Текст книги "Давай мы станем незнакомцами (СИ)"

Автор книги: Наталия Веленская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)

В конце июля Вишнякова должна отмечать очень важную для себя дату – двадцать пять лет, юбилей. И на этот раз он точно ничего не испортит. Она сделает ей самое красивое и запоминающееся предложение руки и сердца, которое она только может представить. Он добудет так любимые ею «Алые паруса» в осовремененной версии и покажет, что помнит всё – каждый их важный и трогательный момент начиная с того дня, когда состоялось их фееричное знакомство. Он докажет ей, что способен на серьёзные отношения – и не просто на словах, а с помощью поступка. Пожалуй, самого ответственного и важного поступка в своей жизни. Он докажет, что достоин её любви.

Марина будет его и точка! А Елисей пускай идет к чёрту со своими далеко идущими планами! Потому что, если девушка за все эти годы так и не дала ему «зелёный свет», значит и сейчас у него ничего не получится. Уж Ярик об этом позаботится.

Глава 6

Марина

– Придержите, пожалуйста, дверь! – кричу я, сломя голову несясь к лифту.

Умение бегать на каблуках очень полезный навык для любой девушки, особенно если чертовски опаздываешь. Но вот лучше бы я в этот день его растеряла!

Громко цокая каблуками, наконец добегаю до дверей лифта и тут же резко торможу. Замечаю знакомый до боли силуэт и бездонную синеву глаз, которые смотрели на меня сейчас в упор. Буквально расстреливали меня своим тяжёлым, обжигающим взглядом.

Ярик…

Застываю, точно пригвожденная к месту.

Боже, ну почему именно сейчас?! Что за вселенский закон подлости? Конечно, в глубине души я понимала, что избегать целый день встречи с Мереминским у меня не получится – слишком много вопросов, по которым мы обязаны были взаимодействовать по работе. Но вот чтобы налететь на него именно с утра, когда весь мой вид буквально вопит о том, что я сегодня не ночевала дома?!..

Если бы не бельгийцы, я бы всерьёз рассмотрела возможность развернутся и убежать в обратном направлении, сверкая своими огромными каблуками. Но я же взрослый, разумный человек. Я не могу вечно бегать от двухметровой проблемы со звучной фамилией Мереминский! Мне нужно добраться до офиса и приступить к выполнению своих рабочих обязанностей.

Но как же тяжело сделать сейчас хотя бы шаг…

Мы просто продолжаем молчать и сверлить друг друга взглядом. Судя по всему, Мереминский по-прежнему зол и совершенно не прочь продолжить нашу вчерашнюю словесную баталию – я буквально волнами чувствую исходящее от него раздражение.

Странно, что за прошедший вечер Ярик так и не нашел никого, кто бы помог ему переключиться и выпустить пар. Уж с его-то километровой книгой контактов, в которой отметилась треть самарских красоток, можно было что-нибудь сообразить. Или та жалкая копия меня с противным именем Лана заставила бедного Ярика почистить свою телефонную книгу? Не удивлюсь – у них же была такая люб-о-о-о-вь, настоящие серьёзные отношения, до которых наконец дозрел господин Мереминский. Ага, со всеми вытекающими отсюда последствиями такими, как ревность и ограничение свободы. Хотя в этом я с Ланой была солидарна: если хочешь сохранить свои нервные клетки, то лучше держи Ярика на привязи. Потому что стоит хоть на секунду отвлечься и можно тут же увидеть крайне занимательную картину: как господин Мереминский без особых зазрений совести уже строит маршрут из твоей постели до другой. В которой его конечно уже с нетерпением ждут.

Как говорится, знаем – плавали…

Злость и обжигающие болью воспоминания дают мне силы, чтобы выдержать его пылающий гневом взгляд.

Делаю глубокий вздох, расправляю плечи и наконец захожу в лифт с гордо поднятой головой. Но сразу же отступаю на безопасное расстояние от застывшей фигуры Мереминского.

Закон вселенской подлости решил сработать на максимум – кроме нас с Яриком в кабине только звенящая тишина. Вот хоть бы один работник офисного центра соизволил добежать до нас и чуть снизить градус неловкости, но нет же! Практически бесшумно дверь лифта отъезжает в сторону, оставляя нас с Мереминским отрезанными от всего мира.

Я, он и наши нерешённые проблемы – отличная компания, чтобы ползти на самый верхний этаж здания.

Я чувствую, как Ярослав сканирует меня взглядом с ног до головы. Конечно же он без труда подмечает мой вчерашний наряд, отсутствие макияжа и свежие ссадины на коленках. Но он молчит, и только дыхание будто бы стало каким-то тяжёлым, прерывистым… Я и сама отчаянно заставляю себя пропускать кислород через лёгкие. Кожу левой щеки начинает невыносимо жечь от его пылающего взора, но я продолжаю стоять и смотреть перед собой вперёд на металлическую дверь.

Это скоро закончится, это скоро всё закончится… Четвёртый этаж, пятый…

От напряжения у меня начинает слезиться глаза, но я изо всех сил стараюсь сохранять лицо и не показывать, что на самом деле творится у меня внутри. Безумно хочу нацепить на глаза тёмные солнцезащитные очки, которые украшали сейчас мою светловолосую макушку, чтобы хоть как-то отгородить себя от этого обжигающего, цепкого взгляда. Вот только эти очки мне любезно одолжил Лис – между прочим свои любимые «авиаторы», в которых он неоднократно рассекал летом, и которые конечно же мог с лёгкостью узнать Мереминский.

Ну уж нет! Опустить очки – это всё равно что признать свое поражение и заодно добровольно расписаться в том, у кого я провела эту ночь. А я не хочу сейчас обсуждать с Яриком подробности своей личной жизни. Да я большой вопрос – а будет ли у меня вообще эта личная жизнь?! Это ночью после загула в ресторане я была смелая и отважная. А вот сейчас моя уверенность в том, что у нас есть какое-то будущее с Лисом, начинала стремительно сходить на нет…

Но что я знала совершенно точно – в моем будущем точно нет места господину Мереминскому!

Сгибаю руку в локте, приподнимая клатч, чтобы хоть немного прикрыть себе область шеи. До сих пор никак не могу привыкнуть к своей короткой стрижке и тому, какие неудобства она иногда мне доставляет – например, что при любом неосторожном движении или порыве ветра всему миру будут представлены следы моей бурно проведённой ночи. Пускай до самого главного у нас так и не дошло, но Лис ни в чём себе не отказывал по части поцелуев. Засосов, к счастью, я утром не обнаружила, когда разглядывала себя в душе, а вот покраснения на коже в области шеи и декольте у меня были. И кто знает, во что они трансформируются спустя пору часов…

«Метки любви» – шутливо заметил Лис во время завтрака. А мне вот было совсем не до смеха.

Как хорошо, что в приёмной у меня есть несколько запасных платьев. Косметика, обувь и даже запасные чулки также имелись в наличии. Это был стандартный набор для того, чтобы срочно привести себя в порядок в случае какого-нибудь форс-мажора или незапланированной деловой встречи, на которой я должна была присутствовать в качестве личного ассистента Корсакова. Нужно будет что-нибудь выбрать максимально закрытое, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. И чтобы ничего не что-нибудь напоминало мне о сегодняшней ночи…

Одиннадцатый, двенадцатый этаж… Клянусь, этот лифт точно в сговоре с Мереминским! Он специально ползёт сейчас вверх в два раза медленнее обычного!

Когда мы наконец доезжаем до самого верхнего этажа, на котором располагался архитектурно строительный холдинг «АКВИРС», я не могу сдержать облегчённого выдоха и первая выскакиваю из кабины.

Боже, как хорошо, что наши с Мереминским рабочие места находятся в разных крылах здания!

Обычно, после прихода на работу, мы с Яриком на несколько минут заглядывали в холл недалеко от лифта, где располагались кофейные автоматы. И под чашечку ароматного капучино рассказывали друг другу последние новости. Конечно, по большей части болтал Мереминский, на правах главного балагура и весельчака нашей компании, а я в этот момент просто стояла и смотрела на него с глупой улыбкой на лице, чувствуя, как от его шуток моё настроение стремительно ползет вверх, и даже самый хмурый и серый день расцветает яркими красками. Это было нашей маленькой милой традицией – пересекаться на нейтральной территории в офисе, болтать и попивать вместе кофе.

Но сегодня этой традиции мы с Яриком дружно решили изменить.

Стремительным шагом направляюсь к приёмной генерального, к своему огромному облегчению, не встречая никого на своем пути. Значит, моё эффектное появление в офисе успел заценить только Мереминский. Ну хоть где-то вселенная решила пойти мне навстречу! Корсакова, к счастью, тоже пока нет на месте, значит у меня есть в запасе несколько драгоценных минут, чтобы привести себя в подобающий вид. Быстрыми, чётко выверенными движениями скольжу расчёской по своим волосам, наношу блеск для губ и только после этого подхожу к шкафу, чтобы выбрать свежий наряд. Долго рефлексировать перед гардеробом у меня нет времени, поэтому я просто хватаю наиболее закрытое платье прямого силуэта. В меру строгое, в меру женственно-сексуальное, платье насыщенно вишневого оттенка, которое отлично сочеталось с моими карими глазами.

«Лис бы одобрил», – проносится у меня в голове, когда я заныриваю в платье.

«Ярик тоже» – с усмешкой добавляет внутренний голос после небольшой паузы.

Тянусь назад, чтобы застегнуть молнию на спине, но вселенная решает, что моя передышка окончена и для разнообразия нужно вновь отсыпать мне парочку неприятностей. Молния застревает, даже не дойдя до середины наряда. Чертыхаюсь про себя, закусываю нижнюю губу, пытаясь справиться с фурнитурой и… совершенно опускаю из вида момент, когда Ярик оказывается в кабине прямо у меня за спиной.

Все так же бесшумно и молча подходит ко мне практически вплотную. Делаю отчаянный вздох, пытаясь прийти в себя, пока моё сердце внутри оттачивает очередной акробатический этюд, которые оно всегда с огромным удовольствием демонстрировало в присутствие Мереминского.

Чувствую кончики его пальцев на своём плече… Боже, когда он в последний раз так меня касался?.. Это было не привычные мимолетные объятия при встрече, и не его тёплые обнимашки, во время совместного просмотра фильма. Нет, это было другое. То, что сейчас сводило меня с ума. Очень волнительно, очень чувственно и как-то… интимно. Почему-то в этой оглушающей тишине мне приходило на ум именно это определение.

Второй рукой Ярик неторопливо берется за язычок молнии и тянет его вверх. Медленно, мучительно медленно, заставляя моё сердце отстукивать рваный ритм на каждый пройденным им миллиметр. На секунду прикрываю глаза, стараясь унять бешеный грохот в груди. Но не получается. Он так и не убирал свою руку с моего плеча. Ещё немного и от его прикосновения точно будет ожог… но кажется, это именно то, что ему нужно.

Кончиками пальцев расправляет ткань на моём плече, чуть скользя вверх по шее. Нежное едва заметное касание, от которого я невольно задерживаю дыхание. Зачем? Господи, ну вот что он творит?! Я же сейчас просто отключусь от нехватки кислорода, от этого вороха переполняющих меня чувств и эмоций! И если он продолжит так дальше, то…

Не успеваю закончить свою мысль, потому что Мереминский решает окончательно меня «добить», аккуратно заправляя прядь волос мне за ухо. Так запредельно нежно и ласково, что ещё одно такое касание и я просто сойду с ума.

Но это ненормально! Ненормально так на него реагировать! Умом я всё это прекрасно понимала, вот только мои чувства и эмоции находились вне зоны влияния моего разума. Это просто было сильнее меня…

А ведь если так посмотреть со стороны – ничего такого Ярик не сделал. Вряд ли его можно было упрекнуть в неподобающем для друга поведении. Да он даже не вышел за рамки этой чёртовой дружбы! С молнией помог? Помог. Причёску поправил? Поправил. Ну а все эти жаркие и одновременно трепетно-нежные касания просто плод моей воспалённой фантазии и не более того!

Стоило Мереминскому оказаться рядом, как мой разум решил сложить с себя полномочия. Как и моя гордость, которая уже готова была помахать мне на прощание платочком и отправиться в неизвестном направлении. Если сейчас он развернёт меня к себе и поцелует, я даже не буду сопротивляться. Я даже не влеплю ему пощёчину. Я просто позволю ему сделать всё. И к чёрту всех этих бельгийцев…

Но Мереминский не спешит меня целовать.

Находит в зеркале мой совершенно поплывший от всего происходящего взгляд. Сердце пропускает очередной удар, когда он, так и не сводя с меня своих пронзительно синих глаз склоняется к моему уху и спрашивает:

– Где ты была этой ночью?

Глава 7

Обманчиво мягкий голос, в котором я отчётливо слышу жёсткие, требовательные нотки. На лице ни тени улыбки, зато на дне синего взгляда застыл настоящий лёд. Будто сейчас рядом мной стоял не уже привычный мне весельчак и балагур Мереминский, а совершенно незнакомый, чужой человек. Который почему-то вдруг возомнил, что имеет полное право требовать с меня какие-то объяснения!

Но на которого всё равно предательски реагировало моё тело…

Наклоняется ко мне ещё ниже. Опаляет мочку уха своим горячим дыханием, вновь заставляя мой пульс разгоняться до предела. Совершенно забываю про его вопрос. Между прочим, очень важный вопрос судя по лицу Мереминского!

Встряхиваю головой, будто бы пытаясь прогнать морок, что застилал мне разум, и делаю резкий шаг в сторону. Пора прекращать эту мучительно-прекрасную агонию.

– А я разве обязана перед тобой отчитываться?

– Не обязана, – усмехается Мереминский, подходя к моему рабочему месту. Берёт в руки солнцезащитные очки, которые я оставила на столе, и медленно начинает крутить их в руках. Чёрт! Неужели всё-таки узнал? Хотя вряд ли мужики обращают внимание на такую мелочь как аксессуары. Но почему он тогда так внимательно разглядывает эти дурацкие очки?! И зачем я вообще согласилась взять их у Лиса? Ах, ну да, я же мастер конспирации! Как я могла об этом забыть?! – И всё же? Где ты была?

– Тебе короткую версию или расширенную? – прищуриваю я глаза.

Скрещиваю руки на груди, чтобы хоть как-то унять охватившую меня дрожь. Чёрта с два он будет лицезреть моё волнение!

– Правдивую.

– М-м правдивую? После нашего с тобой разговора я… провела очень увлекательный вечер. Встретилась с Лизкой, попросила у неё прощения, потом мы поехали кутить в ресторан…

– Марин, ну я же просил правдивую! Хватит уже ёрничать! – закатывает глаза Ярик, лёгким движением отбрасывая очки обратно на стол.

– То есть по-твоему – я вру?! – моментально вспыхиваю я. – Хочешь сказать, что я не только бессердечная стерва, но ещё и лгунья?!!

– Я такого не говорил…

Конечно, не говорил! Зато подумал именно так!

А это было обидно! До жути обидно! Я что прощения не могу попросить у другого человека? Или признать, что я не права? Получается, так обо мне думает этот синеглазый засранец?! Да, пускай у меня никогда не было настоящих подруг, но это не значит, что я никогда не смогу их завести! Со мной очень даже можно дружить, и весело проводить время и накидываться в ресторане и много чего ещё интересного делать! И если господин Мереминский в это не верит, то пошёл он к чёрту!

А с удовольствием подскажу ему направление!

– Мереминский, пошёл вон! – громко отстукивая каблуками подхожу к двери и распахиваю её настежь. Очень недвусмысленно намекая, что некоторым в конец обнаглевшим товарищам пора бы уже и честь знать!

Ярик растерянно смотрит на меня в ответ, точно сомневаясь в моей адекватности. И это меня распаляет ещё больше.

– Марин…

Чувствую, как задыхаюсь от переполняющей меня злости и обиды. Направляю указательный палец в сторону его смазливой физиономии и резко перевожу на дверь:

– Вон!!

– Мы ещё не договорили. Неужели ты серьёзно…

– Я сказала: проваливай!! Мне надо работать!

– Ладно. Вечером всё обсудим, – чуть поджимает губы Ярослав и окинув меня напоследок трудно читаемым взглядом.

«Спасибо уже не десять лет вперёд наобсуждались!» – хочется мне крикнуть ему в лицо, но я лишь сильнее цепляюсь за ручку. Со всей дури захлопываю дверь, как только этот долговязый переступает за порог приёмной.

А потом медленно сползаю вниз, прислонившись к двери спиной и роняю голову на скрещенные руки.

Всё изменилось. Непоправимо.

Кажется, вместо традиционного распития кофе у нас намечаются постоянные утренние ругачки. Но ссоры – это ещё полбеды. А вот что делать, если меня теперь каждый раз так будет штормить в его присутствии? Если моё тело будет постоянно так на него реагировать, полностью отрубая разум?

В голове ни одной полезной мысли касаемо работы. А сегодня, между прочим, очень важный день для нашей компании. К которому я ни черта не готова…

Вдох выдох. Собираю всю свою волю в кулак и заставляю себя вновь принять вертикальное положение.

Слегка пошатываясь после пережитого эмоционального всплеска, дохожу до своего рабочего стола и заглядываю в планер. Нужно освежить в памяти, какие пункты мне необходимо проверить перед прибытием иностранных партнеров. Но где-то на середине списка меня вдруг пронзает болезненная мысль, которую я гнала от себя много лет. Но к которой упорно возвращалась в самые тяжёлые моменты нашего общения с Яриком.

Мне лучше уехать.

Если всё так будет продолжаться, то я не смогу с ним работать. Я стану невнимательной, я начну совершать ошибки, которые могут нанести урон компании, я… просто не смогу нормально выполнять свою работу. А значит выход был только один – перевод в другой филиал. Куда-нибудь подальше от Самары. Туда, где не будет рядом Ярослава Мереминского.

***

Ярослав

Да уж, отлично поговорили!

Ярик изо всех сил сдерживался, чтобы не последовать примеру Маринки и самому от души не хлопнуть дверью собственного кабинета. Но не хотелось пугать секретаршу. Она и так бедная за последние недели много чего повидала в его исполнении. Например, на той неделе он попросил её отменить все встречи и прямо с утра надрался, как скотина, в своём кабинете. Выполз ближе к обеду, махнул рукой на прощание и отправиться домой трезветь.

Ну просто мать вашу образцовый руководитель!

И ведь никому не расскажешь, что бывают такие дни… Вот по-настоящему хреновые дни, по-другому и не выразишься! Когда на тебя наваливается всё и сразу, точно окончательно пытаясь придавить грузом нерешённых проблем. И при этом ты чувствуешь, как внутри у тебя медленно и чертовски мучительно разрывается сердце. На мелкие-мелкие части, каждая из которых невыносимо болела. Вряд ли о таком можно поведать своим подчинённым. Пускай уж лучше думают, что это начальство так сходит с ума перед запуском важного проекта. До открытия крупного торгово-развлекательного центра «Корсар», над которым несколько лет трудился их холдинг, оставалось всего лишь несколько месяцев. Волнение постоянно витало в воздухе, то тут, то там у кого-то из сотрудников сдавали нервы – и это было нормально. Но не для Ярика. Во всём, что касалось работы он был спокоен как удав. Да и во многих других вещах его выдержке и оптимизму могли позавидовать многие.

В общем, распитие напитков в среду с утра на рабочем месте и приступы жестокого самобичевания – это точно не про него. Так он думал до недавнего времени. Но, как говорится, никогда не говори никогда. Оказывается, в жизни Мереминского был человек, который мог с лёгкостью сподвигнуть его на подобное безумство и вывести на сильные, неконтролируемые эмоции. И этим человеком была Маринка.

На текущий момент самым провальным пунктом его гениального плана был пункт под названием «Ревность». Между прочим, очень сильное чувство, которое служит своеобразным индикатором, если ты небезразличен человеку.

Ревнует ли его Марина? В последние годы Ярослав не мог дать себе однозначный ответ на этот вопрос. Он никогда не любил обсуждать с ней свою личную жизнь, но кое-что у них в разговорах всё-таки проскакивало благодаря природной болтливости Мереминского и правильным заданным вопросам со стороны Маришки.

Вытащив на поверхность всю необходимую ей информацию, Вишнякова обычно озвучивала несколько едких, но в то же время дельных замечаний, которые вполне могли помочь Ярику наладить его личную жизнь. Если бы он действительно этого хотел – налаживать свою личную жизнь с кем-то ещё кроме самой Маринки. Но он не хотел. И подобные их дискуссии по поводу девушек он обычно заканчивал фразой, что «это всё не то» или «они не те, кто мне нужен».

Марина в ответ лишь пожимала плечами и переводила тему. Возможно, она правда не догадывалась, к чему он говорил ей эти слова. А быть может к тому моменту у неё уже просто заканчивалось терпение слушать его нытьё по поводу очередного любовного фиаско. Но как бы то ни было, Ярик не мог называть это ревностью. Так значит, как к мужчине, она испытывала к нему только… безразличие? Неужели всё на что он мог теперь рассчитывать это только на её дружескую поддержку и сочувствие? Неужели онинастолькостали хорошими друзьями?

Или всё-таки Вишнякова отличная актриса и умеет хорошо скрывать свои чувства? Как раз это Мереминский хотел проверить. Вот только те самые «серьёзные отношения», в которые он по дурости ввязался недавно, и на которые он якобы был не способен по мнению Вишняковой, не принесли нужного результата. Хотя Ярик старался изо всех сил, демонстрируя своё мнимое и насквозь фальшиво счастье. Но единственную эмоцию, которую ему удалось вызвать у Маринки было… недоумение. Именно эту прочел он на её лице, когда знакомил со своей бывшей. С той самой, которая предпочитала называться пафосным именем Лана.

Но не ревность! Вот абсолютно нет!

И ни на одну из его провокаций Вишнякова так и не повелась. И заставить её обнажить свои чувства или вывести на откровенный разговор про хрупкую конструкцию «мы», которая в том или ином виде всё же существовала в их жизни все эти годы, у него тоже не получилось.

Единственное, чего он добился – Маринка ещё больше стала общаться с Лисом.

– Идиот, – вынес свой краткий вердикт Сашка, узнав, что натворил его друг в попытках привлечь внимание любимой девушки. Хотя сам Корсаков недавно тоже отжигал будь здоров, стараясь завоевать Лизку. Но всё-таки Ярик вынужден был признать, что в этом конкурсе идиотии он с огромным отрывом от друга смог вырваться в лидеры.

Идиот, ещё какой идиот… И с этим действительно трудно было поспорить. Особенно в тот момент, когда Мереминский увидел на прошлой неделе целующихся Марину и Елисея.

Конечно же Меланчук был инициатором этого действия. От зоркого взгляда Ярика ничего не укрылось – абсолютная растерянность Марины, робкие попытки вырваться, а потом… безоговорочная капитуляция. Она действительно ответила на поцелуй Лиса.

А Ярик тогда стоял, как оглушенный. Реальность заиграла для него новыми чудовищными красками. Он то усиленно пытался в неё поверить и принять, то пытался убежать от разрывающей сердце картины – два человека, целуются, как безумные, посреди улицы, позабыв обо всём на свете. Красивая на самом деле картина, если не брать во внимание, что один из этих двоих – твоя любимая девушка.

Девушка, которая уже давно украла твоё сердце. А сейчас разбивала его на тысячу частей.

Грёбанное дежавю. Почти один в один, как тогда… В то самое счастливое и самое ужасное утро, которое ознаменовало его двадцатый день рождения. Вот только эта была реальность. Новая реальность, к которой Ярик должен был как-то привыкнуть.

Марине явно пришлось по душе всё, что творил Меланчук. То, как она прижималась к нему, как скользила руками по его плечам, её счастливый и в то же время шальной взгляд после того, как они наконец оторвались друг от друга, не оставляли Ярику никаких сомнений: этот поцелуй не был получен силой. Вишняковой точно понравилось. И Елисей, наверное, ей тоже нравился, как мужчина, если она позволила ему делать такое, если она отвечала ему…

Смотреть на этих двоих было и тошно, и больно и… страшно. Потому что именно тогда в сердце Ярика закрался страх – а вдруг ничего не получится? А вдруг он уже опоздал?

Вдруг всё это зря?

Например, красивая голуба коробочка, которая ждала своего часа в квартире Мереминского. Всё, как и подобает в таком случае: известная фирма, дорогущее кольцо, на которое пошло несколько его премий – тонкий ободок из белого золота, будто бы созданный под длинные, тонкие пальцы девушки, украшенный россыпью бриллиантов. А посередине – невероятной красоты аквамарин. Между прочим, Маринкин любимый камень. Да, Ярик и это знал. Хотя тут, наверное, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Потому что опять-таки море, её любимое море…

Удивительные мысли порой посещают голову, когда смотришь, как твою любимую девушку целует другой. А впрочем… сам виноват. Он даже не может подойти и оттащить Маринку от этого козла. Не может врезать ему в морду, хотя кулаки у Ярика чесались неимоверно. Потому что он не имел на это никакого права. Он потерял его ещё тогда, много лет назад, когда сам же по глупости всё испортил… Когда собственными руками сам разрушил своё собственное счастье и невольно сделал больно своей любимой девушке. Тогда он этого не осознавал. Как и то насколько непоправимыми окажутся последствия его поступка.

Ярик резко развернулся и пошёл прочь. С огромной дырой в душе, которая будто бы разрасталась с каждым его шагом, он на автопилоте шагал в сторону своего дома, совершенно позабыв, что на парковке у офиса осталась его машина. Да, тот вечер он решил посвятить пешим прогулкам. Ему надо было подумать, хорошенько подумать, что делать дальше. Потому что одно дело разгребать последствия своей многолетней глупости. И совершенно другое, когда помимо своей глупости тебе нужно ещё плюсом разбираться с соперником. Тем более с таким, как Меланчук…

Расклад, конечно, вырисовывался пока так себе, но как там обычно говорят опытные стратеги: проиграть одну битву – не значит проиграть войну? Так уж и быть, победу в этом бое одержал Елисей. Сцепив зубы, Ярик готов был это признать. Но разве это имеет значение, если в конечном итоге Марина будет с ним, а не с Лисом?

Совсем недавно Мереминский стал обладателем собственной жилплощади. Центр города, элитная новостройка, потрясающий вид из окна – хоть и говорили о многом, и в том числе, и о довольно высокой стоимости квартиры, но не отражали главного. Новостройка располагалась всего лишь в пятнадцати минутах ходьбы от дома Вишняковой. А с учётом последнего этажа, Ярик мог отлично его наблюдать со своего балкона её жилище среди других дорогих коттеджей, которые были раскиданы по просеке. Собственно, этим он иногда и занимался по вечерам. Конечно же, подробно во всех деталях Маринку он разглядеть не мог как бы не напрягал зрение – для таких целей всё-таки нужна была техника посерьёзнее, ну или, как минимум, бинокль. Но зато Ярослав мог видеть, как каждый вечер в её доме загорается свет. И в какое время она обычно его выключает. И в этом было что-то такое, чему Ярик не мог найти определение… Просто на душе становилось тепло. И появлялись силы бороться дальше, шаг за шагом чётко следовать своему плану прямо по направлению к своей мечте.

В тот вечер свет в её доме так и не загорелся.

А утром, подъехав к офисному центру, первое, что увидел Ярик это Марину, выходящую из машины Лиса. В том же самом платье, которое красовалось на ней вчера.

Он и не думал, что может быть так больно… Так чертовски больно.

В тот день вместо традиционного утреннего кофе, который они обычно распивали вместе с Вишняковой перед началом работы, Ярик решил опустошить свой бар. Потому что разбитому сердцу было совершенно плевать, что на календаре красовалась среда. И на девять с копейками утра, которые любезно демонстрировали стрелки часов, ему тоже было плевать.

А вот на то, что твоя любимая девушка провела ночь в компании другого мужчины – нет.