Текст книги "Сюжет"

Автор книги: Олег Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Юрик медленно приблизился к витражу и прижал к нему ладони. Сквозь отверстия посвистывал холодный вечерний ветер, так же сквозь них можно было увидеть часть монастыря далеко внизу и волны лесной долины, раскинувшейся до горизонта.

– Вот она дверь, – отрешенно произнес Юрик. – За ней находился Павлик. Осталось совсем немного. Только как её открыть?

Ковалевский дотронулся до его плеча, и Юрик оглянулся.

– Сюжет не напрасно развивался в трех направлениях, – произнес он. Каждый из нас должен был отыскать частичку ключа. Юля нашла распятие, я добыл зуб. Ты должен был тоже что-то принести в храм.

– Но я ничего не нашел... – возразил Прохоров, и увидел, что Сергей и Юля внимательно смотрят на него. – Я действительно ничего не нашел! Так уж случилось...

Прохоров посмотрел на наручные часы. Времени у них только до полуночи. Стрелки показывали около восьми вечера, но что-то с ними было не так. Стрелки словно взбесились. Секундная как пропеллер вертелась по циферблату, из-за этого минутная тоже ускорила бег.

Юрик поднял голову и вскрикнул. Ковалевский и Юля повернулись в ту же сторону. Непонимание и страх отразились на их лицах.

Из глубины зала тихо ступая, к ним приближалась темная фигура в плаще. Она двигалась медленно, завораживающе, плащ скрывал движение ног, и казалось, что фигура летит.

Бежать некуда, к тому же они не могли бежать. Павлик ожидал помощи за этой дверью.

Юрик уронил взгляд на часы и обнаружил, что минутная стрелка ускоряется прямо на глазах. По мере приближения человека в плаще. Он действовал на часы как магнит на компас. Минуту назад, когда Юрик смотрел на свои "Сейко", они показывали без десяти минут десять, а сейчас двенадцать минут одиннадцатого...

– Уходи отсюда, Корбейн! – крикнул Ковалевский, выступая вперед и закрывая Юлю. – Это мы нашли вход! Там, за дверью наш друг!

Мастер взмахнул рукой, и Ковалевского отбросило на добрый десяток метров.

– Мы прошли сюжет! Дверь наша! – жестко произнес Юрик.

Невидимые руки крепко схватили его за бока и кинули на стену. Юрик подумал, что свалится на пол, но незримая сила придавила его к стене. Ноги безвольно болтались в полуметре над полом.

– "Мы нашли сюжет"! – вдруг донесся из-под капюшона голос, передразнивший Юрика. – Чтобы вы делали без фильма, которой я создал!

– Что? – одновременно произнесли все трое.

Дрожь изумления прокатилась по телу Юрика.

Корбэйн приблизился к нему. Прохоров сейчас нарочно поглядел на циферблат. Стрелки бежали, пытаясь обогнать одна другую.

– Вам нельзя завладеть тем, что сокрыто в мире черных звезд! – слабым голосом произнес Ковалевский. – В вас много злости, чтобы получить волшебство бога! Христос правильно наказал вас!

Корбэйн обернулся к нему и отошел от Прохорова, пришпиленного к стене. Юрик увидел, как стрелки часов замедлили бег.

– Не было Иисуса Христа, – прошипел Корбэйн. – Это людские выдумки! Существовал совсем другой бог! Мое бессмертие – это его проклятие. Оно будет лежать на мне, пока я не найду мир черных звезд! Но я уже рядом. И не сомневайтесь, скоро у людей появится новый бог.

– Я все понял! – вдруг закричал Юрик. – Я видел список! Только цепь неосознанных событий может привести к миру черных звезд! И вы стали пытаться предсказать эти события. Вы участвовали в создании книг, пьес, фильмов! Вы делали это ещё со времен Шекспира! Книги и фильмы получались гениальными, но до Места вы так и не добрались. Теперь вы скрываетесь под именем Дино Пасколли! Киномагната, который создал "Искру"! Да, в вас есть талант! Но вы ненавидите людей!

Взгляд единственного глаза из-под черного капюшона пронзил Прохорова.

– Последний фильм удался, – глухо произнес Корбэйн. – Иначе бы один из вас не оказался там.

Он подошел вплотную к Прохорову так, что лица Юрика коснулось его дыхание.

– А теперь, ты отдашь мне то, что приобрел в последнем сюжете.

– Мы только что думали об этом. У меня ничего нет! – попытался рассмеяться Юрик, но улыбка замерла на устах. Древние грубые пальцы коснулись его лба, скользнули по нему и стащили с Прохорова очки.

Корбэйн отошел от Юрика, для которого мир вдруг сделался смазанным, размытым. И все-таки он смог различить, что сделал человек в черном плаще.

Корбэйн разломал оправу очков и вынул расколотое пополам стекло, которое треснуло ещё при столкновении с мамой Павлика, но окончательно разбилось при встрече с самим Мастером.

Все трое неотрывно следили за тем, что делал Корбэйн. Он приблизился к витражу. Ветер с улицы, пробивающийся сквозь отверстия, шелохнул его одежды. Держа осколок линзы двумя пальцами, Корбэйн поднес его к отсутствующему фрагменту витража.

Кто-то ахнул. Кажется это была Юля.

Фрагмент изображал дверную ручку, у которой отсутствовала нижняя половина. Ребята с изумлением увидели, что осколок по форме и размеру в точности соответствует недостающему элементу витража.

Осколок линзы, словно живой, дернулся, выскочил из пальцев Корбэйна и со звоном занял свое место. Витраж вздрогнул, неожиданно рассыпался, обдав осколками человека в черном плаще.

Окно представило взору не постройки монастыря и не лесные просторы. За окном открылась невообразимая глубина, из которой поднимались скалы и столбы, сплетенные тонкими ниточками переходов. На глубоком голубом небе сияли черные звезды. В центре этого мира напротив окна возносилась могучая гора со знаком трехлучевой звезды на своей темной глади. От окна к вершине горы вел узкий каменный мостик.

Корбэйн подпрыгнул и оказался на мостике. Окно задернулось за ним мутным, но прозрачным занавесом.

Пришпиленный до этого к стене, Юрик свалился на пол. Ковалевский бросился к окну и ударил по занавесу кулаками. В ответ раздался глухой звук, который может издавать только очень толстое и прочное стекло. Сергей без проблеска надежды на лице опустился на пол.

– Павлик, – прошептала Юля.

Пальцы Юрика нащупали на полу очки, оброненные Корбэйном. Прохоров вытащил из оправы вторую половинку стекла расколотой линзы.

Глава 12.

Боже, как трудно идти. Ноги подкашивались от усталости. Тошнота изматывала своим постоянством, а головокружение временами делалось настолько сильным, что Павлик забывал, где находится.

Еще несколько шагов до конца моста. Мост узкий, двумя ногами не встать. К тому же он поднимается. Павлик пробирался по нему на четвереньках. Но все позади. Вот уже гора, к которой он так долго и трудно шел.

Божедай свалился на камни, как только сошел с мостика. Некоторое время он лежал, отдыхая, затем поднялся.

Храм напротив него вырос прямо на глазах. Пока Павлик пробирался по мостикам и столбам, сами собой построились могучие стены, взметнулись ввысь готические колонны, узкие витражные окна прорезались в белизне стен, а изящные полукруглые своды накрыли сооружение.

Но что-то изменилось в огромном храме, появившемся из воздуха на фундаменте трех столбов. В глазах двоилось от измождения, но Павлик заметил это изменение.

От храма к скале протянулся каменный мост. Похожий на тот, который только что преодолел Божедай. Не зная почему, Павлик понимал, что должен спешить.

Он поднялся и, шатаясь, взобрался на гребень скалы. Взгляду открылся удивительный вид.

В лоне неглубокого кратера на вершине горы прятался от остального мира зеленый сад. С гребня Павлик изумленно взирал на заросли изумрудных кустов. Алые цветки на них сияли, словно капли крови. Сад был неухоженным, диким, но все равно поражал первозданной красотой.

Павлик спустился вниз и оказался в буйстве зелени. Ветер завывал над головой, но здесь было тихо. Только слегка шевелились ветви колючих кустов и цветки на них.

Он стал продираться к центру сада. Кустарник хватал за одежду, колючки царапали кожу. Как будто зелень не желала пускать его.

В один момент ветви неожиданно расступились. Павлик оказался на крохотной, свободной от зелени площадке. В центре возвышался постамент, доходящий Божедаю до пояса, а над ним, точно призрак, порхала маленькая светящаяся искорка.

Павлик присел, пристально глядя на крохотный не тухнущий огонек.

– Значит из-за тебя весь сыр-бор? – произнес Павлик.

Она была ничтожного размера, но в то же время – чем больше Павлик смотрел на нее, тем больше ему казалась, что искорка бесконечна. Она являлась лишь частичкой пламени, но глубина огонька поражала. В ней находилось и сияние, и свет, но и темнота, и холод. В ней было движение и был покой. Кладези и пустыни. Вершины и пропасти...

Павлик протянул руку. Он ощутил её слабое тепло, похожее на булавочный укол. Павлик мог прикоснуться к ней, но не стал этого делать. Он сам не знал – почему.

Так, завороженный, он простоял около минуты, пока не заметил, что зелень вокруг внезапно начала увядать. Павлик оглянулся.

Сочные зеленые листья съеживались и чернели, ветви скрючивались, а цветы роняли лепестки, которые растворялись, падая на камни. Вскоре, буйная зелень исчезла, и Павлик остался один в пустом кратере. Только постамент и крохотная искорка над ним.

– Я столько веков пытался найти путь сюда, но первым здесь оказался растяпа-студент!

На гребне кратера стоял человек в черном плаще. За его спиной, словно призрачные, возвышались величественные постройки древнего храма.

– Корбэйн! – выдохнул Павлик.

Корбэйн спустился с гребня и приблизился.

– Я знаю, что это вы создали фильм. Вы стремились попасть сюда. Зачем?

– Чтобы завладеть Искрой, – донеслось из-под капюшона.

– Зачем она вам?

– Это искра Создателя. Крупица Божьей силы, но она может сделать любого человека могущественнее бога.

Павлик обнаружил, что Корбэйн оттеснил его от постамента.

Он внимательно посмотрел на Павлика, медленно поднял руки и скинул капюшон с головы.

– Искра может исполнить любое желание. Даже самое невероятное. В этом и заключается её могущество!

Павлик задохнулся от неожиданности, изумления и страха. Стоящий перед ним человек в черном плаще был знаком ему. И не просто знаком...

– Зураб Николаевич? – ошеломленно выдохнул Божедай.

Кабашвили взирал на Павлика единственным глазом. Второй глаз, искусственный, он сжимал в пальцах.

Профессор Кабашвили, руководитель кафедры кибернетики, человек, который по словам Мальвинина более тридцати лет занимался предположением Эйнштейна!.. Впрочем, Николай Григорьевич немного ошибался. Кабашвили занимался теорией событий тысячу лет! Теперь становилось понятно, зачем профессор носил очки с толстыми линзами. Он скрывал искусственный глаз, живой оригинал которого потерял ещё в те времена, когда люди не могли пересечь океан, а книги писались на пергаменте.

– Значит, Эйнштейн не предсказывал существование Места? – спросил Божедай.

– Эйнштейн ничего не предсказывал, – произнес Корбэйн. – У него не было никакой теории по этому поводу, потому что это моя теория! Я занимаюсь ей всю свою долгую жизнь! Я знал о Месте, потому что Учитель водил меня сюда. Он издевался надо мной... Знаешь, как он перенесся в страну фантазий? Сделал всего один прогноз. Мы находились в Вавилоне. Учитель сказал, что сейчас та женщина уронит кувшин с молоком. В то же мгновение женщина действительно не удержала сосуд, а мы оказались в этом мире. Я пытался повторить его фокус, но у меня ничего не получалось. И так из года в год, из столетия в столетие...

– Но как же Мальвинин!

– Мальвинин был очень талантливым математиком. Он далеко продвинул мои исследования. Когда я начал снимать в Голливуде фильм "Искра", он потребовался мне там.

– Выходит, он не знал, что Пасколли это вы?

– А я не знал, что Джон Кэрролл передал ему видеокассету... Однако, достаточно разговоров!

Кабашвили повернул седую голову к постаменту. Павлик стоял рядом и не мог тронуться с места.

– Она прекрасна, не правда ли? – с трепетом произнес Корбэйн-Кабашвили. Он поднес к искорке ладони, словно грея их. – В ней сила и бесконечность! О, если бы ты знала, радость моя, как долго я шел к тебе...

Павлик начал пятиться. Он желал сейчас только одного – оказаться дома, в реальном мире, где на улицах по вечерам Горэнерго экономит электричество, где в университете кипит студенческая жизнь, а простодушная девушка Люба из видеопроката иногда корит Павлика за не перемотанную ленту.

За стенками кратера находится каменный мост. Его сейчас не видно, в отличии от высокого храма. Мост привел сюда Корбэйна. Мост выведет из страны фантазий Божедая...

Корбэйн не замечал, что Павлик удаляется. Его поглотил вид крохотного огонька.

– Люди переполнены жалкими желаниями, – говорил бывший завкафедрой. Но настоящим желанием может быть только одно...

Корбэйн коснулся искорки. Коротко вспыхнув, она слилась с ладонью. На миг его единственный глаз озарился белым огнем. Тело вздрогнуло, словно от конвульсии. Руки вытянулись, как жерди. Пальцы растопырились.

Божедай продолжал пятиться, глядя, как могучие древние силы завладевают человеком в черном плаще. Он испытывал страх и ужас – те чувства, которые охватывали пещерного человека при виде молнии. Наконец разум не выдержал, и Павлик побежал прочь.

Зубы Корбэйна выбивали дробь, но несмотря на это он сумел произнести повелевающим голосом:

– Я хочу обладать первородной силой Создателя и древним волшебством Бога!..

Холодный ветерок прошелестел по дну кратера, Павлику показалось, будто его прошило насквозь.

– И да будет так! – воскликнул Корбэйн.

Звезды на небе вспыхнули черным светом. Гора задрожала. Воздух вдруг взвыл и устремился к темной фигуре, которую ломали неведомые силы. В Корбейна полетели мелкие камни и пыль. Со всех сторон ветер устремился к нему. Мастер вскинул руки и, казалось, всасывал собой воздух мира.

Павлик бежал вверх по склону кратера, преодолевая сопротивление усиливающегося ветра. В какой-то момент напор сделался таким могучим, что юноша не мог двинуть и ногой. Он повалился на камни, впившись в какую-то трещину. Ветер неистовствовал, бурей проносясь по лону каменной чаши на вершине горы.

Ноги оторвало от земли. Ветер пытался унести Божедая. Пальцы уже готовы были сдаться...

Он не хотел возвращаться. Его страшил Корбэйн. Страшили те силы, которые завладели им. Павлику нужно вернуться домой, только и всего!

Ветер неожиданно стих. Ноги опустились на склон. Павлик оглянулся, и вскрикнул от боли. Яркий свет резанул по сетчатке глаз.

На месте бывшего профессора кибернетики находилась фигура, испускающая ослепительный свет. Павлик схватился за глаза, пытаясь выдавить пляшущих солнечных "зайчиков".

Исходящее от Корбэйна сияние было настолько ярким, что свет пробивался даже сквозь зажатые ладонями глаза.

Павлик отвернулся, и через некоторое время боль стала проходить, а сияние вокруг – меркнуть. "Зайчики" уменьшились и исчезли, Божедай попробовал взглянуть на мир.

Сияние пропало. Корбэйн больше не светился. Он снова превратился в человека в черном плаще, но теперь, глядя на него, Павлик почему-то вспоминал глубину и скрытую силу искорки...

– Я долго ждал этого часа, – прогремел голос Корбэйна. – Сила бога во мне. Наконец, я владею волшебством!

Божедай вскочил и рывком оказался на гребне. Вот он, каменный мост, ведущий к одному из окон храма. Узкий, но не уже остальных, которых Павлик преодолел множество.

Это выход из мира черных звезд!

Тяжелый удар заставил содрогнуться гору. Павлика сбросило вниз, к основанию моста, а огромные куски скал, составляющие стенки кратера на вершине горы, разлетелись далеко в небеса и растворились в яркой синеве. Над головой пронеслась каменная глыба, а Павлик, прижавшись грудью к краю, с ужасом смотрел вниз на почти отвесный склон.

Просто чудо, что его не сбросило туда. Он долго бы кувыркался по гладкой поверхности, тщетно пытаясь за что-нибудь зацепиться, а под конец исчезнул бы в бездне.

Павлик выдохнул и оглянулся.

Кратер превратился в плато, посреди которого рядом с каменным постаментом (теперь пустым) стояла темная одинокая фигура.

Корбэйн разрушил стенки кратера, чтобы не позволить Божедаю бежать. Зачем? Корбэйн получил искру! Пусть первым деянием нового бога будет прощение, пусть он позволит вернуться домой потерявшемуся юноше.

Корбэйн двинулся по плато, направляясь не куда-нибудь, а к Божедаю. После того, как он взял искру, в его внешности произошли странные изменения. Но Павлик не понимал – какие.

Божедай с трудом поднялся. Каждый орган, каждый участок тела ныл. Руки и ноги налились слабостью, голова кружилась. Он подошел к мосту.

До заветного окна недалеко, метров сто пятьдесят. Внизу – туманная бездна. Павлик ступил на мост и сделал несколько шагов.

Он чувствовал себя странно и удивительно в новой роли. Что-то было не так с ним, но Корбэйн не мог понять – что именно.

Каждое движение теперь имело смысл. Поворот руки или подхваченный ветром полог плаща. Все движения теперь передавались окружающему миру. Так же как мир передавал ему каждое свое изменение.

Мир вокруг стал другим.

Столбы... Они сделались почему-то размытыми и красными. Это тепло, исходящее от них.

Воздух... Превратился в океан. С волнами, потоками, водоворотами... Корбэйн мог шевельнуть пальцем, и колебания воздуха усилятся многократно и превратятся в ураган.

Бездна... Самое непонятная часть мира. Он не знал, что находится за туманной дымкой, но видел, как из неё поднимаются какие-то всполохи.

Божедай... Жалкий червяк пытается сбежать. Вместо головы, тела, рук и ног – астральная проекция, от которой разит страхом...

Корбэйн щелкнул пальцами и произнес короткое "Роканах"! Щелчок и слова унеслись в океан воздуха, закрутили-завертели его и...

Мир вздрогнул, смазав краски.

Павлик боязливо оглянулся. Толчок едва не опрокинул его вниз.

Сбоку из воздуха, словно из мглы, появилось нечто огромное. Оно стремительно приближалось, и через несколько мгновений Павлик понял, что видит гигантский маятник со странным грузом. Железным шаром, изображающим сплетенные человеческие руки. Стержень, на котором подвешен груз, основанием уходил в небеса.

Все произошло за секунды. Груз маятника закрыл храм, а в следующее мгновение прошел через мост и разрушил его.

Ударом Павлика сбросило на отвесный склон. Мост развалился на части. Обломки посыпались вниз. Железный шар из сплетенных рук повалил несколько столбов на своем пути и ушел далеко в небеса, растворившись в них.

Павлик покатился по крутому склону, на который так боялся упасть. Руки-ноги бились по поверхности скалы, словно тряпичные. Рядом, задетые грузом маятника, рушились колонны, сталкивались, грохотали.

Отвесный склон закончился обрывом. У Божедая оставался один шанс из десяти, что он сумеет зацепиться за край.

Павлик вскинул руки.

В голове все мелькало.

Руки обвили какой-то валун.

Тело перелетело через край, ноги провалились в пропасть.

Павлик повис на краю. Бездну под ногами он не видел, но знал, что она никуда не делась. Она ждет, что-то тихо нашептывая...

Сил у Павлика не было.

От моста остались два жалких основания-обрубка, выступающие над пропастью. Теперь храма не достичь, даже если Павлик каким-то образом заберется на скалу.

Это конец.

От спасительного окна Павлика отделяло сто пятьдесят метров пропасти. Оборвалась единственная ниточка, которая могла вывести из мира черных звезд. Неужели он обречен?

Кругом трещали и рушились колонны. На голову посыпалась мелкая крошка. Рядом грохнулся увесистый булыжник, перескочил через край и исчез в пропасти.

– Удивительно, что ты не взял искру.

Павлик поднял глаза. Метрах в двадцати над ним, на обломке моста стоял Корбэйн. Что-то не так в его внешности – странное, завораживающее, пугающее... Юноша сглотнул, стал перебирать ногами по отвесной стене, но попытка была тщетной. Ему не забраться на край.

– Мне нужно лишь вернуться домой! – собрав остатки сил, воскликнул Павлик.

Корбэйн захохотал. Из валуна, который обнимал Павлик, вдруг проступили глаза. В камне начали вырисовываться челюсти с опасными клыками, шероховатая поверхность превратилась в жесткую щетину. Павлик обнаружил, что обнимает отвратительную собаку.

Раскрытые челюсти потянулись к Павлику. Он разжал руки и полетел вниз...

Он не успел ничего почувствовать. Ни проваливающегося сердца, ни подступающего к горлу комка и мурашек по коже.

Ноги встретила твердая поверхность.

Павлик поскользнулся и упал на спину.

Два столба, сломанные ударом маятника, не обрушились в бездну, а прислонились вершинами один к склону горы, другой к стене храма. Сверху на них упал обломок моста и, перекосившись, застрял. Павлик приподнялся на локте, не веря в спасение. Он скользнул взглядом по случайно образовавшемуся переходу и обнаружил, что вершина одного из столбов упирается в стену храма как раз под окном...

Послышался нарастающий гул. Он повернулся и увидел, что маятник возвращается. Груз из сцепленных человеческих рук увеличивался на глазах. Божедай пригнул голову.

Накрыв юношу тенью, груз просвистел рядом со стенами храма и ушел в другую сторону неба, растворившись на время.

Павлик вскочил. Его шатало, голова продолжала кружиться. Корбэйн по-прежнему стоял на обломке моста, наблюдая.

– Тебе не уйти от меня, – произнес Мастер. Звук голоса пронесся по бескрайним просторам страны фантазий.

Павлик побежал по упавшим столбам, поднимая подошвами пыль.

Мир плясал перед глазами. Равновесие играло с ним, бросая из стороны в сторону. Справа и слева возле ног бездна ждала ошибки.

На середине пути между горой и храмом, когда Павлик перескочил на застрявший и перекосившийся обломок моста, из-под столба начали вылезать небольшие существа, похожие на кошек. Они собирались в стаю и преследовали его, словно шакалы. Часто оглядываясь, он однажды промахнулся ногой мимо пути. В последний момент Павлик сумел избежать полета в бездну, упав на мост грудью и бросив вниз только короткий взгляд.

Правую ногу пронзила острая боль. Одно из существ вцепилось маленькими острыми зубами в щиколотку. Еще несколько мерзких тварей готовились наброситься. Павлик закричал, дернул ногой. Животное неловко соскользнуло и полетело в пропасть. До Божедая донесся тонкий визг.

Сверкая глазами и угрожающе шипя, остальные надвигались на Павлика. Если набросятся скопом, они разорвут его как пираньи. Останавливаться больше нельзя. Павлик с трудом поднялся и побежал дальше.

Через десяток метров обломок моста закончился. Его конец упирался в накренившийся столб. С разбега Павлик запрыгнул на поверхность столба и стал карабкаться вверх. Мерзкие животные взбираясь следом.

Подъем был крутым, но до заветного окна осталось немного. Маленькие твари отстали, задержавшись где-то на середине подъема. Павлик на секунду замер, превозмогая сильный приступ тошноты, перескочил через полуметровую трещину, и рванулся вверх по колонне.

Уже близко стена храма.

Два метра...

Один...

Павлик коснулся рукой шершавого камня, из которого были построены стены. Обломок моста, над которым располагалось окно, находился на расстоянии вытянутой руки. Нужно лишь подпрыгнуть, взобраться на него, и Павлик окажется возле окна...

– Мараторе вендиум! – раздался крик Корбэйна.

Павлик оттолкнулся от скалы, чтобы подпрыгнуть, и с ужасом почувствовал, как каменный столб под ногами рассыпался в прах. Толчка не получилось.

Опора исчезла из-под ног.

Сердце провалилось. К горлу подступил комок. Спина похолодела, а по коже побежали мурашки.

Павлик падал вниз вдоль стены храма. Его ударило о неё и откинуло в сторону.

Павлик пролетел сквозь облако оседающей пыли, в которую Корбэйн обратил переплетение застрявших столбов и части моста.

Его перевернуло вверх ногами.

Исчезли стены храма. Павлик летел вдоль трех столбов.

Белая пелена быстро приближалась.

Корбэйну нравилось, как мир подчиняется ему. Движением руки он мог создать новую гору, океан или существо, но этим же движением он мог и уничтожить.

Обрушенные столбы – мизерное испытание мощи. Ему по силам закружить звезды на небосклоне. Светила и галактики будут срываться с обсиженных мест и, разбрасывая плазму, кружиться в небесном хороводе.

Только он по-прежнему плохо видел. Не звезды, а их образы. Вместо неба – свечение.

– Что со мной? – спросил Корбэйн.

Падающий в бездну силуэт изменился. Боязнь и страх, исходящие от него, вдруг исчезли. Корбэйн больше не слышал чувств Божедая.

Мальчишка умер? Нет, ещё жив.

Как странно...

Если Корбэйн не слышит чувств, то нужно хотя бы взглянуть в лицо. Оно зеркало души, оно покажет истинные переживания.

Но Корбэйн не мог различить лица, как ни силился.

Почему? Он же бог! Он видит все!

Павлик не успел повидать жизнь. Он не успел познать любви. Он так и погибнет молодым.

Одно утешало – он наконец узнает, что скрывается за этим туманом.

Белые клубы приближались. Павлик уже мог взмахом руки развеять их. Сейчас туман поглотит его...

Что будет там, внизу? Скупая каменная равнина или зеленые джунгли? Может быть, там находятся постройки неведомых городов?

Если существует Бог, то там может находиться рай... Или ад.

Павлик не знал, что окажется внизу. Но всей душой жаждал увидеть это. Вот она, истинная тайна страны фантазий – то, что находится за туманом.

Пелена окутала со всех сторон. Павлик сосредоточенно смотрел вниз.

Между туманом стали появляться просветы.

Квадраты...

Треугольники...

Хаос из геометрических фигур! Хотя, нет... какое-то построение.

Невидимая сила вдруг остановила падение.

Сердце больно забилось, словно сумасшедший зверек.

– Стойте! – закричал Павлик. – Я хочу увидеть, что там внизу!

Невидимая сила подбросила Павлика вверх и понесла сквозь туман. Облака закрыли странный рисунок.

– Я не хочу возвращаться! Я хочу умереть! Верните меня!

Подъем был стремительным, ветер хлестал в лицо, члены налились тяжестью.

Вот показались стены храма.

Вот вершина горы и Корбэйн на обломке моста, вскинувший руку и смотрящий на Павлика. Значит, это он спас Божедая!

Корбэйн и храм пронеслись и исчезли внизу. Юношу теперь несло к черным звездам.

Мимо, едва не задев, скользнул подвес гигантского маятника. Павлик устало смотрел на него и вспоминал узоры под облаками, чувствуя себя обманутым. В голове все вертелось. Чувства и мысли спутались в клубок. Павлик не знал, чего хочет и что ему нужно.

– Ты мог бы стать моим учеником, – вдруг вторгся в голову знакомый голос. – В тебе есть задатки. Любой человек, добравшийся до мира черных звезд, достоин научиться волшебству.

"Я не хочу, – из хаоса мыслей и чувств сформировал Павлик ответ. – Я хочу домой".

Воздух свистел в ушах. Свет начал меркнуть. Черные звезды на небе сделались ярче.

– Не торопись... – Ласково прошептал голос Корбэйна, который, казалось, прикоснулся к самой душе. – Ты ведь всегда мечтал о богатстве и славе? Власть сделает тебя таким. Люди будут восхищаться тобой и бояться тебя!

Слова Мастера затронули сердце Павлика.

А почему бы нет? Что его ждет дома?

Властолюбивая мать. Жалкая и нудная жизнь после окончания университета.

В дальнем уголке души Павлик всегда жаждал славы. Власти? Может быть, но славы больше. Его жизнь не могла сделать Божедая знаменитым. В своем будущем он не видел такой перспективы. Так почему он не может воспользоваться возможностью, предоставляемой Корбэйном? Сделаться первым учеником нового Господа!

Вокруг стало совсем черно. Павлик летел вдоль подвеса маятника. Интересно, где он заканчивается?

– Когда-то давно я был тринадцатым апостолом своего бога, – произнес Корбэйн. – Но он растоптал мое имя, и в Библии апостолов осталось двенадцать. Ты будешь первым апостолом и единственным... Апостолом Павлом.

Глаза Павлика загорелись. Улыбка заиграла на устах. Корбэйн почувствовал это превращение.

– Я вижу, тебе это по душе, – шептал голос. – Мы вернемся в мир новыми мессиями. Мы провозгласим новую религию! А как ты знаешь, когда появлялась новая религия, старые боги объявлялись демонами. Так было всегда и так случится на этот раз.

Подъем остановился. Павлик замер на мгновение, поднял голову и увидел...

На небе сияла луна.

Луна!

Он провел здесь несколько суток, и ни разу её здесь не видел! Но теперь она висела среди черных звезд и наливалась белым светом.

– Юля, – вдруг прошептали его губы.

Как он мог забыть о ней!

Она ждала его. Он это чувствовал. Но если он вернется апостолом нового бога... Павлик вдруг осознал, что у апостола не может быть любви.

Он стал падать. Кажется, Корбэйн не заметил посторонних мыслей.

– Смотри, – произнес голос в голове.

На толстом подвесе маятника вниз побежала витиеватая надпись: "Нет Бога кроме Корбэйна, и Божедай – пророк его!"

Павлик вытянул из брюк ремень, который однажды уже сослужил добрую службу.

– Взгляни в будущее, Божедай. Ты увидишь, как будут написаны новые Библии.

Луна над головой сияла, готовая озарить мир ослепительным светом в любой момент. Корбэйн упивался фантазией и не видел земной спутник. Зато Павлик зрел его отчетливо.

Времени почти не осталось. Скоро храм на трех столбах превратится в обломки.

– Ты увидишь костры, на которых сжигают священников старой веры. Что это за культ – Христа? Будды? Идолопоклонничество! В костер! Ты увидишь, как новые религиозные войны захлестнут мир!

Внизу показался храм и гора с трехлучевой звездой. Купол храма начал проваливаться. От гигантского сооружения откалывались боковые колонны. Они трещали, ломались и падали в туманную бездну.

Корбэйн находился на обломке моста и смотрел на Павлика, который только теперь понял – что не так во внешности нового бога.

На лице Корбэйна отсутствовали глаза. Словно их никогда не было! Лоб плавно перетекал в щеки, лишь горбатый нос выступал из лица.

Он лишился зрения, когда взял искру...

"Бог – слеп, – подумал Павлик. – Это давно известно"!

– Эй, Корбэйн! – воскликнул Павлик. – Погляди на себя! Где твой оставшийся глаз?!

Фигура в черном плаще вздрогнула. Пальцы потянулись к отсутствующим глазницам.

Хорошо, что удалось отвлечь Корбэйна. Павлик падал недалеко от стен храма. Путь его пересекал траекторию полета маятника...

Вот он, маятник. Приближается. Момент выбран удачно.

Павлик пролетел мимо проваливающегося купола. Осталось совсем немного...

Вот.

Павлик вскинул руку с ремнем. Ремень взвился змеей, пряжка зацепилась за стальной рельеф из человеческих рук на грузе. Инерция маятника потянула его за собой и выдернула из цепких объятий невидимой силы Корбэйна.

Божедай взлетел в воздух и приземлился на грузе.

По миру прокатился рев нового бога, в котором были и осознание слепоты, и гнев на ускользающего юношу.

Павлик летел на грузе. Стена храма приближалась, но, самое главное, приближалось окно с обломком моста под ним.

– Казан! – закричал Корбэйн.

Маятник разлетелся на осколки, но в последний момент Павлик спрыгнул с него и оказался на обломке моста.

Луна сверкала, словно лампа в миллион ватт, словно вспышка ядерного взрыва, словно тысячи солнц центра галактики. Свет заливал матовое стекло в окне. Павлик ударил по нему кулаками... В ответ раздался глухой стук. Окно закрыто.