Текст книги "Малиновка поёт лишь о любви... (СИ)"

Автор книги: Ната Лакомка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

34. Да здравствует король!

– Вы были отчаянно дерзки и безрассудно смелы, – шептала леди Ровена Дьюлле, когда после танцевального вечера фрейлины отправились отдыхать. – Ах, неужели вы не боитесь королевского гнева? Нет, не подумайте, я всей душой поддерживаю вас, и рада, что вы смогли защитить милорда, но…

– Едва ли можно поставить мне в упрек, что я выиграла партию в шахматы, – фыркнула Дьюлла.

Но она и сама понимала, что повела себя не как почтительная фрейлина. Только разве можно было промолчать? Разве можно было стерпеть такое унижение? Вся ее натура восставала против подобного. Королевская дочь должна быть добра и милосердна, как ангел, а не развлекаться столь низко.

Снова и снова она повторяла жестокие слова, сказанные принцессой. Неужели, Рик и правда влюблен? Подарил кольцо матери, терпел насмешки… Дьюлла ощутила холодок в сердце. Может, именно поэтому он не хочет ее любви? Потому что до сих пор любит принцессу?..

Спросить у него об этом прямо? При первой же встрече?

Но услышит ли она правду?

Дьюлла сомневалась все больше и больше. Ночь она провела дурно, то и дело просыпаясь. Она лежала, уставившись в потолок, и то приходила в отчаянье, убеждая себя, что ничего не значит для Рика, то вспоминала его взгляды, поцелуи, слова, прикосновения и оживала надеждой – нет, это не может быть ложью.

Утром следующего дня она встала с головной болью, и леди Кандида принесла завтрак в постель и чашку горячего мятного чая, чтобы прошла мигрень.

– Сегодня приезжает его величество, – оповестила наставница, выбирая платье для Дьюллы, – вам надо быть великолепной от макушки до туфелек.

– Король… – сердце Дьюллы болезненно сжалось. Вместе с королем приедет и Рик. Что сказать ему? И надо ли что-то говорить?

Почти не думая, она выбрала платье – бледно-рыжее, с крохотными цветочками на лифе, вышитыми янтарными бусинами. Достаточно ярко, чтобы не потеряться в толпе, но не кричаще-ярко, чтобы остаться в рамках хорошего вкуса и приличий.

Больше чем короля, ей хотелось увидеть Рика. Она и желала этого, и страшилась. Вдруг что-то изменится при их встрече? Его взгляд – такой теплый, немного грустный, но неизменно приветливый, вдруг он станет холодным? далеким? чужим?..

– Леди Шер! – отвлекла ее от раздумий леди Готель. – Фрейлины стоят слева, будьте любезны проследовать к ним.

– Конечно, прошу прощений, – Дьюлла очнулась и поспешила встать между леди Бригитой и леди Ровеной. Первая посмотрела на нее насмешливо, вторая – с тайным участием.

Девушки стояли в первом ряду, как самые знатные, нарядные и красивые.

Принцесса заняла место в кресле на возвышении, рядом с огромным креслом, которое пустовало. Стелла-Гертруда была весела, как обычно, и разговаривала с придворными с очаровательной улыбкой.

– Сегодня ее высочество не удостоила вас вниманием, – прошептала леди Бригита. – Было весьма неосмотрительно с вашей стороны выигрывать у нее в шахматы.

– Вы обвиняете ее высочество в злопамятстве и малодушии? – нарочито изумилась Дьюлла.

– О… нет… – леди Бригита смешалась и больше не заговаривала.

Ровена тайком пожала Дьюлле руку, показывая, что во всем ее поддерживает.

Короля пришлось прождать около получаса, но Дьюлла не заметила ожидания. Мысли ее были с Риком, и она пропустила момент, когда его величество вошел в зал.

– Леди Шер! – услышала она за спиной шипение леди Готель, и снова вернулась на грешную землю.

Его величество и принцесса Стелла-Гертруда были совсем не похожи. В короле не было ни следа болезненности и томности принцессы, да и некрасивости не было. Он был высоким, краснощеким и крепким, и больше походил на торговца, чем на короля, чей предок, согласно легенде, был сыном морского бога.

Принцесса спорхнула со своего места и почти побежала к отцу, протягивая к нему руки.

– С возвращением, ваше величество! – сказала она ласково, и отец поцеловал ее в лоб, а потом обнял.

Это было нарушением этикета, и леди Готель поджала губы, но Дьюлла, заметившая эту гримасу, разозлилась на старшую фрейлину. Разве это не прекрасно – когда встречаются отец и дочь? И пускай принцесса – та еще змея, но она любит отца, и отец ее любит, и нечего кривиться, когда отец и дочь прилюдно выразили свою любовь.

Пожалуй, после этого король понравился ей еще больше, и Дьюлла тайком вздохнула, подумав, что была бы счастлива, если бы Рик брал пример со своего Сюзерена в открытом проявлении чувств. Но где же Рик?..

Принцесса повела отца к столу, и следом за ними потянулись придворные из свиты короля. Дьюлла вытянула шею, пытаясь высмотреть кузена, но что-то его не было видно.

Взгляд короля – приветливо-равнодушный – проследил шеренгу придворных, одновременно склонившихся в поклонах. Король разговаривал с дочерью, но иногда приветствовал кого-то из лордов, делая замечание о погоде или еще о чем-то столь же мимолетном. Это воспринималось, как огромная милость, и придворный, который удостаивался подобного внимания, так горделиво выпрямлялся, как будто получал не пару ничего не значащих фраз, а божью благодать.

Дьюлла все еще искала Рика, но в это время леди Готель весьма нелюбезно ущипнула ее за бедро через платье.

– Король обращается к вам! – прошипела она из-за плеча Дьюллы, делая страшные глаза.

И в самом деле – его величество вдруг остановился возле Дьюллы. Румяное лицо короля заметно побледнело, и он рассматривал девушку так, словно ее красота причиняла ему страдание.

– Кто это прелестное дитя? – спросил он.

– Это сестра милорда Вальдерика Босвела, – назвал Дьюллу лорд Тобиас.

Дьюлла еще раз поклонилась, смущенная таким вниманием и собственной оплошностью – нельзя быть такой рассеянной, когда рядом король. Но где же Рик?

– Леди Босвел умерла двадцать лет назад, если мне не изменяет память, – заметил король. – Как же на свет появились вы? Или я чего-то не знаю? Копендиф? – он обратился к советнику, но не спускал глаз с Дьюллы.

Ей было не по себе от столь пристального взгляда, но она заставила себя улыбнуться – робко, но искренне. Король ей понравился – у него было простоватое, грубое лицо, но приятное от внутреннего света, который, как известно, озаряет лишь самые прекрасные души. Наверняка, он гораздо лучше злючки Стеллы-Гертруды. Что ж, и у хороших родителей рождаются нехорошие дети.

На помощь советнику пришла леди Готель.

Выступив на шаг из шеренги дам, она произнесла:

– Леди Дьюлла – не родная, а двоюродная сестра лорда Босвела. Дочь леди Ловис Босвел и лорда Баджо Шера.

– Ах, дочь леди Ловис? – произнес король. – Да, я помню леди Ловис… он резко замолчал и побледнел.

Советники заметили и подхватили короля под локти.

– Вам нехорошо, сир? Скорее, врача!

Но его величество остановил всех жестом и выпрямился, кивнув Дьюлле:

– Красота этой юной леди – страшная сила, она поразила даже короля, – сказал он учтиво и проследовал дальше.

– Боже! Сам король назвал вас красавицей, – услышала Дьюлла шепот леди Ровены. – Это огромная честь!

– Оставьте бормотанье! – приструнила ее леди Готель.

Дьюлла стояла с пылающими щеками. Слова короля взволновали ее до глубины души и – что скрывать? – посеяли зерна тщеславия в ее сердце. Она снова и снова искала глазами Рика – слышал ли он, как похвалил ее король? Ей хотелось, чтобы Рик слышал, чтобы он понял, что все – даже сам его величество признают Дьюллу первой красавицей.

Но Рик как сквозь землю провалился.

Дьюлла вместе с остальными придворными простояла, пока король обедал, а потом позвали менестрелей и затеяли танцы. Король был в прекрасном расположении духа и тоже пожелал танцевать.

– Боже! Охота была невероятно удачной, – пробормотала леди Бригита. – Знать бы, кто та косуля, что пала от стрелы его величества.

Леди Готель не услышала этого, поэтому дерзкая только захихикала в ответ на укоризненный взгляд Ровены.

Что касается Дьюллы, в любое другое время она бы посмеялась над словами фрейлины, но сейчас ей было не до смеха. Рик так и не появился, а в следующую секунду к ней подошел король и протянул руку, приглашая на танец:

– Не откажете мне в удовольствии, леди Шер? – спросил он любезно.

Дьюлла успела заметить натянутую улыбку на лице принцессы, неприкрытую зависть в глазах леди Бригиты, а потом с улыбкой приняла руку короля.

– Это вы дарите мне удовольствие, ваше величество, – ответила она, выходя на середину зала.

Король двигался легко и изящно, чего нельзя было подумать, глядя на его фигуру. Дьюлла прошла с ним два круга, и они составили прекрасную пару. Смущал только пристальный взгляд короля, но когда Дьюлла смотрела на его величество, тот сразу же отводил глаза и бледнел. Он все время бледнел!

– Вы нездоровы, ваше величество? – осмелилась спросить Дьюлла. – Наверное, охота вас утомила, незачем утруждать себя еще и танцами.

– Танцы с вами – это не труд, – вымолвил король, как будто язык ему пристегнули к небу. – Это подлинное наслаждение. Я смотрю на вас и думаю: вы – дитя человеческих мужчины и женщины, или дочь феи?

«Если король не страдает провалами в памяти, он должен помнить письмо Рика и свое ответное письмо, – подумала Дьюлла, ответив вежливой улыбкой. – Зачем же… Зачем же?.. Если только, он хочет разыграть маленький спектакль, чтобы скрыть мое незаконное рождение. Как будто его величество не причастен к моей фамилии и титулу. Если так, то это очень благородно с его стороны».

Когда Дьюлла вернулась к фрейлинам, ее окружили девушки, совсем недавно стоявшие рядом, как столбы, и ни словом не перекинувшиеся с леди Шер. Теперь же их клювики не закрывались, исторгая щебетание. Каждая считала своим долгом поздравить Дьюллу со столь высокой честью. Кто-то робко спрашивал, о чем король говорил во время танца. Леди Ровена держала Дьюллу за руку уже не скрываясь, и вдруг сжала ее ладонь:

– Ах, а вон и милорд!

С бьющимся сердцем Дьюлла увидела, как в зал вошел Рик. Его сопровождал тщедушный юнец, которого девушка не раз видела в Своне – секретарь или что-то в этом роде. Рик поклонился королю и принцессе и встал среди придворных, кивая в ответ на приветствия лордов.

Дьюлла смотрела на него, не отрываясь, и он, будто почувствовав ее взгляд, нашел ее в толпе и поднял руку, показывая, что заметил.

«Мог бы пригласить меня на танец», – подумала Дьюлла с досадой, удостоверившись, что Рик не торопится к ней подойти.

Зато рядом оказался лорд Клодвин, и чтобы избавиться от болтливых фрейлин, Дьюлла приняла его приглашение. Но лорд оказался еще хуже фрейлин и уста его не закрывались ни на секунду. Хотя это избавляло девушку от необходимости отвечать ему – лорд говорил за двоих.

Радовало только, что Рик следил за ней, не отрываясь, и даже не замечал, если к нему обращались.

«Жестокий, – сказала Дьюлла ему мысленно, – это ты мог бы держать меня за руку».

Но Рик так и не подошел к ней, и она едва не пропустила момент, когда он вместе с секретарем покинул зал. Извинившись перед молодым человеком, которому только что дала согласие на танец, Дьюлла бросилась следом за кузеном, расталкивая придворных. Впрочем, они вежливо расступались перед леди Шер и оглядывались ей вслед.

Дьюлла догнала Рика на лестнице. Секретарь шел за ним и с необычайно важным видом зачитывал наизусть какие-то счета – то ли расходы, то ли доходы, Дьюлла не поняла.

– Ты уйдешь, не поговорив со мной? – крикнула она, перегнувшись через перила.

Рик вскинул голову, а секретарь недовольно замолчал.

– Почему не пригласил меня танцевать? – Дьюлла сбежала по ступеням и не обращая внимания на секретаря бросилась Рику на шею. – Мы так долго не виделись!

– Адалмер, можешь идти, – сказал Рик, осторожно разжимая руки Дьюллы. – Я побуду с сестрой, встретимся дома.

– Милорд… – секретарь насупился, но Рик мотнул головой, и он поплелся прочь.

– Не верю, что ты мог вот так уйти, – упрекнула кузена Дьюлла. – Ты хоть вспоминал обо мне?

– Разве о тебе можно забыть?

– Пойдем ко мне в комнату? – она уже тянула его за руку. – Мне столько надо тебе рассказать!

– Нет, в комнату к тебе не пойдем, – остановил ее прыть Рик. – Поговорим там, где раньше.

Они устроились в портике, в коридоре за комнатой Дьюллы. Девушка села на каменную скамеечку, а Рик встал напротив, опершись спиной о стену.

– Где ты пропадал?! – надула губы Дьюлла. – Если бы пришел вместе со всеми, то услышал бы, как его величество назвал меня красивой!

– Даже не сомневался, что так и будет, – сказал Рик. – Но вернувшись, я услышал кое-что другое…

– Что же?

– Про шахматную партию. Между тобой и принцессой.

– Мне должно быть стыдно? – спросила Дьюлла с вызовом, и так как Рик промолчал, она сказала: – Я не хочу, чтобы она издевалась над тобой.

– Это не издевки, – промолвил Рик спокойно. – Это забавы жестокого сердца. Скорее всего, ее высочество и не догадывается, что может ранить чье-то самолюбие.

Дьюлла пристально вглядывалась ему в лицо. Что он сейчас сказал? Осудил принцессу или попытался оправдать?

– Я не хотел беспокоить тебя сегодня, – продолжал кузен. – Ты танцевала, казалась такой счастливой

– Ты знаешь, чего мне не хватает для счастья, – сказала она со значением.

Рик тут же опустил глаза.

– Зачем надо так мучиться, – вздохнула Дьюлла. – Я ужасно зла на тебя… Ты ведешь себя глупо.

– Тогда у меня есть подарок, чтобы ты хоть немного подобрела к своему глупому брату, – Рик с удовольствием сменил тему и достал деревянную шкатулочку, размером в половину ладони.

– Решил подкупить конфетами? – пошутила Дьюлла, но подарок приняла с удовольствием. – Хорошо. Если их будет четное количество – прощу. Нечетное – будешь должен… – она развязала ленточку, открыла шкатулку – и замерла..

– Ну как? – спросил Рик, посмеиваясь. – Я прощен? Число-то четное.

Он ждал бурных восторгов, но Дьюлла – такая пылкая, такая охотница до красивых вещей – почему-то молчала.

На черной бархатной подушке лежала пара серег-подвесок – в виде лебедей. По золотым тельцам и изящно изогнутым шеям бежали крохотные перламутровые жемчужины, а центральные камни, к которым крепились подвески, и глаза у птиц были изумрудные.

– Сначала заказал изумруды, – пояснил Рик, потому что молчание очень уж затягивалось, – но ты заговорила про жемчуг, поэтому я попросил, чтобы сделали жемчужные подвески. Тебе нравится?

– Они… они великолепны, – сказала Дьюлла и улыбнулась, постаравшись, чтобы улыбка получилась искренней.

Подарок огорошил ее. Лебеди. Не фамильные, он их заказал. Пусть для нее, но это не кольцо матери. Зачем же он сделал злой принцессе такой драгоценный подарок? А может, принцесса солгала, чтобы уязвить ее, Дьюллу? Заговорить об этом?. Или лучше промолчать, как будто ничего не знаешь?..

– Лебедь – он же на гербе твоей матери? – спросила она, не отрывая глаз от украшений.

– Да, она урожденная Свон, – подтвердил Рик.

– Сначала я подумала, что ты подарил мне что-то из ее драгоценностей, – Дьюлла сказала это небрежно, но внутренне сжалась, ожидая ответа.

– Ничего из материных вещей не осталось, – сказал Рик. – Драгоценности продали во время войны, а наш дом сгорел, когда король Эдвард отступил из столицы. Но эти лебеди – они красивее старинных украшений, можешь мне поверить.

– Я верю, – с души Дьюллы словно свалился камень. Принцесса солгала! Врунья! Бесстыжая врунья!

Было очень некрасиво думать о дочери короля в таких выражениях, но других мыслей о ней у Дьюллы не было. Словно пташка, которая просыпается с восходом солнца, она встрепенулась и пригладила волосы.

– Я немедленно должна их надеть, – объявила она. – Помоги, Рик. На моих сережках очень тугой замочек… Леди Кандида все время ругается, когда их застегивает…

Рик послушно подошел и помог кузине избавиться от прежних серег и надеть новые. Замочек, кстати, прекрасно расстегивался, но он не стал ничего говорить Дьюлле. Прикасаться к маленьким ушкам было настоящим наслаждением. Он провозился с серьгами гораздо дольше, чем требовалось, а потом задержал пальцы на бархатистой мочке, убеждая себя, что всего лишь хочет полюбоваться блеском изумрудов и изумрудным блеском в глазах кузины.

– Они мне идут? – Дьюлла смотрела лукаво, прекрасно сознавая, какое впечатление производит.

– Нет, – покачал головой Рик, и кузина изумленно захлопала глазами. – Они меркнут перед тобой. Но вряд ли человеческая рука сможет создать что-то достойное твоей красоты.

– Не надо так шутить, – она довольно улыбнулась. – Все, обнимай меня, и простим друг другу все, что было прощать! – и, не дожидаясь, она сама приникла к брату, прижавшись щекой к его груди. – Ты ведь больше не сердишься на меня из-за шахматной партии?..

– И раньше не сердился, – Рик погладил ее по щеке, а потом его пальцы сами собой коснулись нежного девичьего рта, прочертив контур губ. – Просто это было слишком неосмотрительно с твоей стороны. Короли не прощают побед над ними.

– Я сделала это потому что… – начала Дьюлла, глядя ему прямо в глаза, губы ее дрожали и словно молили о поцелуе.

– Знаю, – перебил ее Рик, борясь с искушением зацеловать ее до обморока тут же, в королевском замке – оплоте нравственности. – Но это я должен тебя защищать, а не ты меня.

Дьюлла фыркнула:

– Можно подумать, ты не защитил бы меня, если бы понадобилось! Вспомни этого балбеса – лорда Клодвина. Уверена, что ты бы и короля поставил на место, вздумай он…

– Тише! – Рик ладонью зажал ей рот. – О таком не говорят, и даже не думают.

В ответ она поцеловала его ладонь, кокетливо трепеща ресницами.

– Что ты делаешь со мной? – прошептал он, убирая руку, но не выпуская девушку из объятий.

– Ты сам все время просишь меня о поцелуе, – ответила она тоже шепотом. – Как я могу отказать?

– Прошу?..

– Просишь взглядом, – сказала она и потянулась к нему губами. – Считай это благодарностью за подарок…

– Ты мне ничего не должна, – пробормотал Рик, не сводя глаз с ее рта и наклоняясь все ниже.

– Леди Дьюлла! – раздался вопль леди Кандиды совсем рядом. – Где вы? Принцесса отправляется на прогулку! Ее высочество ищет вас!

Рик и Дьюлла отпрянули друг от друга, и Дьюлла топнула в сердцах:

– Даже не знаю, кого я ненавижу больше! – выпалила она, а потом ткнула кузена пальцем в грудь. – Договорим потом, и не смей больше от меня убегать. Готова поклясться, я бегаю быстрее.

И она умчалась к леди Кандиде легко, как будто на крыльях.

35. Охота на кого-то

Только вернувшись с охоты, король пожелал устроить новую. Придворные сплетничали об этом – тайком, разумеется – почему это у его величества появилось столько сил на развлечения.

Леди Бригита, вообще, теперь говорила одними намеками, и намеки эти Дьюлле совсем не нравились. Она притворялась, что ничего не видит и не слышит, занимаясь только корзиной для рукоделия. Принцесса ни словечком не напоминала о проигрыше и споре, но отныне Рик словно бы перестал для нее существовать. К Дьюлле принцесса была неизменно приветлива, но приглашений пройтись под ручку уже не поступало, о чем Дьюлла совсем и не жалела.

Конечно же, ее высочество не обошла вниманием новые серьги и похвалила их, но в этот же вечер леди Готель приказала серьги снять – дескать, изумруды в украшениях молодой девушки, это неприлично.

«Не более неприлично, чем насмешки», – мысленно ответила ей Дьюлла, но уложила серьги в коробочку. Свою роль они уже сыграли.

После очередных догадок леди Бригиты по поводу, на кого будут охотиться в эту среду, леди Ровена шепнула Дьюлле:

– Все говорят о том внимании, что оказал вам король.

– Всего-то пригласил танцевать, – ответила шепотом Дьюлла и дернула плечом. – С леди Френсис он тоже танцевал, и с леди Абелон.

– Но вас-то пригласил первую, – возразила Ровена. – Будьте осторожны…

Насчет чего надо быть осторожной, Дьюлла не поняла. Король признается ей в любви? Что за чушь. Он хоть и вдовец, но в отцы ей годится. К тому же, после единственного танца его величество никак больше не проявил свой интерес. Куда больше Дьюллу беспокоил лорд Клодвин – вот этот точно сошел с ума. В отличие от других поклонников, которые почитали своим долгом посылать девушке цветы или пылкие стихи, написанные на надушенной бумаге, лорд Клодвин преследовал Дьюллу с упорством, достойным тени. Девушка то и дело натыкалась на него в кулуарах замка и вынуждена была выслушивать его восторги, комплименты и заверения в верности. Сначала все это забавляло, потом начало надоедать.

В очередной раз, когда он попытался взять ее за руку, воспользовавшись темнотой в коридоре, Дьюлла вспылила:

– Ведите себя прилично! – сказала она веско. – Иначе я обо всем расскажу брату.

Упоминание о милорде Босвеле заставило лорда Клодвина присмиреть.

– Ага! Испугались? – торжествующе спросила Дьюлла. – Будьте добры, держите свои восторги при себе. Слишком много восторгов – это очень утомительно.

– Кто же в здравом уме станет ссориться с милордом Босвелом, – усмехнулся Клодвин. – да еще накануне турнира. Но до турнира еще далеко, а охота завтра. Не желаете ли провести ее вместе? Я мог бы оберегать вас…

– Благодарю, – отрезала Дьюлла, – но я прекрасно чувствую себя в седле и еще более прекрасно – в лесу, так что охрана мне не нужна.

– Это зря, моя прекрасная леди, – произнес Клодвин, и в его голосе Дьюлле послышалось что-то странное – и не угроза, и не прямой намек, но вовсе не дружеский совет.

– Мне кажется, охрана потребуется только от вас, – сказала она. – Честное слово, до вас с трудом доходит то, что давно надо понять.

– Увы, но не я – тот, кого вам следует опасаться.

Он сказал это Дьюлле вслед, потому что она уже собиралась уходить. Сказал – как бросил камнем в спину. Девушка медленно обернулась, высокомерно вскинув подбородок:

– О чем это вы? Объяснитесь.

Обрадованный, что привлек внимание, лорд Клодвин подошел к ней ближе, чем требовали приличия, и зашептал, наклонившись к самому уху:

– Возможно, я ошибаюсь, но вы кажетесь мне ангелом среди девушек, и я уверен, что вы не променяете свою честь на ложную славу и бриллианты…

Он опять попытался завладеть ее рукой, но Дьюлла проворно увернулась:

– Если вы решили изобразить мою нянюшку, то можете быть спокойны. Моего благоразумия хватит на десять девичьих головок, – заверила она шутливо. – Всего доброго, мой дорогой лорд!

Но второй «камень» не замедлил прилететь:

– Король!..

Дьюлла остановилась.

– Говорят, что эту охоту его величество задумал для вас, – лорд Клодвин говорил тихо, мягко, и повадками теперь напоминал огромного кота, который решил до времени спрятать когти.

– Для меня? Вы говорите, да не заговаривайтесь.

– Это всем известно – нет лучшего способа уединиться с понравившейся леди. Чем отправиться на охоту, – Клодвин навис над Дьюллой, он был выше девушки на целую голову – высокий, сильный, напористый. Куда бежать, чтобы избавиться от него?

– В лесу много укромных местечек, – продолжал лорд вкрадчиво, – есть где спрятаться – под ивой ли, под рябиной… И кто увидит, что происходит под кустами и в траве? Вы уверены, что вам не нужен преданный человек, леди Дьюлла? Который бросит вызов даже королю…

– Замолчите! – приказала Дьюлла. – Как вы смеете говорить крамолу? – она довольно крепко толкнула лорда Клодвина в грудь. – А ну, посторонитесь и дайте пройти. Ведете себя, как старая сплетница! Вам должно быть стыдно! – она подхватила юбку, чтобы не наступить на длинный подол и убежала, не слушая лорда, который что-то пытался объяснить.

Нет, она ни на мгновение не поверила в низкие намерения короля. Этого просто не могло быть! Но даже если и случится нечто страшное, Рик всегда будет рядом. Рик, а не этот мерзкий лорд, который смотрит на нее, как на пирожное, в которое мечтает запустить зубы и жрать, жрать жрать!..

Она на одном дыхании добежала до своей комнаты и только тогда вспомнила, что леди Готель отправляла ее к портнихам, чтобы узнать, готово ли платье ее высочества для предстоящей охоты.

Хоть и с опозданием, но Дьюлла все разузнала и явилась к принцессе.

– Платье почти готово, – доложила она, стоя перед креслом Стеллы-Гертруды, скромно опустив глаза и сложив руки на животе, всем своим видом демонстрируя услужливость и почтение. – Осталось надставить мехом пелерину и обметать подол.

– Как само платье? – спросила принцесса, передавая Ровене молитвослов, который читала до появления Дьюллы.

– Прекрасно и очень подойдет вам, – сообщила Дьюлла. – Серый бархат и мех зимней белки – просто, но очаровательно. Учитывая, что почти все дамы оденутся в коричневое и золотистое, ваш костюм будет выделяться цветом и привлечет общее внимание.

– Ваш костюм тоже коричневый или золотисты? – спросила принцесса, смеясь. – Или вы снова угадаете мои мысли и наденете серое?

– Нет, ваше высочество, – Дьюлла вежливо улыбнулась, все так же не поднимая глаз. – Мой костюм вовсе не серый.

– Коричневый?

– Нет, ваше высочество.

– Какой же? Вы заинтриговали меня, леди Шер. Скажите! Или это страшная тайна?

– Никакой тайны, – уверила ее Дьюлла. – Мое платье из лилового бархата.

Серые глаза принцессы сузились, а потом она признала:

– С вашими яркими волосами лиловый будет смотреться божественно.

– Благодарю, ваше высочество, вы очень добры, если так считаете, – но Дьюлла зря надеялась, что разговор на этом закончится.

– Вы не знаете, леди Шер, – сказала леди Бригита, с притворным сожалением поцокав языком, но его величество терпеть не может лилового цвета. – Никто не запретит вам появиться в лиловом, но если в вас есть хоть капля почтения, вы не причините его величеству душевных страданий.

Дьюлла выслушала фрейлину очень внимательно и перевела взгляд на принцессу. Не было сомнений, что леди Бригит действовала по указке своей госпожи. О нелюбви короля к лиловому, наверняка, было придумано только что. Но разве можно обвинить принцессу? Стелла-Гертруда выглядела невинно, как овечка на выпасе, и покачала головой с легкой укоризной, как будто была недовольна, что леди Бригита позволила себе вмешаться.

– Она права, леди Шер, – сказала принцесса, – но это не значит, что вы должны менять наряд за день. Думаю, вам просто не следует попадаться моему отцу на глаза.

– Отличный совет, ваше высочество, – тут же подхватила Дьюлла. – Как любезно с вашей стороны, что вы предупредили меня. Именно так я и поступлю, – она поклонилась и приняла из рук одной из младших фрейлин корзину для рукоделия и, как ни в чем не бывало, встала возле кресла принцессы.

Она старалась выглядеть безмятежно, но чувствовала себя совсем иначе. В замке началась настоящая охота – Дьюлла это чувствовала. Еще бы знать, кто на кого собирается охотиться…