Текст книги "Давай мы станем незнакомцами (СИ)"

Автор книги: Наталия Веленская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)

Давай мы станем незнакомцами
Наталия Веленская

Пролог

– Я думал он никогда не уйдёт, – раздаётся совсем рядом голос Мереминского.

Кладёт свои горячие ладони на мои обнажённые плечи и аккуратно привлекает к себе. А я настолько изумлена происходящим, что даже не могу возмутиться такому повороту событий!

– У меня с собой ни куртки, ни пиджака, я тебя даже ничем согреть не могу. Разве что вот так, – еле слышно шепчет мне на ухо, совершенно не подозревая, что у меня творится внутри от его слов. – Пойдём лучше в дом.

Сбрасываю с себя оцепенение, а вместе с ним и полчища мурашек, которые атаковали сейчас моё тело под действием его прикосновений, и резко оборачиваюсь к Мереминскому.

– Ты издеваешься, да?!

– Вовсе нет, – безмятежно отзывается Ярик.

Ну точно – издевается!

– Как же я тебя ненавижу, Мереминский! – срывающимся голосом говорю я, окончательно скидывая с себя его руки и отступая на безопасное расстояние. – Господи, как же я тебя ненавижу!

– Ну это же неправда, Мариш.

Этого самоуверенного гада ничем не проймёшь! Всем своим видом Мереминский демонстрировал, что плевать хотел на мои слова и вообще ни на грамм им не верит.

Всё также продолжая улыбаться своей фирменной улыбочкой, Ярик вновь сокращает между нами расстояние и притягивает меня к себе. Я только и успеваю, что охнуть от неожиданности, когда его синий обжигающий омут оказывается всего лишь в нескольких сантиметрах от моих глаз.

– Ты чего делаешь? – тихо спрашиваю я каким-то охрипшим, незнакомым мне голосом.

– Мирюсь, – так же тихо отзывается Ярик, безотрывно глядя мне в глаза.

– Друзья так не мирятся, – замечаю я, намекая на неприлично маленькую дистанцию между нашими телами. На его ладони, крепко обхватившие мою талию, на его горячее дыхание, которое опаляло мне губы. На его… очень явное возбуждение, которое я ощущала сквозь плотную ткань джинсов! Чёрт бы тебя побрал, Мереминский! При одной только мысли, что сейчас упиралось мне в живот, я начинаю дико краснеть. Но, судя по всему, этот факт смущал только меня! Ярик продолжал смотреть на меня своим фирменным взглядом с капелькой чертовщинки, и улыбаться так, что ещё немного и моё обезумевшее от всего происходящее сердце с радостью выпрыгнет из груди. Прямо навстречу до неприличия довольному Мереминскому!

– Друзья так не мирятся, – подтверждает он, склоняясь к моим губам…

Глава 1

Мне хотелось просто куда-то сбежать. Мчатся по городу, пролетая ночные огни. Туда, где хоть на несколько мгновений можно обо всём забыть. Туда, где мне будет не так больно.

Но, к сожалению, как ни старайся – от себя не убежишь. Потому что со сменой местоположения, на самом деле у нас мало что меняется внутри. И все незаживающие раны, счастливые и мучительные воспоминания, что мы храним в своём израненном сердце – будут тенью следовать за нами попятам в любую из точек на карте этого мира.

Но я бы многое отдала, чтобы стереть из памяти сегодняшний вечер.

– Марин, у тебя что совсем нет сердца?! – резко притягивает к себе, сжимая мои тонкие запястья. Прожигает меня насквозь синевой своих глаз – красивые, бездонные, как море, глаза в обрамлении длинных тёмных ресниц. Он даже не догадывается, как на меня действует его взгляд. Как отчаянно начинает громыхать сердце у меня в груди, чтобы потом замереть от предвкушения и надежды. Я всегда мечтала, что за этим его пылающим взглядом последует что-то ещё… То, что полностью перевернёт наши жизни.

Ярослав Мереминский – моя первая и единственная любовь, мой первый мужчина, мой лучший друг. Источник моей нескончаемой боли на протяжении многих лет, мой личный судья и палач.

Все эти годы я отчаянно верила в чудо – когда-нибудь мы будем вместе. Но жестоко ошиблась.

Сейчас в его взгляде не было ни намёка на чудо. И ни единого отголоска любви. А только холод, разочарование и… презрение.

Значит, просто не судьба – слова, которые очень легко произнести вслух, но так тяжело осознать их до конца. Осознать, что любимый человек, ради которого я была готова на всё – и даже большее, тот, о чьей любви я грезила столько лет – любил меня, но боялся в этом признаться. А потом… жестоко разочаровался, когда узнал, какая я на самом деле. Холодная, циничная, беспринципная стерва, уставшая и озлобленная на весь мир.

Вот только даже холодные, беспринципные стервы умеют по-настоящему любить.

Да и как его такого не полюбить?! Тёмные густые волосы с одним непослушным локоном, который постоянно падал ему на лоб, сапфирово-синие глаза, резко очерченный волевой подбородок, широкие чувственные губы, каждый поцелуй которых я бережно хранила в своём сердце… Смотрю на такие родные и любимые черты лица и чувствую, как начинаю задыхаться от боли после его убийственно-жестоких слов.

Нет, Ярик. Сердце у меня есть. И в этом сердце всё это время жила огромная, всепоглощающая любовь к тебе. Ты так и не смог уничтожить его до конца, как бы не старался. Ни своим равнодушием, за которое ты прятался долгие годы, ни своими постоянными романами, которые я вынуждена была наблюдать на правах близкой подруги. Ты так и не смог вытравить любовь из моего сердца. Оно всё ещё тебя любило. Любило вопреки всему. И что делать теперь с этой любовью, я не знала…

Только ничего из этого я так и не озвучила вслух. Просто горько усмехнулась, глядя в его пронзительно синие глаза, в которых вперемешку с яростью застыли разочарование и презрение. А потом молча ушла, громко хлопнув на прощание дверью.

Этот холодный разочарованный взгляд так и стоял у меня перед глазами и никак не хотел исчезать. Я брела по улице, не разбирая дороги и плакала так, как не плакала уже давно – горько, навзрыд. Будто бы полностью сдирая с себя и растворяя в своих слезах маску холодной циничной стервы. Маску, которая будто бы срослась со мной за все эти годы и уже стала мне родной.

А ведь когда-то я была другой: безбашенной, весёлой, открытой всему новому. С горящими глазами и мечтой в сердце, что когда-нибудь мы будем вместе. Только рядом с ним я чувствовала ту самую банальную чушь, которую воспевают последователи теории о двух половинках – я чувствовала себя по-настоящему цельной. Я верила, что когда-нибудь Ярик всё осознает. И вера моя была так же безгранична, как вера Ассоль, что она когда-нибудь дождётся своего прекрасного принца, который приплывёт к ней на алых парусах.

Ассоль ждала своего Грея семь лет. А мне даже мысленно было страшно назвать ту цифру, сколько я ждала любви Мереминского. Все эти долгие годы бесплодного ожидания конечно не прошли для меня бесследно. Я стала злой, я стала жестокой. Я нарастила броню, чтобы скрыть от всего мира ту глупую влюблённую девчонку, которая из года в год продолжала надеяться и верить. Но рано или поздно всему приходит конец. Наивная, мечтательная девочка, которую я сохранила в себе, несмотря на весь приобретенный цинизм и жизненный опыт, осталась там, за закрытой дверью квартиры Мереминского. Он уничтожил её своими жестокими и в то же справедливыми словами, обличая все те неприглядные поступки, что я творила в последнее время.

Да, Ярик был прав от первого и последнего слова. Вот только когда он выносил свой обвинительный приговор, он не учёл очень важное обстоятельство, которое было скрыто от него и от посторонних глаз – мою любовь к нему. Любовь, которая могла освещать этот мир, но вместо этого превратилась в тёмную, жестокую, разрушительную силу.

Я не знала, как нам общаться, после того, что мы наговорили друг другу. Как нам теперь работать и находиться в одной компании. Тем более сейчас, когда я наконец отыскала недостающие части пазла – что на самом деле происходило между нами все эти годы. Как мы методично шаг за шагом уничтожали любую возможность быть вместе. При этом искренне считая, что на самом деле делаем шаги навстречу друг к другу… Идиоты. Господи, какие же мы идиоты!

Спасибо Лизке, которая помогла мне пережить этот тяжёлый вечер и не сойти с ума.

У судьбы, конечно, было своеобразное чувство юмора – одной рукой она отобрала у меня надежду на счастье с любимым человеком, а другой рукой она одарила меня настоящей подругой.

Подругой, которой у меня никогда не было.

И пускай сама Лиза сказала бы, что это очень преждевременное заявление, почему-то в глубине души я знала, что мы обязательно подружимся. И на то было несколько причин. Первая – я наконец-то смогла разглядеть в ней то, что сразу увидел Ярик и один мой хороший друг (и по совместительству безумно влюбленный в неё товарищ) Сашка Корсаков: доброту, искренность, честность, а ещё огромное сердце, которое умело сострадать и любить. Ну а вторая причина – именно Лизка раскрыла мне глаза, поведав об истинном отношении ко мне господина Мереминского. И я была ей за это безмерно благодарна.

Я очень надеялась, что у меня всё-таки получилось помирить её с Корсаковым. Что я хоть немного искуплю свою вину за все те гадости, что творила недавно по отношению к Лизе. Ведь как ни крути, именно я своими бездумными, жестокими действиями поспособствовала их недавнему разрыву с Сашкой…

Но чтобы там не говорил Мереминский – сердце и совесть у меня всё-таки были. Просто я их не всегда демонстрировала. Поэтому после нашей весёлой попойки в ресторане, во время которой мы с Лизкой дружно решили зарыть топор войны, я отвезла её трезветь домой к Корсакову. Ну и само собой – говорить по душам, что этим двоим сейчас было крайне необходимо. Такая ночь, как сегодня, просто создана для любви и откровенных разговоров. Так пускай хоть у кого-то с этим всё сложится, как надо.

Ведь в конце-то концов должна же быть в этом мире хоть одна счастливая история любви?!

Передав свою новоиспеченную подругу в заботливые руки Сашки, я со спокойно душой поспешила откланяться. Как говорится, ну а дальше ребятки давайте уж сами – я в вас верю. Потому что люди, которые по-настоящему любят друг друга, обязательно будут вместе…

Вываливаюсь из лифта под пристальным взглядом консьержа. Который, видя мою не самую твёрдую походку, любезно предлагает мне вызвать такси. Но я в не менее любезных выражениях отказываюсь.

Выхожу на улицу, вдыхаю аромат тёплой майской ночи, который скользил по моим обнажённым плечам и ногам. Ощущаю дикое, страстное желание гулять до самого утра. В идеале – где-нибудь рядом с водой, сбросив с себя босоножки и ощущая босыми ступнями мягкий песок… Вот только вид у меня был совсем не располагающий для прогулок: короткое летнее платье, которое я надела на встречу к Мереминскому, смотрелось не очень уместно и могло привлечь совершенно ненужное внимание. А вместе с ним и ненужные проблемы.

Но как же я не хотела возвращаться сейчас в свой огромный, пустой дом! Он ведь просто раздавит меня своей оглушающей тишиной… Нет, куда угодно только не домой!

Достаю из сумочки свой телефон, с удивлением отмечая, что стрелки часов уже давно перевалили за полночь. А ещё вижу кучу пропущенных вызовов от абонента, при имени которого у меня в очередной раз болезненно сжимается сердце – Ярик. Оказывается, всё это время мой телефон очень удачно стоял в беззвучном режиме. Сомневаюсь, что я смогла бы выдержать осаду Мереминского, слушая раз за разом мелодию его звонка.

Интересно, и что ему нужно? Неужели решил уличить меня ещё в паре-тройке грешков?! Впрочем, об этом я могла спросить его лично – следующий входящий вызов не заставил себя ждать.

Но я не стала. Время для душевных разговоров безвозвратно ушло, а очередные оскорбления в свой адрес я слушать не собираюсь! Даже по старой дружбе!

Пошёл ты к чёрту, Ярослав Мереминский! С меня хватит! Я больше не хочу этой боли… не хочу!

Сбрасываю вызов Ярика. А потом быстрыми, чёткими движениями пальцев захожу в избранные контакты и набираю другой номер. Пожалуй, это был единственный человек, который мог бы меня сейчас выслушать и поддержать. И дать мне то, в чём я так отчаянно нуждалась этой ночью…

– Привет, – чуть слышно говорю я, когда вызываемый абонент после нескольких мучительно долгих гудков всё-таки соизволил взять трубку. – Не разбудила?

– Нет, я не сплю.

– Ты один? – аккуратно интересуюсь я.

– Ну разумеется, – доносится мне в трубку лёгкий смешок.

Ну это для кого как… Не каждый холостой мужчина, находясь в своей квартире, будет коротать ночь в одиночестве. Дружба дружбой, но приличия тоже нужно соблюдать. И лучше было узнать всё заранее, чтобы не завалиться к человеку без предупреждения и не испортить веселье.

– Я приеду?

– Конечно, Мариш, – мягкий, почти гипнотический голос обволакивает меня даже на расстоянии. – Я буду ждать…

Глава 2

– Какой неожиданный, но безумно приятный сюрприз… в два часа ночи, – протягивает Елисей, облокачиваясь плечом о дверной проём. С любопытством поглядывает на меня – как я слегка пошатываясь, но довольно решительно преодолеваю расстояние от лифта до его квартиры.

Стоит, скрестив руки на груди. Сканирует меня с ног до головы своим фирменным ласкающе раздевающим взглядом, на дне которого сейчас притаился дьявольский огонёк и капелька веселья. Конечно, ему смешно – не часто ему удавалось лицезреть меня в таком виде, а если точнее, то никогда: ободранные коленки, помятое в нескольких местах короткое платье, подол которого мне почему-то захотелось натянуть сейчас пониже, растрёпанные весенним ветром светлые волосы и горящий отчаянием взгляд.

Да, с того, момента, как я покинула квартиру Мереминского чёрт знает сколько всего произошло. И что-то мне подсказывает – моя ночная вылазка к Елисею, была далеко не последним пунктом в этом довольно внушительном списке безумств.

– Пустишь меня?

– Ты ведь знаешь, Мариш – я никогда не мог тебе отказать. Даже если очень сильно хочу, то всё равно не смогу, – усмехается Лис.

– А ты правда хочешь, чтобы я ушла? – смотрю ему прямо в глаза. Интересные они у него – постоянно меняющие цвет в зависимости от освещения и настроения. То светлые почти прозрачно зелёные, то золотисто-карие… вот как сейчас.

Елисей молча отвешивает мне шутовской поклон и наконец пропускает внутрь квартиры.

Всякое было за годы нашей дружбы, но, пожалуй, это был первый раз, когда я заваливалась к нему так поздно. А с учётом того, как я недавно вела себя по отношению к Лису, моё поведение выглядит сейчас максимально странно и нелогично. Сначала давать надежду, потом погрузить в полную неопределенность, и в итоге на эмоциях оттолкнуть… Конечно же, он имел полное право злиться на меня. У нас с ним у обоих характер был далеко не сахар. Но я знала, что после всех причитающихся издёвок и колких замечаний, Лис всё-таки распахнет свои дружеские объятия, выслушает меня и подскажет, как теперь жить дальше.

Елисей Меланчук, он же Лис или «хитрый лис» как любили называть его в нашей компании – был тем самым другом, в отношении которого я могла дать расплывчатое определение «всё очень сложно». Я знала, что он был влюблен в меня уже много лет. Он знал, что я с самого детства безответно люблю Мереминского. Этот факт конечно же не вызывал у Лиса никакой радости, а если точнее – до жути его бесил, но в то же время он относился к моей несчастной любви с пониманием. Хотя при этом Лис искренне считал, что Ярик мне не пара, и не забывал мне об этом напоминать время от времени. А ещё он постоянно твердил, что рано или поздно вся эта блажь по поводу наших отношений с Мереминским покинет мою блондинистую голову и я наконец обращу внимание на более подходящего для меня представителя сильной половины человечества. Конечно же под фразой «более подходящий» он подразумевал себя и только себя.

Пожалуй, сложно найти таких одновременно похожих и таких разных мужчины, как Ярик и Елисей. Контрастные по внешности, неравные по социальному статусу – Ярик был из простой семьи, а Лис из обеспеченной, но при этом оба красивые, умные, молодые, чертовски обаятельные, с отличным чувством юмора.

И Ярик и Елисей пользовались бешеной популярностью у девушек и извлекали для себя максимум удовольствия из этого факта. Но разница в их отношении к прекрасному полу была видна невооружённым глазом. Мереминский обычно быстро перегорал к своим спутницам, расставался легко на дружеской ноте и тут же переключался на новый объект. А Лис… делал всё, чтобы девушка сама сбежала куда подальше, полностью разочаровавшись в нём, как в предмете своих мечтаний. С бывшими, в отличие от Ярика, он не дружил. Да и те и не особо горели желанием поддерживать с ним связь, вспоминая Лиса со странной смесью ненависти и восхищения.

Меланчук относился ко мне не как к другим девушкам, что конечно же, чертовски льстило моему женскому самолюбию. Я всегда чувствовала с его стороны уважение и искреннее восхищение. И если опустить любовную подоплёку наших отношений, Лис действительно был для меня настоящим другом. А в последнее время так вообще прочно занял статус самого близкого человека на свете, который знал обо мне всё. И удивительный парадокс – в отличие от Мереминского его ничуть не шокировал мой далеко не идеальный характер…

Сбрасываю с себя в прихожей босоножки и направляюсь следом за Лисом в огромную кухню-гостиную.

– Извини, Мариш, тебе не предлагаю, – говорит он, с лёгкой издевкой в голосе, плеская себе в бокал свой любимый ирландский напиток. – Тебе на сегодня точно хватит…

– Вот только не надо читать мне нравоучения! – тут же вспыхиваю я. – Я не пья…

– Что с коленками? – перебивает меня Лис, кивая на мои оголенные ноги, которые довольно наглядно демонстрировали, как интересно прошёл мой сегодняшний вечер.

– Да так… – неопределенно взмахиваю рукой, – Прощения просила. Как видишь, не очень удачно.

– Надеюсь не перед ним? – замирает с бокалом в руке, прожигая меня своим потемневшим взглядом.

– Нет! – с раздражением отвергаю его нелепое предположения. Чтобы я стояла на коленях перед Мереминским и умоляла о прощении?! Да никогда в жизни! После всего того, что мне довелось выслушать, пускай эта инициатива целиком и полностью переходит под крыло Ярослава Алексеевича! – Перед Лизкой…

– Неисповедимы пути твои, Господи, – усмехается Меланчук.

– Я правда была не права.

– Только в этом? – выгибает одну бровь. Неторопливо с какой-то грацией хищника пересекает комнату, не сводя с меня своего пристального взгляда, и садиться в кресло напротив. А я стою, в полном замешательстве и совершенно не знаю, что ответить ему на этот вопрос.

– Не только… – тихо говорю я, сглатывая тяжёлый болезненный ком в горле, – Это не любовь. Если человек любит только лучшую часть тебя… Если он не может принять твои недостатки, все твои самые ужасные черты характера, то это не любовь… Это иллюзия любви, которая разбивается при первом серьёзном конфликте. Так и произошло.

– Мне жаль.

– Неужели? – горько смеюсь я.

– Да, наверное, стоило уточнить – мне жаль, что ты потратила столько лет, чтобы осознать эту простую истину, – усмехается Лис, поглядывая на меня поверх своего бокала. – Но лучше поздно, чем никогда…

Подхожу к огромному панорамному окну, бросаю взгляд на темнеющую вдали Волгу. Вода обычно успокаивала меня и вносила некоторую ясность в мои мысли, но не сегодня.

– Лися, я не знаю, что мне теперь делать…

– Знаешь, – возражает он, – Иначе бы ты не пришла.

Резко оборачиваюсь и встречаюсь с его спокойным, уверенным взглядом. В комнате царит полумрак, но я отчетливо вижу его глаза – которые будто бы освещали огнем тьму этой ночи. Вижу, как в его взгляде сквозь привычную мне самоуверенность пробивается нетерпение и дикое желание. А ещё надежда, которую он упорно пытался замаскировать под мнимое равнодушие, при этом прекрасно осознавая всю тщетность своих попыток.

Мы слишком хорошо знали друг друга.

– Иногда счастье намного ближе, чем ты можешь представить, – наконец решается продолжить Елисей после небольшой паузы, – Достаточно просто протянуть руку.

– Лис…

Голос предательски меня подводит, и я смущенно замолкаю.

– Ты ведь знаешь, зачем я вернулся в Самару, – говорит Меланчук, не сводя с меня своего внимательного взгляда янтарных глаз – Но я не хочу потратить ещё десять лет, ожидая, когда тебя посетит очередное озарение. Я не хочу ждать, когда ты наконец поймешь, что я действительно тот, кто тебе нужен. Марин, хватит со мной играть. Я не твоя комнатная собачка, которую ты от скуки то подзываешь, то прогоняешь.

– Я с тобой не играю! – в отчаянии мотаю головой, но совесть предательски вопит, что я лгу. И конечно же Лис это тоже знает…

– В самом деле? – с издёвкой протягивает он. – Марин, тогда ответь – почему ты пришла?

– Я… я не знаю! Я иногда вообще не понимаю себя! А у тебя вот как-то получается разобраться в том, что творится у меня в голове…

– Я очень тронут, что гены матушки психолога хоть как-то во мне проявились, – смеётся Меланчук, с удовольствием наблюдая мою полную растерянность.

– Я хотела понимания и поддержки, – шепчу я, опуская голову вниз, – Дружеской поддержки…

– Это всё?

– Лис, чего ты от меня ещё хочешь услышать?!

– Чтобы ты перестала врать мне и самой себе, – жёстко чеканит он. – Если ты пришла залечить раны и отогреться в моих объятиях, если ты хочешь собрать по кускам своё разбитое сердце – то так и скажи.

– Лис, я… я… – пытаюсь собрать в кучу свои разбредающиеся мысли, но получается паршиво. Потому что он видит меня насквозь!

Он знает, что я отчаянно хочу любить и быть любимой. Что я хочу, чтобы меня полюбили такой, какая я есть, со всеми моими недостатками, с моим чудовищным неидеальным характером. Я хочу любить самой: открыто, без боли и терзаний. Я хочу, чтобы на место уставшей озлобленной стерве пришла та искренняя, добрая, открытая девчонка, которой я когда-то была.

Я устала от этой боли и одиночества. Я просто хотела любви.

– Ты прекрасно знаешь, что я не буду против такого расклада, – усмехается Елисей, чуть склоняя голову на бок. Одаривает меня таким откровенным жарким взглядом, что кровь тут же приливает к моим щекам. – Но только… всё будет на моих условиях.