Текст книги "Азербайджанские тюркские сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

сказала:—У меня есть старый отец, который не

может вылетать из гнезда. Одну порцию я для

него взяла.—Дервиш сказал: —Иди и принеси

этого старика, пусть он сам получит свою

порцию,—Птица улетела и сказала отцу, что

падишах велел, чтобы он сам получил свою

порцию. Старая птица сказала: —Я постарела

и ни ходить, ни летать не могу.—Она вышла

из гнезда, немного прошла и упала. Сын

старика пришел к царю и сказал: —Отец мой

очень стар и не может итти.—На этот раз

падишах послал несколько птиц, которые и

привезли старика-птицу; она стояла перед царем.

Царь птиц спросил: —Почему ты не пришел?—

Старая птица сказала: – Я глубокий старик

и к тому же болен и потому не мог притти.—

Дервиш спросил: – Сколько тебе лет?– Птица

ответила: —1200 лет.—Дервиш сказал: —Не

знаешь ли ты, где та крепость, в которой

находится трон пери-шаха?

Птица сказала: —Я туда не ходила, но когда

я была совсем маленькой, мой отец и мать

всегда брали меня с собой; я всегда летела

впереди в однодневном пути. Однажды мы

летели на восток. Я была впереди в однодневном

пути, и я увидела, как что-то блестело как

солнце. Я спросила отца, что это такое. Отец

ответил, что это трон пери-шаха, крепость Гав-

харихам. Стены, окна были сделаны из

золота, яхонта и алмаза. Когда на трон падают

лучи солнца, трон этот освещает

трехмесячный путь.– Дервиш дал птице десять порций

и кормил ее хорошо. Через десять дней

Джаган-шах сел на спину этой птицы и полетел

в крепость Гавхарихам. Нижняя челюсть этой

птицы опустилась как у буйвола, и когда она

подняла крыло, солнце, падающее на трон

пери-шаха^ не слепило глаза Джаган-шаха. Она

открыла крыло и сказала ему:– Джаган-шах,

закрой глаза! —Джаган-шах закрыл глаза;

мало ли, много ли они пролетели через горы,

леса, через долины и, наконец, опустились на

высокую гору. Птица сказала Джаган-шаху:—

Эй, сын человека, открой глаза! – Он спустился

со спины, и птица сказала: —Вот это и есть

трон пери-шаха; теперь ты сам иди и дойдешь

до крепости.—Птица вернулась назад, а Джа-

ган-шах пошел вперед к крепости Гавхарихам.

Пусть Джаган-шах идет вперед, но о ком же

теперь вам сказать? О пери-шахе.

Гюльзар-ханум вернулась домой, и пери-шах

спросил: —Зачем ты вернулась? Этот сын

человека очень постоянен в любви. Ты оставила

его и пришла сюда, а он теперь наверное с ума;

сходит и, чтобы тебя найти, он будет ходить,

по горам и по долинам.

Пери-падищах каждый день сердился на нее

и наказал ее, чтобы грех Гюльзар был не на

нем. Падишах устроил хорошую комнату у

источника, на месте, где сходятся семь дорог,

и в разных местах поставил 12 караульщиков.

И ежедневно по два раза в день вешал

Гюльзар-ханум за косы в наказание. И у всех

путников и купцов, которые проходят по этим

дорогам, караульщики спрашивали, не видели

ли они Джаган-шаха. И вот однажды Джаган-

шах много и долго шел, устал и сел отдохнуть

у этого источника. Там ок умылся и нагнулся,

чтобы напиться воды. Когда нагнулся над

водой, вдруг увидел образ Гюльзар и упал в

обморок. Двенадцать караульщиков вытащили

его из воды, дали понюхать целебное масло,

и он очнулся. Сверху Гюльзар-ханум сказала:—

Это и есть тот человек! – Джаган-шаха и

Гюльзар взяли и принесли к пери-шаху. Пери-шах

отправил их в баню, там вымыли их и одели

Джаган-шаха в одежду падишаха. Пери-шах

позвал к себе Джаган-шаха и просил его

рассказать обо всем с ним случившемся. Джаган-

шах сказал, что он сын одного падишаха, что

он выехал в море, хотел путешествовать,

рассказал свои приключения и прибавил: —Потом

я влюбился в твою дочь, а она убежала;

теперь я пришел за ней, царь птиц отправил

меня сюда.

Пери-шах устроил свадьбу, которая

продолжалась сорок дней и сорок ночей. Через сорок

дней пери-падишах отправил их с 12

караульщиками в Китай, в царство Техмуз-шаха.

Мало ли, много ли они шли через леса, горы,

долины и дошли до Китая. Когда они пришли в

страну Техмуз-шаха, они увидели, что два

войска боролись; одно из них было китайского

дадишаха, а другое Техмуз-шаха. Техмуз-шах

был побежден. Джаган-шах как раз пришел

тогда, когда Техмуз-шах хотел ключ от своих

кладов отдать победителю. Джаган-шах велел

караульщикам уничтожить китайские войска.

Они разными способами разбили китайские

войска. По этому случаю Техмуз-шах накормил

всех бедных. Для Джаган-шаха и Гюльзар

устроили свадьбу в сорок дней и сорок ночей.

Там ели, пили и в землю сошли, а вы ешьте,

пейте и живите на земле.

один из бесконечных дней

шел по дороге дервиш. Он

увидел юношу с паршей на

голове, играющего с

товарищами в кости-альчики*

Дервиш заметил, что kocti*

этого юноши постоянно выигрывает.

Дервиш спросил: —Кечаль, каким ремеслом;

ты занимаешься? —Тот ответил: —Мое

ремесло—играть в кости; я выигрываю у детей

кости, потом ношу их продавать, покупаю хлебг

приношу домой и этим кормимся.

Дервиш спросил: —Есть ли у тебя сестра,

брат, мать, отец, вообще, есть ли у тебя кто-

нибудь?

Кечаль ответил: —У меня никого нет. Только

есть одна тетка, я прихожу к ней и сажусь на

почетном месте у очага.

Дервиш сказал:– Кечаль, иди живи со мною;

и еду, и платье я тебе дам. Твое дело будет

только зажигать мой очаг и наполнять водой

мой рукомойник.

Кечаль сказал: —Я не прочь жить с тобой!

Дервиш повел кечаля к себе домой.

Пятьдесят дней они пожили. Однажды дервиш

сказал:—Кечаль, дай я тебе глаза намажу таким

лекарством, что ты будешь видеть всех, но тебя

никто не будет видеть. Ты будешь ходить

в кухню царя, когда понесут ему блюдо с

пловом, ты возьмешь блюдо с пловом и

принесешь мне.

Кечаль: —Ведь меня поймают и убьют!

Дервиш: —Нет, ты будешь их видеть, а они

тебя не .увидят.

Дервиш взял и намазал глаза кечаля

каким-то лекарством. Кечаль с опаской пошел

туда и увидел, что никто его не замечает и

не спрашивает, откуда и куда он идет. Пошел

дальше, никто его не замечает. Он подождал,

когда блюдо царя наполнили пловом, взял его

и вышел во двор. Идя по дороге, он! приподнял

тонкий хлеб, которым покрывается блюдо,

пощупал и увидел, что в плове лежит целая

курица. Он протянул руку, оторвал одну ножку

и съел. Принес плов, поставил перед

дервишем. Дервиш поднял хлеб, увидел, что у

курицы одной ножки нет.

Дервиш: —Кечаль, а где же у курицы

другая ножка?

Кечаль: —Странно, разве у курицы бывают

две ноги?

Дервиш: – Кечаль, курица бывает с двумя

ногами.

Сколько дервиш ни убеждал, что курица

бывает с двумя ногами, тот стоял на своем и

говорил:– Нет, курица бывает с одной ногой.—

Каждый день он ходил, приносил плов царя,

по дороге одну ножку курицы он съедал. Дома

опять дервиш его убеждал, настаивал,

говорил:—Кечаль, курица бывает с двумя

ногами, с одной не бывает. Тот клялся, божился,

говорил: – Какой ты дервиш, коли не знаешь,

что курица бывает с одной ногой, а не с

двумя.—Так он и не сознавался. Царь сделал

призыв к народу, что, дескать, появился такой

чародей-невидимка, ежедневно уносит его обед.

Кто этого чародея поймает, тому дам-» все, что

он только пожелает.

Дервиш пошел к царю, поклонился и

сказал:—Разрешите мне с ним рассчитаться

самому, я его поймаю.—Он пошел, принес одно

снадобье, дал и сказал: – Передайте это

повару, пусть перед тем, как подавать обед,

бросит его в огонь.—Снадобье взяли, отнесли и

дали повару. Тот бросил его в огонь и стал

подавать обед. Кечаль пошел в кухню, дым от

горевшего снадобья защипал его глаза, он стал

тереть глаза и стер мазь, которой -его намазал

дервиш, и тогда его увидели. Когда кечаль

хотел взять блюдо, его схватили за руку.

Привели кечаля, поставили перед дервишем. Он

увидел.—Ой, ой, и дервиш здесь! —Дервиш

сказал: – Кечаль, теперь тебе отсекут голову;

лучше по-дружески сознайся, ведь ты съел?

Кечаль сказал: – Ай, ай, ай! Какой ты

придирчивый, упрямый дервиш! И твоей жизнью

клянусь, и гробом отца клянусь, и гробом

матери клянусь: курица бывает с одной ногой!

Дервиш покачал головой и сказал: —Кечаль,

скажи правду, сейчас тебя убьют.

Кечаль: —Пускай убьют меня, я правду

говорю, курица бывает с одной ногой. Курицы

с двумя ногами не бывает.

Дервиш: —Кечаль, я прочту лох, подымусь

на небо, оттуда я брошу клубок ниток, если

ты сумеешь его поймать на лету, между небом

и землею, то придешь за мною. Если не

сумеешь, то останешься и тебе отрубят

голову.– Дервиш прочел стих, поднялся и с неба

бросил клубок. Кечаль подпрыгнул, на воздухе

поймал клубок и за дервишем поднялся на

небо. Они спустились в какой-то безлюдной

степи на развалины. Дервиш сказал: —Кечаль,

начерти на земле круг, войдем внутрь этого

круга. Они сели в кругу.

Дервиш: —Я прочту стих, с той горы

придет чудовище, на лбу у него будет один глаз;

возьми меч и, если ты сумеешь ему так

отрубить голову, чтобы она упала на землю, то

мы спасены, если не сумеешь, оно и тебя убьет,

и меня!

Кечаль сказал: —Баш-уста.

Дервиш прочел стих. Чудовище пришло,

кечаль поднял меч и так ударил его по шее,

что голова его упала на землю.

Дервиш быстро вскочил, отрубил ему хвост

и бросил в сторону. Он достал сумку, вынул

из нее кастрюльку. Он очистил чудовище,

порезал на куски, положил в кастрюльку, стал

жарить. Из-под абы он достал несколько

чуреков, сказал: – Кечаль, иди садись, ешь

и ты!

Кечаль:– Я не хочу есть. Ты хочешь, чтобы

я умер, я не хочу умирать!

Дервиш стал сам есть. Кечаль смотрел, как

тот сладко, с удовольствием ест. Наконец

дервиш кончил есть, подложил под голову абу и

заснул. Кечаль стал думать: —Если это мясо

убивает, то дервиш бы умер.– Он стал лизать

кастрюльку. По мере того, как он лизал, ему

слышалось, как травки говорят и щебечут:—

Я лекарство от такой-то болезни.—Скалы

говорят:—Подо мною зарыто столько-т©

кувшинов клада.—У кечаля закружилась голова, он

стал смотреть направо, налево. Дервиш

проснулся. Он ударил кечаля ногой; кечаль сразу

обратился в кусок мяса и упал в кастрюльку*

Прошло порядочно времени. Дервиш сказал:—

Кечаль! —Тот ответил: —Эй?

Дервиш: —Кечаль, я ухожу, тебя съедят

птицы и черви. Теперь скажи правду, ты съел

одну ножку у курицы? Это ничего, что съел*

Кечаль:—Ох, ох! Ты ужасно надоедливый

дервиш! Ты кем был и я кем был? Ты со

мной так жестоко поступаешь; я правду

говорю: курица всегда бывает с одной ногой.

Кур с двумя ногами не бывает. Да увижу я

тебя мертвым, если курица бывает не с одной

ногой. – Дервиш прочел лох —кечаль стал

обыкновенным человеком.

Он взял кечаля и пошел к развалинам,

начертил крут, сказал: – Кечаль, придет змея,

если ты отрубишь ей голову так, что она

упадет на землю, то мы спасены, если нет, то и

тебя и меня змея убьет. Тотчас прочел стих,

дал кечалю меч. Как только* змея пришла,

кечаль ударил ее так, что голова ее упала

на землю. Тотчас дервиш вскочил, отрезал ей

хвост, бросил, нарезал ее мясо, положил в ког

тел, зажарил, сказал: – Кечаль, иди —

будем есть.

Кечаль:—Ты хочешь, чтобы я съел и умер?

Я не хочу есть!

Дервиш стал сам есть. Кончил, положил аба

под голову, заснул. Кечаль подумал: —Раз он

так ест, попробую и я, посмотрю, что это

такое?—Стал он лизать кастрюлю. Тотчас он

услышал, как травки щебечут: —Мы средство

от такой-то болезни.—Камни говорят: – Если

об меня ударить эту вещь, то она превратится

в золото.—Кечаль стал смотреть по сторонам,

дервиш проснулся, ударил ногой кечаля и

обратил его в кусок мяса. Дервиш сказал: —Я

ухожу, тебя здесь птицы и черви съедят! Лучше

скажи мне, куда ты дел одну ножку курицы?

Кечаль: —Ох! Ох! Ох! Какой ты

придирчивей человек! Курица бывает с одной ногой,

иди, я покажу тебе сто кур, и все они будут

с одной ногой.

Дервиш увидал, что кечаль крепко стоит

на своем, он опять прочел стих и обратил

кечаля в человека. Они пошли на гору. Дервиш

взял горсть ячменя, посыпал на землю.

Тотчас земля стала зеленая, зелень поднялась,

доспела и побелела. Он взял в руку серп и

сказал: – Кечаль, видишь ту дверь? – Тот

посмотрел, увидел под горою дверь.

Дервиш: —Пойдешь, откроешь дверь, но

ничего не трогай. Внутри увидишь горящую свечу,

возьмешь ее и горящей принесешь сюда. На

обратном пути тебя будут преследовать лев,

тигр, чудовище, но ты не бойся, когда выйдешь

во двор, они вернутся. То место зачарованное.—

Кечаль сказал: —Хорошо! —Кечаль пошел,

открыл дверь, увидел кругом полки, и на них

лежит много драгоценных камней – лаль. Он взял

несколько из них и положил за пазуху, потом

взял свечу, повернулся, хотел выйти, но увидел,

что дверь заперта. Кечаль остался здесь, стал

сильно плакать. Наступила ночь. Он положил

голову на камень и заснул. Во сне он

услышал, что ему говорят: —Подыми камень, под

ним найдешь даерь.– Он проснулся, поднял

камень, открыл дверь. Некоторое время он шел и

дошел до одного города. Он нашел караван-

сарай, зажег свечу. Тотчас перед ним

появились сорок изящных девушек и сказали: —

Кечаль, что прикажешь?—Кечаль, увидя деву*

шек, поразился, растерялся. Напротив с

балкона смотрела дочь царя; она увидела —в

караван-сарае сидит какой-то кечаль, а перед

ним услужливо стоят сорок изящных девушек.

Она послала двух служанок привести к ней

кечаля и сорок девушек. Как только служанка

вошла, он задул свечу, девушек не стало.

Служанки повели кечаля к дочери царя. Она

сказала: – Эй, кечаль, собачий сын, что это

такое?

Кечаль: —Ханум, я не виноват, все дело

в свече.

Дочь царя:–Дайте мне свечу, зажгите! —

Девушки тотчас зажгли свечу. Из дверей во*-

шло сорок молодых людей с закрученными

усами, они бросились обнимать кто дочь везиря,

кто дочь векила. Дочь царя крикнула:

– Девушки, задуйте свечу! —Свечу задули,

все исчезло. Эта история дошла до царя. Он

приказал привести кечаля. Его привели. Царь

сказал: – Кечаль, как ты осмелился так

поступать с моей дочерью?—Тот ответил: —

Правитель вселенной, я же не при чем, дело в

свече.– Свечу у него взяли. Как только свеча

зажглась, появились сорок цирульников, стали

брить бороды и усы у царя, векила и везиря

и т. д. Царь сказал: – Скорее потушите свечу

и отдайте ее ему обратно! —Свечу дали ке-

чалю. Кечаль взял свечу, пошел, нашел

дервиша. Он угадал. – стоит дервиш с серпом в

руке, и у него из глаз льются слезы, как

весенний дождь. Он спросил: – Кечаль, принес

свечу?—Тот ответил: —Да, принес—Дервиш

сказал:– Дай сюда, зажги свечу! —Кечаль тотчас

зажег свечу. Сорок прелестных девушек

явились, обратились к дервишу: —А га-дервиш, что

прикажете ? – Дервиш: – Эй, девушки,

принесите порученную вам вещь!

Кечаль увидел, тотчас же поднесли на

подносе картину джейрана. Дервиш прочел

священный стих, и эта картина обратилась в

чудную красавицу.

Дервиш: – Кечаль, ты пойди и с теми де-

вушками любезничай, веселись, а эта будет

моя.—Кечаль про себя подумал: – Посмотри,

что я с тобс^й сделаю! Масло сам лопаешь,

а сыворотку мне подвигаешь!

Они собрались, пришли в дом! дервиша.

Дервиш побеседовал немного с девушкой, потом

положил голову на ее колено» и заснул. Кечаль

подошел к девушке и сказал:—Всю тяжесть

переношу я, а ты с ним любезничаешь?

Девушка: —Ну, что же, у этого дервиша

душа в той склянке, убей, буду с тобой

любезничать,—Кечаль достал склянку, дервиш

прогнулся и сказал: – Кечаль, поставь ее на

место, права семи царей я вручу тебе.

Кечаль: —Уже поздно< об этом говорить.—

Он ударил склянку оземь, тотчас дервиш умер.

Все собрались, свечу взяли во дворец. Кечаль

стал там царствовать. Он любезничал,

веселился с девушками. Они ели, пили, веселились...

Поели, в землю ушли, а вы ешьте, век живите.

С неба упало три яблока: одно —тебе,

другое—мне, а третье тому, кто сказку рассказал.

ила-была одна старуха

по имени Фаты, и

звали ее Фаты-Кары; у

нее был сын Кечаль-

Мамед, у него была

парша на голове.

Фаты-Кары промышляла тем, что брала у

лавочников вату, пряла из нее пряжу, носила

ее на базар и там продавала; часть отдавала за

вату, а на остальные деньги покупала немногчг

хлеба, лука; мать с сыном тем и кормились.

Раз Кечаль-Мамед, гуляя по базару,

увидел, что продают очень хороший кишмиш; у

него слюнки потекли, но у него не было ни

гроша, чтобы купить его. Мамед,

опечаленный, почесал паршу на голове и пошел домой

и; когда увидел, что матери нет дома,

воспользовался случаем и вошел в комнату. Перед тем

Фаты-Кары сучила нитки мотками и повесила

их под потолком. Мамед прыгнул, схватил

один моток, спрятал за пазуху и пошел на ба*

зар. Около лавочника баккала он остановился,

понуря голову. Баккал сказал: – Ой, паршивый

лодырь, не мешай покупателям, дай заняться

торговлей!

Мамед вынул моток ниток и дал ему;

получив немного кишмиша, пошел домой.

Теперь мы расскажем вам о Фаты-Кары.

Фаты пришла домой и увидела, что не хватает

одного мотка; стала ругать и проклинать;

собрались соседи; когда узнали, в чем дело,

сказали:—Мы все при случае тебе помогаем, кто

же ворует твое добро? Это, наверное, дело рук

твоего сына.

Старуха сама сознавала это и подумала: —

Собака, привыкшая воровать сыр,—опять

придет. Посмотри, собачий сын, что я с тобой

сделаю!

Старуха Фаты стала подсматривать.

Раз Фаты сказала Мамеду:

– Мамед, завтра я уйду из дома, ты

заходи, смотри за домом.

Утром рано– старуха Фаты, уйдя из дома,

обошла вокруг него и опять вернулась и у

соседей за забором спряталась; и стала

подсматривать. Вдруг увидела, что Мамед,

почесывая голову, пришел, открыл дверь,

прыгнул, взял еще один моток ниток и хотел выйти

из двери. В этот миг старуха Фаты схватила

его за руки и стала бить: – Ах ты, собачий

сын! Я руками зарабатываю и тебя кормлю,

а ты у меня же воруешь! Да будет проклят в

могиле твой отец, он тоже воровал! Каким он

был, таким и ты стал.

Мамед увидел, что дело плохо, и сказал: —

О, мать! Зачем меня убивать? Возьми меня

за руку, отведи на базар, продай, возьми деньги

и расходуй.

Старуха Фаты сказала: —Ох, паршивый

собачий сын! Кто за тебя деньги даст?

Старуха Фаты, взяв за руку Мамеда,

пошла колесить по базару: —Эй, кто купит раба,

эй, кто купит раба?

Один чайчи увидел, что старуха продает

юношу, позвал:– Эй, мать-старуха, поди сюда! —

Старуха Фаты подошла. Чайчи посмотрел,

увидел, что это такая парша, что если он его

купит, то никто в его лавку не войдет; он

сказал старухе: —Скорее уведи его отсюда;

не мешайте покупателям.

Старуха Фаты опять продолжала ходить по

базару, приглашая покупателей. Старуха

подошла к баккалу Асаду, тот тоже, как и чайчи,

отказался; повар хотел было купить, но тоже,

увидя паршу, отказался.

Наконец, старуха Фаты пошла на с^мый

конец базара, там сидели сорок человек лоту.

Предводитель лоту сидел между ними и

закручивал усы. Увидев, что старуха ведет за руку

юношу с паршой и кричит: —Эй, кто купит

раба, эй, кто купит раба! – глава лоту сказал:—

Позовите ее сюда!

Лоту позвали старуху Фаты. Глава лоту

посмотрел и увидел, что у юноши такая ужасная

парша, что за семь верст к нему не подойдешь.

Чешуйки парши спустились до самых глаз.

Но из глаз у него искры сыплются; видно

очень смышленый кечаль. Повернувшись к

старухе, он сказал: – Мать-старуха, во

сколько ценишь ? – Старуха ответила: – Сто

туманов.– Глава лоту, вынув из кармана и дав

старухе сто туманов, взял Мамеда.

Лоту обратились к своему главе и сказали: —

Что это ты купил? Теперь нам будет противна

наша еда и питье.

Глава ответил: —Это ничего, он будет

чистить наши башмаки и вещи.—Лоту

успокоились и отправились к себе домой.

Мамед тотчас приготовил им стол, а

помещение так подмел и вычистил, что сорок баб

не могли бы так вычистить. Быстро приготовил

чай и сварил обед. Наконец, он за ними так

ухаживал, что они в жизни такого ухода не

видели. Поведение Мамеда с каждым днем

все более нравилось главе лоту, и он не

отпускал его от себя. Все, что лоту приказывали

Мамеду, тот немедленно исполнял.

Как-то раз лоту напились пьяными. Глава

лоту сказал товарищам: —Я вызываю

смельчака, который взялся бы отнести и вбить кол

в стену такой-то бани.– Никто не ответил.

Потом все в один голос сказали: – Это может

сделать только сын старухи Фаты —Кечаль-

Мамед.

Глава лоту тотчас позвал Мамеда и

сказал:—Эй, юноша, можешь ли ты отнести этот

кол и вбить в стену развалившейся бани в

таком-то месте?

Кечаль сказал: – Отчего же не пойти? Пойду

и вобью!

Мамед взял кол, молоток и пошел в ту

сторону. Подошел он к развалинам бани,

заломил шапку и, посвистывая, начал вбивать кол

в стену. Только раз ударил молотком, как

услышал голос из стены, говорящий: – Эй,

такой-сякой, сын Фаты-Кары, Кечаль-Мамед!Как

ты осмелился в моих владениях вбивать кол?

Мамед поднял голову, посмотрел и никого

не увидел. Не обратив внимания, он продолжал

убивать кол. Еще раз послышался голос: —

Эй, такой-сякой, сын Фаты-Кары, Кечаль-Ма-

мед, я же говорю тебе, убирайся отсюда вон!

Мамед поднял голову и сказал: —Весь

город трепещет перед моим господином, а ты

меня пугаешь! – Продолжал раз, два, три —

вбивать кол.

Вдруг баня затряслась, стена треснула, и

оттуда выскочил парень и схватил Мамеда за

грудь; а Мамед схватил его за пояс и так

ударил его об стену, что парень понял, что он

его убьет; парень хотел удрать, hq Мамед

поймал его за ногу; стали они тянуть друг

друга, наконец один чулок парня остался в

руках Мамеда.

Мамед, окончив вбивать кол, взял молоток,

„повернул и загнул шапку на запад",

посвистывая и положив чулок, как знак победы, в

карман, пошел домой.

Оставим Кечаль-Мамеда идущим по базару.

Теперь скажу вам несколько слов о главе лоту.

Глава лоту очнулся и увидел, что Мамеда

нет, сказал: —Эй, аман! Куда Мамед делся?—

Ему ответили, что он сам, будучи пьяным,

отослал его вбить кол в развалины бани. Глава

лоту, сказал: —Эй, аман! Тот, кто туда

пойдет,—живым не возвратится. Скорее пойдем,

может он еще жив, или же хоть тело его

найдем.

Оставим лоту, идущими за Мамедом. Еще

несколько слов послушайте о Мамеде.

Мамед, посвистывая, шел по базару, увидел

торговца, продающего кишмиш, конфеты,

миндаль; у него опять слюнки потекли; вдруг он

вспомнил, что у него есть один чулок, сказал: —

Эй, купец, у меня есть чулок, сколько за него

дашь кишмишу? —Купец сказал: – Дай,

посмотрю. – Когда Мамед вынул чулок, купец

увидел, что это такая драгоценность, что даже

в казне царской не смогут его купить; он

схватил паршивого Мамеда за грудь и сказал: —

Паршивый собачий сын, ты откуда его взял,

скажи? Из моего дома уворовали сорок пар

таких чулок!

Мамед ответил:—Эй, киши! Отстань от меня,

ради бога! Какое воровство? Какие сорок

чулок? Я этот чулок сейчас заработал в бане.

Сколько я в него сил вложил!– Купец сказал,

посмеиваясь:—'Смотрите, пожалуйста, на ке-

чаля! Что он говорит о бане? Туда

герои-молодцы ходили и живыми не вернулись. А ты

еще так врешь! Скажи правду! Куда ты дел

остальные чулки?

Кечаль ответил:—Эй, киши! Отстань от

меня! Не даешь кишмиша, пусть чулок будет мой,

а то убью тебя. Не делай меня виновником

твоей смерти.

Купец не отставал; Мамед, разозлившись,

ударил купца и разбил ему голову. На шум

и гам пришел базар-даргаси и спросил, в чем

дело. Купец сказал: – Эй, господин дар га! Из

моего дома уворовали 40 пар чулок, теперь

один из этих чулок я нашел у этого паршивца.

Когда я потребовал от него остальные чулки,

то он ударил и разбил мне голову. Дам тебе

за труды, поведи нас к царю, я расскажу ему

свое горе.

Как только^ дар га услышал слово „за труды",

то у него заблестели глаза, как у лесной кошки;

он связал руки кечаля и, взяв с собой купца,

пошел на прием к царю и сказал: —Да

здравствует властитель мира! Этот кечаль уворовал

у этого купца вещи; когда тот потребовал

у него вещи, то кечаль вот как его отделал.

Царь спросил у купца, что у него уворовали.

Купец все рассказал. Царь приказал палачу

приготовиться. Палач ответил: – Великий царь!

руки мои сильны, а сабля остра, что

прикажешь, то и исполню.– Царь приказал:– Отруби

этому кечалю голову!

Кечаль, наклонив голову и улыбаясь,

сказал:– Вай, вай! И ты с таким умом

царствуешь? Сначала спроси, правду ли он говорит;

как и что —рассуди, а потом уж приказывай

рубить мою голову.

Царь сказал: —Ну, хорошо; что ты там

каркаешь?—Мамед все происшедшее подробно

рассказал, потом сказал:– Правитель

вселенной! Дай сорок дней сроку; если я за это

время принесу сорок пар таких чулок, то пусть

отрубят голову купца, а если купец принесет

40 пар таких чулок, то пусть отрубят мою

голову.

Царь сказал:– Очень хорошо!

Купец увидел, что дело плохо, скорее

сказал: – Да здравствует правитель вселенной! Это

просто лоту; ты его отпустишь, а он удерет;

у него нет отцовского наследства, у самого

ничего нет; я не согласен.

Мамед сказал: —Эй, царь! Разреши, я не

только одного, я 40 человек дам поручителей;

мой господин с 40 лоту, где бы он ни был,

немедленно придет сюда.

Оставим Мамеда в руках

палачей,—расскажем вам о лоту. Как только лоту пришли к

бане, то увидели, что Мамед, вбив кол в стену,

ушел; они пошли на базар; как только дошли

до лавки купца, то увидели много

собравшегося народа. Люди рассказали лоту все

происшедшее.

Лоту сразу по приметам узнали Кечаль-Ма-

меда.

Глава лоту сказал:– Братья, скорее пойдем

ко дворцу царя. Может быть как-нибудь спасем

Мамеда. – Они быстро дошли и увидели

палача, вертящегося вокруг Мамеда и

говорящего : – Убью, убью!

Мамед, как только увидел лоту, сказал царю:

– Правитель вселенной, вот и мои господа!

Теперь что скажет купец?—Купцу больше

ничего не оставалось, как только согласиться.

Лоту, взявши Мамеда на поруки, отвели

его домой. В ту ночь поели, попили и заснули.

Завтра пусть вам встретится что-либо

приятное!

Как только наступило утро, Мамед

подтянул и подвязал башмаки, простился с лоту и

пошел по дороге, вившейся как белая лента...

Наконец достиг он берега моря, увидел

корабль, чуть-чуть дрогнувший и отходящий от

берега. Мамед, призвав на помощь бога,

пророка и Али, прыгнул и сел на руль корабля.

День плыли, другой плыли, вдруг посреди

моря перед кораблем показался кит. Капитан

корабля, увидя кита, крикнул: – Эй, амая! Ско-

рее дайте раба и сто туманов денег, бросим

в рот кита, не то он разобьет корабль, и мы

все погибнем.– На корабле все пассажиры были

купцы. Один купец сказал: —Я ни за что

своего раба не брошу.—Другой также отказался

бросить раба. Тут все увидели, что у руля

сидит кечаль, позвали его и сказали: – Дай

тебя бросим в рот кита. А сто туманов соберем

и дадим тому, кого ты укажешь.

Мамед сказал: —Соберите сто туманов,

привяжите кругом моего туловища веревку и

бросьте меня в пасть кита; если я благополучно

Кечаль-Мамед

спасусь, то деньги дадите мне, если же погибну,

то на обратном пути, в таком-то городе

проживает старуха Фаты, отдадите деньги ей.

Деньги собрали. Перевязали Мамеда

веревкой, бросили его в пасть кита. Мамед

схватился* одной рукой за нёбо кита, а другой

рукой схватился за нижнюю челюсть и стал

так трясти кита, что у него один слой кожи

слез. Наконец кит увидел, что кечаль его

убьет, и хотел удрать. Тогда Мамед схватил

кита за нос; кит потянул в одну сторону, а

Мамед в другую. У кита в носу была серьга, нос

разорвался, а серьга осталась в руках Мамеда.

Мамед спрятал серьгу в карман и поднялся

на корабль. Мамеда накормили обедом.

Мамед наполнил живот, потом сказал: – Дайте

мне мои сто туманов.—Купцы сказали:—Мы

тебя бросили, чтобы ты умер, если же ты не

умер, то зачем мы дадим тебе сто туманов?

Сколько Мамед ни говорил,– не помогало,

увидел, что их много, и успокоился. Когда

доехали до берега, то Мамед, не простившись

с купцами, пошел по дороге.

Наконец, дошел до города. Войдя в город,

он увидел, что хлеб посадили в тендыр, и так

оставили; в лавках продукты и товары остались

без хозяев и нигде нет ни одного человека.

Прогуливаясь, он дошел до другого конца го-

рода, увидел тропинку и подумал, что,

наверное, жители города пошли по этой тропинке

куда-нибудь; пойду, мол, посмотрю, что там

есть. Пройдя немного, он встретил холм,

перейдя через холм, увидел маленькую крепость

с запертой дверью. Оттуда раздался голос: —

Эй, такой-сякой, сын старухи Фаты, Кечаль-

Мамед! В мое помещение, если придет мул,

то не смеет ступить, если прилетит птица, то

не сбросит пера, как ты осмелился притти в

мое помещение?

Мамед почесал голову и подумал: —Клянусь

моей жизнью, беда, которая постигла город,

исходит отсюда.

Посмотрим, что' будет! Вот опять раздался

голос: —Эй, сын Фаты-Кары, Кечаль-Мамед!

Разве я не говорю тебе —уходи, иначе тебе

будет плохо?!

Мамед сказал:

– Не болтай, как баба из-за двери! Герой

не болтает, а действует руками. Выходи на

поле, посмотрю, кто ты такой.

Земля затряслась, стена треснула, из нее

вышел молодец, ростом с минарет, голова, как

купол мечети, усы закрутил, как пук травы,

и заложил за уши. Он хотел схватить Мамеда

и ударить о землю. А Мамед захватил его

руку, притянул к себе, обнял его и ударил об

одну и другую стену так, что у того один

слой кожи слез.

Молодец увидел, что Мамед его убьет,

хотел убежать, но Мамед схватил его за руку.

Молодец потянул в одну сторону, Мамед —в

другую сторону, у молодца на пальце было

кольцо, и это кольцо осталось в руке Мамеда.

Мамед положил кольцо в карман, ушел из

крепости, подумав, что-то еще ему бог

пошлет, и пошел по другой дороге.

Посмотрим, что-то дальше будет...

Мамед таким путем шел десять дней и

десять ночей, наконец дошел до другой крепости.

Он увидел, что верхушка крепости доходит

чуть не до неба и ни одна мышь не может в

нее пролезть. Был заход солнца. Мамед сильно

устал. Он стал обходить все стороны крепости

и искать какую-нибудь лазейку, дабы

пролезть в крепость. Поискавши, он, наконец,

увидел, что из-под стены течет вода. Мамед

сообразил, что эта вода изнутри крепости те*

чет. Сейчас же он головою влез в дыру,

откуда текла вода. Сдирая чешую парши на

голове, он кое-как пролез через дыру в

крепость. Что же он увидел? Ой, ой, какой

чудный сад! Как будто рай! В одном углу

соловьи заливаются трелью, розы благоухают,

хваля соловья. Деревья поднялись в

поднебесье. Какие только плоды есть в мире —все

были здесь. Мамед стоял с открытым ртом...

Не знал, в какую сторону итти. Вдруг он

услышал шум воды. Как будто проснувшись, он

сам себе сказал: —Эй, проснись, это крепость

не простая! – Потихоньку он пошел и вскоре

увидел бассейн и в нем райскую воду. У

бассейна одни камни были из яхонта, а другие из

жемчуга. Он посмотрел в другую сторону, и

что он увидел?

Он увидел чудный луг, на нем разостлана

скатерть, а на скатерти поставлены три блюда

плова, от которых подымается пар, кругом

разложены всевозможные вкусные яства. Ма-

мед в один миг сообразил, что все это только

что поставлено. Сейчас кто-то придет. Он

спрятался за куст, стал наблюдать за скатертью.

Через некоторое время он увидел, что три

голубя прилетели и сели на край скатерти, они

преобразились в трех девушек, таких

прелестных, что не надо ни есть, ни пить, а только

на них смотреть и ими любоваться.

Они солнцу говорят: