Текст книги "Своя Игра (СИ)"

Автор книги: Наталья Пешкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Странно. А этого арката я что-то в нашем подполье не видела.

Стоп. А где? Здесь же вроде шел…

Н-да, я оглянулась посмотреть…

Лучше бы не оглядывалась. Похоже, от скуки всякая чушь мерещится. И не первый раз, кстати.

Резко возросшее поголовье аркатов в отдельно взятом подполье мы заметили далеко не сразу. Каюсь, тут есть часть и моей вины – слишком легко смирилась с тем, что у меня просто глюки. Но после всего со мной произошедшего и немудрено.

И вообще, я слабая, хрупкая женщина. Могу я иметь маленькую женскую слабость? Сами вы… И никакой это не старческий маразм. Это нежная девичья память. Ну, забыла предупредить. Что такого? Ксантай их, между прочим, тоже видел. Вернее, не видел. Вернее… Тьфу, совсем запутали. Был он там, короче. Где-где? В коридоре, когда этот зеленый нарисовался. И ничегошеньки не сказал. Значит, никого там не было.

Вот. Я же говорю – не было. Этот упырь сразу бы иллюзию заметил.

Но откуда еще четверо лишних взялись?

Что значит, лучше следить надо? Я тут что, одна во всем подполье?

Развели, понимаешь ли, мужской шовинизм.

Еще и ржут. Не "шо, винизм", а "шовинизм". Вместе.

Не, ну кто сомневался, что и "винизм" у вас вместе. Вот и навинизмились, пока я детьми занималась.

Как нет детей?

Что значит, тебя не считать? Как не ребенок? Да плевать мне, что тебе уже за четыреста.

А ты чего, клыкастый, за брата прячешься? Ну и что, что раньше Катастрофы родился? Сколько лет на морде написано, столько и считаем.

Нет, ну еще один. И чего это мы бороду отрастили? Чтобы возраст лучше видно было? Ха. Да тебе всего-то три с половиной. Ну и что, что миллионов. Это уже несущественно. И вообще раз ты тут не целиком, значит, неполноцен… тьфу ты, несовершеннолетний.

Ну, здрасьте. Не считаются они. Не успели сиськи отрастить, и туда же – замуж.

А ты куда направился, предатель блохастый? Сколько-сколько нам лет? Сколько шерстинок на хвосте? А если посчитаю? Вот так-то лучше. Ладно, памперс-то можешь снять. Что значит, тогда сосиски негде прятать? Ну, так и не надо их прятать. Представь, что это погремушка. В рот-то чего ее потащил? Ах, зубки режутся. Эй-ей-ей. О диван-то их точить не надо. О Заровскую косу тоже. Нет, ты тихий послушный ребенок, который молча лежит в колыбели… это вообще-то тарелка со сметаной… ладно, лежит в колыбели и молча слизывает с себя сметан… детскую присыпку?.. а кто тебе сказал, что ее из колбасы делают?

Зар, да засыпь ты его этой колбасой, чтобы хоть пять минут помолчал.

И ничего не истерика. Я, может, доказываю свою полезность.

О. А вот и ребенок. Хоть он-то ничего отрицать не станет.

Как не Половиныш? А кто? Ша-Оран? Хорошее имя. А тебе тетя Маэйя разрешила его произносить?

Как не тетя? А кто? Подарок на день рождения? Ша-никкей подарил?

Что? Нет смысла скрывать имя? Почему? Усилил защиту подполья тройной векторной составляющей? И теперь сюда не одно чмо не сунется? Это ты о брате и его, хм…?

Чего? Тебя кто таким словам научил? Дядя Умник?

Ах, дядя Бумер, когда ты ему случайно хвост прищемил. Ну, сейчас мы с этим младенцем лохматым разберемся.

Стоп. Что-то я не поняла…

– Полови… Ша-Оран, а сколько тебе лет?

– С утра пятнадцать стукнуло. А кое-кто мог бы помимо волшебных пенделей и еще что-нибудь подарить.

Сказать, что мне было стыдно, это ничего не сказать. Вот ничего говорить и не буду. Потому как стыдно мне не было.

И вообще, сами они виноваты – нечего честных девушек всякими разными словами ругать. Их только хвалить нужно. Ладно, можно и "всякими разными", но хвалить.

Что значит, хвалить особо не за что? А за красоту? Честность? Скромность?

И это я, между прочим, аркатов первая заметила. Вернее, не заметила. Вернее… Блин горелый. Засекла, короче.

Как оказалось, эти козлы зеленые использовали вовсе не иллюзии, иначе вампиры бы их точно почуяли. Все было куда проще – но стоит отдать должное их мастерству – чертовы маги просто отводили окружающим глаза. У попавшего под это заклятие возникало непреодолимое желание любоваться чем угодно – краской стен, изменяющейся вслед настроению Половиныша, выщерблиной в дощатом полу, пылающим факелом, собственным отражением в недооблизанной ложке – лишь бы только не смотреть на самого мага. Почему аркатов, а скорее, их тень заметила я, никто так и не понял, тем более что на моем запястье, блокируя магию, до сих пор находился сиболь. Возможно, все дело в моих меле, щедро транслирующих мне и силу, и способности. Впрочем, это не важно. Вернее, не это важно.

Если честно, я не сразу поняла, что же не так с Половинышем. Этот мальчишка, до того при любом удобном и неудобном случае пытавшийся залезть ко мне на колени (что при его росте и весе было для меня весьма затруднительно) и чмокнуть в щеку, сейчас же старательно уворачивался, не позволяя даже растрепать себе волосы. Еще и огрызался при этом. А его лексикон и вовсе приводил в ужас.

Да уж, с кем поведешься…

Тоже мне великие герои. Не могли при ребенке свой язык за зубами держать. Вот и выходит, что вернувшийся Ша-Оран впитал чуть ли не на подсознательном уровне все то, что услышал, хоть и не особо понял Половиныш. И слова эти весьма ему понравились, чего не скажешь об остальных аркатах, объявившихся в нашем подполье.

Стоило незнакомцам открыто заявить о себе, заявившись прямо к обеду, как Лидатей со товарищи от удивления рты разинули, так и не донеся до них ложки с приготовленным Маэйей мясным рагу. Рагу, кстати, исчезло и с ложек, и с блюда куда быстрее, чем я сумела опознать принарядившуюся в строгий брючный костюм Джанайю, а честные-пречестные глаза Президента не допускали каких-либо разночтений по поводу незапланированного перемещения продуктов.

Еще одного пришельца опознали меховрики, ломанувшись к нему всей толпой, радостно пища и цепляясь за белые свободные штаны, карабкаясь вверх и качаясь на тоненьком шнурке, стягивающем широкие полы серебристой туники. Молодой улыбчивый парень, заметив мое недоумение, рассмеялся и, откинув за спину перевитые яркими лентами пряди черных волос, согнулся в три погибели и весьма натурально закряхтел, перепугав разом всех меховриков.

– Хе-Край? – ошеломленно воскликнула я, наблюдая, как медленно тают иллюзорная борода и старческие морщинки.

– Он самый, – подмигнул мне аркат, щелчком пальцев успокаивая пушистиков и отправляя их за дверь.

С изгнанием меховрики не смирились: с яростным царапаньем приоткрыв створки, они облепили двери и, не смея войти, призывно (хоть и беззвучно) развевали рты и печально взирали на своего хозяина.

– Но… как? – только и сумела выдавить я, переводя взгляд с Хе-Края на Половиныша и обратно.

– Как-как? – возмущенно прошипел один из аркатов, вернее, его внезапно объявившийся черный воротник. – Путем неимоверных усилий, самозабвения и гениального ума. Оппозиции, естественно.

– Эй-ей-ей, – не остался в долгу Президент. – Что это еще за агитация на чужом избирательном округе?

– Пока всякие тут нелегитимные оппоненты сосиски жрут, истинные политики проблемы решают.

– Какие это проблемы?

– С поразившей нашу Долину эпидемией, – ответил вместо него аркат, недвусмысленно зажав Ирррру рот и положив вторую руку на болтающийся на своей груди нарханий хвост.

Бумер тоже поспешил сменить дислокацию, взлетев на плечо Полови… Ша-Орана.

– И ты, Брут? – с трагическим надрывом вопросил он.

– Чего брут?

– Не брут, а прут, – выдрался из чужих рук Ирррр. – Такие они Президенты, все подряд прут.

– Убью.

– Вот-вот. Уже и угрозы пошли.

– Швяшной, – рявкнул болезненно худой аркат с яркими желтыми глазами. – Не заткнешься, запрещу в Долине агитировать.

Прозвучало это вполне грозно, впечатлив даже Президента. Прошептав что-то Полу на ухо, лингрэ отложил на время предвыборную борьбу, приготовившись слушать.

Из того, что нам рассказал Хе-Стар, оказавшийся отцом Хе-Края и по совместительству Вторым Главой службы открытых территорий, стало ясно, откуда пошла эпидемия. Ведь именно там, на открытых территориях, он и вляпался. Путешествовал по мирам, изучал, помогал (изредка и втихаря). Познакомился с отличным парнем. Попал в плен к технарям, где над ним и еще несколькими аркатами проводили опыты. А потом этот же вирус попал в Долину и разгулялся на ее просторах. Как сказал Гюнтер, эксперимент предполагал сознательное управление вирусом, но добиться этого удалось лишь частично – выборка была слишком незначительной и гомогенной.

Когда же Хе-Стар назвал имя своего друга, заманившего его в ловушку, я даже не удивилась. Как и тому известию, что слепок ауры Нарвиса, снятый аркатом при похищении, в точности соответствует ауре Многоликого, организовавшего два года назад Партию Числительных… тьфу ты, Избранных, конечно. Похоже, именно он и притащил в Долину новейшую разработку Алрайта-старшего. Лично, у меня в том сомнений не было.

Аркатам нархански повезло, что внук не пошел по стопам деда, и создание вакцин интересовало его куда больше, чем генерирование вирусов. Благодаря Гюнтеру и неоценимой помощи Оппозиции лечение было найдено и успешно применено. Даже производство вакцины наладили. Правда, теперь возникал другой вопрос – как провести лечение незаметно для Числительных.

И стоит ли его проводить, когда сами аркаты помогать никому не желают?

Хотя их тоже можно понять. Кому захочется раскрывать такую тайну и лишаться бесплатной рабской силы? А, нет, вру – отменить рабство и подпольщики, и вновь прибывшие аркаты, быстро сговорившиеся друг с другом, не отказывались. Просто не знали, как это провернуть, не меняя ничего другого. Только ведь это невозможно – нельзя сохранить карточный домик, выдернув несколько карт у основания.

Знаю, что шантаж никого не красит. Но, похоже, нам не оставили выбора. Может, наши знакомые аркаты – неплохие ребята и хотят, как лучше. Да и своя рубашка завсегда ближе к телу. Вот и у нас своя рубашка, даже целый шкаф рубашек. Целых четыре шкафа – Мэйдес, Варто, Сантеро и Эрл'лария. Ну, и небольшой комод в Эршании.

И если придется их заставить… лично я на это готова. А что? Вполне себе честная сделка. В конце концов, без наших нарханов никакого лечения и вовсе не будет.

Вот бы еще найти способ, чтоб и волки сыты были, и овцы целы. Да и пастух выжил.

Какое-то время обе противоборствующие стороны молча смотрели друг на друга.

И чем дольше смотрели, тем шире и изумленнее становились глаза пришельцев.

– Зачем? – наконец выдохнул один из аркатов, молодой парень с уставшими зелеными глазами.

И смотрел он исключительно на меня, теребя в руке одну из светлых неровно обрезанных прядок.

– Чего? – недоуменно приподняла бровь я.

– Зачем тебе столько бумаги? – уточнил вопрос он. – И какого аража мы должны на ней расписываться?

– Вот именно, – поддакнул черноволосый аркат с тонкими запястьями, исполосованными старыми шрамами. – И зачем их в стеклянный ящик кидать? Как их потом через эту щель вытаскивать?

Хихикнув, я заявила, что привычка у меня такая – бумагу в ящик пихать. Раз в шесть лет проявляющаяся.

Что ж, удивление аркатов прояснилось, как и нарисованная ими картинка. Но вот с чего они взяли, что я об этом думаю? Мне лично куда интереснее, зачем черноволосый терзал свои руки и отчего шрамы не заживают, ведь магия к нему уже вернулась.

"Вот именно, – прошипели в голове. – Всякую чушь думаешь, а я отдувайся. Мысли ваши прикрывай, не покладая лапок"

"Не прибедняйся, – усмехнулась я. – Да на тебе пахать можно"

Удивительное дело, как же мы быстро подзабыли, что совсем недавно эта мохнатая скотина была лошадью и тягала разные повозки. А сейчас исключительно на нас и ездит.

"Сама ты лошадь, – обиделся лингрэ. – А я исключительно Конь. Был. Сейчас Президент"

"Кто ж спорит-то? – фыркнула я. – А девиз твоей предвыборной программы: любая ломовая лошадь… тьфу ты, конь может дорасти до Президента".

Бумер возмущенно распушился, готовя мне достойный ответ, но вдруг передумал – подскочил на плече Ильсана, выпустив все когти и заставив мальчишку болезненно поморщиться.

– Эй-ей-ей. Куда? – завопил Бумер на отворачивающихся и трущих виски аркатов. – Мне еще пять минут надо.

– Обойдешься, – огрызнулся Хе-Край, проводя в воздухе сжимающейся ладонью, будто снимая с лица невидимую паутину. – У меня и так непрестанно в голове вертится "голосуй за президента, голосуй за президента".

– Точно, – кивнул зеленоглазый, – а я уже бумагу по карманам искать стал.

– А эти существа куда хитрее, чем я думал, – искривил тонкие губы Хе-Стар. – Это ж надо так ловко перенаправить наше воздействие.

– А нечего в чужие мысли лезть, – Президент наконец уселся, горделиво задрав морду. Подумал немного и зашипел на меня. – Из-за тебя все. Еще бы пять минут. Если бы ты меня со своими лошадьми не отвлекала, то проблема Долины уже решена была бы.

– Это как же? – усмехнулся Хе-Стар.

– Так выбрали бы меня своим Президентом, и уже не отвертелись бы. Приказы Президента не обсуждаются. Отменили бы рабство как миленькие.

Аркаты многозначительно переглянулись, мысленно уже придушив наглую тварь. Но кто ж им это позволит. Может, мы и не такие сильные маги, но и у нас есть свои козыри. По крайней мере, выслушать нас аркаты согласились.

Половин… Ша-Оран, под горестные вздохи Бумера и Ирррра, ликвидировал с удлинившегося стола все закуски, добавил новые кресла и замер в нерешительности. Стол вышел не совсем круглым, скорее, овальным, и народ разделился на две группы, прожигающие друг друга добрыми взглядами. Мальчишка посмотрел на приготовившихся к спору аркатов, на усевшуюся рядом с Умаром Маэйю, на меня и решительно придвинул свое кресло к Двести Восемьдесят Седьмому, примостившемуся между группами, на самом удаленном от Ильсана и Бумера краю стола. Бумер ж повертелся, повертелся на плече Ильса и, не сочтя его достойным своей Президентской персоны, телепортировал широкое кресло из гостиной с камином. Опустилась же в него под влюбленными взглядом Двести Восемьдесят Седьмого уже Красная Шапочка с блокнотом и огромным пером в руках.

– И зачем это тебе блокнот понадобился? – подозрительно уточнил Хе-Край, заинтересованно поглядывающий на выдающиеся (из декольте) достоинства красотки и черный пушистый хвост, который нахалка не собиралась убирать с подлокотника.

– Протокол нашего совещания вести буду, – пояснила "девица", мечтательно вдыхая аромат гусиного пера, видимо, представляя его жареного хозяина.

– Протокол? – удивился парень. – Зачем?

– Для будущих поколений и компетентных органов.

Бумер подчеркнуто медленно обмакнул перо в хрустальную чернильницу странно вытянутой формы, будто поставленная на один конец сосиска. Даже в этом лингрэ себе не изменял.

Перо, оставив пару черных клякс на белоснежной скатерти, активно застрочило по бумаге. Хе-Край с трудом заставил себя отвести взгляд от компрометирующего аркатов документа и принялся вертеть в руках перевитую алой лентой прядь. Оппозиция, восседавшая на его шее, демонстративно растянула над головой арката одну из похожих лент, где большими золотыми буквами горела надпись: "Не забуду ПОНТЫ" Показав язык Президенту, Ирррр зашептал что-то на ухо парню, а после его кивка нырнул под стол и чем-то азартно там зачавкал.

Красная Шапочка, не имея возможности последовать его примеру, только зубами заскрипела и принялась что-то не менее азартно черкать в протоколе. Хе-Край заметно вздрогнул, и даже мне захотелось заглянуть Президенту через плечо и убедиться, что он не порушит с таким трудом сложившееся равновесие. И желание это было столь велико, что Зар, усмехнувшись, скорректировал мое зрение, и прочесть написанное не составило труда. Уж лучше бы я этого не делала, удержаться от хохота было весьма проблематично.

Сижу в подземелье в темнице гостиной сырой

Вскормленный в неволе сметанкой кошак молодой.

Мой наглый товарищ конкурент, махая хвостом,

Какую-то погань жует под столом.

Жует и глотает, и смотрит в глаза,

Пусть знает – гневить Президента нельзя.

Теперь осознал он, сквозь слезы и боль:

Что он не соперник, что он – полный ноль.

И пятую "р" не присвоят ему,

И очень несложно понять, почему:

Когда б он заслуживал пятую "р",

Давно бы уж был… королем, например.

– Может быть, уже начнем обсуждение? – предложила я, стараясь отвлечь внимание от выходок лингрэ.

– А у нас есть, что обсуждать? – снисходительно протянул взявший на себя роль командира Хе-Стар.

– Восстановление исторической справедливости, к примеру? – парировала я.

– И зачем нам это?

– Чтобы сохранить свою расу, к примеру? – перехватил инициативу Ксантай.

И пусть он из нас самый старый, Правитель Старшего Дома, к тому же – должен хоть какой-то опыт переговоров иметь, даже если всю жизнь по лесам прятался.

– Что же нам может в этом помешать? – повернулся к нему аркат. – Даже объединив силы, вы не сможете ничего нам противопоставить. Разве что грейм. Но его память и опыт оставляют желать лучшего, не говоря уже о силе.

– Мы и не собираемся мешать, – любезно улыбнулся ему вампир. – В том-то и прелесть, что нам просто ничего не нужно для этого предпринимать. Думаю, вы лучше нас осведомлены о том, что без подчиняющегося исключительно нам катализатора лекарство просто не работает.

Катализатор под столом возмущенно мявкнул, но развивать тему не посмел, понимая правоту Ксана – одно слово Айверина и предвыборной гонке конец. Удивительно, что Президент до этого еще не додумался.

А вот Хе-Край смолчать не смог. Кто бы знал, что из квелого и безразличного ко всему старика получится такой импульсивный парень. И все-таки сто лет для арката еще не возраст. Поди, только-только из подросткового периода выбираются.

– У нас есть, что предложить Швяшному, – воскликнул аркат, выдергивая одну из лент и показушно швыряя ее на стол.

– Боюсь, – Ксантай обнажил клыки в приветливой улыбке, – что в этом вопросе вы недостаточно информированы. Есть вещи более значительные для нарханов, нежели их игры в голосование.

Оппозиция промолчала и на этот раз. А Красная Шапочка так коварно разулыбалась, что не спускающий с нее глаз Двести Восемьдесят Седьмой меленько задрожал. Хе-Край же в раздражении закусил губу и сжал кулаки.

– Боюсь, – передразнил клыкастого старший аркат, – рано или поздно мы найдем способ обойтись и без катализатора.

– Вы? – усмехнулся наш переговорщик. – Или наш друг Гюнтер?

Хе-Стар владел собой куда лучше сына, и раздражение лишь на миг мелькнуло в его желтых глазах.

– Мы найдем, чем его заинтересовать, – аркат улыбнулся в ответ, но лишь губами, глаза же оставались предельно холодными. – Или вы планируете и его запугать?

– Зачем же? – решил вмешаться в разговор драгоценный. – Это не наш метод. Всего лишь расскажем мальчику историю вашей Долины и просветим на счет существующих реалий. Как думаете, останется ли у него желание вам помогать?

Я знала и другой способ отвлечь ученого – предложить ему новую интересную идею для исследований, но благоразумно промолчала. Половиныш же, встревоженно взиравший то на нас, то на аркатов, смолчать не мог.

– Но так же нельзя, – вскочил на ноги он. – Тиары ведь нам помогали. Маэйя мне жизнь спасла. И не раз. Если бы брат узнал, что она меня прячет, ей бы несдобровать. А ведь на ней рабское кольцо было. И это ее не останавливало. Как и остальных. А сейчас?.. Когда мы узнали правду. Да мы просто обязаны им помочь, – мальчишка уже практически кричал. – А ты? – повернулся он к Хе-Краю. – Забыл, сколько раз тебя Джанайя спасала? Даже от тебя самого. Забыл? Вроде после излечения память должна была проясниться, разве нет?

– Помню я все, – огрызнулся Хе-Край. – Только как мы им поможем? Предлагаешь, поменяться с ним обратно и самим стать рабами?

– Так мы и не были рабами.

– Хочешь попробовать?

Воздух аж потрескивал от проскакивающих между аркатами магических искр, а глаза разве что молнии не метали. Даже Двести Восемьдесят Седьмой поспешил перебраться на другой конец стола, подальше от беды, поближе к казавшейся уже такой безопасной Красной Шапочке.

– Предположим, – остановил противостояние Хе-Стар, – просто предположим, что мы хотим помочь тиарам. И как вы это себе представляете? Думаете, остальные аркаты согласятся с нами? Позволят изменить существующий порядок?

– Шестнадцатый точно не позволит, – громко прошептал на ухо Бумеру Двести Восемьдесят Седьмой, заставив Ша-Орана виновато опустить голову.

– Ну, – язвительно протянул старший аркат, – что-то я не слышу ваших предложений.

– Что, слух отшибло? Щас поправим, – начала Красная Шапочка, вставая, но тут же упала обратно в кресло, увлекаемая своим зеленым помощником, испуганно дернувшим ее за руку.

"Ему не слух, ему совесть отшибло", – мысленно вздохнула я и раздраженно повернулась вправо.

Сидевший рядом Грай с такой силой вцепился в мою руку, что я чуть не зашипела от боли. Перехватив его взгляд, я скомкала едва не вырвавшееся возмущение и ласково погладила его руку, утешая и успокаивая. Похоже, юный маг уже и сам не рад, что память вернулась. Или рад? Вон как трогательно обнимает второй рукой брата за плечи.

Да уж. Совесть аркатам капитально отшибло. Лучше бы память. Может, эпидемия не такое уж страшное наказание?

Стоп. А что там с памятью?..

Хм, не такая уж плохая идея.

Я посмотрела прямо в глаза Хе-Стара и решительно заявила:

– Почему бы вам не воспользоваться вашим излюбленным приемом?

– Каким? – недоуменно спросил тот.

– Что значит, каким? – насмешливо ответила я. – Кройкой и шитьем.

Теперь на меня выпучили глаза не только аркаты, а драгоценный даже в бок локтем пихнул:

– Рехнулась? Какой еще кройкой?

– Памяти, естественно, – торжествующе припечатала я.

ГЛАВА 10. У каждого дела запах особый

Сэм Винфорд

– Араж драный, – в сердцах ругнулся мальчишка. – Ну, кто меня за язык-то тянул? Ведь знал же, что с нарханам шутки плохи.

Знал. Но не думал, что этот гад и в самом деле эту урну припрет. Вернее, думал. Но не знал, что так скоро. Араж. Ну, ведь мог же Сэм чуть позже это ляпнуть, когда бы они уже к обрыву подошли или хотя бы на полпути к нему.

– Араж ему в зад. И как я теперь эту махину тащить должен? Да там высоты метра три.

Ширины, впрочем, тоже. И длина соответствующая. И мало того, что этот куб такой огромный, так еще и стеклянный, причем, полностью. И продолговатая щель в одной из сторон. Слишком узкая, чтобы в эту урну можно было что-то бросить. Сэм еле огрызок яблока туда впихнул. И тут же получил в лоб. Этим же огрызком. И в глаз. И в… Насилу нарханов огрызок отогнал. Хотя отогнал – это сильно сказано, огрызок сам отвлекся на какого-то жуликоватого типа бандитской наружности, на свою беду обругавшего и Нарханов угол и всех его жителей.

Сэм же лишь усмехнулся. Огрызок еще научит несчастного родину любить. Ну, и Императора, естественно. Чтоб его аражи сожрали.

– Аааааа. Мама, – завопил Сэм. – Отпусти. Сдаюсь. Ааааа. Охренел, что ли? С такой высоты меня кидать, да еще и вниз головой.

– Ну, дык сам просил, отпустить-то, – пожал плечами нархан, восседающий на плече грозного лохматого аража. – Я ж завсегда к друзьям с поминанием.

– А эту тварь зачем сюда приволок?

– Ишшшшшшшшшшшшшш.

– Этого красавца, я хотел сказать.

– Ну, дык сам просил, – хохотнул Шррррр, поглаживая свой многолапый транспорт. – Я, что ли, его через каждое слово поминал?

– Так я ж… – Винфорд осекся, подозревая, что и эту мысль используют против него, и принялся усиленно думать о предстоящей предвыборной операции.

– Агитации? А какая разница?

Разницу Сэму объяснили быстро. Можно сказать, на лапах. Но потом смилостивились и разрешили отнести урночку к разрушенной башне рядом с обрывом. Понаблюдав, как технарь безуспешно пытается сдвинуть эту махину (даже с Леркиной помощью), вновь смилостивились и вместо ругательств всего лишь показали ему язык.

– Ха, – криво усмехнулся Винфорд, стирая со лба пот. – Да самому-то слабо заставить этого паука урны таскать.

– Это мне-то слабо? – возмущенно взвыл нархан.

И тут же продемонстрировал свои умения – араж дважды обошел куб по кругу, примеряясь, а потом ухватил четырьмя лапами, легко вскинул на спину и резвенько потрусил в сторону башни. Сэму же с Леркой только и оставалось торопливо бежать следом, на ходу продумывая объяснения для Джура и торжественную речь для посетителей башни и подземелий под ней. Общение с Шей'таром не прошло для мальчика даром, и в голову лезла всякая чушь, вроде, удостоверения тупого неудачника… тьфу ты, баловня удачи. Типа, чем больше имен и росписей соберешь на листе бумаги и кинешь ее в стеклянную хрень… урну, естественно, тем большую удачу получишь в жизни. Ну, и в поисках клада может помочь. А ежели не помогло? Ну, дык сам виноват – мало подписей принес, вот удача кому-то другому и досталась.

Эх, опасная все-таки у Айверина профессия. Сэм так замечтался, что не заметил нападения. Вернее, заметил. Когда на него уже напрыгнуло что-то большое, тяжелое и лохматое, повалило на землю и принялось старательно облизывать лицо. Вернее, ухо. Лицо-то было основательно впечатано в пропахшую пылью траву.

– Юнсоль, зараза. Слезь с меня, – выплевывая изо рта траву, прохрипел технарь.

Пес еще пару минут по нему потоптался, весело подскакивая и шмякаясь всеми четырьмя лапами куда придется, что-то звонко пролаял Сэму на ухо и наконец соизволил с него убраться.

– Придурок ушастый, – заявил Винфорд, вставая и отряхиваясь.

– Рртяф-ртяф-ртяф, – отозвался он, растягивая пасть в улыбке.

– Сам ты псих ушастый, – перевел Император, притормаживая свою лошадку. – Шел бы ты на кудыкины горы аражей пасти. И не возводил поклеп на четных благородных магов-эмигрантов.

– Чего? – опешил от такого перевода Сэм.

– Тяфф?

– Бездарь, – снисходительно махнул лапкой кот. – Занялся бы пополнением своего словарного запаса, коли простых слов не понимаешь. Эмигрант – сие есть переселенец.

– Ртяф? – пес куда больше Сэма удивился собственным словам в нарханском исполнении, даже пасть распахнул, вывалив розовый язык, и задумчиво почесал лапой за ухом. К счастью, своим. Большим и лохматым.

– Как ты можешь оскорблять своего товарища, – вдохновенно продолжил нархан, – терпящего несказанные мучения в этом грязном несовершенном теле, кишащем блохами?

– Рррррррр, – отозвался эмигрант, оскалившись и прижав уши к голове.

Сэм же метнул только что вытащенное из-за пазухи изрядно помятое яблоко, пытаясь сбить спесь с самозваного переводчика. Или его самого, на худой конец.

– Эй-ей-ей. Чего творите, безбожники?

– Ырррррррааа, – поддержал мальчика Юнсоль.

– Ага, – возликовал Шррррр. – Я же говорил, блохи. Смотри, как бока ходуном ходят. Это блохи маршируют, шерсть поднимают.

Похоже, поднимать блохи умели не только шерсть, ибо в следующий миг пес, самым непостижимым способом, взметнулся на спину аражу, использовав близлежащий валун в качестве трамплина. К сожалению, пользы сие действие не возымело – истинный переводчик не теряется, даже вися за шкварник в пасти огромной взъерошенной псины, отсутствие породы у которой щедро компенсировалось силой и мощью.

– Юнсоль, брось каку, – велела Кэрлин, прервав вдохновенную речь Императора на полуслове. – Герцогу не положено всякую гадость в рот тянуть.

"Гадость" возмущенно захлопнула рот и так посмотрела на провидицу, что даже Сэм немного струхнул. Но пэри Хорн лишь плечами пожала, загадочно поглядывая на Императора. Ее видение не заставило себя ждать, исполнившись буквально в следующее мгновение. Разозленный араж, изогнув под немыслимым углом лапу, запустил в непродолжительный полет и пса, и болтающегося в его пасти переводчика. На землю, правда, опустился только один – отчаянно махающий лапами нархан исчез еще на полпути, напоследок пригрозив всем страшными карами. Про агитацию, кстати, нархан и в таком положении не забывал – араж, оставшийся без седока, недоуменно тряхнул головой, придержал парой лап стеклянный куб и потрусил на оставшихся шести к своей ему одному видимой цели.

Остальным же не оставалось ничего другого, как отправиться вслед за ним, гадая, какую страшную месть готовит им оскорбленный Император.

– А ты чего тут делаешь? – Камеди почесала пса за ухом. – Герцог, поди, разозлится, когда узнает.

– Ррряф – негодующе вывернулся из-под ее руки маг-эмигрант. – Иррррррр.

Перевести это высказывание, на счастье Юнсоля, было некому – ибо такого количества "р" в имени политического противника Император не простил бы никогда. Но мальчишка-то об этом не знал, продолжая поминать Оппозицию всуе.

– Иррррррр-ррр, рррр, ртяф, ирррррр.

Отчаявшись пробудить в них хоть толику понимания, пес постучал себя лапой по лбу, изображая их умственный уровень, развернулся и вприпрыжку помчался за аражем, добравшимся практически до цели. Овраг, кольцом охватывающий весь Нарханов угол, сочился голубоватым туманом, притягивая зевак. Чего не скажешь об их паучьем носильщике – заметив его, народ так активно ломанулся через мост на ту сторону, что копилка на груди охранника наполнилась в считанные мгновения. Сам он тоже чуть не бросился вслед за удирающими, и лишь страх перед Джуром заставил парня остаться на месте и даже копилочку Сэму подставить.

Эх, надо бы сказать Джуру, чтобы не брал заик в охранники, а то ведь не понять, чего он от них хочет. Интересно, у него волосы дыбом от рождения стоят или как?

Сунутый парню под нос знак ар, впечатлил его не меньше аража, и мост они прошли совершенно бесплатно. Улица встретила Сэма с товарищами кромешной тьмой и прерываемой тяжелым дыханием тишиной. Изредка к дыханию за кустами и заборами добавлялось грозное шиканье, и все вновь смолкало.

А вот ближе к башне было куда оживленнее. Правда, здания с прошлого их посещения претерпели значительные изменения. На самом большом – трехэтажном с вычурными колоннами – сооружении висела мраморная табличка с надписью: "Тайное убежище тайного культа Фу-ты". В окне соседнего дома пестрело подсвеченное магией объявление: "Я записался в культ. А ты?" И даже ветхая кособокая лачуга предлагала билеты в счастливый город Хан-нар.

Хм, а неплохо пэр Джур развернулся. Инициативность и размах налицо, чего не скажешь об оригинальности идей.

– Интересно, а учитель об этом знает? – задумчиво протянула Камеди, подтверждая мысли Сэма.

– Неа, – хихикнула Лерка, – он же все время в библиотеке торчит.

– Вот, – подмигнула ей новая подружка, – а я всегда говорила, что читать вредно.

Араж, не заинтересовавшись культом и не желая приобретать билетов, целеустремленно топал к башне. Урна раскачивалась в такт его шагам, в свете ночных фонарей посверкивая стеклянными боками. Дорогу им никто не заступал – что, впрочем, неудивительно – и вскоре они подошли к башне и обрывающемуся над пропастью старинному мосту. Паук шмякнул урну на гладкую, будто специально для нее предназначенную плиту, некогда сорвавшуюся с верхних этажей башни и кем-то старательно очищенную от травы, устало воздохнул и с громким хлопком растворился в воздухе.