Текст книги "Эльмарис (СИ)"
Автор книги: Наташа Загорская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)
Глава 2
Справившись со своим темным делом, Ирган и Сейра молча направились в город. Они шли, поддерживая друг друга, потому что в отличие от двух мальчишек-беспризорников не обладали возможностью видеть в темноте, а предательница-луна снова спряталась за облаками, и на Падар опустилась кромешная темень. Парочка подельников все время спотыкалась на неровной мостовой, да еще и плащи, полностью скрывающие фигуру, с низко надвинутыми на лицо капюшонами, не помогали, а, наоборот, мешали в деле продвижения по безлюдным улицам столицы Порубежья. В полном молчании, лишь иногда неодобрительно посапывая, да ругаясь про себя, они прошли несколько кварталов, так и не встретив никого на своем пути. Что было и не удивительно, учитывая время суток и места, по которым им приходилось пробираться. В кварталах бедняков, только злодеи да разбойники, воры да убийцы шастали по ночам.
Возле лавки старьевщика, который по слухам не гнушался скупать не только старые, но и краденые вещи, Ирган окончательно запутался в длинных полах собственного плаща, споткнулся и едва не протаранил лбом крепкую дверь папаши Ворнера.
– ……! – выругался он в голос и сплюнул в сердцах.
– Тише ты, – тут же зашипела на него подельница, помогая подняться, – не ровен час, услышит кто, вот тогда-то точно беды не оберешься.
– Ох, на гиблое дело мы с тобой пошли. Как бы не отвернулась от нас совсем пресветлая богиня, – запричитал вдруг Ирган, – темное дело, поганое…. Тошно мне, Сейра, ох, тошно…
– С каких это пор ты таким праведником заделался? – подколола его соучастница.
– Ох, всякое было, – покачал головой Ирган, – но такой грех на душу брать… не могу я, Сейра, сердце щемит, душа болит…
– А есть оно у тебя, сердце-то? И про душу, гляди ж ты, вспомнил. А чегой-то ты раньше про нее не подумал? Да отказу не дал? Еще и меня на злодеяние толкнул?
– Да кто тебя толкал-то?! Кто толкал?! – взвился Ирган.
– Ты еще громче покричи, – снова зашипела на подельника бывшая работница матушки Вильи. – А то не все в Падаре знают, что за дельце мы с тобой провернули.
– Да что я-то! Это у вас, баб, язык без кости, вот и мелете, что помелом сор выгребаете. Сама же и растреплешь всем в городе о том, чем мы этой ночью занимались!
– Все бы тебе гадости говорить, – снова подала голос Сейра. – Только знаешь, правда твоя, что-то и мне тревожно. Да тоска такая на сердце, что завыть хочется. Ох, и за дрянное же мы дельце с тобой взялись, ох, и нехорошее…
– Так оно и понятно. Хорошо еще, что деньги я вперед вытребовал… – покачал головой Ирган и тут же прикусил язык.
– Так с тобой уже расплатились!? – заголосила Сейра, позабыв про свои же слова о том, что надо молчать и не привлекать к себе излишнего внимания. – И ты, сморчок недоделанный, небось, утаить хотел! А моя доля где? Где я тебя спрашиваю?! – и она ухватила подельника за отворот плаща, со всей силы встряхнув его, словно коврик.
Несмотря на свою принадлежность к слабому полу, за последние годы, когда следить за внешностью и фигурой, Сейре было уже без надобности, а питаться приходилось тем, что боги пошлют, зачастую пихая в себя не то, что вкусно, а то, что сытно, она значительно раздалась вширь, и уже не напоминала ту хрупкую девушку, что в свое время работала в заведении матушки Вильи. Да и работа подавальщицей, которой от зари до зари приходилось таскать тяжеленные подносы, сделала свое дело. От резкого рывка подельницы, Ирган едва на ногах устоял, плащ распахнулся и капюшон, который до этого времени был надвинут на самое лицо, откинулся назад.
– Ты что творишь, дура?! – возмутился, было, мужчина, но его подельница тут же сунула кулак ему под нос, заставляя замолчать.
– Так они с тобой уже расплатились, – прошипела женщина, еще раз встряхнув своего соучастника. – И когда же ты собирался мне мою долю отдать, а? Что думал, Сейру можно обмануть? Я вот тебе сейчас… – и она недвусмысленно замахнулась свободной рукой.
– Тихо, ты, – попытался было урезонить подругу мужчина, но получив ощутимый тычок под ребра, коротко охнул и принялся вырываться из жесткого захвата бывшей работницы борделя. – Да прекрати меня мутузить! Отдам я тебя твою долю. Отдам! Только не здесь. Пошли куда, где лишних глаз нету.
Словно именно этого и ожидая, Сейра перестала раздавать тумаки, но полы плаща Иргана не выпустила.
– Пошли ко мне, – прошипела она сквозь зубы. – Это ближе. Заодно и отметим успешное дело. Есть у меня кой-чего, припасенное для особого дела.
Мужчине ничего не оставалось, как согласиться на это предложение и потащиться вслед за своей подельницей. И, конечно же, никто из них не заметил, как от стены лавки папаши Ворнера отделилась тень. Кто-то третий присутствовал при выяснении отношений незадачливых подельников и теперь, совершенно бесшумно, прижимаясь к стенам стоящих по обе стороны дороги домов, последовал за парочкой.
Жилище Сейры располагалось всего лишь в квартале от лавки старьевщика, так что уже спустя чуть больше четверти часа, парочка добралась до нужного дома. Это было старое обшарпанное строение в два этажа, с вечно протекающей крышей, с окнами, забитыми досками или занавешенными старыми дерюгами, – хозяин сего доходного дома, не торопился вставлять новые стекла. Под лестницей немногочисленные жильцы или просто пришлые бездомные жители Падара справляли нужду, и оттого запах в этом клоповнике иной раз и на слезу пробивал. Сейра снимала комнату под самой крышей, что не добавляла привлекательности тесной, захламленной каморке, в которой не убиралось, наверное, с тех самых пор, как бывшая путана тут поселилась, а может и еще больше, кто ж там знает.
Она вошла в комнату первая, на ходу сбрасывая капюшон и распахивая плащ.
– Погоди, у меня тут где-то свеча была. Сейчас зажгу, – засуетилась Сейра, не обращая внимания на то, что подельник не спешит переступать порог ее тесной комнатушки.
Сквозь махонькое оконце, расположенное под самым потолком, почти не проникал мутный желтоватый свет луны, снова выглянувшей из-за облаков, оттого в жилище Сейры было темно, а свеча никак не желала находиться. Женщина материлась себе под нос, пытаясь наощупь отыскать ее, натыкалась на мебель, спотыкалась о разбросанные везде вещи.
Ирган же настороженно оглядывался на лестницу и словно принюхивался к чему-то. Этот старый пес, не единожды выходивший сухим из воды, умевший не только дела свои грязные проделывать, но и уходить от стражи и своих же подельников, решивших поживиться за чужой счет, почуял неладное. Что-то притаилось там, за его спиной, в полнейшей темноте, что-то недоброе. Ирган сделал шаг вперед, уже приготовившись захлопнуть дверь перед самым носом неведомой, но оттого не менее реальной опасности, но не успел. Яркий зеленый свет на одно лишь мгновение вспыхнул, освещая все небольшое пространство перед каморкой Сейры и саму комнату, перекошенное от бессильной ярости лицо головореза, и искривленное в немом удивлении, Сейры. А затем снова наступила темнота, и отчетливо послышался звук двух падающих на дощатый пол тел.
Спустя еще несколько мгновений, темнота на лестнице зашевелилась и тот, кто притаился там, приблизился к двери. Небрежно откинув носком сапога безвольно упавшую на пол руку Иргана, убийца прошел в комнату и внимательно осмотрел захламленное помещение. Вспыхнула магическая искра над плечом убийцы, освещая его лицо. Это был еще не старый мужчина, с пронзительными глазами и кривым шрамом, пересекавшим высокий лоб, левое веко и всю щеку. Заканчивался он возле самого кончика губ, тем самым придавая и так не слишком приятному лицу, еще более зловещий вид. Первым делом, убийца склонился над телом Сейры и удостоверился, что та мертва, затем, вернулся к порогу и повторил действие теперь уже над телом наемника, откинул капюшон и принялся внимательно разглядывать мертвое лицо Иргана. Видимо полностью удостоверившись в том, что ошибки не случилось, мужчина быстро обыскал мертвого и вытащил у него из-за пазухи довольно увесистый мешочек.
– Сразу обе птички попались, – сам себе пробормотал убийца и поднялся, пряча мягко звякнувший кошель себе в карман. – Тем лучше.
И более не оглядываясь, он направился по скрипучей лестнице вниз и скрылся в ночной темноте спящего Падара.
В эту ночь не спали и в квартале аристократов. Один из особняков, утопающих в зелени и цветущих кустах эльмариса был освещен десятками огней. В окнах то и дело можно было заметить силуэт слуги или лакея, а то и кто-то из господ подходил поближе, чтобы вдохнуть аромат падарской летней ночи.
На втором этаже в большом кабинете, принадлежащем хозяину этого дома, разразилась гроза. Хрупкая женщина с кулаками набросилась на высокого, широкоплечего мужчину, одетого по последней дворцовой моде Дарканской империи. Рядом с внушительной фигурой лорда, дама, хоть и была немаленького роста, выглядела совсем хрупкой. Но она не терялась, а изо всех сил колотила кулачками по мощной груди, не обращая внимания на присутствовавших здесь свидетелей.
– Это вы во всем виноваты! – женщина была потрясающе красива. Темные, как падарская ночь, волосы струились по печам и спине, пухлые губки кривились в гримасе, синие, как прозрачные лесные озера, глаза метали молнии. И те, кто наблюдал за разворачивающимся действом, время от времени вздрагивали, стоило этому взгляду упасть на кого-либо из них. – Вы и ваш император! – устав без толку колотить неподвижного соперника, дама ткнула пальчиком ему в грудь, будто намереваясь проткнуть мужчину насквозь.
Все, кто в данный момент находился в комнате, с затаенной тревогой посмотрели на тонкий пальчик с длинным аккуратным ноготком, все еще упиравшимся в камзол лорда, а затем синхронно перевели взгляды на самого лорда и ужаснулись еще больше.
И было отчего, ибо лорд Тордаэн АртНаэр был не тем человеком, которому можно было проявлять неуважение безнаказанно. Младший брат императора Дарканской империи, один из сильнейших магов, в жилах которого текла практически неразбавленная кровь свирепых завоевателей, глава службы безопасности и прочее, прочее, прочее… Даже имя его вызывало ужас, не говоря уже о самом лорде. Хотя, внешне, лорд АртНаэр был привлекательным мужчиной. Многие леди при дворе императора, были готовы продать не только тело, но и душу за благосклонность принца, однако, по слухам, сам лорд был крайне разборчивым и придирчиво выбирал тех, с кем делил ложе. А сердце свое он так никому и не отдал.
Но, темноволосая красавица, ни капли, не смутившись, еще несколько раз, потыкала лорда пальцем. А сам Тордаэн вдруг легко перехватил изящную ручку и поднес ее к губам, тем самым выражая полное поражение и свое искреннее восхищение прекрасной противницей. Женщина скривилась, словно съела что-то кислое, вырвала свою руку из захвата принца, и резко отвернулась, в бессильной ярости сжимая кулаки.
– Если бы не эта ваша идиотская помолвка! Если бы вы вообще не появились у нас на горизонте! Я могла бы ее почувствовать, могла бы найти! Но нет, вечно вы, дарканцы, все портите, – не унималась красавица, расхаживая по кабинету взад вперед и ероша темную гриву волос тонкими пальчиками.
– Княгиня, – наконец отмер лорд АртНаэр. – Я даю вам свое честное слово, что найду вашу дочь. Очень скоро она будет рядом с вами, а похитители будут жестоко наказаны.
Княгиня фыркнула и снова повернулась лицом к лорду:
– Если бы вы со своим императором не желали прибрать к рукам все миры, моя дочь сейчас была бы со мной. Но нет! – дама вскинула изящные руки над головой. – Вам понадобилось срочно провести помолвку, да еще и рунную вязь использовали. А эта гадость блокирует все мои поисковики.
– Княгиня, я… – снова попытался что-то сказать лорд АртНаэр, но был безжалостно перебит:
– Слышать ничего не желаю, – и леди круто развернувшись, покинула комнату.
Она вышла на небольшую террасу, опоясывающую особняк, подошла к высоким кованым перилам, увитым плющом и еще какими-то плетущимися растениями, невидящим взором обвела сад, вдохнула аромат цветущего эльмариса и, не выдержав, закрыла лицо руками. Сдавленный стон сорвался с ее губ, а из прекрасных глаз, хлынули слезы. Красивая женщина и плакала красиво, она не шмыгала носом, на алебастровой коже не появилось ни одного красного пятна, прозрачные капли просто стекали по нежным щекам, немного отсвечивая серебром в неясном свете луны.
– Аэрлин, – высокий светловолосый мужчина вышел на террасу вслед за ней и, приблизившись, обнял несчастную мать со спины, мягко прижимая к себе, желая защитить ее от всех и вся. – Все будет хорошо. Ты же знаешь, что Тордаэн всегда держит слово. И мы в стороне не останемся. Ее найдут. Обязательно.
– Я так не могу, Ник. Не могу просто сидеть и ждать, когда моя дочь, моя крошка… – и она снова не выдержала и зашлась в безмолвных рыданиях.
Аэрлин не пыталась скрыть свои слезы, только не перед ним, не перед тем единственным, который всегда принимал ее такой, какой она была. Рядом с ним всегда можно было быть самой собой, показать свою слабость, открыть все потаенные уголки души. И он никогда не отвернется, не будет судить или порицать. Только не он.
Они уже столько лет вместе, Аэрлин родила своему мужу пятерых детей, а страсть до сих пор не угасла. Наоборот, сейчас, спустя полжизни, что они провели вместе, любовь, возникшая в годы юности, стала еще крепче, еще сильнее, еще ярче. Если тогда, когда богиня судьбы впервые свела их вместе, она еще могла уйти, как поступали все ее сестры, и смогла бы жить вдали, пусть с вечной болью в сердце, то теперь, разлука означала бы для нее смерть. В нем, в этом высоком и сильном мужчине, заключался весь ее мир. И Аэрлин только теперь стала понимать, как это важно найти в жизни свою половинку.
– Солнце мое, – князь нежно привлек жену к себе и погладил по темным, растрепанным волосам. – Надо верить.
– А если, если ее уже нет? – голос дрогнул, мать до последнего не хотела верить в то, что ее ребенка может настигнуть смерть.
– Ты же сама понимаешь, что это не так. Рунная вязь на запястье кронпринца потемнела бы. Император сообщил бы нам сразу.
– Император, – Аэрлин некрасиво скривилась. – Вечно эти дарканцы все портят. Их жажда власти никогда не приносила ничего хорошего, одни беды. Вспомни хотя бы Морайскую империю.
– Перестань, – князь снова погладил жену по волосам. – Это ни к чему не приведет. Не трави себе душу.
– Но Лоррелин похитили из-за помолвки с кронпринцем, – не унималась Аэрлин. – Да и это приглашение от падарского князя… Все это очень подозрительно, не находишь?
– Не говори глупости. Мы еще не знаем, кто сподобился на такое преступление, няню Лоррелин нашли с перерезанным горлом, возможно, что она под внушением передала ребенка похитителям. И потом, с чего ты взяла, что это из-за помолвки? Может быть, все это отголоски нашего с тобой прошлого? – князь все еще пытался найти причины, перебирал варианты. Ему не хотелось верить в то, что единственная дочка стала разменной монетой в борьбе за власть в Дарканской империи. Ведь в таком случае, найти ребенка будет весьма сложно, если не сказать – невозможно.
– Потому что все это странно! – Аэрлин притопнула изящной ножкой. Она уже нашла решение и виновника и теперь не хотела слышать ничего, что не подходило бы под эту версию. – Император так хотел этого, давил и торопился. Лори ведь едва год исполнился, а он настоял на рунной вязи для детей, – женщина прижалась к мужу и спрятала лицо у него на груди, стремясь спрятаться от всех невзгод. – И я с самого начала была против.
– Я знаю, – вздохнул князь, – но император Дарканской империи не тот человек, которому можно отказать. Этот союз должен был принести только пользу.
– Кому?! – Аэрлин резко высвободилась из таких родных объятий и отошла на шаг, внимательно вглядываясь в лицо мужа. – Ник, Лоррелин – дочь ведьмы! Она не сможет полюбить по приказу. А принадлежать кому-то без любви для нее равносильно самоубийству! Мы обрекли собственную дочь на страдания.
– Кронпринц еще слишком молод, кто знает, что будет в будущем? Надо лишь верить, – продолжал увещевать князь, правда он и сам не слишком верил в положительный исход событий. Но, несмотря ни на что, сначала он был правителем, а уже потом отцом. – А теперь идем в дом. Даэн отправился на поиски, всю стражу Падара подняли на ноги. Идем, мальчики очень переживают, – и с этими словами, князь ушел с террасы, прекрасно понимая, что его жене надо немного времени, чтобы привести себя в порядок.
Даже несмотря на трагедию и горе, княгиня Лантара не может позволить себе быть слабой в глазах домочадцев, тем более – собственных сыновей. Аэрлин тяжело вздохнула, тряхнула темной гривой волос, потом подняла руку и провела ладонью в воздухе перед самым лицом, стирая следы слез и своей слабости. И только после этого вошла в дом через ту же дверь, что и ее муж.
Лорд Тордаэн АртНаэр был зол. На себя, на своего старшего брата-императора, на неизвестных еще пока похитителей, на падарского князя, который вдруг ни с того, ни с сего решил пригласить правящую чету Лантара в гости, на всех и вся. Он давно привык к тому, что все вокруг происходит по его велению, а тут, на тебе… княжна похищена! Вот как так-то? Кто сподобился покуситься на похищение годовалого ребенка? Причем не просто ребенка и даже не только дочь правящей четы соседнего государства, а на невесту кронпринца, наследника трона Дарканской империи? Небывалая наглость!
Сам Даэн, как никто понимал, что похищенного ребенка необходимо вернуть, как можно скорее. И причина не только в страдающей матери, сколько в том, что после заключения помолвки и проведения обряда, в результате которого правое запястье кронпринца и его невесты украсилось рунной вязью. Это значит, что княжна Лантара уже стала кронпринцессой Дарканской империи. И хоть ей было всего чуть больше года от роду, она уже сейчас представляла огромную ценность не только для своих родителей и императорского дома, но и для тех, кто стремился сменить правящую династию или повлиять на действующую. И пусть в случае шантажа, император мог бы и не слишком беспокоиться о судьбе маленькой княжны, но рунная вязь на запястье кронпринца была залогом того, что девочку необходимо найти. Иначе… Тордаэн не желал думать о том, что будет в случае, если ее убьют.
Хотя, в данном случае смерть девчонки была бы меньшим из зол. Хуже будет, если неизвестные похитители попытаются воспользоваться преимуществом и будут давить на императора, шантажируя его благосостоянием и местонахождением девочки.
Как это ни прискорбно, но мертвая княжна сейчас была бы намного более выгодна для императора Таршаана и всей Дарканской империи. Нет человека, как говорится, – нет проблем.
Но для самого Тордаэна такой исход событий был бы крайне нежелателен. Младший брат его императорского величества забросил все свои дела и так рьяно бросился на поиски дочери лантарского князя вовсе не потому, что годовалая княжна практически обвенчана с кронпринцем. Для лорда АртНаэр все дело было в одной темноволосой синеглазой ведьме, которая сегодня так бесстрашно обвиняла его во всех смертных грехах, и ее муже, который на протяжении долгих лет был лучшим другом дарканского принца.
Они познакомились почти двадцать лет назад, когда насмешница-судьба свела вместе в застенках портовой тюрьмы одного из человеческих государств юную ведьму, приговоренную к пыткам и сожжению на костре, молодого князя Лантара, не желающего принимать бразды правления из рук своего отца и отчаянно искавшего приключений на стороне, и младшего брата императора Дарканской империи, по воле случая, расследовавшего очередной заговор против темного престола.
Им пришлось немало пережить вместе, но оно того стоило. Тордаэн, в силу своего характера и положения мало кого мог назвать другом, практически никому не доверял и точно знал, что никому не может открыть свое сердце. Здесь же, все решилось очень быстро – дружба, доверие, взаимопонимание – пришли как-то сами собой и за прошедшие годы только окрепли. Даэн и Ник очень быстро сошлись, несмотря на разные характеры и приоритеты, и не пожелали терять эту связь много позже, когда каждый из них вернулся к тому, для чего был рожден.
То время и сейчас лорд АртНаэр вспоминал с улыбкой и оттенком легкой грусти. Жалел ли он о том, что все сложилось именно так? Нет. Ни на мгновение. Желал ли, чтобы эта очаровательная женщина смотрела на него так, как смотрит на его друга? Скорее всего, нет.
Двадцать лет назад, юная ведьма что-то зажгла в сердце дарканского лорда, тронула какие-то тайные струны его души, но это… Нет, не прошло, но боль сменилась легкой тоской по тому, чего не могло быть никогда, грустью, из-за того, что ему не суждено испытать на собственном опыте, что значит любовь ведьмы.
Теперь, Тордаэн мог отпустить и радоваться, наблюдая со стороны за счастьем друга и той единственной, которую он мог бы назвать любимой, но так и не назвал.
Лорд АртНаэр улыбнулся, вспоминая все попытки и ухищрения Ника, направленные на завоевание неприступной ведьмы. И ведь он добился-таки взаимности. На что только не шел молодой наследник Лантара ради того, чтобы назвать своей молоденькую девчонку, озлобленную на весь мужской род. Но он мог себе это позволить. Наперекор всему: семье, народу, собственному воспитанию, князь Лантара назвал женой ту, которую любил. Младший брат императора такого позволить себе не мог, просто не имел на это права. А возможно, просто любил не так сильно, чтобы пойти против брата, долга, своего народа.
Долгие годы, наблюдая за семьей друга, Даэн отогревался душой, глядя на то, как крепнет и расцветает их любовь с течением времени.
Он усмехнулся, вспоминая тот день, когда молодой князь сошел на берег в порту родного княжества, ведя за руку свою молодую жену. Помнил Даэн и перекошенные лица первых советников старого князя. Как так! Князь, будущий правитель, надежда и опора всего княжества, изволил посадить на трон рядом с собой какую-то безродную девку, портовую шлюху.
Но кривились они не долго. Лантар небольшое княжество, с двух сторон омываемое морями, а вот на западе, его границей были неприступные горы, через которые перебраться было практически невозможно даже для контрабандистов. А этот народ, как известно, везде пролезет. Там-то и находилось основное богатство Лантара – месторождение очень редкого минерала – тифрилла, который обладал поистине уникальными качествами. Он глушил магию. Любую. Даже небольшая крупица тифрилла была способна заблокировать любую магическую активность в паре шагов вокруг себя. Стоит ли говорить, что среди населения Лантара магов не было. Они там просто не рождались. Да это и понятно – откуда взяться магам там, где на протяжении веков магия глушится на корню.
Аэрлин магом не была – она была ведьмой. И поэтому тифрилл на нее не действовал. Как же было велико удивление тех советников, которые еще недавно поливали молодую княгиню грязью, когда они об этом узнали.
Впервые за всю историю Лантара, в правящей семье появилась одаренная княгиня. Это ли не повод для того, чтобы замолкнуть злым языкам и перестать строить козни той, которая в скором времени села на трон рядом со своим мужем.
К тому же Аэрлин смогла передать частички своей силы детям. Старшие мальчики не могли в полной мере пользоваться ведьминым наследием матери, но даже слабый дар был для Лантара подарком небес. Конечно, их способности, по сравнению со способностями магов той же Дарканской империи или человеческих государств, были ничтожно малы, и это если не брать во внимание дарканских лордов, у которых и магия была другая, но среди своих подданных они были сильнейшими, потому что единственными.
Это, что касается сыновей, а вот дочь. Дочь могла унаследовать все способности матери. Именно потому так уцепился за эту помолвку император. Девочки у дарканцев рождались редко, и они поистине были ценны. А в случае этого брака, Дарканская империя приобретала не только выгодного союзника в лице Лантара, но и приоритет в приобретении тифрилла. Вот император Таршаан и поспешил, не только с помолвкой своего сына с дочерью лантарского князя, но и с рунной магией, связавшей кронпринца и маленькую княжну. Чтобы наверняка.
И теперь, очень важно отыскать девочку раньше, чем ей причинят какой-нибудь вред. Через рунную вязь откат настигнет кронпринца, и никто не знает, чем все это может закончиться. И пусть связь между детьми еще слабая и не развита в полную силу, последствия могут быть непредсказуемы.
Тордаэн вдруг замер, похолодел от поразившей его догадки, а в следующее мгновение уже рвал пространство, открывая переход в столицу Дарканской империи, в императорский дворец…
