Текст книги "Сюжет"

Автор книги: Олег Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

В фильме ни с того ни с сего появлялись неизвестные люди, мешали главному герою, пытались его убить, подсовывали ему большегрудых девиц. Узкоглазый Комбо падал в помойные ямы, гремел по железным лестницам полуразрушенных металлургических заводов, разбивал в баре бутылки о головы преследователей. Пару раз он успел переспать с разными девицами, и эти сцены Ковалевский назвал лучшими, руководствуясь не игрой актеров и постановкой, а количеством обнаженного женского тела на минуту фильма.

Девушка, которую он спас вначале, больше не появлялась. В сюжетные дыры этого фильма мог провалиться слон. Павлик то и дело вздыхал, просматривая следующий эпизод. И так продолжалось почти полтора часа. Драки, погони, перестрелки, ломаный ход сюжета. За всеми "плохими парнями" стоял один человек, которого харкающие кровью, умирающие на руках у Комбо преследователи называли Мастером. В конце фильма бывший полицейский все-таки отыскал сокровища на какой-то свалке под ржавым автобусом с круглыми фарами. Как только он приблизился к сокровищам, на экране появилась надпись:

"Конец".

– Все! – перевел дух Юрик.

– Гениальный фильм! – с укором глядя на Павлика, произнес Ковалевский. Божедай прятал глаза.

– Я не знал, о чем фильм, – оправдываясь, произнес он, мучительно думая о том, почему не заметил эпизод, который наблюдал, когда в первый раз смотрел фильм. Эпизод, в котором трое громил в черных пальто допытывались о каком-то чипе у главного героя.

– Фильм просто потрясающий! – продолжал издеваться Ковалевский. – Я думаю, пара "Оскаров" украсят его черно-белые титры в самый раз.

– Слушайте, а я так и не понял – в какой стране происходило действие? – пожаловался Юрик.

– Это ты нам фильм переводил, – сообщил ему Сергей. – Если ты не понял, то о нас и говорить нечего!

Юрик поглядел на часы.

– Так! – воскликнул он. – Нам нужно спешить в университет.

– Плевал я на университет, – сказал Сергей. – Вы мне настроение испортили этим фильмом. Пойду утешаться к Галочке.

– Той, что с Центрального проспекта? – поинтересовался Павлик.

– Нет, она из Перестрелкино, – ответил Ковалевский, быстро глянув в зеркало и легким взмахом поправил прядь выбившихся из прически волос.

После фильма Павлик отправился на следующую лекцию, но Юрику не хотелось на неё идти. Прогуливаясь по пустым коридорам он нос к носу столкнулся с заведующим кафедрой Зурабом Николаевичем Кабашвили, выходящим из своего кабинета.

Высокий, стройный, аккуратный, одетый в извечный костюм-тройку, Кабашвили являл собой истинный облик университетского профессора. Волосы его были наполовину седыми, на горбатом носу сидели очки с такими толстыми линзами, что глаза с трудом просматривались сквозь них. Кабашвили считался одним из "нормальных" преподавателей. Его лекции разбавлялись шутками, смешными историями и слушать их было одно удовольствие.

– Господин Прохоров! – удивленно произнес завкафедрой с легким грузинским акцентом. – Если мне не изменяет память, у вас сейчас должна идти лекция по контрольно-измерительным приборам!

– Да, я знаю, – спокойно ответил Юрик. – Но я спешу к Аренштейну. У него наметился прорыв!

– Да что вы говорите! – почти не высказал удивления Кабашвили. – И где же у него наметился прорыв? В трубе водяного отопления?

– Нет... – Юрик замялся, понимая, что профессор не поддался на выдуманную второпях ложь. – Просто...

Кабашвили взял его за руку.

– Не надо лгать, Юрий, – сказал он. – Я ценю вас как талантливого студента. Возможно – как будущего великого ученого. Но прежде чем стать таковым, нужно учиться.

Юрик опустил голову. Ему сделалось стыдно.

– Мне скучно на лекции, – признался он. – Что проку терять два часа, когда я усваиваю материал, прочитав чужие записи за десять минут!

На этот раз настала очередь замолчать Кабашвили.

– Понятно, – ответил он наконец. – Но тогда, что вам нужно от университета, господин Прохоров? Вы хотите получить красные корочки или чему-то научиться?

Юрик поднял голову и взглянул в понимающее лицо заведующего кафедрой.

– Я сам толком не знаю, – сказал он. – Мне не приходил в голову этот вопрос.

– Тогда задумайтесь, Юрий, – посоветовал Кабашвили. – Вы подаете большие надежды. Было бы очень обидно, если бы после окончания "Автоматизированных процессов" вы ушли в коммерцию или бизнес. Да, наука сейчас не денежная сфера. Но вам предстоит выбрать то, чего желает сердце. Поэтому, простите что повторяюсь, внимательно подумайте – к чему вы стремитесь, обучаясь нашей специальности. Если захотите учиться, приходите ко мне в любое время. Обсудим, как можно выйти из положения... А теперь извините, господин Прохоров, мне нужно идти.

Кабашвили покинул его походкой уверенного человека, и Юрику вдруг сделалось завидно. Он прислонился к стене и поглядел профессору вслед. Прохоров в самом деле не знал, зачем поступил в университет, в котором ему все дается без особых усилий.

Погруженный в раздумья, Юрик вошел в кабинет к Аренштейну. Марина Мальвинина отсутствовала, и Прохоров опустился на её место.

– Сегодня я сделал прорыв! – тайно сообщил ему Лева.

– В трубе водяного отопления? – спросил Юрик.

Лева обиделся.

– Я тебе ничего не скажу!

– Ладно, Лева, извини меня, – примирительно произнес Прохоров. Что-то день не выдался. Неудачный какой-то день. Мальвинин появился и устроил головомойку Божедаю, фильм, который мы посмотрели, оказался откровенно дрянным, а тут ещё Кабашвили поймал меня прогуливающим лекции.

Лева искоса поглядел на него.

– А может, ты сам виноват в этом неудачном дне?

– Кто знает, – грустно произнес Юрик. – Ладно, не обижайся. Рассказывай!

– Так вот! – с горящим взором произнес Аренштейн. – Робот будет приносить тапочки!

Юрик посмотрел на него так, словно что-то упустил.

– Тапочки?

– Да, тапочки!

– Зачем?

– Ну, как! – возмутился Лева. – Вот захотелось тебе пойти куда-нибудь – а тапочек нету!

– У меня тапочки всегда на ногах.

– А если ты спишь?

– Они стоят возле кровати. Я в любой момент спущу ноги с кровати и надену их.

– А если ты пришел с улицы?

– Они стоят в прихожей.

– А... – начал Аренштейн и замер, не в силах вообразить ещё какую-нибудь ситуацию.

– Лева, это идиотская идея, – откровенно признался Юрик.

– Ты не понимаешь!

– Зачем промышленному роботу приносить тапочки? Это только усложнит его.

– Всего пара лишних захватов.

– Это чушь!

– А если ты сидишь в тапочках, но пришел друг, которому тапочки понадобятся! – нашелся наконец Лева.

– Я принесу ему эти тапочки сам, – ответил Юрик, не думая. – Лева, хватит заниматься ерундой. Кабашвили уже разгонит нас через полгода, а мы ещё не отошли от разработки концепции!

– Кроме промышленного применения, это будет идеальный домашний помощник!

– Но тапочки ему носить не обязательно!

– Человеку это удобно.

– Пусть этот твой человек заведет собаку. Она тоже умеет тапочки носить.

– Собаку нужно кормить, выгуливать, следить за ней. А робот...

– Только не начинай сначала! – остановил его Юрик.

– Я – аспирант! Я – руководитель проекта!

– И что ты хочешь этим сказать! – угрожающе произнес Юрик.

– Ничего! – испугался Аренштейн.

– Если спроектируешь захваты для ношения тапочек, я напишу такую программу, что этот робот будет хватать тебя за ноги этими захватами!

Аренштейн не на шутку испугался.

– Не надо, – произнес он. – Я хочу, чтобы робот соблюдал законы робототехники Азимова!

– Может, тебе лучше фантастику писать? – ехидно спросил Юрик.

Лева опустил голову.

– Вот так, – произнес Юрик, словно заботливая мамочка. Одновременно он попытался удобнее устроиться перед столом. – Обойдемся без подношения тапочек. Ладно? Доставай свои чертежи.

Юрик вышел от Аренштейна совсем измученным. Идиотские идеи и их реализация лезли из Левы каждые десять минут. Хотя Юрик не был лишен фантазии, но с Левой работалось тяжело.

Прохоров шел по университету. Еще не прозвенел звонок, но он близился. В предвкушении бряцающего звука замерли стены и спертый воздух в коридорах. Юрик размеренно двигался к выходу из здания, каждый шаг гулко проносился в узких проходах.

Справа находился огромный стенд с объявлениями по факультету. В основном тут висели записки преподавателей о переносе занятий или с информацией о зачетах, объявления кафедр, плакаты, приглашающие посетить областную филармонию или городской цирк, а так же бумажки с шутками, прикрепленные студентами.

Юрик почти прошел мимо, как что-то заставило его остановиться. Он обернулся.

Среди мешанины объявлений висел пришпиленный кнопкой тетрадный листок. На листке была неумело нарисована рыба, несущая на спине корзину.

Юрик поглядел на рисунок и помотал головой.

Ему вдруг вспомнилось, как однажды, напевая песенку "Не оглядывайся на ангелов" английской группы "Оазис", он открыл почтовый ящик и вытащил на свет газету, на последней странице которой был напечатан текст этой песни. Юрик тогда подумал о невероятном совпадении, хотя маленький червь подтачивал его изнутри, шепча о таинственном волшебстве.

Рисунок, висевший сейчас на доске объявлений машиностроительного факультета, в точности соответствовал рисунку из фильма, который приятели посмотрели у Павлика два часа назад. Только там рыба была нарисована не на листке бумаги, а на стене переулка, где в начале фильма бывший полицейский Комбо спас от грабителей блондинку.

Невероятное совпадение...

– Помогите! – внезапно раздался с лестницы женский крик. Юрик почувствовал, как похолодела спина. Сердце замерло.

...(Help me!)...

– Помогите! – снова закричал женский голос.

Юрик оставил доску объявлений и бросился на лестницу.

На одной из площадок, пролетом ниже кафедры теплотехники, двое детей пытались отобрать что-то у преподавательницы английского языка Тамары Николаевны Больц. Со стороны это казалось шуткой. Двое детей и взрослая женщина просто забавляются. Вот только лицо взрослой женщины портило впечатление. С таким лицом не играют с детьми. На лице Тамары Николаевны застыла смесь удивления и испуга, словно невинная игра превратилась в нечто более ужасное.

Увидев сбегающего по лестнице Юрика, Тамара Николаевна жалобно воскликнула:

– Юра! Помоги мне!

Дети повернули к нему свои лица, и Юрик с ужасом понял, что они вовсе не дети.

На него смотрели два уродливых лица. Утрированные черты, большие рты и взрослые морщины на лбу. Лица были желтыми, с узким разрезом глаз.

...(желтолицые карлики)...

Юрик замер, ни в силах сдвинуться с места.

Воспользовавшись его замешательством, желтолицые карлики дернули что-то на себя, раздался треск. Но это был не просто звук разрываемой бумаги. Чего-то более плотного, похожего на ткань.

Оглушительно прогремел звонок, выведя Юрика из состояния оцепенения. Звук звонка заставил карликов вздрогнуть, и они оставили Тамару Николаевну, бросившись вверх по лестнице.

Юрик посмотрел им вслед и подбежал к преподавательнице английского языка. Она судорожно поправляла пиджак и юбку. Руки её заметно тряслись.

– Спасибо, Юра, – дрожащим голосом прошептала она и обессилено прислонилась к стене.

– Я ничего не сделал, – произнес Юрик и почувствовал, что голос его настолько слаб, словно он долгое время болел ангиной.

– Хорошо, что ты спугнул их... – Она нервно поправила сбившиеся волосы.

– Вы... – начал Юрик. – С вами все в порядке?

Студенты начали заполнять лестницу. Девушки, парни с сумками и тетрадками беззаботно спускались и поднимались. Шутили, смеялись, были серьезными, но не настолько, чтобы осознать – что сейчас произошло на лестничной площадке, пролетом ниже кафедры теплотехники.

– Да, – ответила Тамара Николаевна. – Со мной все нормально...

Она замерла. Юрик посмотрел на нее. Сердце стучало, словно колеса паровоза, в топку которого накидали дров.

– Только они украли карту...

Юрик почувствовал, что не может вздохнуть. Горло перехватило, грудные мышцы вдруг сжались так, что казалось скрипнули ребра.

Он опустил взгляд и увидел в руке Тамары Николаевны клочок рыжей плотной бумаги, похожей на ткань.

– Они потянули, но я держала крепко...

– Подождите меня, – сказал Юрик. – Подождите меня здесь!

Тамара Больц нерешительно кивнула. Юрик бросился вверх по лестнице в том направлении, где исчезли желтолицые карлики. Он бежал, расталкивая студентов. Кто-то недовольно вскрикивал, кто-то пихался в ответ. Одна девушка выронила тетради.

"Хорошо, что они побежали наверх! – на ходу рассуждал он. – Если бы они побежали вниз, то скрылись бы на улице. А вверху только коридоры кафедр, каждый из которых заканчивается тупиком!"

Он заглянул в коридор кафедры теплотехники и крикнул проходящим мимо студентам:

– Ребята, вы не видели пару желтолицых карликов?

Ответом были непонимающие взгляды и покручивание пальцем возле виска.

"Значит, здесь они не появлялись, – подумал Юрик. – Не обратить внимания на двух маленьких уродцев трудно."

Юрик побежал дальше по лестнице, на ходу набирая номер Божедая.

– Абонент временно не желает принимать сообщения, – раздалось из трубки.

Черт! Точно!

Павлик предупреждал, что отключит телефон, потому что собирается учить лекции по Теории автоматического управления. Ему сегодня досталось от Мальвинина...

Он набрал номер Ковалевского. Сергей не отвечал.

Проклятие!

Юрик влетел на следующую кафедру. Лампочки под потолком почему-то не горели, но было видно, что коридор пуст. Навстречу Юрику попалась лишь одна девушка.

– Вы не видели здесь двух желтолицых карликов? – воскликнул запыхавшийся Юрик.

– Желтолицых? Не знаю... Видите, что у нас творится? – Она показала на негорящие лампочки под потолком. – А вот пару каких-то карапузов я тут видела. Они скрылись в конце коридора. Кажется, в мужском туалете.

– Спасибо! – воскликнул Юрик и вошел в коридор.

Желтолицым некуда податься из мужского туалета. Кафедра находилась на восьмом этаже и прыжок из окна вряд ли спас бы их от преследования. Скрывшись в туалете, они оказались в ловушке. Правда, Юрик не знал, что будет делать, когда встретится с ними...

Он двинулся в темный коридор.

– Эй, Прохоров! – раздался окрик из-за спины. Юрик обернулся. В светлом пятне выхода маячили две темные фигуры. Одна из фигур была очень здоровой, вторая – щуплой, но высокой. Лиц не различить, но по голосу Юрик безошибочно узнал окликнувшего его человека.

Фигуры приближались. Юрик сглотнул.

– Эй, Прохоров! – насмешливо произнес Витек Шалыпин. – Куда спешишь? Мы едва успели за тобой!

– А, Витек! – деловито произнес Юрик так, словно только что узнал Шалыпина. – Хочу тебя поздравить с вылетом из университета. Ты это заслужил.

Витек был в два раза тоньше своего приятеля, голову которого покрывали длинные спутанные волосы. Когда дружок Шалыпина повернулся, отблеск света упал на его обнаженное плечо и на миг осветил татуировку свиного рыла. Хрюн! Павлик слышал недели две назад, как Шалыпин, разговаривая с Хрюном по сотовому, предлагал "развести одного лоха". Этим "лохом" был Юрик.

– Ха-ха, Прохоров! – Витек пропустил обидную реплику Юрика мимо ушей. – Как поживаешь, очкастый?

– Да уж лучше тебя!

Парочка надвигалась, и Юрику ничего не оставалось, как отступать. Он был ниже Витька на целую голову, а уж сравнивать себя с его приятелем даже не стоило. Вместе они задавили бы Прохорова одной только массой. Вскоре Юрик почувствовал, что оказался прижатым к стене.

– Послушай, Юрик... – Витек положил руку на его плечо. Прохоров с отвращением стряхнул её.

В темноте Юрик не мог разглядеть выражения лица Шалыпина, но предполагал, что сейчас на нем играет нагловатая усмешка.

– Что же это? – словно недоумевая, произнес Витек. – Почему же мне нельзя до тебя дотронуться?

– Ты что, гей, раз хочешь дотронуться до меня?

Юрик по-прежнему не видел лица Шалыпина, но надеялся, что стер с него ухмылку.

– Ты не остри, очкастый, – вдруг подал голос волосатый спутник Шалыпина. – Ты должен Витьку.

– И что же я ему должен?

Витек попытался что-то сказать, но не успел. Волосатый спутник опередил его.

– Ты взял у него деньги и не вернул!

– Я? – искренне удивился Юрик. – Взял деньги у этого неуча?

Он засмеялся. Засмеялся искренне.

– Да я быстрее удавлюсь, чем попрошу у него взаймы!

– Давай покончим с ним, – произнес нетерпеливо Витек. Похоже ему не нравилось, как развиваются события. В голове он строил совершенно другой план.

– Погодите-погодите, – сказал Юрик. – Может, вы подскажете, когда я брал у него деньги?

– Брось извиваться, сопля! – сердито произнес волосатый.

– Нет, погодите! Вы утверждаете, что я взял у господина Шалыпина деньги, но сами деньги не требуете, а просто хотите меня избить.

– Хватит болтать! – воскликнул Шалыпин, и толкнул Юрика. Он хотел его спровоцировать, но Юрик не поддался.

– Ты можешь вернуть деньги? – удивился амбал и повернул голову к Шалыпину.

– Брось, Хрюн, – недовольно отозвался Витек. – Я с него эти деньги уже три месяца трясу. Мне надоело это!

– У меня есть деньги, – произнес Юрик. – Прямо сейчас, вот в этом кармане!

– Зачем его бить, если у него есть деньги? – спросил Хрюн.

– Да, зачем, Витек? – подхватил Юрик. – Зачем, если по всем правилам уличных ростовщиков я не против вернуть долг даже с процентами? С хорошими процентами! И деньги у меня есть. Прямо сейчас!

– Так давай их! – сказал Хрюн.

– Но на самом деле денег я у Шалыпина не занимал. И он это прекрасно знает. Деньги – это только предлог, чтобы натравить тебя на меня, Хрюн. Дело в другом...

Витек толкнул Юрика, и он ударился затылком о стену. Очки слетели, но Прохорова было уже не остановить.

– Он хочет избить меня, но боится подойти один. Потому что восьмого сентября я уже хорошенько врезал ему.

– Бей его! – закричал Витек.

В темноте просвистел кулак. Юрик попытался закрыться, но без очков ничего не видел. Кулак врезался в щеку, Юрик почувствовал, как раскрошились зубы во рту. Витек врезал ему другой рукой и попал по уху.

Волосатый Хрюн недоуменно наблюдал за избиением низкорослого Прохорова.

– Видишь! – воскликнул Юрик. – Он побоялся сказать тебе правду о том, что получил в харю от какого-то очкарика. Да он же трус!

Шалыпин врезал коленом в живот, и Юрика согнуло.

– Трус! – прошептал он вместе с выдыхаемым воздухом.

– Витек! – подал голос Хрюн. – Заподло так делать...

– Молчи, волосатый! – в ярости закричал Шалыпин и ударил Юрика ногой по склоненной голове.

– Просто трус... – шептал Юрик. Последнее, что он помнил, это сладковатый привкус крови во рту.

Валявшегося без сознания Юрика на полу темного коридора нашла одна из преподавательниц кафедры, которая выбежала на шум и увидела, как две темные фигуры спешно покидают место преступления. В медпункте Юрик окончательно пришел в себя. Слева во рту был выбит зуб. Ухо, по которому пришелся удар кулаком, горело и раздулось. Удар ногой попал по лбу и в общем не причинил особого вреда. Единственное, что удручало – очки Юрика оказались раздавлены, а без них он почти ничего не видел.

– Кто это был? – спрашивал Кабашвили, когда медсестра накладывала шов на его рассеченный лоб.

Юрик скривил рот, пытаясь изобразить недоумение, но лишь простонал от боли. Левый край нижней губы распух.

– Я не знаю, кто они были, – ответил он.

– Чего они хотели? – обеспокоено спросил Кабашвили.

– Наверное, денег... Но я им не дал. Вот они меня за это...

– Нужно вызвать милицию, – сказал завкафедрой.

– Не стоит, – ответил Юрик. – Мне нечего им сказать.

– Смотри, Юрик. Это твое здоровье. Твой организм.

– Как-нибудь перенесу.

Он поднялся. Без очков перед глазами все расплывалось – лица, предметы.

– Вот вам свинцовая мазь, – сказала медсестра. – Перед сном нанесите её на синяки.

– Спасибо, – ответил Юрик, поднимаясь.

– Ты сможешь без очков дойти до дома? – спросил Кабашвили.

– Не переживайте! – махнул рукой Юрик.

– Я тебя провожу до дверей.

Они осторожно спустились по лестнице, Кабашвили все время держал его за руку, словно непослушного ребенка. Когда они оказались на улице, он отпустил Юрика.

– Теперь, один на один, ты можешь сказать – кто это был? – спросил он.

– Нет, Зураб Николаевич, я не видел лиц.

– Я беспокоюсь, ? серьезно произнес Кабашвили. – Если существуют посторонние люди, которые шляются по институту и избивают студентов, мы должны принять меры, Юра. Сейчас им попался ты, мужчина, но на твоем месте может оказаться беззащитная девушка. Ты понимаешь меня?

Кажется, Юрик понимал.

– Нет, я думаю это больше не повторится.

– То есть, ты хочешь сказать, что это был единичный случай, который связан исключительно с тобой? – уточнил Кабашвили.

– В принципе, ваше предположение можно считать правильным.

– Ладно. – Завкафедрой пожал руку Юрику. – Ты по-прежнему не хочешь обратиться в милицию? Случай может повториться.

– Нет, не хочу, – ответил Юрик.

– Тогда до свидания.

Очки у Юрика были единственные, поэтому остаток дня он потратил на прием у врача, который установил, что зрение за пять месяцев сделалось ещё хуже, и выписал рецепт. По рецепту Прохоров купил новые очки. Только в девять часов вечера Юрик вернулся домой.

У него не было отца. Так случилось, что мать с отцом разошлись, когда Юрику было пять лет.

Мать смотрела телевизор и одновременно листала журнал по юриспруденции. Юрик тихо прошмыгнул в свою комнату, чтобы мама его не видела, но в последний момент громко хлопнул дверью, чтобы она знала о приходе.

– Кушать будешь? – крикнула она сквозь стену.

– Я ужинал в университете! – ответил он.

Минут через тридцать она ляжет спать, а с утра встанет рано-рано и уйдет ещё до того, как прозвонит будильник студента Прохорова.

Юрик взял трубку стационарного телефона и сел на кровать. Набрал домашний номер Павлика.

– Алло? Кто это? – раздался в трубке голос Надежды Петровны.

– Надежда Петровна, это Юрий Прохоров. Здравствуйте!

– Чего тебе надо?

Мама Павлика говорила не слишком любезно.

– Можно мне поговорить с Пашей?

– Он сейчас занят.

– Мама, это кто? – раздался издалека голос Павлика.

– Работай! – приказала ему Надежда Петровна.

– Мне очень нужно поговорить с ним, – настаивал Юрик.

– Завтра наговоритесь. Сейчас он трудится, ему некогда разговаривать с разными алкашами.

Юрик опешил.

– В каком смысле? – не понял он.

– Ты ещё спрашиваешь! Кто напоил его две недели назад? Неужто скажешь, что он сам напился? Пришел домой весь пьяный и избитый! С такими друзьями, как ты, поведешься – и без штанов останешься! А тебе наплевать! Тебе только собутыльник нужен. Опять звонишь, чтобы пригласить его водку хлестать? А? Не вздумай ещё раз звонить, Юрий Прохоров! Слышишь меня? Не...

Юрик повесил трубку. Прозвучавшие обвинения здорово задели его.

Павлик напился тогда, и его мама знала – в компании с кем это случилось. Все это время Юрик звонил Павлику только на сотовый, но сегодня решил позвонить на стационарный телефон и нарвался на маму. Вот невезение!

Он набрал номер сотового телефона Павлика.

– Абонент временно не желает принимать сообщения, – раздался электронный голос оператора, словно продолжая тему злобной мамы, которая хочет оградить сына от "плохих" друзей. Но на самом деле, Павлик просто забыл включить свой сотовый.

Юрик набрал номер Ковалевского.

– Да! – закричал в трубку Сергей, и Юрик отпрянул от динамика. Кроме голоса Ковалевского и женского смеха в трубке играла такая громкая музыка, что было невозможно разговаривать.

– Сергей, это я, Юрик!

– Павлик!

– Да не Павлик! Я – Юрик!

– Да-да, Юрик. Слушай, у меня на счету остались какие-то крохи. Голос Ковалевского заплетался. Похоже, он сильно пьян. Вот невезение сегодня!

– Павлик!

– Да не Павлик я, а Юрик!

– Конечно, Юрик!

– Сережа, кто это? – раздался в трубке женский голос.

– Это мой приятель.

– Он симпатичный?

– Галочка, а если я обижусь? – Сергей вернулся к трубке. – У меня на счету совсем копейки... Я перезвоню те-тебе со стационарного!

– Давай! – произнес Юрик и повесил трубку.

Звонка Ковалевского он ждал около получаса. Наконец, не выдержав, снова позвонил на сотовый. Трубку подняла девушка Сергея.

– Девушка, дайте мне Ковалевского.

– Он спит. Это Павлик?

– Юрик.

– Юрик! – восторженно воскликнула девушка. Кажется, и она навеселе. Как поживаете?

Похоже, девушка начинала с ним заигрывать.

– Девушка, он что – действительно спит?

– Как убитый! Я хотела с ним поиграть... повеселиться. Но он повернулся на бок и захрапел!

– Девушка, он хотя бы звонил мне?

– Звонил, – ответила девушка. – И очень долго разговаривал!

Юрик нажал отбой. Не хватало ещё просадить последние деньги Ковалевского!

– С кем он разговаривал, с призраком что ли! – воскликнул он, обращаясь к пустой комнате.

Около двенадцати часов ночи Юрик вдруг проснулся. Он долго не мог понять почему – сон и явь сплелись воедино. Юрик включил свет, и обнаружил, что стены его комнаты мелко-мелко дрожат. Звенела ложечка в пустой чашке из-под кофе, тихо позвякивал старый будильник, который отдал ему на починку школьный товарищ. Звенели все детали, которые находились в комнате. Через некоторое время Юрик почувствовал, как эта дрожь передалась и ему. Заклацкали зубы.

Юрик подошел к столу и дотронулся до полированной поверхности, которую беспощадно усеивали пятна и царапины. Стол дрожал. На полке в толстом сосуде, плотно закрытом пробкой, находился концентрированный раствор серной кислоты. Поверхность жидкости покрылась мелкой сеткой волн.

– Что происходит? – удивился Юрик.

Задребезжали стекла в окнах. Тряска усиливалась.

– У нас не бывает землетрясений! – убеждая себя, произнес Юрик. – В средней полосе России нет сейсмоопасных зон!

Перед тем, как выглянуть в окно, он бросил взгляд на часы. Электронное изделие, собранное им самим и напоминающее часть робота-андроида из фантастического фильма, показывало 11:59:50. Почти полночь.

Юрик выглянул в окно.

Улица и двор выглядели обычно. Юрик не видел ничего странного, кроме одного...

На улице было светло как днем, и этот свет создавали не фонари. На небе стояла полная луна, которая светилась так сильно, словно в её недрах вдруг забурлили термоядерные процессы.

Юрик с удивлением и страхом смотрел на извечный спутник Земли, вдруг вообразивший себя Солнцем. Невероятно!

Луна вдруг вспыхнула, ослепив Юрика. Он невольно зажмурился, а когда открыл глаза, то обнаружил, что улица стала обычной. Фонари, в фирменном стиле светили себе под нос, и улица была погружена в темноту. Он поднял взгляд на небо.

Луна сделалась обычной. Причем не полной, а закрытой тенью Земли на три четверти. Юрик помотал головой, пытаясь сбросить наваждение, и снова посмотрел на нее. Обычная луна.

Взгляд упал на часы.

0:0:20.

Юрик дотронулся до скулы, и её пронзила острая боль. В знак солидарности, болью зашлась носовая перегородка. Юрик простонал.

Он выключил свет, вернулся на кровать и закрылся одеялом.

– Сегодня очень неудачный день, – прошептал он, засыпая.

Часть 2.

Этот длинный сумасшедший день

Глава 1.

Занятия закончились в шесть часов вечера, и Павлик плелся домой, едва переставляя ноги. Лучше бы он загнул лекции, как Юрик и Серега. Ведь впереди его ждал тяжелый вечер, потому что Мальвинин потребовал от студентов к завтрашнему дню знать начитанные лекции. Без сомнений, начало занятия Николай Григорьевич посвятит опросу. Весь оставшийся вечер придется читать теорию автоматического управления.

Чем больше он об этом думал, тем мрачнее становилось на душе. Павлик прошел мимо претендующего на роскошь магазина немецкой обуви и поднял глаза. Перед ним, зазывая неоновой рекламой, висела огромная надпись:

ВИДЕОПРОКАТ

Павлик некоторое время смотрел на вывеску и усиленно размышлял. Ничего оптимистического и приятного в сегодняшнем вечере не оставалось. Чтение морали в исполнении мамы, зубрежка лекций – вот предел его сегодняшних развлечений.

Но, может быть, стоит зайти в видеопрокат? Павлик не будет брать фильмы, он просто посмотрит на выставленные коробки видеокассет, восстановит потраченную за день психокинетическую энергию.

Медленно Павлик стал подниматься по ступенькам. Все блокбастеры прошедшего лета были просмотрены, в том числе и пресловутый "Искусственный интеллект" Спилберга, который не очень понравился Павлику. Ничто не могло представлять угрозу для зубрежки лекций. Он просто зайдет, посмотрит кассеты, уйдет. Ничего брать не будет...

– Привет Люба! – поздоровался он с девушкой за стойкой.

– Как поживаешь, Павлик? – спросила она.

Павлик скривил рот, показывая, что могло быть и получше.

Люба в общем-то была девушкой добродушной и то, что она сделала дальше, наверное было направлено на поднятие настроения Павлика. Люба даже не могла представить, что сообщая ЭТО Божедаю, она оказывает медвежью услугу.

– Ты спрашивал третий "Парк юрского периода", – сказала она, как всегда жуя жвачку. – Он появился сегодня. Стоит в разделе "новинки".

Переведя взгляд на указанный лоток, Павлик тихо застонал. Этот фильм он ещё не успел посмотреть.

Боже, за что?

Как назло, деньги у Павлика были. Он проскрежетал зубами.

"Все рано ничего не изменилось! – подумал он. – Я посмотрю фильм, а потом займусь ТАУ. Времени только половина седьмого, фильм идет полтора часа, на изучение лекций у меня останется целая ночь."

Обрадованный этим выводом, Павлик взял кассету.

Когда Люба сдавала сдачу с пятидесяти рублей, у неё закончилась мелочь.

– Я тебе дам жетон для телефона-автомата, – сказала она.

– Куда он мне! – расплылся в улыбке Павлик. – У меня есть сотовый.

– Ну тогда ставь кассету на место. Я не могу сдать тебе с полтинника.

Хоть Люба была девушкой добродушной, хитрости ей тоже не занимать. Люба прекрасно знала, что Павлик ни за какие коврижки не поставит кассету на место.

Божедай взял жетон, посмотрел на него и, пожав плечами, опустил в карман.

Придя домой, он хотел быстро прошмыгнуть в кухню и вплотную заняться просмотром фильма, однако мама заметила его.

– Павлик! – крикнула она из большой комнаты. – Если ты думаешь, что вскоре женишься и съедешь из этой квартиры, то ты глубоко ошибаешься!

Павлик покраснел до кончиков ушей.

– О чем ты, мама?

Надежда Петровна вошла на кухню и рывком уперла руки в бока.

– Я хочу сказать, – произнесла она, – что не только мы с папой должны гробить здоровье на этом ремонте! Тебе тоже жить в этой квартире, поскольку по вечерам ты сидишь дома и с девушками не гуляешь!

– Мама!

– А ну живо в большую комнату! Будешь клеить обои!

– Мне нужно готовиться к занятиям... – начал он, но эта ложь родилась впопыхах. Мама молниеносно парировала её.

– Именно поэтому ты прямиком направился к видеомагнитофону?

Оброк в виде поклейки обоев Павлик выполнял до девяти вечера. Папа раскатывал длинные листы, Павлик намазывал их клеем, папа прижимал лист сверху, Павлик выравнивал по низу. Мама, как обычно, являлась руководящей и организующей силой. А ещё она следила за тем, чтобы обои приклеивались ровно.