Текст книги "Целители. Тени прошлого (СИ)"
Автор книги: Наталья Машкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)
Целители. Тени прошлого. Академия магии Дормера 1.
Пролог.
Привет, всем! Я Нел.
Что сказать... Прошло пол года. Я здорова. Всё ещё свободна. И почти что отчислена из академии магии Дормера.
Шансов сдать грядущую сессию у меня мало. А, говоря по правде, их нет совсем. Почему?.. Потому, что я хорошо так щёлкнула по носу декана факультета целителей. Разумного, от которого зависит, буду ли я здесь учиться.
С другой стороны... Назвать его "разумным" было бы "чрезмерным допущением", как сказали бы в один голос самые умные девочки Гарнара, Эль и моя дочь, Мэй. Привели бы кучу аргументов в защиту своей теории. Я расскажу о них позже. Об аргументах и теориях. Когда немного соберусь с духом... Пока меня волнуют только крайне приземлённые и практические вещи.
К примеру то, что из-за чьего-то произвола и уязвлённой гордости мне придётся оставить место и существ, которых я люблю всем сердцем. Академию, кстати, тоже. Забавно то, что она и "существо" и "место" одновременно.
Если о печальном... Судя по тому, как обстоят дела на сегодняшний день, я точно не пройду в следующий семестр. Вылечу из академии магии Дормера, как камень из пращи. Как пробка, из бутылки. Как дурь из головы тех, кого тренирует старый Хельм.
Можно долго ещё упражняться в остроумии. Сути это не меняет. Я вылетаю. Уже вылетаю, пусть никто из моих друзей пока не подозревает об этом. Зная мою тайну, Лавиль легко срежет меня на обоих экзаменах по своим предметам. Два хвоста... Которые я никогда не смогу пересдать. Просто потому, что подходы к жизни и процессу лечения у ведающих и дормерских лекарей совершенно разные.
Он знает. Если захочет сыграть на этом, то погубит меня легко и непринуждённо. И, судя по тому, как высокородный смотрит на меня, он точно пойдёт до конца... Я, конечно, легко могла бы "сдать" оба предмета. Даже на экзамен не пришлось бы приходить... Смешно?.. Не слишком. А по правде говоря, ужасно и мерзко одновременно.
Если о хорошем... Так хорошее во всей этой ситуации одно. Дормерцу легко удалось то, над чем бился добрейший ректор академии Элвин вот уже полтора года. Он "собрал" меня воедино. Все мои "наследия". Не знаю, можно ли говорить так. Да, и всё равно... Как ещё сказать, если в тебе живут и бушуют, примерно в равной степени, три разных дара?
Круто?.. Может быть. Тяжело?.. Да! Но, таков он – результат смешения рас и народов на континенте. Ничего не попишешь. Остаётся только как-то договариваться с кровью непримиримых врагов, которая бежит и одновременно конфликтует в твоих жилах.
Удивительно! Не медитации и бесконечные упражнения помогли мне. Вот уже некоторое время, я чувствую себя в полном ладу с собой. Магия не просто "утряслась" и улеглась. Разные грани моего дара помогают и поддерживают друг друга.
Как ещё могло бы быть, если эта странная история встряхнула и возмутила наследие всех моих предков?..
Дормерская леди была до крайности возмущена тем, что кто-то пожелал обойтись с ней так бесцеремонно. Жёсткая и грубая, как задубевшая кожа, гордость дормерцев, в принципе, не может гнуться перед волей другого. Не станет этого делать и в моём случае, вот увидите.
Ведающая шокировалась тем, что со священными для неё основами жизни можно играть и оскорблять их принуждением. Любовь. Свобода. Право выбора. Вот светочи, опоры каждой носительницы магии жизни. Лавиль оскорбил и покусился на них все одним махом.
Эльфийка не рассуждала, как ведающая. Не возмущалась, как дормерка. Она была в чистейшей, незамутнённой ярости от того, что кто-то вздумал навязываться ей. Не просил о любви, а пытался ломать. Это вызывало оторопь и смех. Не видать ему ничего, в этом смысле, глупцу!
Эльфийки выбирали только сами. Всегда. Самых достойных. Тех, кто способен любить и любит. Ведущие Народ были в этом смысле ещё хуже. Заслужить их любовь можно было только доказав глубину чувств. Как правило, безумной храбростью и преданностью. Иногда, смертью...
Смешно! Смешно, что высокородный выскочка вздумал диктовать свои условия мне! Пусть я мила, много улыбаюсь и люблю всех без разбора, но стоять на своём, я тоже умею. И доказала это уже не раз. Я точно не сломаюсь. Не согнусь.
Война?.. Да, пожалуйста! Пусть объявляет войну. А я отвечу! И посмотрим, что из всего этого выйдет...
Глава 1.
Нел выпала из портала в их с Ильгой комнате. В общежитии академии Дормера. Все трое подруг были тут. Сидели за столом. Перед каждой кружка с волшебным чаем Илевея. Домовой тоже тут.
Все четверо, как по команде, подняли головы, когда открылся портал. Просияли. Нашлась их Нел!.. Ну, а следом, лица девушек и древнего духа стали меняться. Все они были, в той или иной степени, наблюдательными существами. И, конечно, увидели. Поняли, что что-то с их подругой стряслось.
Оценили её взъерошенный, отчаянный вид. Затравленные глаза и суетливые движения... Илевей, как самый опытный и стойкий, нашёлся первым и ласково затянул:
– Ласточка!.. Прилетела!.. Садись, милая, с нами!..
Судя по степени елейности голоса домового, вид у неё... Да...
Времени рассуждать о том, как выглядит, что думают о ней подруги и древний дух, не было и Нел перебила:
– Мне нужно спрятаться!
Илевей и тут нашёлся. Казалось бы, неторопливо поднялся и двинулся к ней. Расплылся в улыбке:
– Так чего ж легче, рыбонька! Башня твоя тут! В паре шагов! Прячься, на здоровье! Там никто не найдёт! Никакой магический поиск не пробьётся!
Восклицая так, домовой, вроде бы и аккуратно, и неспешно, но целеустремлённо подталкивал её в выходу из комнаты. Нел немного заупрямилась. Остановилась. И отчаянно глянула на подруг:
– Не выдавайте меня!
Илевей нетерпеливо дёрнул её за руку. Бросил шутки. Волновался. Даже носом слегка шевелил, словно принюхивался к грядущим неприятностям. И перешёл на деревенский выговор. От переживаний. Толкал Нел к двери теперь в открытую и ворчливо втолковывал:
– Не уйдёшь сейчас, догонить! Вот-вот тут будеть! А потом что, дурочка?.. Иди! Ховайся и думай о своей жизни! А мы справимся тут! Потом приду, расскажу. И покушать тебе...
Нел не стала дослушивать. Поняли! Не выдадут! Рванула из комнаты, как хороший заяц. И вовремя, стоит признать. Только волшебная дверь башни захлопнулась, отсекая её от всего остального мира, в комнате снова мягко полыхнул портал.
Илевей неторопливо, с достоинством, будто так и надо, и ничего необычного не происходит, вернулся на своё место. Прямо под тяжёлым взглядом совершенно, судя по всему, озверевшего декана целителей.
– Где? Она?– раздельно, злобно лязгнул голосом Лавиль.
– Будто мы тут умственно отсталые какие! Или прислуга ему! Вынужденная отчитываться!– язвительно думал домовой.
А вслух пропел невыразимо ласково:
– Об чём это вы, господин декан?
Дурачком прикинулся. И по делу. Ненормальный этот на грани срыва болтался и девочек его пугал. Нел он точно не найдёт сейчас. Так ведь кроме неё, трое в комнате. И полное общежитие девчат.
– Так об чём вы, господин декан?– льстиво заглядывал древний дед в глаза поехавшему магу.
А сам считывал его состояние и думал, что сорвётся. Сорвётся, как пить дать! Довела Нел мужика! Ох, довела!.. Нужно Элвина звать... Только вот как? Он же не позволит. Вон как глазами бешено зыркает и, кажется, принюхивается. Что он слышит и чувствует? Но, молодец, сдерживается пока...
– Молчить и думаеть! Что он там думаеть? И как его такого скрутить, чтобы девочек не задело?– так немного панически размышлял Илевей, пугаясь непривычного поведения Дамиана Лавиля.
А через пару минут успокоился. Высокородный лис не только молодцом оказался и сумел взять себя в руки, а и опытным, хитрым, беспринципным магом. Он, Илевей, не сомневался, что декан целителей именно таков. Пусть он и прикидывался легкомысленным и отстранённым от любых интриг. Кроме того, что ле́карства касалось. Оторванный от жизни юноша! Как же!..
Уже через минуту, Дамиан Лавиль, не только полностью пришёл в себя, но и выстроил стратегию по обведению вокруг пальца наивных девушек и старика. Разливался соловьём. По его словам, адептку Тал необходимо срочно найти. Любое промедление будет грозить ей выгоранием. А те, кто находятся рядом с ней, подвергаются страшной опасности!
Он так забавно вращал глазами, когда распинался про "страшную опасность", что старику-домовому хотелось глумливо расхохотаться в лицо молокососу. Нашёл дурней, юный дурачок!
Они все, конечно, внимательно его слушали. Очень внимательно! Девушки почтительно кивали и держали приличную мину. Думали все четверо, при этом, на диво единодушно и довольно неприлично. Что-то вроде:
– Хрен тебе, а не Нел!
Декан завершил плачевную и скорбную песнь о том, чем грозит им пребывание рядом с "совершенно разбалансированной магичкой, абсолютно не способной себя контролировать". Замер, ожидая, что вот сейчас наивные и испуганные друзья поднесут ему Нел "на блюде". Этого, к несчастью для него, не случилось. Да, и не могло.
Не верили ему ни на грош, ни девушки, ни Илевей. Ничуть. Видели они Нел. Испугана. Но в себе. Очень испугана... Видели они насколько... Оценили и поняли, кто в этом её страхе виноват. И теперь вот... Лавиля нестерпимо хотелось обидеть в ответ. По возможности, как-нибудь особенно фигурно. Ну, и что, если и поймёт!
Лика не испугалась. И поддалась искушению. Воспользовалась тем, что большинство не только студентов, но и преподавателей, всё ещё считали её, пусть и умной, но забитой, почтительной и наивной девушкой.
Она ахнула, сложив руки на груди будто бы в ужасе, и воскликнула:
– Какой кошмар, магистр! Ужас! Бедная Нелли! Что с ней приключилось, что она дошла до такого?
И пряча хитрый, злобный, как отблеск клинка, взор, добавила:
– Кому как не вам знать, что с ней приключилось и почему? Может быть, расскажете? Чтобы мы знали, чего от неё ждать... Если что...
Да, она откровенно обвинила его! Лавиль всмотрелся в наивное личико девушки. В её встревоженные глаза. Такие наивные и испуганные... Слишком испуганные. Адептка ещё и похлопала ресницами для пущего эффекта, вглядываясь в своего наставника... А того посетило откровение. Алика Фрет язва, не хуже Нел. Непочтительная стерва, которая прямо сейчас издевается над ним.
Вспылил, как мальчишка:
– Поклянись, что не знаешь, где она!
Красноволосая куколка скривилась в улыбке больше похожей на гримасу отвращения:
– Ах, господин декан! Клятвы вредны для моего здоровья! Вы можете сами уточнить у ректора Элвина. Он подтвердит... Вы только что сами сказали нам, что Нелли Тал была с вами. Где же она? В каком состоянии? Нужно срочно искать её! Нужно бежать к ректору и...
Она ещё частила что-то, пытаясь приплести ректора. Это не входило в планы Дамиана, поэтому он бряцнул голосом:
– Не стоит тревожить сон Элвина! Я сам... найду её. Тем более, что я точно знаю: она была здесь совсем недавно. И пропала.
Сдвинул брови:
– Значит, имела место какая-то магическая аномалия. Совсем недалеко. Новый портал она не строила... А значит, я её точно найду.
Ох! Именно этого они и опасались. Вероятно, найдёт. Если дать ему время пораскинуть мозгами. Тем более, что как-то же он учуял присутствие Нел здесь, в комнате. Необъяснимо, но тем не менее...
Найдёт он Нелли, а дальше, что? И девушки, и домовой дух чуяли, что ничего хорошего. Взбешённый маг. До чего он может дойти в таком состоянии? Лучше и не знать. Не доводить.
Илевей поднял глаза к потолку. Вздохнул задумчиво:
– Да... Нестабильность – это беда...
Казалось бы, просто мысли вслух, а те, кому нужно, поняли. Мало того, тут же сообразили, какая роль будет у каждой из них.
Для верности домовой старательно вздохнул ещё раз:
– Что и говорить... Нестабильные маги...
Наверное, несколько театрально вздохнул и переиграл. Лавиль насторожился:
– О чём ты, дух?
Илевей спокойно пожал плечами:
– Вы же говорите, господин декан, что Нелли наша того... нестабильна. Вот я и печалюсь.
Лавиль отстал. Домовой зыркнул глазами на девушек. И завертелось... Лике досталась самая неблагодарная и неприятная роль: отвлекать и злить высородного, чтобы не сообразил, что к чему, раньше времени. Она справлялась. Очень успешно. Вздыхала, переживала о подруге и, между делом, втыкала в декана обидные словесные шпильки.
К примеру, подозревала его в том, что он довёл их подругу до нестабильности, или осознанно спровоцировал её, или обидел чем-то. А когда она очень прозрачно намекнула на то, что, может быть, он сам запер Нел где-то, и теперь ищет её только для вида...
Услышав этот навет, Лавиль совсем взбесился натурально зарычал:
– Не боитесь адептка Фрет высказывать такие мысли? Да, ещё перед самой сессией?
Смех Лики рассыпался, как хрусталь зазвенел. Беззаботно:
– Ну, что вы, магистр! Я всего-то помогаю вам: высказываю разные теории по поводу исчезновения Нелли. Мы тоже, если хотите знать, переживаем.
Кивнула на кружки с недопитым волшебным чаем. Лавиль чуток расслабился. Лика добавила:
– Может быть, не вы её заперли, а кто-то другой?..
Бедняга Лавиль тут же, как по команде, побледнел, взвился бежать, искать. Вскочил со стула, на который до этого присел...
Вовремя коварная Лика его спровоцировала. Айса успела уже "сплести" добротную магическую ловушку. Их использовали как раз для таких вот случаев, когда нужно было обезопаситься от нестабильных, съехавших магов.
На это и намекал домовой, когда вздыхал и вздыхал. Девушки сообразили. Айса строила "ловушку". Ильга поддерживала её своим немалым резервом: сил в подобное заклинание требовалось вливать много. Чем больше, тем лучше.
Илевей прикрывал "художества" подруг чарами отвода глаз. И всё получилось в лучшем виде. Тем более, что бесстрашная Лика так выбесила декана, что он не обращал внимания на то, что творилось у него под носом.
Когда всё было готово, Алика испугала лекаря. Лавиль задёргался. И домовой сделал самую грязную работу. В конце концов, он не зависит от декана целителей так, как девушки, и испортить ему жизнь по-настоящему не получится. Даже если Лавиль задастся такой целью. Ну, пожурит его Элвин перед высокородным. И что?
А за глаза похвалит. Уверенный в этом, домашний дух не размышлял. Поднатужился и изо всех сил толкнул Лавиля, когда тот проходил мимо него, в один из углов комнаты. Как раз туда, где располагалась магическая "паутина".
Маг, не ожидавший вероломного пинка, полетел головой вперёд... Постоянные тренировки сказались: он почти мгновенно поменял траекторию движения и почти сумел остановиться. Только почти...
В таких делах "почти" не бывает. Поэтому "влип" Лавиль в паутину со всего маху. Забарахтался там, пытаясь выбраться. Молча, конечно. Сразу сообразил, кто устроил ему ловушку и почему. Когда понял, что сделано добротно и быстро не справишься, умудрился развернуться к "вероломным" лицом и прошипел:
– Я ведь выберусь! И тогда!..
Домовой замахал на него небольшими ладошками. Зачастил:
– Что вы! Что вы, господин декан! Какое выбраться? Мы отпустим вас прямо сейчас! Разве можем мы шутить с вами? Сейчас и отпустим! Вот только ректора, того... Позовём...
Ехидный дух подмигнул девушкам так, чтобы взбешённый маг не видел, и испарился. Нельзя тянуть. Силён он, этот Лавиль. Скоро выберется и примется девочек его обижать. Нужно успеть!..
***
Когда Илевей испарился, в комнате повисла тягостная тишина. Маг пытался выбраться. Целеустремлённо, молча, с бледным, перекошенным от ярости лицом. Был так не похож на себя "нормального", что каждая из девушек, поневоле, задумалась о своих жизненных перспективах после сегодняшнего.
Самыми печальными "перспективы" были у Алики. В зимнюю сессию декан принимал у четвёртого курса два экзамена. Если он влепит ей два "неуда" и завалит потом на пересдаче, у неё появится реальный "шанс" вылететь из академии.
Раньше, от одной такой мысли Лика упала бы в обморок. И съела бы себя потом за то, что допустила до такого. Это было бы раньше...
Сейчас она спокойно сопоставляла факты и "перспективы". Могла бы она поступить иначе и не прикрыть Нел? Нет, конечно! А раз так, то о чём вообще речь? Какие могут быть мысли и сожаления? Жалко, конечно, если вылетит, но что ж делать? Иногда жизнь поворачивается удивительно и непредсказуемо.
– Пойду в долю к Амалии Кринт,– с юмором думала Лика.– Будем с ней варить зелья в промышленных масштабах. Обогатимся!
Лёгкая, пусть и немного печальная улыбка скользнула по её губам. Лавиль увидел и выплюнул:
– Думаешь, вывернешься и ничего тебе за эту "шутку" не будет?
Лика чуть поёжилась, сидя на своём стуле:
– Думаю, не вывернусь. Привыкаю к мысли...
– Тогда зачем?– ожесточённо бросил Лавиль, разрывая очередную магическую путу, что удерживала его.– Одна из лучших студенток! У тебя был реальный шанс дойти до конца. Первая девушка за долгое время! И ты всё похоронила!
Лика не просто так сидела и смотрела на борьбу декана целителей с ловушкой. И она, и подруги подпитывали сеть до сих пор. Он, конечно, видел. А значит, чего отпираться от очевидного? Алика снова пожала плечами:
– Верность дружбе.
Лавиль хотел было крикнуть: "Какая дружба?", а потом вспомнил, что точно так же, как эти девушки, он бросался на помощь своим друзьям. Даже если они бывали неправы. Он мог высказать им в лицо всё, что думает о них, в том числе и о Величестве, но в помощи не отказывал никогда. Точно так же, как они ему.
– Как эти девицы на стороне Нел, что бы там ни было. Чего бы им это ни стоило.
Мысль эта была неожиданно приятной и утешительной. Хорошо, что у неё есть друзья и защитники! Пусть даже и от него!
Вся его растерянность, страх, ярость оттого, что Нел снова бросила его, стали как-то... Нет, не утихать... Они ещё болели и тащили за собой целый шлейф очень тяжёлых вопросов. Но он мог думать теперь. И снова владеть собой. Он подумает над этими вопросами, когда окажется один.
А пока Дамиан перестал сопротивляться. Спокойно дождался Элвина и ушёл с ним вместе. Перед этим оглянулся на храбрых, растерянных и испуганных, как взъерошенные воробьи, девушек:
– Вы хорошие друзья.
Усмехнулся в их потрясённые таким поворотом личики:
– Обещаю, что ничего вам не будет за эту "шутку". Особенно это касается вас, Алика Фрет. Уверен, вы сдадите экзамены, как обычно. Блестяще.
Элвин одобрительно похлопал молодого человека по плечу и гордо улыбнулся. Будто в том, что декан целителей пришёл в себя, была его заслуга.
Глава 2.
О чём говорили ректор академии Дормера Элвин и декан факультета целителей Лавиль осталось тайной. Только факт: уверившись в том, что молодой маг адекватен, Элвин отпустил его на все четыре стороны. Просто не имел права задерживать. И что тот будет делать дальше, не его дело. Пока он снова не попадётся на нестабильности или на том, что принёс вред разумным.
Что поделаешь? Таковы законы магии и их общества, где свободы магов, особенно могущественных магов, были непреложны. И пусть старик знал, что Лавиль начнёт разыскивать Нелли Тал сразу, как только выйдет за дверь его кабинета, он не мог его останавливать. Даже совестить не мог.
И не стал. Одного взгляда на ожесточённое лицо молодого человека было достаточно, чтобы понять: не имеет смысла. Ни уговаривать, ни совестить, ни просить остановиться и подумать. А значит, что? Нужно действовать иначе. Прятать девочку и разбираться в том, что вообще произошло между этими двумя.
Древние заклинания, что прятали "башню Нел" не обойти никому. Поэтому пока ректор был спокоен за неё. И Илевея не стал расспрашивать. Она сама должна рассказать ему. Если доверяет.
***
Она рассказала...
Илевея тоже попросила остаться. Выложила всё, без утайки. Начиная с проклятия, которое она, сама того не желая, наложила на магистра Ельмина, и заканчивая тем, как из-за неё разрушились судьбы Айсы и Карвина.
Не оправдывала себя. Наоборот. Нел словно повзрослела за это недолгое время... Старые маг и дух понимали почему. Сами не раз прошли подобное. Когда вина убивает, вымораживает душу и заставляет увидеть мир совсем не таким, как ты видел его раньше. Их юная подруга проходила нечто подобное. Поэтому о "походе в гости к королю" и о предложении Лавиля рассказывала совсем не так, как сделала бы это ещё пару месяцев назад...
Элвин смотрел на спокойную, бледноватую Нел и вспоминал, как плакала она, когда поняла, что короткий век станет, судя по всему, её уделом. Как страдала, что никто не любит её со всей силой чувств... А тут, гляди-ка... Может быть, Лавиль и не любит её, но то, что она нужна ему и он собирается бороться за неё, совершенно ясно им всем. И вот же!.. Это не вызывает у девочки никаких чувств, кроме явного отвращения.
Это видно было по тому, как она говорила о нём. Как поджимала губы и отводила глаза. Мало того, она рассказала старикам о своём разговоре с Айсой и о том, как случайно подслушала и подсмотрела встречу влюблённых в парке академии.
Вот тогда она заплакала. От умиления и печали. И попросила Элвина. Не о себе. А о том, чтобы, если возможно, помочь подруге и её возлюбленному. Смотрела на ректора и домового заплаканными лучистыми глазами и с силой сжимала руки:
– Помогите им! Прошу! Вы оба могущественные существа и много знаете. Гораздо больше, чем думают остальные... Помогите им! Если есть хоть какая-то возможность. Прошу! И если что-то нужно от меня... Я готова...
Илевей скривился:
– Так уж и готова, ласточка? Ради них?.. А дочка как же?
Нел побледнела сильнее. И руки стиснула до того, что суставы побелели. Но голос был по-прежнему твёрдым:
– На всё готова. Я помню про короткий век. И мне так жаль, что этой историей я отягчила свою совесть! Должна исправлять. Не только ради справедливости... Смысл мне беречь крохи своей жизни? Да ещё и рассчитываться за это жизнями друзей?.. А Мэй... Она, так или иначе, останется без меня... Нет! Я буду бороться, чтобы побыть с ней подольше. И буду отдавать ей всю любовь, что есть во мне... Но ведь судьбу не переспоришь. Мне всё равно придётся уйти, если так решат боги. Не хочу, чтобы моё преступление легло тенью на жизнь дочери! Не хочу видеть, пока я здесь, несчастных Карвина и Айсу и знать, что это только моя вина и преступление!
Элвин не выдержал. Потянулся к ней и ласково обнял:
– Какое преступление, Нел! Шалость. Которую сама академия одобрила!
Помедлил немного. Поколебался, но продолжил:
– Мало того, Нел... Думаю, Мора тоже помогла вам... Судя по тому, что ты рассказала... Ведь убрался же Ельмин из академии, хоть и раскусил вашу аферу. А раз так...
Снова замялся. Но глянул на несчастное лицо девочки и шепнул:
– Раз всё так, Нел... Значит то, что сказала богиня Айсе, можно рассматривать не только прямо, но и под другим углом... Только Айсе не говори и не вмешивайся... Думаю, тут имеет место загадка и некое испытание для любящих сердец.
Нелли подняла к старику заплаканное лицо. Не верила она, что есть в проклятии Моры двойное дно. Не верила! Вся её вера и доверие миру прохудились, как ветхая одёжка. Она расползалась теперь, обнажая её душу. Голую, замученную, растерянную...
– Как я могу вмешаться во что-то! Я ведь гость. Не только в жизни, но и в академии! Он срежет меня на экзаменах. Вот увидите! Срежет и даже вы ничего не сможете с этим сделать!
Старый маг дёрнулся возражать. Нел хмуро глянула на обоих своих любимых стариков:
– Не надо меня утешать! Вы тоже знаете, как легко он это сделает, зная обо мне то, что знает...
Реакция у дедов была разная. Благородный Элвин воскликнул:
– Он не посмеет использовать твою тайну! Это мерзко! Он не такой!
Илевей не возмущался. Он был намного...намного старше Элвина и знал, что Лавиль именно "такой". Почти каждый разумный "такой". Нужно только затронуть его как следует. Отнять то, что ему жизненно важно. И всё... Всё прекраснодушие слезает тогда с разумных, как старая кожа со змеи. Может быть, даже наверняка, многие жалеют потом о том, что сделали в запале, под влиянием эмоций, но... Сделали же.
Поэтому старый дух пошёл другой дорогой. Не стал утешать девочку, которую полюбил. Попытался предотвратить катастрофу, хоть и понимал, что очень вряд-ли Нел послушает его... Вздохнул, скрепил сердце, ведь придётся говорить вещи, отвратительные ему самому... Напялил личину весёлого, немного недалёкого деда и льстиво заглянул в глаза Нелли:
– А, может, того, ласточка?.. Взять и согласиться, а? Он же нравится тебе. И ты ему, как оказалось... Так чего ж лучше, а? Выйдешь замуж, а потом уж разберёшься. Скрутишь красавца в бараний рог. Чтобы плясал под твою дудку. А?..
Последнее "А?" Илевея было и вовсе жалким. Как на дурня на него смотрела не только Нел, но и Элвин. Будто он не понимает ничего! Наоборот, понимает... Насмотрелся он за несколько тысяч лет до чего доходили облечённые властью маги, не получившие своего... Потому и обрёл некоторую "гибкость" в подобных вопросах. Которую, правда, старый его приятель Элвин называл "бесхребетностью".
Это был их давний спор. Элвин считал, что прошлое не должно давлеть над разумными и обществом. Нужно помнить его, конечно, но только для того, чтобы делать выводы и побеждать его. Илевей же, который привязывался не раз и не два к девочкам, которые жили у него под крылом, а потом терял их из-за того, что глупышки пытались что-то изменить в существующем порядке вещей, предпочитал беречь жизни. Любой ценой.
Что за дело ему до высоких принципов, которые всё равно никогда и никому не постичь, если высокородный выбросит Нел из академии и она умрёт потом, не справившись с очередным своим "всплеском"? Или вдруг он решится на что-то похуже? Кто его знает? Насмотрелся он... А Лавиль ни разу не лапочка...
Помнил он рыдания, что раздавались в этих стенах. Сколько раз провожал своих подопечных на эшафот. Чаще всего те, кого он особенно любил, заканчивали так... Старый дух понимал, конечно, что любил он существ высокого полёта, вольных и необычных, а такие как они, никогда не согласятся прозябать ради спасения жизни.
"Какая же это будет жизнь?"– не раз и не два спрашивали они его. Целовали и уходили навсегда. Не хочет он, чтобы Нел ушла. Не хочет! А потому домовой упрямо заладил своё:
– Подумай, ласточка! Ты же мечтала совсем недавно. Ну? Вот! Мечты твои исполняются. Ну, что ж сделать, если не совсем так, как хотелось бы!.. Так в жизни и бывает!
И самый страшный кошмар древнего домового снова ожил... Нел улыбнулась, грустно, понимающе, и негромко ответила:
– Разве это жизнь будет тогда, Илевеюшка? Не жизнь это будет, а мучение. Не хочу так. Не хочу! Пусть будет у меня короткий век. Пусть я, наверное, не увижу мою доченьку взрослой... Но я тоже достойна любви! Как каждый. Я не стану жаловаться, если так и не узнаю, что это такое – взаимная любовь и единение, но на "это" не соглашусь никогда!
Сколько раз слышал Илевей такое? Ой!.. И не упомнишь! Чем заканчивались такие речи?
Это он помнил... Душу тянуло и выкручивало болью, так он помнил...
Бросил игры. Мрачно посмотрел на девушку. И в будущее:
– Он выбросит тебя из академии. Что тогда? Ни твоя сестра, ни её муж не помогут тебе. И мы не сможем помочь. Академия, все мы, живущие здесь, связаны правилами. Он, этот хитрый лис, найдёт, как... Он не просто обойдёт правила. Он сыграет на них. И все мы подчинимся.
– Знаю.
– Знаешь!– пыхнул дух.– А потом что?
Нел нахмурилась:
– Мы уже говорили. Смысл повторять? Я уйду домой. А там посмотрим.
Старики чуть не плакали. Понимали свою бесполезность. Вот тебе и академия! Она и сильна, и бессильна одновременно!
Нел взяла сухонькую руку Элвина, пожала её:
– Простите меня, магистр. Я, наверное, не смогу помочь вам снова увидеть долины Гарнара. Мне очень жаль.
Разговор окончен. Друзья её встали, чтобы уйти. Элвин не говорил больше о больном. Ни о своей мечте, ни о перспективах Нел. Озвучил только самое необходимое:
– Уходи в Гарнар, дорогая. Освобождаю тебя от занятий до самых экзаменов. Появись здесь только для "танцев на площади" и на балу в честь Перелома года. Не стоит совсем уж прятаться... И думай. Мы примем любое твоё решение...
Старики, по очереди, обняли Нел. Домовой был мрачен. Даже страшен. Он словно жил уже в том будущем, что ещё только готовилось наступить. Элвин цеплялся за надежду. Крепко обнял девушку и прошептал, глядя ей прямо в глаза:
– Не сдавайся, Нел. Даже когда нет надежды. Не складывай крылья и борись.
Чуть встряхнул её и потребовал:
– Обещай мне. Нет! Нам обещай! Мне, Илевею, академии и всем, кто любит тебя. Обещай, что будешь бороться до конца!
Как могла она отказать им? Или солгать в ищущие, страдающие глаза "своих" стариков?
Улыбнулась и пообещала. Им и себе:
– Я буду бороться! Обещаю!
***
Лавиль не нашёл Нел. Конечно, нет.
Одно радовало. Когда он увидел ехидные лица подружек ведьмы и безмятежное лицо Элвина, тревога утихла. Всё с ней в порядке. Это хорошо. Значит, из всего калейдоскопа чувств, что вспыхнул в нём, когда Нел снова бросила его и ушла через нестабильный портал, остались только боль и злоба.
Боль правила бал. Играла на струнах сердца неведомые ему раньше мелодии. Струны дёргали сердце и болели так, что становилось натурально дурно. И это он ещё не влюблён! Только нуждается в этой конкретной женщине из-за крови, которую подсуропили ему предки!
Он другими глазами смотрел теперь на людей. Ужаснулся тому, как Мар умудрился выживать без своей Королевы скархов семь лет, и как не убил брата сразу же, когда тот взялся угрожать ей.
Карвина Дина тоже было невероятно жаль. Он держался прекрасно. И учился. Но выражение глаз... Хотелось как-то поддержать беднягу, и Дамиан с ужасом понял, что, в кои то веки, у него появился любимчик среди студентов.
Утешало только одно: парень был хорош, как на него не посмотри: честный, верный, умный и порядочный до крайности. Он никогда не стал бы пользоваться расположением декана, даже если бы понял, как он относится к нему.
Он, кажется, понимал. И, в отличии от других студентов второго курса, смотрел на него с симпатией... и с сочувствием? Остальные студиузы едва не шипели на него на лекциях. Умники сообразили, что между исчезновением всеобщей подруги и любимицы Нелли Тал и деканом целителей есть прямая связь.
Да, и как не сообразить, если он допекал её несколько месяцев? Все "неблагородные" задания и работы в больнице были её. К тому же, Карвин и Ленис Краф знали больше, чем остальные. И если эталон благородства, Карвин, молчал бы, то смазливый прохвост Краф, никогда. Он и смотрел на него так, будто убить готов. И не он один.
Дамиан, когда видел пламенные взгляды студентов, вздыхал:
– Это они ещё не знают, что я устрою их подружке совсем скоро!..
