Текст книги "Мы – Tanzwut. Эра Тьмы (СИ)"

Автор книги: Ника Мурзина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

Сна не было ни в одном глазу. Шумон решил, что продержится один день, ничего страшного не произойдет. По крайне мере, вряд ли будет что-то хуже того, что произошло за последние сутки. Его все еще беспокоило то, что случилось. Демону всегда почему-то казалось, что их дом – это неприступная крепость, куда не могут проникнуть никакие враги. Этой ночью уверенность пошатнулась. Вероломное нападение едва не закончилось трагедией. Страшно было подумать, что их ждало впереди.

Шумон, все глубже погружаясь в свои мысли, слепо нащупал что-то выпирающее из кармана широких штанов. Он быстро выудил темно-зеленый кристалл, помещавшийся на раскрытой ладони. Острые прозрачные грани преломляли свет, что лился изнутри. Аккумулятор Силы, что подарил ему Темный Всадник. С того момента его внутренний свет стал более ярким – Шумон ни разу не воспользовался артефактом, лишь собирал в него всю свою Силу, оставляя про запас на крайний случай.

Какое-то копошение за спиной отвлекло Шумона от размышлений. Слегка склонив голову, он увидел, как на своей кровати ворочается Тойфель, пытаясь подобрать удобное положение, а заодно и идеально для себя накрыться одеялом. Кажется, он тоже никак не мог уснуть. Наверное, вожаку приходилось хуже всего. Он все-таки нес ответственность за всю стаю, острее всего ощущал причастность к происходящему. А еще Шумон знал о его дурной привычке пытаться все держать под своим контролем. Все неудачи он принимал в штыки, редко позволял помочь ему с чем-то.

Демон резко напряг ладонь, пряча кристалл. Острые грани больно впились в кожу, но звуковой этого будто не заметил. Он должен был спрятать артефакт от Тойфеля, был еще не готов рассказать вожаку то, что случилось. Быстрым движением Шумон засунул кристалл обратно в карман, надеясь, что его лихорадочное действие не было замечено Тойфелем. Звуковой не стал точно, как тот отреагирует.

Активность под одеялом оборвалась, наружу выплыла рогатая голова. Из темноты тускло поблескивали в свете луны и звезд прищуренные небесно-голубые глаза. Внимательный взгляд неспешно скользил по Шумону, словно пытался его проглотить. Он невольно поежился, в его голове мелькнуло чувство, будто Тойфель рассматривает всю его сущность, видит насквозь. От проницательного взгляда вожака ничего не укроется, тот словно мог ясно знать, что творится в головах у его подчиненных. Так, например, заботливый отец может сразу понять, что натворил его ребенок.

«Может, он уже знает? – Вдруг с содроганием подумал Шумон. – Или это я себе придумал?» Демон решил, что пока не будет раньше времени ничего говорить. Будь, что будет. Если Тойфель спросит напрямую, он не станет ничего скрывать. Вожак должен все понять, вместе они обязательно что-нибудь придумают.

– Тоже не спится? – Чуть осиплым голосом пробормотал Тойфель, усаживаясь на кровати. – Какая-то безумная выдалась ночка.

С мрачным удивлением рогатый заметил, что Шумон вздрогнул, словно тот его ударил. Что такого сказал Тойфель, чем вызвал столь неоднозначную реакцию? Хотя звукового тоже можно было понять – после всех произошедших событий невольно начинаешь шарахаться от каждого шороха, бояться даже собственной тени. Однако Тойфель все равно с подозрением отметил тревожно бегающий взгляд брата.

Вожак поднялся на ноги, двумя небольшими шагами преодолел разделявшее их расстояние, уселся на кровать, прямо напротив Шумона. Матрас мягко спружинил под весом демона, звуковой слегка качнулся. Тойфель не знал, с чего начать. С одной стороны, он хотел сказать что-нибудь ободряющее, а с другой, неловко опущенная голова Шумона ясно давала понять, что тот не особо настроен на разговор.

– Как Рене? – Рогатый попытался придать своему голосу спокойное любопытство, но он предательски подрагивал.

– Ходил к нему полчаса назад, – с явной неохотой ответил ему Шумон, отводя взгляд к окну. – С ним все хорошо, насколько может быть в подобной ситуации.

Повисло напряженное молчание. Тойфель не знал, что он мог еще сказать уместного, а звуковой, похоже, был не в восторге от такого неловкого разговора. Однако вожака не проведешь. Не нужно быть особо проницательным, чтобы заметить состояние Шумона – тот совершенно не умел скрывать свое волнение. Пальцы демона машинально теребили ткань штанов, не находя себе места.

– Как вы с Пиро узнали, что днем нам нужна была помощь? – Внезапно Тойфель вспомнил то, что после поединка вожаков совершенно вылетело у него из головы. – Вы явно торопились.

– Нас предупредили. – Было видно, что Шумон чуть приободрился. Он был рад небольшой смене темы. – Представляешь, нам написал сам Раймонд Рихтер о том, что Всадник замышляет что-то нехорошее, и мы должны быть внимательными с Рене. Как думаешь, что это значит?

Тойфель молча покачал головой, пожав плечами. Все еще живы были воспоминания о том, как человек, обманутый древним демоном, докучал его стае. Подстроил ловушку, пытался убить. Но что же он делал сейчас? Была ли это очередная ловушка Всадника, или Раймонд, серьезно рискуя своей жизнью, пытался помочь Тойфелю? Все это не укладывалось в голове рогатого, было бессмысленным. Однако факт оставался фактор – если бы человек не предупредил Пиро и Шумона, все могло бы закончиться гораздо хуже. О мотивах такого поступка следовало думать не сейчас.

Тойфель вновь взглянул на своего брата. Тот выглядел так, словно хотел что-то сказать, но никак не решался. Вожак решил не настаивать, зная, что своими неловкими словами мог отбить желание Шумона выговориться. Тойфель терпеливо ждал, когда звуковой решится выложить то, что мог скрывать.

– Мне нужно кое в чем тебе признаться, – с трудом выдавил из себя звуковой, что рогатый еле услышал его.

Вожак вопросительно склонил голову набок. Внутри что-то закололо от распирающего любопытства. В такой странной формулировке сказанное должно быть очень важным. Тойфеля так и подмывало поторопить Шумона, но сдерживал себя, позволяя брату собраться с мыслями. Быстрым движением демон вытащил что-то из кармана, протянув вожаку. На ладонь Тойфеля упал некрупный кристалл глубокого темно-зеленого оттенка. Внутри него что-то неярко светилось, оно источало уютное легкое тепло, до которого хотелось дотянуться.

– Что же это? – Поинтересовался рогатый, рассматривая лежащий на руке камень, пальцами свободной руки он проводил по острым граням, под разными углами наблюдая за переливающимся внутри желтоватым светом.

– Это накопитель Силы, – еле слышно прошептал Шумон, исподлобья косясь на Тойфеля. – В ту ночь, когда ты раскрыл Штефану его сущность, ко мне явился во сне Темный Всадник и подарил его.

Вожак содрогнулся, чуть не выронив кристалл, с трудом проглотил вопль ужаса. Если они с Шумоном не спят, это не значит, что они должны орать на всю квартиру и поднимать остальных братьев. Тойфель сделал несколько глубокий вдохов, пытаясь успокоить себя. Как бы не было опасно или страшно, но раз камень все это время спокойно находился у Шумона и ничем не выдал себя сейчас, то вряд ли он может представлять из себя опасность. По крайней мере, не мгновенную.

– Я показывал ее Пиро, – поспешно проговорил звуковой, видя, что это испугало Тойфеля. – Он подтвердил, что накопитель Силы настоящий, не является ловушкой.

«А мне не сказал», – в мыслях простонал рогатый. Похоже, он не успел скрыть свою секундную слабость, боль отразилась на его лице. Шумон дрогнул, отвернувшись, зажмурился. Тойфель порывался что-то сказать в свое оправдание, но подавил это желание, боясь, что ляпнет чего-то лишнего. Он удивился, когда брат начал говорить сам. Звуковой рассказал то, что произошло у него во сне. С каждым произнесенным словом голос Шумона дрожал все сильнее и сильнее, откровение явно давалось ему с трудом, иногда он прерывался, чтобы перевести дух.

– Он сказал, что сделает меня сильнее, если… – Демон поднял голову, уставившись в окно, часто-часто заморгал. – …Если я перейду в его стаю.

Последние слова, словно гром, поразили Тойфеля насквозь. Он непонимающе взглянул на Шумона, осознав, что даже не догадывался о том, что чувствует брат. Конечно, он прекрасно понимал, что слабость всегда мешала звуковому, но даже не представлял, что это является серьезной проблемой для него.

И тут же рогатый понял, что не может предугадать, как поступит Шумон. Готов ли он покинуть свою стаю и присоединиться к врагу, который может ему помочь. Внезапно далекое воспоминание пронзило разум Тойфеля, ослепив его. Перед его внутренним взором вставали картины из недалекого прошлого. Ему вспомнилось страшное побоище во дворах, когда их стаю чуть не перебили.

Лэм показал ему его главный страх. В том видении Шумон уходил от него. А в его глазах плескалась нестерпимая тоска. Он был разочарован в своем вожаке тем, что тот не смог дать ему, что он заслуживает. И это была чистая правда – Тойфель не располагал возможностью дать Шумону больше Силы. А Темный Всадник, как никто другой, способен сделать почти все, что угодно. И раз он разглядел такой огромный потенциал в звуковом, значит, тот действительно особенный. И только Шумон имеет полное право распоряжаться своей жизнью.

– Значит ты… – Рогатый чувствовал, будто его горло сжали в тиски, голос внезапно сел. – …Уходишь?

Тойфель увидел, как в глазах брата сверкнули слезы. Он сжал губы в тонкую полоску, прямо взглянул на вожака. Плечи Шумона задрожали, он быстро моргнул. По его щекам протекли узкие мокрые дорожки. Он отвел взгляд, не решаясь вновь поднять глаза на Тойфеля. Рогатый ощутил, как болезненно защемило его сердце. Он физически ощутил боль, понимая, что не сможет никак повлиять на решение. Пусть он и был вожаком, но не в его власти принуждать подчиненных к чему-либо.

Тойфель уважал волю своих братьев, примет любой их выбор, даже если это принесет ему боль. Насильно мил не будешь, если Шумон захочет уйти, рогатый не будет его держать. Внезапно звуковой обреченно покачал головой, громко всхлипнув, от чего Тойфель даже вздрогнул. Этот выбор дастся ему тяжело.

– Я… Я не знаю, – срывающимся от слез голосом проговорил Шумон, с какой-то потаенной надеждой взглянул на Тойфеля, будто тот ожидал, что он ему поможет. – Не хочу ничего решать… Мне так страшно… Как же я устал от всего этого.

Вожак ответил ему участливым взглядом. Ему мучительно хотелось сказать что-нибудь ободряющее, что-то вроде «все будет хорошо». Однако Тойфель и сам был в этом не уверен. А врать брату он хотел меньше всего. Конечно, был вариант сказать всю правду, признаться, что он тоже боится того, что будет в будущем. Но это лишь сильнее расстроит звукового, это было последнее, что ему требовалось.

Шумон шмыгнул носом, вытерев рукавом мокрое от слез лицо. Тойфель с трудом сглотнул, глубоко вздохнул. Если он не может помочь брату словами, то попытается совершить это делом. Он медленно протянул руку к Шумону, приобняв его за плечи. Тот словно только этого и ждал.

Он доверительно прильнул к вожаку, спрятав лицо в его плечо. Футболка Тойфеля сразу же промокла. Он теснее прижал к себе брата, осторожно поглаживая его по плечу. Рогатый опустил подбородок на макушку Шумона, часто заморгал, чувствуя, как брат содрогается от беззвучных слез.

Глава 21. Тление

Негромкие голоса доносились из соседней комнаты, что была отделена небольшим коридорчиком. Все остальные обитатели квартиры уже успели проснуться, а сейчас занимались своими обычными делами. И, как обычно, он был самым последним. Посмеивались ли его братья над любовью к долгому сну? Конечно. Чувствовал ли он угрызения совести по этому поводу? Ни капельки.

Брудер Шлаф неспешным шагом вошел в гостиную, которая была переполнена другими живыми существами. Демоны особо не обратили внимание на вошедшего брата, лишь коротко кивнув ему в знак приветствия. Другого ледяной, собственно, и не ожидал. Человеческая пословица «семеро одного не ждут» отлично подходила стае, если учитывать обоих двойников Штефана.

С тихим вздохом Шлаф привычно погрузился в изнанку происходящего. В воздухе вокруг него завертелись искры разнообразных чувств и эмоций. Демон впитывал эти пестрые букеты, непрестанно анализируя полученную информацию. Из всей стаи так делать мог только он. Шлаф мог почти без приложения усилий узнать, что чувствует существо перед ним. И никто из братьев не знал об этом умении.

У сильных демонов пробуждалась побочная способность, которая могла быть совсем не связана с основной. Сам Шлаф обнаружил, что обладает эмпатией. С одной стороны, способность была очень полезной, позволяла буквально заглянуть в душу собеседника. А с другой, контролировать ее было очень сложно. Поначалу ледяного разрывало от переполнявших его чужих эмоций, которые нередко могли быть противоречивыми, но со временем он научился «отгораживаться» от лишнего.

Однако, как бы Шлаф ни старался, научиться читать мысли у него не выходило, хотя наверняка это значительно облегчило бы ему жизнь. То была совершенно другая область. Ледяной очень сомневался, что существуют такие демоны, которые могли знать точно, что на уме у других. К разряду невозможного Шлаф относил также природную телепортацию без отдельных заклинаний, управление временем и воскрешение мертвых. Как бы ни были рожденные в Аду сильны, повелевать мирами все-таки не могли.

Но Шлаф не был единственным сильным демоном в стае. Он догадывался, что Рене тоже мог иметь побочную способность, но все не мог понять, какую именно. Тойфель балансировал где-то на грани между обычным и сильным, поэтому пока не вызывал никаких подозрений. Остальные члены стаи точно не дотягивали до уровня побочной способности, про них Шлаф даже не задумывался.

Спрашивать о таком кого-либо было бессмысленно. Сильные демоны встречались не так часто, а их побочные способности были слабыми, нестойкими, часто давали сбои, так что на них полагаться временами было даже опасно. Тем демонам, на чьи плечи ложилась такая ответственность за большую Силу, хватало ума не трепаться лишний раз о своей особенности. Поэтому знаний об этом явлении было не так много. Большинство демонов даже и не подозревают о таком, пока не встретятся лично.

На собственном опыте Шлаф постигал все особенности того, во что вляпался не по своей воле. Он смог добиться того, чтобы прочитывать чужие эмоции тогда, когда он этого хотел. И сейчас он занимался тем, что изучал изнанку своих братьев. Наверное, было на руку Шлафу тот факт, что никто не догадывался о его способности, вряд ли им это могло понравиться. Ледяной договорился со своей совестью, что влезает в чужое личное пространство только из светлых побуждений.

Шлаф тряхнул головой, нехотя вылезая из собственных мыслей, обратил внимание на то, что происходит у него под носом. Похоже, он пропустил какой-то неважный разговор, потому как все демоны разом замолчали. Раньше это было бы слишком удивительно, но с учетом последних событий тишину наверняка можно слышать чаще обычного. Напряжение было слишком сильно, никто не осмеливался что-либо сказать.

На одном из диванов разлегся Рене, пустым взглядом уставившись в потолок. Шлаф чувствовал, как рядом с ним извивались плотные тягучие нити подавленности, он явно пытался забить свои мысли чем-то отвлеченным. Его рваная рана, которую он получил за прошедшую ночь, успела затянуться бордовой корочкой, но все еще доставляла ему боль. Шумон латал его, как мог, но не в его силах было обмануть физиологию. На какое-то время Рене вышел из строя.

В гостиную вернулся Шумон, держа чуть влажные руки в воздухе перед собой. Невозможно было в квартирных масштабах достичь достаточно стерильных условий для того, чтобы работать с открытыми большими ранами, поэтому звуковому приходилось после каждого этапа перевязки бежать мыть руки. Вместе с Шумоном в комнату вплыло незримое облако, в котором Шлаф почувствовал тревогу. Наверное, она относилась к Рене, однако тревога разбавлялась неловкостью и неуверенностью, чего ледяной объяснить не мог. Мысли и воспоминания были покрыты тайной.

– Чисто и стерильно, – отозвался Рене, мрачно оглядев Шумона. – Прямо, как в голове у Алекса.

Шлаф усмехнулся, исподлобья взглянув на Алекса, сидящего у окна. До этого Лань разбрасывал вокруг себя фонтан из раздражения и нетерпения, похоже, он был занят какими-то своими мыслями. Но после высказывания Рене Шлаф заметил, что в воздухе появились искры озорства, а сам Алекс начал улыбаться, даже не оглядываясь на брата. Между этими двоими такие нападки не были редкостью.

Шлаф, движимый любопытством, перевел взгляд на Тойфеля, который ни внешне, ни внутренне не отреагировал на нарушенную тишину, полностью погрузившись в свои мысли, сидя на соседнем диван, подперев подбородок рукой, уставился куда-то в пустоту. Рядом с ним разливались волны сомнения и странного отрешенного спокойствия. Он чувствовал себя обычно тогда, когда его голову занимали тяжелые размышления. Отличие было в том, что сейчас в букет эмоций добавлялись колебания, которые подозрительно плавали где-то в районе облака Шумона. Эти двое явно что-то недоговаривают.

Рядом прыгали искорки любопытства и легкого напряжения. Пиро быстро переводил взгляд с одного демона на другого, ожидая, что кто-нибудь скажет что-то еще. Похоже, он не был отвлечен мрачными думами. Собственно, Шлаф понимал, чем это вызвано. Стихийную сущность невозможно побороть раз и навсегда. Огненный должен всегда держать свой разум очищенным от тех мыслей, которые могли разжечь его, как сухую траву. Бороться с самим собой всегда сложнее всего, поэтому никто и слова не мог сказать поперек его внешней миролюбивости.

Лишь эмоции и чувства Штефана несколько напрягали Шлафа. Он привык ощущать у брата светлую легкость, которая всегда выделялась среди остальных. Но сейчас она была омрачена меланхолией и горькой виной. Остаток ночи не помог смириться ему с собственноручным развоплощением другого демона. Даже тот факт, что он защищал Рене от вероломного нападения, не смягчал угрызений совести. Но Штефан даже не убил Эмбер, он лишь разорвал связь между аурой демона и человеческой оболочкой, которая даже не принадлежала гарпии.

Шлаф с жалостью взглянул на Близнеца, который сидел на диване рядом с Тойфелем, завернувшись в легкую простыню, высунул наружу лишь лицо, полностью соответствующее его внутреннему состоянию. Штефан встал именно на тот скользкий путь, на который тяжело ступить. Но если начать по нему скользить, то уже невозможно остановиться. Когда-то давным-давно ледяной и сам столкнулся с этим в первый раз. Конечно, Шлаф уже и не вспомнит, какие ощущения у него были, поэтому ничего не мог посоветовать брату, как бы этого ни хотел.

И тут ледяной осознал, что он отследил не всех присутствующих в комнате. Он снова забыл про существование самого себя. Попытавшись заглянуть внутрь себя, Шлаф внезапно понял, что что-то было не так. Он не чувствовал своих эмоций. Где-то внутри клубилась пугающая пустота. Ледяной не чувствовал себя как-то плохо или неправильно, но он не мог понять, что ощущает прямо сейчас.

Это была такая не самая приятная плата за эмпатию. Прекрасно чувствуя других, Шлаф иногда теряет самого себя, забивая все ощущения чужими эмоциями. Может, это не было чем-то положительным, но демон не считал, что нужно бить тревогу по этому поводу. Зато он мог эффективно помогать своим братьям. Остальные члены стаи всегда удивлялись, как ледяной мог вовремя подобрать нужное слово, чтобы успокоить, что-то посоветовать, помочь решить какую-то проблему.

Правда, Шлаф должен был очень осторожно пользоваться своей побочной способностью. Братья всегда пугались проницательности ледяного, который чуть ли не знал, что творится в голове у каждого. В такой ситуации нужно было действовать очень осторожно, чтобы случайно не раскрыть себя. Это может подорвать доверие внутри стаи, потому что Шлаф буквально копается в чужой голове, врываясь в личное пространство. Конечно, искренность могла быть полезной в некоторых местах, но это было слишком рискованно. Демон предпочитал поступать проверенным способом.

Но сейчас Шлафу пришла в голову мысль, как он мог хоть немного помочь Штефану. Одновременно и отвлечь его от своих мыслей, и столкнуть с ними лицом к лицу. Он точно не был единственным демоном, кто убивал других демонов. По крайней мере, ледяной мог говорить за себя и Пиро, с которым они находились когда-то давно-давно в союзе одиночек. Это не было тем, чем стоит гордиться, однако в условиях жизни демонов стало необходимостью, если вставал вопрос о выживании.

И Шлаф планировал продемонстрировать Штефану, что он не одинок в своих метаниях. Такие истории, конечно, вряд ли были тем, чем хочется делиться, но демон все-таки надеялся, что братья поймут его замысел и поддержат. Он знал, что остальным есть, что рассказать, поэтому пойти на такой отчаянный шаг стоило.

– Кто-то когда-нибудь развоплощал демонов? – Коротко бросил в звенящую тишину Шлаф.

Остальные недоуменно взглянули на него, не понимая, к чему был вопрос. Краем глаза ледяной заметил, как Штефан слегка приподнял на него глаза, в которых ясно читался немой страх. Стараясь не обращать внимание на такую реакцию, ледяной переводил взгляд с одного демона на другого, надеясь, что кто-то возьмет инициативу на себя. За первым обязательно потянутся другие.

– На меня даже не смотри, – хмыкнул Рене, уловив паузу в движениях Шумона, который уже вовсю орудовал бинтами. – Бытие Тенью и не на такое вынуждает. Разных ситуаций было много, вдаваться в подробности не стану.

Это было немного не то, чего хотел Шлаф. Честно говоря, Рене был последним, о ком он думал, размышляя над своим планом. Ледяной косо взглянул на Шумона, который всем своим видом демонстрировал, что хотел отвесить Рене подзатыльник за то, что он начал говорить до того, как тот закрепил бинты на груди, из-за чего они соскользнули со своего места. Но, перехватив выразительный взгляд Шлафа, отказался от задумки, по крайней мере, на время. Кажется, он понял, чего от него хотели.

– Ну… – Протянул Шумон. Его голос дрогнул, копаться в воспоминаниях было не совсем приятно, но демон смог взять себя в руки. – Я же лекарь, приходилось видеть много разных смертей. Некоторые даже принес сам. Много на моем пути было безнадежных, которым только и оставалось, что облегчить страдания.

Звуковой сразу же замолчал, опустив голову, старательно делая вид, что его не интересует ничего вокруг, кроме аккуратного узелка, который он завязывал из лоскутов бинта. Вряд ли из Шумона можно было вытянуть хоть еще одно слово по поставленной теме. Однако его даже такой лаконичный рассказ возымел нужный эффект. Остальные демоны начали переглядываться друг с другом с немым вопросом, кто же будет следующей. Атмосфера в комнате изменилась, Шлаф начал ощущать живой интерес.

– В Аду одной только скоростью и ловкостью долго не проживешь, нужно быть хитрее, – первым нарушил тишину Алекс, не отворачиваясь от окна. – Приходилось и подставлять других демонов, даже стравливать их друг с другом. Многие знали меня, как очень хитрого предателя. Собственно, это значило, что и мне нужно было забыть о верности со стороны других. Сам никогда не развоплощал, никто бы и близко не подпустил меня с одними когтями. Со своими недоброжелателями расправлялся усилиями других. Можно сказать, и на моей совести есть убийства.

Демоны с любопытством взглянули на Тойфеля, который на протяжении всего разговора так и не вернулся в реальность, застряв где-то в своих мыслях. Но, поняв, что остальные неотрывно смотрят на него, рогатый вздрогнул от неожиданности, несколько раз поморгав, чтобы прийти в себя. Сначала Шлафу показалось, что вожаку придется заново рассказывать, чем именно они занимаются. Но затем ледяной понял, что все это время Тойфель слышал разговор, но не сразу осознал, что настал его черед брать слово.

– Демонов, что живут в воде, не так много. За всю мою жизнь мне не приходилось враждовать с такими. Нам хватало ресурсов для того, чтобы спокойно проживать, – проговорил рогатый, почесав затылок. – А на сушу мне путь заказан. Сами помните, я был неуклюжим и медленным, зато в воде чувствовал себя уверенно. И некоторые особо хитрые сухопутные демоны пытались силой отхватить часть водных территорий. Особо агрессивных мне приходилось даже топить. Легко разбираться с врагами, которые становятся беспомощными на твоей территории. Сам бы я, конечно, до такого не додумался, был еще слишком юн для таких мыслей. Подсказал мне один демон, который больше никогда не попадался на моем пути. Говорил, старался помочь хорошим демонам, у которых был шанс что-то изменить в жизни демонов в лучшую сторону. Может, эти его светлые мысли и стали для него роковыми.

Шлаф искоса взглянул на Штефана, стремясь увидеть его реакцию. Близнец снял край простыни с головы, с интересом оглядывая своих братьев. Ледяной ощутил его облегчение, как свое собственное. Может, теперь ему будет проще справиться со своими мыслями. По крайней мере, он не опустился ниже других. Фактически, он даже не развоплотил Эмбер окончательно, так что он не сделал ничего плохого.

Шлаф был доволен собой, он смог отвлечь Штефана от гнетущей стороны своих мыслей. С другой стороны, такое откровение могло помочь не только ему, но и всей стае. В такое сложное время нужно осознавать, что один ты никогда не останешься. Рядом всегда окажется плечо надежного брата. Даже одно осознание этого уже вселяет уверенность в хорошем исходе любой ситуации.

***

Время летит быстро, когда оно проводится за нужным делом. С тех пор, как Тойфель восстановился после затяжного периода болезни, стая вернулась в привычную рутину. Группа несколько раз в неделю выходила на разные площади, развлекая музыкой людей. Конечно, отсутствующие сломанные инструменты, чьи обломки были надежно спрятаны в шкафу, сильно затрудняли работу стаи, но вложенная в голос Тойфеля Сила позволяла лишь двум волынкам привлекать достаточно внимания.

На самом деле, не одно лишь развлечение было целью демонов. Стая буквально физически ощущала присутствие болезни, которая быстро набирала масштабы. Это очень тревожило демонов, так как ситуация могла в любой момент выйти из-под контроля. Уже сейчас было тяжело найти таких прохожих, кто не был бы похож на живую мумию, что живет уже по инерции. В нынешних условиях взять под контроль ситуацию было сложно. Однако, с другой стороны, на этот раз стая знала, что нужно делать.

Октябрь был в самом разгаре, всех воодушевленных туристов будто вымыла осенняя тоска, наступающие холода и противная сырость. Все это только было на руку Темному Всаднику и его болезни, которая высасывала само желание жить. Однако, когда демоны играли, создавалось впечатление, что они являлись маленьким, но крепким островком радости, надежды и освобождения. Своей музыкой стая помогала справляться людям с негативом, дарила им улыбки и вселяла неподдельное счастье.

Но этого было недостаточно. Даже если бы музыка могла давать иммунитет к болезни, все равно весь город не мог за раз пройти мимо играющих демонов. Уличные выступления уже не могли быть эффективными, пусть в мировой сети и распространялись видео. Было необходимо срочно переходить на следующий этап, как и планировал сделать это Алекс. Но демоны все тянули, словно ожидая чего-то.

Возможно причиной этого было то, что стая Тойфеля на протяжении длительного времени ничего не слышала о Темном Всаднике. Демоны ожидали, что им житья не будет от постоянных нападок Теней, придется бросить серьезные усилия на то, чтобы защитить жилье и друг друга. Но такое затишье лишь больше трепало нервы, заставляло чувствовать себя в постоянной опасности, которая все не наступала. Было ли это планом по подрыву боевого духа стаи или лишь частью замысла, чтобы ударить в самый неподходящий момент? Именно поэтому Тойфель пока не решался шагать в неизвестность.

– Если мы опоздаем, то человечество обречено. – Все больше и больше раздражался Алекс, по мнению которого невозможно было представить лучшего момента для действий. – Ты же не хочешь, чтобы за твою нерешительность люди расплачивались своими жизнями? А все именно к этому и ведет.

– Да знаю я, знаю, – оправдывался Тойфель, всплеснув руками, расхаживал из стороны в сторону. – Но не могу сосредоточиться на деле в таких условиях.

– Я все уже сделал за тебя, – фыркнул Лань. – Нашел неплохой зал, который может нам подойти. Наш накопленный бюджет может его покрыть. Осталось только осмотреть. Если подойдет, можно заключать договор.

– То есть, мы пойдем прямо сейчас? – Уточнил вожак, внезапно остановившись. Кажется, его воодушевила новость о том, что часть проблем была уже решена.

– Пойдешь ты и кто-нибудь еще. – Алекс сразу же замахал руками, демонстрируя, что не планировал вообще выходить из квартиры. – Я только покажу, куда нужно идти, а дальше вы уже сами.

Шлаф приподнял голову от подлокотника дивана, заинтересованно взглянув на братьев. Вот ему точно хотелось прогуляться. Он слишком долго просидел в томительном ожидании какой-нибудь беды, которая могла исходить от Темного Всадника, который после окончательной потери Рене наверняка захотел бы разобраться со своими противниками. Тойфель не выпускал ледяного за пределы двора. Даже играть на волынках отпускал только Пиро и Штефана, аргументируя это тем, что, если что-то случится, он должен быть дома, как самый сильный демон в стае.

Шлаф спорить не стал, но с вожаком не был согласен. В квартире все еще оставалось достаточно демонов, чтобы защититься. Пусть Рене все еще не был в достаточно хорошей форме, но он уверенно шел на поправку, уже сам чуть ли не лез на стену от скуки в четырех стенах. Его уже никуда не выпускал Шумон, который настоял на том, чтобы он полностью встал на ноги. С этим Шлаф был уже солидарен. Не нужно уметь читать мысли, чтобы знать, что первым делом после долгого бездействия Рене с Алексом обязательно побегут разносить что-нибудь в щепки.

– Я могу пойти с тобой? – Поинтересовался ледяной, в упор глядя на Тойфеля.

Рогатый смерил своего приближенного оценивающим взглядом, будто взвешивая все «за» и «против» такого похода. Шлаф специально мысленно отгородил себя от эмоций Тойфеля, чтобы не знать заранее, что тот решит. Конечно, он любил экономить время, но при этом надо вести себя осторожно, чтобы лишний раз не наводить подозрение в такое нелегкое для стаи время.

– Ладно, можешь пойти. – Наконец сдался вожак после продолжительного молчания. – А то я чувствую, как ты закипаешь внутри от бездействия.

– Я тоже могу? – С надеждой вставил вопрос Рене.

Шлаф подумал о том, что раз Алекс останется дома, то ничего не случится от легкой прогулки. Небольшая разминка пойдет только на пользу выздоровлению. Но паук спрашивал разрешения не того демона. Тойфель, даже если бы захотел, все равно не сможет дать позволение.