Текст книги "Целители. Тени прошлого (СИ)"
Автор книги: Наталья Машкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)
Глава 49.
Академия бурлила. Студенты не разъезжались. Их просто не отпускали из-за того, что в столице опасно. А многие и не хотели уезжать. Те, кто дружил с Нел и Дастом.
Универсы объединились с целителями и шныряли по улица объятого беспорядками города. Как и зачем академия отпускала их, никто из преподавателей ума не мог приложить. С другой стороны, седобородые мудрецы, пусть и приобрели, знания и мудрый взгляд на вещи, но и отстранёнными стали. Не все, но многие.
Академия таким не страдала. Дух её, зажжёный однажды лучшими из эльфов, оставался молодым. Он жалел взрослых детей, чьи сердца рвались от безысходности и боли. Отпускал их. Пусть опасно, но так им, хотя бы, легче. И кто знает...
Отец Даста тоже мотался по городу со своими людьми. Регулярно заезжал в академию, чтобы вынести мозг Элвину и декану универсов. Он и до Лавиля пытался добраться, чтобы высказать тому всё по поводу того, какие подстилки числятся у него в студентках.
Арлис Графтон не пустил старого козла к Лавилю. Тот был совсем плох. Во всех смыслах. Он просто убил бы урода. Они с Элвином терпели. Но когда на третье утро после пропажи ребят он явился снова, декан универсов пошёл открывать окно в башне ректора. Бросил зло:
– Лучше выброситься к чертям, чем терпеть ублюдка!
Коллеги, пившие кто чай, кто что-то покрепче, покивали. С полным пониманием на утомлённых лицах.
Завель поджал губы:
– Я заходил к Лавилю. Страшное зрелище... Вы знаете, я терпеть его не могу, но даже я пожалел беднягу. Выдержит ли?
Рувих сурово отрезал:
– Нет.
– Почему?
Кто-то из магистров уточнил не из праздного любопытства. Магистр Рувих был гениальным учёным... Он долго молчал. Думали, не ответит, но он свёл брови:
– Кровь не даст выжить. Его род славится верностью. Любви, в первую очередь.
Кто-то хмыкнул:
– Не слышал я за Лавилями такой славы!..
Рувих посмотрел на коллегу, как на дурака. И вдруг вздохнул:
– Эльфийский род нашего Доброго Эльфа. А ещё он славится тем, что его представителям фатально не везёт в любви. Ещё со времён последней эльфийской королевы...
Вигни Тисвик кивнул. С печалью:
– Надеюсь, что горе и проклятие, которые испытал их предок, развеются однажды. Стражи Гарнара достойны этого, как никто...
Завель вскинулся:
– О ком вы?
Элвин, Тисвик и Рувих молчали. Они не станут говорить о чужой тайне. И потомка тех стражей продолжат навещать. Он, как ни странно, оказался достоин своих великих предков. Удивительно! Такой смешной, болтливый был мальчик. Умный, но вертопрах!
Они думали так... А он стал лучшим другом, братом, старшему сыну Безумного Короля. Настоящим другом Прекрасному Королю, которого вынести невозможно по определению. Гениальным учёным. И верным любви. Уходит спокойно, весело даже. Шутит. И тянет свою пару, которая где-то там умирает от аколита.
Трое магов снова вздохнули. Они умрут, наверняка, вместе. Она, потомок Ведущих За Собой и он, потомок Стражей. И печальная история несчастливой любви повторится снова...
Элвин встал:
– Нужно идти к Дастону. Пока он академию не разнёс. Или пока дети не убили ублюдка.
Магистры потрясённо выпучились на ректора. Он не ругался. Никогда. Но что называется, достал!..
***
Старший Дастон мог "достать" и святого. Поэтому к тому времени, как он вымелся, наконец, из академии, вымотанными были все. Элвин запретил студентам вылазки, пока они не придут в норму:
– Поубиваете кого-нибудь, а мне потом отвечай! Идите вон, погуляйте по парку! А как обретёте берега, вперёд! Ищите Нел на здоровье!
В совете был весь Элвин. Забота и мудрость! Ничего не возразишь и не противопоставишь... Вот и слонялись послушно адепты по парку, по одному и кучками. Ждали, когда их ярость и боль "войдут в берега".
Карвин тоже бродил, с ненавистью пялясь на ублюдочно прекрасный день. Терпеливо переживал самое страшное время в жизни. Нел мертва или вот-вот будет. Он навещал Лавиля буквально час назад. Судя по виду декана, им обоим недолго осталось. Бедная его мать! Смотрит на всё это и молчит! Удивительная выдержка! Истинная эльфийка!..
Айса лежит пластом у себя. С постели встать не может. Он сам напоил её особыми травками, чтобы не шастала по академии. Она сейчас за что ни схватится, всё льдом покрывается. Его тоже за руку взяла, когда он принёс ей отраву. Так чуть не умер... Думал окоченеет... Она поняла, что он принёс, но послушно выпила. Бедная!
Ленис тоже валяется в комнате. Пьёт. Плачет, кажется. У него не только Нел пропала, но и лучший друг... Карвин давно понял, как сдружился Нис с высокородным. Не ревновал. Он что, дурной? Дружба – это прекрасно! Пусть дружат, на здоровье!
– И как хорошо, что ни Айсы, ни Ниса не было, когда старик Дастон распинался тут! Они точно убили бы его! Даже Элвин, кажется, едва удержался!..
***
Карвин, обдумывая особенно мерзкую и безрадостную мысль, подцепил носком обуви гравий дорожки и швырнул его, вымещая злость и безнадёгу...
– Неудачный день?
Знакомый голос. С ехидными и одновременно до странного равнодушными интонациями... Молодой маг резко поднял голову и столкнулся с насмешливым взглядом того, кого он знал, как Гейба. Тот сидел на лавке и выглядел, как типичный студент. В меру приличный, в меру балбес.
В который раз уже удивляясь тому, как парню удаётся мимикрировать, Карвин присел на скамейку рядом с ним:
– Прости, Гейб. Если ты за долгом... Вряд-ли я на что-то путное способен сейчас... Разбалансирован совсем...
Гейб скривился и повторил:
– Неудачный день?
Что он заладил? Но, раз ему хочется, начать разговор "сначала", пожалуйста!
И Карвин послушно начал его так, словно они только встретились:
– Привет, Гейб! Я сказал бы, что ужасная неделя!
– А что так?– подоспели вопрос и острый блеск глаз собеседника.
Карвин вздохнул и выдал чистую правду, пусть и не всю. Не подозревая, что этим прошёл сложнейший, самый важный экзамен в той среде, в которой существовал Гейб. На доверие. Его там не бывало почти никогда. Потому оно, наверное, так и ценилось.
Странный целитель, здоровый, мощный, сильный маг, будто и не знал гадкой стороны жизни. Был всегда предельно искренним и настоящим. Откуда брал силы? Он удивлял и покорял Гейба. Хотя тот никогда не признался бы в этом...
Вздохнул бесхитростно и посмотрел на гильдейца потерянными детскими глазами, что на мужественной, красивой физиономии смотрелось странно и смешно:
– Наша Нел пропала. И Даст.
Гейб не рассмеялся. Скупо уточнил:
– А друзья твои где?
Карвин пожал плечами:
– Кто где. Нис пьёт. Айса не в себе... А ты как здесь? Если за долгом, то потерпи, пожалуйста, если можно. А нет, я попробую...
– Бу-бу-бу!– передразнил его, не зло правда, Гейб.– Заладил!.. Девчонки наши переполошились, что не приходит она, ваша бешеная феечка. Выдернули ребят и потребовали разобраться. Сказали, что никакие беспорядки не помешали бы ей прийти...
Карвин чуть не заплакал. Кивнул:
– Не помешали бы...
И вдруг поделился с Гейбом:
– Умирает она где-то... Они с нашим деканом пара, похоже... Он говорит, что аколит тянет из неё жизнь. Держит её, но надолго его не хватит. А Даста он и вовсе не слышит...
– Не боишься трепать про парность? Это же оружие! Убей одного, почти гарантировано умрёт другой!
Карвин грустно усмехнулся и похлопал Гейба по плечу, как друга:
– Ты не станешь болтать о таком. Слишком благородный... К тому же, он всё равно умрёт с ней...
Гейб вскочил, как ужаленный. То-ли от слов, то-ли от дружеского прикосновения. Фыркнул:
– Пошли! Выследили мы тех уродов, что забрали ваших! И башню оцепили, чтобы не ушёл никто!
Карвин схватил Гейба за руку:
– А ты? Что будет тебе за такое? Это же предательство по вашим меркам?
Гейб стряхнул руку целителя. Дёрнул плечом:
– Потом буду думать! Девчонка ваша не кочевряжилась никогда и нашим помогала. Разве мы не поможем?.. Пошли! Я Айсу твою и Ниса позвал уже. Они других собрали, пока мы тут болтали.
Гейб не терял времени даром...
***
И умел планировать операции. Башня была оцеплена по всем канонам, мышь не проскочит. Тайная Канцелярия не справилась бы лучше! Её, кстати, не звали пока. Ради ребят с "той стороны". Не хватало того, чтобы у них, за их же доброту были проблемы и трудности. Справятся и так!..
Справились... У магов с "той" и "этой" стороны оказалось гораздо больше общего, чем они думали. Чувствовали они друг друга неплохо. Сработаться немного, и была бы отличная команда.
Эта мысль была для универсов уже не новой. Ленис Краф, блестящий маг, которым мог бы гордиться любой знатный род, не был выброшен на помойку, как ребята с "той" стороны. Но место, положенное по рождению, не занял тоже.
Он шёл с ними в одном ряду, ни в чём не уступая высокородным. Как ребята, что страховали их и перекрывали периметр башни... Поневоле предательская мысль закрадывалась в головы аристократов: а нет ли среди этих парней, незаконно рождённых братьев кого-то из них? Зная своих папаш, не удивились бы...
Они быстро и слаженно прорвались в башню. Аккуратно, без спешки. Посты расставляли всюду. На каждой площадке лестницы, у каждого пролёта. И не ошиблись... Избежали удара в спину...
Наверху парни нашли тот самый магический круг, что отсекал их друзей от магии и мира. Как демонов, которых, судя по легендам, призывали иногда безумные, окончательно съехавшие маги.
Мороз продрал ребят с обеих "сторон". Натуральный мороз. Так ощущалось магами воздействие аколита: холодом, вымораживающим душу...
Гильдейцы едва руками не схватились за кристаллы, чтобы отвернуть их. Головастый Нис крикнул, чтобы не трогали. Сам повернул хитрый рычаг, размыкавший периметр. Воздействие прекратилось. Нис рванул в центр круга. Упал на колени, перевернул тело Даста, диагностировал и...
Встряхнул без всякой жалости. Крикнул:
– Нел! Где она?!
Дастон с трудом открыл мутные глаза. Не мог, судя по всему, понять, чего от него хотят. Нис дёргал его, остальные ребята терпели. Айса не выдержала. Подошла, присела рядом. Положила руку на лоб парня и негромко позвала:
– Астиг!
Даст послушно открыл глаза. Как марионетка. Некромантка спросила:
– Где моя подруга?
– Ушла,– послушно ответил Астиг и даже кивнул куда-то наверх.
Отключился. А парни ужаснулись. Неужели всё?.. Айса скривилась:
– Дурни! На кровлю посмотрите! Я и не сомневалась в ней!
"Те" и "те" ребята послушно подняли глаза и уважительно покачали головами. Сильна бабочка... После аколита взобраться туда и уйти! Спуститься по крыше и гладкой стене...
– Где её искать теперь в безумном, бунтующем городе?– обескураженно выдохнул Нис.
Айса хмыкнула:
– Там, где будет безумнее всего...
Глянула на грустные физиономии парней и приободрила их:
– Найдём, ребята! Главное, жива! Только сначала, нужно Даста в академию отнести. И Тайную Канцелярию позвать сюда. Пусть расследуют.
Аристократы открывали портал в академию, когда Карвин ухватил Гейба за рукав:
– Вы с нами?
Молодой гильдеец покачал головой.
Карвин не отставал:
– Пойдёмте! Вам ведь жизни не дадут!
– Вот и посмотрим...– туманно ответил Гейб.
Целителя звали уже свои. На прощание он попробовал ещё раз:
– Элвин примет вас всех. Я уверен. Новая жизнь для каждого, разве это плохо?
Гейб усмехнулся:
– Это звучит даже слишком хорошо, чтобы быть правдой...
Карвин сдался. Коротко обнял гильдейца:
– Спасибо за помощь. Мы все будем молчать. И долг за мной. Новый долг.
Гейб неловко вывернулся из объятий. Рассмеялся:
– Может, я и приду за долгом к тебе или к Элвину? Кто знает?.. Иди! Мы дождёмся ищеек и испаримся!
Карвин с достоинством поклонился обитателям дна Дорма. За ним Нис. И остальные аристократы. Те, что держали тело Дастона, склонили головы.
Всё это добровольно. Вот такие чудеса случаются, когда жизнь ломается, а город охвачен пламенем бунта...
Глава 50.
Дастон старший получил-таки в рожу. С оттяжкой. Так, что высокого лорда практически без сознания подхватила охрана... Удивило то, что отец Даста пробормотал мало вразумительно, чтобы мальчишку не трогали. Осознал, что зарвался? Пожалел спасителя сына?.. Кто знает?.. Только обвинений лорд Дастон не выдвинул ни сразу, ни потом...
А поначалу да... Он как раз был в академии, когда сына принесли туда. Увидев почти безжизненное тело без капли магии, старший лорд Дастон осатанел и едва с кулаками не бросился на почтенного Элвина. Потребовал Лавиля. Когда ему сказали, что декан не в состоянии помогать, Дастон осыпал королевского лекаря лавиной мерзких оскорблений, самым безобидным из которых было "ничтожный и бесполезный эльфийский выродок".
Его понимали, снисходили, прощали. Пока старый упырь не проболтался. Бросил презрительно, глядя на едва живого сына:
– Раз вы, магистры академии во главе с "великим" Элвином, недосмотрели и довели великолепный материал до состояния полной бесполезности, вам с ним и возиться! Если не выйдет, оставьте себе!
Все замерли, откровенно шокированные. А до универсов дошло, почему Даст помогал каждому из них.
Горько пожалели, что о нём самом не позаботился никто. В том числе друзья... Он молча нёс своё горе и одиночество. Ни одна живая душа не знала, что для родного отца он был всего-то "материалом".
Хотя нет, кто-то знал... Элвин с грустной улыбкой смотрел на потрясённо замерших молодых людей и думал, что нет худа без добра. Астиг никогда не смог бы признаться в таком ужасе и позоре. Папаша его обличил себя сам, без посторонней помощи. Теперь никто из ребят не посмотрит на Даста, как на чудовище. Его станут лучше понимать. И помогут. Молодые люди умеют проявлять удивительную доброту и великодушие.
Что они тут же и подтвердили. Особенно один из них... Когда старший Дастон зло приказал, уже и не глядя на сына:
– Забирайте отработку и пусть с ней возится кто угодно, раз Лавиль не желает! Толку с него всё равно не будет после такого истощения!..
Молодые люди ощерились, как звери. А Ленис Краф вырубил высокородного. Так, что тот не успел среагировать... Воспользовался обоими своими дарами. Сначала на пару мгновений остановил мерзавцу сердце. Обездвижил, а потом уже подскочил и врезал в челюсть так, что папаша Даста упал назад, раскинув руки, как раненая птица крылья.
Головой не ударился только потому, что воины из личной охраны успели подхватить господина. Попытались кинуться на обидчика. Не получилось... Ряды студентов мгновенно сомкнулись перед Нисом, а Кливен Кард ещё и выступил вперёд:
– Дайте мне в рожу, господа! Или любому из моих друзей! Посмотрим тогда, что будет с вами! Или с вашим хозяином! На ближайшем же заседании Малого Совета! Со своим наследником он может делать, что угодно, но не с наследниками других!
Усмехнулся и вовсе глумливо:
– К тому же, господа, передайте вашему не уважаемому хозяину, что все мы сумеем подтвердить клятвой, что не уверены в том, кто набил ему рожу... Не зря мы учимся, господа!
Дастон старший, повисший на руках слуг, слабо махнул рукой:
– Оставьте мальчишку!
Говорил немного несвязно. На ногах почти не стоял. Потому и повели высокого лорда под руки. А парни резво потащили Даста в больницу академии.
***
Рано утром того же дня...
– Что? Куда ты?– потерянно шептал Даст, когда Нел пыталась расшевелить его.– Нельзя! Опасно! Ты разобьёшься!
Девушка не выдержала. Встряхнула полуобморочного парня и отчаянно зашептал ему в ухо:
– Астиг, миленький, сделай усилие! Умоляю! Одно усилие! Потом ты полежишь! Давай! Вставай!
Юноша бессильно мотал головой:
– Нельзя! Ты разобьёшься! Нужно ждать помощи!
Нел изо всех сил тряханула его:
– Очнись, Даст! Упустим же момент! Вчера они весь день торчали тут. Наблюдали, как мы корчимся... Сколько ждать? Пока ты умрёшь? Или пока меня заберут в постель к тому ублюдку? Ещё немного и я не смогу сопротивляться, Даст! Прошу, помоги!..
До парня, похоже, дошло. Он сделал титаническое усилие и попытался встать. Нел помогла ему. Она была намного сильнее почему-то. Будто аколит истощал её гораздо медленнее, чем Астига. Девушка пряталась изо всех сил, чтобы Ельмин не заметил. За Даста пряталась. Он слабел быстрее, она плакала и терпела. Он не сможет выбраться и позвать на помощь. Она вполне. Значит, нужно терпеть и выбираться...
Даст сумел встать. Упёрся ногами, но всё равно покачивался... Нел примерилась. У неё будет одна попытка. Больше он не выдержит... Девушка подвязала платье, чтобы не мешало, прикрыла глаза, медленно выдохнула и быстрой белкой взобралась Дасту на плечи. Прыгнула вверх с такой силой, что Астиг упал... А она допрыгнула.
Ухватилась за балку... Дальше уже было дело техники. Вырвавшись из-под убивающего влияния аколита, Нел не обрела, конечно, прежние силы. Голова ехала. Окружающее по прежнему двоилось...
Потому она была предельно осторожна и не торопилась, когда передвигалась по ветхой кровле башни, и спускалась вниз по почти гладкой стене. Хельм любит повторять, что "беспечный воин – мёртвый воин". Она воин сейчас и должна быть аккуратна, ведь от неё зависит жизнь Даста. Мэй ждёт её и семья.
О Лавиле старалась не думать. Это было почему-то больно и страшно. Пока лежала там, на холодном полу башни, думала. Ещё как. В основном о дочери и о нём. Прощалась. Теперь старалась выбросить их из головы, чтобы не расхолаживаться.
***
Лёгкой быстроногой тенью заскользила она по улицам города. Пряталась. Когда видела, что дорога свободна, стремительно бежала дальше. Может, она и добежала бы до академии. И охваченный беспорядками город не помешал бы.
Беда в том, что её пропажу обнаружили. И не только это... Те, кто схватил их с Дастом, были определённым образом связаны с теми, кто организовал заговор против короны. Можно сказать, что обе эти силы воспользовались друг другом и собирались извлечь пользу из "сотрудничества".
Они знали, как Нел ослаблена. Что у неё нет сил петлять, а значит, она пойдёт в академию прямым, самым простым маршрутом. И имели возможности её подловить...
Те самые "банды", что бесчинствовали в Дорме третий день, сконцентрировались в одном направлении. Алату доложили немедленно. Агенты и городская стража выдвинулись туда. Но те, ловцы, успели первыми...
Всё сложилось идеально для них. Девчонка считала уже, что дошла. Расслабилась и попалась "на глаза" одному из артефактов. А дальше уже было дело техники для тех, кто привык управлять людскими массами, как пешками.
Толпа горожан была подогрета и послушно громила всё, что попадалось на глаза. Лупила любого, кто пытался остановить безобразие. Кричала то, что "крикуны" подсказывали ей... Озверелые люди заполонили несколько улиц и перекрыли дорогу к академии. Жертва поняла это и попыталась отступить. Ей не позволили...
Её будущий хозяин прямо показался ей. Стоял и улыбался. Ждал, что она выберет.
С другой стороны площади кричала и двигалась толпа. Люди, потерявшие себя. С дико блестящими глазами, широко открытыми ртами. "Под воздействием, вероятно",– подумала Нел и стала лихорадочно думать, как бы их обойти. Поняла, что нет. Не выйдет. Её грамотно отрезали. "Хозяин" знает это, потому и улыбается так мерзко. Ждёт её.
Она совсем плоха, оказывается... Или иллюзорная маска на нём... Лицо урода она никак не может рассмотреть. Но так ясно видит другое... Как он крутит в руках, в специальных перчатках, серебристую полоску. Аколит. Ждёт, что она своими ногами придёт к ошейнику и позволит надеть его на себя...
Новое воспоминание прошило девушку... Это она тоже видела, когда падала с утёса на далёком севере. Не только полуразрушенную башню, но и эту площадь. Дико беснующуюся толпу. Новая смерть. Новый выбор... А какой выбор может быть для вольной ведающей? Жизнь рабы или смерть свободной? Выбор, как по ней, очевидный...
Она улыбнулась несостоявшемуся "хозяину" прямо в смазанные иллюзией, расширившиеся от удивления глаза, и сделала первый шаг навстречу толпе. Второй. Третий. Не пряталась. Нет смысла. На неё, так или иначе, натравят псов.
Не ошиблась... Высокий лорд смотрел на рыжую девушку некоторое время. Медленно кивнул. Пусть решает сама. Её выбор... Развернулся и растворился в кипящем котле безумного города.
***
Первые крики "Ведьма!" и первые камни прилетели одновременно. Нел не отзывалась ни на то, ни на другое. Шла вперёд, просто для того, чтобы идти. Она не упадёт, пока у неё будут силы. Просто потому, что сломаться, спасовать перед злом, невозможно ни для ведающей, ни для эльфа.
Она потомок тех самых Ведущих За Собой. Древних эльфийских королев. Лирэль, Ильдис и других, им подобных. Они смеялись с лицо смерти. Как смеялись ей в лицо совсем недавно князь Гарнара и её собственный отец. Она, потомок Талеев, тоже будет держаться прямо и гордо, пока не упадёт.
А как эльфийка, ещё и удержит сердце от гнева и ненависти. Разве понимают одурманенные люди, что творят? Нет. Они искренне верят, что чёрное, это белое, и наоборот. Что она исчадие, без которого мир станет светлее и лучше.
Пусть. Её девочку вырастит семья. И отец. Может быть, Лавиль найдёт в себе силы жить ради дочери... Сейчас, когда грань жизни и смерти размылась, истончилась для неё, Нел увидела, кто держал её. Почему она слабела так медленно. Потому, что слабел он... И сейчас он гораздо слабее её.
– Прости!– прошептала Нел, когда упала.
Именно ему. Точно зная, что он услышит её. И простит... Закрыла глаза, чтобы не видеть озверелое лицо толпы. Она не хочет видеть такое. Она лучше будет помнить людей другими. Способными на сострадание и любовь...
***
Толпа почти уже растоптала рыжую девочку, когда кто-то выдернул её у неё из-под ног. Люди, потерявшие лицо и жаждущие крови, бешено заворчали, закричали, требуя жертву назад. Но отступили... Отхлынули, как отлив...
Гильдия строителей была самой сильной в королевстве. Влиятельной. Пусть и не самой богатой. Всем ведь нужно строиться, ремонтировать дома и крыши. Чистить дымоходы, наконец. Чтобы однажды зимой не отправиться всей семьёй туманной дорогой вслед за Морой.
Может показаться странным, что именно такие, "мелкие" резоны остановили и немного отрезвили горожан? Вы удивитесь, но так чаще всего и бывает. По принципу "своя рубашка ближе к телу".
"Крикуны" попытались раззадорить толпу снова. Ничего не вышло. Просто потому, что никто из обывателей не хотел отправить за Последний порог из-за засорившегося дымохода. К тому же стена строителей, высоких, дюжих ребят, встала перед людским штормом, как волнорез, и погасила самый сильный его порыв. Не полностью, конечно. Но и выплёскиваться дальше не позволила.
Противостояние разума и безумия длилось некоторое время. Разум победил. В головах горожан начало светлеть понемногу. Не потому, что они как-то особенно быстро и дружно раскаялись. Нет, конечно. Так бывает только в сказках...
Сила и страх остановили их. Цепь здоровенных молодых строителей было не прорвать. А один из них, Гин, державший девушку на руках, поговорил с ошалелыми людьми. Ну, как поговорил... Скорее уж угрожал... Громко, весомо. Крикнул прямо в нутро толпы тот самый "мелкий резон", который заставил обывателей думать головой, а не разбуженной мерзавцами тёмной стороной человеческой натуры:
– У нас хорошая память! Клянусь, все, кто бил девочку, оскорблял или бросал в неё камни, никогда не получат помощи от гильдии строителей! Никакой помощи! Собирайтесь и проваливайте из Дормера куда-нибудь в Лабрию или в Самир потому, что в Ламетале или в Гарнаре эльфы и вовсе убьют вас за то, что вы посягнули на одну из них!
– Ведьма!– закричал кто-то.– Вы заступаетесь за мерзкую ведьму!
Гин передал девочку тому, кто был рядом. Задрал рукав рубашки. Поднял руку:
– Клянусь, что говорю правду! Вы легко найдёте свидетелей! Мне оторвало руку. Я в отчаянии попросил о помощи. Она была верна Кодексу и Договору между нами. Она почти умерла, спасая даже не жизнь, а просто руку!.. Что сделали вы сегодня? Пусть с подачи подлецов?.. Вы нарушили Договор! И будете прокляты! Каждый из тех, кто причинил вред той, что верно хранит жизнь! Радуйтесь!.. Что дети ваши не будут нести за вас!
Гин, старшина каменщиков, напомнил людям о древнем Договоре, о котором не знали дормерцы, но всем сердцем верил народ, сам бывший потомком волшебных рас. О нём им рассказывали бабушки, дедушки или родители. Они знали, что если есть нужда, нужно попросить ведающую, и она не откажет. Учили детей и внуков. А те потом рассказывали своим... Цепочка ни разу не прервалась. Народ помнил Договор. Именно это, глубинная память, пробилась к сердцам людей. Сорвала покров с происходящего и позволила увидеть меру преступления. Осознать...
Руки с камнями упали. Люди с ужасом опустили головы. Глухой, обречённый, покорный гул зазвучал над площадью, как отголосок уходящей грозы:
– Виноваты. Принимаем.
И, да... Примут безропотно. Чтобы дети не несли за них... Чтобы могли получить помощь однажды. Чтобы древний Договор любви и взаимопомощи устоял... Примут...
Гин снова взял девушку на руки и пошёл прочь. Толпа расступалась перед ним, как море...
***
Врата академии были закрыты. Парень попытался дотронуться до них, но ничего не вышло. Они будто удалялись, уклонялись от его руки. Растворялись, становясь эфемерными, как утренний туман. И сама академия колебалась, будто не была реальным замком, битком набитым преподавателями и студентами, а грезой, прекрасным отражением чьей-то фантазии. Или отражением на воде, что пропадает от любого прикосновения...
Врата академии закрылись, отрезая её от Дормера и мира... Теперь никто не сможет войти или выйти. Гин испугался впервые за этот страшный день и закричал изо всех сил, не надеясь даже что будет услышан:
– Помогите! Спасите её! Спасите нашу Нел!
Удивился. Его услышали... Ворота академии медленно открылись. Мелкий старичок вышел оттуда, будто и не было радужной преграды до которой он, Гин, даже дортонуться не мог. Подрос прямо на глазах, превратившись в могучего старика с доброй улыбкой. Ласково похлопал Гина по плечу:
– Спасибо тебе, друг. Счастье будет уделом твоей семьи навеки. Добрые, разумные дети, достаток, любовь и счастье.
Гин сильнее сжал окровавленное тело в руках. Старик снова улыбнулся. С сожалением:
– Не твоя она. Наша. Отдавай и иди с миром.
Гин с трудом разжал руки и передал ведающую домовому. Опустил голову:
– Спасибо за благословение, дедушка.
Илевей кивнул:
– Иди. Не беспокойся. Выживет наша Нел. И тебе будет счастье.
Гин вскинул на домового глаза и отчаянно прошептал:
– Помоги мне забыть её, отец!
Старик покачал головой:
– Как там говорила твоя бабушка? "Придёт женщина с зелёными глазами и заберёт душу?"
Хитро усмехнулся доброй улыбкой:
– Не лгала она. Но и правду не сказала. Ничего она не заберёт. Ты сам не забудешь. Не захочешь забывать, когда очухаешься немного. Мечта делает нас лучше, хоть и рождает иногда печаль.
Гин согласился с древним духом. Когда отболело немного. Так и бывает в нашей жизни, когда мы встречаемся с настоящим чудом... Мы отчаянно не хотим его отпускать...
