Текст книги "Сюжет"

Автор книги: Олег Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Толик закивал. Сергей опустил его. Одной рукой сын схватился за рубашку отца, второй закрыл глаза. Сергей приближался к каталке, следом за ним семенил сын.

На каталке лежало тело профессора в прямоугольных очках, которого Ковалевский спас из разбившегося "кадиллака". Лицо было спокойным и бледным.

– Господи! – промолвил Сергей и попытался нащупать пульс на шее. Шея была холодной, пульс отсутствовал.

– У него же была сломана нога! – произнес Сергей. – Почему он оказался в морге?

Ковалевский поднял голову и увидел, что коридор заканчивается дверью. На ней был нарисован непонятный крест. Через щель в приоткрытой двери просачивался свет.

– Папа, я дальсе не пойду, – предупредил сын.

Сергей посмотрел на него.

– Мы не можем вернуться. Мы зашли слишком далеко, сынок!

Маленький Толик почти плакал.

– Мне тут стласно!

– Я с тобой! Ничего не бойся!

С этими словами Сергей Ковалевский, таща сына за руку, направился к приоткрытой двери, от которой тянулись запахи трав.

– Сколько у тебя денег? – спросил Юрик. Павлик покопался в карманах и выудил мелочь, оставшуюся после похода в магазин.

– Не годится, – сказал он. – Чтобы восстановить счет Ковалевского потребуется как минимум рублей триста!

– У меня нет таких денег, – произнес Павлик. – И мама мне столько не даст.

– У меня есть полтинник! Этого тоже недостаточно.

– Нужно спешить! – произнес Павлик, жалостно глядя на Юрика.

– Пожалуй, уже поздно. Все равно не успеем предупредить Сергея. Будем надеяться, что он выберется из подвала самостоятельно.

Павлик грустно опустил голову.

– Но восстановить связь с ним мы просто обязаны! – продолжил Прохоров. – Чтобы добраться до сокровищ, Серега должен знать содержание фильма, а он как раз этот самый фильм не смотрел. Ему некому помочь, кроме нас!

– Где же достать деньги?

Ребята замолчали.

В кармане Павлика неожиданно зазвонил телефон.

– Серега! – радостно воскликнул он.

Божедай выхватил трубку, словно ковбой – шестизарядный "Смит и Вессон", и закричал в нее:

– Да, Серега, я слушаю тебя!

– Павлик... – раздался в трубке совсем не мужской голос. – Это я Юля...

Павлик почувствовал себя так, словно проваливается в пропасть.

– Юля? – переспросил он.

Воспоминания вчерашнего дня нахлынули на него. Он был унижен Шалыпиным в присутствии этой девушки. Как неловко и стыдно! Зачем она звонит?

– Павлик... Ты не можешь сейчас говорить?

– Да... Нет... То есть, могу.

Юрик хлопнул себя по лбу и демонстративно указал на наручные часы. Павлик и без этого жеста понимал, что у них мало времени. Он не хотел разговаривать с Юлей, потому что чувствовал глубокий стыд. Но в кои-то веки Божедаю позвонила девушка, а он собирался повесить трубку!

– Как дела? – спросила она.

– Ммм... хорошо. Да, хорошо!

– С друзьями встречаешься по вечерам? Ходите на дискотеки?

Они говорили с ней об этом. Говорили вчера. Зачем она спрашивает после того, как Шалыпин издевался над Павликом у неё на глазах?

– Нет, сейчас не ходим.

– А что ты делаешь сегодня вечером? – спросила она.

– В каком смысле? – не понял Павлик.

Юрик толкал его, показывая на время. Божедай пытался отпихнуть товарища.

– Я говорила тебе как-то, что нам лучше встречаться только в университете, – сказала Юля. – Понимаешь, так у меня складывались обстоятельства. Есть обстоятельства в жизни, которым, бывает, подчиняешься беспрекословно и которое довлеют над тобой. Но сейчас все позади. Я свободна от обстоятельств, и если предложение пойти куда-нибудь вечером, которое ты сделал однажды на физкультуре, ещё в силе...

У Павлика больно сжалось сердце.

– ... то я бы от него не отказалась.

Юрик намеренно громко – чтобы слышала Юля – заговорил о том, что Павлику пора заканчивать разговор. Он был настроен решительно. Вопреки противодействию Павлик пытался понять, о чем говорит девушка.

– А как же твой парень? – спросил он.

– У меня больше нет парня. Я его ненавижу.

"Все-таки женщины странные создания, – подумал Божедай, – ещё день назад она целовалась со своим парнем на кафедре сопромата, а сейчас его ненавидит!"

Однако нельзя сказать, что Павлик огорчился. Наоборот, он был несказанно рад. Он почувствовал, что из пропасти его возносит стая ангелов.

– Павлик! – громко произнес Юрик прямо в ухо. – Заканчивай амурные дела! У нас с Ковалевским беда! Закругляйся!

– У тебя нет времени? – спросила Юля.

– Да. У нас Ковалевский попал в беду. Его нужно срочно выручать...

– Ну, так что скажешь? – спросила она. – Мы сможем встретиться вечером?

День назад Павлик собирался пригласить Юлю на свидание. А сейчас она сама звонит. Неужели он найдет в себе силы отказаться от этого предложения!

? Я был бы очень счастлив! ? откровенно признался он. Юрик рядом с ним схватился за голову.

? Тогда встретимся в семь возле Котовского.

– В семь? – переспросил Божедай. Услышав это, Прохоров погрозил ему кулаком.

– Давай в десять! – предложил Павлик.

– В десять вечера? – удивилась Юля.

Павлик надеялся, что к этому времени их приключения закончатся. Должны закончиться.

? В десять возле Котовского, ? повторил Павлик, словно заклинание.

? Тогда пока, Павлик. До десяти.

? Пока, ? попрощался он.

В трубке раздался щелчок, означающий конец связи. Павлик отнял её от уха и отстраненно посмотрел на обнаженные ветви клена за окном. Юрик помахал ладонью перед его глазами.

– Эй, Павлик!.. Ау!

– Это была Юля. Самая красивая девушка на свете. И она пригласила меня на свидание, – мечтательно произнес Божедай.

? Ты что, назначил ей свидание сегодня? ? взвился Прохоров. ? Ты что, не знаешь ? какой сегодня день?

? Юрик... Ты не понимаешь. Это мое первое свидание!Ё

? Тебе не нужны сокровища? ? напрямую спросил Прохоров. Павлик потупился. ? Не хочешь стать богатым?

? Мы все успеем, ? произнес он и закрыл глаза, восстанавливая в памяти облик Юли, у которой волосы были заплетены в короткую косичку.

– Ты почему у неё денег не попросил? – вернул Павлика с небес на землю Прохоров. Божедай с укором посмотрел на него.

– Как ты можешь такое говорить! Попросить денег у девушки...

– Тогда так, ваше святейшество. Вы сейчас бежите и пытаетесь раздобыть денег, чтобы заплатить за телефон Ковалевского. На все у тебя полчаса.

– Ладно, ? согласился Павлик. ? А ты?

– Я останусь здесь на случай, если Серега каким-то образом выйдет на связь. Давай, бегом!

Из приоткрытой двери струился туман и мерцающий свет. Ковалевский часто дышал, сердце билось в груди. Он прикоснулся к желтому знаку на двери и почувствовал, что пальцы прилипли. Сергей отнял руку. На пальцах осталась желтая краска. Знак был нарисован совсем недавно. Он подавил подступивший к горлу комок и толкнул дверь.

Комната оказалась тесной. Так же как и остальные, стены её были сложены из кирпичей, по которым прошлись синей краской. Однако, в отличие от остальных комнат с трупами, стены этой были испещрены желтыми знаками и символами. Ковалевский перевел взгляд на потолок и увидел знаки и там.

Помещение освещалось пламенем десятков свечей, установленных на крошечных полочках на стенах. В центре комнаты находился стол, заваленный куриными лапками, перьями, волосами и порошками. За столом, спиной к вошедшим, сидел человек с длинными вьющимися волосами. На спинке стула висел белый халат. Рядом с потолка свешивался приличных размеров колокол с длинной веревкой, привязанной к языку.

Услышав скрип двери, человек наполовину повернул голову, и Сергей увидел золотую серьгу в левом ухе. Пламя свечей на стенах вздрогнуло от сквозняка.

Доктор с золотой серьгой повернул лицо к Ковалевскому, и Сергей увидел, что оно покрыто краской. На лбу и щеках нарисованы полосы и кресты. Глаза обведены черной краской и походили на глаза мертвеца. С шеи свешивалось ожерелье из мелких костей. На конце его – куриная лапка.

Когда Сергей впервые увидел длинноволосого на окружном шоссе, он подумал, что этот человек мало похож на доктора. Теперь он не походил на доктора совсем. Он походил на дикаря.

На гаитянина.

– Ты умудрился проследить за мной? – не особенно удивляясь, произнес разукрашенный человек.

Сергей почувствовал лицо сына, уткнувшееся в ягодицу. Сын мелко дрожал.

– Почему умер профессор?

– Его рана была более серьезной, чем показалось на первый взгляд.

– У него была лишь сломана нога!

– Всякое случается. Сначала ногу сломал, потом вдруг сердце прихватило... Всякое случается.

– Мне нужна пластина, которую вы отобрали у меня!

Доктор-гаитянин издевательски засмеялся.

– Профессор отдал её именно мне, – произнес Ковалевский. – Вы не имеете на неё права!

– О каком праве ты судишь? – спросил гаитянин, перестав улыбаться. Сергей замялся.

– Вы – Мастер?

Гаитянин расхохотался. Он посмотрел на Ковалевского. Взгляд его был безумен.

– Мастер везде! Мастер следит за мной! Мастер следит за тобой! Он мой хозяин! Он направляет меня и моих сподвижников. И он – хозяин Пластины крестов!

Сергей немного подумал.

– Неправда. Ты лжешь мне! Никто не может являться хозяином пластины. Она ничья! Тот умерший профессор сам нашел ее! Твой Мастер просто хочет завладеть пластиной. Я знаю это, потому что смотрел фильм вчера!

– Не понимаю, о чем ты говоришь!

– Отдайте её мне! – Ковалевский протянул руку. – Отдайте по-хорошему, иначе...

– Иначе что? – спросил гаитянин, пронзительно глядя прямо в глаза.

Сергей сжал зубы. Этот противный человек начинал раздражать. С самого начала он только и делал, что обманывал Ковалевского.

– Я отберу у тебя её силой! – закончил он.

– Правда? – ядовито произнес гаитянин. Язык его на мгновение высунулся изо рта, словно у змеи. – Полагаешь, ты сильнее меня?

– Я моложе тебя лет на двадцать, я занимаюсь спортом и тяжелой атлетикой. А ты только нюхаешь свои порошки, куришь гашиш и живешь в сыром подвале, набитом мертвецами! – Последнее пришло Ковалевскому в голову спонтанно. Он сомневался в привычках этого человека, но что-то сказать было надо.

Однако его слова не испугали доктора-гаитянина, халат которого сейчас покоился на спинке стула.

– Значит, ты – парень, которого любят женщины?

– Возможно... ? Сергей растерялся. Он не понимал, при чем тут его увлечения.

– Они любят тебя за то, что ты красивый... сильный, смелый. За то, что уверен в себе и можешь за себя постоять!

Ковалевский не понимал, к чему клонит этот странный человек. Тот опустил ладонь на белый халат, накинутый на спинку стула. Сергей вдруг увидел – какие у него длинные ногти.

– Ты можешь за себя постоять, – повторил гаитянин. – Я уверен в этом. Но... хочешь себя проверить?

– Как? – не понял растерявшийся Сергей.

Он напрягся, готовый среагировать на любое движение гаитянина. Если бы тот попытался вскочить со стула и прыгнуть на Ковалевского или нанести удар – Сергей сумел бы защититься. Более того, дал бы достойный отпор. Он никогда не жаловался на слабость удара.

Гаитянин медленно поднял руку. Это движение не представляло угрозы. На белоснежной ткани халата, где только что покоилась ладонь, остался грязный след. Сергей сморщился от омерзения.

– Митра! – произнес длинноволосый. – Гатра павуру...

Рука его потянулась к веревке, привязанной к колоколу. Сергей напрягся.

– Вуду! – прошипел гаитянин. Рука сжала веревку и с силой дернула за нее. Колокол звонко ударил, звук боя заставил больно содрогнуться барабанные перепонки. Сын жалобно вскрикнул.

Гаитянин пронзительно захохотал. Похоже звон колокола был ему нипочем. И он ударил ещё раз.

Не в силах вынести этого звука, Ковалевский вместе с сыном вывалился из тесной комнатушки и захлопнул за собой дверь.

– ВУДУ!!! – раздался крик гаитянина, и в третий раз ударил в колокол.

Звук боя пронесся сквозь дверь. Сергей отскочил от нее. Справа послышался шум. Он обернулся и замер от ужаса. В комнате, в которую он заглянул, находилось три каталки. Со средней, над которой желтой краской был выведен странный знак, на каменный пол слетело покрывало. Бледное лицо мелькнуло в темноте, и Ковалевский увидел, как темная фигура, покоившаяся на каталке, стала подниматься.

Сын закричал. Сергей в ужасе отпрянул назад.

Никаких сокровищ, к черту! Ему нужно как можно скорее выбраться из этого места! Как такое могло произойти?

Он выскочил в коридор и замер, не в состоянии пошевелиться. Крик заледенел на устах.

Коридор заполняли поднявшиеся с каталок мертвецы. Блестя остекленевшими глазами, они перекрыли путь к выходу и угрожающе надвигались на Ковалевского.

Сергей отступал до тех пор, пока не уперся спиной в дверь, за которой находился гаитянин. Он быстро повернулся и дернул за ручку. Дверь оказалась заперта.

Итак, Павлик оказался на улице со срочным заданием раздобыть денег и внести их на счет Ковалевского. Он остановился возле подъезда и только сейчас осознал, какую работу взвалил на него Прохоров. Откуда же взять деньги?

Пойти к родителям? После сегодняшней ссоры с мамой Павлик не решится на это. Как же быть? Других близких знакомых, кроме Юрика и Сергея, у него не было. Остальные ребята из группы к великому огорчению не являлись сынками богатых родителей, что, впрочем, очевидно. Какой бизнесмен запихнет свое чадо в политехнический университет, когда по нему плачут как минимум бизнесс-классы и юридические колледжи?

По всему выходило, что попросить в долг не у кого. Павлик даже застонал от обиды. Где же раздобыть денег?

"Их надо заработать", – подсказывал внутренний голос.

– Надо, – согласился с голосом Павлик. – Вот только как?

Триста рублей за тридцать минут – неплохая зарплата для среднего менеджера или промышленного инженера. А вот когда у тебя незаконченное высшее образование, на улице такие деньги заработать непросто. Нужно как минимум владеть продуктовым ларьком или взимать с него дань. Ни того, ни другого Павлик сделать не мог. Получить во владение собственность неоткуда, а сшибать деньги с торговцев не для него. Павлик не имел достаточных для этой работы габаритов и обиженного разумом выражения лица.

Он покинул подъезд Юрика и двинулся по улице.

Идея пришла неожиданно. Ему нужно наняться грузчиком в ближайший магазин или торговую базу.

Огромный фургон как раз подходил к супермаркету "Царицыно". Павлик на всех парах помчался на задний двор.

Однако, заработать денег разгрузкой фургона оказалось не просто. В супермаркете были свои грузчики. Во-первых, они не захотели принять на время в штат "коллегу" (так выразился Павлик, представляя себя) и делить с ним заработанную сумму. А во-вторых, когда он попытался настаивать на своем желании, грузчики почти по Ленину (которого Павлик не изучал) указали ему верное направление, в котором следует двигаться, чтобы не мешать им (грузчикам) достигать вершин трудовых успехов. Павлик понял, что денег на погрузке ему не заработать.

Проходя мимо претендующего на роскошь магазина немецкой обуви, он посмотрел на просящего милостыню бомжа, который пару недель назад подобрал утерянные Павликом деньги.

Божедай встал у входа в магазин и, с развивающейся в голове идеей, начал следить за попрошайкой. Тот первое время косился на Павлика, всем видом показывая, что молодой человек мешает ему работать, но потом перестал обращать внимание.

– Граждане-товарищи! – говорил бомж, годами заученную фразу. – Подайте копеечку, Христа ради! Бог отблагодарит вас за щедрость и доброту душевную...

Для попрошайки, фраза была банальнейшей. Однако именно она подтолкнула Павлика к дальнейшим действиям.

Он бегло глянул на часы. Время, отведенное Юриком, ещё не истекло.

Он зашел в парикмахерскую на другой стороне улицы и, потратив последние деньги, побрился наголо. Лысина аж блестела. Глядя в зеркало, Павлик не узнавал себя. Пожилая парикмахерша пустила слезу и сказала что-то насчет своего сына, которому весной тоже в армию. Павлик не стал переубеждать её, поблагодарил за качественную работу и вышел к магазину немецкой обуви. Бомж с нескрываемым удивлением следил за Божедаем. Он продолжал не спускать глаз, когда Павлик встал в двух метрах от него.

– Эй! – окликнул его бомж. – Парень, ты чего задумал?

Но Павлик уже входил в роль. Он посмотрел на бомжа, тяжело вздохнул и поднял на уровень груди табличку, надпись на которой успел накидать на журнальном столике в парикмахерской:

"Я простой студент, и не нуждаюсь в вашем сочувствии.

Но я хочу, чтобы посмотрев на меня, вы ещё раз подумали о том, что СПИД – это страшно!"

Сощурившись, бомж прочитал надпись, ничего не понимая. Он отвернулся, потеряв к Павлику интерес, и вновь затянул свое "подайте Христа ради". Однако, на удивление, люди проходили мимо него и останавливались возле Павлика. Деловые мужчины с сотовыми телефона и дородные дамы сочувственно говорили о чем-то с ним, жали руку. Кто-то пытался дать деньги. Павлик отказывался, говоря, что деньги уже не спасут его. Но деньги все равно давали, и Павлик их брал.

Бомж был в ярости, когда по его подсчетам молодой нахал принимал уже четвертую сотенную купюру.

– Эй, послушай! – зашипел он Павлику, когда они остались одни. – Не имей наглость! Это мое место! Тут я бабки стригу!

– С твоими стенаниями ты не сострижешь больше полтинника в день, ответил ему Павлик.

– Бывало и шестьдесят...

– Ты работаешь устаревшими методами, – поделился Божедай. – Своим видом ты не вводишь людей в сострадание, а только вызываешь отвращение и отпугиваешь их!

– Чего? – не понял бомж.

– Тебе нужно перестроиться, чтобы зарабатывать деньги попрошайничеством. Ты должен идти в ногу со временем, ты должен чувствовать ритм жизни! Ты должен улавливать страхи людей, которые они подавляют в себе.

– Чего?

– Чего-чего! – разозлился Павлик. – Отставший ты! Фильмы надо смотреть, а не пиво глушить!

Вместо отведенных Юриком получаса, Павлик потратил час. Но зато за этот период он успел заработать достаточно денег на сострадании людей. Еще некоторое время ему потребовалось, чтобы положить триста рублей на счет Ковалевского. Когда он вернулся к Юрику, тот был в шоке.

– Павлик, что с тобой случилось?

– Ничего, – ответил Павлик, гладя ладонью свежевыбритую голову. – Я заплатил за Ковалевского. Можешь ему звонить!

– Как ты это сделал? Ты продал волосы?

– Вряд ли их оценили бы так дорого! Нет, я прикинулся больным СПИДом, и люди потянулись ко мне.

– Ну ты даешь!

– Фильмы надо смотреть! Ты знаешь, за что получил первого "Оскара" Том Хэнкс?

– За "Фореста Гампа"! – ответил Юрик.

– Вот и нет! Первого "Оскара" Том Хэнкс получил за исполнение роли больного СПИДом, борющегося за свои права. "Филадельфия". Я вспомнил этот фильм и постарался сыграть на уровне Хэнкса... Результат на лицо!

– Или на голове! – уточнил Юрик, глядя на новоиспеченную лысину Павлика и набирая номер Ковалевского.

Ковалевский не мог смотреть на мертвые лица, надвигающиеся на него. В отличие от собратьев из ужастиков эти зомби не успели полежать в могилах и у них не отваливались конечности. Сергей на мгновение подумал, что мог бы зарабатывать неплохие деньги в Голливуде, выступая в роли консультанта к фильмам ужасов, подсказывая режиссерам как реально выглядят зомби. А вообще ему было не смешно. Совсем не смешно.

Отступать некуда. Дверь за спиной, за которой спрятался гаитянский колдун, заперта. Анатолий Сергеевич со знанием дела демонстрировал мощь голосовых связок, но к сожалению от визга зомби не падали на пол и не превращались в пыль. Похоже, крик доставлял неудобство только Ковалевскому-старшему.

Сергей схватился за стоявшую неподалеку пыльную стойку из-под капельницы и опрокинул под ноги наступающим. Мертвецов это не остановило, и они продолжали надвигаться, постепенно припирая Ковалевского к двери. Живых и мертвых разделяло не более полутора метров.

Что эти остывшие бездыханные тела сделают, когда доберутся до него и сына? Глядя на них, Ковалевский сомневался, что будут просто рассказывать страшные сказки на ночь или делиться впечатлениями о потустороннем мире. Господи, нужно что-то делать! Нужно как-то выбираться отсюда! Прочь от них! Но куда? Позади запертая дверь, впереди плотный, словно зубная паста, поток мертвецов!

Сергей опрокинул стоявший возле стены небольшой шкаф. Одного из мертвецов, задетого створкой, отбросило назад, но наступающие сзади тут же вернули падающего в вертикальное положение. Ряд зомби был настолько плотным, что растолкать их не представлялось возможным.

Больше остановить мертвецов нечем. Оставалась только бестолковая деревянная лестница метров двух высотой, прислоненная к стене. Ковалевский посмотрел на горящие глаза и оскаленные рты покойников, и поежился. Он схватил лестницу и выставил перед собой, рассчитывая помешать зомби приблизится к нему и сыну. Но после того, как плотная толпа мертвецов придвинулась ещё на пол метра, Ковалевский понял, что сам будет раздавлен этой лестницей.

Он икнул от испуга.

Зомби приближались, глядя на живых каким-то неотрывным сосущим взглядом. Из оскаленных ртов доносилось странное бормотание.

Сын перестал визжать и закашлялся, сорвав голос.

Сергей внезапно понял – что ему нужно делать.

Он уронил лестницу на головы мертвецов, и пока те не поняли, что произошло, – схватил сына под мышку и принялся взбираться по ней.

Это было странной ощущение – подниматься по деревянной лестнице, которая двигалась под тобой, но более сильные чувства охватили Ковалевского, когда он вступил на плечи одного из усопших.

Держа под мышкой заходящегося от кашля сына, Сергей начал ступать по плечам и головам мертвецов. Их плотный поток, тесно прижатые плечи не позволяли провалиться. Он молил Бога, чтобы в эти тупые головы не пришла мысль разойтись.

Ковалевский двигался по плечам почивших, слыша недовольное бормотание. Его не мучили угрызения совести, когда он наступал на чью-то голову. Эта голова уже не потребуется хозяину. Свободной рукой Сергей придерживался за склизкий и влажный свод, чтобы не потерять равновесие. Вода со свода капала прямо на лоб.

Кто-то высунул руку и попытался схватить его за щиколотку, но Ковалевский уже ступал дальше.

Толпа мертвецов оборвалась под ним неожиданно. Сергей продолжал идти, и вдруг последний из зомби, никем не удерживаемый, согнулся под тяжестью покорителя женских сердец.

Ковалевский соскочил на пол, не выпуская сына. Зомби разворачивались медленно. Но теперь ничего поделать не могли. Перед Сергеем было свободное пространство, а бегал он... на курсе стометровку бегал вторым.

Сергей рванул к выходу.

Еще один запоздавший недотепа появился из комнаты слева. Не останавливаясь, продолжая удерживать Анатолия Сергеевича под мышкой, Ковалевский сшиб мертвеца ногой в прыжке. Зомби упал, досадливо крякнув. Пока он поднимался, Сергей уже оказался возле лестницы, ведущей из подвала.

Наверх забрался в считанные секунды и захлопнул за собой крышку. Он повернул кольцо в отверстии, тем самым заблокировав люк.

Все!

Сергей поставил сына на ноги.

– Кто это, папа? – охрипшим голосом прошептал сын. – Это такие кукоуки?

– Куколки, сынок, – неожиданно для себя пискнул Сергей. Он прокашлялся, восстанавливая голос, и повторил: – Куколки, мать их...

Он припал ухом к полу. Из подвала доносился топот, тихий скрежет и недовольное роптание усопших.

"Ничего себе больничка, – подумал он, оглядывая спокойное фойе и пустой ларек с лекарствами. – Наверху вроде все тихо и спокойно. Зато подвал набит гуляющими зомби и вдобавок содержит кабинет действующего колдуна Вуду, который прикидывается врачом."

Однако, что делать ему?

В голове возник ответный вопрос. А что делал Комбо на его месте?

Ковалевский достал телефон, набрал номер Юрика, но услышал уже известную ему информацию об отсутствии денег на счету.

Он бросился в регистратуру, волоча за собой сына. Совершенно древняя старушка в окне задала дежурный вопрос:

– Что у вас?

– У меня? – задохнулся Ковалевский. – Это у вас творится черт знает что! Немедленно вызывайте милицию! В подвале полно покойников, которые разгуливают под управлением врача "скорой помощи"!

Сергей увидел как сбоку из раздевалки высунулось знакомое лицо гардеробщицы, которая предлагала на место Вивьен Ли в "Унесенных ветром" звезду мексиканского сериала.

– Что у вас? – вытягивая к Ковалевскому ухо, переспросила старушка из регистратуры. Она была ещё и глухой!

– У вас ЗОМБИ в подвале!

– Кто-кто?

Сергей плюнул с досады. На счастье по лестнице спускался молодой врач с бородкой-клинышком.

– В каком подвале вы видели зомби? – с поддельной серьезностью спросил он, видимо услышав часть разговора. Ковалевский внимательно посмотрел на него.

– Пойдемте, я вам покажу!

– У нас нет подвала, – произнес молодой врач.

– Кому-нибудь другому расскажите!

Он потащил врача за собой. Сын бежал следом. В пустом фойе они остановились.

– Вот! – произнес Сергей, указывая на кольцо в полу и закрытый люк.

– И что? – спросил врач.

– Приложите ухо к полу. Послушайте!

Врач припал к щели.

– Ничего не слышу.

Ковалевский лег на пол рядом с ним. Желая во всем походить на отца, сын последовал примеру Сергея и тоже припал к полу.

Из подвала никаких звуков не доносилось.

– Хорошо, – сказал Ковалевский, берясь за кольцо. – Хотя бы убедитесь в том, что подвал существует!

Он попытался повернуть ключ и не смог. Задвижку заклинило. Или кто-то заблокировал её снизу.

– Они заперлись, – после тщетных попыток произнес Сергей.

– Ну конечно! – произнес врач. – Зомби заперлись, чтобы не показываться!

– Да! – с горящим взглядом ответил Ковалевский.

В ответ врач покинул их. Сергей прислонился спиной к ларьку и сполз вниз. Сын присел рядом и попытался сделать такое же расстроенное лицо, как у отца, но иногда поглядывал на Сергея, проверяя – не изменилось ли его выражение.

– Так, – заключил Ковалевский и поднялся.

В чем бы ни состоял ужас положения, что на свете все-таки существуют зомби, каким бы бессмысленным не казалось привлечение к их обезвреживанию органов правопорядка, перед Ковалевским стояла другая задача. Ему нужно получить пластину с крестами, которая находится у гаитянина.

Сергей попытался представить расположение подвала. Он состоял из длинного коридора и множества комнат по обе стороны от него. Коридор заканчивался комнатой колдуна.

Подземный коридор проходил вдоль коридора первого этажа. По-другому быть не могло. Сергей двинулся по нему, тщательно вымеряя шаги.

В одном месте он наткнулся на замурованную в кафельный пол трубу. Сергей поднес к ней лицо. Из трубы шел легкий, почти незаметный поток воздуха с запахом плесени. Значит, он двигается в правильном направлении.

В третий раз за сегодняшний день Сергей вышел в зал регистратуры. Старушки уже подозрительно косились на него, но Ковалевский не обращал на них внимания.

Он огляделся.

Что находится под регистратурой? Похоже, именно комната гаитянина. Как коридор на первом этаже заканчивается регистратурой, так подвальный коридор заканчивается этой комнатой. Однако, никаких возможных проходов вниз Ковалевский не видел. Как же быть?

Сергей выбежал на улицу со стороны дороги. Не то! Он обогнул здание. Поплутав полчаса и выслушав сотню стенаний сына по поводу усталости, Ковалевский вышел к окнам регистратуры с другой стороны. Местечко было тихим. Вокруг находились безликие вспомогательные постройки. Сергей встал под окнами и начал исследовать основание стены.

Вдоль стены вела бетонная отмостка. В одном месте она обрывалась и это место было закрыто каменными бордюрами, которыми огораживают тротуары. Сергей наклонился. Из щелей доносился запах сушеных трав. Не медля он начал оттаскивать бордюрные камни. Нижние были присыпаны землей, и Сергею пришлось выгребать её руками.

Перемазавшись с ног до головы, Ковалевский наконец открыл отверстие. Он улыбнулся.

– Стой здесь и жди меня, – приказал он сыну.

– Я устал!

– Переживешь.

Зазвонил телефон на поясе. Сергей удивленно вскинул брови. Откуда взялись деньги на счету? Впрочем, не важно.

Испачканным в земле пальцем Ковалевский нажал кнопку соединения.

– Серега! – закричал в трубку Юрик. – Будь осторожен! Там зомби в подвале!

– Юрик, мне сейчас некогда!

– Но там зомби..!

– Да, зомби... Юрик, мне сейчас некогда. Я перезвоню!

– Ну что? – спросил Павлик, почесывая бритую голову.

– Он мне перезвонит, – ошарашено ответил Юрик. – Похоже, наше предупреждение запоздало.

– Главное – Серега жив! – сказал Божедай.

– Да, – согласился Прохоров. – Конечно, это самое главное!.. Но только... неужели он видел настоящих зомби? Ведь их не бывает!

– В этом и суть фильма! – изрек Павлик. – Он выдает такой сюжет в жизни, которого не может быть на самом деле!

16.00

Сопровождаемый треском ломаемых досок, Ковалевский ввалился в комнату через потаенное оконце подвала. Колдующий над порошками длинноволосый гаитянин поднял голову и получил зубодробительный удар в челюсть. Он опрокинулся назад, упав на полки с бутылями и склянками. Раздался звон разбитого стекла. Сергей с удовлетворением потер костяшки и бросил быстрый взгляд на входную дверь. Она была заперта на огромный засов. Гаитянин успел запереться ещё час назад, когда Ковалевский бежал от страшного звона колокола, оживляющего зомби.

Гаитянин поднимался, мотая головой. Он что-то жевал, и через секунду на пол полетели два выбитых зуба. Сергей размахнулся и двумя ударами вновь уложил псевдоврача на пол.

– Ну что, проверил мою храбрость? – спросил Ковалевский, наклонившись над гаитянином. – Увидел, как я могу постоять за себя?

Колдун поднял к Ковалевскому голову. Глаза замутнены, из нижней губы сочилась струйка крови. Сергей сделал шаг вперед и сел на живот колдуну.

Среди вороха одежд гаитянина что-то блеснуло. Ковалевский протянул руку и вытащил из кармана металлическую пластинку с крестами. Он улыбнулся, подбросил её на ладони и посмотрел на избитого дикаря.

– Только не убивай! – взмолился тот. Ковалевский подпрыгнул у него на животе. Колдун взвыл.

– Поздно просить пощады. Ты по-другому говорил, когда выпустил на меня и маленького сына толпу ходящих мертвецов.

– Я всего лишь исполнитель!

– Нечего оправдываться. Или ты скажешь, что не расставлял шипы на дороге? Или не убивал профессора?

– Да... нет... не убивал! Клянусь!

– Не верю! – произнес Ковалевский и в доказательство своих слов ударил колдуна в область печени. Тот заскулил.

– Какой же ты противный, когда тебя прижали к стенке, – откровенно признался Сергей.

– Я лишь исполнитель. Нам приказывает Мастер.

– Да-да, – нетерпеливо произнес Ковалевский. – Что ты знаешь о сокровищах?

– Их оставил Корбэйн! И Мастер жаждет завладеть ими!

– Что в сокровищах?

– Все! Драгоценные камни, золото, украшения... Все!

– Зачем нужна пластина?

– Она укажет место, где спрятаны сокровища! Больше ничего не знаю, извини.

– Как она укажет место?

– Я не знаю!

Сергей несильно ткнул его кулаком. Гаитянин взвыл и воскликнул: