Текст книги "Целители. Тени прошлого (СИ)"
Автор книги: Наталья Машкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
Глава 3.
Нел пробыла дома две недели почти безвылазно. Только и сходила в академию, чтобы танцевать на центральной площади с другими девушками в Темнейшую ночь. И на бал в честь приближающегося праздника Перелома года. Оба раза возвращалась домой сразу же, как праздник заканчивался.
На этот раз никаких вопросов и сомнений в том, как "наряжаться" у компании "отверженных" не возникло. Они, с большего, поняли, что произошло с подругой. На что-то она намекнула в письмах. А на некоторые вещи не намекнула даже. Прямым текстом написала, что вероятнее всего, в ближайшее время вылетит из академии.
Из солидарности с Нел, все четверо оделись по-эльфийски. Единственной уступкой Дормеру были чехлы под тонким сияющим, радужным шёлком эльфийских нарядов. В остальном, не заморачивались. Ни украшений, ни причёсок, ничего. Распустили косы и пошли.
Так и стало понятно, каждому, кто хотел и умел наблюдать...
При одном только внимательном взгляде на четверых девушек становилось совершенно понятно, что все в Дормере, так или иначе, эльфийские смески. Нации перемешались и переплелись кровью так плотно, что достоверно определить: вот дормерец, а это сидхе или оборотень, или ведающая, было бы, наверное, просто невозможно.
Четверо подруг очень изменились за полтора года дружбы. Стали чувствовать себя более свободными, защищёнными, не скованными правилами и запретами. И все четверо просто невероятно расцвели.
Сказать теперь, что Ильга или Нел, признанные красавицы, выделялись бы на фоне двух других девушек было бы ложью. Не знай студенты доподлинно историю подруг и дары каждой из них, встреть сегодня впервые, приняли бы их за знатных эльфийских дам.
Не только из-за простых и баснословно дорогих эльфийских платьев. А из-за того изящества и непринуждённости, с какой они эти наряды носили. Как смотрели на окружающих. Особенно на мужчин. Снисходительно и уверенно. Каждый взгляд говорил: "Знаю, что я прекрасна. Но это ведь не повод ни для меня, ни для тебя..."
Если честно, то многие просто не узнали Алику Фрет, как не узнавали недавно Айсу Климт. На балу в честь "ухода" магистра Ельмина некромантка перестала шифроваться и явилась в образе Снежной девы. Сегодня не пряталась Лика.
Она понимала, что происходит с Нел. Родство даров делало её особенно чувствительной. Она знала, что дело не только и не столько в том, что сессию Нелли, вероятнее всего не позволят сдать. И даже не в том, как считали остальные подруги, что Лавиль давит на Нел.
Сердце Нелли разбилось. Даже не так. Оно не просто разбилось и лежит теперь сверкающей грудой острых осколков. Оно до сих пор крошилось, как стекло, под чьими-то тяжёлыми, жестокими сапогами. И сама она таяла. Не только похудела немного, как заметили остальные девушки...
Нел будто истончалась, отрывалась от их мира. Материнская любовь держала её. А в остальном... Лика, которая не осознавала ещё до конца себя ведающей и ничего не знала о них, удивительно точно почувствовала древнюю истину: если разумного перестаёт держать, привязывать к бытию крепкими, надёжными узами, он уйдёт. Причины найдутся.
Особенно остро это проявлялось в случае ведуний. Они призваны были любить жизнь и живущих. Если что-то нарушалось в этой "системе" слишком сильно, они не боролись до последнего, перерождаясь, как эльфийки. Они просто уходили.
Так Нел сейчас. Шла к краю. Просто потому, что переставала верить в доброту и созидающую силу мира и жизни. Любовь к дочери держала её, конечно. И будет держать. Вот только хватит ли этого в критической ситуации?..
Уродского Лавиля хотелось убить. Остальных мужиков тоже. Большинство из них. Не только из-за Нел. Лика презирала их всех сейчас. Понимала, что это несправедливо, но ничего сделать с собой пока не могла.
Вот тебе и древняя истина, что тот, кто умножает знание, умножает скорбь!.. Понимание того, какие люди и вся их действительность продолжало понемногу ожесточать Лику. Она видеть их не могла и не хотела. Всех, кто подкатывал к ней, рассчитывая на её "матку" или ради интрижки. Кливен Кард постоянно крутился рядом и отпугивал хищников. Они не делали явных попыток. Но и мелочей хватало с избытком...
И сам Кливен с его целенаправленным, медленным и "незаметным" планом завоевания, раздражал неимоверно. Да, он не знает её совершенно! Не понимает! Пусть он считает, что знает её чуть лучше, чем остальные, но тоже считает её, пусть и умненькой, и острой на язык, но управляемой и, в общем-то, обыкновенной.
Все эти мысли, возмущение и внутренний бунт привели Лику к тому, что она "забила" на притворство и маскировку. Осознанно выпятила себя и свои "особенности" так, как это сделала бы Сьюлис Сель. И пошла на бал в струящемся платье "непонятного" цвета, в котором становилось совершенно понятно, что волосы у неё рубинового цвета, а глаза тёмно-зелёные.
Плевать! Надоело ей прятаться! Зализывать волосы и набрасывать на них иллюзию так, чтобы они казались темнее, чем есть на самом деле. Прятать глаза, особенно, когда злилась или волновалась потому, что тогда они не только сияли зеленью, а и просто сияли.
Плевать ей! Тот первородный из эльфов, что едва не устроил ей магическое отравление в Гарнаре, что-то сдвинул в её организме. Равновесие нарушилось и она начала меняться. И плевать на это! Потому, что ей нравилось пылать! Не только волосами или глазами, а и сердцем.
И она пылала... Выглядела невероятно притягательной и опасной... Впервые мужчины думали так об Алике Фрет. Глаз не могли отвести от неё. Не оттого, что таких красных волос не видели, наверное, никогда. Не потому, что она была по-настоящему прекрасна.
Она не просто была похожа на эльфийку, как остальные подруги. Она была ею. В худшем смысле слова. Со всем этим её совершенным и невероятно привлекательным лицом и гибкой фигурой. Выглядела холодной, ядовитой тварью, которой надоело прятаться. Понятно, что с точки зрения дормерцев... Которая, если протянешь к ней руку, не задумываясь, отгрызёт тебе эту руку по самое плечо.
Причём не только за себя, но и за друзей. Она такими взглядами одаривала декана целителей, что он несколько раз чуть не подавился нервным смехом. Да, уж! Кончина его, судя по всему, не за горами. И обещает быть нелёгкой. Ведь так смотрела на него не только Алика Фрет или умник Дастон, или мерзавец Краф, а и очень многие.
Нел не смотрела на него. Ни разу не глянула в его сторону. А парни из целителей и универсов не позволили никому из "чужих" подойти к ней. Как только заканчивался один танец, её тут же перехватывал другой кавалер.
Знаменитая выносливость эльфов позволила ей выдерживать такой темп "веселья". А, как только праздник пошёл на спад, она испарилась. Явно ушла порталом.
– Ладно!– думал Лавиль, злой и печальный одновременно.– Никуда ты от меня не денешься! Сама придёшь. На экзамены.
***
Сказать, что Нел печалилась в эти две недели дома, будет неправдой. Ни на печаль, ни на особо длинные и тоскливые мысли по поводу Лавиля у неё просто не было времени. Более важные и насущные вопросы "выбили" из головы Нел всё лишнее.
Мэй была наказана. Когда она вернулась домой. Впервые за свою жизнь.
Шок! Вот что испытала Нелли, когда услышала. И не просто наказана, а заперта в небольшой, магически изолированной башне, куда никому нет хода.
Сначала Нелли побежала туда, чтобы посмотреть, как там её девочка. Пусть и преступница, но она всё ещё её дочь. Первой она выслушает её.
Нел пропустили, конечно. Особым шоком для матери стало то, что, кроме магических запоров, которые надёжно отсекали башню от магии и мира, её крошку караулила у входа в башню пара гвардейцев.
– Они что, думают, что она, без магии, может вскрыть магический запор?– возмущалась несчастная мать, не зная, что и думать о своих родственниках, которые проявили такую жестокость к ребёнку.
– Конечно, могу!– сходу заявил её кудрявый ангелочек, беззаботно улыбаясь.– Даже без магии. И запоры открыть. И парней могу обойти или вырубить. Но не буду. Виновата. Заслужила. И не жалею. Горжусь собой!
Нел чуть в обморок не упала, услышав такое, а милое её дитя заботливо проводило маму присесть, раз ноги не держат...
Это было чуть позже. Сначала девочка вихрем полетела навстречу матери и повисла на ней, счастливая, как всегда. Не просто оттого, что мама вернулась. Просто счастливая... А как же наказание?...
Нел присмотрелась и заметила в уютной комнате стопки, горы книг, которые громоздились повсюду. Понятно, почему дочь спокойна. Главная её страсть удовлетворена. Остальное может и потерпеть, при необходимости.
Мэй и не отказывалась. Хитро улыбнулась, кивнув на книги:
– Эль и Ланель позаботились. Прямого запрета на чтение не было, вот они и постарались, чтобы я не скучала.
Всхлипнула от восторга, приложив руки к груди:
– Мама! Там есть такие фолианты, из семейного хранилища Ланелей! Уникальные! Те, что считались утерянными! По тем разделам магии, что сейчас!..
Дочь поперхнулась и слово "запрещены" не было произнесено. Да, Нел и не нужно. Представляла она, "чему" учат её дочь старшая подруга и главный советник княгини Гарнара... Остальные в замке тоже наставляли её дочь. Спасибо им. Но вот эти двое были особенными...
Гарда не раз и не два намекала Нелли, что стоило бы окоротить Ланеля и младшую княжну. А то научат ребёнка тому, чему не следует! Нел, когда слышала приёмную мать, усмехалась в сторону, чтобы ведающая не видела.
Ланель и Эль, Лейн с Хельмом, Лариди и Фарвель многому научили её дочь. Даже муж княгини приложил руку к "воспитанию" девочки и учил её не только некоторым магическим трюкам, но и грязным приёмам наёмников, справедливо полагая, что девочке и прекрасной девушке, в которую их малышка неминуемо вырастет, это всё будет полезно.
Нел знала многое. А чего она ещё не знала!.. Но это не пугало её, в отличие от Гарды. Наоборот. Она была благодарна за любые знания и умения, которые вкладывались в её дочь. Всё, что увеличит её шансы выжить – благо. А с этической стороной Мэй разберётся. Она добра, а значит, если и качнётся однажды в сторону, то только ради опыта. И неминуемо вернётся назад. К доброте.
Потому она и не была убита случившимся. Поражена, да. Особенно, когда услышала, что маленькая дочка её без магии может вскрыть магическую защиту башни и вырубить двух здоровенных молодцов.
Мэй только смеялась над испугом мамы. И молчала в ответ на вопрос: "За какие такие подвиги ты удостоилась заточения?". Так и не призналась. А Нел, тяжело вздохнув, оставила девочку "исправляться" и пошла за ответами к другим.
К Гарде первой. От неё она получит самую полную и развёрнутую картину. С перекосом, конечно, в ту сторону, что на "несчастную малютку плохо влияют некоторые не вполне себе адекватные и порядочные личности, которых нельзя подпускать к детям ближе чем, на пушечный выстрел".
Так и получилось... Нел узнала от бледной от возмущения и переживаний ведающей, что "бедную их девочку сбили с правильного пути и подбили совершить не шалость даже, а натуральное преступление, которое грозит теперь всему Гарнару, не больше не меньше, а гражданской войной!"
Была бы это не Гарда, а кто-то другой, Нел дурно стало бы от новостей. Вместо этого, наблюдая, как ведающая бегает по своей башне, панически заламывая руки, она как-то по-новому видела ситуацию. Вероятно, Мэй спрятали в башне до тех пор, пока опасная шутка не подзабудется, и пока Альтея, с присущими ей тактом и умом, не разрулит скандал.
– Вот, как!– удивилась девушка, слушая возгласы любимой приёмной матери.– Неужели я тоже становлюсь одной из тех жёстких и циничных, которые посмеиваются над нежным и чувствительным сердцем Гарды?
Устыдилась своих мыслей, и уже с полным вниманием слушала причитания ведающей. Долго слушала. А потом тактично поинтересовалась, что же такого натворила Мэйлин.
Гарда вздохнула, скорбно глядя на приёмную дочь:
– Я к тому и веду, милая... Только не волнуйся, пожалуйста... Через чур...
– Гарда!
Ведающая вздохнула:
– Она устроила нашим высоким лордам галерею грёз, дорогая. И вечер откровений. Не больше, не меньше.
Нел свалилась на пол от хохота...
Глава 4.
Гарда обиделась. Нет, даже не так! Она «обиделась» с большой буквы!
Смотрела на Нел оскорблённо и мрачно. Всё-таки молодые родители – это то ещё "счастье" для детей! Как могут они правильно воспитать ребёнка, если их собственные моральные ориентиры не устоялись ещё?
Нет! Гарда, конечно, была не права. Она знала, что Нелли прекрасная мать для своей дочки. И не завидовала, хоть у неё самой кровных детей не было. Ведающая просто испытала то, что бывает в жизни каждого родителя.
Бессилие. Когда ты видишь, что дети твои делают глупости, и ничего не можешь с этим поделать. Со временем печаль достигает критической массы и перерождается в бессилие. Руки опускаются и родитель не верит уже, что из "всего этого" может выйти хоть что-то путное. При том при всём, что детей своих он любит по-прежнему.
Так получилось и с Гардой. Она, в определённом смысле, была матерью для многих. Не только для девочек Гарнарских и Нелли. Был ещё эльфёнок Сол и куча других юных и не слишком молодых существ, которые приходили к ней за помощью и поддержкой. Она не отказывала никому.
И просто устала... Так устала, что фееричное, бесконечно остроумное и поучительное представление, что устроила Йли, стало последней каплей. Только последней. Кроме неё, было ещё много чего...
Гарда расплакалась прямо при Нелли. Осела на пол в своей башне и спрятала лицо в ладонях. Она не любила показывать миру лик горя. Прятала его всегда. Вот такая вот странность. В ладони, в платок, в траву на высоком холме, где плясали они с девочками по праздникам, и куда ходила она излить свою боль. Она прятала горе, бессилие и одиночество. А получив утешение и поддержку от мира, вставала, расправляла плечи и шла дальше. Исполняла своё предназначение и не уклонялась от него никогда.
Нел тут же присела рядом с приёмной матерью. Крепко обняла её. Шепнула:
– Что ты видела?
Надрывный, тоскливый вздох стал ответом. Понятно... Бывали у ведающей видения и вещие сны. Они берегли, вели её по жизни. Часто защищали от бед, когда она ещё жила в Дормере. Она много раз уходила прямо из-под рук у тех, кто выслеживал её там.
Ищейки даже прозвище дали ведьме, с которой так жаждали "познакомиться". Дымка. Поэтично, скажете вы? Ничуть. Ведьма, которую жители глухих сёл описывали, как прекрасную темноволосую женщину с добрейшим сердцем, таяла, как утренняя дымка. Уходила, всегда неожиданно, прямо у ищеек из-под носа. Будто уводил её кто-то. А селяне отказывались свидетельствовать против неё.
Нет! Они говорили о ней. Пели дифирамбы. И даже угрозы пытками не могли заставить одуматься. Их не пытали, правда. Смысл? Если ведьмы нет? Может быть, жалели их дознаватели? А, может, боялись? Чудеса творила эта ведающая. Только на добро, и на пользу другим. Часто в ущерб себе. Местные прятали её. Пока не случалось какое-то явное чудо, которое никак не объяснить. Она, в таких случаях, шла помогать, понимая, что для неё снова приходит время бежать...
– Что ты видела, мама?
"Мама" Нел произнесла впервые. С запинкой. Вырвалось. Родная её мама, которая так никогда и не взяла её на руки, не обиделась бы. Гарда заменила её. Всегда была рядом. Сердцем, помощью, сочувствием и нежностью. Она подменяла свою сестру по духу, которая не смогла остаться с дочерью. И любила Нелли всем сердцем. Это было правильно и достойно. Она никогда не ждала за это ничего взамен. Но, вот же... Получила... Первое "мама" в жизни...
Гарда вздрогнула и ещё "глубже" спряталась в объятиях дочери. Нелли не отставала. Тормошила ведающую:
– Ну! Рассказывай! Может, помощь какая нужна? Кому?..
– Чем тут поможешь, девочка!– клонила голову Гарда.– Чем?
Плакала и покачивалась в руках Нел, баюкая своё горе:
– Разве испытание судьбы обойдёшь, Нелли? Нет!.. Тут только сам разумный или справится, или нет. От его решений будет зависеть всё.
Нел знала это. Спросила тихонько:
– Кто?
Гарда снова залилась слезами. Уткнулась ей в плечо. Понятно. Нел прижалась щекой к пушистой, пахнущей травами макушке ведающей. Качала её в объятиях и шептала, нежно, как колыбельную:
– Ну, и что, матушка? Ну, и что?.. Разве, скажешь, что я не готова? Не скажешь... Готова я ко всему. И уйти тоже... Признаюсь тебе, как ведающая ведающей: устаю я. Устаю... Бессмысленная моя жизнь какая-то. Кружение на одном месте. Вокруг одних и тех же людей. Или даже, одного... Устала я. Хочу оторваться от него и уйти. Любой ценой. Куда угодно... Хуже нет, когда твоё сердце намертво привязано к тому, кто не понимает сути любви.
Гарда всхлипнула, будто соглашаясь. Нел крепче обняла её:
– Не бойся. Я не боюсь. Бороться буду до конца... Я до последнего буду бороться, чтобы остаться с Мэй и всеми вами. А, если вдруг...
Нел запнулась. Но закончила. Сурово. Непривычно для себя:
– Если вдруг я не смогу остаться, вы все поможете Мэйлин. Я знаю. Я видела даже. Как бы ни было, она вырастет сильной и умной. Достойной и счастливой. Знала бы ты, как это утешает меня!
Гарда кивала. Она тоже знала. Всё будет хорошо с их девочкой. При любом исходе. И снова заплакала:
– Не только ты, Нелли... Эни тоже на пороге...
И снова Нел укачивала и утешала свою мать:
– Это тоже понятно, Гарда. Она живёт бок о бок с королём Дормера уже год. Помнишь, мы говорили с тобой как-то, что он очень странный? Что-то с ним явно не так... И, не забудь, как циклило дормерских королей на эльфийках. Часто бывало. А раз в несколько поколений и до трагедий доходило. Вспомни хроники и летописи...
Заглянула в лицо ведающей. Улыбнулась:
– Мы будем бороться и беречь друг друга. Все мы. Как всегда. И посмотрим ещё, чем всё закончится... А пока, расскажи мне, что за "галерея грёз". Я расскажу тебе про "парад фантазий".
***
Как они смеялись с Гардой! Тому, что мать и дочь думают, пусть и не одинаково, но "в одну сторону".
Потом, правда, отсмеявшись, ведающая снова строго свела брови:
– Тебе, Нелли, стоит близко не подпускать к Мэй Ланеля. Бедная девочка! Вот же удружили боги, заиметь в качестве родственной души этого скользкого, беспринципного, двуличного прохвоста, который непонятно, что думает, а делает и вовсе не то, что думает, и что вообще мало соотносится с логикой и здравым смыслом!..
Эту тираду мы приводим только для того, чтобы показать, каким пламенным возмущением пылала Гарда в отношении главного советника, насколько не понимала и не принимала его логику, и его самого.
У Нел таких проблем не было. И, да. Мэйлин на своём ритуале Выбора избрала в качестве родственной души Ланеля. Нет, она, конечно, выбрала перед этим всю семью и Гарду тоже, но по-настоящему родственным для неё оказался главный советник княгини Гарнара.
Все тогда были поражены примерно так же, как когда маленький Арвис выбрал в качестве родственной души Лариди. Оба этих случая запомнились надолго...
Ланель же, когда прелестная, как куколка, с кудрями одуванчиком и милыми ямочками на щеках, малышка протянула к нему крошечные розовые ручки, воскликнул:
– Так-то, моя девочка! Я и не сомневался, кого ты выберешь! Кого ещё, как не меня?!
Никто так и не понял, почему это он "не сомневался" и почему у Мэй не было другого выхода, как избрать родственной душой самого хитроумного из политиков, а скажем честно, интриганов континента.
Может быть, они прекрасно смотрелись вместе, вечно юный Ланель и похожая на ангелочка кудрявая Мэйлин, но... Что у них вообще могло быть общего?
Как оказалось, может и есть. Ритуал не ошибался никогда. Никогда! Они все, живущие в замке, получили этому самое прямое подтверждение.
Стали получать эти свидетельства с тех самых пор, как девочка начала вполне осознавать себя и "идентифицировала" себя не как чопорную Мэйлин или милую Мэй, а как дикую, неуёмную Йли. Кровь Ведущих за Собой, то есть древних королей, говорила в ней так же сильно, как в Гарнарских. Намного сильнее, почему-то, чем в её матери.
Эль получила себе идеальную сестру, подругу и сообщницу, а каждый в замке с содроганием ждал новых "приключений", а, говоря проще, шокирующих выходок парочки.
Такой же неугомонной была в своё время пара Альтея-Грай. Да, и то... Те дети шалили, конечно, но не были и близко такими беспринципными, коварными и безжалостными, как пара Эль-Йли.
Каждый реагировал на их выходки так, как мог. Как сейчас. Уличили в "преступлении" только Йли. Она признала свою единоличную вину, хоть "уши" Эль, её логики и знаний проглядывали явственно.
– Ах! А как же честь? Солидарность и общая ответственность?– спросите вы.
Дела не было девочкам до этих глупостей. Идея была Йли. Она задумала шутку, "хотела" её. Осуществила, пусть и с помощью сестры. Поэтому и вину признала. Чтобы показать, что не жалеет и гордится собой.
Эль в этом уравнении выполняла роль поддержки, помощи и обеспечения. Оставшись на "свободе", она делала всё, чтобы заключение Йли было как можно более комфортным.
Так было в этот раз. Частенько бывало наоборот. Эль попадалась чаще. А, говоря по чести, брала на себя вину, считая сестрёнку маленькой. Теперь, судя по всему, решила, что Йли достаточно выросла. Или Одуванчик настояла?.. Как бы там ни было, Йли была полностью довольна собой.
Гарда в ужасе:
– Нужно изолировать девочку от влияния Ланеля и, прости Нелли, от Эль! Что вырастет из малышки под их влиянием, представить страшно! И, наверное, стоит убрать от неё Лейна и Лариди. И Хельма Коиру. И, прости, Нел, но я скажу... Видела я, как муж Альтеи учил Мэй заклинанию из запрещённого раздела магии. Кошмар! Даже старик Фарвель не безобиден, если хочешь знать моё мнение. Он учит её всяким штучкам!..
Тут Гарда замолчала, под ироничным взглядом дочери, вздохнула и пошла заниматься своими делами. А Нел пошла по замку, попутно собирая мнения.
Старый Хельм::
– Девочки здорово повеселились! Больше того, я рад, что Йли прикрыла сестру. И что этим чванливым лордам с Нижнего севера наконец-то прижали носы! Наказание, как по мне, не соразмерное. Сидеть сиднем в башне! Лучше бы на свежем воздухе девочек погонять, чтобы сил на глупости не было! Несколько дополнительных тренировок было бы в самый раз. Полезно!
Фарвель. Восхищённо:
– Какая сила заклинания! И какая концентрация! Какое удивительное зелье вышло! Не классическое, ни разу. Девочка далеко пойдёт, попомни моё слово, дорогая Ниль!
Нел страшновато было думать, куда идёт и такими темпами дойдёт её крошка, поэтому от главного артефактора Гарнара она сбежала.
Пошла к сестре. Но по дороге встретила Лариди. Он приобнял её и хохотнул:
– Ну, что, Ниль! Ты слышала уже о подвигах своей дочурки? Подспорье мне растёт! Ещё какое! Какое планирование! Тактика! Стратегия! Как только стукнет двадцать лет, заберу её к себе насовсем!
Нел разевала рот, точь в точь, как выброшенная на берег рыбина, и не успела возразить. Начальник Тайной Канцелярии Гарнара закончил свою мысль:
– Йли, кстати, уже согласилась "помогать" мне! Пока, конечно, только немного...
Нел, теперь ползла к кабинету сестры, шаркая ногами, как древняя бабка. Она никогда не видела Лариди таким воодушевлённым. Это было страшно... Что видел он в её девочке такого, что привело его в такой бешеный восторг?..
Она снова не дошла до Альтеи. Дормерский муж перехватил. Понял, в каком сестра супруги состоянии, подхватил её под руку и повёл в правильном направлении. Утешал по дороге:
– Не расстраивайся, Нел! Девчонка, молодец! Настоящий воин растёт. Бешеная, безголовая...
Нел икнула...или всхлипнула?.. Чёрный Палач, кажется, сообразил, что сказал что-то не то. Быстро поправился:
– Безголовая, в хорошем смысле...
Нел молчала и восторг Дормерца снова набрал обороты:
– Ты только представь, что сделала Йли! Одним ходом заткнула лордов Нижнего севера, наверное, навсегда. Сбила с них спесь и заставила их задуматься над тем, насколько похожи они на дормерцев. А главное, защитила Сью! Больше ни одна чванливая морда не посмотрит на неё свысока и не выродит мерзость в её адрес!
Альтея встретила их на пороге своего кабинета. Ласково улыбнулась раскрасневшемуся супругу:
– Дорогой, сходи-ка отыщи нам, пожалуйста, Ланеля! Да, не торопитесь с ним сюда! Мы с сестрой посекретничаем.
Мар понял что-то. Стушевался и испарился. Тай перехватила Нел ловчее и почти потащила её к ближайшему креслу. Приговаривала негромко, то-ли для себя, то-ли для сестры, своё любимое "заклинание":
– Ничего, милая. Ничего... Разберёмся...
