Текст книги "Ведьма и вампир"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

Глава девятая. Спасение

– Вейма, – настойчиво заговорила Магда, как только солнце прошло половину пути на небе и появилась возможность сделать «обеденный перерыв», не вызывая недовольства клиентуры. – Ты должна мне всё рассказать.

– Там рассказывать нечего, – отмахнулась вампирша. – Ты всё равно не поймёшь, а, если и поймёшь, ничего не сможешь сделать. Он просто меня ужасно оскорбил и унизил. А ещё он опасен. Для нас всех опасен.

– Если даже и так, если он должен умереть, зачем тебе нападать самой? Попроси Лима, он сделает всё за тебя и намного лучше. Ты же крови не выносишь.

– Есть способы убивать без крови, – зло оскалилась вампирша.

– Яд, что ли? Так на оборотней не подействует.

– Нет. Не яд. Не спрашивай, Магда.

– Но зачем самой?

– Незачем мальчишке в это ввязываться.

– Какая забота! – воскликнул Лим, который незаметно вошёл на кухню и теперь хмурился, слушая этот разговор. – Теперь я уже «мальчишка»!

– Мальчишка и есть, – не уступила вампирша. – И ты тоже не ввязывайся не в своё дело. Меня оскорбили, и я отвечу сама.

– Теперь у тебя самолюбие взыграло? Откуда эта жажда мести? Ты же вроде ни капельки не благородная, что за рыцарские замашки?

– Если я простая горожанка, – уязвлено ответила Вейма, – это не значит, что у меня не может быть чувства собственного достоинства. Есть вещи, которые не прощают.

– А вы не прощайте, – посоветовал Лим. – Просто плюньте и забудьте.

– Я не забуду.

– Оставь её. Она всегда поутру злая. Вот поспит немного и одумается.

– Не одумаюсь, – обиделась вампирша.

Не иначе как Враг нашептал оборотню вернуться к ведьминскому дому и приняться кричать под окнами, что Вейма его не так поняла, что он искренне хотел ей помочь, что его не надо бояться и что ему можно доверять. Обитатели домика только-только прилегли отдохнуть – даже Лим, который в последнее время так уставал, что редко тратил день на прогулки. Крик оборотня пробудил всех троих. Вампир повернулся на другой бок, накрыл голову подушкой и употребил все свои способности на то, чтобы вообще ничего не слышать. Ведьма поднялась и постаралась незаметно прокрасться к месту будущей драмы, но вмешиваться пока не решилась. Реакцию Веймы не мог бы предугадать никто.

– Вейма! – в который раз прокричал оборотень. – Выйди! Не бойся меня! Клянусь, я никогда не причиню тебе вреда!

Что-то заставило следователя оглянуться. За его спиной стояла вампирша – бледная, утомлённая несколькими днями недосыпа и бесконечными тревогами. Синевато-чёрные тени полукругами легли вокруг тёмных глаз, рот алел ярким пятном на бескровном лице. Но во взгляде девушки светилось что-то необычное, и этим чем-то была любовь. Нежность, от которой разрывалось сердце. Страсть, такая сильная, что воздух казался осязаемо ею наполнен. Доверие, которого оборотень так добивался. Он и сам не заметил, как сделал шаг навстречу возлюбленной.

Если бы девушка резко изменилась, если бы она стала неописуемо прекрасной, желанной, притягательной, следователь мог бы заподозрить особенные вампирские чары. Но Вейма оставалась такой же, как и ночью, разве что вынула из сундука лучшее городское платье: об этом оборотень догадывался по еле уловимому затхлому запаху. Да и не действует на проклятых сила проклятых, а притворство…

Они встретились и обнялись. Следователь внимательно посмотрел в тёмные глаза вампирши, но они были наполнены одной только любовью. Ни тени злобы, коварства, неискренности не было в этих глазах. Так не притворяются.

Вейма что-то шептала так тихо, что даже оборотень не мог расслышать. Нежно погладила любимого по щеке и осторожно отняла руку, когда он попытался её удержать. Тонкие пальцы осторожно заскользили по плечам.

Магда с кухни завистливо наблюдала за этими мгновениями чистой нежности. Надо бы уйти и завесить окна, потому что дальше смотреть уже неприлично. Она так и сделала, но, потом, не удержавшись, откинула занавеску, чтобы бросить последний взгляд на чужое счастье. Любовь – что может быть прекрасней?..

Оборотень даже не заметил, когда пальцы вампирши уверенно легли ему на горло. Вейма улыбнулась и что было сил сдавила «возлюбленному» шею. Глаза девушки по-прежнему выражали нежность. Ни тени злобы, ненависти или торжества в них так и не появилось. Зато для самого оборотня мир заслонила предсмертная темнота. Он вцепился в руки девушки и попытался оторвать от своей шеи, но она слишком крепко держалась – всё также не теряя нежности на красивом лице. Следователь Совета запоздало вспомнил, что любовь вампира означает гибель для возлюбленного, но это была его последняя разумная мысль. Прежде, чем он догадался броситься на землю и подмять Вейму своим весом, девушка, поморщившись, оторвала оборотня от земли. Теперь малейшее движение сломало бы ему шею – если он не задохнётся раньше. Следователь тщетно пытался глотнуть воздуха, сказать хотя бы ещё слово, попросить о пощаде…

Сквозь всё усилившийся звон в ушах оборотень услышал отчаянный вопль ведьмы:

– Вейма!!! Что ты делаешь?! Немедленно прекрати!!! Лим!!! Лим!!! Немедленно сюда!!! Вейма с ума сошла!!! ЛИМ!!! Помоги-и-и-и!!!

Сознание медленно, очень медленно возвращалось к оборотню. Болело горло, кружилась голова, а открывать глаза следователь просто боялся. Враг ли создал их разновидность проклятых, Защитник ли, Творец, безымянный ученик или «гармоничное самоорганизующееся устройство мира», о котором говорили вольнодумцы в Университете, он, оно или они не предусмотрели возможности удушения. Может быть, следователь Вир вообще был первым оборотнем, которого пытались задушить – и чувствовал себя совершенно беззащитным перед этим способом убийства. На самом же деле он проявил необыкновенную выносливость, человек бы давно умер.

– Вейма, это безобразие! – ругалась Магда. – Это отвратительно, гадко, мерзко! Я не понимаю, как ты могла! А ещё на меня ругалась, когда!..

– Тс-с! Он может притворяться или уже приходить в себя, – предостерёг вампирёныш.

– Зря вы меня оттащили, – злилась Вейма. – Лучше его добить, и как можно скорее!

– У тебя совесть есть? О нас ты подумала?

– А вы обо мне?! Знаете, что он ночью сказал? Да после такого я бы его на кусочки разрезала, если б могла!

– Да что же он вам сказал? – Лим стоял между вампиршей и оборотнем, готовый, если понадобится, оттащить начальницу от несостоявшейся жертвы. Впрочем, он подозревал, что на вторую попытку у Веймы не хватит сил. – Слова – не повод убивать ни человека, ни оборотня. Вам стоило быть уравновешеннее.

– Ах, не повод?! – взвилась Вейма. – Да этот мерзавец заявил мне, что я не могу сама позаботиться о себе, что я беспомощнее слепого котёнка, а потому должна доверить это дело тем, кто сильнее, умнее и больше соображает. Тому то есть. То есть этой скотине, которую вы не дали прикончить! Ему, мол, нужна женщина, и я вполне подойду. И, осчастливив меня этой гнусностью, велел немедленно рассказывать всё, что я знаю об инквизиторе, о нападении, о вас, о бароне и всех жителях его владений! Он поймёт, что делать с этими сведениями, уж как-нибудь решит за меня, как я буду дальше жить! И после этого вы хотите, чтобы я его пощадила?!

Оборотень приоткрыл глаза, но ничего не увидел. Всё было не так; половина его слов была всего лишь шуткой, которую раздражительная вампирша не поняла. Дразнить живую смерть оказалось опасней, чем он думал…

Не встретив одобрения товарищей, Вейма гордо развернулась и ушла в домик. Отсыпаться.

– Он сделал ей предложение? – недоумённо проговорил Лим.

– Непристойное, – согласилась ведьма.

– Магда!

– От оборотней другого не жди. Ну, очухался?

Следователь с трудом сел и закашлялся.

– Паршиво? – посочувствовал Лим.

– Добился своего? – безжалостно прокомментировала ведьма. – Поухаживал?

– Отстаньте от него, – отдёрнул практикант. – Человек… тьфу, то есть оборотень, еле дышит.

– Пусть откроет глаза и посмотрит на меня, – приказала Магда.

Следователь осторожно попробовал выполнить это требование… темнота перед глазами рассеялась, оставив оборотня беззащитным перед солнечным светом. Вир заморгал и зажмурился.

– Говори, я слушаю, – хрипло сказал он.

– Я спасла тебе жизнь.

– Хм! – вмешался вампирёныш.

– Мы спасли, – поправилась ведьма. – Мы. Спасли.

Оборотень кивнул. Ему становилось лучше, но в следующий раз Вир предпочёл бы когти, капкан или даже серебро.

– Чего ты хочешь?

– Прекрати дело и убирайся отсюда.

– Признаёшься в нападении? – тут же ожил следователь.

– Нет. Просто убирайся.

– Не могу. Проси другого.

– Мне от тебя ничего не нужно.

– На нет и суда нет.

Оборотень поднялся на ноги. Пошатнулся, но это было последнее проявление слабости.

– Тогда исполни моё, – вмешался вампир. – Ты никому не расскажешь о том, что сегодня произошло.

– Слишком много.

– Мы спасли тебе жизнь.

– Слишком просто.

Практикант вспомнил лицо начальницы, когда он оттаскивал её от неудачливой жертвы… Ему эта доброта может стоить зачёта за практику.

– Я рисковал делом всей своей жизни, – слегка преувеличил вампир. – Исполни моё желание.

– Нет. Проси другого.

– Попрошу, – отступил вампир. – Но эта просьба будет последней.

Оборотень потрогал уже прекратившую болеть шею и кивнул.

– Тогда обещай вот что, – снова заговорила Магда. – Ты не используешь рассказ о сегодняшнем дне во вред для Веймы или нас с Лимом. Ни прямо, ни косвенно.

– Это было во второй просьбе.

– Нет, это третья. Они ведь совершенно разные! Вообще не рассказывать – и не использовать во вред! Убедишься в безопасности – хоть кричи об этом, хоть плакат повесь!

– Невозможно!

– Желания разные. Согласишься сейчас или отложишь до слёта?

Следователь прикинул. Если его признают на слёте правым, то и ладно, а если нет? Само вынесением дела на суд подставит Вейму. Её накажут, но и его тоже – за невыполнения желания.

Да и не планировал он пока жаловаться. Сам как-нибудь разберётся.

Оборотень кивнул и молча удалился. Говорить было трудно, но боль в горле не имела к этому никакого отношения.

– Что на неё нашло? – прошептала Магда, не торопясь возвращаться в дом.

– Сошла с ума.

– Правда?!

– Влюбилась, – смягчил диагноз психолог.

– Вейма?! Вот так?

– А зачем ей ещё его душить?

– У вас так принято? – не отставала ведьма. – Если ты влюбишься, ты тоже задушишь свою любимую?

– Нет, я её укушу.

– Серьёзно?

– Конечно. Зачем мне возлюбленная-человек?

– А если бы ты не мог её укусить? – заинтересовалась Магда.

– Тогда я бы её не любил.

– Вы действительно любите только тех, кого убили? – поразилась девушка.

Практикант тяжко вздохнул.

– Нет, я пошутил.

– Но ты же сказал…

– Я сказал, что обратил бы её, но если она будет человеком. И вообще, при чём тут я? Мы Вейму обсуждаем!

– Тише! Услышит ещё. Скажи серьёзно – ты действительно считаешь, что Вейма влюбилась в этого… следователя?

Вампир вздохнул ещё тяжелее.

– Я не знаю. Никогда не слышал ни о чём таком. Но женщины – создания непредсказуемые.

– И это говорит психолог?! Чему вас только в Университете учат!

– Определять, влюблена ли женщина, мне ещё не приходилось.

– Лим! – вознегодовала ведьма. – Ты можешь перестать выкручиваться и поговорить серьёзно?

– Магда, зачем вы меня спрашиваете? Я видел ещё меньше, чем вы, пришёл уже к финалу. Что произошло?

Ведьма покачала головой.

– Словами не передать…

– Тогда дайте посмотреть.

Вампиры обычно избегают постоянно проникать в чужой разум – это сводит на нет нормальное общение, к тому же может выдать истинную природу. А с ведьмами вообще никогда не знаешь, удастся ли воздействие или нет. Магда послушно вызвала в памяти воспоминание о необычной встрече вампирши и оборотня. Лим мгновение всматривался, потом кивнул.

– Я понял. Но не знаю, что было раньше.

– О чём ты?

– Она могла вызвать в себе любовь, чтобы представить его жертвой, – пояснил вампир. – Мы часто так поступаем. И вообще, наши чувства…

Магда так и не узнала, что такого глубокомысленного хотел изречь Лим, потому что юноша замер и прислушался.

– Она плачет. Звук глухой – в подушку рыдает.

– Ты так хорошо слышишь? – испугалась ведьма. – Она тоже?!

– Когда захочет. И я – тоже когда захочу.

– Не понимаю я Вейму. Сначала чуть не убила, теперь слезами обливается.

– Может, плачет от обиды, что не дали убить? – предположил вампир.

Ведьма развела руками и тоже прислушалась. Нет, невозможно, находясь снаружи, различить тихие звуки, раздающиеся в подвале.

– Лим, а почему Вейма так обиделась? Это что-то для вас значит?

– Что?

– Ну, если вам предлагают кому-то довериться.

– Не больше, чем для кого-то ещё. Но Вейма говорила о другом.

– О чём?

– О том, что она слаба и беспомощна.

– А это?

– А это много значит для неё. Вейма ненавидит слабость и обожает власть.

– Вейма?! Власть?! Да ты рехнулся!

– Не кричите. Она просто трезво рассчитывает свои силы, поэтому никогда не берётся за трудные задачи. И много сдерживается. А так – ей нравится чувствовать свою власть, нравится унижать, нравится, чтобы её побаивались, уважали и к ней прислушивались.

– С чего ты взял? – обиделась за подругу Магда.

– А вы сами понаблюдайте, – посоветовал вампир. – Или постарайтесь вспомнить.

Магда отмахнулась, но в памяти всплыли картины: Вейма, заставившая померкнуть свет за окном ради мимолётного ужаса в глазах неприятного клиента, Вейма, запрещающая пробовать то или иное заклинание, Вейма, приказывающая Лиму «разобраться» с инквизитором, Вейма, ведущая допрос…

Вампирша не была злой, но мелкие доказательства своей силы и власти действительно любила.

– Ей нелегко, – почти сочувственно произнёс практикант. – Но в Университете нас учили, что каждый сам выбирает свой путь – и последствия выбора.

– Она не просила делать её вампиром.

– Могла умереть, – уже совершенно равнодушно возразил вампир. – Вы как хотите, а я пойду спать.

Глава десятая. Разговоры на кухне

Вечером Магда проснулась довольно рано и два часа ходила на цыпочках, опасаясь разбудить подругу. Когда Вейма поднялась из подвала, на её лице уже не было никаких следов слёз или усталости. Бодрым – до неприличия бодрым, как потом пересказывала Магда Лиму, – голосом спросила, когда ужин и не явился ли кто-нибудь заказать что-нибудь нехорошее, как это часто бывает по вечерам.

Кто-нибудь не явился, поэтому Лим отпросился до утра, и девушки остались вдвоём. Все разговоры о своём поведении Вейма пресекала мягко, но решительно. Неожиданно стала говорить, как рада, что стажировка ведьмы подходит к концу и что вскоре Магде не надо будет браться за любые заказы. Говорила о чистоте и покое Слоновой башни, которую знала только по рассказам. Спрашивала, что ведьма собирается изучать и не попытается ли связать свои сегодняшние знания с белой магией. Ещё более неожиданно рассказала о намерении барона предложить Лиму место психолога в их владениях, хвалила практиканта, предрекала ему блестящее будущее.

– Помирать собралась? – не выдержала Магда. – С какого перепугу подобрела?

– Просто так, – отстранённо ответила вампирша, взяв в руки пустую чашку. Ничего особенного в старой посуде, оставшейся ещё от прежнего хозяина дома, но Вейма разглядывала её пристально и любовно, как фанатик свящённую реликвию. – Я много думала.

– О чём?

– О себе. О жизни. О смерти. Много думала.

– И до чего додумала?

– Потом скажу.

– Вейма!

– Правда, Магда. Ты уже ничего не изменишь. Когда-нибудь потом… я скажу тебе, точно.

Лим так и застал обеих девушек – молча сидящих напротив друг другу. Вейма всё любовалась старой чашкой, неспособная сидеть без дела ведьма толкла в ступке травы для очередного снадобья.

– Что на этот раз? Кого опять убили?

– У Веймы лирическое настроение, – объявила Магда.

– Не лирическое, – мягко улыбнулась вампирша. – Задумчивое.

– Умер кто-то? – испугался практикант.

– Пока нет.

– Вейма, вы должны пообещать, что больше не будете… – начал вампир и осёкся. Начальница оторвалась от чашки и перенесла всё внимание на него.

– Не бойся за меня, Лим. Я больше не ошибусь.

– Вейма…

– Не бойся. Лучше скажи, ты согласился бы работать здесь после окончания Университета?

– Здесь? Вейма, если вы не хотите…

– Нет, я хочу. Но это неважно. Барон собирался тебя спросить, но всё не успевал за недосугом. Говорю я. Сейчас.

Лим вспомнил, как оборотень спрашивал, знает ли он содержание последнего разговора между бароном и Веймой… но какое дело следователю Совета до чужого трудоустройства? Или речь шла совсем не о нём? А тогда зачем спрашивать?..

– Так пошёл бы?

– Если вы не против…

– Надо ещё Университет спросить. Мы уже отправили письмо – сеньор отправил. Не торопись отвечать, подумай. Может, ещё получше место найдёшь. Но тебя здесь ждут, об этом помни.

– Вейма, вы действительно?..

– Действительно. Если примешь приглашение, я буду только рада. И хватит.

– Вейма, а как ты стала вампиром? – внезапно спросила Магда. Вампирша выпустила из рук чашку, та упала на стол, но почему-то не разбилась, даже не треснула. Вейма нахмурилась.

– Я тебе уже рассказывала.

– Очень мало. А мне интересно, как это происходило.

– Магда, отстань!

– Мне тоже интересно, – присоединился практикант, который догадался, какие мысли предшествовали вопросу ведьмы. Начальница одарила его злобным взглядом.

– Тогда потом о себе расскажешь.

– Согласен. Итак?

– Итак, – передразнила вампирша. – Обычное дело. Шла по улице, было темно и страшно.

– А что ты делала ночью на улице? – перебила ведьма.

– Был вечер. Зима, темнело рано. А я… откуда-то я возвращалась…

– С курсов, – подсказал Лим, за что был удостоен ещё одного злобного взгляда.

– Может, и с курсов. Это такие занятия для подготовки к экзаменам, которые устраивает Университет при помощи муниципалитета. Бесплатно, – пояснила Вейма для подруги. – Но вряд ли, я туда мало ходила, сама готовилась. Мне родители приглашали наставников.

Лим завистливо вздохнул: его семья не могла позволить себе такую роскошь, как личные наставники, поэтому грамоте он учился в публичной школе, а после смог продолжить образование только благодаря Университету.

– Я пошла прогуляться или по делу какому-то, только я его быстро забыла. Свернула на тёмную улицу, испугалась и решила вернуться домой. Тут меня встретил Ватар – его ко мне приглашали всего несколько раз, слишком дорого. Я обрадовалась, попросила проводить. Он согласился и стал спрашивать, что я хочу изучать в Университете, чего от жизни хочу и вообще.

– И что ты ответила?

– Я не помню. Ерунду всякую. Помню, он сказал, что любые способности можно усилить, надо только не бояться перешагнуть через предрассудки. И улыбнулся, а там горел свет в каком-то окне, и я увидела его зубы. А Ватар сказал, что не скрывается и не стыдится. И что это не проклятие, а особенное состояние. И что я буду такая же, как и раньше, только сильнее, умнее, быстрее… ещё какую-то чушь об исполнении всех желаний и прочий бред.

– И ты согласилась.

– Я?! Отказалась, конечно! Я всегда боялась крови, темноты боялась, да и зачем мне это? Я всего-то хотела разобраться в себе и в окружающих, и помочь другим людям разобраться в себе, если они захотят. Ватар сказал, что с помощью вампирских способностей я смогу это делать лучше, чем остальные.

– А вы опять отказались, – засмеялся Лим.

– Да, – подтвердила вампирша. – Я отказалась. Я сказала, что не хочу платить такую цену, а Ватар сказал, что цену всегда приходится платить и нельзя всю жизнь избегать этого. Я сказала, что боюсь крови, а он сказал, что я буду иначе к ней относиться.

– И?..

– Когда я уже хотела убежать, Ватар сказал, что он не может меня отпустить с его тайной и мне придётся стать вампиром, хочу я этого или нет.

– И?..

– Что я могла сделать? Он пил мою кровь – у меня столько и не было, сколько он выпил! А потом велел пить мне. У меня кружилась голова, я едва на ногах стояла, рана была ужасная, а он говорил со мной в моей голове и приказывал сделать хотя бы глоток. Если бы он не управлял мной, я бы никогда этого не сделала.

– И умерли бы, – подытожил Лим.

– Почему? – удивилась ведьма. – От потери крови?

– Нет, не от этого. Ватар не столько взял, как Вейме с перепугу показалось.

– Хам!

– А почему тогда?

– От потери крови, – проворчала Вейма. – Только не тогда, а позже, когда она бы вся вытекла. Если вампир не настаивает на обращении, жертва именно так и умирает. У нас слюна такая, свёртыванию препятствует.

Магда алчно отметила ценность вампиров как источников лекарственных средств. Их, наверное, можно вместо пиявок прикладывать. И им приятно, и людям полезно. И не надо будет эту пакость вылавливать. Удобно…

– Погоди. Лим, ты говорил, что не убиваешь людей.

– На шее рана другая, – пояснил практикант. – Туда мало слюны попадает. А когда обращают, здорово повреждают сосуды руки, и сами собой они уже не заживают.

Вейму передёрнуло.

– В общем, Ватар вошёл в мой разум и приказал пить. Он управлял моим телом, поэтому я сделала глоток – брр! – а Ватар в это время ломал мою душу.

– Зачем?

– Чтобы сделать вампиром.

– И как, удалось?

– Сама посмотри.

– Не очень, раз Вейма смотреть на кровь не может. У неё первичная фобия усилилась пережитой травмой. Если бы Ватар заранее знал, как всё обернётся, он бы и не подошёл к ней.

– Не подошёл бы, – подтвердила вампирша. – Он говорил, я его привлекла высоким уровнем начальных знаний. Мало кто столько наставников приглашал, сколько мы. Ватар думал, я просто капризничаю и ещё потом раз десять пытался меня сломать. Не вышло.

– Он ошибся, – снова влез вампирёныш. – Вы протестовали не от силы воли, а от слабости. Все его усилия только усугубляли ситуацию.

– Ну вот, – заключила Вейма. – Обо мне поговорили. Довольна, Магда?

Ведьма медленно кивнула. Она достаточно пообщалась с психологами, чтобы знать о таких вещах, как цикличное повторение травмирующей ситуации в жизни несчастного человека. Но вот с чем связано «задумчивое настроение» подруги, этого Магда понять не могла.

– Теперь твоя очередь, – скомандовала начальница Лиму. – О чём с тобой говорил Ватар? Как уламывал?

– Да меня и уламывать не пришлось. Я пришёл на курсы, на самое открытие. Просто забрёл, его для всех устраивали. Побродил там, смотрю, наставников – тьма, абитуриентов – ещё больше. Перед каждым наставником гора книг лежит, а кто-то кричит, что неимущие могут взять всю эту кипу здесь же, под расписку, унести домой, заниматься, поступить и вернуть всё Университету. Посмотрел я на эти книжки, взял одну, полистал. В жизни столько умных слов зараз не видел! А книжек – чуть ли не сто для одного колледжа! Посмотрел я на это, да и ушёл. Куда мне, я только-только грамоту одолел. А жалко было – хоть кричи. Наставники такие умные, так интересно о себе рассказывают. Так весь день и бродил по городу. Потом ночь настала, а всё равно домой идти не хотелось. Мне не утащить все нужные книги домой, а если утащить, их там держать негде, людям места едва хватает. А если бы и хватало – ну, как я их все прочту?! И вот, столкнулся с Ватаром. Я его и не узнал даже – он на открытии скромно среди других стоял, не говорил даже ничего. Ничего не спросил, сразу сказал, будь я вампиром, я бы книги и унёс, и прочитал бы, и понял. И что вампиры забывают только то, что хотят забыть, а всё нужное помнят. Что я побью любого врага, буду с одного взгляда тайные мысли распознавать, а захочу – все подчиняться будут! Преувеличивал, но я бы и за половину обещанного душу продал! И не сомневался нисколько, и ломать не пришлось.

– А дальше?

– Я стал вампиром, – оскалился практикант. – Это для Веймы наш дар – проклятие. А мне нравится.

– И кровь пить нравится, – буркнула его начальница.

– Нравится, – с вызовом повторил Лим. – Даже когда всё паршиво, когда жизнь бессмысленна, когда ничего не выходит и выйти не может, когда все отвернутся – только ради этого стоит жить дальше! Ради тех минут, когда… – Лим хотел живописать заключительный момент охоты, но его перебил отчаянный крик:

– Замолчи!!! Не смей!!! Перестань!!!

Практикант растерянно умолк.

– Простите. Я… увлёкся.

– Ничего, – тут же остыла вампирша. – Только не говори об этом больше.

– Вам снятся сны, – уверенно произнёс Лим. – Нельзя всю жизнь отказываться принять себя. – Кровь зовёт вас, каждый человек для вас – искушение. Бросьте бояться, примите себя. Тогда вы станете счастливой.

Магда испуганно притихла. Светлые глаза вампира подчиняли, против всех правил и уговоров, подчиняли худую темноволосую девушку, пытались закончить то, чего не сумел сделать наставник. Странно, но Лим не казался воплощением ночи, каким должен был бы казаться. Он был светел, одет в белое, а за его спиной в окно проникал новый день. Он предлагал жизнь и веру в себя – любой ценой. Вейма подняла руку – с трудом, словно разучилась шевелиться. Резко смахнула чашку со стола, та с печальным звоном разбилась о деревянные доски пола. На кухне потемнело, будто задёрнулись чёрные шторы. Если кто и был здесь воплощением ночи, так это Вейма – вампирша, неспособная пить чужую кровь. И все искусы Лима разбивались о внутреннюю беспомощность, которая заменяла девушке силу воли.

– Искушаешь, – недобро проговорила Вейма. – Не тем искушаешь. Или считаешь себя умнее Ватара? Сильнее его? Магда, прости за чашку.

– Посуда бьётся к счастью, – машинально ответила ведьма, понимая, что вампирша вышла победительницей из этого противостояния. Чары постепенно развеивались, на кухне светлело.

– Кстати, а завтрак когда будет? – небрежно произнёс Лим. Ему было неприятно потерпеть поражение от более слабой вампирши, но признаваться в этом юноша не желал. Не дай он клятву признать старшинство Веймы, могло бы и получиться.

Ведьма поднялась из-за стола, чтобы приступить к своим дневным обязанностям. Вейма изменилась, и это странно.

– Я уверена, всё дело в нём, – твердила Магда по дороге в замок. – Пока его здесь не было, Вейма так себя не вела. Не задумывалась ни с того, ни с сего, не на кого не нападала. Это всё он, оборотень. Я говорила, не к добру его приезд. А ты смеялся.

– Да с чего вы взяли?

– А ты сам не догадался? Психолог!

– Если вы про травмирующую ситуацию, то догадался. И сам, и в ваших мыслях прочёл. Ну и что?

– Как что?! Надо избавиться от него!

– От инквизитора уже избавлялись.

– Тс-с! Громче кричи, тогда костра не миновать. Это была ваша затея, с инквизитором.

– А теперь вы свою начинаете. Магда, подумайте сами, что изменится, если следователь уедет?

– Всё, – твёрдо произнесла ведьма. – Угроза, лишение свободы и смерть – это уберётся из жизни Веймы, и она успокоится.

– Вы уверены?

– Уверена, Лим. Мы должны прогнать оборотня.

– А если не уйдёт?

– Убить.

– Убить? Магда!

– Да, убить. Этой же ночью разыщи его и скажи, чтобы убирался. Ты сильнее, он испугается.

– Я?!

– А кто же? – удивилась Магда. – Больше некому, только ты это и можешь сделать.

– Магда, подумайте сами! Кто я такой, чтобы вмешиваться в жизнь своей начальницы?

– Ты – тот, кто может ей помочь, Лим. Ты сделаешь так, как я велю или пожалеешь.

– Магда, прошу вас! Нельзя так!

– Можно, Лим! Можно.

– Но…

– Замолчи и послушай. Пусть ты прав. Пусть я переношу те чувства, которые остались от прошлого, на подругу. Пусть так нельзя и неправильно. Это неважно. Вейма – единственное близкое мне существо. Кроме неё, нет никого.

– Зато у неё есть родные.

– Люди? Нет, только проклятые смогут справиться с оборотнем. Только другой оборотень или вампир. Ты.

– Вы как хотите, а я на это не пойду.

– Пойдёшь, – уверено и жёстко проговорила ведьма. – Я тебя заставлю. Ты сделаешь всё так, как мне нужно или горько об этом пожалеешь.

– Магда… Вы же не можете…

– Последний раз повторяю – могу. Ты не представляешь, как я Вейме обязана. Если бы не она, на что бы я теперь годилась? Сколько чёрных заклинаний не пришлось плести, сколько злых зелий не понадобилось варить! Вейма ограждала меня от всего, что могло встать между мной и Слоновой башней! Спасала от последствий проклятия, помогала сохранить себя – сохранить душу от зла и ожесточения! Поддерживала, когда я отчаивалась, поддерживала, когда приходилось трудно. Даже дом, который я зову своим – его ведь Вейма нашла! И с сеньором она договорилась. Родная сестра столько для меня никогда бы не сделала, сколько Вейма. И родители – тоже. Теперь её саму настигает проклятие – и я буду сидеть сложа руки?

– Но причины Вейминых проблем не внешние, они внутренние. Вы ничего не добьётесь, прогнав оборотня!

– Я ваших психологических заморочек не понимаю. Я знаю – после приезда оборотня Вейма сделалась сама на себя непохожа. Оборотень должен убраться. И ты мне в этом поможешь.

Лим ничего не ответил. Высокие чувства ведьмы делали ей честь, но при чём тут он?! Это всё благородное происхождение – перекладывать грязную работу на окружающих! Вейма бы презрительно скривилась бы после первого же отказа и сказала, что всё сделает сама. А Магда готова горы свернуть, лишь бы заставить других работать вместо себя.

– Ты мне в этом поможешь, – настойчиво повторила ведьма. – Или пожалеешь, что на белый свет родился. Уж я-то сумею тебе навредить. Даже если бы это стоило мне Слоновой башни – и тогда бы сумела, а стоить не будет. Сделаешь?

Вампир предпочёл не задавать вопроса, как именно ведьма сможет ему навредить. И читать в мыслях тоже не стал. Просто кивнул. Если Магда вбила себе в голову, отговаривать бесполезно, а он не самоубийца. Так же она чуть только не с пеной у рта твердила, что вытянет инквизитора с того света, чего бы ей это ни стоило. Лучше бы не вытягивала, похоронили бы как неопознанный труп… Но что уж теперь поделать? Не добивать же.