Текст книги "Своя Игра (СИ)"

Автор книги: Наталья Пешкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

– Надо же, – вздохнул Джинхор, – и на родного сына не побоялась такую судьбу накликать. Нет, не на меня, – ответил он на заинтересованный взгляд агента. – Сонмина – моя мачеха. Мне семь лет было, когда умерла моя мать, и через несколько дней отец женился на этой стерве. В замке болтали, что она черным колдовством балуется. Недолго, правда, болтали. Отец такие разговоры сразу пресекал. А вскоре все, кто хотя бы косо взглянул на молодую баронессу, куда-то исчезли. Я тогда слишком мал был, чтобы правильно оценивать происходящее. А когда в вещах пропавшей Арлисии нашел такой же черный корень, перевязанный тремя нитками, что и в спальне моей мамы, понял, что дело нечисто. Только поздно было.

– А вот про корни и колдовство прошу поподробнее, – поторопил его пэр Лосэйм.

– Да это, собственно, все, что я знаю, – пожал плечами барон. – Не понял только, как корень попал к моей невесте. Ведь к тому моменту Сонмина уже давно не жила в замке.

– Пэр Лангар получил способности к колдовству от матери? – предположил агент.

– Вот уж точно нет, – фыркнул Джинхор. – По-моему, у моего брата способности только к хвастовству и разгильдяйству. Хотя попросить помощи у матери он вполне мог.

– Н-да, маловато его Святой наказал, – хитро сощурился Мейр. – Надо бы за ним проследить, чтобы тщательнее дорогу в Счастливый город расчищал. Император, скомандуй.

– Не переживайте, – кивнул его коллега, – Лангаром займутся. В свое время. Сейчас надо решить проблему с герцогом.

– А что с ним?

– Предположительно, корень, – криво улыбнулся агент. – Мы обыскали весь дом, но ничего не нашли. Вообще никаких признаков использования черного колдовства. А эта дрянь молчит.

– И времени у нас мало осталось, – вздохнул Тир. – Герцог велел организовать ужин в ее честь. А без виновницы торжества его проводить как-то странно.

– Будет вам виновница, – Мейр сдернул нархана с плеча Сэма и слегка встряхнул. – Сделаешь?

– Буду я всяких там воришек слушаться, – прошипел кот, пытаясь достать наглеца когтями.

– Воришек? – от неожиданности Сейфиттин выронил Императора на пол.

– А кто мои сосиски и сметану тырит? – распушился тот.

– Шррррр, пожалуйста, – попросил Сэм. – Сметаны мы тебе еще купим.

– И сосисок, – заявила давешняя узница, старая и морщинистая.

– Барон не такую гостью ждет, – рассмеялся секретарь.

– Так это смотря сколько сосисок будет, – улыбнулась ему статная моложавая красавица с пышном прической и… кто бы сомневался, черным пушистым хвостом.

Агент, как и пэр Лосэйм, был под впечатлением, даже попытался приобнять красотку, получив огромную царапину через все лицо.

– Может, вы еще и проблему с допросом решите, – с насмешкой уточнил он у коллеги.

– Да без проблем, – ответил ему Император, исчезая в воздухе.

И через миг камеру огласил истошный женский визг. Распахнув дверь, агент ворвался внутрь, чуть не споткнувшись о толстую облезлую крысу.

– У, гад, – прокомментировал Император, прижимая к пузу длинный голый хвост. – Вот и помогай им после этого. Чуть мое главное достоинство не оттоптал. Ах да, – крыс снисходительно махнул лапкой в сторону запрыгнувшей на кровать ведьмы, – можете допрашивать.

Неор Туварэн

Это было… это было… подло.

Точно. Подло.

Лучше и не скажешь.

Подло выгонять Неор из комнаты с вариатором. И нагло поджимать губы в ответ на ее слезы.

И это она еще про шортики не говорит.

А надо бы сказать.

Произвол. Это просто наглый княжеский произвол.

И самодурство.

Вот. Точно. Самодурство.

И Советник у него тоже дурак. Заявил, что только падшие женщины ходят в столь вызывающих нарядах. А когда Неор спросила, что же они вызывают – может быть, любовь? или восхищение? – только ухмыльнулся.

Нет, ну каков нахал? И где его благородство, спрашивается? Разве с нежными девушками так разговаривают?

Ах, бедная Альси. Всю жизнь прожила в таких жутких, невыносимых условиях.

Да как они могли. Вот Неор возьмет заберет Имара и уйдет к маме жить.

Уй, мама.

Стена оказалась неожиданно прочной, и нога отчаянно ныла. Может, прыгать на одной ноге и недостойно девицы из княжеского рода, но ведь больно же.

А все эльфы виноваты.

Да Неор, может быть, из-за них инвалидом станет. У нее, может быть, все пальчики переломаны. А всего-то и надо было, что разрешить ей носить костюмчики Кссейны. Ангорлах, между прочим, ей разрешил. И Кссейна, как Неор кажется, была бы не против. А Неор бы ей потом своих платьев выслала. У нее много.

Правда, они все не такие. Там только грудь и видно. А ножки нет. Ножки спрятаны.

А зачем их прятать? Когда они такие красивые. А пара синяков не в счет. И Неор их, между прочим, кокетливыми платочками прикрыла. И Альси сказала, что Неор выглядит просто потрясающе. А Князь как увидел, так и давай ругаться. Еще и Советника позвал. А теперь вон в кресле лежит и Имару на нее жалуется.

А все Гюнтер виноват. Зачем он эту инструкцию перевел? Или это Шин перевел? Он вроде тоже помогал. Или Гюнтер все-таки больше сделал? Точно, больше. А зато Шин в схеме разобрался. Еще и синхронное подключение придумал. Приволок с какого-то склада незавершенных экспериментов круглые пластинки и, налепив их себе и Гюнтеру на лоб, влез в беседу. Эти пластинки как-то давно для ментальной групповой связи придумали. Но потом оказалась, что пользы от них особой нет, ведь такие пластины должны быть у каждого участника конференции, причем, пластины одной и той же партии. А если кто-то далеко, как ему такую пластину отдашь? А как он узнает, что ее лепить на лоб надо? А Неор бы и вовсе такую жуть на лоб лепить не стала. Присутствие, может быть, и полное, но и проблем, как оказалось, тоже полно. Сбоить иногда начинает, или скрытые мысли участников беседы показывать, хотя должен был быть только поверхностный уровень. Потому эти липучки и забросили. А тут они раз, и пригодились.

Эх, хороший парень – Шин, только уж больно заумный. Неор и половины его слов не поняла. Вот Гюнтер лучше. Он так не умничает. Хотя и не так часто улыбается. Но тоже ничего так.

Эх, почему нельзя сразу несколько мужей заводить? А как бы хорошо было: один муж – красивый, второй – умный, третий – хм… тоже умный. Еще сильный нужен и… богатый? Так и Имар вроде как не бедный. Тогда талантливый? Нежный? Любящий? Так и это вроде есть. Тогда… тогда… О. Сирота. Чтобы Неор всякие там дяди-князья не запрещали шортики носить и миниюбки.

А Гюнтер, кстати, сирота. И Шин тоже. Только они не богатые. И не такие красивые, как ее Имарчик. Эх, не годятся они на идеального мужа. Зато умные, жуть. С вариатором враз разобрались. Это кресло так называется, вариатор. Его, оказывается, не только для снов придумали. Там можно свое будущее увидеть. Вернее, вероятное будущее и выбрать свой путь.

И вот только Неор собралась свое будущее посмотреть, как дорогой дядюшка явился. Выгнал ее из кресла, заявив, что сам будет его тестировать, а Неор велел идти домой и выметаться из этих чудных шортиков.

Сарана О-Тха

Сарана никогда не думала, что из-за дешевой безделушки разгорятся такие страсти. Знал бы Джан заранее, араж бы отдал ее подруге. И сейчас бы сам торговался с ведьмой, а не скрипел от жадности зубами, сидя в углу таверны и мрачно потягивая темное, как и его физиономия, пиво. Время от времени он кидал в рот орешек и злобно его разгрызал, видимо, представляя на его месте чью-то белобрысую голову. Сарана надеялась, что не Ферьона. С ним-то Джан вроде подружился. После драки-дуэли – по своей давней привычке. Помнится, Джан с Сараной стали приятелями после того, как она крепко надрала ему задницу. Правда, в его версии все было в точности до наоборот.

А теперь вот еще одна белобрысая проблема нарисовалась. Причем, в прямом смысле этого слова. Разрисовалась так, что любой боевой раскраске фору даст. И глазки подвела, и губки, и мушку над губой пристроила. Ходит кругами, к кольцу Сараниному подбирается. Сначала Джана обрабатывала – думала, он кольцо у "женушки" отберет и ей отдаст. Он бы и отдал – особенно за достойное вознаграждение – только у Сараны араж отберешь.

Зачем ей эта блестящая фигня? Да незачем, в принципе. Но раз эта безделушка вдруг всем так понадобилась, значит, вещь ценная, надо придержать. Авось цену накинут.

Хотя в чем ценность кольца, Сарана так и не поняла. Оправа старая, потертая, пара зубчиков, удерживающих камень, погнуты, а один и вовсе отломан. Если золото там и было когда-то, то давно стерлось. Камень… вот камень странный. Большой, тяжелый. И ни капли не драгоценный (на это у Джана нюх отменный, ошибиться он точно не мог), но несмотря на это красивый. Камень, естественно, а не Джан. Многогранный. Не то кристалл, не то еще что. Не, мутноватый он какой-то для кристалла, не обработан, хотя один выступ в форме острой пирамидки неплохо отшлифован и лихо ловит солнечные лучи, подсвечивая маленькую алую искорку, спрятавшуюся внутри. Правда, никто кроме Сараны почему-то этой искорки не замечает. И к лучшему, меньше будет желающих на колечко заполучить. Потому как Саране оно нравится. Как и искорка, которая сильнее разгорается, стоит рядом оказаться магу.

А уж как она сверкала рядом с Такином, будто солнышко маленькое. Поначалу Сарана думала, что искорка отражает ее собственные чувства, но и на Юльку кольцо среагировало. Не так сильно, но среагировало. А уж она-то Саране точно не нравится. Особенно ее наглость и въедливость. Как только к кольцу присмотрелась, так и вцепилась мертвой хваткой. Отдай, да отдай. Даже отнять попробовала. Силой. Только на любую силу ответная сила найдется. И пусть удар у нее поставлен – кулаком, невидимым, но оттого не менее мощным – но и Саране случалось с магами биться. А уж удары ей куда как лучше ставили. Нейтрализуем магию старинным амулетом, который, кстати, Ферьон подзарядил да усилил, и вперед, добавляем красоты к ее "вечернему макияжу". Будет знать, как чужие кольца тырить и следы от Джановых кулаков на Саранином лице магией закреплять. Теперь пусть на своей шкуре все прочувствует.

Ночь прошла относительно спокойно. Джан пару раз попытался "исполнить супружеские обязанности". Получил пару пинков и несколько затрещин и, смертельно обидевшись, удалился. А Сарана что? Она ж тоже в шутку. А вот утром началось.

Кнут не помог, используем пряник?

И синяки-то Саране подлечили, и украшения драгоценные посулили, и в ближайшую (всего день пути) таверну на завтрак телепортировали.

Последнее Саране, кстати, понравилось. Еда на костре, без сомнения, хороша, но это когда готовить умеешь. А Джан не умеет, разве что картошку запечь и вяленое мясо порезать. Про его дружков и говорить нечего. А сама Сарана из принципа готовить отказалась – у них в "семье" равноправие. Первую неделю муж готовит. Вторую – так уж и быть, может не готовить. Если жрать не хочет. Принципы, конечно, дело нужное, но уж очень голодное. Да и запасы у них к концу подошли, а в соседней деревушке их компании, мягко говоря, не рады. Траншан, сволочь такая, нашел к кому приставать. Выяснил бы для начала, кто отец той девицы. Кузнец – это, конечно, не воин, но оружие держать умеет. А уж как им размахивает. Да и три его брата, кто с дрыном, кто с вилами, любого храброго воина образумят. Особенно, когда за их спинами вся деревня собралась.

Противные все-таки людишки. Никакой толерантности.

Подумаешь, пару кур у них пропало. И никакое это не воровство. Это военные тренировки. Выслеживание, захват и ликвидация противника.

Хотя О-Чхору за такие тренировки Сарана уже прописала воспитательные меры пониже спины. Но миру с деревенскими это не поспособствовало, и пополнить запасы было негде. Отправиться же на охоту им не позволяла настойчивость Юльки – вернее, неустойка за простой поисков. Так что посещение таверны оказалось более чем актуальным.

Очередной орешек с треском раскололся, рухнув вместе с пивным водопадом в ненасытную утробу Джана. Сарана даже испугалась, как бы цыпленок, утка, пять жареных с грибами картофелин, шмат кровяной колбасы и перепела в сметане не возмутились, что им на головы ежесекундно падает очередной орех. Про попытки утопить их всех в пиве Сарана уже молчит.

Похоже, ее коварный супружник, позабыв про своих дружков, решил нажраться на неделю вперед и вконец разорить Ю-Алли. А лучше бы поинтересовался, какого аража ей вообще это кольцо понадобилось. Лично Саране острые крылышки в пряном соусе думать не мешают. И правильные вопросы задавать.

В том, что кольцо не простое, орка уже не сомневалась. Магией он него несет будь здоров, практически также, как сейчас от Джана пивом. Эх, вот Аран с Траншаном обзавидуются, когда они с Джаном вернутся. Надо бы им хоть что-то прихватить. Вот эти бутерброды с рыбкой, к примеру. Ой, нет. Не успела Сарана их припрятать. Вот ведь зараза прожорливая. Его будущей жене не позавидуешь.

– Эй, куда руки свои тянешь? Это мой окорок.

Боже. Неужто он еще не наелся?

– Из-за стола надо вставать с чувством легкого голода, – назидательно произнесла Сарана.

– Согласен, – прочавкал Джан. – Когда это чувство станет легким, я встану из-за стола, – и добавил еле слышно. – Во дворе на лавке тоже неплохо кушается. Да, собственно, и на земле у костра вполне отлично.

– Кстати, о костре. Все бы не жрал, ребятам бы чуток оставил.

– Ха. Думаешь, о чем Юлька сейчас у стойки с хозяйкой беседует? Это я повторить велел.

– Повторить что?

– Завтрак, естественно. А ты что подумала?

– Еще? – опешила Сарана. – Да ты лопнешь, деточка.

– А ты налей и отойди. Эй, куда квас льешь? Пиво давай.

– Да на, на. Подавись, живоглот. Эх, Юльку жалко, разоришь ты ее.

– Ха, – приосанился парень, подкидывая в заждавшуюся толпу очередной орешек. – Думаешь, я совсем дурак? Так просто она у нас Берритин перстень не выманит.

– А с чего ты решил, что это Берритин перстень? Он же пропал араж знает сколько лет назад.

– А что это еще? Магией от него прет – раз, – Джан принялся загибать пальцы, которыми перед тем ковырялся в зубах (видать, следующий орешек внутрь уже не пропихивался). – Иллюзией прикрыто – два. Юлька от любопытства чуть из юбки не выпрыгивает – три. Белобрысый твой тоже на него слюни пускает – четыре. Складываем раз, два, три, четыре, в итоге получаем Берритино колечко.

– Десять.

– Чего десять? – не понял он.

– Десять получаем. В итоге.

Отдавать кольцо, будь оно хоть сто раз Берритиным, не хотелось совершенно.

Нарвис ал'Никс

Настроение у Нарвиса ал'Никса было отличным, его не изменил даже тот факт, что в его особняке на секретном уровне Центра кто-то побывал.

В комнатах, конечно, царила идеальная чистота. Как бы мог подумать забравшийся сюда злоумышленник. Но, на взгляд Нарвиса, чистота эта все же не была достаточно идеальной. Цветы на подоконнике неровно расставлены – вторая от левого края фиалка чуть ближе к окну, а у первой справа отломан один из листиков. Полосатый коврик развернут на сто восемьдесят градусов, а любимое кресло с пледом сдвинуто в сторону камина на целый сантиметр. И плед, кстати, не на правом подлокотнике лежит, а на левом. И совсем уж безобразие – фарфоровые аражи на каминной полке смотрят не на юг, а скорее, на юго-восток.

Неужели господин К. до сих пор не успокоился? Вроде бы уже лет двести никаких обысков не было. А поначалу и дня не проходило без тайных визитов. Интересно, он сам являлся или подручных отправлял. Да нет, точно сам. Такое никому не поручишь. А вдруг подручному захочется увидеть, что за информация скрывается на кристалле. Тут уж ни на какую верность надежды нет. Любопытство – оно ж иногда посильнее любой верности будет. Нарвис по себе знает. А еще знает, что ар Ким – сволочь еще та, и не представляет, какой идиот стал бы хранить ему верность. Вот общие интересы другое дело. Или компромат. Надежный компромат – самое надежное средство плодотворной работы с Кимом ар'Мунсо.

По крайней мере, за четыреста лет эта система еще не давала сбоев. Нарвис подозревал, что если ар Киму удастся найти кристалл, то сбой-таки произойдет. Но ключевое слово тут "если". Если найдет. Но пока не нашел. Дом ал'Никса в столице перерыл, как и его владения в Ирсиконе. Даже к Иришаль заглянул. Центр тоже сверху до низу перевернул. Неужто решил по второму кругу пойти?

– Что ж, удачи вам, ар'Мунсо, – язвительно рассмеялся Координатор. – Ищите, да смотрите только ручки свои нежные не пораньте. Только араж вы что-то найдете.

Хотя подсказка-то то вот она, прямо под носом. Вернее, над. Аккурат над головой вожака фарфоровой стаи. Над камином висела, разумеется, не одна фотография, да и тематика у всех была примерно одинаковая, но догадаться в принципе можно. Было б желание. И время. Посмотреть на картинки, подумать, помедитировать. Отличия, на худой конец, поискать. Чем-то же этот мертвец среди всех прочих выделяется. Вернее, пока не мертвец. В отличие от всех прочих. Только ар Ким араж догадается. Да и не любит он всякие ужасы лицезреть. Делать – это да, это запросто, а посмотреть на дела рук своих – это уж увольте.

– Мы ж такие все нежные и благородные, – передразнил заклятого конкурента Нарвис, – нам не пристало смотреть, как из-за нашей небрежности люди и нелюди пачками мрут. Мы же выше этого. Как и наши благороднейшие цели. Да и что такое разлетевшиеся на куски миры против нейтрализации возможного конкурента на пост в Совете? Что, господин К., не думали, что кто-то видел вас в Зале Жизни? И даже записал на кристалл? А тщательнее надо готовиться к устранению конкурентов, тщательнее. Или хотя бы по сторонам смотреть. Я ж и не скрывался особо.

В этом ал'Никс немного слукавил. Скрывался, разумеется, но тот уровень невидимости был бы не по зубам только Ильсару или его малолетним друзьям, над которыми Нарвис хотел подшутить, но не магу уровня ар'Мунсо. Вернее, тогда еще ал'Мунсо. Ведь стоило бы ал Киму кинуть заклинание, снимающее чужой полог невидимости, и взглянуть вверх, спуститься с той балки под самым потолком Нарвису было бы уже не суждено. Разве что персонажем с его любимых фотографий.

Отличная, кстати, была идея с мертвецом. Кто лучше мертвых умеет хранить секреты? Тем более если они надежно в стену замурованы. Ал'Никс даже сфотографировался с тем смертником, под личиной, естественно. И кристалл на фото прекрасно виден. Как и его грудь, на которую пялился палач, отчего кладка выходила кривой и неопрятной. И это безумно злило – неужели нельзя поаккуратней? Где, в конце концов, опыт и профессионализм? Хотя надо признать, потерпевшая девица удалась Нарвису на славу – пышная, румяная, статная. Сам чуть у зеркала слюнками не истек.

И преисполненная искреннего горя речь очень даже хороша была. "Ах, господин зейт, этот мерзкий вор лишил меня самого ценного, – тяжкий вздох, вздымающий высокую грудь. – Шанса успешно выйти замуж. Ведь это кольцо – семейная реликвия, помогающая девушке найти весьма выгодную партию. Ах, этот бездушный негодяй осквернил кольцо, притянув на него проклятие, и теперь ни одна девица в нашем роду не сможет выйти замуж. Ах, мне так грустно, – безутешные рыдания на широкой груди зейта (а уж как этот старый хрыч щиплется Нарвис вовек не забудет). – Прошу, закопайте кольцо вместе с вором, только так можно будет снять проклятие".

А палачам жалко, что ли? Закопали. Тем более, что колечко-то сущей безделицей смотрится, и вряд ли кто сможет пробить эту иллюзию. Ар Ким бы смог, но для этого ему нужно как минимум раскопать "бездушного негодяя".

Может, стоит припугнуть дорогого союзничка? А то своевольничать много стал. И не его ли рук устроенная Советом проверка? Целых два дня ал'Никса терзали. Что да как, да почему? Почему миры не собраны? Что ты сделал для улучшения ситуации? Как можешь объяснить постоянные сдвиги зон на вверенной тебе территории? Что за безответственность? Как посмел? Почему бездействуешь? Еле-еле их спровадил.

Хороший ход он все-таки придумал с Многоликим. И очень даже вовремя Винфорда разоблачили. Было на кого все проблемы списать. Дескать, совсем людишки с ума посходили. Мало того, что заговоры заговаривают, так еще и магическое поле дестабилизируют своими экспериментами. Пришлось приложить все силы для ликвидации. Вот, дорогой Совет, глядите, все схвачены, все по тюрьмам. И вот сейчас все наладим, поле стабилизируем, миры соберем. Не извольте сомневаться.

Так что все отлично. С развлечениями можно и повременить. Да и за исполнителями дело не встанет. А вот ар Кима стоит поприжать. Может, проверка с ним и не связана. И не Вэриата ли Нарвис видел в коридоре поблизости от Зала Совета? Ему-то что там понадобилось? Неужто уже забыл, как на коленях перед Нарвисом ползал, умоляя спасти его девицу? А теперь что, пакостить вздумал?

Такин ал'Ферьон

– Не понимаю, – Луитти манерно поджала губки, глядя на разложенную на старом видавшем виды покрывале снедь. – Не понимаю, как можно есть недожаренное обгоревшее мясо и немытые помидоры, еще и получать от этого удовольствие.

– Ага, – кивнула Тигара, незаметно откладывая в сторону только что надкусанный помидор и запихивая под покрывало куриные косточки. – Безобразие просто.

– А дым? Да я вся в пепле из-за этого дурацкого мангала. И пальцы все в золе.

– Ага, – сдвинув бровки, кивнула Ти, но Такину было прекрасно видно, что ни дым, ни пепел ее явно не смущают, если не сказать, нравятся.

Что-то она уж больно задумчивая в последнее время. И на мясо странно поглядывает. Заинтересованно. Еще и губку эдак мечтательно прикусит да облизнет.

– А эта жирная склизкая мерзость, в которой мясо изваляли… как ее?

– Майонез, – вежливо подсказал Ферьон.

– Вот. Он самый. Это же просто конец фигуре, – вновь скривила губки Луитти.

– Каюк, я бы сказала, – странно грубо ляпнула Тигара. – Или даже копец.

Их утонченная, нарочита элегантная (если не считать нескольких безобразных драк) грейма менялась прямо на глазах. И не в лучшую сторону.

– Майонез, майонез, вызывает у моделей нервный стресс, – тихонько хихикая, пропел Такин.

Эту занимательную песенку из репертуара каких-то пельменей – странный у них мир, если даже еда песни поет – мурлыкала себе под нос Барбариска, когда они с ней пазлы собирали. Из одной и той же мусорки. Она – картинку. Такин – объедки. Эх, зря он клялся. Барбариска собрала практически все обрывки, оказавшиеся фотографией членов Совета на каком-то официальном мероприятии (интересно, зачем Нарвис на ней глаза ар Киму выколол?). И раз Барбариска выполнила свое обещание, то и Ферьону пришлось за оставшимся мусором вернуться. Чуть с Координатором не столкнулся, понадеявшись, что их вторжение в чужой дом останется незамеченным. Как и самоволка Ферьона.

Араж. С этой Барбариской и Такин скоро нормальную речь позабудет. Чего только стоит ее предложение, полить собранные им объедки майонезом. С ним и не такое сожрать можно, говорит. Ну и песенку спела.

"Новогодней ночью очень вкусно ты попил, поел,

Позабыл про холодильник, а салат заплесневел.

И к сосискам обветшалым пропадает интерес…

Тут придет к тебе на помощь старый добрый майонез"

– Неужели этот майонез может кому-то нравиться? – словно отвечая мыслям Ферьона, продолжала ныть Лу.

Может, и еще как.

Воспоминания вызвали улыбку. Все-таки Барбариска – это нечто. Повезло Умару с женой. Интересно, она Умника одним майонезом кормить будет? Лично Такин умаялся, пока ей точный его вкус наколдовал. Хотя надо признать, шашлыки – весьма вкусная штука. Особенно тот, что не пригорел. А девицам надо было меньше чистое место на покрывале искать и вертеться, устраиваясь поудобнее. Тогда бы им шашлычка и из первой порции хватило.

Прикольное все-таки это мероприятие – шашлыки. Теперь-то Ферьон понимает, что в них так Барбариске нравится. Давно он так не веселился. Эх, надо было этим стервам не только про новую крутую моду Эршании рассказывать, но и про дресс-код – форму для данного мероприятия: старые спортивные штаны, слегка вытянутые на коленях, со следами травы и прошлого шашлыка, удобная растянутая футболка.

"А что? В лес же едем. Кого там соблазнять? Волков, что ли? И так сойдет. Главное, удобно".

Да, Барбариска – это нечто.

Нет, не нечто. Уникум просто. Умнику под стать.

Жаль, их красотки не согласятся такое надеть. А Ферьон бы не отказался взглянуть. В воспоминаниях Барбариски, выборочно демонстрируемых ему Президентом, смотрелось сие очень даже шикарно. Такин чуть со смеху не помер. А вот купальник, в котором ее к ним принесло, ничего так. На Саране отлично смотрелся бы.

Интересно, что у этих стерв под платьями. Про купание после шашлыков Такин им тоже говорил. Это такая же традиция, как и закопченный мангал, старое покрывало, уголь, утопленное в майонезе мясо и куриные крылышки. Ах да. Еще дождь в самый неподходящий момент. Тоже неизменный атрибут данного мероприятия. Что ж, это ему вполне по плечу. Устроит Ферьон этим красоткам настоящий ливень. Зря он их, что ли, в самую глушь тайного уровня приволок, даже кустов побольше наколдовал и озеро – все согласно шашлычного протокола.

ГЛАВА 13. Дорога без начала и конца…

Барбариска

Пробуждения аркатов и тиаров мы (по крайней мере, я) ожидали с замиранием сердца, а все вышло до изумления буднично. Улицы медленно наполнялись народом (наши маги за два дня перенесли часть населения в Город, для большей достоверности, как говорится). Дети, завизжав от восторга, мчались за стену к многострадальной снежной крепости, взрослые озирались, как будто видели город впервые, тяжко вздыхали и отправлялись по своим утренним делам, не обращая практически никакого внимания на прогуливающихся по улицам иноземцев. На сами улицы, где мы почти заблудились, тоже реагировали почти спокойно: похлопывали осуждающе ладонью по бедру или пальцем по лбу, оценивая умственные способности того, кто все это построил, а иногда и обещали все припомнить, когда придет их очередь перестраивать Город. Жителям и Лиссу оставалось только посочувствовать. Но сам артефакт искренне радовался происходящему и о будущих перестройках не задумывался – слишком долго он прозябал вдали от своих любимых создателей. Интересно, через сколько лет (дней, месяцев) он запросится обратно в свое тихое и безмятежное прозябание? Хм, если наши политики здесь задержатся, то, боюсь, очень скоро.

Благодаря Службе открытых территорий, которая прочно вошла в новую жизнь Долины, наше присутствие в городе не особо удивляло ее жителей, но и не особо радовало. Смена памяти мало повлияла на изменение характера – кто ратовал за изоляцию, тот и сейчас злобно на нас косился. Но были и те, кто как Лидатей с командой понимали пагубность такого пути. И новые веяния легко прижились в их сознании, а нас встречали приветственные улыбки и кивки. Но чаще едва удостаивали взгляда, что нас вполне устраивало.

На площади наши дороги расходились: мы решили разделиться, чтобы охватить как можно больше объектов для проверки. Пока примеров столкновения новой памяти и внутреннего чувства жителей не наблюдалось. Надеюсь, что и в самой Долине, где работает своя группа проверки, тоже все в порядке.

Мы же с Умником и Бумером присоединились к Ша-Орану, решившему навестить брата. Ша-Никкей, как и предсказывали, до сих пор спал, даже наше появление не сразу его разбудило. Да и ругань едва проснувшегося тиара нас почти не удивила.

– Совсем уже в Службе охренели, – закончил он свои тираду, – теперь работу даже на дом присылают.

"Работа" хмыкнула сочным Умниковским баском и пояснила, куда следует пойти нашему дорогому другу. В шаффтскую деревню для ассимиляции жителей в культурную жизнь, естественно. Тот почему-то не пошел и, нехотя встав с кровати и одевшись одним щелчком пальцев, отправился пить кофе с пончиками. Даже нам предложил. Похоже, усовестился и решил начать работу по ассимиляции с одного отдельно взятого шаффта.

Ан нет, не решил. Подчиненного вызвал. Мы даже кофе не допили, как в дверь жуткой каморки, куда запихал Шестнадцатого любящий и смертельно обиженный братишка, осторожно постучали, и в комнату просунулась зеленая насупленная физиономия из того же числового ряда. Всю их шарашкину Партию Избранных целиком приписали к Службе открытых территорий, а что касается числительных кличек – не знаю, забыли ли их убрать при перекраивании памяти или они сами пробрались через все барьеры, но вошедший пользовался именно ими.

– Вызывали, господин Шестнадцатый? – с поклоном спросил он.

– Чего так долго, Двадцать четвертый? Я уже всю кружку выпил.

– Простите, – понурился тот, – штаны искал. Видимо, при переезде из Долины прихватить их забыл.

– Все? – изумился Ша-Никкей. – А в чем же ты тогда в городской дом приехал?

– Вот и я о том же думаю.

– А зачем вы его вызвали? – я поспешила сменить тему.

Интересно, сколько еще подобных ошибок мы насовершали? И не выйдет ли нам это боком?

– Ах да, – спохватился аркат. – Короче, Двадцать четвертый, мне плевать, есть у тебя штаны или нет. Хоть голым ходи, но чтобы шаффтов к концу недели в культурную жизнь ассимилировал.

– Есть, – вытянулся в струнку его подчиненный и мгновенно исчез.

Ух ты. Вот это дисциплина. Нам бы в России такую.

Правда, сомневаюсь, что Двадцать четвертый будет выполнять все это сам, наверняка спустит вниз, точнее вверх по числовому ряду. Но мне, собственно, никого из них не жалко. Кроме разве что Двести Восемьдесят седьмого, только он сейчас далеко и припахать его к работе вряд ли получится. Надеюсь, его поиски увенчаются успехом. Должно же парню, в конце концов, повезти.

"Ну, это как сказать. Если жрать не станет то, что ее меле готовит, то, может, и повезет", – раздался в голове голос Красной Шапочки.

Бумер подошел к делу проверки ответственно и сейчас, желая подразнить, дефилировал перед носом арката в так полюбившемся Двести Восемьдесят седьмому образе. Шестнадцатый же нагло его игнорировал, что бесило лингрэ еще больше.

– Так, – Шестнадцатый доел политый вареньем пончик и повернулся к брату, – а эти чего сюда приперлись?

– И я тоже рад тебя видеть, братец, – язвительно хмыкнул Ша-Оран.

– Ну и?

– Хотел узнать, чем ты намерен заниматься, раз проблему с шаффтами ты уже решил…

– Хм… – аркат задумчиво почесал затылок и, видимо, пришел к выводу, что из Долины пора сваливать, покуда какой-нибудь еще работки не добавили. – Думаю, послом куда-нибудь устроиться.

– Куда? – усмехнулась я, представляя эдакого посла.

– К вампирам, к примеру. Если я правильно помню, болтается тут где-то парочка. Думаю, мне удастся с ними договориться. Пусть замолвят за меня словечко перед их правителями.

Может, и замолвят. Только меня терзают смутные сомнения, что словечко это будет глубоко нецензурным.

– Посол ты на фиг, – прокомментировал его слова и мои мысли Бумер.

– Чего? – возмутился аркат, только сейчас заметив Красную Шапочку. – Посол куда?