Текст книги "Своя Игра (СИ)"

Автор книги: Наталья Пешкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Но зачем грейму устраивать эпидемии, будоражить народы? Неужто, своих игр мало?

Что ж, к пэру Многоликому у Инвери еще будут вопросы, если поймают. Когда поймают.

Как и к Винфорду. Но этот явно не видит всей полноты картины. Воображает себя главным. И заваливает этап за этапом. В Кадаре и остальных городах Зеленой зоны он даже развернуться не успел. Ребята Инвери не зря отслеживали все странные и выходящие из ряда вон происшествия. В Нисколене они опоздали, и сотрудники, не придавшие значения разворачивающимся там событиям, уже понесли заслуженное наказание. На их счастье, дальнейшему распространению эпидемии помешала Барбариска и сопровождавший ее Страж. Собственно, это был первый раз, когда Инвери сообщили о данной особе. Хоть на это разжалованных агентов хватило.

А вот операции противника в Таиндэ и ТоррЛийриссе были сорваны не без непосредственного участия ССД. Если быть честным, то многому тут поспособствовали Беркан ТаВирс и нархан Ирррр. Но раз они оба были завербованы Янкесом, то и данные операции можно засчитать в пользу ССД. Разумеется, они добились успеха не без помощи местного сочувствующего населения и примкнувших к ним нарханов, но в целом тоже можно зачесть на свой счет.

Что ж, враг отступил, и осталось лишь его додавить. Пэри Тэмия неплохо с этим справляется. Противник деморализован. Можно уже приступать к основной части операции.

Как там говорила Барбариска…

– Вы все еще гадите? Тогда мы идем к вам.

Такин ал'Ферьон

– Да кто он такой, чтобы мной командовать? Даже не брат.

Хотя… если честно, Такин бы не отказался. Сам Умар ему, конечно, на фиг не нужен, но он, к сожалению, является бесплатным и неотъемлемым приложением к Иришаль. А Такин хотел бы иметь такую же ауру, как у Умара. Стать частью чего-то большого и целого. Это даже больше чем семья. Общая кровь мало отражается в ауре, так, отдельные штрихи. Магическая сила, предрасположенность – чуть ярче. И родство душ, иногда меняющее ауру почти до неузнаваемости. И Такин бы не отказался от этого изменения. Ауры Иришаль и ее сына так притягательно похожи, что нет сомнений в том, что они любят и понимают друг друга. В отличие от Нарвиса.

Араж. Даже у этого мальчишки, Ильсара, аура точь-в-точь, как у Иришаль – Умар должен был с первого взгляда это понять и принять родственничка. Впрочем, Ферьон почти не сомневается, что он так и сделал. По крайней мере, понял. А спорил чисто из вредности. Вот в этом они с Умником точно похожи, братья, можно сказать – вредности Такину явно не занимать.

Вот ведь болван… Размечтался тут. Иришаль, собственно, ничего такого ему и не обещала. Это ж надо, за "хорошего мальчика" купился. Навоображал себе невесть чего. Нужен он там кому-то… у них своя семья, у Такина своя. И как бы ни хотелось поменять милую мамочку на новую, не выйдет. Разве что ей вдруг захочется посетить с дружественным визитом Бездну Рувала, да и остаться там навсегда. Но и это вряд ли – если там действительно есть жизнь, больше недели мамулю Такина эта самая жизнь не выдержит и вернет с извинениями и заверениями в своей любви и преданности, лишь бы снова эту стрев… милую даму к ним не отправляли.

Да что ж он за тряпка такая? Пару слов ласковых сказали, и Такин на все готов, даже в Бездну Рувала для ее сыночка нырять. А тот и горазд задания выдумывать.

Ну вот как, скажите на милость, Ферьон ему должен гниду в Совете вычислить. Слово тоже выдумал, гниду. У Барбариски поди нахватался. Вот Иришаль-то обрадуется новому лексикону своего ненаглядного Умарчика. С такой-то невесткой…

Ну да ладно, это уже ее проблемы. Хотя, надо признать, польза от этой Барбариски тоже есть. Везучие они оба, что он, что она. Мало того, что умудрились ал'Руот найти – совершенно случайно, как, впрочем, и все остальное – так еще и память ему вернули. Правда, ее еще восстанавливать и восстанавливать. Все-то у этой Барбариски через жо… тьфу, подсматривать меньше надо, пока сам этой лексики не нахватался.

Что ж, минимальный результат – тоже результат. И в три раза упрощает Такину задачу. Всего-то и надо, что определить кто из троих, названных Ильсаром, предатель. А может, и все трое. Кто этих из Совета знает? Все они там одинаковые. А может, наоборот, все трое совершенно ни при чем. Может, они – кристальной души ребята, спят и видят, как народу помочь.

Блин горелый. Уже нахватался. Все, надо прекращать за Умником подсматривать. А то и Такина мама родная не узнает, как услышит.

Хм, а может, наоборот, стоит почаще подсматривать – пусть не узнает.

Пожалуй, так он и сделает.

И вовсе он не собирается выполнять приказы всяких там шаффтов. Такину просто самому очень интересно, что за гнида в Совете засела и такое с этими мирами устроила.

Правда, Ильсар думает, что это он. Будто бы, они с ребятами разные расы изучали, вот и решили заодно и их напитки проверить. А рас-то ой как много. А потом ал'Руота зачем-то в Зал Жизни понесло. Дальше он плохо помнит. Миры вдребезги, Нарвис, пытающийся вытащить его из комнаты, гневный крик отца, отчаянные глаза матери.

Но Такин, да и Умник с Барбариской очень сильно в этом сомневаются.

Итак, трое членов Совета, согласно обрывкам воспоминаний Ильса, чаще всего посещали дом ал'Руотов. Ну и что это значит? Да ничего это не значит. Мало ли зачем они туда ходили? Может, чайку попить? Может, чай у них особый, на травках? С чего Умар взял, что кто-то из них замешан? Может, гнида из конспирации к Руотам и близко не подходила? Выходит, никого из девяти нельзя исключать. Но с другой стороны, если у Координатора и впрямь есть на кого-то из них компромат, то, скорее всего, он заполучил его сам – такое дело кому попало не доверишь. И если сам, то… Умар прав, это кто-то из троих.

Но что же могло такого ужасного произойти в доме ал'Руотов, что Нарвис до сих пор держит кого-то из Совета на крючке? Ферьон знает только одно…

Нет, не может быть все настолько очевидно.

Ну да ладно, найдут информационный кристалл, узнают. Вряд ли это что-то другое – кристаллы самый надежный способ хранения. А где легче всего спрятать драгоценный камень? Естественно, среди других камней. И вот как его теперь искать? Любое украшение, шкатулка с драгоценностями, именное оружие, тайный схрон… При себе носить точно не станет. Это должно быть легко доступное место, где Координатор чаще всего бывает и где всегда может проверить наличие своего сокровища.

А где Многоликий бывает чаще всего? Да легче сказать, где не бывает. У урсов был, у эльфов тоже, даже к технарям наведывался.

Вот уж точно – пойди туда не знаю куда найди то не знаю что.

Сам бы и искал, братец драгоценный. А у Такина и своих проблем хватает.

И Сарана тоже хороша. Стоило на миг из поля зрения выпустить, как она тут же замуж выскочила и ритуалы брачные прямо на глазах Тигары устраивает, зараза зеленая.

Нет, мало Такин ей утром всыпал. Надо бы и вечернюю порцию добавить. Жаль, что он лично явиться не может. Тогда б ее муж узнал, у кого кулаки крепче. Ну, или магия…

Сарана О-Тха

– Да кто он такой, чтобы мной командовать? Даже не муж.

Является с утра пораньше, скандалы закатывает, мужу законному обещает морду набить. Тут, кстати, еще вопрос – кто кому морду набьет. Особенно, если Траншан и Аран кое-кого подержат, пока Джан работает. Это у них четко налажено, практически до автоматизма. А то и сами добавят – кто ж откажется вмазать по наглой вражеской морде, тем более за друга.

– Да какое ему вообще дело, есть у меня муж или нет? – продолжала злиться Сарана. – А если и нет, то это его ни коим образом не касается. Станут тут всякие слизняки мне указывать, да брачную ночь (хм, утро) портить?

Вот ведь придурок. И сам чуть не спалился, и Сарану едва не раскрыл. Да мало ли что ему Тигара там наговорила. Подумаешь, поцеловались пару раз, чтобы эту стерву спровадить. Чего для друга не сделаешь? Особенно, если его жизнь под угрозой. А этот явился и давай вопить. Да пошел он вместе со своими кружевами куда подальше. Гад белобрысый. Все веселье Саране испоганил.

Они с Джаном только-только спектакль закончили – чуть голоса не сорвали от усердия. А уж сколько сил потребовалось, чтобы не заржать и в перерывах между стонами вкратце обсудить ситуацию и выработать план действий. Да это вообще подвиг.

Выходят, они, значит, из брачного шатра, одежду небрежно так поправляют, волосы растрепавшиеся. Парни на них вылупились, рты разинув, Юлька поодаль ходит, вся зеленая – видать, от зависти. Тут бы моментом насладиться… Так ведь нет. Являются гады белобрысые, всю потеху портят. Еще и утверждать смеют, что это они чуть перед Луитти не засыпались, а он весь такой белый и пушистый.

Что они, совсем идиоты, что ли? Первый раз, можно подумать, под прикрытием работают. Уж кто-кто, а Луитти бы точно ничего не поняла. Да мало ли какие у орков обычаи. Ей-то откуда знать? Сарана с Джаном на этом ни одного нанимателя разыграли. И, похоже, не они одни. Иначе, откуда идет такая слава о непредсказуемых обычаях орков?

– Нет, ну этот придурок меня все-таки вывел, – орка со злости пнула нив чем не повинное дерево. – Я ради него по болотам шастаю, магичку стервозную морочу – уже двух, позорюсь, уткнувшись носом в Джанову задницу, а он еще смеет меня ревновать. Да я теперь назло это кольцо клятое не сниму.

И чего он к нему прицепился? Обычная ж побрякушка. Потемневшее от времени серебро, слишком большой камень, чтобы быть драгоценным. Станет ей Джан что-то действительно стоящее дарить, как же. Жена женой, а свой кошель завсегда дороже. Но для особо наблюдательных и любопытных нужен символ крепкой и нерушимой любви – вот дружок и всучил Саране это недоразумение, по ошибке именуемое кольцом.

И если бы одному надутому индюку пришло в голову просто спросить, девушка бы все честно объяснила. И про шутку, и про кольцо, и про поиски клада в развалинах старинного городка, и про множество озер, на их удачу оказавшихся рядом.

А этот сразу ругаться. Только и умеет, что по кружева заливать. Посмотрела бы Сарана, как он в этих самых кружевах будет Джану морду бить. А что, идея неплохая. Надо взять на заметку. В конце концов, она столько для него сделала, а орки бесплатно не работают.

Настроение было отвратительным со вчерашнего дня, как, впрочем, и погода. И ладно бы был ливень, мощный и неистовый, сбивающий с ног и вырывающий с корнем деревья. Тогда можно было бы отбросить хандру, собраться и дать отпор стихии. Но липкая противная морось вызывали лишь желание куда-нибудь забиться и поныть вволю, жалея себя, чтоб уж вовсе недостойно воина. Небо скрылось за спинами серых низких туч, лишь изредка находя брешь в их плотном разномастном строю. Ночной дождь, градом стрел обрушившийся на землю, оставил после себя глубокие грязные лужи. Неровные и многочисленные, благородя стараниям команды кротов под руководством Джана. И что хуже всего, мокрые.

Похоже, после этого задания Сарана всей душой возненавидит воду. Это же просто пытка – целыми днями нырять, делая вид, что все это тебе нархански нравится и тебе хоть меч не давай, лишь бы можно было поплескаться. Еще и придурки эти, как из-под земли вылезут, приходят и ржут в три горла.

Им-то хорошо, у них даже смысл в работе есть – в этих развалинах хоть найти что-то можно. Чаще чушь всякую, вроде старых черепков и рваных тряпок, скелетов, замурованных в стене, и проржавевших сундуков. Последнее радовало парней куда больше первого, но ровно до тех пор, покуда их не открыли. Самое ценное, что они нашли – это небольшая шкатулка, запрятанная в тайнике старого храма, несколько золотых и серебряных монет, бесполезные нынче векселя, не слишком дорогое ожерелье и брачное кольцо для Сараны.

Кольцо, как выяснилось позже, нашлось вовсе не в шкатулке – аражев Джан снял его со скелета вместе с камровыми кандалами. Поначалу думал кандалы "жене" подарить, но решил, что их и загнать можно, тогда как кольцо ничего не сто… абсолютно бесценно, он хотел сказать. Что ж… Сарана непривередливая, может и такое поносить (чтобы Юлька не заметила его отсутствие), даже благодарность мужу не преминула высказать. Знатные вышли фингалы, яркие, сочные. Положившие начало еще одной брачной татуировке во всю Джанову морду. Так и ходили оба – раскрашенные, что вождь родной не узнает. Траншан, не иначе как из добрых побуждений, упросил Юльку сделать сию раскраску несмываемой. И если Саране это пошло только не пользу, то Джан… Джан был просто в восторге.

И вот когда Сарана – мокрая и злая, будто русалка – выбралась в очередной раз на берег, явился он. В лучах заходящего солнца парень смотрелся сногсшибательно. Даже тучи и мелкий противный дождь сдали свои позиции, завидев его. Вызолоченные солнцем волосы, собранные в перетянутый алой лентой хвост. Горящие решимостью синие глаза. Стройная фигура, в отсутствии одежды представшая перед ними со всей откровенностью. Алое кружевное белье и большой белый бант на шее.

– Твою… – высказался за всех Джан.

– Мать-мать-мать, – привычно отозвалось эхо.

– Это еще что за хмырь? – вопросил Аран, когда сумел подобрать свою челюсть и сформулировать хоть что-то членораздельное.

Щелчок пальцев стал ему ответом – и вот перед огромным блестящим зеркалом скачет фиолетовый лохматый хмырь и, ощупывая свои рожки, верещит знакомым Арановским голосом.

– Помолчать не хочешь? – надменно приподнял бровь этот голозадый нахал, и бравый вояка Аран О-Чхор послушно захлопнул свой рот, хотя раньше его не мог заткнуть даже мастер Риахан.

– Ну чего тебе… ххххх… надо? – проявил вежливость Траншан, выплевывая изо рта шейный платок, торопливо затолканный туда Джаном.

– Ну, я это… – замялся вдруг Такин, – биться пришел.

– Чего ты… хххх? – пришла очередь Джана даваться платком.

– Я вызываю тебя, Джан О-Мин, на поединок, – решительно тряхнул косичками грейм. – За эту женщину.

Чего?

Джан любезно протянул Саране переходящий платок, но девушка уже справилась со своими эмоциями.

За нее еще никогда не дрались. С ней – да. Вместе с ней – тоже. Даже из-за нее (если подстава удавалась). Но за нее ни разу…

– Вы чего ржете? – непонимающей нахмурился Такин. – Я что-то не то сказал? Вроде бы все согласно ваших обычаев. Я изучал. Кстати, Сарана, – лукаво улыбнулся он, – если враг валяется на земле, это значит – я выиграл?

– Охренел? Не от хохота же, – тут же вскочил на ноги Джан.

– Жаль, – притворно вздохнул грейм. – Это бы упростило задачу.

– Ты что, ради этого так вырядился? – хохотнул орк. – Чтобы я со смеху сдох?

– Нет, – серьезно качнул головой его противник. – Белье – это ее заказ. В качестве извинения.

– А это? – Джан насмешливо дернул за кончик алой ленты со странной надписью "за Оппозицию".

– А это подарок друга, который сейчас рискует своей жизнью, прикрывая мое отсутствие. Кстати, примерить не желаете? Он просил раздать, – маг прямо из воздуха выхватил пучок таких же алых лент, но желающих их надевать не нашлось.

Правда, Сарана была уверена, что это не конец: Ферьон – парень упорный, если не сказать, упертый, а про Иррра и говорить нечего.

– Ну что? – насмешливо вскинул бровь грейм. – Начнем бой?

Джана не надо было приглашать трижды. Приняв боевую стойку, он заинтересованно смотрел на противника. Видимо, пытался разглядеть, откуда именно Такин будет вытаскивать свое оружие. И его бессовестные предположения совершенно не оправдались. Грейм легко повторил его стойку, и вот тут-то началось странное. Для начала все его тело покрылось треугольной драконьей чешуей, а кружева обратились прочным кованым доспехом. Сорванный с шеи белый бант трансформировался в витой хлыст с золоченой рукоятью.

За такой бой можно было простить все что угодно. Двигался Такин легко, даже грациозно, не подпуская противника на расстояние удара и раз за разом выбивая у него меч. Магию он не использовал, что только повышало его значимость в глазах Сараны. А мастерски разыгранная партия – хлыст против меча – примиряла со всеми его недостатками. Хотя, стоит признать, Джан тоже был нархански хорош. Это была битва равных. Но… Джану не хватало правильного стимула. И желания этот бой выиграть. Скорее, наоборот – он всячески этому противился, и без сожалений согласился бы на ничью. Но приз данного поединка, к сожалению, нельзя было разделить на двоих. Призу бы это очень не понравилось.

Сэм Винфорд

Сэм никогда не думал, что скажет такое, но правду-то не скроешь – в их приключениях наступило какое-то непонятное затишье. Уже который день не происходит ничего интересного. В этом Виссэре вообще жуткая скучища. Они только и делают, что в библиотеке роются да разговоры разговаривают. Надоело. И библиотека. И разговоры. И Айверин, которого от секретных хранилищ за уши не оттащишь.

А ведь было время, когда Сэм мечтал об этот. Не об ушах, естественно. Об отдыхе. Об отсутствии беготни, стычек с врагами, тюремных камер и прочего веселья, выплеснувшегося на их головы. Хотелось спокойной жизни, задушевных бесед у костра, пушистой мурлыкающей тяжести на коленях. Получилось. За одним исключением – пушистая тяжесть вместо колен почему-то предпочитала залезать на голову и устраивать там агитационные митинги.

Странно устроен человек, получает все, что желает. И снова недоволен. Оказывается, что и беготня очень даже хороша, и стычки с врагами бодрят и стимулируют, и… нет, в камеру Сэму точно не хочется. Ну что за дурацкая привычка – чуть что в тюрьму их кидать. Или это они от Шей'тар заразились? Да ну его, предателя. Я, говорит, пока сокровище свою не найду, из библиотеки не выйду. А им что делать? С гоблинами песни петь? Пели уже, надоело.

Эй, у всех дела, у всех проблемы. И только они тут со скуки помирают.

Ура. Они отправляются в Нарханов угол. Как это зачем? На экскурсию. Должны же они выяснить, на сколько частей Лисса разорвало и куда закинуло.

Ну и что, что ночь. Нет, деткам спать не нужно. Детки развлекаться хотят. И приглядывать за ними не надо. Ладно, надо. Тогда они Камеди с собой возьмут. Ладно, Кэрлин тоже возьмут. Остается только надеяться, что она на Сейфи отвлечется, и не будет портить деткам веселье.

Ночной Виссэр поражал. Ночи здесь не было и помине. От множества огней, сверкающих вывесок и прочей иллюминации рябило в глазах, а обычные магические фонари казались жалкими мотыльками на фоне ярких экзотических птиц. Подобного Сэм даже в Первой базе не видел, хотя был там целых четыре раза – с экскурсией и позже, с отцом, когда тот ездил на базу по делам. Улицы там заливал яркий электрический свет, позволяющий даже ночью без проблем ориентироваться в городе. Здесь же этот свет блистал, переливался всеми цветами радуги, мчался по длинным красочным гирляндам, порхал огромными живописными бабочками, подсвечивал кусты и деревья, бросая на дорогу причудливые тени. И народ. Народа было не меньше, чем днем. Если не больше.

Город не спал и спать не собирался. Да, исчезли с улиц мамаши с детьми и чинно-прогуливающиеся бабули с мелкими противными собачками на поводке, куда-то подевались серьезные студиозусы и важные степенные клерки. Город изменился, будто по щелчку выключателя – помолодел, прихорошился, сменив рабочую форму на легкомысленные яркие наряды. Неизменным остались лишь чумазые уличные мальчишки, снующие в толпе и присматривающиеся к чужим карманам. Их сплоченную группу малолетние бандиты обходили десятой дорогой – жутко довольная собой Камеди показывала всем и каждому знак ар. Те, кто понимал, кланялись и отступали, кто не понимал, стучали себя пальцем по лбу, кляли дуру-девку и тоже убирались с их дороги.

Разумеется, Камеди еще не достигла уровня Айверина и не имела никакого права на этот знак, но круглая металлическая бляшка на ее вороте являлась подтверждением статуса ученицы, позволяла применять его знак и давала нужный доступ. Сэма, кстати, весьма прикололо сходство воровского знака с ишрэ, которые используют греймы в своем имени. Это что, выходит, в греймовском Совете одни воры сидят? Сейфиттин, правда, предположил, что скорее наоборот – греймы свой ишрэ ворам подарили, поди, кто-то из игроков себе весьма интересную куклу себе выбрал. Интересно, как бы себя Хитрец в куклах показал? И на какой день замороченный грейм стал бы выполнять все его приказы?

Барбариска-то вон как себя проявила. Весь Калейдоскоп с ног на голову поставила. Объединила тех, кто раньше глотки друг другу рвали да на кострах жгли. И вроде ж ничего такого и не делает, оно само как-то получается… И хочется верить, что и они внесли свой вклад в общее дело. Правда, Сэму за этот вклад еще отдуваться и отдуваться. Нет, ну где он Императору пять тысяч подписей насобирает, особенно, если их Святому приспичило свой научный уровень повышать.

– Ха, да там теперь за ночь десятка по два дураков… то есть, клиентов проходит, – раздалось над ухом. – Сейчас как раз обсудим с Джуром наш процентик за идею.

И Джур, и проценты Сэма волновали мало. А вот дураки… то бишь, клиенты очень даже. Это если за ночь двадцать, то за месяц… Так, глядишь, за восемь-девять месяцев все пять тысяч и набежит. Предположим, каждый желающий найти сокровище в подземельях Нарханова угла призывает к себе удачу, расписываясь и кидая свою бумажку в… урну? Ему что, еще и урну мусорную в эти подземелья волочь? Нет уж, с Сэма подписи, а урну пусть Шррррр сам прет.

И это Сэм жаловался на скуку? Да лучше бы ему язык оборвали.

Только-только заснул, как гости пожаловали. Хорошо хоть, просыпаться не пришлось. Неор прямо в его сон нагрянула, с Леркой целоваться помешала, зараза зеленая. Ладно, поцелуи от них никуда не денутся, а вот узнать последние новости очень даже интересно.

Гюнтер успешно завершил второй этап эксперимента, Хе-Край полностью выздоровел, вернул себе магию и молодость и больше не выглядел, как дедушка собственного отца. По совету горящего праведным гневом Хе-Стара агенты капитана Инвери провели небольшую спецоперацию, выдернув из Ди-рактиона четверых аркатов контрольной группы и поместив на их место прикрытых иллюзией пособников Винфорда-старшего, притащенных ради такого случая из подвалов Таиндэ. Третий и последний этап эксперимента подтвердил действенность вакцины и руководящую роль партии. Понты, Партия объединенных нарханов, тысячекратно ысключительных, возглавляемая Оппозицией, утроила свои усилия – на каждого больного приходилось теперь по три магических катализатора, и процесс выздоровления сократился до шести с половиной часов. Незабываемые ощущения от такого лечения больные предпочитали держать при себе – им еще свою Долину спасать, и злить обидчивых и непредсказуемых "целителей" не стоит.

Пока Гюнтер налаживал оборудование для синтезирования вакцины, аркаты обсуждали последние новости из подполья. Их болтливый связной разнес эту, секретную пока, информацию всем, кому можно. Своим, естественно. Правда, Неор – девушка наивная и общительная, так что своих у нее, как грязи в пещерах гоблинов. Хорошо, что Сейфи вовремя спохватился и заткнул болтушке рот, а обсуждение проблем Долины и вмешавшихся в ее жизнь греймов было решено обсуждать либо мысленно, иносказательно и под одеялом, либо активируя амулет, который Иришаль передала пэри Хорн. Молчать народ не хотел, и амулет от прослушивания стал самым популярным предметом, азартно выдираемым друг у друга. Для нарханов, как оказалось, границы зон вовсе не являются непреодолимой преградой, особенно, если где-то на том конце сидит их очередной родственник… ой, однопартиец, естественно.

Вот и аркаты, заполучив амулет, погрузились в обсуждения. Мысленные разговоры были у них не в чести – мало ли что собеседник может выудить в твоей голове, уж лучше его сразу туда не пускать. И это было остальным очень даже на пользу. Любое прослушивание амулет блокировал начисто, даже от греймов, особенно от греймов, но кто ж при такой жаркой дискуссии обратит внимание на маленького черного котика, тихонько мурлыкающего в уголке. Активно так мурлыкающего, прямо в уши самого Императора.

Так вот, несмотря на искреннюю благодарность Гюнтеру и всем, кто ему помогал, заговорщикам, что спасали жизнь Хе-Края, аркаты вовсе не горели желанием возвращать долину тиарам… тьфу ты, аркатам. Ну, которые настоящие. И это вполне адекватные, лояльные аркаты, что уж говорить о Числительных. Эти без разговоров перебьют всех, кто посмеет только заикнуться о правах тиаров. Хе-Стар же со товарищи пока сомневались – они готовы были помочь тиарам, но не за свой счет. Если же они попытаются хоть что-то сделать, те же рабские кольца снять, к примеру, это приведет только к одному – к войне. И поднимутся не только лишившиеся рабов аркаты, но тиары, получившие свою силу в полное свое распоряжение. Иного же выхода их аркаты нее видели. Сэм, впрочем, тоже. Айверин, конечно, высказал несколько предположений, но его уловки в Долине явно не сработали бы.

Оставалась надежда только на Барбариску. Она обязательно что-нибудь придумает, Сэм в этом даже не сомневается. Но она сейчас совершенно другим озабочена. Не далее, как этим утром, их болтливый связной принес на своем хвосте новую информацию. Барбариска не только умудрилась найти виновника Катастрофы, но и вернуть ему память. И самое смешное, им оказался лучший дружок Неор – Ильсан. И сейчас глупая девица размышляла, как ей теперь к парню относиться – вроде ж друг, а с другой стороны… Пришлось вправлять ей мозги. Пока четко не доказано, что это он, будем считать, что это не так. Про технарей тоже много чего говорили, а на самом-то деле они совершенно ни при чем. Да и Барбариска Ильсану верит, и это главное.

Кстати, хорошо все-таки, что Гюнтер не успел инструкцию к вариатору перевести – Иванна Белых, хозяйка дневника, использовала какой-то незнакомый Алрайту язык, а скорее, смесь нескольких языков, потому как часть слов была ему знакома, но в целом картинка не складывалась. Страшно представить, что Неор учудила бы, имей она полный доступ к возможностям прибора – всю Эршанию на уши бы поставила. А там они могут доверять разве что Иришаль и Вэриату, игроку деда Игната, отказавшемуся от своей победы ради спасения города.

Надо бы Князю вмешаться и приструнить свою подданную, пока она там дел не наделала. Правда, с ее слов, и Князь, и остальные эльфы заняты важным делом – раскопали где-то в Ди-Шалде пищевой синтезатор и во главе с Ангорлахом пытаются его активировать согласна подсказкам того же Гюнтера. Дедушка же Неор проводит воспитательную работу среди низших, но пока безуспешно – как пояснил Император, трость и сосиска куда более действенный аргумент, нежели просто трость.

Барбариска

Вот уж не думала, что это скажу, но уже почти скучаю по нашим приключениям. Вот что два дня скучищи с Барбарисками делают. Вроде бы, и дела какие-никакие есть, и время находишь чем убить, но это все не то.

Да, к Ильсану вернулась память, и пришлось приводить парня в чувство, но не надоедать же ему с постоянными приставаниями: "Ну еще что-нибудь расскажи". Тем более что полтора дня – это явно мало, чтобы собрать мелкую мозаику его воспоминаний. Да и как его соберешь, когда мелкие крылатые нахалки все время целоваться лезут? Я их гонять замучилась. Вот же дурынды, это они так мужа успокаивают – всем ведь известно, что у мужиков одно на уме. Правда, полной информации об этом самом у крошассок, к счастью, не было, и дальше поцелуев дело не шло.

Но разве ж в нашей развеселой компании можно долго оставаться непросвещенным? Обязательно найдется какой-нибудь доброхот… И нескольких часов не прошло. Хотя, каюсь, я сама виновата – выпустила из внимания развлекающуюся Красную Шапочку. А той, видимо, надоело гонять беднягу Двести Восемьдесят седьмого то за сосисками и сметаной, то на сбор подписей, то за Шестнадцатым проследить, и пошла наша раскрасавица малолетним девицам мозги пудрить. И что в итоге? Девчонки впечатлились и тут же решили перейти от теории к практике, незамедлительно занявшись "этим самым". Ильсан, правда, отказался, сославшись на головную боль, и пришлось его заменить… как выдумаете, кем? Думаю, несчастному аркату можно при жизни памятник ставить, за терпение и мужество. Ну еще бы. Три озабоченные девицы на одного пригорюнившегося парня. Бедолага только магией и спасался, создавая на себе все новые и новые вещи и не замечая, как наглая Шапочка беззастенчиво мухлюет, подтасовывая карты.

Пришлось спасать и его. Пусть лингрэ в подкидного с девчонками режется, глядишь, и вреда от всех троих поубавится, а Ильс сумеет наконец выспаться. Что касается Двести восемьдесят седьмого – то тут, к сожалению, моя доброта пасовала… ну ладно, давала изрядную трещину. А что? Он сам виноват. Надо правильно выбирать союзников.

С подписями аркат поступил просто, и буквально после второго прыжка через созданную Половинышем лазейку в защите он приволок нам полный список всей шайки Числительных. Уж не знаю, за что они там расписывались, но "Прекрасная Дама" осталась довольна. С сосисками тоже проблем не возникло – сосископортал работал четко и исправно, а уж откуда он вытягивал лакомство, Бумера не волновало совершенно. Главное, чтобы за ними хозяин не сунулся. Но, подозреваю, что сделай он такое – это было бы его самой главное ошибкой в жизни. Зато Двести Восемьдесят Седьмой смог бы вздохнуть свободно. Минут на двадцать.

А вот со слежкой дела не ладились. Подобраться близко аркат не мог – и его можно понять – и сведения мы получали через десятые руки. И роль Шестнадцатого в организации блокады вокруг вражеских позиций росла с каждым новым прыжком, пока обозленный этим Умник не посоветовал аркату настучать Восьмому, что его подчиненный незаслуженно присваивает себе все лавры. Правда, об этом он вскоре пожалел – слава Восьмого возросла до самого неба в считанные минуты, и найти в этом море славословия хоть каплю реальной ситуации, сложившейся наверху, было нархански сложно. Одно было бесспорным – пробиться к нам они не могли, хоть и предпринимали постоянные попытки. И что удивительно, сам Шестнадцатый в этом не особо усердствовал. Сомневаюсь, что из любви к брату. Половиныш же очень скучал по нему, порываясь то и дело отправиться вслед за Двести Восемьдесят Седьмым. И отвлекать его становилось все труднее.

Кстати, что-то я его уже второй час не вижу…

И не только его. Никто не приходит, не ноет, не дергает.

Араж. Скучно ведь.

Неужели я настолько бесполезна?

Даже Неор не объявляется и ничего не рассказывает. У них там весело. Создают вакцины, песни с гоблинами разучивают (причем, про меня, что льстит), пропавшие куски Лисса разыскивают (что тоже радует), низших сосисками кормят, что пищевой синтезатор технарей создает (не оттуда ли их портал и утаскивает?).