Текст книги "Давай мы станем незнакомцами (СИ)"

Автор книги: Наталия Веленская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

Глава 63

Елисей

Лис в очередной раз поймал себя на мысли, что считает дни до Маринкиного переезда в Москву. Как будто смена локации поможет им вырваться из того болота, в которое потихоньку начинали превращаться их отношения.

Все эти бесконечные прогулки по набережной или походы по ресторанам, конечно, прекрасно – но уже, откровенно говоря, начинали подбешивать. Точно перед тобой был самый желанный в мире десерт, который ты не мог распробовать. И всё, что тебе оставалось – это сидеть и мысленно облизываться, изо всех сил стараясь обуздать внутри себя пожар, который с каждым днём разгорался сильнее. Но Лис понимал, что если надавить на Маринку, то можно всё испортить. И оказаться в числе тех, кого Вишнякова без лишних сантиментов вычеркивала из своей жизни. Эти глупцы не умели ждать, но Лис был не из их числа. Упорства и терпения ему было не занимать. А ещё он прекрасно осознавал, что второго шанса у него уже не будет.

Но ожидание сводило с ума. И дело было не только в сексе. Маринка по-прежнему не былаего– он это знал. Знал на каком-то подсознательном уровне. Даже, когда они были вместе, даже когда она плавилась в его объятиях, он чувствовал, что какая-то часть её души по-прежнему была ему неподвластна. Та самая часть, что заставляла её тормозить. Он видел, как в такие моменты в её глазах всполохи страсти резко менялись на страх и отчаяние. Как она сжималась и холодела в его руках, точно перед лицом неминуемой гибели. Поэтому всё, что ему оставалось – это смириться и ждать.

После их поездки на дачу, Лис аккуратно решил поднять вопрос, чтобы Марине обратиться за помощью к психологу. Сам Меланчук несмотря на высокую квалификацию матери в области психологии и психотерапии, довольно скептически относился к подобным манипуляциям. К психологу Лис никогда не ходил, потому что не собирался пускать никого в свою голову. Но Маринке явно была нужна помощь. Особенно если в те разы, о которых она ему поведала, сопровождались грубостью и принуждением… Ведь не может быть такого, чтобы красивая, уверенная в себе и чертовски сексуальная девушка так много лет отказывала себе в удовольствии жить полноценной жизнью! Тут явно что-то было не так, но вот что именно Вишнякова не спешила ему рассказывать. И его предложение обратиться к специалисту было встречено тоже довольно прохладно.

– Лися, мне просто нужно немного выдохнуть и сбавить темп. Я уверена, что в Москве всё изменится, – пообещала она и тут же постаралась перевести тему.

Елисею очень хотелось в это верить. Переезд – это конечно не волшебная таблетка, которая разом избавит их от всех проблем, но от одной надоедливой уж точно. Потому что там не будет Мереминского и одна лишь мысль о том, что Маринка не будет каждый день пересекаться с Яриком, существенно поднимала Лису настроение.

Мереминский хоть и по-прежнему оставался главным раздражителем, но всё-таки по степени значимости отошёл на второй план. Головную боль Лису неожиданно подкинул собственный отец, который впервые в жизни отважился вмешаться в личную жизнь сына. И который довольно чётко обозначил свою позицию по поводу их отношений с Маринкой.

– Совсем охерел! – взревел Меланчук-старший, когда Лис отвёз Маринку домой после юбилея её родителей и вернулся в офис, как того и требовал отец. – Ты что себе позволяешь?!

– Я не понимаю, о чём ты, – спокойно встретился взглядом с отцом Елисей.

– Не понимает он! Не стыда ни совести! Думаешь, никто не заметил, как вы себя вели на вечеринке? Как кобель и сучка в брачный период! – хлёстко произнес отец, от души плеская себе в стакан порцию виски и швыряя кубики льда.

Лис недовольно поморщился, наблюдая за его манипуляциями. Судя по состоянию отца, алкоголя сегодня ему уже явно было достаточно. Спиртное всегда пробуждало в отце агрессию и обостряла все самые худшие черты его и без того тяжёлого характера.

– Если кому-то что-то не нравятся, пускай не смотрят.

– Заткнись млять и слушай сюда! Дочка Вишнякова – это не очередная тупая сука, с которыми ты привык кувыркаться!

– Я никогда так к ней не относился. Марина – это другое…

– Знаю я какое это «другое!» И сколько лет ты надрачивал на её прекрасный образ! Думаешь, если дорвался, то всё? Можно не думать головой? Можно вдоль и поперек её… а потом выкинуть, после того как наиграешься?! Как ты там обычно делаешь со своими девками – приручить, выпотрошить до дна им всю душу, чтобы бегали потом за тобой с глазами побитой собаки? Думаешь, мать мне не рассказывала про твои излюбленные приёмчики?!

– Отец…

– Не сметь!! Ты меня понял?!! Даже не думай в отношении Маринки откалывать свои номера! – продолжал распыляться Меланчук-старший. – Да ты хоть представляешь, какие тут деньги замешаны? Ты понимаешь, что с нами будет, если Вишняков решит вывести из компании свои бабки?!

– Не знал, что у нас всё настолько плохо. Если судить по последнему финансовому отчёту, то цифры были очень даже впечатляющими, – превозмогая ярость отозвался Лис.

– Млять! Много ты понимаешь! – злобно выплюнул Николай Тимофеевич. – Это не мы нужны Вишнякову, а он нам и его активы! Но если у Володи хоть одна мысль закрадётся, что его драгоценную дочурку обидели – он всё быстро свернёт! И всех нас по миру пустит и плевать ему будет на то, сколько лет мы с ним дружим! Поэтому говорю тебе в первый и в последний раз – или делаешь всё, как человек, серьёзно и по-людски или заканчиваешь всё нахер сейчас! Надеюсь, мы друг друга поняли, Елисей?!

– Нет, не поняли, – усмехнулся Лис, с мрачным удовольствием наблюдая, как потемнел от ярости взгляд отца. Это раньше в детстве он боялся его и его тяжёлой руки. Сейчас он повзрослел и расклад сил был совершенно иной. И он знал, что был нужен отцу в компании. Особенно после того, как старший сын стал понемногу отдаляться от дел. – Пап, этот разговор – бред от первого до последнего слова. У нас с Мариной всё серьёзно и без ваших нравоучений…

– Серьёзно вашу мать у них! Серьёзно – это кольцо на пальце и штамп в паспорте, а не вот эти ваши многолетние встречания, сожительства и поиски себя! – недовольно оборвал его отец, припоминая опыт старшего брата Лиса. Тимофею не раз «прилетало» за то, что он лишь спустя много лет решил узаконить свои отношения. И за отсутствие наследников их с женой тоже теперь постоянно попрекали. Лис за этим всегда наблюдал с ноткой веселья и злорадства. И никогда не думал, что подобная участь может настигнуть и его. – Или бери на себя ответственность и женись или заканчивай всю эту свистопляску! Я всё сказал! Свободен!!

Лис плевать хотел на предупреждения отца. У него в голове был свой собственный план, что за чем должно идти, и он ему чётко следовал. Нет, если загадывать наперёд – именно Маринку он видел своей женой и матерью своих детей. И он ни капли не врал, когда озвучивал ей свои мысли. Но они ещё не на той стадии отношений, чтобы думать о свадьбе или наследниках. Особенно если эти важные события от них ждут исключительно ради объединения капиталов или спасения компании.

Всё-таки нужно чуть больше углубиться в финансовые отчёты, чтобы понять, что он упустил и из-за чего так психует отец. Этим Елисей и планировал заняться в Москве, ожидая пока к нему присоединиться Маринка.

И всё же в последнее время нет-нет, но мысли о возможной женитьбе так или иначе всплывали в его сознании. Это был бы отличный вариант, чтобы Марина стала по-настоящемуего. Пусть это было отчасти и наивно, но… Почему-то Елисей никак не мог избавиться от ощущения, что кольцо станет своеобразным символом – этаегоженщина. Его и только его. И этим кольцом он привяжет её к себе. Навсегда. Ну или сколько им там отведено судьбой…

Притормозив на очередном светофоре, Лис стал скользить безразличным взглядом по ярким вывескам витрин. Пока не заметил ту самую, которая будто бы в насмешку была послана судьбой в ответ на его мысли.

Ювелирный.

А может быть всё-таки… да?

Глава 64

Марина

Я даже не могла представить какими тяжёлыми окажутся мои последние дни в самарском филиале.

Понедельник, после ссоры с Яриком прошёл, как в бреду – я что-то делала, решала какие-то вопросы, даже подключилась онлайн на одну встречу по столичному филиалу, но мысленно всё время прокручивала в голове наш разговор с Мереминским. Лизка была права, надо было признаваться во всём раньше. Потому что выходило так, что я и как друг, и как девушка поступила с Яриком ужасно.

Вечерний, не менее тяжёлый разговор с Улькой и её слёзы по поводу моего отъезда, добили меня окончательно. Я даже не стала вечером разговаривать по телефону с Лисом. Просто пришла домой, упала на кровать и тут же вырубилась, моля небеса о том, чтобы хотя бы во сне я могла забыться.

Вторник с самых первых минут обрушился на меня каким-то мрачным гнетущим ощущением, которое только подкреплялось погодой на улице – серым свинцовым небом, порывистым ветром и мелким моросящим дождем. В офис я ехала, как на казнь. Потому что не представляла, как я посмотрюемув глаза. К счастью, работу никто не отменял. Уже традиционный водоворот дел закружил меня с такой скоростью, что опомнилась только к обеду. С Яриком мы увиделись лишь на одном совещании, но так и не сказали друг другу ни слова. Но я постоянно ощущала на себе его обжигающий, тяжёлый взгляд.

– Ты меня теперь ненавидишь? – тихо спросила я, подходя к нему после собрания. Ещё не все коллеги покинули конференц-зал и бросали на нас любопытные взгляды, надеясь на очередной акт драмы. Но мне было плевать. Если хотят хлеба и зрелищ, пускай смотрят!

Ярик удивлённо посмотрел на меня. Его синие глаза едва заметно вспыхнули, а потом снова потемнели до цвета морских глубин.

– Нет, Мариш, – покачал он головой, касаясь моей щеки и аккуратно заправляя за ухо непослушную прядку волос. Сердце болезненно сжимается внутри, рвано отстукивая в такт каждому его прикосновению. – Как я могу тебя ненавидеть?

– Но тогда… почему…, – пытаюсь подобрать слова, чтобы выразить своё недоумение.

Признаться честно, я ждала от него гневных сообщений или звонков. Или что Ярик приедет ко мне выяснить между нами всё до конца. Ждала, что он будет уговаривать меня остаться. Хоть я и говорила Лизке, что не хочу и боюсь этого, но в глубине души я действительно этого хотела.

Но всё что я получила – это гнетущее молчание и пронзительные взгляды, которые рвали мне на части душу.

– Если кого я и должен ненавидеть, то только себя, – тихо говорит Мереминский, на мгновение задержав свою ладонь на моей щеке, ласково проводя кончиками пальцев.

Пульс ускоряется до предела, дыхание перехватывает. Мне кажется, что реальность уплывает от меня всё дальше и дальше и остаётся только этот сапфирово синий взгляд, который заполнял собой всё пространство вокруг. Я чувствовала, что это был особенный момент, когда мы полностью настроены друг на друга и можем наконец озвучить вслух главное – то, о чём уже привыкли молчать столько лет…

– О Марин, ты ещё здесь! Мне срочно нужны данные аудита по Хабаровску, – послышался в дверях голос Вермара.

– С-сейчас, Борис Яковлевич, – чуть запинаясь говорю я, отстраняясь от Ярика.

С болью в сердце осознаю, что волшебство момента рассыпалось на сотню осколков. Мереминскому нужно было выезжать на пресс-конференцию, у меня был очередной созвон с Москвой по передаче дел. Время стремительно утекало сквозь пальцы, а мы так и не сказали друг другу самого главного…

Всю среду Ярик провёл в разъездах. А я весь рабочий день не сводила взгляда с двери, ожидая его прихода. И каждый раз с замиранием сердца прислушивалась – не раздаются ли знакомые шаги рядом с приёмной. Весь день я мечтала, что Ярик распахнёт дверь и завалится ко мне с очередной своей дурацкой шуточкой, от которой я не смогу удержаться от смеха. Что он улыбнется мне своей фирменной улыбкой, от которой у меня радостно забьётся сердце и… да, собственно, я была бы рада даже такой малости. Всё лучше, чем это бессмысленное, гнетущее молчание.

Чёрт! Даже если мы так и не отважимся раскрыть друг другу душу, то можно хотя бы мои последние дни в филиале провести так, как раньше? Легко, весело, беззаботно, наслаждаясь каждым моментом проведённым вместе?

Лис чувствовал мою напряжённость, но стоически терпел все мои перепады настроения и старался меня отвлечь всеми возможными способами. И иногда у него это даже получалось – пускай на какие-то мгновения, но я всё-таки отвлекалась и забывала обо всём в его нежных объятиях. Мы сидели на пляже и разговаривали – о будущем, о Москве, гуляли по набережной и пили кофе, катались по ночному городу. В такие моменты становилось капельку легче. Хотя я всё равно боролась с собой, чтобы в очередной раз не взять в руки телефон и проверить – а вдруг всё-таки Мереминский напишет или позвонит…

Возможность поговорить представилась лишь в четверг после работы. Ярик догнал меня уже на выходе из офисного центра. День был невероятно загруженный – несколько встреч, передача дел новому ассистенту Корсакова. А также я понемногу начала вникать в подготовку к внеплановому аудиту в столичном филиале. Сашка не шутил, когда говорил, что я могу перетряхнуть до основания весь московский офис. И времени на раскачку у меня не было – уже в понедельник в качестве руководителя филиала мне предстояло решать несколько важных вопросов.

– Иногда мне кажется, что Корсаков специально подкидывает нам лишней работы, – пробурчал Ярик, перехватывая меня за руку и заставляя притормозить. – Ни секунды на отдых.

– У него нет другого выхода, – вздохнула я. – Ты же знаешь, что он хочет по максимуму навести порядок перед открытием «Корсара»…

– Ты теперь не ночуешь дома? – резко перевёл тему Мереминский, впиваясь в меня своим пронзительно-синим взглядом.

Сердце замирает, а потом резко ухает вниз. Значит, он всё-таки приходил! Приходил!

– Ночую, – отвечаю я пересохшими от волнения губами, опуская детали, что мы вчера допоздна катались с Лисом. И что я всё-таки настояла на том, чтобы ночевать у себя, хотя Меланчук остался не в восторге от этой идеи. – Просто я вчера вернулась поздно. Ты… ты приходил?

– Приходил. Хотел тебе сказать, что ты была права, Мариш.

– Права?..

– Да, я чёртов эгоист, который думает только о себе, – пояснил Ярик, одаривая меня печальной улыбкой, от которой моё сердце болезненно отзывается в груди. – Но я не хочу, чтобы ты уезжала.

Глава 65

– Какое трогательное и милое прощание, – язвительно протянул Елисей, заводя мотор.

Мои щёки ещё сильнее вспыхивают от его слов. А тело до сих пор хранит тепло от объятий Ярика, его аромат…

Я не нашлась, что сказать в ответ на признание Мереминского, просто порывисто обняла его, стараясь сдержать рвущиеся наружу слёзы.

– Не хочу, Мариш, – тихо прошептал он, прижимая меня к груди. Нежно перебирает пальцами мои светлые пряди, касаясь губами виска. – Не хочу…

– Марин, ты уже закончила? – раздался совсем рядом громкий и очень недовольный голос Лиса, в котором я отчётливо услышала стальные нотки.

Резко отскакиваю от Ярика и ту же встречаюсь с потемневшим от гнева взглядом Елисея, который незаметно подъехал прямо ко входу офисного центра и стал свидетелем нашего прощания.

– Мне… мне пора, – хрипло говорю я, пятясь назад.

– Ты уверена, что хочешь уехать с ним? – спрашивает Мереминский, сканируя меня внимательным взглядом.

Не успеваю ничего ответить. Потому что Меланчук стремительными шагами подходит к нам. Резко притягивает меня к себе и впивается в мои губы наглым, захватническим поцелуем. Демонстративно, напоказ, будто бы заявляя свои права.

– Привет-привет, – обманчиво игриво говорит он, наконец отрываясь от моих губ. – Скучала?

Почему-то я слышу в его словах неприкрытый сарказм. А от его хищного оскала, который он пытался замаскировать под ослепительно яркую улыбку, у меня невольно начинают дрожать колени.

– Да… – растерянно говорю я, сгорая от стыда. Чувствую лопатками прожигающий взгляд Ярика и просто хочу провалиться под землю, лишь бы прекратить это бессмысленное представление. – Лис, поехали… Здесь нельзя парковаться.

Нужно срочно уезжать! Если Меланчук захочет ещё как-нибудь наглядно продемонстрировать перед Мереминским свои права, то Ярик точно не сдержится! А я знаю на что способны эти двое, если сцепятся!

– Поехали, – кивает Лис, одаривая меня взглядом, который точно не сулил мне ничего хорошего. Значит, разбора полётов сегодня не избежать… – Хорошего вечера, Мереминский!

Крепко вцепившись в мою руку, уводит за собой и усаживает в машину.

– Зачем ты так?! – восклицаю я, вцепившись в ремень безопасности после того, как Лис резко дал по газам, вливаясь в поток машин.

– Как так?

– Не притворяйся будто не понимаешь, что я имею в виду!

– Я просто забралсвоюдевушку с работы, – усмехнулся Меланчук, не отрывая взгляда от дороги. – А вот что ты творишь, Марин, это более интересный вопрос.

– Мы всего лишь обнялись на прощание! По-дружески!

– Ну да, конечно. Как хорошо, что в Москве у тебя не будет таких друзей, – язвительно протянул Лис. А я отчётливо слышу в его словах обещание, что он сделает всё возможное, чтобы так оно и было. – Ты уже собрала свои вещи?

– Основное – да, – не могу скрыть облегчения в голосе, что он свернул с неприятной для нас темы о Мереминском, – Я не собираюсь перевозить всё. Папа сказал, что квартира готова, остальное по мелочи докуплю уже там на месте.

– Я улетаю завтра, подготовить для нас квартиру, – сообщает Лис, наконец сбавляя скорость. Но по взгляду вижу, что он ещё не остыл. – Встречу тебя по прилёту в Москве.

– Подожди, какую квартиру? – не понимающе смотрю на него я.

– Мою квартиру, Марин.

– Но… У меня же есть своя квартира и… Лис, я не собираюсь с тобой жить! Это… это очень поспешно!

Резко тормозит на светофоре и окидывает меня недовольным взглядом.

– Марин, моя квартира сейчас – это мрачная холостяцкая берлога, которая непригодна для жизни с девушкой. Ели ты не будешь там жить на постоянку, то мы всё равно там будем много времени проводить вместе. Я даже сомневаюсь, есть ли там вся необходимая посуда, чтобы тебе выпить кофе или позавтракать. Ты ведь знаешь, что я привык завтракать вне дома.

– Понятно, – смущённо говорю я, опуская взгляд на свои сцепленные на коленях руки.

– Можешь выдыхать, я пока не предлагаю тебе сейчас съезжаться. Но спасибо, я понял, как ты относишься к нашему с тобой будущему.

***

Смотрю растерянным взглядом куда-то мимо коллег, которые уплетали принесённые мною угощения. Последний рабочий день в самарском филиале близился к концу, а вместе с ним и маленькая прощальная вечеринка по случаю моего перевода.

Получилось неожиданно душевно и чуточку грустно: Корсаков, как руководитель, сказал небольшую напутственную речь. Оттаявшая после недавнего инцидента кадровичка Вера Марковна сыпала в мой адрес добрыми пожеланиями. Коллеги торжественно вручили мне какой-то презент на память о нашем филиале. В целом, всё, как и всегда… Только среди присутствующих я не увидела самого главного для меня человека. Ярик решил проигнорировать мои проводы точно также, как он и игнорировал меня весь день. В офисе я его сегодня так и не видела, к Корсакову он тоже не заявлялся. Складывалось впечатление, что Мереминский целенаправленно меня избегал после нашего вчерашнего прощения.

Да, ситуация с Лисом получилась, мягко говоря, не очень красивой. Но неужели нельзя перебороть себя и прийти попрощаться со мной вместе со всеми коллегами?! Это же мой последний рабочий день в филиале, в котором мы бок о бок трудились с ним все эти годы!

Неужели это и правда всё? Но не можем же мы попрощаться вот так – неловко, на бегу у входа в офисный центр под пристальным и недовольным взглядом Лиса. Нет, я не могу, я просто отказываюсь в это верить!

Или может его что-то задержало по работе, и он всё-таки приедет? Может, я зря на него злюсь? И всего лишь через каких-нибудь пару минут Мереминский влетит к нам в кофепойнт, точно вихрь, освещая всё вокруг своей фирменной плутовской улыбкой?..

– Ярослав Алексеевич сегодня решил зависнуть у телевизионщиков? – спросила я у секретаря Мереминского, устав мучиться от неизвестности.

– Нет. А вы не знаете? – изумлённо распахнула она глаза.

– Чего я не знаю?!

– Ярослав Алексеевич заболел. Он предупредил, что сегодня его не будет…

– Что?..

– Марин, это правда, – подтвердил подошедший к нам Корсаков. – Он мне позвонил в обед, попросил перенести все важные встречи.

Прикрываю глаза, недоверчиво качая головой.

– Мереминский никогда не болеет, Саш!

Уж нам ли с ним не знать о знаменитом иммунитете Мереминского, которого не берут никакие бациллы!

– Ты ведь знаешь, что он может заболеть только в одном случае, Мариш, – Корсаков окидывает меня внимательным взглядом, который говорил красноречивее любых слов. – Если очень сильно грустит.

Сглатываю тяжёлый ком в горле.

– У него очень высокая температура, – тихо добавил Сашка. – Скорую он отказался вызывать. Как обычно валяется в бреду полуживой и геройствует. Я думаю, заехать к нему вечером проведать. Или может ты сама хочешь?

– Я… я заеду, да.

Мереминский и температура – это была особая история. Пару раз мне доводилось наблюдать, как его накрывало. И нет, это был не тот случай, когда мужчина пишет завещание, едва завидев на градуснике тридцать семь и два. У Ярика температура подскакивала резко и сразу переваливала за критические значения, достигая отметки в тридцать девять-сорок градусов. Однажды мне даже пришлось вызывать ему скорую, потому что несколько часов мне ничем не удавалось сбить сильный жар.

Чёрт! И почему Сашка молчал весь день?! А вдруг Ярику уже давно надо было вызывать врача?!

Быстро прощаюсь с коллегами, забегаю в приёмную забрать оставшиеся вещи и заказываю такси. Потому что я не могу улететь завтра в Москву не убедившись, что он в порядке! Не могу и всё!

Мереминский по закону подлости не брал трубку, когда я пыталась ему дозвониться.

А если ему там плохо, а квартира заперта?! Что тогда делать? Вызывать МЧСников и выламывать дверь? Ехать за ключами к его маме, чтобы и она вместе со мной начала сходить с ума от волнения?

Идиотка! Ну почему я не взяла запасные ключи у Сашки, пока была в офисе!

Выбегаю из лифта, тяну на себя ручку двери и облегчённо выдыхаю – открыто! Бросаю туфли и пакет с рабочими вещами прямо у входа и прохожу в гостиную.

Мереминский лежал на диване, полностью с ног до головы укутавшись в плед. По дороге сюда у меня проскальзывала мысль, что вся эта ситуация с болезнью была специально построена Яриком. Просто чтобы заманить меня к себе домой. Но стоило мне подойти к нему ближе, как все мои подозрения тут же развеялись. Ярик тяжело дышал и отстукивал зубами, стараясь справиться с сильной дрожью. Глаза были закрыты, он даже не заметил, что я пришла.

Прикусываю до боли нижнюю губу, чтобы справиться с неожиданно подкатившими слезами и сажусь на пол рядом с диваном.

Нежно касаюсь рукой тёмных волос, убирая в сторону один непослушный локон чёлки, который постоянно раздражал Ярика, когда падал ему на глаза. Дотрагиваюсь до его лба и тут же в ужасе отдёргиваю руку. Тут и без градусника понятно, что температура скакнула за сорок! И судя по невнятному бормотанию Мереминского уже давно!

– Ты пришла… – Ярик распахивает лихорадочно блестящие глаза, перехватывает мою ладонь и подносит к своей полыхающей щеке. – Ты всё-таки пришла, Мариш… Хорошая моя девочка… Ты всё-таки здесь…

– Ярик, где лекарства? – перебиваю его поток красноречия, стараясь сосредоточиться на самом главном. Температуру нужно срочно сбивать или вызывать скорую!

– Радость моя, я сейчас немного посплю и всё пройдет, – прошептал он, оставляя на тыльной стороне ладони обжигающе горячие поцелуи.

Боже, губы у него совсем сухие от жара! Он сегодня вообще хоть что-нибудь пил?!

– Ты целый день спал! Сильно это тебе помогло?!

– Сейчас ты со мной и всё будет хорошо. Ты только посиди рядом со мной и всё пройдет. Честно-честно, Мариш! Честное пионерское! Я правда пионером не был, да и какой из меня пионер, – зачастил Мереминский, вновь сотрясаясь от крупной дрожи. – Но я ведь тебе всё равно нравлюсь, Мариш? Даже такой, да? Признайся! Хотя как я могу тебе нравится в таком состоянии. Зуб на зуб не попадает… Дрожу как осиновый лист на ветру. Но это ничего, я сейчас немного посплю, а потом встану, как огурчик. Ты, кстати, любишь же огурцы? Там в холодильнике целая банка… От мамы. Только сильно не открывай дверцу, холодно так… Капец как холодно! Где-то ещё второй плед был… Надо взять. А может лучше ты сюда ко мне под бочок… Согреешь своим теплом. Ты ведь моё солнышко, Маришка. Солнышко моё ясное…

Так всё, пошла стадия бреда! От Мереминского сейчас толку никакого, нужно самой искать аптечку!

Приподнимаюсь с пола, пытаясь вырвать свою ладонь из жаркого плена, но Мереминский неожиданно резко притягивает меня к себе, заставляя упасть к нему на диван.

– Ярик, тебе нужно выпить лекарства…

– Нет, мне нужна ты, Мариш. Ты – моё главное лекарство, – поднимает руку и нежно касается кончиками пальцев моей щеки, – Ты ведь никуда не уедешь от меня, правда? Скажи, что не уедешь!

– Ярик…

– Родная моя, девочка моя хорошая… Пообещай мне… Пообещай, что будешь рядом. Всегда-всегда! Я ведь не смогу без тебя, Мариш. Не смогу…