Текст книги "Давай мы станем незнакомцами (СИ)"

Автор книги: Наталия Веленская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

Глава 53

Марина

– Ты серьёзно?! Ты до сих пор ему не сказала о переводе?! – возмущённый крик Лизки разнёсся по всей кофейне, в которой мы договорились увидеться с ней после работы.

– Не сказала, – тяжело вздыхаю, стыдливо пряча глаза от подруги за чашкой кофе. – Лиз, вчера было как-то вообще не до этого. Сейчас такой дурдом творится в холдинге! У нас все на ушах из-за последнего инцидента. Я сегодня еле-еле смогла свалить оттуда после семи…

Вчерашний день я вообще вспоминаю с ужасом. Лис забрал меня полуживую с работы уже в десятом часу ночи, накормил в ресторане, предварительно пригрозив, что если я продолжу так издеваться над своим организмом и не поем нормально, то он меня точно выпорет. А потом уже практически засыпающую на ходу отвёз домой.

Мереминский несмотря на тот кошмар, который обрушился на Калининградский филиал, старался всегда быть на связи. Кратко, но очень эмоционально делился в сообщениях своими впечатлениями по поводу разборок и изредка кидал фотографии улиц моего родного города.

«Если доживу до выходных, постараюсь добраться до моря и сфоткать тебе красивый закат», – пообещал Ярик.

Это было очень странное общение. Тёплое, искреннее и… Очень необходимое мне. Потому что вопреки всякой логике и началу моих отношений с Лисом, я безумно скучала по этому синеглазому гаду.

Которому я совершенно не представляла, как рассказать о своём переводе…

– Ты мне зубы не заговаривай! – пробурчала подруга, – Ты же постоянно с ним на связи, вон даже сейчас сидишь, постоянно смотришь на телефон! Неужели так сложно написать одну фразу и рассказать о том, что происходит?! Он имеет право знать!

– Лиз, о таких вещах надо говорить лично…

– Значит, позвони и расскажи лично!

– Нет… Я дождусь его возвращения и в понедельник всё расскажу. Я и сама понимаю, что тянуть дальше нельзя.

Бельская сокрушённо качает головой.

– Ты оттягиваешь неизбежное. Всё равно будет взрыв, не сейчас, так в понедельник.

И она права. Если честно я несколько раз порывалась написать Мереминскому новость о переводе. Даже набирала текст, но потом удаляла, так и не решившись отправить. Да, я трусливо тянула время, в попытках сохранить последние крупицы нашего нормального общения которыми напоследок решила одарить меня судьба. Без откровенного флирта, без обсуждения нашего совместного будущего, без разборов прошлых ошибок, без вопросов о Лисе…

Где-то глубоко в душе теплилась надежда, что если мы можем так общаться на расстоянии, то мой переезд в Москву не поставит жирный крест на нашей с Яриком дружбе. И что нам всё-таки удастся сохранить теплоту и искреннее сопереживание тому, что происходит в жизни друг друга. Пускай останется хотя бы этот незамысловатый обмен новостями и шутками, который заставлял мои губы растягиваться в улыбке, а сердце то замирать, то бешено отстукивать в груди, каждый раз, когда я слышала оповещение о доставленном сообщении.

– Получается, в следующую субботу у тебя уже самолёт, – грустно вздыхает Лизка, слегка поджимая губы, будто отказываясь до конца верить в происходящее.

– Да.

– Надо как-то отпраздновать твой переезд и новую должность, – неожиданно говорит подруга, – Может, в эти выходные?

– Отпраздновать? Как? – опешила я от такого предложения. Ни о каком праздновании я даже не думала.

– Ну да, собраться всем вместе в эти выходные. Правда Ярика не будет, – бросает на меня короткий, но очень осуждающий взгляд, – Хотя может оно и к лучшему. Всё равно, чувствую, что огребу от него за молчание про твой перевод. Одним моим косяком больше, одним меньше…

– Эй! Вообще-то ты моя подруга, а не Мереминского! И это я просила тебя ничего ему не рассказывать. И Сашку тоже. Поэтому все претензии пускай адресует ко мне, – бурчу я, скрещивая руки на груди.

– Мариш, вы мне оба дороги. И Сашке тоже. И мы правда желаем вам счастья… Но, если ты решила начать новую жизнь без Ярика, что ж… Сашка возвращается завтра вечером. Мы как раз эти выходные планировали за городом провести. Помнишь дом Корсаковых недалеко от Ширяево?

– Да…

Господи, ну почему именно туда?! Что за очередная насмешка судьбы?

– Приезжайте к нам вместе с Лисом. Пожарим мясо, посидим, пообщаемся, отметим твой перевод, – предложила Бельская, со смущённой улыбкой, – Будет повод этим двоим как раз наладить общение. Сашка мне рассказал о твоей просьбе и в целом, он не против попробовать…

– Ты правда готова пригласить в ваш дом Елисея?! – ошарашенно говорю я, перебивая подругу. – Ты… ты уверена, Лиз?

– Он же никуда не денется из твоей жизни в ближайшее время, – усмехается подруга, сканируя меня внимательным взглядом. – Если у вас все серьёзно. Ведь так?

– Ну да…

– Значит, нам с ним нужно будет попробовать узнать друг друга получше, – подытожила Лизка, – Не переживай, в еду я ему плевать не собираюсь. И так уж и быть – яд тоже оставим для другого случая, если он вдруг посмеет тебя обидеть, – язвит Лизка, заправляя непослушную волнистую прядь волос себе за ухо. – Поэтому можете смело приезжать.

– Хорошо, – соглашаюсь я. Вот только разум на пару с сердцем истошно вопят, что это очень плохая идея. Вернутся в тот самый дом, где все буквально пропитано болью, а также самыми яркими и счастливыми моментами нашего с Яриком прошлого.

***

– Всё будет хорошо, – в очередной раз говорит Лис, когда мы останавливаемся на светофоре. Находит мою ладонь и ободряюще её сжимает. – В крайнем случае, мы просто уедем.

Молча киваю, смотря в окно на проносящиеся мимо нас бескрайние зелёные поля. Где-то вдали промелькнуло небольшое стадо коров. Умиротворяюще красивый летний пейзаж, который ни черта не помогал мне совладать с тревогой и волнением. Потому что чем ближе мы подбирались к загородному дому Корсаковых тем прошлое всё больше обретало надо мной власть, оживляя в сердце самые прекрасные и одновременно самые мучительные воспоминания.

Прикрываю глаза и делаю громкий вдох. Телефон в очередной раз вибрирует у меня в кармане. И мне даже не нужно заглядывать в него, чтобы узнать, от кого пришло сообщение. Мереминский, который с завидной регулярностью продолжал мне написывать, лишь только у него появлялась свободная минута.

На мгновение промелькнула мысль сфоткать Ярику красоту за окном, но боюсь, Меланчук этого не поймёт. К счастью, в последние дни мы с ним вообще не вспоминали Мереминского. Будто бы наше с Лисом свидание на крыше подвело какой-то рубеж в наших прошлых отношениях. И мы, не сговариваясь, перевернули страницу прошлого и начали писать вместе новую историю.

И в этой истории Елисей был очень заботливым, нежным и внимательным. И к моему огромному удивлению, совершенно не давил на меня по поводу отсутствия у нас близости. За что я была ему очень благодарна. Хотя после пиар-скандала в Калининградском филиале и того объёма работы, который свалился на меня в отсутствии Корсакова, ни о каком сексе мне даже думать не хотелось. В последние дни я просто приходила домой, падала в кровать и моментально отрубалась.

Конечно, наши долгие поцелуи в машине на прощание с каждым днём становились всё более смелыми и откровенными. Но я чувствовала, что Меланчук ждал, когда я сама отважусь сделать этот важный шаг и по-настоящему впустить его в свою жизнь.

Но я пока медлила.

– Узнаёшь места? – врывается в мои мысли голос Елисея. Замечаю, как он аккуратно перестраивает машину вправо и тормозит рядом с небольшой беседкой на краю леса. Позади беседки до самого горизонта простиралась поляна, усыпанная множеством цветов – синих, белых, жёлтых. От этого яркого великолепия у меня даже немного начало рябить в глазах.

Красивое, конечно, место, но сколько таких ещё в нашем краю – не счесть.

– Ну… мы недалеко от Сашкиного дома. Почти приехали.

– Вообще-то у нас с тобой здесь был первый поцелуй, – усмехается Лис, склоняясь ко мне и легонько касаясь губами моей щеки. – И я очень рад, что спустя столько лет, мы, Мариш, вновь оказались здесь. И можем его повторить, но уже в новом статусе…

Находит мои губы и жадно впивается в них, порывисто притягивая к себе за затылок. Целует настойчиво, пылко, буквально порхая по грани приличий и бесстыдства, заставляя мой пульс ускоряться до предела.

Моё тело, как всегда, с лёгкостью откликается на его ласки, вот только вихрь мыслей в моей голове никак не желал утихать.

– Лис… – пытаюсь отстраниться от него и немного перевести дух после такой внезапной вспышки страсти.

– Ты теперь моя, – с нежностью говорит Лис, обхватывая ладонями мое лицо и начиная неторопливо осыпать поцелуями каждый сантиметр кожи. Закрываю глаза, пытаясь совладать с демонами прошлого, выкинуть из головы все ненужные мысли и просто отдаться моменту здесь и сейчас. Но получается, откровенно говоря, не очень. – Я тогда даже мечтать не мог, что этот момент настанет. Знаешь, Мариш, иногда мне кажется, что ещё чуть-чуть и у меня сердце разорвётся от счастья… Непривычное ощущение, но мне нравится.

Прикусываю до боли нижнюю губу, пытаясь заглушить внутри муки совести. Для Лиса эти места и дача Корсаковых ассоциируются с нашим первым поцелуем. А вот я о нём даже и не вспомнила. Потому что для меня это место было связано только лишь с одним человеком. И только с одним событием.

Мой первый раз с Яриком…

Глава 54

Восемь лет назад

Нерешительно замираю на полпути. Наверху небольшого домика с мансардой промелькнул огонёк света.

Этот дом совсем недавно построили Сашка вместе со своим отцом на краю участка, на тот случай если, молодёжь решит полностью оккупировать дачу. С учётом количества человек в нашей компании, которые собрались на день рождения Мереминского, в основном доме спальных мест действительно оказалось впритык. Хотя это никого особо не парило. После нескольких десятков литров бухла, которое уже успели выпить парни, никто бы не заметил, даже если пришлось завалиться спать прямо под кустом малины.

Домик был уже полностью достроен, оставалось только кое-что завершить по внутренней отделке, но Корсаков строго-настрого запретил нам соваться туда из-за соображений безопасности. Ребята, конечно, побурчали немного, но всё же не решились ослушаться хозяина дачи. А вот для Мереминского, похоже, закон был не писан, и на запреты лучшего друга ему было чихать. Интуиция подсказывала мне, что после грандиозного скандала, который закатила ему его ненаглядная, Ярик решил свалить от всех как раз туда, в маленький домик.

Мне никогда не нравились девушки, с которыми он путался. Даже не встречался – нет, серьёзных отношений для Мереминского по-прежнему не существовало. Только лёгкое необременительное общение в горизонтальной плоскости, которое обычно продолжалось пару-тройку недель, а иногда и меньше. Я искренне не могла понять, чем они все его так привлекали. Кроме каких-то выдающихся сверху или снизу внешних данных и кукольных лиц, зацепиться там особо было не за что. Интеллектом и чувством юмора никто из девушек Ярика тоже не блистал, но к этому мы уже давно привыкли в нашей компании. Но это ещё оказалось полбеды. Потому что за те полтора дня что мы тусили на даче, Алина – а именно так звали избранницу Мереминского, успела выбесить всех.

Она не признавала личных границ, постоянно задавала неуместные вопросы, отпускала язвительно хамские замечания в адрес окружающих, а ещё могла закатить истерику на пустом месте. Что она и делала на протяжении всего дня. Ярик героически терпел её закидоны, успокаивал, переводил тему, затыкал ей рот поцелуями, старался отвлечь любым способом, но ситуация только накалялась.

От последнего скандала, который она устроила Мереминскому, содрогнулись стены Сашкиного дома, затихли в траве сверчки, и даже проснулся захмелевший ещё в начале вечера Мэл, который, напившись, обычно всегда спал беспробудным сном до самого утра.

– Чё этой скандАлине опять не так? – недовольно протянул Болдарев, протирая глаза и припоминая прозвище, которым я наградила последнюю пассию Мереминского.

– Да кто ж её знает, – пожал плечами Корсаков, вместе с нами прислушиваясь к крикам, доносящимся из дома. – Но дело пахнет жареным…

Раздался какой-то грохот, а следом за ним звон разбитого стекла. Кажется, для подкрепления аргументации Алина решила перейти к швырянию предметов.

– На этот раз, мне кажется, они точно разбегутся, – вздохнула девушка Корсакова, Оксанка, пытаясь укрыться от разрастающегося скандала в объятиях Сашки.

– Да похрену вообще. Пускай сваливает. Зато хоть отдохнём нормально.

– А мне жалко Ярика. У человека день рождения завтра. Двадцать лет всё-таки, юбилей, а тут такое…

– Ну он сам её сюда притащил, – заметила я, даже не пытаясь скрыть нотки злорадства в своём голосе. Но при этом мысленно скрестила пальцы, чтобы Мереминскому не прилетело от этой сумасшедшей каким-нибудь тяжёлым предметом прямо в его смазливую физиономию. – Поэтому он знал, на что подписывается.

– Не понимаю, чего он в ней нашёл, – покачала головой Оксанка, озвучивая вслух мои мысли. – Зачем ему вообще терпеть эту дуру…

– Зачем-зачем, – пробурчал Мэл, шаря на столе в поисках новой порции выпивки, – Может с башкой у неё и беда, зато в постели огонь и сосёт хорошо…

Вспыхиваю и поспешно отвожу взгляд в сторону, чтобы никто не заметил, насколько мне неприятно слушать подробности личной жизни Мереминского. Хотя по сути ничего нового Мэл нам и не сказал. Не в шахматы же они играют с этой Алиной ночами…

– Миша! – восклицает Оксана, недовольно морщась на последнюю фразу Болдырева.

– Что Миша? Это не мои слова, и даже не Мереминского, – заржал Мэл, – Репутация, знаете ли, девочки. Никуда от неё не убежишь…

Ярик с Алинкой действительно крупно поссорились в тот вечер. А вот мы с ребятами едва сдерживали себя, чтобы не начать пританцовывать на месте, когда Алина садилась в такси, чтобы отчалить в город. Правда вместе с ней в Самару отправились и Корсаков с Оксаной. Вроде как порешать кое-какие дела, Но как показалось, причина была в этой дурацкой Алине. Ребята просто вызвались проследить, чтобы эта ненормальная не отчебучила чего-нибудь по дороге.

После отъезда Алинки веселье продолжило набирать обороты, но мне почему-то совсем не хотелось ни есть, ни пить вместе с ребятами. Единственный человек, которого я хотела сейчас видеть – это был Ярик.

Время близилось к полуночи. «Было бы классно, поздравить его самой первой с днём рождения» – промелькнуло у меня в голове. Раз уж так получилось, что Алинка свалила и освободила нас от своего «чудесного» общества, то нужно ловить момент. Тем более, что завтра нам с Яриком вряд ли удастся нормально поговорить наедине.

Оглядываюсь назад, удостовериться, что никто из ребят не увязался за мной следом. Аккуратно ступаю на тропинку ведущую к маленькому домику, прижимая к груди свой подарок, над которым я ломала голову не один месяц. Но Ярик, как футбольный фанат, точно оценит, я уверена.

Открываю дверь, включаю на телефоне фонарик и начинаю медленно пробираться сквозь разбросанные строительные инструменты и банки с краской, которыми был завален первый этаж.

Судя по всему, Мереминский решил восстанавливать свою нервную систему после скандала с Алинкой, уединившись в спальне с мансардой. Надеюсь, он не сильно расстроится, что я потревожу его покой. Но я не могла оставить его сейчас одного в таком состоянии. Вытягивать его бухать и веселиться я точно не буду, но вот отвлечь дружеским беседой – это запросто. Сейчас мне была важна каждая минута, проведенная рядом с ним. Потому что всего через каких-то пару недель я переезжала учиться в Москву. А значит, видится мы с Яриком будем только по праздникам и каникулам.

Я не переставала любить его все эти годы, пускай и мастерски скрывала от всех и в первую очередь от Мереминского свои истинные чувства. И сейчас перед предстоящей долгой разлукой я особенно сильно ощущала, какое место Ярик занимал в моей жизни. И в моём сердце…

– С днём рождения, именинник! – пропела я, распахивая дверь и выключая фонарик на телефоне.

Небольшой ночник на тумбочке тускло мерцал в темноте, но из огромного окна лился лунный свет, красиво подсвечивая комнату. Поэтому я смогла разглядеть не только Ярика, но и обстановку вокруг: огромную кровать, на которой развалился Мереминский, тумбочку и высокий шкаф в углу комнаты. Комната была уже полностью пригодна для жизни. А это означало, что Корсаков не хотел никого пускать сюда не только из соображений безопасности. Скорее всего, он сам планировал уединиться здесь вместе со своей девушкой подальше от посторонних глаз. Если бы не эта чёртова скандАлина…

– Двенадцать ноль пять. Ровно минута в минуту, как я родился, – усмехнулся Мереминский, сверяясь со своим телефоном, – Ты точна, как швейцарские часы, Мариш. Спасибо.

В его голосе я слышу огромную усталость и грусть. Но вроде бы раздражения нет, что я так бесцеремонно решила прийти и нарушить его уединение…

– Откроешь потом, когда будешь один, – говорю я, размещая красиво упакованный подарок на тумбе и присаживаясь на кровать рядом с Мереминским, – А то боюсь, передерётесь с парнями из-за содержимого.

И это была не шутка. Все ребята у нас в компании были ярыми фанатами нашей футбольной команды «Крылья советов». А поскольку я смогла достать для Мереминского несколько ценных вещей с символикой клуба и автографы известных игроков, то такой вариант развития событий был очень даже возможен.

– А что там? Твои эротические фотки? – Мереминский со смехом поднимается с кровати и тут же получает от меня втык за неуместную шуточку.

– Нет!!

– А из-за чего ещё мы можем с ними подраться?

– Узнаешь, когда откроешь! – бурчу я, мысленно молясь всем богам, чтобы полумрак скрыл от Ярика мои пылающие от смущения щёки. – В общем, с днём рождения!

На мгновение заключаю его в крепкие объятия, стараясь обуздать оглушающий грохот своего сердца. С упоением вдыхаю аромат его кожи, касаюсь губами чуть отросших у висков тёмных волос. Ощущаю его обжигающе горячие ладони на своей талии… Голова начинает кружиться от этой опьяняющей близости.

С огромным усилием я всё-таки заставляю себя разомкнуть руки, чтобы вернуться на место, но у Мереминского на этот счёт были совершенно другие планы.

– Спасибо, Мариш, – с искренней радостью отзывается Ярик на моё поздравление, по-прежнему не выпуская меня из своих объятий. – Только у меня есть вопрос.

– К-какой? – чуть запинаясь говорю я севшим от волнения голосом.

– А где мой поздравительный поцелуй?

Глава 55

Поздравительный поцелуй.

Ловко же он перефразировал мою фразу, сказанную несколько лет назад при очень схожих обстоятельствах…

Тяжело сглатываю, пытаясь унять разогнавшийся до предела пульс. Я ведь специально не целовала Мереминского все эти годы, даже просто в щёку при приветствии. Да я вообще старалась лишний раз к нему не прикасаться. Чтобы не вспоминать… Чтобы не рвать себе сердце, мечтая о том, чему не суждено было сбыться.

Затаив дыхание с громким чмоком касаюсь губами его щеки и заливисто смеюсь, чтобы хоть немного сгладить неловкость этого момента.

– С днём рождения! – ещё раз говорю я, отстраняясь от Ярика. Мереминский усмехается, но после небольшой заминки всё-таки выпускает меня из объятий. – Надеюсь, тебе сегодня удастся хорошо оторваться несмотря ни на что… Как ты вообще?

– Да нормально, – пожимает плечами, – Мы расстались с Алинкой.

– М-м, можно я не буду говорить сочувствующие слова? – саркастично протягиваю я.

– Можно, – разрешает мне Ярик. – Если честно, я вообще рад, что так всё получилось.

– Ну да, врываешься в свои двадцать лет на крыльях свободы, – смеюсь я, пытаясь спрятать в своём голосе нотки грусти.

Мереминский ничего не говорит в ответ и даже не смеётся. И почему-то от этого молчания я чувствую лёгкую дрожь по всему телу. Воздух в комнате будто бы становится наэлектризованным. А темнота вокруг какой-то обволакивающе томной, практически осязаемой…

– Я рад, что ты сейчас здесь, – Ярик находит мою ладонь и нежно сжимает, не давая мне подняться с кровати вопреки голосу разума.

– Да, я… я тоже, – хрипло отзываюсь, млея от его нежных, неторопливых касаний.

Боже, как же хорошо сейчас… С другими парнями у меня даже близко ничего подобного не было. Как магнитом тянет к нему, и я совершенно не могу сопротивляться этому притяжению. До одури хочется утонуть в его объятиях, коснутся его губ и целовать так, как никто и никогда не будет его целовать. Ни одна из этих чёртовых Алин и прочих смазливых дур! Целовать всю ночь напролёт и… не только.

Щёки моментально вспыхивают огнём. Мой первый раз…

Я понимаю, что действительно хочу этого. Да, мне немного страшно. Неизвестность всегда пугает. Я боюсь сделать что-то не так, боюсь боли, о которой рассказывали девчонки в лицее. Но в глубине души я всегда знала, что смогу решиться на этот шаг только с Яриком. И сейчас все мои страхи и сомнения как-то незаметно отошли на задний план, оставляя место лишь приятному волнению.

– Когда ты уезжаешь?

– Через полторы недели, – тихо отвечаю я, пытаясь изгнать из головы картинки нашей возможной близости. Но они настойчиво продолжают крутиться в моей голове, разливаясь жаром внизу живота. Стыдливо опускаю взгляд, будто Мереминский мог прочесть мои мысли. – Сначала с родителями на море, а после сразу поеду в Москву в последних числах августа.

– Жаль…, – вздыхает Ярик и тут же осекается, – Нет, не в том смысле, что я не рад твоему поступлению. Мне жаль, что я не могу остановить время.

– Время?

– Да. Знаешь, если бы я верил во всю эту чушь с загадыванием желаний перед тортом, то я бы загадал, чтобы это лето никогда не заканчивалось. Мне будет тебя очень не хватать здесь, Мариш.

– Мне тебя тоже… очень!

От его признания перехватывает дыхание, горло сжимает болезненный спазм. Почему эти слова мы говорим друг другу только сейчас, когда… Когда уже ничего нельзя изменить?!

Молчим и просто смотрим друг другу в глаза. Не выдерживаю и первая смущённо отвожу свой взгляд.

– Ладно, я пойду, наверное.

С огромным трудом всё-таки нахожу в себе силы, чтобы освободить ладонь из нежного плена. Вот только ни в моем голосе, ни в моих действиях нет ни капли уверенности. Потому что на самом деле я дико хочу остаться здесь, с ним…

– Хорошо, иди, – глухо отзывается Мереминский, отворачиваясь от меня.

Я не вижу, а скорее ощущаю, как напряжена его застывшая в полумраке фигура. Хочется коснуться его, ласково провести кончиками пальцев от основания шеи по плечам вниз, очертить дорожки вен на предплечьях, обнять крепко-крепко, прижавшись к его широкой спине и… Не отпускать. Хотя бы несколько мгновений почувствовать, что он мой и только мой.

Мозг отдаёт команду телу подняться с кровати и отправиться спать, но сердце блокирует любую мою попытку подчиниться голосу разума.

Я не могу. Я просто не могу сейчас уйти…

Да, я знаю, что у нас ничего не получится. Я знаю, что нам не быть вместе. У меня учёба в Москве. А Ярик не из тех парней, которым нужны серьёзные отношения, тем более отношения на расстоянии. Но если только сейчас, хотя бы один раз… Просто узнать, что такое настоящее счастье.

– Я… Я скоро уеду, – начинаю говорить я, отчаянно стараясь справиться с волнением в голосе. Аккуратно подвигаюсь ближе, прислоняясь щекой к его спине. Ярик вздрагивает, но не отстраняется от меня. И это предает мне немного уверенности, чтобы продолжить. – Но прежде, чем это произойдет, я бы хотела узнать…

– Что? – спрашивает Мереминский каким-то чужим, хриплым голосом.

– Как это… Быть вместе. Ты и я.

Скольжу руками по его плечам, вбирая в себя лёгкую дрожь, жар исходящей от его кожи. Обнимаю крепче, прижимаясь всем телом к его широкой спине, будто боясь, что Ярик сейчас растает в ночи как сон.

– Я ничего от тебя не требую. Я… я всё понимаю, правда. И ни на что не рассчитываю, – торопливо говорю я. Утыкаюсь носом в футболку, с упоением вдыхая любимый аромат его кожи, смешанный с ароматом парфюма. – Просто этой ночью я хочу… чтобы мы были вместе. По-настоящему.

Замираю, в ожидании его ответа. Провожу ладонями по твёрдой широкой груди, ощущая на кончиках пальцев отчаянно быстрый стук его сердца.

Что он ответит? Что у нас ничего не получится, потому что я для него по-прежнему просто друг? Или сделает вид, что ничего не понял, сославшись на туманность моих формулировок?

– Ярик, поцелуй меня, – тихо прошу я. К чёрту все эти намёки! И если Мереминский боится неправильно истолковать мои слова про «быть вместе», то значит добавим немного конкретики! – Пожалуйста…

Слышу громкий порывистый вздох.

Ярик резко поворачивается ко мне, но вместо поцелуя перехватывает мою ладонь и… начинает целовать. От кончиков пальцев двигаясь медленно вверх, оставляя дорожки из поцелуев на тыльной стороне ладони.

Сердце болезненно ударяется внутри о грудную клетку.

Это значит «нет»?! Он просто не знает, как мне об этом сказать, чтобы не ранить мои чувства?!

Закрываю глаза, пытаясь унять так некстати набежавшие слёзы.

Так, только не смей реветь, Марин! Не смей!! У тебя ещё вся жизнь впереди, чтобы оплакивать свою разодранную в клочья гордость и собирать по частям осколки сердца.

– Мариш, – шепчет Ярик простуженным хриплым голосом, ласково прижимая мою ладонь к своей груди, – Мариш, посмотри на меня.

Закусываю до боли нижнюю губу, распахиваю глаза и… встречаюсь с его затуманенным от страсти взглядом.

Он хочет! Я ведь вижу, что он тоже этого хочет! И не меньше, чем я! Но если он сейчас опять начнёт мне что-то задвигать про нашу дружбу, то я просто умру…

«Пожалуйста» – не успевает слететь с моих губ, как Ярик притягивает меня к себе. И наконец впивается в мои губы жадным, отчаянным поцелуем.