Текст книги "Своя Игра (СИ)"

Автор книги: Наталья Пешкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

– А дедушка где?

– С папой и Вуайли в соседней комнате заперлись. Секретничают. А ты мне подслушивать мешаешь.

– Сама же говоришь, что магией прикрылись.

– Прикрылись, – тяжко вздохнула юная шпионка.

– А стакан пробовала?

– Какой стакан?

– Обычный, – усмехнулась Неор, – к стене прижимаешь и слушаешь?

– А магия?

– И без магии все прекрасно слышно.

– Да нет, там магическое защитное поле от прослушки. Вот видишь, – опробовав стакан, заявила она, – не работает.

– Вот ведь две дуры, – раздалось из-под шевелящегося одеяла, – на фига стакан нужен, когда кое-кто получше есть.

– Тогда какого аража ты тут дрыхнешь, вместо того, чтобы делом заниматься? – возмутилась деларис Туварэн.

– А тебе, наглая эксплуататорша, никто не говорил, что работников кормить надо? Желательно, завтраком, обедом и ужином.

– Будет тебе завтрак… обед… короче, что-нибудь да будет. А ну живо на разведку проваливай.

– Злые вы… – насмешливо мявкнул наглый котяра, но на разведку таки отправился.

Вернулся Фрррр нархански вовремя – крошассы как раз притащили то ли завтрак, то ли обед, а если судить по количеству еды, то и вовсе полдник. Бутерброды с колбаской, к огромному сожалению Неор, достались нархану, и девушкам пришлось довольствоваться банановым пудингом.

– Ну? – нетерпеливо воскликнула Альси, глядя, как в ненасытной пасти исчезает последний бутерброд.

– Я ем.

– А если хвост оторвать? – ласково уточнила Неор.

– У злюки, – нархан доел колбаску, старательно облизал лапки и соизволил ответить. – Да нет там ничего интересного. Мебель обсуждают.

– Какую мебель?

– А я знаю? – важно нахохлился он. – Кресло какое-то. А как самая веселуха началась, меня заметили, – пушистик жалобно всхлипнул, – и выгнали.

– А что за веселуха?

– Ангорлах сказал, что к этому креслу только голые зайти могут. Я, как голого Князя в кресле представил, так от смеха и покатился. Покатился-покатился… и выкатился. А он, гады, меня сцапали. И вышвырнули.

Все это было, конечно, очень интересно и увлекательно. Было бы. Если б не руки. Ну ладно еще цвет. И с таким цветом живут. Наверное. Наоборот, живенько так, эксклюзивно. И волосы. Ну и пусть зеленые, зато пышные, как прежде, и шелковистые, если вымоешь. Но руки… Это ж чистый ужас. Ногти обломаны, ранки, ссадины, заусенцы. Жуть, а не руки. Ни один уважающий себя парень не взглянет. А Имарчик себя уважает.

– Что? – Неор недовольно подняла голову, отрываясь от горьких размышлений и, поджав губы, уставилась на дергающую ее за рукав Альси. – Проследить за Князем? Ты чего? Это же твой отец. Неприлично ж на него пялиться. Вот если б Советник пошел. Что, он тоже идет? И Ангорлах? Трое голых мужиков? – девушка изумленно расширила глаза. – А вот это уже интересно. Надо и Руисса позвать. Кресло ж, наверняка, тяжелое. Втроем не утащить. А четыре голых мужика завсегда лучше, чем три.

– А что, логично, – хихикнула эльфийка. – Только, как они кресло таскают, мы вряд ли увидим.

– Почему?

– Ну если наш шпион не врет, то и мы войти не сможем, пока не разденемся.

– Ух ты, – азартно потер лапки шпион. – Весело будет.

– Не будет, – прервал их мечты дедушка. – Никто вас в Ди-Шалд не возьмет. Опасно там.

– А если… – глаза Неор демонстративно наполнились слезами, а ресницы часто-часто захлопали.

– Нет, нет и еще раз нет, – призрак решительно хлопнул кулаком о раскрытую ладонь.

– Ладно, – вздохнула послушная внучка, – переходим ко второй стадии.

Ее ресницы решительно дрогнули. Но слезы, изрядно потраченные на оплакивание себя любимой, появляться не спешили. Пришлось посмотреть на руки – такого ужаса слезы выдержать не смогли и послушно хлынули из глаз.

– Нет, – грозно рявкнул граф Эра'стуар. – Вы не пойдете. Нет. Ну, нет же. Не надо. Ну, может быть… в другой раз. Ладно, возьмем как-нибудь. Хорошо, возьмем сегодня. Да, через час.

Стоило призраку, сетуя на наглых девиц, уйти сквозь стену, как Неор победоносно улыбнулась, горделиво задрав чудный маленький носик. А эльфийка, заговорщицки ей подмигнув, принялась готовиться к трудному походу – почистила одежду, вымыла голову под хлынувшей прямо из пустоты струей воды (Фррррчик еле успел, выдернув откуда-то, шмякнуть на пол старый проржавленный таз). Неор последовала ее примеру – ну какая порядочная девушка выйдет из дома грязной, тем более на важное ответственное задание. Эх, жаль, косметики нет. Придется идти не накрашенной, как полная дура. Высушив и уложив волосы в замысловатую прическу, Княжна принялась за подругу – теплый ласковый ветерок трепал мокрые еще пряди Неор, с каждым мгновением становившиеся все пышнее и шелковистее. Еще пара минут и… Ветер исчез с громким возмущенным хлопком, будто испугавшись распахнувшейся двери.

– Вот, – Руисс горделиво шмякнул на пол огромную железяку в форме цилиндра. – Амулет. У низших отбили.

– А сюда этот амулет зачем притащил? – недовольно буркнула Альси, удивленно уставившаяся на свои руки, которыми выводила какие-то сложные пассы, расстраиваясь все больше.

– Госпожа Сарана велела, – бесхитростно ответил крылатый. – Этот амулет ей вожак подарил. А она говорит: "Убери от меня эту дрянь к нархану. Я же из-за нее придурка не слышу"

– И что? – не поняла Неор.

– Вот я и принес. К нархану, – пояснил крошасс, кивая на развалившегося на кровати Фрррра.

– Молодец, хороший мальчик, – зло прошипела эльфийка. – А теперь убирай отсюда эту дрянь. Она мне колдовать мешает.

– Так других нарханов здесь нет, – парировал парень. – А тебе я не подчиняюсь.

– Уже подчиняешься, – с насмешкой заявила появившаяся за его спиной орка. – Тащи эту дря… – глянув на осунувшееся лицо расстроенного парня, Сарана смилостивилась, – этот мерзк… ценный амулет и спрячь хорошенько. Только подальше от эльфов. И быстро. Ты нам через полчаса понадобишься.

Соперница Неор по эксклюзивности цвета прошлась по комнате, полюбовалась пышными колючками, на радостях выращенными эльфийкой прямо из щербатого деревянного пола и, подтащив стул, уселась напротив Неор.

– Ты, что ли, Неор будешь? – спросила она, бесцеремонно разглядывая девушку.

– Я, – старательно приосанившись, заявила та, подпустив в голос побольше надменности.

Станет ей тут какая-то девка тыкать. Она же деларис Туварэн, как-никак. Леди, можно сказать. Главное, руки не показывать.

Только руки эту странную девицу не интересовали.

– Ты придурка откуда знаешь? – без обиняков спросила она.

– Придурка? – нахмурилась Неор, пряча руки за спину. – Ты что, с Ильсаном знакома?

– С Ильсаном? – недоуменно тряхнула головой Сарана. – Это который Княжеский племянничек, любимчик вампиров и наглых оборотней? Знакома. Шалопай он, конечно, еще тот, но далеко не придурок. Я о другом. Высокий такой, белобрысый, с кучей тонких косичек, в башню на голове наверченных. И глаза, – она задумалась и добавила мечтательно, – синие-синие.

– Неа, не знаю, – пожала плечами Неор. – Эльфы – они все больше золотистые, хотя и у них беловолосые встречаются. Но мне больше черненькие нравятся.

– Твое счастье, – совсем уж непонятно буркнула орка.

Девица сощурила свои и без того вытянутые к вискам глаза, задумчиво потеребила самое большое из трех колечек в остром зеленом ухе и наконец выдала:

– И какого аража он просил помогать тебе?

– Кто он? – заинтересовалась Альси.

– Грейм, – Сарана тряхнула копной тонких косичек с нанизанными на них бусинами. – Хитрец и манипулятор. Не воин, но довольно смел и находчив. Умен, но явно не гений. Смеется, а в глазах грусть. Просит помощи, но не уверен, что помогут.

– Красивый? Что за помощь? – воскликнули девицы одновременно.

– Красивый, – кивнула орка. – Просил найти Неор и помочь какому-то Умнику. И задержать одну наглую стервь. Снился он мне, – тихо закончила она.

– Ой, а я вспомнила, – всплеснула руками Неор. – Мне он тоже снился. Про Умника говорил и про Ильсана. С мальчиком что-то случилось, и я могу ему помочь. Ой, а что с ним случилось? – ресницы вновь затрепетали, и слезы послушно подступили к глазам.

Орка поморщилась, совсем как дедушка, и спешно заявила, что пока ничего страшного не случилось и все в их руках.

В общем, найти общий язык оказалось не так и сложно. С оркой они заключили мир, запланировали дружбу и взаимопомощь, договорились получше расспросить белобрысого гада, который снится всем без разбора, и стали готовиться к "боевой операции" по поиску кресла.

– А какого аража нам это кресло понадобилось? – высказала дельную мысль Неор. – Мебель здесь, конечно, не ахти, но вполне терпима. Зачем тащиться за ней в древние опасные дебри?

Но Альси с Сараной ее даже не услышали, шушукаясь о чем-то интересном.

Боевая раскраска? Вот ведь. А еще подруги называются. Сами хотят накраситься, а Неор не зовут.

– Что? Разумеется, я согласна, – важно кивнула она. – Ну какая порядочная девушка выйдет на люди без косметики?

Сарана сама вызвалась наложить макияж. Ее прикосновения были мягкими и нежными, и Неор даже задремала. Очнулась от громкого изумленного возгласа.

– Араж меня задери, – расширил глаза Князь.

– Твою ж реформу, – поддакнул Советник.

– Ага, – торжествующе улыбнулась Неор.

Раскраска явно удалась.

Такин ал'Ферьон

Они ругались уже второй час, доставляя этим целую кучу проблем. Себе и окружающим. И ладно бы себе. Окружающие-то почему страдать должны? Мучиться, переживать… В Бездну Рувала этих высших. Нельзя, что ли, ругаться погромче? Не слышно ж ничего. Ну, конечно, это ж ниже их достоинства голос повышать. Они ж все такие высоконравственные и благородные.

Можно подумать, только их род ишрэ "ал" к фамилии заслужил. У Такина, чай, не хуже. А если приглядеться, то и лучше – по крайней мере, его семья знак статуса законно использует, в отличие от некоторых. А у этих… Какой "ал", там "аз" в лучшем случае, если не "ас". Насколько Ферьон знал, там были какие-то проблемы с оформлением. Так что, дорогой Координатор, не светит вам ни ишрэ "ар", ни место в Совете, как ни старайтесь.

Хотя… если династический брак и покровитель (а то и не один) в Совете, то может и получиться. А покровители явно есть. Провернуть такое в одиночку просто не под силу. Столь масштабная игра почти под самым носом Совета… – это не может быть обычным везением. Нарвис, разумеется, не показывает участникам своего лица, но догадаться нетрудно. Трудно доказать. Координатор – еще тот лис. И найти против него компромат просто нереально. По крайней мере, не с их уровнем.

Так, стоп. О чем он вообще думаю? Какой еще к аражу компромат? Оно ему надо в чужие дела ввязываться?

Правильно, к аражу и игру, и…

А может, не такие и чужие?

Иришаль не такая, как ее брат… Она хорошая и…

Нет. Что за нарф? Придет же чушь в голову.

– Не кажется ли тебе, Такин, что тебя просто-напросто купили? – улыбнулся грейм своему отражению. – И за что? За "милый мальчик", пирожки с вишней и поцелуй в лоб?

И все-таки она не такая. Повезло Умару. Мать Такина вряд ли бы явилась в Центр, выяснять, что с ним. А вляпайся он в запасной ход, еще и порадовалась бы – некому будет позорить семью. Наверняка, Умару не твердили с самого детства, что он не так сидит, не так стоит, говорит не так, одевается, смотрит. И вспоминают о нем чаще, чем раз в месяц, когда надо сопроводить мать на очередной прием, к очередной "порядочной девочке из благороднейшего рода".

Бездна Рувала. Хватит себя накручивать.

А ведь мать действительно о нем не вспомнила. Такин же почти месяц здесь. Неужто прием перенесли? Или про него забыли окончательно? Хотя на такой подарок рассчитывать не стоит.

– Да пошли они все, – отражение послушно нахмурило брови и состроило злобную рожу. – Я никому и ничего не должен. Ни жениться, ни везунчикам всяким помогать, ни доклады Координаторам докладывать. Нашел тоже секретаря.

"Ты же понимаешь, мальчик, что я не просто так тебя в Центре оставил. Ты же понимаешь, что… Короче, следи и докладывай, на эмппы записывай. Как освобожусь, гляну".

Хотя это, в принципе, не проблема. Такин эти эмппы с детства подделывать… записывать умеет. Да как может сравниться банальная слежка с ежедневным отчетом мамочке. Поведение истинного благородного грейма, успехи и достижения, объяснение проступков и осознание недостойности своего поведения… Благородство благородством, а вот фантазию эти отчеты хорошо формируют.

– И вообще, за пирожки с вишней я не покупаюсь. Только за булки с клубникой и соленым сыром.

Араж.

Клубника и сыр…

Но этого не может быть. Такин ж съязвил тогда. Она спрашивала, что он любит. А он…

Мама никогда не пекла. А такие несочетаемые продукты и вовсе есть бы не стала.

А Иришаль принесла. С клубникой и соленым сыром. Вкусно. Такин никогда такое не ел.

Специально для него сделала? Нет, не может быть.

Или может…

Да кому до него какое дело? Где он и что с ним…

– Такин, милый, что с тобой?

Голос у двери заставил вздрогнуть и практически подавиться пирожком.

– Прости, – Иришаль подошла неслышно, как и всегда, и, виновато улыбнувшись, подала воды. – Наверно, пирожки плохо получились. Я первый раз такие готовила. Три дня сыр подбирала, чтобы лучше сочетался. Но, видимо, где-то ошиблась…

Грейма поправила выбившуюся из прически парня косичку и уселась напротив.

– Хотела у твоей мамы спросить, какой сыр выбрать. Но… – она замялась, не зная, как передать маменькин ответ.

Зато Такин очень хорошо представил холеное матушкино личико с предельно брезгливым выражением. Готовить? Самой? Этакую мерзость?

– Ах да, тебе просили передать, – матушка Умара нашла повод сменить тему. – Твоя мама очень беспокоится. Тебя давно не было дома, она очень соскучилась. Спрашивала о твоем здоровье. Просила, если сможешь, приехать домой через три дня. У вас будут гости. Сказала, ты будешь рад их видеть.

В данной интерпретации послание звучало весьма приятно. На деле же…

"Явиться через три дня. В семь. Без опозданий" – вот так оно точнее будет.

– Нет, все очень вкусно, – поспешно заверил Ферьон, заталкивая в рот очередной пирожок.

А ведь и вправду вкусно.

– Не хотите поговорить с сыном?

– А это возможно? – с затаенной надеждой улыбнулась она.

– Возможно.

– А это разрешено? – нежный голос наполнился тревогой.

– Разумеется, нет. Но если очень хочется, – Такин улыбнулся в ответ, – то можно.

Барбариска

Совещание было прервано самым банальным образом. Мне стало дурно. Голова закружилась, в глазах потемнело, а все съеденное и выпитое, не иначе как от страха, попросилось на выход. Мне, если честно, и самой хотелось удрать подальше, и отнюдь не только по физиологическим причинам. Хотя эти причины оказались куда существенней прочих и удирать пришлось до ближайшей туалетной комнаты, которую, к моему счастью, Половиныш не позабыл создать в этом чудном доме.

– Это вы съели что-то, – не забыл прокомментировать Умник, когда я еле живая выползла из кабинки и плюхнулась в кресло перед зеркалом.

Моя благодарность Полу росла просто на глазах, хотя зеркало можно было и убрать. Но, несмотря на мой испепеляющий взгляд, зеркало исчезать не спешило, а безапелляционно отражало всклокоченную зеленую физиономию с перекошенным в… хм, улыбке ртом.

– А что, – прокомментировал мой драгоценный, – неплохо вышло. Молодец… кто там стол накрывал, не помнишь? Но все ровно молодец. Вот это называется чудеса маскировки. Теперь ты среди аркатов за свою сойдешь.

– Заткнись, – нежно отозвалась я, представляя этого белобрысого гада на моем месте.

Отсутствием воображения я никогда не страдала, и минуты через две, когда красавчик-грейм любовно обнимал унитаз, боясь отползти от него хоть на полшага, реальный гад соизволил извиниться. Причем, делал это весьма пространно, с чувством, с толком, с расстановкой. Словно отвлечь меня от чего-то пытался…

А ведь точно. Творилось со мной нечто неприятное, хотя весьма и весьма знакомое. Только в прошлый раз боли не было, и мутило не так сильно.

– Потому что в прошлый раз ты так не нажиралась, – со вздохом пояснил Умар. – А боль Зару досталась, ведь я к нему пытался подключиться.

– И какая же сволочь сейчас это делает? – обозлилась я, вновь бросаясь в кабинку (похоже, воображение и на мой организм подействовало).

– Не знаю, – Умник протянул мне стакан воды и покаянно опустил лысую голову. – Игра давно идет, никого нового не должно появиться. Разве что кто-то старый…

– В смысле?

Я распласталась в кресле, прислонив к стоящему рядом мужу голову.

– Есть там одна хитрая сволочь… – протянул он.

– Ого, – усмехнулась я, – неужто хитрее тебя?

– Ну, – горделиво приосанился тот, – не хитрее, но сволочнее точно.

– Ферьон, что ли? Так в прошлый раз такого не было. Правда, я тогда спала…

– Когда тогда? – мгновенно подобрался Умник и, опустившись на колени, взял мои ладони в свои, внимательно посмотрев в глаза.

Вот гад, лучше бы подставкой для головы работал.

– Я сейчас, – заявил он и, резко поднявшись, вышел.

Ну, я же говорю, гад. Никто-то меня не любит, не жалеет.

Отражение в стекле послушно скривило губы, надулось и всхлипнуло. А потом вдруг показало язык и, превратившись в толстого черного кота, вылезло из зазеркалья и плюхнулось мне на колени.

– Гладь, – велело оно. – Не любит ее никто. Ха. А у меня, между прочим, вся шерстка свалялась, а никому и дела нет.

Пришлось подчиниться, хотя шерсть и так лоснилась и сверкала под ярким светом магических светильников, а морда чуть не трескалась от съеденной сметаны. Слушая чужое бессовестное нытье, самой ныть что-то расхотелось, да и желудок перестал бунтовать. Хотя голова по-прежнему побаливала.

Вскоре вернулся Умник, притащив с собой побледневшего Сезариана.

– Стабилизируй ее, – приказал шаффт, подталкивая фракката ко мне.

Тот тяжело опустился на пол рядом с креслом и положил голову мне на колени.

– Да за что ж такие мучения бедному котику? – взвыл лингрэ, распушив хвост. – Теперь и этого лечи.

Против троих странная болезнь не выстояла и убралась, оставив после себя легкое тянущее чувство и настойчивый шум в голове, складывающийся в одно слово.

"Умар, Умар, Умар…" – упорно звал кто-то.

– Слышь, зеленый, – недовольно окликнула я, – какого черта он тебя в моей голове ищет? Чего в твою лысую черепушку не лезет?

– Потому что канал на тебя настроен, – ответил он. – Новый сейчас не открыть. Да и не так это просто подключиться к новой кукле.

– А твой канал?

– Это не канал, это скорее перемещение. Короче, по нему точно не пройти. Ты мне лучше скажи, когда это ты с Ферьоном беседовала? И почем мне не сказала?

– Прошлой ночью, – пожала плечами я. – А сказать просто не успела. Пол объявился, и не до того стало.

– Что он хотел?

– Помочь хотел. Только не знает, как.

– Помочь? – шаффт вытаращил на меня огромные желтые глазищи. – Мне? Он там что, рры-бруа нажрался и глюки словил? Он же меня терпеть не может.

– А я знаю? – возмутилась я, старательно расчесывая пальцами "несчастный уставший хвостик". – Тебе надо, сам с ним и разговаривай.

– Хм. А это идея, – потер лапищи Умник. – Только тебе вздремнуть немного придется, а Зар меня подключит к…

– Давай без подробностей, – отмахнулась я. – Потом все расскажешь. Тезисно.

Меня молча подняли на руки, соскользнувшего с колен и отчаянно замахавшего лапами Бумера подхватили, вскинули на плечо, а Зару велели держаться за хвост, который наглый лингрэ тут же спрятал, и всей толпой двинулись в спальню. Кровать отказалась столь мягкой, что я провалилась в сон, едва коснувшись головой подушки. Подозревать наглое воздействие не хотелось, но…

Проснулась я от возмущенного детского возгласа:

– Они сами виноваты. А чего они со мной играть не хотели?

В освещенной магическими шарами спальне, прямо на полу, покрытом ласково мурчащими меховриками, восседал насупленный Половиныш. В воздухе перед ним разворачивались цветные объемные картинки, замирали на миг, а потом с громким щелчком схлопывались, сворачивались в яркую точку и исчезали.

– А зачем тебе Ильсан? – обиженно спрашивал малыш, закусывая нижнюю губу. – Он там с папой играет. А мне скучно.

Оглянувшись, я не заметила ни Ильсана, ни играющего с ним Умника. Собственно, кроме меня, Пола и меховриков в комнате никого не было. В том числе и таинственного собеседника арката. В огромном зеркале, упрятанном в деревянную резную раму, никого постороннего тоже не наблюдалось – только мягкий диванчик, половина шкафа и главный атрибут любой спальни – пышный куст, усыпанный алыми ягодами.

– Привет, малыш, – осторожно позвала я.

– Привет, – заулыбался тот, подтверждая свою радость в очередной картинке, где медленно тающий чеширский кот весьма сильно смахивал на Бумера, укравшего связку сосисок. Нечем иным столь широкая улыбка на его морде объясняться просто не могла.

– А где папа?

– Не знаю, – надул губы аркат.

– А во что они с Ильсаном играют?

– В секретное совещание, – тяжко вздохнул ребенок, потерев пальцем нос. – А меня не берут.

– Так ты и здесь вроде неплохо играешь? – я попыталась отвлечь Пола от грустных мыслей.

– Ага, играю. Только она все время выигрывает.

– Кто она?

– Тетенька, которая Ильсана искала, – бесхитростно пояснил малыш. – Они там в какое-то кресло играют, – хихикнул он, – садятся и Ильсана зовут. Сначала дяденьки садились. Смешные такие. У них уши – во.

Уши арката, повинуясь приказу хозяина, стремительно вытянулись вверх – раза эдак в два больше чем у любых уважающих себя эльфов.

– Классно, да?

– Еще бы, – серьезно кивнула я, старательно пытаясь не расхохотаться.

– Только они скучно играли. Одинаково. "Ильсан, ты где?", "Ильсан, что с тобой?" Фу, бяки.

– А тетенька?

– А тетенька хорошая, – весело ответил он. – На тебя похожа. И поиграть со мной согласилась, – тут он вновь скуксился. – Только выигрывает.

– А во что вы играете?

– В угадайку. Я ей картинку показываю, а она угадывает, что тут лишнее.

Болтая со мной, аркат не забывал показывать "хорошей тетеньке" новые картинки, и на очередной над просторными заливными лугами полыхали два ярко-зеленых солнца.

– Ну вот, – вдохнул он, – опять угадала.

– А она нас слышит? – уточнила я.

– Неа, – улыбнулся Половиныш, – она со мной в голове говорит, а ты снаружи.

– А картинки?

– А картинки и там, и там.

– Тогда, – хитро усмехнулась я, – давай-ка мы эти картинки усложним.

– А как? – заинтересовался малыш.

– А ты ей что-нибудь настоящее покажи. И ничего от себя не добавляй.

Аркат задумался, и вскоре в комнате засверкал восхитительный по своей красоте водопад. Сияющие воды каскадом спускались в огромную горную чашу, а затем обрушивались в подернутое туманом озеро, окруженное густым лесом. Раскаленное желтое солнце золотило голые скалы напротив водопада, отражая его словно в зеркале.

– Зеркальный водопад… – догадалась я.

– Ага, – кивнул Пол и закрыл глаза, прислушиваясь к ответу невидимой тетеньки.

Открыл. Уставился внимательно на картинку, склонив голову к плечу. Пошмыгал носом, повертел картинку туда-сюда. И вздохнул.

– Похоже, она опять выиграла.

– Как так? – не поняла я. – Ты же изобразил водопад таким, какой он есть?

– Ага, – ребенок чуть ли не ревел.

– Что она сказала?

– Что здесь должно быть два водопада. Только второй камнем запечатан, иначе тоже бы вниз падал.

Присмотревшись к картинке внимательней, я действительно заметила нечто странное. Правда, назвать это камнем в полном смысле слова было весьма проблематично. Скорее, смутные очертания огромнейшего камня, скрытого среди скал и затыкающего горловину, откуда хлынули бы бурные воды второго водопада. Если бы они существовали там, на вершине.

А их наверняка не было…

И не там ли спрятана память тиаров?

А что, спрятанная память в спрятанном водопаде… Неплохая идея. И не догадаешься. Только если специально не ищешь подвох в обычной картинке.

Сарана О-Тха

Н-да. Удружил нарфов грейм, так удружил. Мало того, что белобрысый поганец внаглую снится чужим девкам, так еще и полную дуру Саране в помощницы выписал. Только о внешности и говорит. Ах нет, о мужиках еще. Даже боевую раскраску за макияж приняла. Ну Сарана ее и раскрасила. В лучших традициях, как говорится. Заклятый друг Сараны Джан от зависти б удавился. Да и Неор жаловаться не на что – ей раскраска идет, как она и хотела, оттеняет нежную зелень кожи, придает шарма и очарования. Про возникающий при лицезрении раскраски трепет, переходящий в затаенный ужас, Сарана уже молчит. Нет, Джан бы не удавился, ниссы бы сожрал за такое.

Вот и эльфы впечатлились: глаза аж в три раза шире стали и вокруг вскинутых в защитном жесте ладоней засветилось голубоватое пламя, верный признак готового сорваться в смертельный полет заклинания. Эти красавчики явно воевали с орками и не раз, с первого взгляда отличить боевой узор от, скажем, свадебного не каждый чужак способен. Тем более так быстро среагировать. Причем, среагировать дважды – сначала активировать боевое заклятье, потом столь же стремительно его убрать, заметив безвредную девицу под хищными линиями, испещрившими нежное личико.

И выдержка у них отличная – быстро с собой справившись, эльфы как ни в чем не бывало улыбнулись девчонке, ни словом не обмолвившись о ритуальном шедевре. Даже кулак эльфочке умудрились исподтишка показать, чтобы не хихикала.

Хм, интересно, когда девчонка догадается? Эльфы не скажут, кто из сострадания, кто из врожденной женской вредности. Крошассы не поймут – они уже ни один век в своей дыре прозябают, откуда им знать, у кого какие обычаи. Может, у орков все девицы такой макияж наводят. Зеркал-то здесь нет. Вернее, больше нет. Ну, может же Сарана случайно споткнуться? А добрая девушка Альси также совершенно случайно наступить каблучком на осколки? Не будет же их подружка в лужи смотреться? Или будет…

К счастью, луж им не встретилось. Ангорлах, словно участвуя в заговоре, исправно их обходил, заявляя, что это опасно – раны от такой воды остаются, воспаляются и гниют, оставляя глубокие язвы. Крошасс вел девушек по узкой тропинке меж потемневших от времени зданий, старательно избегая зарослей, пропахших чем-то приторно кислым. На окраине Крошарисса он остановился, заявив, что нужно подождать одну важную вещь, которую забыла госпожа Сарана. Знакомый скрип подтвердил ее самые худшие опасения.

От ближайшего дома, по узкой петляющей улочке, к ним спешил Руисс, его друг и персональное проклятие Сараны. Еще полчаса они потратили на прикручивание амулета к толстой сучковатой палке, которую теперь тащили крошассы, пристроившиеся позади орки. На все предложения выкинуть, то бишь, оставить дома столь ценную вещь, Ангорлах лишь мотал головой и упрямо шел вперед.

Еще бы, ему-то невдомек, что Саране просто необходимо встретится с Ти, чтобы сбить ее со следа. Это одна из просьб. И куда более логичная, чем просить помощи у Неор.

Всю дорогу до тайной лаборатории, которую, кстати, нашел их общий друг Ильсан, орка размышляла о том, какую пользу может принести столь бездарное существо. Это она про Неор, естественно. Щебечет, щебечет, щебечет. Дура.

Смотреть же по сторонам надо, когда находишься на вражеской территории. Особенно, когда враг не столь явен. Когда против тебя армия или воин с мечом, все ясно и понятно. А когда странные, но жуткие твари, прячущиеся по растопырившим ядовитые иглы кустам. Когда сильные воины дрожат при упоминании каких-то стрекоз. Когда в воздухе скрывается нечто невидимое, но смертельно опасное, больно жалящее открытые участки кожи. Когда не знаешь, кого и куда бить. Вот тогда действительно становится страшно.

Разумеется, признаваться в этом Сарана не собиралась. Да и внешне это вряд ли заметно. Что-что, а держать себя в руках она умеет. И весьма неплохо.

Но ощущение приближающихся неприятностей не отпускало. Кололо изнутри, дергало, жгло.

Нельзя идти туда. Никак нельзя.

И в то же время нужно. Очень нужно.

Если Сарана не ошибается, там находится то самое кресло, которое позволило Ильсану через миры связаться с Сейфи. Мальчишка рассказывал, что стоило ему одеть на голову какой-то обруч, как тут же в его голове объявился оборотень. Ильс Мейра будто наяву видел. Им даже поговорить удалось.

Похоже, красавчик из снов именно это и имел в виду. Они должны найти и использовать кресло, чтобы связаться с неким Умником. Еще бы объяснил, кто он такой, как связан с Ильсаном и какого аража им вообще нужна эта дура Неор.

Миновав пустырь, отряд вышел к приземистым бетонным зданиям, кажущимся сущими коротышками, особенно в сравнении с высоченными башнями из железа, видневшимися на окраине этого города-станции. Даже четырехэтажный дом с хищными провалами окон и выломанной дверью – просто не стоящая внимания мелочь.

Центральное здание станции почему-то располагалось ближе к левому краю, по диагонали от высоток. Мощное, монолитное, с железными ставнями на окнах. Толстая стальная дверь, призывно приоткрытая, привела их отряд в узкую продолговатую комнату с низким потолком, на котором светились круглые выстроенные в ряд стекляшки. Впереди маячила стальная дверь с намалеванным на ней ядовито-желтым треугольником с черным кругом внутри него.

В соседней крохотной комнатушке была еще одна дверь, в центре которой виднелось черное непрозрачное окошечко и несколько кнопок рядом с ним. И не надоело этим древним двери везде тыкать?

– Пришли, – заявил Ангорлах, наугад нажав кнопки. – Нам туда. Раздеваться надо.

– Подожди, – остановил его Суар. – Если я правильно понял, стоит зайти туда голым, как одна дверь начинает закрываться, а вторая открываться? Так?

– Да.

– Это слишком долго. А если попробовать чем-то заклинить двери, когда они обе приоткроются… – уточнил Князь, продемонстрировав толстый железный штырь, который прихватил где-то по пути.

– А если сломается? – упрямился крошасс. – Тогда вообще не войдем.

– Войдем, – не согласился с ним призрак. – Вон там большая труба. Видите решетку? Если выбить ее и остальные решетки, то можно будет проползти.

– А может, лучше кресло сюда вытащить? – похлопала ресницами Неор. – Ну чтобы не ходить.

– Не выйдет. К нему какие-то провода подключены. Вдруг работать перестанет.

– Решено, – подвел итог Князь, – пробуем заклинить дверь. Девицы, отвернулись. Ангорлах, вперед.

– Руисс, раздевайся, – в свою очередь переложил ответственность вожак крошассов.

Руиссу же деваться было некуда. А ничего так фигурка, и мускулы хороши, и…

"Ну и какого нарфа, господин эльф, вам понадобилось у меня на дороге вставать? Не видно ж ни аража" – злобно, хоть и мысленно проворчала Сарана.

Дверь со скрежетом стала закрываться. Щель становилась все уже и уже.

– Другая не открывается, – пожаловался Руисс, непонятно зачем, прихвативший с собой амулет.

– Жди, – велел эльф. – Блокируй ту дверь, когда откроется. Потом будем думать, как вскрыть эту.

Крошасс послушно кивнул.

– Ой, – пикнула вдруг Неор, – а если двери вообще не откроются. Он же там задохнется.