Текст книги "Мы – Tanzwut. Эра Тьмы (СИ)"

Автор книги: Ника Мурзина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 34 страниц)

Мы – Tanzwut. Эра Тьмы

Пролог. Догорал закат

В это утро городская улица была тише, чем когда-либо еще. Яркое палящее солнце освещало пыльные пустынные мостовые. Легкий ветерок блуждал между домами, гоняя сухой раскаленный воздух, поскрипывая приоткрытыми оконными ставнями. Растения, высаженные в горшках и в земле, пожелтели, сбросили листья, а лозы, ползущие по стенам домов, высохли и опали. Мелких бродячих животных не было видно уже с неделю, и даже птицы прекратили свое пение, куда-то улетели, окончательно погрузив улицы в гнетущую тишину.

Но несмотря на кажущуюся заброшенность, город все еще был обитаем: по улицам, кашляя и надрывно хрипя, передвигались фигуры в обвисшей на отощавших телах одежде. С трудом узнавались местные жители. Кто-то из них шел сам, громко шаркая ногами. Кто-то опирался на стену или наспех сделанную трость. А кто-то медленно оседал на землю не в силах больше стоять на ногах. Всего за несколько дней странная, до этого никем не виданная, болезнь превратила оживленный город в мертвенно тихую пустошь. Лучшие лекари оказались совершенно бессильны: недугу даже не успели придумать название. Положение ухудшалось настолько стремительно, что, казалось, людей теперь может спасти только чудо – магия, которую народ боялся, которую презирал. Сжигая на кострах ведьм и колдунов, ища бесов среди простых людей, теперь народ был готов послушать любого, кто мог бы его исцелить.

***

Топот нескольких пар тяжелых сапог эхом разнесся по главной городской площади, разрезая тишину в голове у полулежащего под навесом мужчины. За те несколько дней, что болезнь нещадно выкашивала народ, звук бодрых шагов сделался настолько чуждым ему, что местный инквизитор, превозмогая ломоту во всем теле, медленно поднял вверх голову с каштановыми волосами, уже затронутыми сединой, стараясь понять, не чудится ли ему, что кто-то в этом городе все еще может передвигаться настолько быстро.

По-странному живых незнакомцев было семеро. Облаченные в легкие тканевые одежды, они привлекали необычайное внимание своей ношей: шалмеями, волынками, барабаном, бузуки. Словно собирались сыграть напоследок перед смертью.

Впереди всей группы твердой походкой шел мужчина средних лет, одетый в черно-красную мантию. Его пронзительные голубые глаза смотрели по сторонам, с любопытством и легким сожалением вглядываясь в истощенные болезнью лица горожан. Всего на секунду взгляд мужчины устремился на замершего в тени дома инквизитора. Но этого было достаточно, чтобы тот, широко распахнув глаза, с неприкрытым шоком воззрился на музыканта. И не удивительно: не каждый день встретишь человека, на чьей голове растут два алых, слегка загнутых к середине рога.

Незнакомец, увидев вытянувшееся то ли от страха, то ли от изумления лицо инквизитора, лишь печально улыбнулся, быстрее зашагав по площади, оставляя того в полнейшей растерянности. Ему это кажется, и он сходит с ума, умирая? Или Дьявол действительно пришел в их город?

Привстав с земли, мужчина начал вглядываться в спутников музыканта. А странности и не заканчивались на нем. Прямо за рогатым шло еще шестеро мужчин: борода одного из них то и дело вспыхивала угольками; руки второго от запястий до локтей покрывали узоры инея, не доставляя никакого видимого дискомфорта своему обладателю; а из спины третьего росло множество мохнатых отростков. С каждой секундой оставалось все меньше сомнений в том, что среди этих музыкантов нет ни одного обычного человека.

Инквизитор прерывисто вздохнул, чувствуя, как от этого зрелища у него на мгновение потемнело в глазах. Мужчина не мог разобраться в собственных мыслях: всю свою жизнь он считал, что оберегал город от нечистых сил, будучи уверенным, что он гораздо сильнее их. Но что он видит сейчас? Визитеры из самого Ада, те, кого он пытался истребить, дабы они не навредили людям, с легкостью вошли в город, полные сил, и преследующие какую-то свою, невидимую и непонятную для простых смертных цель. А он, священный защитник народа, беспомощно лежит около их ног, еле находя в себе силы держать глаза открытыми. Неужели это конец? Неужели именно так закончится история города? Даже не из-за неизвестного недуга, а из-за того, что люди были слишком слабы в момент прихода Адских отродий.

Мужчина собрал последние силы, напрягшись всем телом, пытаясь подняться на ноги и достойно встретить свой конец. Но больное истощенное тело отозвалось режущей болью, и, словно свинцовая, голова инквизитора вновь тяжело стукнулась о стену за его спиной. Он закрыл глаза, медленно осознавая, что почти не чувствует ног и рук. Он слышал все отдаляющиеся шаги адских визитеров и чувствовал все приближающийся холод смерти. А минутой позже, когда все вокруг стихло, и мужчина уже подумал, что это конец, тишину вдруг пронзил громкий, слегка хриплый мужской голос:

– Посмотрите, люди! – звук словно не замечал ушей, огибая их, пробираясь прямиком в голову. – Вот Смерть стоит у вашего порога! Неужели вы просто сдадитесь?!

Через пару мгновений, под удивленный выдох инквизитора, воздух вокруг площади затрясся в такт ритмичному бою большого барабана. Словно огромное, только что остановившееся сердце, вдруг вновь сделало пару гулких ударов в груди. Мужчина почувствовал сильные вибрации, исходившие откуда-то снизу, как если бы сама земля отвечала на звук. Грянули волынки и шалмеи, будто замершие легкие расправились, сделав большой глоток свежего воздуха. А переливчатая мелодия тонких струн бузуки, заигравшей следом, напоминало инквизитору звонкую капель ранней весной, когда вся природа возрождается. Но почему он чувствует все это, если музыка исходит из инструментов бесов, пришедших оттуда, где даже нет солнечного света?

Эти звуки, сливающиеся в быструю, заводящую мелодию, были наполнены жизнью. Настоящей, такой желанной в момент смерти. Проникая в тело, она задевала невидимые струны души, освобождая голову от гнетущих мыслей о скорой кончине, дарила незримую, но с каждой секундой все крепчающую надежду на то, что вскоре все встанет на свои места. Инквизитор почувствовал неожиданную легкость в мышцах. Ему показалось, что он парит над землей, и что вся боль, что стальными цепями приковывала его к земле, просто испарилась. Мысли прояснились, и тут же нахлынули вопросы. Что происходит? Неужели это демоническая музыка вызывает такую воздушность?

Мужчина услышал шаги. Они звучали со всех сторон вперемешку с задорным смехом и радостными криками. Инквизитор почувствовал, как всю его сущность распирает любопытство. И внезапно он почувствовал, что может с легкостью распахнуть глаза.

Он не знал, что именно хотел или ожидал увидеть. Но мужчина так и продолжил сидеть, раскрыв рот, смотря, как семеро демонов собирают вокруг себя толпу из потрепанных, но выздоровевших мужчин, женщин, детей и стариков. Словно не было никакой беды, и город лишь спал чуть дольше обычного, а теперь пришло время просыпаться. А будил их всех все тот же громкий голос:

– Давайте же, танцуйте! – инквизитор почувствовал, что не может противиться воле рогатого музыканта. Тело, повинуясь завораживающему голосу, начало само поднимать мужчину с пыльной земли, заставляя отряхнуть одежды, и отправляя в неистовый пляс под музыку жизни, которую все продолжали и продолжали играть их неожиданные спасители.

А мгновением спустя Дьявол запел. Набрав полную грудь воздуха, он начал ловко плести узор песни. Голос его поистине был магическим, тело все продолжало наполняться энергией, переставало чувствовать усталость и боль. Мысли о смерти и страшной болезни казались теперь легким дурманом, навеянным палящим солнцем, и сейчас оставалось лишь умыть лицо в прохладной воде, прогоняя ужасные видения. И вновь пуститься в пляс.

Взгляд инквизитора вновь пал на рогатого предводителя музыкантов. Тот, закончив петь, растянул губы в широкой, лучезарной улыбке, пританцовывая в такт музыке своих товарищей, оглядывая собравшихся вокруг них людей. Инквизитор вздрогнул от осознания, что то был чистый, по-человечески добрый взгляд. Совсем не тот, что он представлял при упоминании Дьявола. В нем не было ничего угрожающего. Лишь искренняя радость от того, что он со своими спутниками смог помочь народу.

Но внезапно по оживающим улицам прокатился странный, еще более неестественный, чем тишина, шипящий и рокочущий звук. Словно огромной дворовой кошке прищемили дверью облезлый хвост. Шипение разрывало уши, наполняя разум страхом, отчаянием, непонятным унынием. Инквизитор с силой сжал голову руками, закрыв глаза, пытаясь отгородиться от нахлынувшего негатива. Звук заставлял закричать от страха, хотелось убежать и спрятаться в угол, заплакать от бессилия. Это никак не ладилось с той атмосферой радости, что наполняла город всего несколько секунд назад. Единственное, что хотелось в этот момент – чтобы звук поскорее прекратился.

Вокруг начали раздаваться людские вопли, чьи голоса были пропитаны уничтожающим, парализующим ужасом. Инквизитор застыл на месте, будто его ноги вросли в землю. Он беспомощно наблюдал за тем, как народ в панике разбегался в разные стороны. Не мог сделать абсолютно ничего. Он словно был безмолвным наблюдателем, не воспринимающим себя, как участника происходящего.

Наконец шипение замолкло, и тело вновь обрело способность двигаться. Само понесло мужчину в сторону дома, где он и спрятался. Но несмотря на страх от одного только звука, какая-то неведомая сила заставила мужчину прислониться к окну, наблюдая за происходящим на вновь опустевшей площади. Взгляд его оказался прикован к группе музыкантов, которые, опустив инструменты, смотрели куда-то вперед себя, плотнее становясь друг к другу. Кажется, они и не думали убегать. И тут инквизитор увидел, как перед Дьяволом в воздухе начала клубиться настоящая непроглядная тьма. Словно от самого Мироздания оторвали кусок, обнажив черную энергию, полностью поглощающую весь свет. Казалось, даже небо над площадью затянулось серыми, угрожающими тучами.

Внезапно мрак, до этого бывший лишь чернеющим сгустком, начал шевелиться, изменяя свой вид. Словно гончарный мастер искусно лепил из бесформенного куска глины красивый кувшин. Темнота постепенно приобретала силуэт огромной черной лошади. Она яростно била копытом пыльную землю и оглушающе ржала, выпуская из ноздрей клубы душащего серого пепла.

С замиранием сердца инквизитор смотрел на формирующуюся на лошади непропорционально длинную и тощую фигуру в черном, словно сотканном из ночной темноты, плаще с капюшоном, что полностью скрывал голову всадника. Сощурившийся мужчина тут же пожалел, что пытался разглядеть его лицо: на том месте, где у людей должны были быть глаза, у существа зажглись два алых огня, искрящиеся чистой ненавистью и отвращением. А чуть ниже по «лицу» монстра расползлась кривая кровавая трещина, которая должна была служить всаднику ртом, который он тут же скривил в злобной гримасе.

Взгляд мужчины медленно перешел от монстра на черном коне к группе музыкантов, каким-то чудом оставшихся неподвижными при виде существа. И даже больше: все семеро неотрывно смотрели вверх, на темную фигуру в плаще. Из их глаз исчез тот задор, с которым они играли музыку и пели песни, оставив лишь серьезность и твердость вместе с еле-заметной обеспокоенностью. А секундой позже инквизитор заметил, что губы Дьявола шевелятся, что-то говоря нежданному гостю. А тот, выслушав рогатого, вдруг растянул кровавую щель в подобие зловещей улыбки. Трещина начала смыкаться и размыкаться, создавая низкую сухую речь, как если бы ночной кошмар умел говорить.

Инквизитор не мог понять ни слова, что говорил всадник. Речь, которую, очевидно, понимали музыканты из Ада, казалась ему смесью свистящего холодного ветра и треском крошащегося камня. Эти звуки впивались в голову, резали слух, наполняя тело парализующим страхом неизвестности. Вокруг вдруг стало сыро и холодно, как если бы это была не середина лета, а начало дождливой осени, предвещающей суровую зиму.

Казалось, что попытки различить в угрожающем рокоте существа хоть какие-то слова так и останутся попытками. Но как только тело полностью онемело, стало страшно лишний раз моргнуть или вдохнуть, мужчина неожиданно для себя услышал понятные и привычные слуху звуки. Они складывались в слова, а слова в предложения. Фигура говорила властно и надменно. И теперь инквизитору оставалось лишь наблюдать за начавшими стремительно развиваться событиями:

– … И неужели вы думали, что сможете перейти мне дорогу и остаться безнаказанными? – всадник продолжал буравить ненавидящим, слегка насмешливым взглядом каждого музыканта по отдельности, после неизменно возвращаясь к рогатому мужчине. Лошадь, казалось, чувствовала напряжение и гнев наездника, все чаще раздраженно била копытом, встряхивала гривой. Казалось, отпусти всадник совсем чуть-чуть поводья, и она кинется на ближайшего демона, растопчет его.

– Твои планы слишком эгоистичны и жестоки, чтобы не встретить сопротивления, – рогатый мужчина хмурился, сжимая руки в кулаки. – Не тебе решать судьбу человечества.

– А конечно же вам, семерым глупцам, верящим в сказки про справедливость и равенство между мирами, возомнившим себя достаточно сильными, чтобы мешать мне, – к усмешке и ненависти в голосе существа прибавилась издевка. – Неужто вы готовы умереть ради тех, кто вас забудет, превратит вас в очередную байку. А не присоединиться ко мне и властвовать в нашем мире? Неужели вы готовы умереть ради неблагодарных людей, что во все времена только и делали, что гнали отовсюду нас, демонов? Неужели это лучше, чем присоединиться ко мне и властвовать вместе над обоими мирами?

Инквизитор почувствовал, как из легких вышел весь воздух, когда увидел, что до этого напрягшийся, словно готовящийся к прыжку, Дьявол медленно выпрямился и успокоился, а за ним последовали все остальные. Опустив голову, рогатый прикрыл глаза, раздумывая. Согласится? Неужели тот взгляд, показавшийся инквизитору совершенно человеческим, был простой уловкой и игрой?

Мужчина увидел, как Дьявол, постояв несколько секунд без движения, медленно обернулся на своих товарищей. А те, нахмурившись, кивнули своему предводителю. Тогда рогатый, под неверящий взгляд инквизитора, вновь поднял голову на восседающее на лошади существо. Глаза того сузились в ожидании развязки, которую он уже знает. Но, к его удивлению, губы Дьявола вдруг растянулись в короткой, слегка ехидной усмешке, когда он четко выговорил свое решение:

– Мы лучше умрем, чем станем такими же, как ты.

Казалось, лицо всадника потухло: огни вместо глаз на секунду перестали существовать, а рот закрылся, словно сросшись обратно в единое полотно. Но это длилось всего мгновение. В следующую секунду на площадь налетел сильный ветер, поднимая с дороги клубы пыли. Из-под земли послышался низкий рокот, словно под ней находилось огромное, обозленное, голодное существо. Подняв взгляд на фигуру в плаще, инквизитор заметил, как его лицо растрескалось, обнажая скрытый внутри алый, пульсирующий, словно кровь, дым. Всадник был в ярости.

– Тогда радуйтесь своей мнимой победе. Но учтите, что праздновать вам осталось недолго: скоро от вас не останется даже пепла, – новый порыв ветра налетел на площадь.

Словно видение, темное существо начало растворяться в потоке воздуха, смешиваясь с пылью, окрашивая ее в черный, зловещий цвет. В следующую секунду вихрь врезался в оставшихся стоять музыкантов, заставив их прикрыть лица рукавами. На мгновение скрыв демонов в облаке тьмы, вихрь начал рассеиваться, в конце концов исчезнув так же быстро, как и налетел.

Инквизитор закашлялся, будто это он стоял посреди облака мрака, наглотавшись черноты, которая плотной массой заползала в рот, нос и уши. Он понял, что жутко устал. Какая-то необъяснимая слабость навалилась на тело.

Мужчина вновь бросил взгляд на группу музыкантов. Он видел, как рогатый оглядывал свою команду. Они о чем-то говорили, но речь их была слишком тихой, и ни единый звук не долетал до слуха инквизитора. Он хотел подойти к ним, встать на колени, сердечно поблагодарить за спасение. И, что удивительно, он не чувствовал, что это будет противоречить его людской сущности, даже несмотря на то, что перед ним стояла нечисть.

Но мужчина заметил, что необычные спасители начали меняться. Их ноги, словно укрытые чем-то прозрачным, начали бледнеть на глазах, растворяться, будто их разъедал воздух. Музыканты приблизились друг к другу почти вплотную. Рогатый положил руки на плечи товарищей, что-то им спешно сказав, а после сделал шаг назад, заглядывая в глаза каждому спутнику. Они явно знали, что происходит, чувствовали приближение своей смерти, какой бы она ни была у нечисти. Но они были абсолютно спокойны, будто даже принимали конец. Словно они уже сделали все, что собирались совершить. Видимо, последняя фраза рогатого о готовности погибнуть, брошенная зловещему всаднику, была сказана куда более осознанно, чем инквизитор мог понять.

Один за другим демоны начали исчезать. Первым в воздухе растворился крупный мужчина с искрящейся бородой. За ним последовал длинноволосый барабанщик. Третьим был демон с растущими из спины мохнатыми конечностями. Сразу за ним исчез легкий, прыгучий мужчина, все представление развлекавший народ танцами и зазываниями. Следующим в потоке воздуха растворился высокий демон, чьи руки были украшены ледяными узорами. А за ним с разницей в секунду, исчез мужчина, чье лицо словно разделялось на две части: одна выражала глубокую скорбь, а вторая – надежду.

Самым последним начал исчезать с площади Дьявол. Мельком взглянув на свои бледнеющие ладони, мужчина поднял голову к очистившемуся от облаков небу, прикрыв глаза и глубоко вздохнув. Налетевший порыв ветра мягко сдул уже полупрозрачное тело последнего из семи необычных музыкантов, будто призывая забыть обо всем том, что происходило на этой земле еще пару минут назад.

В какой-то момент мужчина осознал, что уже давно вышел из своего дома, теперь стоит на площади в полном одиночестве. Он словно только что пробудился от странного сна, на какой-то миг и правда подумав, что все произошедшее ему только привиделось. И ведь действительно, разве могут демоны прийти с миром? Разве могут они защищать людей?

И все же было кое-что, что осталось от этой истории. Инквизитор не сразу заметил, что посередине дороги были сложены инструменты, своим звучанием прогнавшие болезнь. Но почему они не растворились вместе с их обладателями?

Инквизитор осторожно взял бузуки, пройдясь пальцами по ее струнам. Они будто источали собственную магию, желая звучать вновь.

Перенеся инструменты в дом, мужчина каждому нашел свое место. Они стали вечной памятью о семи музыкантах из другого мира. Инквизитор приказал ухаживать за инструментами и беречь ихстолько, сколько это будет возможно. Он считал своим долгом сохранить то, что осталось от его спасителей. Не верил, что демонов можно так просто убить. И кто знает, может, много веков спустя, когда его тело уже давно станет землей, эти инструменты наконец окажутся в руках своих хозяев, и снова придет время их музыки.

Глава 1. Король без королевства

Яркий, на мгновение ослепляющий луч света. Последнее увиденное изображение словно выжглось на сетчатке, оставив после себя лишь белую вспышку. Противный визг тормозных колодок резанул слух, дезориентировав. Липкий, всепоглощающий страх холодными лапами оплел тело, заставив застыть в ожидании чего-то ужасного.

Чей-то громкий, спасительный крик, раздавшийся слева от вспышки, вырвал из оцепенения, помог сбросить с себя невидимые оковы. Силы удвоились, а ноги почувствовали небывалую легкость.

Мужчина средних лет резко отскочил в сторону от несущегося на него черного автомобиля, упав на противоположную сторону тротуара. Нижняя часть спины и руки приняли на себя весь удар. Даже через толстую ткань куртки мужчина почувствовал, как кожа на локтях содралась и начала саднить. В голове звенело, словно по ней ударили чем-то тяжелым, разбив все мысли на мелкие осколки.

– Козел, куда ты лезешь под колеса?! – из открытого окна машины высунулось перекошенное от страха и злобы бородатое лицо, начав что-то орать в сторону мужчины. Но тот видел лишь то, как меж бровей водителя пролегла глубокая морщина, и как шевелились его губы, очевидно, осыпая мужчину ругательствами.

В голове продолжало шуметь, будто в ней завелся целый рой пчел. Но мыслей никаких не было. Их полностью вытеснил всепоглощающий страх. Мужчина продолжал полу-сидеть полу-лежать на тротуаре, невидящим взором прожигать пространство перед собой. Он не собирался что-либо отвечать водителю, у него не было сил даже просто собрать мысли в одну кучу.

Тем временем автомобиль уже уехал дальше. Водитель, убедившись, что человек не пострадал, решил вернуться к своим делам и не задерживать поток машин за собой. Люди, что видели происшествие, постояли какое-то время на месте, словно ожидая продолжения, но затем полностью потеряли интерес к происходящему.

Упавший мужчина, словно во сне, поднялся на ставшие ватными ноги. Колени подкашивались, он еле удержался на ходу. Удивительно, но дело обошлось лишь парой царапин на локтях, да несколькими синяками. Про таких, как он, говорят, что в рубашке родился.

Привалившись плечом к ближайшему фонарному столбу, мужчина поднял голову к ясному, голубому небу, пытаясь восстановить сбитое дыхание. Тело вдруг пронзила страшная мысль о том, что он сейчас мог не стоять здесь, посреди тротуара, а лежать мертвым на дороге с перебитым позвоночником и месивом вместо органов. Невольно в голове всплыло воспоминание о крике, который так вовремя вернул его в реальность. Странно, но он даже не смог понять, кому этот крик принадлежал: мужчине или женщине. Он уже даже не был уверен, что кто-то действительно кричал.

Мужчина вдруг понял, что уже с минуту неотрывно смотрит на солнце. Как только эта мысль появилась в голове, глаза тут же больно защипало. Часто моргая, он поспешил опустить взгляд, мельком глянув на здания, растянувшиеся вдоль всей улицы, и остановившись на сером камне, которым был выложен тротуар. В голове мелькнула странная мысль о том, что он совершенно не узнавал место, где находился. Он даже не смог вспомнить, куда именно направлялся и почему чуть не попал под машину. Мужчина непроизвольно сжал руку в кулак, и та резко отозвалась ноющей болью. Посмотрев на свою ладонь, он стряхнул с нее мелкие камушки, оставшиеся после падения. Кожа кое-где порозовела, а где-то и вовсе содралась.

А затем мужчину прошиб холодный пот. Он начал вертеть перед собой обеими руками, с каждой секундой все больше осознавая, что не узнает собственное тело. Оно казалось совершенно чужим. А мгновением позже к горлу подступил удушающий ком тошноты: он не смог вспомнить собственное имя.

Кто он такой? Где вообще находится? Почему ничего не помнит? Это единственные мысли, которые сейчас вертелись в голове мужчины. И чем дольше они занимали его, тем сильнее накатывала паника. Страх перед неизвестностью уже полностью вытеснил страх перед недавней близостью смерти.

Мужчина оглядел себя от самых стоп до исцарапанных ладоней. Самая обыкновенная одежда, которая подходила к сезону. Какой сейчас сезон? Он решил, что сейчас середина весны. Да, апрель. Достаточно прохладно, но уже нет того пронизывающего зимнего холода. Пусть эта информация и не была главной, но она немного успокоила мужчину – память потеряна не полностью. А если так, то остатки следует постараться хоть как-то, но вернуть.

Мужчина осмотрелся: он находился на относительно неширокой улице, движение машин которой разграничивали зеленые насаждения, тянущиеся куда-то вдаль. Он решил просто идти вперед. Без цели, без четкого направления. Просто идти вперед, пока не вспомнится хотя бы название места, где он находился. Оторвавшись, наконец, от холодного столба, он медленно пошел вдоль несильно оживленной улицы.

Идя по тротуару, мужчина постоянно вертел головой из стороны в сторону: по левую руку тянулась дорога, по которой то и дело проезжали автомобили, а по правую, среди зеленеющих деревьев, мелькала полоса невысоких жилых домов, в которых первые этажи были заполнены всевозможными небольшими лавочками. Но сколько бы мужчина не разглядывал улицу, в голове продолжала клубиться пугающая тишина. Ничего из окружающего не пробуждало в мозгу ни одного воспоминания.

«Смотри-ка!»

И снова этот странный голос. Мужчина резко обернулся, пытаясь заметить того, кто его окликнул. Но людей рядом почти не было. А те, что и были, продолжали торопливым шагом свой путь, совершенно не обращая внимания на странного мужчину. И опять же, отметил он, голос невозможно было отнести ни к женскому, ни к мужскому. Он был безличным. Если вообще был. Вдруг ему снова показалось?

«Ближе…»

Мужчина вздрогнул, когда голос шепнул ему на ухо. Он казался настолько реальным, словно прямо за спиной кто-то стоял. Мужчина остановился в нерешительности, оглядевшись. Но рядом вновь никого не оказалось. Люди все еще не обращали на него никакого внимания, спеша по своим делам. Тогда мужчина признался сам себе, что ситуация уже начала его напрягать. Не каждый день теряешь память, а тебе в ухо начинают односложно шептать.

«Повернись!»

Мужчина чуть не подскочил на месте, когда голос стал громче. Он понял, что тот ведет его, когда звук начал отдаляться. Но вот только куда? И стоит ли ему прислушиваться?

Мужчина решил, что выбор у него невелик, а следование за голосом могло помочь вернуть память. И потому повиновался. Свернув с широкого тротуара на небольшую дорожку среди деревьев, он приблизился к витрине небольшой лавочки, носившей интересное название: «Saxophone-shop».

Остановившись у самого входа, мужчина вскинул голову, осматриваясь. Лавочка, под стать названию, оказалась магазином музыкальных инструментов. По бокам от входа располагались две большие витрины. Справа со струнными инструментами, а слева – с духовыми. Со стороны каждой витрины висело по яркой, розовой лампе, а за самим стеклом горел приятный, желтоватый свет. Все это создавало атмосферу уюта и тепла, что никак не вписывалось в холодную неизвестность города.

«Подойди»

Мужчина ощутимо дернулся, вновь услышав шепот над своим ухом. Этот раз сильно отличался от предыдущих, ведь голос изменился: он стал мужским. Чуть хрипловатым, и отчего-то манящим, не оставляющим возможности сопротивляться. Как завороженный, мужчина сделал шаг вперед, заглядывая в левую витрину. Оттуда с полок и подставок на него смотрело множество духовых: трубы, валторны и, конечно же, саксофоны. Все это казалось ему смутно знакомым, навевало какую-то мысль, но слишком далекую, слишком юркую для того, чтобы за нее ухватиться.

«Смотри внимательнее»

Внимательнее? Но куда? Мужчина искренне не понимал, чего от него хочет голос. Он стал усерднее вглядываться сквозь стекло, для прочности затянутое крупной металлической решеткой. Он смотрел так уже около пяти минут, до мельчайших деталей рассматривая каждый инструмент, но так и не нашел того, что искал. Точнее, он даже не знал, что ищет. Но голос упорно продолжал твердить:

«Внимательнее!»

– Да я скоро в стекле дыру прожгу! – мужчина тихо зарычал, до рези в глазах всматриваясь в витрину, но в конце концов в бессилии уронил голову на грудь. Он был готов поклясться, что услышал тихий раздраженный вздох в своей голове.

В следующую секунду мужчина краем глаза уловил какое-то движение в стекле. Словно что-то мелькнуло, проплыло возле его плеча. Резко вскинув голову, он обернулся, но, как и раньше, не увидел рядом с собой никого. Даже редкие прохожие сейчас куда-то исчезли.

Раздосадованно качнув головой, мужчина уже думал бросить эту затею, и попытаться вернуть память другими, более нормальными способами. Он уже поднял глаза, чтобы последний раз взглянуть на отполированные инструменты, как остолбенел. Взгляд сам собой сфокусировался на стекле, с которого на мужчину теперь смотрело его же отражение: гладко выбритое лицо, маленькие морщинки возле глаз, как если бы он много смеялся или жмурился. Светло-голубые, пронзительные глаза, сейчас искрящиеся любопытством и удивлением одновременно… А на голове, вместо привычных для людей волос, два аккуратных алых рога.

Мужчина почувствовал, как из легких вмиг вышел весь воздух. Потянувшись к своей голове, он осторожно, с опаской дотронулся до самого кончика одного из рогов. Тот оказался жестким, холодным. Настоящим.

Внезапно в сознание вихрем ворвались тысячи воспоминаний. Большинство были смутными, расплывчатыми, но некоторые были яркими и красочными. Они полностью заполонили голову мужчины, и все вдруг встало на свои места. Он знал, вспомнил, кто он такой. Тот, кто когда-то давным-давно бросил вызов Тьме, и победил, тем самым обменяв свою жизнь на жизни тысяч.

«Тойфель»

У мужчины перехватило дыхание от осознания того, что только что произошло. Он вспомнил! Вспомнил то, кем является на самом деле – совсем не человеком, о нет! Смешно думать о том, что даже такое короткое время тот считал себя человеком. Нет, он был кое-кем большим. Демоном. Одним из тех многих, что населяли и населяют Ад. Ту самую Преисподнюю, которую боялись все верующие, боялись все живые существа.

Но сейчас Тойфель был слаб. Он не чувствовал в себе той Силы, что должна быть у каждого демона. Он не ощущал внутри себя того, что делало его им же. Словно не хватало какого-то куска, выдранного насильно.

Но вот, что странно: Тойфель точно знал, что никогда не был один. Он являлся… частью чего-то. Но чего? В голове начали всплывать обрывки воспоминаний. Воспоминаний о группе. Или, точнее сказать, стае. Стае, в которой было ещё шесть таких же демонов. И он, Тойфель, был их официальным предводителем.

Но сейчас… Сейчас он был один. Как король без своего королевства. Но где же остальные члены стаи? Где остальные его братья, с которыми он всегда был неразлучен? Где те, за кого он нёс ответственность?

Внезапно Тойфель поймал себя на мысли, что думает об остальных, как о чем-то цельном. Он не выделял ни одного из них на данный момент. И вдруг отчётливо осознал, что… Не помнит ни единого имени. Ни одного лица своего товарища. Эти воспоминания никак не хотели всплывать наружу, упорно прятались, не хотели, чтобы их вытащили из закоулков памяти.

Неожиданно Тойфель почувствовал себя совсем беспомощным, уязвимым, потерянным. Куда делась его Сила? Где его братья? Почему он не может их вспомнить? И как он собирается их искать, если даже не помнит, как они выглядят? Но несмотря на сомнения, роившиеся в голове, он вдруг наполнился горячей решимостью. Он найдет их, чего бы это ему ни стоило. Он обязан.