Текст книги "Ведьма и вампир"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

Глава шестая. Кошмары

Наутро дверь кладовки открылась изнутри. Оттуда вышел очень усталый Лим, держа на руках бесчувственную Вейму.

– Что ты с ней сделал?! – в голос крикнули Магда и оборотень.

– Ничего. Она сама.

– Лим!

– Да не толкайтесь вы. Магда, куда Вейму положить? Где наши комнаты?

– Давай покажу. Что с ней, обморок?

– Ну… почти. Только в себя не приводите, ладно?

Магда потрогала руку подруги и закричала. Вампирша была холодной.

– Лим… она живая?

Вампир прижал к себе Вейму и локтем оттолкнул бросившегося к нему Вира.

– Абсолютно. Переутомилась, только и всего. Поспит и будет как новенькая.

– Что. Ты. С. Ней. Сделал? – процедил Вир, которого слабенький удар вампира весьма чувствительно приложил о стену.

– Отвечаю по пунктам: я. Ничего. С. Ней. Не. Делал. Она сама.

– Лим, что ты такое говоришь! Как Вейма могла сама над собой подобный ужас учинить?

– Ну, я виноват что ли? Если она упрямая, как коза! Я ей говорю – показали путь, отстаньте, дальше я сам. Нет, ей хотелось до самого конца выложиться. Где у меня предел способностей и где у неё!

– О чём ты?

– Вейма меня научила способности выплёскивать. Вместе с жаждой. Вот сейчас мы её уложим, как раз к вам люди и потянутся…

– Зачем потянутся?

– Как – зачем? За успокоительным! Вас же предупреждали!

– Лим! Что вы такое натворили?!

– Перестаньте на меня кричать.

Они дошли до своих покоев, и Лим осторожно опустил вампиршу на кровать.

– Снимите с неё башмаки, пожалуйста, – попросил он ведьму. – И укройте как следует.

– Лим… она не слишком холодная?

– Живая она, живая!

– Лим… она ведь не дышит. И пульса нет.

– Живой труп, – проворчал вампир. – Окна ставнями закройте, мало ли что.

– Она теперь и солнца будет бояться?!

– Недолго. Пока вот в таком состоянии…

– Ты-то откуда знаешь?

– Кто из нас с вами вампир?

– Лим, хочешь сказать, у вас часто так бывает?

– У нас – редко. Таких ненормальных, чтобы выплеснули больше силы, чем у них есть, в клане раз, два и обчёлся. Это только Вейма могла такое отчебучить.

– Да ты можешь мне объяснить, что произошло?!

– Я же сказал.

– Я ничего не понимаю.

– А не надо. Вы зелье-то сварили?

– Лим, – неожиданно окликнул до того молчащий оборотень. – Ей тепло нужно?

– Не знаю, – честно ответил вампир. – В прежние времена таких альтруистов попросту в землю закапывали, чтобы не возиться и внимание не привлекать. Проголодаются, вылезут. Значит, без тепла вполне обходились.

– Как помочь?

– Никак. Просто… жди.

– Прекрасно! – разозлилась ведьма. – Дожили! Вот теперь, когда у нас на носу охотники на вампиров, мы имеем на руках живой труп, который не дышит, не говорит, не думает, холодный как лёд. Только что не разлагается, а то бы её закопали! Вы ничего умнее не придумали?! Куда ты смотрел?!

– Я слово дал делать как она велит. И то пытался спорить.

– Это ты охотникам скажешь?!

– А если согреть? – вмешался Вир.

– Не знаю я, честно, не знаю! Вейма не говорила! Ватар не говорил. Мне только и известно, что раньше с такими не церемонились, а Вейма вполне жива. Спит. И ничего с ней делать сейчас не надо. Вот когда к ней силы вернутся, тогда и проснётся, честное слово!

– Если охотники раньше не приедут.

– А вы их сюда не водите.

– Так они нас и послушают!

– С каких это пор посторонние мужчины допускаются в комнаты больной дамы?

– На себя бы посмотрел!

– Я – почти что лекарь, мне можно.

– Ты не лекарь, ты…

– Тс-с! – перебил вампир. – Сюда люди идут. Выйдете к ним.

– Госпожа ведьма, – низко поклонилась служанка. – К вам… там…

Лим подошёл к ставням, чтобы их закрыть и выглянул во двор… да-а…

Там творилось нечто ужасающее: двор был заполнен вассалами барона, явившимися сюда целыми семьями. Мужчины осеняли себя знаком Защитника, женщины плакали, дети ревели в голос. Стражники закрывали ворота перед не меньшей толпой за стенами замка. Все эти люди буквально тряслись от страха: и крестьяне, и министриалы, и стражники. Не перестарались ли они с Веймой? Может, надо было радиус побольше взять?

Этой ночью всех за пределами дворца мучили кошмары. Страшные сны, из которых нельзя вырваться, нельзя проснуться. От них нельзя спрятаться, нельзя убежать. Кровь, боль, страдания, потаённые желания и страхи, безжалостно вытащенные в сознания чьей-то жестокой волей. Волна дурных сновидений прокатилась по всем владениям барона Фирмина. Лим был действительно очень сильным, хоть и молодым вампиром. Чтобы ему на неделю отказаться от жажды крови, страдать пришлось нескольким сотням человек. Вампир не раскаивался: что такое ночь кошмаров по сравнению с кошмаром наяву, в который он обязательно превратился бы дней так через пять? От жажды крови нельзя отказаться, но её можно выразить иначе. Вейму этому когда-то научил Ватар, когда она чуть не сошла с ума из-за отвращения к собственной сущности. Вампирша давно привыкла держать себя в узде, поэтому вполне довольствовалась запугиванием нежелательных клиентов, но Лиму приходилось воздерживаться в первый раз в жизни. И, если это только от него зависит – в последний!

– Ты это имел в виду, когда говорил о зелье? – вырвала вампира из размышлений Магда.

– О зелье просила Вейма. Но вообще – да. Вы сварили котёл? Скажите, что у вас было предчувствие или вещий сон или что-нибудь в этом роде, а не то вдруг догадаются.

– Ты не боишься, что они обвинят в этом вампиров?

– С чего бы вдруг? За всё время никогда мы такого не устраивали. Не бойтесь, не обвинят.

– Ага. Ты, мальчик, никогда не видел толпу. В ярости.

– Толпу – не видел, – согласился Лим. – Но у них никакого желания ни на кого нападать нет и нескоро появится. Неужели вы думаете, мы с Веймой это не предусмотрели?

– Ага. То есть вы подкосили боеспособность баронской дружины?

– Перестаньте, Магда! Идите лучше своё зелье раздавайте, пока все во дворце не оглохли.

Ведьма и вампир спустились за служанкой на первый этаж. Внизу их поджидал барон.

– Что происходит?

Лим понял, какую шутку с ним сыграла начальница. Взяла себе и уснула, а он разбирайся!

– Ваша милость, – нашлась Магда. – Силы Врага осенили округу. Они не могут причинить вреда вашим людям, которые истово верят Защитнику. Я приготовила отвар, который поможет.

– Силы Врага, говорите? – скептически переспросил барон. – А где Вейма?

– Болеет, – буркнул Лим. – Вашим людям теперь надо успокаивающего пропить. Это у них скоро пройдёт.

– Вы его приготовили? – демонстративно игнорируя «вражью силу» в лице вампира, переспросил барон. – Тогда раздайте этим людям. Я велю дать вам лошадей и сопровождающих. Вам, Лиму и Норе. Объедете всех больных.

– Как прикажете, ваша милость.

– А Вейма? – возмутился Лим.

– С ней останется господин следователь. Идите.

– И что за жизнь такая собачья, – вздохнул вампир. – Ни тебе поспать, ни тебе поесть.

– Совесть надо иметь, – возмутилась Магда. – Там люди страдают, а ты всё о себе думаешь!

– Ага, думаю. Мне положено. Я проклятый.

Услышав приказ отца, Нора даже не посмела возражать. Она прервала занятия этикетом, выслушала подробные инструкции Магды и Лима и во главе небольшого отряда отправилась оказывать вассалам медицинскую помощь. Отец Пуркарий, не менее напуганный, чем его прихожане, потребовал возложить на него помощь страждущим хотя бы поблизости от замка. Ведьма охотно согласилась, барон дал своё соизволение. На радостях служитель Защитника даже не стал строить предположения о причинах «кошмарной эпидемии», как обозвала творившееся безобразие Магда.

Крам успел перехватить ведьму перед самым отъездом. Если бы не отец Пуркарий, Магда давно бы уже уехала, но пришлось задержаться, объясняя ему, что к чему.

– Какое зло спустилось сюда? – спросил инквизитор, разворачивая к себе девушку.

– Зло, – серьёзно ответила ведьма, – хранится в самих людях. Мне надо ехать, прости.

– Я поеду с тобой!

– С ума сошёл?

– Я поеду с тобой! Я служитель Защитника, мой долго – помогать людям.

– Ты инквизитор. Твой долг – бороться со слугами Врага. Оставь меня.

– Я не прошу доверить мне отряд. Но поеду с тобой.

– Нет.

– Ты мне не указ.

– Ты мне тоже.

– Госпожа ведьма! – окликнул сопровождающий. – Отправляемся?

– Ладно, езжай. Осьмушка часа на сборы!

Глава седьмая. Живой труп

Оборотень остался сторожить Вейму от чужого взгляда. Пока вампиры мирно ходят по замку, вежливо улыбаются, не показывая зубы, стараются во всём помогать и приняты лично бароном – это одно. А когда вампир лежит – минута за минутой, час за часом, не двигаясь, не дыша и совершенно не меняясь – это совсем другое. Особенно если вот-вот нагрянут охотники на вампиров. Вир заперся в отведённых Магде, Вейме и Лиму общих покоях, перед этим попросив слуг передать барону, где он будет и чтобы сюда еду приносили. Он не был уверен, что еда понадобится, вдруг Вейма очнётся раньше, но…

Еда понадобилась. Несмотря на все попытки её отогреть, вампирша так и оставалась холодной и бесчувственной. В буквальном смысле. Виру приходилось питаться за двоих, чтобы у слуг не возникло подозрений. Впрочем, подозрения возникли, только другого рода. По замку быстро пошли гулять слухи о бесстыжих следователе и психологе, которые заперлись вдвоём и предаются разврату, пользуясь отсутствием других обитателей этих покоев. И ещё много-много интересного про нравственность выпускниц Университета, которые, как известно – срамота! – родителей не слушаются, разъезжают по всей стране, хотя бы и в одиночку, делают, что хотят и путаются с кем попало. Вейма-то мол, ещё не хуже других, она хоть замуж собирается. Правда, насчёт предстоящей свадьбы согласия не было. Одни говорили, Вейма никогда себя мужем не свяжет, другие предрекали: следователь её бросит ещё до исхода лета, третьи предсказывали, что парочка вскоре разругается.

Барон подозревал неладное и не вмешивался.

Приехавшие охотники, вопреки Вейминым предположениям, шибко грязными, грубыми и невежественными не были, хотя их одежда, несомненно, знала лучшие годы. Ни во дворец барона, ни в дома министриалов охотников не пустили, и они развернули шатры под стенами замка. Не впервой. Для начала охотники вытребовали право осмотреть родовую усыпальницу в замке, потом замковое кладбище, после чего собирались перейти к деревенскому. Работали не торопясь, в полной уверенности, что живые трупы от них никуда не денутся. Вир, единственный, кто в замке знал о состоянии Веймы, понимал: действительно, не денутся. Если девушка не придёт в себе до того, как охотники перекопают все кладбища – к вящему негодованию обитателей замка и жителей деревни – они вполне могут обратить своё внимание на комнаты во дворце, окна которых постоянно закрыты ставнями. На самом деле это место вызвало бы подозрение последним из всех замковых помещений: охотники уже наслушались и слухов, и сплетен и «сведений из первых уст» о том, что происходит за этими ставнями. Ничего хорошего там не происходило: Вейма лежала на кровати труп-трупом, а Вир безуспешно пытался согреть возлюбленную своим теплом.

Прошла половина недели из отведённого бароном срока, когда вампирша неожиданно открыла глаза.

– Вир! – зарычала она, сбрасывая задремавшего оборотня. – Что ты тут делаешь?!

К её удивлению, следователь Совета не испугался, не попытался изобразить раскаяние или что там ещё должен изображать мужчина, когда рядом с ним просыпается девушка, засыпавшая в одиночестве.

– Тебе лучше?

– А я разве болела? Не припоминаю.

– Ты была без сознания, – напомнил оборотень. – Мёртвая.

Девушка потрясла головой. Откинула одеяло и села.

– Сколько?

– Четвёртый день на исходе.

Вампирша переливчато присвистнула.

– Эк я! Думала, меньше выложусь.

– Что помнишь?

– Не смотри на меня так, я не сумасшедшая! Да, растерялась сначала, но уже обо всём вспомнила. Ты лучше скажи, какой дурак меня сюда уложил прямо в платье?

– Лим, – немного растерялся оборотень. – А Магда башмаки сняла.

– И на том спасибо, – проворчала вампирша.

– Как себя чувствуешь?

– Всё со мной нормально.

– Нормально? – Вир потрогал руку девушки – она осталась такой же холодной. Прислушался. Вейма не дышала. Сердце не билось.

– Ты чего? Со мной всё в порядке, правда. Который час?

– Я не знаю.

Вир подошёл к окну и взялся за ставни, чтобы взглянуть на небо.

– Не трогай! – завизжала вампирша. – Не трогай ставни!

– Вейма?

– Э-э-э… Вир… ты знаешь, я думаю, после этих дней я не сразу привыкну к дневному свету… Не смотри на меня так! Я не собираюсь рассыпаться в прах, как в дурацких человеческих легендах. Просто глазам будет больно… Вир, ты же не откроешь ставни, верно?

Оборотень помрачнел.

– Не открою.

В наружную дверь покоев постучали. Вир пошёл открывать: судя по запаху, им принесли поесть. Мимо него мелькнула Вейма, бросаясь к выходу. Оборотень едва успел оттащить девушку от засова и запереть в одной из внутренней комнат.

Когда он вернулся с подносом еды, Вейма была мрачна и уныла.

– Что ты задёргался? Я просто хотела поздороваться.

– В другой раз.

– В чём дело-то?!

– Ни в чём. Ешь.

Вампирша скривилась.

– Мне что-то не хочется. Я позже поем, хорошо?

– Вейма!

– Что – Вейма? Просто не хочу есть. Имею я право?

– Зачем бежала к двери?

– Просто хотела поздороваться, – повторила вампирша.

– Тебе нужна кровь?

– Да! – выпалила Вейма. И тут же закрыла лицо руками, разрыдалась. – Нет, нет, не хочу! Не надо! Не спрашивай меня ни о чём, не спрашивай!

– Вейма, – обнял девушку Вир. – Не бойся.

– Я ничего не боюсь, – всхлипнула вампирша. По-детски утёрла глаза кулаками и потянулась поцеловать возлюбленного. Он отшатнулся с тихим вскриком. – Что с тобой?

– Твои глаза…

Вампирша вздрогнула и пошла искать зеркало. Оно нашлось в соседней комнате – то самое, с помощью которого они подсматривали за оставшимися в кабинете психолога без присмотра клиентами. Вейма развернула зеркало к себе отражающей стороной и тоже отшатнулась. Теперь у неё были вертикальные зрачки.

– Давно это у меня появилось?

– Только что.

Вампирша снова присвистнула.

– Всё. Теперь меня можно не убивать. Я уже умерла.

– Отчего глаза изменились?

– Признак окончательной смерти, – пояснила вампирша. – Нас в Университете немного лекарскому делу учили. Если надавить, а глаза такие – всё. Не спасёт ни белая магия, ни кровь оборотней, ни сила вампиров. Полный и окончательный труп.

– Вейма!

– Перестань. Умереть от того, что не хочешь никому причинять вреда или от того, что причинила вред слишком многим? Какая разница?

– Если ничего не предпримем, ты умрёшь от рук охотников! – разозлился Вир.

– Ну и что? Чего мне бояться? Я уже мертва.

– Нет!

– Я мертва. И больше ничего не чувствую и не боюсь. Мне всё равно, что со мной станет.

– Тогда я открою ставни.

– Не смей!!!

– Значит, не всё равно?

– Отстань от меня! Какая тебе разница, что со мной происходит?!

– Я люблю тебя.

– А если я скажу, что уже неспособна любить, что тогда?

– Всё равно, – упрямо сказал оборотень. – Люблю.

– Дурак, – бессильно махнула рукой вампирша. – Я сейчас хуже, чем проклята.

– Не имеет значения.

– Есть хочу, – тоскливо проныла Вейма.

– Нельзя. Охотники…

– Знаю. Мне теперь всю жизнь здесь от них прятаться? А ещё от людей и от солнца?

– Тебе видней.

– Я ничего не знаю! Мне не рассказывали, что бывает после таких пробуждений!

– Клан…

– Клан меня убьёт!

– Убьёт?

Вампирша замялась.

– За эту выходку, – отводя взгляд, пояснила она. – Это я в переносном смысле.

– Чем грозит клан?

– Ничем клан не грозит.

– Вейма!

– Отстань от меня! Не смей допрашивать! Отстань, слышишь?!

– Не кричи. Успокойся. Скоро вернутся Магда и Лим, они могут знать…

– Ничего они не знают. Ватар не предупреждал меня об этом, откуда Лиму-то знать? Про Магду я вообще молчу. Думаешь, её в Башне вампиров лечить учили?

– Должен быть способ.

– Ага. Солнечные ванны?

– Перестань. Успокойся.

– Я не хочу успокаиваться! – заорала вампирша. – Меня нет, я мертва, почему я должна быть спокойна?! Я и так – покойна!

– Ты поправишься.

– Ха-ха-ха!

Вейме лучше не стало. К ночи она оживилась, каким-то образом почувствовала наступление темноты и открыла ставни сама. На что похожа девушка в лунном свете, Вир старался не думать. Даже ему, оборотню, было неприятно вспоминать о таком к ночи. Вампирша была неестественно весела, всё время говорила, смеялась, рассказывала какие-то удивительные истории из жизни клана – некоторые даже выдумывала на ходу. К воспоминаниям о человеческой жизни возвращаться не желала, малейший вопрос о семье или даже обучении встречал резкий отпор. К утру забеспокоилась, заперла ставни и пожалела, что не может заколотить.

Нервно пройдясь по комнате, легла в постель, посетовала, что барон велел сжечь гроб вместе с домом. В гробу, мол, спалось бы гораздо уютней. С другой стороны, крышки у него всё равно не было. Вейма укрылась одеялом с головой и застыла, снова впав в то бессознательное состояние, из которого вышла вечером. Проснулась только к ночи.

Вир боялся смотреть на возлюбленную: за несколько дней она чудовищно похудела, превратившись едва ли не в обтянутый кожей скелет. Глаза ввалились, нос заострился, а клыки, кажется, удлинились.

«Экспериментальным путём» Вейма выяснила, что теперь совершенно не может прикасаться к серебру, боится предметов культа Защитника и перестала отражаться в зеркале. Если в первую ночь после пробуждения она по-детски цеплялась за руку оборотня в слепой надежде, что хотя бы его присутствие защитит от надвигающегося ужаса, то теперь упорно избегала. И дело даже не в испуге, нет, панике, которая виднелась в глазах следователя Совета. Дело было в том, что оголодавшая вампирша каждый раз с трудом отводила взгляд от шеи оборотня. И от прожилках вен на руках. И вообще, возлюбленный казался ей теперь необыкновенно гармоничным переплетением кровеносных сосудов. Всё остальное в нём – помеха или дополнение к ужину.

Но проклятые не нападают на проклятых, а просить Вейма стеснялась. Пока ещё стеснялась.

Посланные на излечение вассалов барона отряды вернулись одновременно. Это была идея Магды: выполнив свою часть работы, она решила пересечься с остальными. Развоз успокоительного снадобья был произведён ведьмой в самые кратчайшие сроки: девушку мучило дурное предчувствие. К тому же в замке осталась больная подруга. Крам, который хотел бы больше времени проводить с Магдой наедине, весьма эгоистично уверял, что ничего плохого с Веймой не сделается, что «лёгкое недомогание», о котором говорит ведьма, уже наверняка прошло, что в замке полно народу и, случись плохое, за ними бы послали, а предчувствиям верить не надо. Магда возражала: в последний раз она так беспокоилась перед тем, как в лесу нашли покалеченного инквизитора.

Лим тоже торопил свой отряд, ему было не по себе. Вампир заранее предложил своей группе такой маршрут, чтобы перехватить Нору на пути домой и поехать всем вместе. Дочь барона тем более не стремилась затянуть путешествие. Когда она встретилась с Лимом, то тут же призналась в дурном предчувствии, которое, будто бы, передаётся в роду её матери из поколения в поколение. Лим не стал спорить – из вежливости. На самом деле плохое настроение аристократки было связано с тем, что сопровождающие её стражники на первом же привале, который – о ужас! – пришлось сделать прямо в лесу, отправили её спать, а сами до утра горланили похабные песни. К тому же на второй же день после выезда Норы из родного замка, небо затянуло тучами и полил дождь. И лил все дни, пока она раздавала свою долю снадобий. А в замке одного из отцовских рыцарей девочке пришлось самой стелить себе постель, потому что служанки больше обращали внимания на мужчин, чем на молодую госпожу. Заботиться о вассалах юной феодалке не понравилось. Впрочем, её отец мог бы гордиться тем, как точно девушка выполнила свои обязанности, несмотря на огромное отвращение к этой работе.

Лим серьёзно посочувствовал Норе, хотя ни его, ни остальных выкрутасы природы так не задевали. Особенно его – вампиры довольно равнодушны к погоде. Но и стражники, и ведьма с инквизитором не раз ночевали в лесу под дождём. А Магда когда-то даже выдерживала испытание одинокой ночи под снегом.

Недалеко от замка ведьма сотворила своё лучшее заклинание, чтобы отыскать вампира и ученицу. Вскоре все четверо – ведьма, вампир и ужасно недовольные жизнью баронская дочь с инквизитором – погнали коней в замок барона. Их отряды не имели никаких причин для спешки и ехали не торопясь.

В замок четвёрка попала уже затемно. Оставив Нору на попечение челяди, которая тут же принялась суетиться вокруг умаявшейся госпожи, а Крама бросив в одиночестве бродить по замку, ведьма и вампир кинулись к своим покоям. Двери им открыли не сразу.

Проснувшись, как и прошлой ночью, сразу после наступления темноты, Вейма принялась нервно вышагивать по комнате. В какой-то момент она неожиданно для Вира принялась улыбаться неприятной, хищной улыбкой.

– Идут!

– Кто?

– Они идут! Сюда! Уже близко!

– Кто?

– Мой брат.

– Брат? Из Ранога? Механикус?

– Нет, не тот. Тот человек. Я о настоящем брате говорю. Одном из нас.

– Лим?

Вампирша заколебалась. Она почти не помнила этого имени.

– Не знаю… нет! Да! Да, его звали Лим! С ним другая, ведьма. Она человек. Хорошая кровь, много хорошей крови.

– Вейма!

– Много хорошей крови, – заурчала-замурлыкала вампирша. – Сами сюда идут. Войдут, придут, всё, как я хочу, сделают!

– Вейма!

– Придут, придут, придут.

Тут оборотень прыгнул.

Когда ведьма и вампир ворвались в свои покои, их глазам представилась просто ужасающая картина. Вейма была туго привязана к тяжёлому креслу жгутами из разорванной простыни – приготовить верёвку заранее следователь Совета не догадался. Она не звала на помощь, не ругалась, только тихо, на одной ноте скулила, пытаясь дотянуться зубами до верёвки. Сам оборотень, весь исцарапанный, сидел рядом с креслом на полу и тяжело дышал: вампирша так просто не сдавалась.

– Что ты с ней сделал?! Вейма! Что с тобой?

– Не подходи! – закричал в ответ оборотень. – Дура, тебя же спасаю!

– Да как ты смеешь?!.

– Магда, – осторожно начал Лим, издалека приглядываясь к начальнице. – Вы бы поосторожнее… Это на Вейму не шибко похоже.

– Это?!

Лим поспешил отскочить от разгневанной ведьмы.

– Магда, не слушай их, – простонала Вейма. – Подойди сюда, отвяжи меня… нет, лучше просто наклонись. Магда, пожалуйста! Мне плохо! Подойди!

– Магда! – сообразил Лим, чем ему убедить упрямую ведьму. – Вы на Вира посмотрите!

Царапины оборотня постепенно затягивались, но капли крови с одежды никуда не делись. И Вейма не падала в обморок!

– Вей, – нерешительно заговорила ведьма. – Что с тобой?

– Мне плохо. Я хочу есть. Пожалуйста, дайте поесть!

– Крови просит, – угрюмо бросил Вир и поднялся с пола. – Ничего больше не ест.

– Давно это с ней? – поинтересовался Лим.

– Как проснулась. Третья ночь идёт.

– Света боится? – спросил Лим. – Серебра? Защитника?

На последнем слове вампирша тоненько завизжала.

– Так я и думал.

– Что ты думал?

– Что ей очень плохо.

– Это всё, что ты можешь сказать?! – закричала ведьма.

– А вы чего хотели? – огрызнулся вампир. – Я не знаю, как с этим справляться. Вир, ты у неё пульс мерил? Сколько?

– Не мерил я ничего. Не бьётся сердце. И не дышит она.

– Проблемы с памятью? – уточнил Лим.

Вир кивнул в слепой надежде, что вампир всё-таки придумает, как вернуть прежнюю Вейму.

– Может, дать ей крови? – спросила ведьма.

– Охотники.

– Но она же раньше сама умрёт, от голода!

– Не умрёт. Вампиры в таком состоянии не умирают, – возразил Лим. – Они уже мертвы.

Магда закрыла лицо руками. Вир сжал челюсти, не позволяя себе поддаться ужасу. Вейма тоненько заскулила. У вампирши не доставало сил даже на то, чтобы приманить и очаровать жертву, так она ослабела.

– Что же делать? Долго нам удастся скрывать её от охотников? – через силу выговорила ведьма.

– Они все погосты обшарили. Вампиров не нашли. Осталось обыски сделать.

– Скоро Ассамблея, – напомнила Магда.

– Послезавтра.

– Уже?!

– Да.

– Барон уедет… как без его покровительства защитить Вейму?

– Уже пора от неё защищаться.

– Днём она спит. Как в легендах. Не просыпается.

– Мамочки, да что же это делается?..

– Это я во всём виноват! – с отчаянием произнёс Лим. – Если бы я знал, как тяжело Вейме дастся этот обряд…

– Как люди? – вспомнил оборотень.

– Люди? – не понял сначала вампир. – А, после кошмаров! Все уже успокоились. А как снадобье приняли, вообще всё в порядке стало. Но Вейма…

– Вейма… – эхом откликнулась ведьма. – Зачем она это сделала?

– Не знаю. Я ловил отголоски мыслей… она мне не доверяла – сначала. Думала, я ошибусь или перестараюсь… а потом её как заело. Я уж уговаривать пытался – ни в какую! Под конец она уже не думала, только рассылала кошмары насколько дотягивалась.

– Затянуло…

Неожиданно вампирша заскулила. До того она сидела молча, словно смирившись со своей участью и не замечая, как о ней говорят в третьем лице. А тут заскулила, заметалась, заёрзала.

– Нет! – взмолилась она. – Не пускайте его, не надо! Не пускайте! Не пускайте!

– О чём это она?

Лим подошёл к окну. Как раз вовремя. Ворота замка ещё не закрыли, ждали возвращения посланных вместе с лекарями отрядов. Из темноты на стражников выехал всадник. Конём разметал людей, во дворе соскочил на землю и бросился ко дворцу.

– Где Вейма?! – закричал он, отталкивая привратника.

Лим почувствовал, как у него слабеют колени. Вейма права – только не это!!!

Пришла расплата за все совершённые здесь ошибки.