Текст книги "Давай мы станем незнакомцами (СИ)"
Автор книги: Наталия Веленская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)
Глава 3
– На каких условиях? – шепчу я пересохшими от волнения губами.
Резко, но бесшумно поднимается с места и в два шага, точно опасный хищник, оказывается возле меня.
– Докажи, что я правда тебе нужен, – говорит он, делая шаг вперед. Встает почти вплотную, так близко что при желании я могу разобрать даже мелкий принт на его футболке. Утыкаюсь взглядом в его широкую грудь. Красивый рельеф мышц проступал через тонкую ткань, пробуждая во мне желание прикоснутся и ощутить под своей ладонью бешеный стук его сердца.
Который, мне казалось, я сейчас отчетливо слышала в предрассветной тишине. Или это мой собственный?..
– Как?
Чувствую, что начинаю гореть. За эти годы, что мы знакомы с Лисом, между нами чего только не было…. Кроме самого главного. Потому что я всегда тормозила. Потому что в глубине души я чувствовала, что предаю свою настоящую любовь. Я ненавидела себя в такие моменты, но ничего не могла с этим поделать. Я так и не смогла перебороть себя в этом вопросе. Это было смешно и жалко одновременно – ведь господину Мереминскому плевать было на мою верность, как и, собственно, на мою любовь. Он даже и не догадывался, что все эти годы я так и не смогла никого подпустить к себе.
«Я не железный» – обычно говорил мне Лис после того, как срывал с моих губ долгожданный поцелуй. И если несколько лет назад я могла его отчитать или отвесить пощёчину за такую наглость, то в последнее время… Я всё чаще ловила себя на мысли, что получаю удовольствие от того, что он делал.
Потому что в такие моменты я чувствовала себя живой. И нужной… по-настоящему нужной.
– Поцелуй меня, – хрипло говорит он.
И это не просьба. Это прямое указание к действию. Которое даже можно расценивать, как приказ, если бы не исходящее от него волнение. Я чувствую, что Лис сейчас был натянут, как струна, и даже его дыхание – порывистое, частое, которое я слышала совсем недавно, будто бы замерло в ожидании моего решения.
Я никогда не целовала его первая.
Поднимаю голову и встречаюсь с его пылающим взглядом.
«Признайся, на самом деле, ты ведь за этим к нему пришла?» – промелькнуло у меня в голове.
Конечно, за этим. Врать самой себе – самое бессмысленное занятие на свете. Я больше не хочу страдать. Этой ночью я вновь хочу почувствовать себя живой.
Я хочу любить и быть любимой.
Чуть приподнимаюсь на носочки, обхватываю ладонями его лицо и слегка касаюсь его губ своими дрожащими от волнения губами.
– Ещё, – хрипло, почти на грани звериного рыка.
Прикрываю глаза, посылаю сигнал свои совести, чтобы она заткнулась и не мешала получать мне удовольствие и падаю с головой в этот поцелуй.
Сейчас были только я, он и эта ночь, которая стирала все границы.
Робкий, нежный поцелуй за считанные секунды становится жарким, обжигающим, как лава, которая растекалась у меня по венам. Скольжу руками по его мощным плечам и груди, зарываюсь пальцами на затылке в его светлые волосы, прижимаюсь к нему всем своим телом, полностью растворяясь в этих новых для себя ощущениях. Где-то на краешке сознания с изумлением проносится мысль, что оказывается, я и такое могу – быть напористой, страстной, уверенной в себе и в том, что я творю сейчас с этим мужчиной. Мужчиной, который сходил сейчас с ума от моих поцелуев. Быть уверенной в своей власти над ним. И это было удивительное, опьяняющее чувство, которое я никогда не испытывала раньше.
Елисей издает мне в губы какой-то рык и перехватывает инициативу. Ну да, Лис – это Лис… всё должно быть по его правилам. Как же я могла забыть этот немаловажный факт. Но в целом, я была абсолютно не против, потому что от его поцелуев у меня полностью отключался разум. Я не помнила, кто я, не помнила своё прошлого… Да, это именно то, что мне сейчас нужно.
Лис резко прерывает поцелуй. Изумлённо распахиваю глаза, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.
– Марин, посмотри на меня, – шепчет он, приподнимая кончиками пальцев мой подбородок, – Ты сама ко мне пришла… И я тебя уже не отпущу. Слышишь? Назад пути нет. Я не смогу остановиться…
И не надо.
Нахожу его губы и вновь впиваюсь в них со всей страстью и отчаянием, которые томились у меня внутри, но так и не находили выхода столько лет.
Лис притягивает меня ещё ближе к себе, приподнимая от пола. Обвиваю ногами его бедра, обхватываю руками за шею, так и не разрывая поцелуя. А через несколько мгновений, понимаю, что мы уже в его спальне. Ощущаю своей оголённой спиной мягкую и чуть холодящую кожу ткань простыни, на которую Лис меня бережно уложил.
Отрывается от моих губ, нависает надо мной, опираясь на предплечья и смотрит на меня жарким, чуть затуманенным взглядом. Который говорит красноречивее любых слов – больше нет пути назад…
***
Какой идиот придумал спать с незашторенными окнами?
Недовольно перекатываюсь на бок и натягиваю на голову тонкое одеяло, чтобы спрятаться от безжалостного солнечного света.
Стоп! В моей спальне нет панорамного окна во всю стену. Зато там имеются в наличии красивые плотные шторы, которые не пропускают солнечный свет. Значит… это не моя спальня.
Резко отбрасываю одеяло в сторону, подскакиваю с кровати и натыкаюсь на искрящийся весельем взгляд Елисея.
О боже!! Дрожащей рукой быстро возвращаю одеяло на место и прикрываю всё, что нужно прикрыть для соблюдения приличий. Жаль, что нельзя полностью нырнуть с головой в одеяло и оказаться в параллельной вселенной!
– Доброе утро, Мариш, – сладко протягивает он. Невольно скольжу взглядом по его обнажённому телу, которое Меланчук ничуть не смущаясь своей наготы, решил продемонстрировать мне с утра пораньше.
– До…доброе…
– Таблеточку? – заботливо интересуется он.
– Я не страдаю похмельем! – отрезала я. – И вообще не так уж я много вчера и выпила…
– Я знаю, иначе бы мы не оказались с тобой в одной постели.
Ага, похмельем я не страдаю, а вот насчёт провалов в памяти я бы не была так уверена. Или… те откровенные кадры, которые мелькают у меня в голове на самом деле правда??!
Ну что за идиотские вопросы, Марин! Ты голая в постели Лиса, он полностью голый – какие тебе ещё нужны доказательства? Но почему я тогда толком ничего не помню?!
– Что… что было вчера? – аккуратно спрашиваю я, кутаясь в одеяло. Мне нужна ясность! И подробности! Даже такие от которых я, скорее всего, сгорю со стыда и залезу под одеяло, чтобы сидеть там до скончания века! Я хочу знать всё!
– М-м, даже не знаю, как сказать…
– Лис!!
– Понимаешь ли, Мариш… Было много чего интересного. Я, как обычно, был великолепен, а вот ты… ты уснула в самый ответственный момент, – смеётся Меланчук, наблюдая моё вытянувшееся от удивления лицо.
Чёртова совесть! Раз нельзя дать по тормозам, значит нужно заставить меня просто отключиться в процессе?!
– То есть я… а ты…
– Ну если перефразировать, Мариш, то ты успела съесть кусочек десерта, а я так и остался голодным, – скользит по моим губам наглым, обжигающим взглядом. Опускается ниже на мои обнажённые плечи и тонкие ключицы, и будто бы даже проникает сквозь ткань одеяла, от чего я в очередной раз смущённо вспыхиваю. – Но тебе было хорошо, очень хорошо… Я даже не думал, что ты так быстро… И это было очень… м-м красиво.
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Нет у меня никаких провалов в памяти! Все эти яркие страстные картинки в моей голове – правда! Быстро слетающая с нас одежда, жаркие, бесстыдные поцелуи, губы и руки Лиса, блуждающие по моему телу и, заставляющие меня извиваться и… тут же улететь. Я даже не помню, что именно он сделал, чтобы я так быстро забилась в его руках, жадно хватая ртом воздух. А потом… организм получил долгожданную разрядку и уснул. Просто взял и уснул! Какой кошмар! Это ещё хуже, чем отвернуться и захрапеть после секса!
Я даже не помню, когда мне в последний раз было так стыдно…
– Можешь не притворяться, что ничего не помнишь. У тебя сейчас всё написано на лице, – быстро и бесшумно, словно хищник оказывается рядом у меня за спиной и привлекает к себе, – Мы взрослые люди, Марин, и тут нечего смущаться.
Ну это как сказать! Этого через его постель прошли толпы девиц, а я для своих лет не могу похвастаться огромным сексуальным опытом и длинным перечнем умений!
Ещё и ночью учудила, так учудила…
– Сегодня вечером я рассчитываю на продолжение, – тихим, мурчащим голосом говорит Лис, прикасаясь губами к моей шее. Опаляет горячим дыханием мою кожу, а я… просто забываю, как дышать. Сердце пропускает очередной удар, а потом с удвоенной силой начинает громыхать у меня в груди. Чувствую, как начинаю гореть даже от такой лёгкой, почти невинной ласки…
Чёрт, как ты это делаешь, Елисей Меланчук?! И почему я не ощущала ничего подобного рядом с тобой раньше?!
– И ещё… мне бы очень хотелось узнать…
– Что? – шепчу я, пытаясь унять свой пульс.
– Ты вчера сказала очень интересную фразу, Мариш, – скользит руками по моему одеялу, а потом медленно оттягивает его край вниз, чтобы тёплые солнечные лучи коснулись моей обнажённой груди, а следом и его руки… – «Научи меня»… Я бы очень хотел узнать, чему именно? У меня в голове столько интересных вариантов…
Дьявол!!!
Марина Владимировна Вишнякова, поздравляю вас с фееричным провалом! Конспирология – это ещё одна сфера помимо секса, в которой вы, мадмуазель, полная бездарность! Это ведь был один из тех немногих секретов, о которых не знал Елисей. Да он даже не догадывался все эти годы насколько у тебя в этом плане всё плохо! Но стоило тебе оказаться в его кровати, как ты тут же первым делом решила всё ему выложить, как на духу!
– Это… в общем, давай потом поговорим, – отмахиваюсь я, и преодолевая смущение, отшвыриваю в сторону одеяло. Конечно же, он не дурак и уже догадался откуда ветер дует! Просто хочет от меня некоторых пояснений! Хотя, зная его бурную фантазию, подумать он мог что угодно… Кроме правды.
Оглядываю комнату в поисках своей одежды и телефона. Неужели он разрядился? Почему я не слышала ни одного своего будильника?!
– Сколько времени?
– Половина восьмого.
– Я опаздываю!! – в ужасе завопила я, подскакивая на месте и сбрасывая с себя наглые руки Меланчука.
– У вас рабочий день с девяти.
– Это у других! А я всегда приезжаю к восьми! Мне надо всё подготовить… Сегодня переговоры с бельгийцами…
– До вашего офиса от меня ехать пять минут, – спокойно замечает Елисей, – Мариш, давай, ты спокойно поешь, а потом я тебя отвезу. Ок? В ванной комнате лежит свежее полотенце. Иди, в душ, а я пока что-нибудь нам сделаю на завтрак.
Нежно целует меня в губы и поднимается с кровати.
Новый рабочий день. Офис. И конечно же там будет он… Ярик
Интересно, если очень сильно постараться, может, у меня всё-таки получится избежать сегодня встречи с Мереминским?
Глава 4
Ярослав
– Ну согласись же, что перегнул?
– Да… есть немного, – протягивает Мереминский, тяжело вздыхая.
Да, дурак. Да, накосячил и наговорил лишнего. Но тут сыграло много факторов. Хотя, если так подумать и разобраться уже на остывшую голову – можно было многое сказать по-другому. Но нет же! И ведь главное хотел, как лучше. Достучаться до неё хотел и понять, что вообще происходит между ними в последнее время, а получилось… как в той известной поговорке. Получилось то, что получилось.
Марина ушла, праведный гнев, которым Ярик кипел недавно во время их ссоры, тоже его покинул. Зато на их место пришёл Корсаков, чтобы на правах друга выслушать и заодно промыть ему мозги. Последнее кстати – явление довольно редкое. Сашка обычно никуда не вмешивался и с советами не лез, но видимо сегодня решил сделать исключение.
Вот до чего любовь доводит. До глобальных изменений личности! А вот их с Маринкой «любовь» максимум может довести сейчас до нервного тика… Потому что ни хрена не понятно, что происходит! Весь его чётко выработанный план трещал по швам. И это Меланчук ещё, будь он неладен… Ярик непроизвольно поморщился, вспомнив физиономию бывшего друга. Раз отчалил к берегам своего туманного Альбиона, вот пускай бы там и сидел себе дальше. Но нет, надо было приехать в самый неподходящий момент и всё испортить…
– Только если бы ты эту видеозапись увидел, что она Лизке наговорила, тебя бы тоже бомбануло.
– Вот даже смотреть не буду, – усмехается Корсаков, – Хватит нам и вашей ругачки. Я примерно представляю, что она могла ей сказать. Но с этим будем разбираться уже в понедельник.
– Мне бы твое спокойствие, Санчо…
– Нужно правильно расставлять приоритеты. Завтра днем подписываем контракт с бельгийцами, вечером у меня примирение с Лизкой. В выходные я бы очень попросил нас не тревожить. Уж как-нибудь потерпите, ребятки, с вашей Санта-Барбарой до подельника. А вот в понедельник и начнём с разбора полетов.
– Не напортачь там завтра… с примирением.
– Вот кто бы говорил, – саркастично протягивает Корсаков. – Яр, как друг ты поступил правильно. Как любящий мужчина – сомнительно.
– Саш, да она не вела себя так раньше! Я вообще её не помню такой! Это всё его влияние… Лис отравляет всё, к чему прикасается, я серьёзно!
Корсаков молчит и, на удивление, не спешит соглашаться. Хотя, он как никто другой, ощутил на собственной шкуре, чем может закончиться общение с Елисеем. Минус одна возлюбленная, плюс одно разбитое сердце и поломанная многолетняя дружба, которая повлекла за собой раскол в их компании. Ни Ярик, ни кто-либо другой из их друзей не могли сказать, что были сильно опечалены, когда из жизни Корсакова свалила длинноногая модель Янка Шакурова. Девушка она была своеобразная, и согласно их общему экспертному взгляду – Сашке совершенно не подходила. Но то, каким способом решил её отвадить Елисей, находилось за гранью понимания. Ярик искренне считал, что было множество других способов поведать человеку, что его спутница является дамой кхм… очень гостеприимной в своей постели по отношению к другим мужикам. Вовсе не обязательно это было доказывать на практике. Но Лис решил по-другому, и поэтому стал в их компании персоной нон грата. Единственный человек, которая продолжала поддерживать с ним общение, была Марина. Почему? Для Ярика оставалось загадкой. Поступок Лиса она тоже не одобряла, но и отворачиваться от него девушка тоже не спешила.
Теперь эти двое стали вообще не разлей вода с тех пор, как Елисей вернулся из Англии. И с огромным неудовольствием для себя Ярик отмечал, что чем больше они проводили времени вместе, тем сильнее портились его собственные отношения с Маринкой. А это совсем не входило в его планы!
Сейчас по плану у них было постепенное сближение, во время которого девушка должна была узнать все его классные стороны – и не как друга, а как мужчины. В планах было полностью завоевать её доверие, показать, что он действительно способен на серьёзные отношения – а не что она там себе надумала. А потом… осуществить её давнюю мечту и тем самым окончательно покорить сердце госпожи Вишняковой. И заодно предложить своё собственное вместе с рукой и другими частями тела, которые он готов был дать Маришке в её полное распоряжение.
Корсаков, когда впервые услышал последнюю часть плана, лишь покрутил пальцем у виска. Но Мереминскому было всё равно. Они и так уже с Маринкой потеряли столько лет… Каждый раз, когда у них появлялся шанс на сближение, что-то обязательно шло не так. В последние годы так вообще – Ярик почти убедил себя, что стены френдзоны были возведены окончательно и не подлежали разрушению. И он уже почти смирился с тем, что ничего не изменить, но…
Ярослав Мереминский был не из тех, кто просто так сдаётся.
Умом он прекрасно понимал, что рядом с такой девушкой, как Марина ему делать нечего. И дело было не только в злосчастном вопросе финансов. Было множество других более важных обстоятельств, которые существенно понижали его рейтинг в качестве потенциального ухажера. Но это всё были доводы разума, а вот его сердце упорно твердило совершенно другое… Ярик знал, что если не рискнёт и не попробует, то никогда себе этого не простит.
Потому что если любишь, то нужно бороться за свою любовь. Иногда не только с обстоятельствами, но и даже с самим собой и со своей нерешительностью.
– Я думаю, если вы хоть раз в жизни поговорите откровенно, ты узнаешь для себя много нового. И Лис тут не причём.
– Да куда уж ещё откровеннее! Знаешь, сколько всего мы вывалили друг на друга, – пробурчал Мереминский.
– А самое главное друг другу так и не сказали, – покачал головой Сашка, чуть нахмурив лоб. – Ты знаешь, я не любитель раздавать советы. Но как по мне – лучше спокойно поговорите. И хоть раз в жизни не замалчивайте правду.
Ярослав в очередной раз с грустью вздохнул и нервно взъерошил рукой свои тёмные волосы. Поговорить – это, конечно, замечательно. Но вот захочет ли Маринка его слушать? Или нужно дать ей время остыть хотя бы до завтра?
– Ты ещё не передумал осуществлять своё великое позерство? – прервал его размышления Корсаков.
– Это не великое позерство – а самое красивое предложение руки и сердца, которое только можно придумать… для Маришки разумеется, – возразил Ярик. – И нет, не передумал. Но вот по срокам я ни черта не укладываюсь, чтобы осуществить всё, что задумал. Да, и если ты не забыл – красного «Порше» у меня по-прежнему нет…
Сашка поднял глаза к потолку, недвусмысленно намекая, что он на самом деле думает об этой гениальной идее Мереминского.
– Ты знаешь мое мнение: преждевременно и бессмысленно. Вы сначала хотя бы несколько месяцев повстречайтесь, как все нормальные люди. И если вы за это время не поубиваете друг друга, то тогда женитесь, – проговорил Корсаков, подходя к барной стойке, за которой восседал Ярик. И хотя по его губам скользила лёгкая улыбка, но взгляд оставался максимально серьёзен. Мереминский едва сдержался, чтобы громко не фыркнуть в ответ. Александр Романович сегодня просто в ударе – совет за советом. Как бы дружище не перестарался и не исчерпал свой лимит на десять лет вперёд. – А что касается тачки – я по-прежнему уверен, что Маринке твои понты на хрен не сдались…
– Неужели? Сашк, а то ты не знаешь, с кем она обычно встречается. Банкиры, нефтяники, бизнесмены… Даже один товарищ из списка «Форбс» как-то залетал на огонёк, пусть и ненадолго. Я что-то не видел среди её мужиков хотя бы одного бедного, но очень перспективного парня, разъезжающего на поддержанном «корейце». И кстати, тебе напомнить, что ты сам мне заливал перед знакомством с Лизкой…
– А тебе напомнить, чем это знакомство закончилось в первые два раза? Плевать она хотела и на дорогую машину и на прочую статусную хрень! – заметил Корсаков. – Вишняковой на это так же по барабану. Я тебе об этом твержу год за годом, но ты как пуленепробиваемый… Яр, Маришка по натуре не корыстный человек, и ты ведь сам это знаешь.
– А я и не говорил, что она корыстная! Но она привыкла к самому лучшему и окружение у неё соответствующее и мужики… все как на подбор. Тут хочешь не хочешь, но надо соответствовать. Хоть как-то.
– И это ещё я у вас упрямый баран… – вздыхает Сашка.
– Да и вообще – важен не сам факт, что это моя машина. Думаешь, она не знает, что мне надо несколько лет усиленно пахать на пяти работах, чтобы скопить бабла на такую тачку? Это же просто символ… Что я помню, и что я всё равно смог сделать так, как она мечтала.
– Яр, это были слова девочки-подростка. Если тебе так сильно приспичило осуществить свою задумку, можно ведь было что-то другое придумать? И в спор этот дурацкий меня тоже впутывать было необязательно… Да и вообще почему всё должно крутиться вокруг этого чёртова красного «Порше»?![1]
– Ну извините, – протягивает Ярик, – Корабль с алыми парусами достать ещё сложнее! С чем есть, с тем и работаем. Как по мне – это будет мега эффектно! И всяким её нефтяникам и банкирам такое даже в голову придёт. Для этого надо очень хорошо знать Маришку… А уж как её батя взбесится, когда узнает м-м…
– Очень сомнительный способ наладить общение с будущим тестем.
– Так товарищ, раз не хочешь помогать, то мог бы хотя бы просто пожелать мне удачи!
– Удачи, – усмехается Корсаков. И следом кладёт на стол заветную для Ярика связку ключей.
[1] Подробнее о споре, в который втянул друга Ярик, и какую роль это сыграло в истории любви Лизы и Саши можно прочесть в дилогии «Главное – не влюбляться» и «Главное – любить». Но в следующих главах Мереминский также обязательно затронет эту тему и поведает множество интересных деталей.
Глава 5
Это не была любовь с первого взгляда. Странно вообще думать о таких вещах, когда тебе девять лет и ты увлечённо пинаешь мяч во дворе, мечтая однажды стать вторым Роналдо[1]. Вот Ярик примерно об этом думал, а вовсе не о влюбленности, когда его решила отвлечь от футбола какая-то мелкая белобрысая девчонка. Хотя определение «мелкая» к Маришке уже тогда можно было отнести с очень большим натягом: высокая – аж на целую голову выше своих сверстников, с огромными карими глазами, которые взирали на мир с невероятной серьёзностью и пониманием, совершенно несвойственным для ребёнка шести лет.
Она не признавала девчачьи игры, была умнее всех, кого он когда-либо знал, отличалась невероятным упрямством, а ещё – к огромному сожалению двух девятилетних пацанов, к числу которых относились Ярик и Сашка, ужасной приставучестью. Будучи единственной и горячо любимой крестницей отца Корсакова, Маринка после переезда в Самару стала частой гостьей в их доме. Ну и конечно же в компании ребят.
Сначала Ярик с Сашкой всеми способами пытались её «сливать», искренне считая, что девчонке нечего делать в их сугубо мужском коллективе. Но потом они всё-таки признали бессмысленность этой затеи. К тому же, с Вишняковой было реально весело – по проделкам она могла переплюнуть дюжину пацанов. А ещё Маринка отличалась невероятной выносливостью, никогда не ныла, да и вообще вела себя совсем не как типичная девчонка. И её принадлежность к прекрасному полу долгое время выдавали разве что длинные белокурые волосы.
Переходный возраст свёл на нет детские забавы, интересы ребят так же претерпели серьёзные изменения, а вот привычка «зависать» всем вместе осталась.
Возможно, будь на месте Вишняковой любая другая девочка, их трёхлетняя разница в возрасте могла бы стать серьёзной помехой для дружбы. Но Марина снова в своём взрослении неслась вперёд паровоза, и ни в чём не желала отставать от своих старших товарищей. Со временем это превратилось в их личную головную боль: постоянно следить, чтобы гиперактивная и не по годам взрослая Маринка не вляпалась в какую-нибудь историю. Это для Ярика с Сашкой она была кем-то вроде младшей сестры, а вот другие парни уже давно поглядывали на неё с интересом. И мысли у них при этом выходили далёко за рамки дружеских.
Сам же Ярик очень долго запрещал себе любые мысли в эту сторону. Потому что… это Марина. Потому что в шестнадцать-семнадцать лет гормоны бурлят во всю и требуют выход. Потому что вариантов с кем это можно осуществить у него хоть отбавляй – Мереминский всегда пользовался огромной популярностью у противоположного пола, причём ничего для этого особо не делая. Потому что… Да много ещё было причин, почему Ярослав даже не рассматривал возможность с ней каких-либо отношений. И одной из главных причин был страх, который сидел у него внутри – когда они расстанутся (а они непременно когда-нибудь расстанутся, потому что только идиоты думают в таком возрасте об отношениях в духе «и жили они долго и счастливо до конца своих дней»), он её потеряет. Навсегда. Потому что он совершенно точно знал – Вишнякова была не из тех девушек, которые поддерживают дружеское общение после расставания. Слишком категоричная, слишком упрямая, слишком гордая… А он не может её потерять! Этого никак нельзя допустить! Просто невозможно! Значит, они будут только друзья, и ничего больше. Никаких «а что, если…». Лучше даже не начинать думать в этом чрезвычайно заманчивом и интересном направлении!
Вот только всё равно думалось. И ничего он с собой поделать не мог. Хотя нет, до её четырнадцатилетия он худо-бедно справлялся и держал дистанцию. А постоянные, но кратковременные романы, ему отлично в этом помогали.
А потом… Потом наступил её четырнадцатый День Рождения, и вся его привычная жизнь покатилась куда-то в тартарары. «Просто подруга Марина» перестала быть просто подругой, навсегда утратив этот изначально сомнительный статус. Вот только новые обстоятельства в их общении не помогли Яру избавиться от своих опасений, а ещё больше всё запутали.
Хотя со стороны казалось, что ничего такого особенного и не случилось. Но на самом деле изменилось всё.
Нет, Ярослав по-прежнему думал, что не стоит рисковать их дружбой ради двух-трёхнедельной интрижки. К тому же, в глубине души он никак не мог избавиться от ощущения, что Маринка на самом деле ещё ребенок. Который изо всех сил пытается казаться взрослой, но всё же ребенок. И ввязываться в какие-либо отношения ей пока не надо – ни с ним, но с кем-либо ещё.
Вот только сама Вишнякова, судя по всему, так не считала и после получения паспорта начала активно крутить с парнями направо и налево. Да и сам Ярик, несмотря на свои доводы разума, больше не мог смотреть на неё, только как на «подругу и почти сестру». Прямо перед его носом вырос и оформился в очень привлекательную девушку ходячий соблазн по имени Марина. И что ему делать теперь с этим Ярик не знал. Сам того не подозревая, благими намерениями он успешно выложил себе дорогу в свой персональный ад. Который состоял из чувства всепоглощающей ревности к любому, кто обещал внимание на Вишнякову или кого она сама одаривала своим драгоценным вниманием.
И среди всех парней, что увивались вокруг Маринки, был один наиболее раздражающий персонаж, к которому Мереминский воспылал особенной ревностью – Елисей Меланчук.
[1] Роналду Луис Назариу ди Лима – бразильский футболист, выступавший на позиции нападающего. Один из самых популярных футболистов 1997–1998 годов
С тех пор как дела Сашкиного отца пошли в гору, и Корсаков перешёл в элитную английскую гимназию, в их компании существенно поприбавилось представителей золотой молодежи. И хотя сам Ярик не мог похвастаться богатыми родителями это совершенно не мешало ему на равных общаться даже с самыми наглыми и избалованными мажорами. Природное обаяние и отличное чувство юмора Мереминского конечно играли в этом не последнюю роль. Да и Корсаков, не брал в свои друзья абы кого – все парни, которые присоединились к их компашке были в целом неплохими ребятами. Так Ярослав мог сказать обо всех, за исключением лишь одного человека – Елисея.
Ярик с самого начала не сильно проникся симпатией к своему новому товарищу. Слишком самоуверенный, эгоистичный, наглый. А ещё временами безжалостный и беспринципный – не самые лучше качества для человека по мнению Мереминского. Качества, которых другие друзья почему-то в упор не замечали за весёлым нравом Лиса, отличным чувством юмора и любовью погулять на широкую ногу. А вот Мереминский замечал, и потому к Елисею относился с прохладой и настороженностью, хоть старался это открыто это не афишировать.
Мереминский раньше не особо предавал значение выражению «между ними пробежала чёрная кошка». Но в ту первую судьбоносную во многих отношениях встречу Марины с Елисеем, он ощутил действие этого выражения на собственной шкуре. Потому что после этого знакомства, его тихая неприязнь к Лису грозила перерасти в настоящую ненависть.
Ярик конечно же предполагал, что Лис сразу же сделает «стойку» и приложит все усилия, чтобы завоевать внимание девушки – Маринка мало кого оставляла равнодушным и с этим он более или менее уже смирился. Да, ему было бы чертовски больно и неприятно, добавь Елисей к своему списку побед ещё и Марину. А победы, тот всегда одерживал легко, даже можно сказать играючи. У них в компании даже шутка ходила по этому поводу: если Лис объявлял охоту, то ни у кого из девушек не было ни единого шанса уйти без разбитого сердца. Но к огромному удивлению (и облегчению) Ярика, Маринка осталась совершенно равнодушна к вниманию нового ухажёра.
Вот только это обстоятельство совершенно не охладило пыл Елисея. Время шло, Лис будто бы занял выжидательную позицию и… неожиданно для всех проникся к Маринке настоящими чувствами. Как бы Ярик не хотел это признавать, но отношение Лиса к Вишняковой точно выходило за рамки просто «одержать победу». Меланчук действительно влюбился и совершенно этого не скрывал. Да, у него были другие девушки, но так – для фона, для развлечений. И была она – Марина, которая стояла отдельно от всех особняком. Потому что к ней он всегда относился с уважением, по-настоящему серьёзно и бережно. Это была любовь – возможно, та самая с первого взгляда, которую Ярик не распознал у себя в девять лет. И отрицать этот факт, было бы глупо. Но радости это осознание ему совершенно не добавляло.
В отличие от Ярика, Лис никогда не скрывал свои чувства, но при этом и не выпячивал их на показ, максимум – иногда приправлял своими привычными шуточками и сарказмом. Но все всё прекрасно знали, в том числе и Маринка. Этот факт вообще сложно было игнорировать – Меланчук всегда говорил открыто о своих намерениях в отношении девушки. А Ярославу это всё не нравилось, чертовски не нравилось! И каждую попытку Лиса завоевать Маринкино сердце он воспринимал с болью, отчаянием и… огромной злостью. Но не на Лиса, а на самого себя.
Но какое он имел право вмешиваться? Кто он такой, чтобы решать с кем ей общаться, кого любить? Просто друг?! Идиот, который из лучших побуждений заковал себя цепями френдзоны? Смешно…
А ещё самое поганое во всём этом было, что Лис тоже видел его насквозь и его особенное отношение к девушке. Мереминскому всегда казалось, что Елисей только и ждёт, что он оступится и окончательно себя погубит. А с учётом сколько раз он по-крупному косячил в их общении с Маришкой, такой вариант нельзя было полностью исключать.
Вспомнить хотя бы, что он натворил на свой двадцатый день рождения – сколько они потом не общались нормально? Год, два? Ярик всегда с тоской вспоминал этот непростой период в их дружбе с Маринкой. Если бы кто-то придумал машину времени, Ярослав обязательно попросил бы этого чудо-гения вернутся в тот памятный день, чтобы всё исправить. Но, к сожалению, он не мог переписать их прошлое. Зато он мог приложить усилия, чтобы сделать явью их с Мариной прекрасное совместное будущее.
Да, как-то у них не задалось с праздниками и днями рождения… Ну или точнее у него, потому что именно Ярик мастерски находил способ всё испортить после их долгожданного сближения. И осадок от его глупых слов или необдуманного поступка чувствовался потом на протяжении многих лет. Но Мереминский был уверен, что плохие воспоминания можно исправить только одним единственным способом – заместив их новыми, счастливыми моментами.
