Текст книги "Малиновка поёт лишь о любви... (СИ)"
Автор книги: Ната Лакомка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
– Опять ты за свое, – горестно простонала Дьюлла.
– Иначе и быть не может.
Они даже поссорились из-за этого, но сразу же помирились, начав целоваться, а потом устроили еще один любовный забег, повторив с новыми вариациями то, что так успешно сделали до этого.
Когда зазвонил колокол, оповещая о начале утренней службы, Дьюлла потянулась и зевнула:
– Ах! Вот теперь я никуда не хочу идти… Давай скажем, что я заболела и останемся здесь на весь день? Я прикажу, чтобы никто не входил, и еду принесли сюда…
Но Рик уже вскочил и подобрал с пола штаны и рубашку.
– Лучше всего не тянуть и поговорить с королем сразу после утренней службы, – сказал он, выуживая из-под кровати сапоги. – Я выйду первый, а ты немного выжди – чтобы никто ни о чем не догадался. Не хочу, чтобы о тебе сплетничали, – он наклонился, целуя Дьюллу в глаза, щеки, губы. – Встретимся в соборе.
Дьюлла с досадой выпустила его и заперла двери, но вскоре убедилась, что Рик оказался прав. Слуги, которым вчера предоставили день и вечер отдыха, поспешили вернуться. Не прошло и четверти часа, как фрейлины принялись скрестись в двери. К этому времени Дьюлла, как смогла, оделась сама, боясь, что заметят синяки на плечах.
Фрейлины причесали ее и уложили волосы, болтая о каких-то незначительных дворцовых новостях и спрашивая, почему Дьюлла не осталась ночевать у старшей принцессы. Разумеется, на их вопросы ответы так и не были получены, и Дьюлла, принявшая весьма рассеянный вид, передала молитвослов одной девушке, а сумочку с гребнями, пуховками и зеркальцем – другой.
Ей не терпелось поскорее увидеть Рика. Отец не придет в восторг, но она уговорит его. Если надо – пригрозит, что уйдет в монастырь. Но теперь, когда между ней и Риком нет больше никаких тайн и никаких недомолвок, ничто и никто не смогут помешать их любви.
В сопровождении фрейлин, Дьюлла шла по коридорам замка, думая не о небесах и божественном, а представляя разговор с королем. Она и Рик появились у собора одновременно и сразу встретились взглядами. Как будто соприкоснулись руками. Дьюлла улыбнулась и пошла прямо к нему, не замечая никого из придворных. Рик и не подумал сбежать или отвернуться, и даже не сделал ей знак, чтобы была осторожнее – тоже пошел навстречу, не сводя с девушки глаз.
Им осталось преодолеть всего шагов десять, когда Рика окружили гвардейцы – человек десять, и все с мечами наголо.
– Сэр Босвел, – громко объявил старший из гвардейцев, – прошу следовать за мной. Вы арестованы по подозрению в убийстве лорда Клодвина. Вот королевский приказ.
46. Убийство и истинный убийца
– Лорд Клодвин убит?! – ахнул кто-то из придворных дам.
Повисла могильная тишина, и старший из гвардейцев громко и очень четко сказал:
– Ночью ему перерезали горло в его же собственном доме. Сэр Босвел, есть свидетели, что вы входили в дом, между вами и лордом Клодвином произошла ссора, а когда вышли, то ваша одежда была в крови. На время дознания вас приказано поместить в королевскую тюрьму.
Рик воспринял страшную новость спокойно и даже не переменился в лице, только кивнул, показывая, что готов подчиниться приказу короля. Но Дьюлла, которой все происходящее казалось страшным сном, бросилась вперед, растолкав придворных и стражников.
– Он никого не убивал! – горячо запротестовала она, прижимаясь к Рику. – Он был со мной этой ночью… – договорить она не успела, потому что Рик обхватил ее за плечи и уткнул лицом себе в грудь.
– Я не совершал никакого преступления, – сказал он громко, – но препятствовать расследованию не собираюсь и уверен, что вы узнаете, кто настоящий убийца, – он коротко поклонился гвардейцу, а потом обратился к Дьюлле, предупреждающе сжимая ее плечо. – Леди, не беспокойтесь за меня и передайте моему брату о том, что произошло.
Он отпустил ее, и она подняла голову, глядя расширившимися от ужаса глазами.
– Ничего не говори во вред себе, – шепнул ей Рик. – Твоя репутация…
– Мне плевать на репутацию! – заявила Дьюлла, ничуть не заботясь, что ее слышат.
– Ценю ваше участие, герцогиня, – сказал он тоже громко, а потом тихо добавил: – Сделайте, как я прошу.
Дьюлла смотрела, как Рик уходит в окружении гвардейцев, и не могла поверить, что все это происходит наяву.
Обвинение в убийстве?!
Сейчас?!
Когда счастье было совсем рядом?!
Надо немедленно поговорить с отцом.
Но немедленного разговора не получилось – пришлось прождать всю мессу от начала и до конца. Дьюлла думала, что умрет, слушая бесконечные гимны. Король набожно склонил голову, а чуть позади так же смиренно кланялась старшая принцесса.
«Стелла-Гертруда видела нас, – лихорадочно думала Дьюлла. – Если она подтвердит это, то Рика сразу оправдают».
– Думаете, Босвел убил беднягу Клодвина? Но за что? – послышался шепот фрейлин, которым не терпелось обсудить случившееся.
Дьюлла навострила уши.
– Принцесса приблизила к себе Клодвина, – ответил другой голос, – Босвел взревновал и…
– Но на турнире он посвятил победу герцогине…
– Ах, все это так запутано…
«Принцесса неспроста приблизила Клодвина, – думала Дьюлла, слушая болтовню дам и буравя взглядом спину сестры. – Она хотела устроить мне западню. Но зачем?! Откуда такая ненависть?! Я всего лишь незаконнорожденная дочь, и жива только милостями отца. Может, она хотела поссорить меня с отцом? Но разве отец возненавидел бы меня, случись самое страшное?».
Разговор с королем состоялся только после обеда. Его величество был не в духе, но при появлении Дьюллы улыбнулся. Только улыбка сошла с его лица, когда дочь заговорила об аресте сэра Босвела.
– Юной девушке не надо ничего знать об этом, – сказал король. –Предоставь следствию во всем разобраться. На твоего жениха это никак не повлияет, не беспокойся.
– Я беспокоюсь вовсе не о милорде Вальдетюре, – покачала головой Дьюлла. – Мне больше волнует судьба сэра Вальдерика.
– Не волнуйся, – король погладил ее по щеке, – скорее всего, он и убил Клодвина. Босвела видели, слышали ссору, куда пойдешь против свидетелей обвинения?
– Но лорда Клодвина убили ночью, а ссора между ними произошла вечером.
– Он прекрасно мог вернуться и прикончить Клодвина.
– Но свидетелей этому нет!
– Помилуй, кому еще надо было убивать его? А тут цели налицо.
Король не пожелал затягивать неприятную для него беседу, а Дьюлла не стала его задерживать. Написав короткую записку Вальдетюру об аресте Рика, Дьюлла направилась прямиком в покои старшей принцессы.
Стелла-Гертруда музицировала, и при появлении сестры удивленно вскинула брови, откладывая лютню.
– Что-то случилось? У вас такой обеспокоенный вид, – протянула принцесса.
– Мне надо поговорить с вами, – сказала Дьюлла,останавливаясь напротив кресла сестры и не обращая внимания на скамеечку, которую ей предложили. – Поговорить наедине. Отошлите ваших фрейлин.
– О… такая важность? – принцесса махнула платочком, и фрейлины потянулись к выходу вереницей, как гусочки на водопое.
Одной из последних выходила леди Ровена. Она низко опустила голову, избегая встречаться взглядом с Дьюллой. А та, заметив ее, запоздало вспомнила, что бросила девушку возле статуи святой Кассильды. Надо будет потом подойти, извиниться… Но сейчас были более важные дела.
– Итак, что за секретные разговоры? – спросила Стелла-Гертруда, когда они остались одни.
Поведение принцессы неуловимо изменилось. Вроде бы и улыбка осталась той же, и слова такими же ласковыми, но сейчас ко всему этому прибавилось что-то холодное, гадкое… змеиное.
– Вы знаете, чего я хочу, – сказала Дьюлла без обиняков. – Вчера вы видели меня и Рика…
– О, вот о чем речь, – сладко протянула принцесса. – Не бойтесь, мой друг, ваша тайна умрет вместе со мной.
– Но я не хочу, чтобы вы молчали, – Дьюлла надвинулась на нее. – Я хочу, чтобы вы заговорили. Рик обвинен ложно, он не убивал Клодвина. Если вы и я засвидетельствуем, что он был в замке – его оправдают.
Она замолчала, глядя принцессе в глаза. Стелла-Гертруда тоже смотрела на нее, и взгляд у нее был непроницаемый, хотя губы улыбались.
– Я никогда не смогу сделать ничего подобного, – произнесла, наконец, старшая принцесса. – Это бросит пятно на нашу семью.
– Не слишком вы заботились о репутации своей семьи, если отправили меня в логово Клодвина.
Лицо принцессы превратилось в холодную маску. Любезная улыбка исчезла, и мгновенно исчезло то очарование, что заставляло не замечать некрасивости. Теперь же Стелла-Гертруда была по-настоящему уродлива.
– Разве ты принадлежишь нашей семье, дочь прачки? – спросила принцесса. – Жаль, что Клодвин оказался слабаком. Но так даже лучше. Когда голова твоего любовника скатится с плахи, я буду счастлива посмотреть на твои слезы! Ты забрала все, что дорого мне – моего отца, моего… – она вдруг осеклась и замолчала.
– Что же вы? Договаривайте! – приказала ей Дьюлла, сжимая кулаки. – Я забрала вашего Вальдетюра? Вы ведь влюблены в него. В красивого старшего брата, в прекрасную форму, не имеющую содержания! А Рик для вас – существо, не заслуживающее ни внимания, ни счастья! При всем своем уме, вы так и не поняли, что внешность – не главное.
– Это тебе кажется, потому что ты красива, – сказала Стелла-Гертруда, уже не скрывая ненависти и злой радости. – Любить хочется только прекрасное.
– Но Рик любил вас! Хоть вы вовсе не красавица!
– И разлюбил, едва встретил тебя! Мужчины любят глазами, все остальное – ложь!
Дьюлла покачала головой, внезапно поняв всю правду о своей старшей сестре:
– Как же вы несчастны, ваше высочество… И вы совсем ничего не знаете о любви. И не узнаете, потому что ждете, когда полюбят вас, а сами боитесь раскрыть сердце. Почему бы вам не поступить, как я? Вы же видите, я люблю Рика, и он любит меня. Не потому что я красива, а потому что я разглядела красоту его души. Ту красоту, которую вы не заметили…
В какой-то момент ей показалось, что принцесса расплачется – лицо Стеллы-Гертруды дрогнуло, глаза заблестели, но ни слезинки не пролилось из серых льдышек.
– Не твое дело, дочь нищенки, – сказала она тихо и с угрозой. – Но раз у меня нет счастья в любви, то и ты этого счастья не получишь.
– Мне не нужен Вальдетюр, заберите его себе, – сказала Дьюлла страстно. – Но пощадите Рика. Одно ваше слово – и он будет спасен! Вы ведь знаете, что он не убивал Клодвина.
– Знаю? – принцесса вдруг снова улыбнулась, превращаясь в прежнюю Стеллу-Гертруду. – А по мне, так он и убил беднягу лорда. Когда узнал, что тот хотел сотворить с вами. Ведь он вас так любит… Слуги видели, как сэр Босвел вошел в дом, пробыл там четверть часа, и слышали крики о помощи. А потом Босвел вышел весь в крови, а лорда Клодвина нашли зарезанным. Представляете – ему перерезали горло. Как свинье. А что вы так побледнели?
Дьюлла вздрогнула – мысли смешались, дыхание пресеклось.
– Даже не сомневайтесь, герцогиня, – сказала принцесса нежно. – Это ваш любовник прирезал другого вашего любовника, только и всего. Дознание закончат за два-три дня. Пойдете посмотреть казнь?
– Какое же вы чудовище… – произнесла Дьюлла, с трудом выговаривая слова. – Вы не можете быть дочерью короля, и тем более – моей сестрой. Я люблю Рика, но мы не любовники. Он не тронул меня вчера, хотя я просила его. Он благороден, чист душой, он герой и рыцарь! Наши чувства – это не страсть, не похоть, как вы пытались меня убедить. Это – любовь! Я не смогу жить без него!
Стелла-Гертруда слушала ее с таким удовольствием, как будто ей рассказывали новую балладу.
– Про тебя говорят, что ты умная, – сказала она с издевкой, когда Дьюлла замолчала. – А я вижу перед собой дурочку. Только идиотка могла влюбиться в Кривобокого Рика, когда рядом – воплощение бога Тюра. На такую глупость способна только дочь прачки. Душа, ум, герой… Ты бы себя послушала! Твой любовник годится только, чтобы быть шутом!
– Это вы превратили его в шута, играя его чувствами…
– Считай, что это тешило мое самолюбие, – почти прошипела Стелла-Гертруда, и от этого еще больше напомнила Дьюлле змею.
– Но если Рика казнят, я стану женой Вальдетюра, и он будет потерян для вас навсегда.
– Я и так никогда его не получу. Я – старшая дочь короля, в моих жилах чистая королевская кровь, без примеси вульгарной крови простолюдинов. Кто такой Босвел? Всего лишь граф. Моим мужем может стать только мужчина королевских кровей. Пусть бы Вальдетюр женился – это не страшно. Но ты влюбила его в себя, ведьма. А теперь получишь по заслугам. Ты забрала любовь у меня – и отца, и Вальдетюра, и даже Кривобокого Рика, – она с удовольствием повторила позорную кличку, желая досадить Дьюлле еще сильнее, – пусть так. А я заберу любовь у тебя. И посмотрим, кому будет больнее.
Несколько долгих минут сестры смотрели друг другу в глаза. Дьюлла заговорила первой:
– Вы не измените своего решения? Будете молчать?
Принцесса только улыбнулась в ответ.
– Небеса накажут вас, – сказала Дьюлла и вдруг подошла к шкатулке, в которой Стелла-Гертруда хранила драгоценности.
– Что это ты делаешь?! – прикрикнула принцесса, когда Дьлюлла откинула крышку и высыпала украшения. Кольца и браслеты с бриллиантами застучали по столешнице и полу, но Дьюллу интересовало нечто другое.
Из всей сверкающей и переливающейся груды, она выхватила кольцо с лебедем.
– Вы недостойны этого подарка, – сказала она, пряча кольцо в поясной карман. – И любви вы тоже не достойны.
– А кто достоин? – бросила Стелла-Гертруда ей вслед, когда Дьюлла направилась к двери. – И все ваши разговоры про любовь – всего лишь болтовня. Расскажите, где был Рик этой ночью – и только зря опозорите себя. Вам все равно никто не поверит, скажут, что спасаете любовника-убийцу, а я позабавлюсь, когда отец отправит вас в изгнание или монастырь. Вам что больше по душе, милая сестренка?
Дьюлла не ответила и даже не хлопнула дверью на прощание, чтобы не доставить принцессе еще большего удовольствия.
47. Убийство и истинный убийца (окончание)
Принцесса оказалась права – дознание шло быстро, и первое слушание назначили на следующий же день. О подробностях дела Дьюлла узнала от Вальдетюра, который пришел к ней взволнованный, унылый и подавленный.
– Хотел нанять самого дорогого адвоката, – говорил он, – но Рик уперся – упрямец проклятый! Желает, чтобы его защищал слуга, секретарь…
– Адалмер? – спросила Дьюлла с бьющимся сердцем.
– Да, этот мальчишка, – ответил Вальдетюр досадливо. – Но что он может?! Мой брат сам роет себе могилу. Если бы только он сказал, где был ночью, только он молчит! А ведь это так упростило бы дело…
– Наверное, у сэра Босвела есть причины молчать. Можно ли его повидать?
– Членам семьи разрешаются посещения, а вы – официально моя невеста. Даже разрешения не надо. Я хочу сейчас навестить брата. Пойдете со мной?
Но Дьюлла отговорилась какими-то несуществующими делами. Иметь Вальдетюра в свидетелях при разговоре с Риком – это совсем не нужно. Она с каким-то равнодушием отметила, что он и правда привязан к младшему брату. Но как изменятся его чувства, узнай он, что уродливый брат обошел его, забрав любовь невесты? Что значит родная кровь, когда уязвлено самолюбие, когда клокочет ревность и точит зависть? Слишком хорошо все это показала Стелла-Гертруда. Получить еще одного врага? Нет, это навредит Рику.
Она чувствовала себя совсем больной. Фрейлины хлопотали вокруг, предлагая то позвать лекаря, то устроить прогулку, то помолиться для душевного успокоения, но Дьюллу раздражали их болтовня и суета. Чтобы остаться наедине со своими мыслями, она выбрала прогулку и велела сопровождающим идти поодаль. Она долго бродила по саду, снова и снова вспоминая происшедшее прошлой ночи, словно расставляя по клеткам шахматные фигуры. Она убежала от Клодвина… Рик зашел в его дом и вышел… его видели слуги… а потом наступает ночь, и кто-то убивает Клодвина, но этого кого-то не видят. Почему?
Ей пришлось остановиться, пропуская старшую принцессу, которой тоже вздумалось прогуляться. В толпе фрейлин Стеллы-Гертруды Дьюлла заметила Ровену. Проходя мимо, девушка опустила голову, как будто искала рассыпанные иголки.
Дьюлла проводила фрейлину взглядом.
Ровена ждала ее возле дома Клодвина, а она совсем про нее забыла. Нехорошо. Но говорить с ней в присутствии старшей принцессы Дьюлле не хотелось. Она встретила Ровену два часа спустя, подкараулив, когда фрейлина несла поднос с фруктами, и была одна.
Увидев Дьюллу, Ровена ахнула и остановилась. Румянец сбежал с ее лица, как по волшебству, словно вместо Дьюллы она увидела дракона из рыцарских баллад.
– Вы не сердитесь на меня? – спросила Дьюлла мягко. – Обстоятельства были таковы, что я вынуждена была вас оставить. Но вы же слышали, что произошло?
– Ваша светлость может быть спокойна, – ответила Ровена глухо, опуская глаза. – Я никому ничего не скажу.
– Почему вы так говорите? – Дьюлла посмотрела ей в лицо. – Вы думаете, это я или Рик убили Клодвина? Но вы же знаете, что мы не способны на такое ужасное преступление.
Ровена молчала, и Дьюлла дружески пожала ей руку:
– Просто не сердитесь на меня. Но тогда произошло слишком многое, с моей стороны было непростительно…
– Я знаю, что сэр Босвел никого не убивал, – сказала вдруг Ровена, и ее замкнутое лицо приобрело усталое выражение. Как будто вместо молодой девушки перед Дьюллой вдруг появилась женщина, умудренная годами, и для которой груз прожитых лет стал непосильным. – Но не расспрашивайте меня ни о чем. И сами… не говорите об этом. Никому, никогда.
Она поклонилась и торопливо ушла, оставив Дьюллу в недоумении.
В этот же день Дьюлла пришла к Рику. Пришла одна, взяв в сопровождение всего лишь одну фрейлину и оставив на улице, у ворот тюрьмы.
Дьюллу проводили узкими сырыми коридорами, и она ужаснулась, представив, каково здесь узникам.
Рик сидел в отдельной камере – достаточно просторной, чтобы можно было ходить в полный рост, и даже с тремя окнами – под самым потолком, узкими, что не просунуть руку, но все же окнами. Увидев Дьюллу, он бросился к решетке.
– Зачем пришла? – упрекнул он ее, когда стражник, получив тайком золотой, оставил их одних.
– Ты не рад меня видеть? – попыталась пошутить Дьюлла, хотя губы ее дрожали.
– Рад, – он просунул руку между металлическими прутьями, чтобы прикоснуться к девушке. – Ты стала еще красивее.
– Сейчас не обо мне речь… – Дьюлла рассказала ему об отце и о визите к принцессе. – Она чудовище, самое настоящее чудовище. Она намерена молчать, и говорит, что если я буду свидетельствовать о твоей невиновности, мне никто не поверит.
– Она права. Кто поверит влюбленной женщине? – сказал Рик и усмехнулся. – Поэтому не совершай безумств, очень прошу. Ты потеряешь все – честь, имя, возможно и любовь отца.
– Считаешь, для меня все это важнее твоей жизни? – спросила Дьюлла тихо.
– Все равно не поможет, и жертва будет напрасной. Не надо напрасных жертв.
– Если бы заставить Стеллу-Гертруду заговорить…
– Скорее, заговорит камень. А принцесса показала свое истинное лицо – она мстит мне. Самолюбие не прощает измен. Благодарю, что забрала у нее кольцо матери. Сохрани его у себя. Но мне страшно, что она ненавидит и тебя…
– Почему? Что она может мне сделать?
– Сейчас я думаю… нет, я уверен, что принцесса была в доме Клодвина, когда ты туда приходила, – сказал Рик задумчиво. – Мне показалось, я видел ее в конце коридора, но сначала подумал, что показалось, что это одна из служанок – что бы делать принцессе в доме на окраине? А потом вспомнил запах камелий, это ее любимые духи.
– Наверное, хотела насладиться моим позором, мерзкая. Возможно, надо попытаться разговорить ее дам… Ровена! – Дьюлла вцепилась в прутья решетки, разделявшие ее и Рика. – Ровена все видела! Она видела принцессу, я уверена! Поэтому она и говорила, чтобы я молчала, и боится говорить сама. Я постараюсь убедить ее…
– Не делай этого, – предостерег Рик. – Это опасно.
– Да о чем ты?
– Скорее всего, Клодвин был убит по приказу принцессы. И, возможно, именно по приказу принцессы или ее родственников со стороны матери убийцы искали тебя в Вальшире. Раз мой отец узнал, где ты, могли вызнать и другие. Он спас тебя, спрятав в Своне, но мы были неосторожны – вернулись, да еще и расспрашивали всех открыто – куда пропала матушка Зайчиха. Если это так, и если по приказу ее высочества убили Клодвина, потому что он не справился и слишком много знал, то что она может сделать с моей маленькой пташкой?
– Ты думаешь совсем о другом, – сказала Дьюлла, глядя на него пристально. – Думаешь… принцесса сама убила Клодвина?!
Он приложил палец к ее губам и повторил слова леди Ровены:
– Не говори об этом никому, никогда. Это очень опасно, а я не смогу тебя защитить. Выполни мою просьбу, – Рик взял руку Дьюллы, поглаживая ладонь. – Только не кричи и не возмущайся, а реши все хладнокровно. Ты ведь умная, ты все поймешь.
– О чем ты? – прошептала Дьюлла, испугавшись еще больше, чем когда он заговорил о Стелле-Гертруде, как об убийце.
– Выходи замуж за Вальдетюра. Он хоть и болван, но преданный и честный. И уезжайте в Свон, подальше от этого змеиного гнезда.
– Ты опять становишься жестоким, а ведь говорил, что никому не отдашь меня, – произнесла Дьюлла. – Приговор еще не вынесен. Зачем отчаиваться так рано!
Рик усмехнулся, но усмешка получилась грустной:
– Моя дорогая пташка, из королевской тюрьмы выходят лишь на плаху. А если настоящий убийца столь высокороден – тем более. Главное, не совершай опрометчивых поступков, умоляю – не навреди себе. Просто знай, что если мне надо умереть ради тебя – я умру с радостью. Надеюсь, месть принцессы на этом закончится.
– А ты подумал обо мне?! – взорвалась она. – Как я буду жить без тебя?!
– Ты будешь жить, – сказал он твердо. – А теперь – иди. И не приходи больше, чтобы не было сплетен. Не хочу, чтобы о тебе говорили плохое.
Он даже не поцеловал ее на прощание. Но уходя Дьюлла постоянно оглядывалась и видела, что Рик прижался лицом к прутьям решетки и смотрит вслед.
Выйдя из-под сводов тюрьмы, Дьюлла не сразу отправилась к ожидавшей ее фрейлине. Прислонившись к стене, девушка закрыла глаза, собираясь с мыслями.
Рик намерен погибнуть. Он скажет, что не убивал, но ему никто не поверит. У обвинения есть свидетели. А что есть у защиты? Есть свидетель – старшая принцесса, которая уже сообщила о своем намерении молчать, есть другой свидетель – она сама, Дьюлла, чьи показания истолкуют, как намерение спасти любовника. Есть и Ровена, но какая сила заставит ее обличить принцессу? Такие свидетели – все равно, что ничего.
– Вы должны сказать на суде, что он был с вами той ночью, – раздался вдруг голос совсем рядом.
Дьюлла открыла глаза, очнувшись от раздумий. Перед ней стоял Адалмер – в черной хламиде, в черной плоской шапочке, какие носили адвокаты.
– Прости, что? – переспросила Дьюлла.
– Это из-за вас он оказался там, – бывший секретарь, а ныне – защитник, ткнул пальцем в тюремную стену. – И вы обязаны рассказать на суде правду. Мой господин обвинен ложно, вы не можете спокойно смотреть, как его приговорят. Да, вашей репутации это повредит, но дочери короля простят многое. Вы придете и все скажете. Вы придете? – он наступал на нее, сжимая кулаки, точно так же, как она наступала на принцессу.
Дьюлла смотрела на него и молчала.
Он требовал, он и в самом деле горел желанием помочь Рику. И та его дурацкая проповедь, что он читал ей в доме Босвелов – это не со зла, не от ненависти, а чтобы защитить Рика. Она молчала очень долго, и Адалмер потерял терпение:
– Вы придете? Отвечайте!
– Я бы с удовольствием сказала слово в пользу сэра Босвела, – произнесла Дьюлла холодно. – Но он не был со мной в ночь убийства. И где он находился – я не имею чести знать. А теперь пропустите! Дерзкий мальчишка, вас выпороть мало, что так говорите с девицей королевских кровей.
Она горделиво пошла по улице, а Адалмер потерял дар речи от такой лжи. Правда, быстро опомнился и догнал Дьюллу.
– Как вы можете лгать?! – почти закричал он.
Ледяной взгляд заставил его замолчать.
– Подите от меня прочь, – велела Дьюлла. – Или окажетесь в соседней камере с вашим хозяином. Повторю еще раз: не знаю, где сэр Босвел был прошлой ночью. И знать не хочу.
– Вы…лгунья… предательница… – пролепетал он, не веря своим ушам. – Но я вас выведу на чистую воду, так и знайте!
Она оглянулась на него через плечо, посмотрела презрительно и насмешливо, и сказала:
– Попробуйте. Если ума хватит.
