Текст книги "Мы – Tanzwut. Эра Тьмы (СИ)"

Автор книги: Ника Мурзина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

На кухне Рене с удивлением заметил спящих прямо за столом Тойфеля и Штефана. Он даже не мог предположить, как именно эти двое оказались там. Демон услышал шорох откуда-то из коридора. Наверняка это Шумон или Алекс, проснувшийся одним из первых, не застал своего соседа по комнате на нужном месте. После событий последней недели такие внезапные исчезновения не могли не насторожить.

В поле зрения попал Шумон, вошедший на кухню, заметивший отсутствующего Тойфеля. Звуковой молча вопросительно взглянул на Рене, ожидая, что тот прольет свет на загадочные обстоятельства. Но паук лишь неопределенно пожал плечами, показывая, что такие подробности ему неизвестны.

Шумон остановился возле стола, задумчиво глядя на спящих, но будто смотрел сквозь них. Он думал о чем-то своем потаенном, что было недоступно Рене. Может, он раздумывал о том, стоит ли будить братьев. Может, вспоминал что-то, связанное с ними. А может, его мысли летали где-то совсем в другом месте, не имеющим никакого отношения к происходящему сейчас.

– О чем говорил Штефан тогда, в коридоре? – Шепотом спросил Рене.

Он долго раздумывал над тем, что Близнец имел в виду, когда говорил, что однажды его собирали по кускам. Рене никогда не слышал, чтобы кто-то из этих двоих упоминал тот отрезок жизни. Это было событие, имеющее значение только для них. Что-то такое, что навсегда соединило их судьбы воедино.

Но Рене все не решался спросить, боясь, что это окажется настолько личным, что вопрос может испортить отношения с братом. Но вопрос этот так глубоко засел в голове, что сам собой сорвался с губ при первой же возможности поговорить наедине. Рене видел, как на мгновение блеснули глаза Шумона, погрузившегося в собственные воспоминания. Буквально на какое-то мгновение Рене заволновался, что брат не станет ничего рассказывать, а просто грубо отмахнется.

– Давно это было, много веков назад, – усмехнувшись, так же тихо ответил Шумон, наблюдая за тем, как Штефан сквозь сон лениво отмахивался от мухи, которую приманил своим тихим мурлыканьем Тойфель. – Я тогда был еще совсем юным, пусть и опытным, оруженосцем в стае целителей. Однажды разведчики принесли кровавые ошметки, которые каким-то чудом продолжали дышать. Никто не хотел за него браться, говорили, до рассвета не доживет. А я, сам понимаешь, в те годы еще не верил в свой провал. Из принципа на свой страх и риск взялся за безнадежного. Моя вредность сделала невозможное. – Внезапно Шумон остановился, хмуро взглянув на Рене. – Только не вздумай Штефана расспрашивать о том времени. Ты его только расстроишь.

Паук активно закивал головой, попутно переваривая информацию. Любопытно было узнавать что-то новое о своих братьях. Он пожалел, что так мало знает о них. Кем они были в прошлом, до того, как стать одним целым? Чем руководствовались в жизни, чего добивались, что пережили?

Эти темы почти никогда не поднимались, были негласным запретом, демоны решили сами для себя, даже не договариваясь с остальными, что прошлое должно навсегда остаться в прошлом. Рене краем сознания понимал, что эти истории далеко не радужные, воспоминания о прошлом могли доставлять физическую боль.

Паук это прекрасно знал и сам вряд ли бы стал делиться тем, что ему довелось пережить за те долгие годы, что он провел под покровительством Темного Всадника. Хотя рассказать он мог о многом, наверняка это было интересным. Может, в один прекрасный день, когда стая начнет чувствовать себя в безопасности, эти истории сами всплывут наружу, станут не больше, чем увлекательными байками, которые можно травить в тесном кругу по вечерам под неярким светом напольных ламп.

Рене потряс головой, с неохотой выныривая из своих мыслей. Чтобы скрыть короткую неловкость, он решил попытаться растормошить Тойфеля, надеясь, что тот не будет против столь внезапного пробуждения. Рене мягко, но настойчиво пихнул вожака в плечо. Ответом ему послужило невнятное бормотание и небрежный взмах плечом, как будто тот отгонял от себя уж слишком назойливую муху.

Ему вторило легкое бурчание Штефана, которого никто не трогал. Похоже, во сне они как-то понимали друг друга, общаясь на языке, понятным только им двоим. Переглянувшись, Рене с Шумоном тихо прыснули в кулаки, потешаясь над поведением своих братьев. Они спали так очаровательно, что у двоих сразу отбилось всякое желание прерывать их сны, которые явно были хорошими.

Где-то в коридоре хлопнула дверь. Это было настолько неожиданно, что Рене даже подскочил на месте. Шумон вздрогнул, покосившись в сторону источника шума. От поверхности стола оторвал голову Тойфель, сонно оглядываясь по сторонам. Рядом зашевелился Штефан, недовольно бубня себе что-то под нос о том, что разбудили его в такую рань.

В кухне возник взлохмаченный Брудер Шлаф, недовольно осмотрев своих застывших братьев хмурым взглядом. По кухне тут же поплыл легкий морозный, чуть сладковатый, аромат мяты. Рене не понимал такой ненависти ледяного ко всему, что могло относиться к мяте, но, как говорят люди, на вкус и цвет… Вспомнить продолжение фразы демону так и не удалось. Размыслив всего пару секунд, он решил, что не стоит беспокоиться по этому поводу, поэтому тут же забыл.

– Какая Тень тебя укусила? – Поинтересовался Шумон, съеживаясь под угрюмым взглядом Шлафа. – Или сон плохой приснился?

«Сон», – тут же мелькнуло в голове Рене. Он вновь подумал о том, что видел этой ночью. Демон не знал, стоит ли рассказывать братьям о своем видении. Но это могло вызвать лишь подозрение и много вопросов по поводу того, почему Рене думает, что сон вещий. А если и рассказать, то что потом демоны будут делать с этой информацией? Вряд ли кто-то серьезно захочет сорваться в другой город только ради того, чтобы проверить сомнительные предположения паука.

И тут Рене осенило. Он мог довериться Тойфелю. Тот уже прекрасно знал о слабой способности брата иногда видеть недалекое будущее, поэтому не станет задавать лишних вопросов. Может, совместными усилиями они даже смогут смогут что-то придумать. А у Рене останется чистая совесть, ведь он поделится важной информацией хотя бы с вожаком. А ответственность за принятие решений лежит на нем.

– А ты попробуй с этой печкой в жаркую ночь поспать, – огрызнулся Шлаф, брезгливо потирая ладонью о ладонь, будто таким образом пытался избавиться от неприятного для себя мятного запаха. – а потом еще вонять этой гадостью. Я бы посмотрел на то, насколько радостным ты будешь.

Рене подумал, что под «печкой» Брудер наверняка подразумевал Пиро, который по ночам имел дурную привычку неосознанно греть пространство вокруг себя. А Шлаф очень тяжело переносил жару, ему приходилось постоянно охлаждать самого себя. А побочным эффектом активного использование Силы у ледяного было таким, что от него начинало разить мятой, которую тот терпеть не мог. Обидная ирония.

Меж тем, Рене думал о том, как бы поговорить с Тойфелем так, чтобы никто лишний не услышал. Когда семь взрослых демонов живут в небольшой трехкомнатной квартире, очень тяжело найти укромный уголок, в котором можно побеседовать без свидетелей. Как ни пытайся исхитриться, все равно кто-то да окажется достаточно близко, чтобы услышать то, что его не касается.

Рене осторожно дотронулся до плеча Тойфеля, привлекая его внимание. Дьявол вопросительно уставился на брата. Паук взглядом и мимикой попытался показать, что ему нужно срочно поговорить о кое-чем важном, не терпящим отлагательств, но при этом очень личном, что не должно быть услышанным посторонним. По многозначительному взгляду и короткому кивку Тойфель понял безмолвную просьбу Рене. Тот вздохнул с облегчением, радуясь, что у него есть, кому довериться.

– Штефан, Шумон, идите, разбудите Пиро, – коротко бросил Тойфель. – Вы же не хотите тушить пожар в квартире?

Братья переглянулись, усмехнувшись. Под конец они решили все-таки разделиться – один будит Пиро, а второй Алекса, который может и до самого вечера проспать, если его не трогать. Тойфель задумчиво пронаблюдал за тем, как Штефан прятал свою гитару обратно в чехол после того, как она всю ночь простояла около стола.

Когда демоны, наконец, скрылись в коридоре, Тойфель обернулся, испытующе взглянув на Рене. Тот глубоко вздохнул, гадая о том, насколько он смог заинтересовать вожака. Паук даже не задумывался о том, как тот мог отреагировать на его рассказ. Оставалось надеяться только на то, что он ему поверит и не поднимет на смех. Хотя Рене очень сомневался, что Тойфель вообще способен на такое.

– Я видел кое-что важное, – понизив голос, начал паук. – Это касается всех нас.

Глава 17. Обман

Видя, что Тойфель готов его внимательно слушать, Рене глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Ему было необходимо гладко и четко поведать о том, что видел. Это было не так-то просто – мысли постоянно разбегались в разные стороны, прятались в закоулках разума, совершенно не желая вылезать наружу. А Тойфель, меж тем, все ждал и ждал, но даже у него терпение не бесконечное.

Рене решился. Он расскажет все именно так, как успел увидеть. Он поведал все в деталях, стараясь ничего не упустить. Он умолчал разве что только о том, как позорно брякнулся с дивана под утро. Тойфель молчал, отведя взгляд, задумчиво смотрел куда-то сквозь говорившего Рене. Паук даже представить не мог, чем были заняты мысли вожака, хотя наверняка он анализировал все сказанное.

– Оружие, значит? – Хмуро хмыкнул Шлаф над ухом Рене.

Демон чуть не подскочил от неожиданности, но тут же почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Как у него из головы могло вылететь то, что ледяной остался в кухне и мог спокойно услышать весь рассказ? Рене приготовился к дополнительным расспросам, но, как ни странно, Шлаф не выглядел удивленным, словно уже знал о слабой способности брата. Рене мысленно скривился, снова подумав о том, что Тойфель все-таки мог оказаться болтуном и раскрыть его.

– Ты полностью уверен в том, что видел? – С сомнением поинтересовался рогатый, исподлобья косясь на Шлафа. – Это не мог быть просто сон?

– Мне почти никогда ничего не снится, поэтому уверен, – твердо заявил Рене, почувствовав раздражение от мысли о том, что Тойфель не воспринял его слова всерьез. – Стоит ли что-то делать?

Паук вдруг понял, что, наверное, зря спросил очевидное. Рогатый изначально был настроен скептично, поэтому вряд ли вот так сразу сорвется в далекий город только потому, что Рене увидел возможное будущее во сне. Но, судя по тому, как напрягся Брудер, можно было предположить, что ледяной думает совершенно о противоположном, поддерживая тревогу своего брата.

– Проверить бы не помешало, – произнес он, окидывая демонов пронзительным взглядом прищуренных глаз. – Мало ли, что задумал Всадник.

– Я думаю, не стоит рисковать. – Тойфель зябко поежился, нахмурившись. – После всего, что произошло, опасно разделяться.

– Отпусти меня одного, – не сдавался Шлаф, взмахнув руками. – Ты знаешь, я справлюсь.

– Нет! – Воскликнул Тойфель, да так резко и эмоционально, что тут же согнулся пополам, зашелся в приступе сухого кашля.

Рене с Брудером обеспокоенно переглянулись, не произнеся ни слова. Пусть вожак и шел на поправку, но его часто мучил душащий кашель, из-за которого он не всегда мог даже говорить нормально. О пении и говорить нечего – лишь посадит себе горло окончательно. Было сложно даже предположить, когда Тойфель сможет вернуться к привычному течению своей жизни.

– Я понимаю, ты силен и опытен. – Рогатый, наконец, справился со своим недугом, продолжил говорить, но уже более спокойно. – Но даже так не следует лезть на рожон. Если Темный действительно задумал что-то серьезное, то мы рано или поздно все равно об этом узнаем. А пока нет смысла рисковать жизнями в столь опасное время. Я не могу отпустить тебя в этот путь.

Рене молча переводил взгляд с одного брата на другого, наблюдая за их разговором, не вмешиваясь. Он видел, как демоны напряженно буравили друг друга глазами, словно проверяя нервы на прочность. Первым сдался Шлаф. Он неловко отвел взгляд, хотя по нему было видно, что это решение далось ему тяжело. Он с трудом кивнул, соглашаясь с позицией Тойфеля, не решаясь спорить с ним.

Рене вздохнул, чувствуя, как огромная гора ответственности падает с его плеч. Мысли, озвученные Тойфелем сильно его успокоили, теперь он точно не будет ощущать угрызений совести. Хоть ему и было жаль Брудера, но он разделял опасения рогатого по поводу опасности такой вылазки в другой город.

Самое безвредное, что могло оказаться – обычный обман, введение в заблуждение, отвлекающий маневр. Самое опасное и неприятное – подстроенная ловушка в том месте, куда нельзя быстро добраться остальным. Рене поежился, вспоминая, как Тени чуть не растерзали Штефана, которому на помощь успел прибежать Тойфель. В другом городе так же поступить не выйдет.

– Ладно, – нехотя пробубнил Шлаф, – ты все-таки прав.

– Тогда, может, вы с Пиро сегодня сходите поиграть? – Рогатый попытался перевести тему, чтобы снизить напряжение, повисшее на кухне. Получилось у него очень неловко, однако Брудер все равно вскинул голову, хватаясь за любую возможность поговорить о чем-то еще. – Люди давно не видели никого из нас.

***

День мерно шел свои чередом. Солнце медленно двигалось по небосводу, не обращая никакого внимания на происходящее прямо под собой. Огромному светилу было абсолютно наплевать на тех, для кого оно светит. Время для него шло совершенно по-другому. Один день – всего лишь мгновение для того, кто функционирует на протяжении миллионов лет. Интересно, бывает ли солнцу скучно?

Брудер Шлаф стоял у окна, подставляя лицо теплым лучам солнца. Совсем скоро наступит осень, согревающего света станет гораздо меньше, дни будут короткими, а ночи длинными и холодными. Пусть сам Шлаф не был против, но его человеческая сторона расстраивалась от осознания того, что скоро наступят заморозки.

Брудер листал мировую людскую сеть на телефоне, лазая по сайту с рейсовыми билетами на автобус в другие города. Пусть Тойфель ему и запретил ему ехать куда-либо, но это не значило, что ему было запрещено анализировать информацию. На сегодня все билеты были уже разобраны заранее, значит, Раймонд должен был выезжать завтра. Шлаф вздохнул, злясь на свою же беспомощность.

Он был уверен в том, что ничего бы не случилось, если он отлучился всего на день. Демон достаточно хитер, чтобы остаться незамеченным Тенями или даже самим Темным Всадником. А если Шлафа все-таки обнаружат, он сможет отбиться и убежать в оживленное место. Тени не настолько тупые, чтобы пытаться использовать Силу прямо на глазах людей, их бы быстро раскрыли.

Но обидным было то, что Тойфель не захотел этого понимать. Конечно, Брудер разделял его беспокойство и знал, что это может быть опасным, но ведь он не стал бы рисковать понапрасну. Почему ледяной должен просто бездействовать, когда мог бы помочь стае? Или все-таки не должен? Шлаф потряс головой, стараясь отогнать шальные мысли, его точно не похвалят за ослушание вожака.

За своими мыслями ледяной даже не заметил, как на кухню прошел Штефан, с любопытством разглядывая брата, застрявшего рядом с окном. Близнец приблизился к нему, расположившись совсем рядом, сам уставился вдаль, думая, что Шлаф увидел там что-то интересное, что может так сильно отвлечь.

Штефан совсем чуть-чуть расстроился, не заметив ничего такого, что могло приковать взгляд. Однако Брудер, заметив присутствие другого демона, вздрогнул, чуть не выронив телефон в окно. Штефан удивился такой внезапной реакции, но внешне никак это не показал, ругая себя за то, что так неожиданно подкрался.

– Ты что-то хотел? – Слишком резко и грубо поинтересовался Брудер, но тут же взял себя в руки, поняв, что Штефан не сделал ничего, чтобы заслужить подобное отношение, что ледяной сам виноват, раз позволил кому-то подойти незаметно, смягчил тон. – Я чем-то могу тебе помочь?

На самом деле, Близнеца одолевало любопытство. Раньше он особенно не задумывался над этой темой, но именно сейчас он хотел прояснить один момент. Как известно, в Аду демоны могли быть стайными или одиночками. Те, кто всю жизнь провели без официальных товарищей, не имели своей законной территории, поэтому были вынуждены скитаться на нейтральных землях или скрываться рядом со стаями, которые в любой момент могли прогнать чужака.

Шлаф относился именно к этой группе до того, как повстречался с Тойфелем. Он был сильным демоном, поэтому мог позволить себе сражаться за землю, на которой можно было найти Силу для выживания. Более слабые демоны, как, например, Алекс, могли полагаться лишь на то, что в критический момент смогут сбежать от своего противника. Полноценный бой им не выдержать.

– Ты когда-нибудь… – Неловко начал Штефан, будто спрашивал о чем-то до ужаса неприличном. – Съедал демонов?

Шлаф передернулся всем телом. Он ожидал любого вопроса или просьбы, но не такого. Зачастую схватка одиночек всегда заканчивалась чьей-либо смертью. Это была единственная возможность защитить маленький клочок земли от тех, кто тоже рыскает в поисках Силы. Одиночки не остановятся ни перед чем, если на кону стоит вопрос о выживании в суровых условиях.

И если стаи сражаются друг против друга по приказу вожака, имеют друг к другу личную неприязнь или даже вражду, то одиночкам приходится сражаться с незнакомыми демонами. Страшно видеть голодную озлобленную морду, в которой нет ни капли ненависти, лишь страх за свою жизнь, нестерпимое желание выжить любой ценой, ужасная усталость и осознание безысходности.

Шлаф не понаслышке знает, каково это – сражаться с тем, о ком ничего не знаешь. Кем он является, ради чего живет, ждет ли его кто-нибудь, чего желает – все это было навсегда покрыто завесой тайны. Все, с кем когда-либо сражался Брудер за территорию, были мертвы. А оставшуюся Силу поглощал, прежде чем та развеется по воздуху. Пусть это был гнусный, но все же дельный способ восстановиться после сражения. Шлаф не брезговал тем, что помогало ему выжить.

Он этого хотел бы избежать, но таков жестокий закон Ада – если хочешь выжить в одиночку, придется научиться убивать других демонов. В свое время Брудер даже чуть не напал на Тойфеля, приняв его за очередного одиночку, который собирался отхватить часть территории. К счастью, Шлаф никогда не нападал первым, а рогатый не проявлял агрессии, дело разрешилось мирно.

– Всякое доводилось, – нехотя пробурчал ледяной. – в том числе и убивать других.

Брудер очень беспокоился о том, что реакция Штефана могла быть бурной. Его мог напугать тот факт, что у его брата много чужой крови на руках, что он может без колебаний убить подобного себе демона. Но Шлаф бы не смог договориться со своей совестью, обмани он Близнеца. Тот и так очень долго жил во лжи, слишком болезненно переносил раскрытие правды. Не хотелось портить отношения, которые только-только снова восстановились. Но, к счастью, Штефан ничем не выразил своей ошеломление, лишь тяжело кивнув на признание брата.

***

Холодная сухая земля крошилась под лапами. Мелкая редкая трава неприятно колола нежную кожу на подушечках лап. Воздух накалился от напряжения, больно резал горло. Дыхание вырывалось из пасти рваными хрипами. Сердце стучало так, словно собиралось разорвать грудную клетку и вырваться наружу. Мышцы налились свинцовой тяжестью, в голове гудело от усталости.

Серебристо-голубая густая шерсть покрыта грязью и пылью, слиплась от недавно пролитой крови, неаккуратными отвратительными сосульками торчала во все стороны. Демон встряхнул лобастой головой, сбрасывая с себя странное чувство онемения. Он облизнул пересохшие губы, прошелся широким шершавым языком по торчащим из пасти клыкам, стирая остатки чужой крови.

Под его лапами лежало распростертое по земле тело. Сплошь покрытое рваными ранами, настолько окровавленное, что невозможно было даже определить первоначальную окраску его шерсти. Тело быстро остывало, кровь постепенно переставала вытекать из ран, засыхая навсегда. Тихий ветерок ласково трепал взлохмаченную пыльную шерсть, будто легонько поглаживал бездыханного демона.

Брудер Шлаф долго стоял над тем, кого убил собственными лапами. Низко склонив голову, он прикрыл глаза, словно отдавал последнюю дань уважения тому, с кем сражался. В этой битве не было личной неприязни – лишь вопрос выживания. Демоны не знали друг друга, но прекрасно понимали, что один из них не сможет выйти живым после столкновения. Шлаф никогда не нападал первым, поэтому вся ответственность лежала на том демоне, чье имя ледяной даже не знал.

Но даже так Брудер чувствовал за собой вину. Он ощущал себя так, будто был втянут в чью-то игру, правил которой не понимал. Он же не убийца, неправильно уничтожать тех, кто просто хотел выжить. Но, окажись он на месте поверженного, стал бы этот демон думать о том же? Кем он был до того, как встретить свою смерть в этих землях? Как долго рыскал, что оставил позади?

Еще порция однотипных вопросов, на которые он никогда не найдет ответа. Это был не первый и точно не последний демон, которому не повезло встретиться именно с Шлафом. Ледяной давно обосновался на этой территории и не собирался уступать ни клочка, которая могла дать ему Силу для выживания.

Но он бы не смог без помощи продержаться так долго. Очень редко, но одиночки могли заключать союзы с другими для взаимопомощи. Пусть такие союзы и были в большинстве своем временными, но Шлаф очень доверял своему товарищу. Это был Пиро. Ледяной дорожил им, поэтому не мог позволить себе однажды не вернуться с обхода территории. Смерть могла поджидать, где угодно, но Брудер пока не был готов ее принять.

Тонкая нить Силы, состоящая из мельчайших светящихся крупинок оторвалась от неподвижного тела, медленно поплыла по раскаленному жаркому воздуху. Сила мерцала, когда на нее попадали прямые лучи неяркого лилового светила прямо над головой Шлафа. Если он ничего не предпримет, такая ценная и редкая энергия просто развеется по воздуху, не достанется никому.

Брудер не мог позволить себе быть настолько расточительным. Он глубоко вздохнул, потянув нить Силы на себя. Она наполнила его тело новой энергией, которую пришлось потратить на сражение. Шлаф смог вдохнуть полной грудью, ощущая, что воздух вокруг будто бы очистился. Он больше не чувствовал усталости, снова был готов сразиться с новыми врагами.

Но тут на него внезапно нахлынули чужие чувства и воспоминания. Нестерпимый голод. Детский жалобный плач. Отчаяние. Усталость. Смертельный страх. Эмоции, чувства, образы, все это вертелось вокруг Шлафа. Он не успевал за всем следить. Он будто бы проживал чужую жизнь на несколько секунд. Чужую жизнь, которую он сам же оборвал. Было тяжело осознавать, кого именно убил. Брудер лишил жизни того, кто просто хотел помочь своей семье. Его любили, его ждали, не него надеялись. А теперь уже никогда не узнают, что на самом деле с ним произошло.

…Шлаф подскочил на месте, резко открыв глаза. Он проснулся от кошмара, даже не вскрикнув. На лбу выступил холодный пот, дышал тяжело и хрипло. За окном стояла глубокая ночь. Демон так и оставался в квартире, где лег спать. Все, что он видел до этого – было обычным сном.

Дневной разговор с Штефаном пробудил старые кошмары. Каждую ночь он вынужден был видеть одни и те же картины – то, как он убивает других демонов, которые ни в чем не были виноваты. Он продолжал жить дальше, имея на своей совести не одну сгубленную в жестоких поединках жизнь. Он знал, что никогда не отмоет свои руки от пролитой им крови. Можно сказать, он даже жил за чужой счет.

Демон интуитивно нащупал в кармане штанов что-то твердое. Он вынул на призрачный лунный свет небольшой предмет, – фигурка паука, помещавшийся на ладони, очень тонкой работы. Он был темно-синий, просвечивал при различных лучах. Сделан из лазурита – камня спокойствия, хороших мыслей и добрых снов.

Он хорошо помогал Шлафу, тот в первый раз за несколько столетий имел кошмар. Эта фигурка была его личным оберегом, амулетом. Как любят говорить люди, талисманом. Демон всегда носил его с собой, пряча в каком-либо кармане. Несложно догадаться, что паука смастерил Рене. Абсолютно сам, разве что Пиро помог ему с выбором камня, так как имел больший опыт в этой теме.

Рене выточил его, когда узнал о проблеме Шлафа с плохими снами. Он и сам знал, каково это – мучиться с кошмарами, поэтому и создал своеобразный ловец снов для брата. Конечно, Рене, будучи не пробужденным, смог выкрасть амулет прямо из кармана Шлафа. К счастью, все разрешилось быстро, а сам Рене вряд ли помнит даже об этом инциденте. Брудер решил, что не станет затрагивать эту тему.

Ледяной покосился в сторону, до рези в глазах вглядываясь во тьму. Пиро мирно спал на своем месте, не заметив того, что его сосед вскочил посреди ночи. Ну и хорошо, нечего было зазря тревожить братьев. Шлаф достаточно силен, чтобы справиться со своими кошмарами, других в это дело не стоило впутывать. Брудер спрятал паука обратно поглубже в карман, откинулся на подушку, закрыв глаза. Больше никаких кошмаров в эту ночь, ледяной этого ни за что не допустит.

***

День снова выдался очень жарким. Небо с самого утра было затянуто плотными серыми облаками, однако это не отменяло того, что было очень душно. Воздух будто бы загустел, дышать было очень тяжело. Похоже, август решил хорошенько отыграться за все лето перед тем, как уйти до следующего года.

Сидеть весь день дома было очень трудно – и скучно, и душно. Шумон планировал выйти на прогулку в ближайший парк, чтобы подышать свежим воздухом и, наконец, развеяться после всех насыщенных событий, что произошли за последнее время. Если подумать, у демонов не было ни одной возможности даже отдохнуть после всего пережитого, не говоря уже о том, чтобы подготовиться к новым испытаниям.

Остальные демоны идею Шумона поддержали, но выказали желание пойти под вечер, когда духота немного спадет. Звуковому же было невтерпеж, поэтому он решил пойти один, но прямо сейчас. Еле-еле Тойфель разрешил ему пойти одному, взяв с него обещание, что тот вернется до вечера.

Выйдя из душного подъезда, Шумон вдохнул полной грудью, наслаждаясь свежим воздухом. Пусть он и был густым, с трудом просачивался в легкие, но вдыхать его было гораздо приятнее на улице, чем в маленьком помещении. Шумон усмехнулся, пожалев своих братьев, которые из-за своей лени были вынуждены париться в духоте, пока он со спокойной совестью прогуливается.

Но неожиданно для себя звуковой увидел, что на лавочке перед домом, сгорбившись, сидел Брудер Шлаф, смотря на свои ладони, будто не видя их. Причем выглядел он так, будто спит с открытыми глазами, вообще не шевелился, совсем не отреагировал на то, как Шумон вышел из подъезда.

Поначалу звуковой был удивлен, он не ожидал увидеть здесь брата. Но он тут же вспомнил о том, что Шлаф и сам уходил с утра погулять. Собственно, именно после идеи ледяного, Шумон и захотел выйти на прогулку. Но Брудер планировал пойти на долгую пешую прогулку, поэтому звуковой решил не присоединяться, подумав о том, что вряд ли поспеет за быстрым длинноногим демоном.

– Ты вернулся уже? – Поинтересовался Шумон, подходя ближе, положил ладонь на плечо брату. – А чего тут сидишь, домой не возвращаешься?

Шлаф вздрогнул от неожиданности, медленно развернулся к звуковому, окидывая его долгим оценивающим взглядом, словно собирался заглянуть под кожу и рассмотреть хорошенько все существо. Шумон зябко поежился, не понимая такой реакции. Брудер никогда не смотрел ни на кого так… пронзительно. Взгляд ледяного стал более осмысленным, приобрел уже знакомое выражение спокойствия, задумчивости, отдаленности и умиротворения.

– Да так, – небрежно бросил он, – отдыхаю после прогулки. У тебя, кстати, ключей с собой нет? А то я свои забыл дома.

Шумон кивнул без задней мысли и интуитивно похлопал себя по карманам. В одном из них пальцы нащупали брелок с ключами. Звуковой быстро выудил их из кармана и бросил в сторону Шлафа. Тот точным выверенным движением с легкостью поймал их одной рукой. Ледяной поблагодарил Шумон, поднялся со скамейки, хорошенько потянувшись, направился в сторону подъезда.

Звуковой, понимая, что возле дома ему больше нечего было делать, неспешным шагом продолжил свой путь к парку. Может, эта ситуация около подъезда так бы и выветрилась из его памяти, но что-то все равно не давало ему покоя, грызло изнутри, назойливой мухой жужжа где-то в голове.

Не мог был Брудер Шлаф настолько рассеянным, чтобы забыть дома свои ключи. Никто их никогда не вытаскивает из курток или толстовок, которые висели в коридоре. На крайний случай, ключи могли быть положены на небольшой ящичек, стоящий совсем рядом с дверьми. Забыть их было невозможно, когда они лежат прямо перед глазами. Даже при таком раскладе забыть ключи мог только Алекс, который, в отличие от того же Шлафа, был более легкомысленным.

Уж совсем в крайнем случае, Брудер мог постучаться в дверь. В квартире было достаточно тех обитателей, которые могли его впустить домой. Шумон растерянно обернулся, словно рассчитывал на какое-то логичное объяснение. Но увидел он лишь то, как за вошедшим Шлафом закрылась дверь подъезда. Сбитый с толку, Шумон решил, что отложит расспросы на потом, когда вернется со своей прогулки.

***

Где-то в коридоре хлопнула дверь. Но Алекс не обратил на это особого внимания. Его мысли были заняты анализированием последних новостей в мировой сети. С одной стороны ему было скучно, ничего интересного для него в мире не происходило, а с другой – он радовался тому, что не было никаких новых известий о болезни, насланной Всадником. Конечно, хворь никуда не отступила, но, по крайней мере, еще не обрела катастрофического масштаба.

Вернувшись из своих мыслей в реальность, Алекс вспомнил про того, кто зашел в квартиру. Наверняка это был Шлаф, который еще с раннего утра вышел на прогулку. Лань удивило такое его поведение, ведь ледяного тяжело с утра вытянуть из-под одеяла, не говоря уже о том, чтобы тащиться куда-либо. Но в этот день Брудер настолько горел энтузиазмом сходить прогуляться, что даже Тойфель не мог возразить.

Алекс оторвался от телефона, неспешно вышел в коридор, чтобы встретить брата и заодно поинтересоваться, куда он ходил, что интересного видел. Лань подметил, что Шлаф топчется у порога, быстро с любопытством озираясь вокруг себя, даже не заметил присутствия Алекса. Что такого нового он мог увидеть в маленькой квартирке, в которой прожил почти полгода?

От взгляда Лани не укрылось то, как Брудер положил на ящичек связку ключей, на которых висел брелок в виде четырехлистного клевера. Алекс припомнил, что несколько минут назад из квартиры вышел Шумон со своими ключами. Но почему они у Шлафа? Конечно, ледяной мог по неосторожности забыть свой комплект, но Алекс четко помнил, что перед выходом тот проверял наличие ключей в карманах. Неужели потерял?