала на декоративный кустарник, сопровождающий пешеходную дорожку.

В одном магазине Ковалевский купил бутылку пива и хрустящий картофель с перцем. В тот момент, когда он расплачивался, Павлик протянул руку через прилавок и схватил с полки бутылку водки.

Увидев это безобразие, полная продавщица закричала и схватилась за бутылку с другой стороны. Павлик тянул бутылку и ругался такими словами, каких от него ещё никто не слышал. Юрик с Сергеем некоторое время с раскрытыми ртами наблюдали за этой сценой, а затем набросились на Павлика, отняли бутылку и вернули продавщице.

– Что же ты делаешь, Джедай! – с укором произнес Ковалевский. – За все надо платить.

Они повернулись к прилавку спиной, и в этот момент продавщица с криком огрела Павлика длинным батоном "багет", по-своему интерпретировав слова Сергея. Батон сломался, Павлик подхватил отломившийся кусок и хотел было броситься через прилавок, но Сергей с Юриком вовремя вывели его из магазина.