Текст книги "Малиновка поёт лишь о любви... (СИ)"
Автор книги: Ната Лакомка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
28. Истинная принцесса
Столица заворожила Дьюллу. Она и подумать не могла, что существуют такие огромные и роскошные города! Смешно подумать, что ей казались большими городишки в Вальшире, когда они с Риком ездили искать матушку Зайчиху. Кстати, как ни упрашивала Дьюлла, кормилица ехать в столицу отказалась.
– Хватит с меня господ и их щедрот, – заявила она. – Я лучше буду ждать тебя в Своне. А с тобой поедет Кандида. Она хоть и пустоголовая, но приглядит за тобой лучше меня. Я ведь тебе даже ленты как надо не повяжу.
Скрепя сердце, Дьюлла согласилась на компанию своих наставниц, хотя и вздыхала, когда карета тронулась в путь, и леди Кандида с госпожой Мевро дружно засопели на сиденье напротив.
Но столица и в самом деле была огромной, а Дьюлле и вовсе казалась бесконечной. И чудес в ней было – не счесть! Чуть сдвинув штору, девушка со страхом и любопытством выглядывала из окна, рассматривая многоэтажные дома, прохожих и экипажи. Фонтан на площади поразил ее, и девушка, позабыв о робости, приподняла штору, чтобы подольше видеть чудо, извергающее сотни водяных струй – не вниз, как водопад, а вверх!
Она была так потрясена, что не сразу заметила, что точно так же, как она на фонтан, на нее смотрит юноша в черном бархатном берете. Юноша остановился, как вкопанный и даже раскрыл рот, глядя на девушку. Когда взгляды их встретились, Дьюлла несколько секунд недоуменно хмурилась, а потом расхохоталась, бросив шторку и повалившись на подушки.
Леди Кандида сразу же начала выговаривать ей, объясняя, что воспитанные девицы так себя не ведут, но девушка не могла успокоиться:
– Что же это он… – смеялась она, смахивая слезы с ресниц, – что он так вытаращился?.. Чудовище, что ли, увидел?..
– Миловидное личико – это не ваша заслуга, – тут же забубнила леди Кандида, – за это надо смиренно благодарить бога, а не ублажать свое тщеславие.
– А я и не ублажаю, – заверила ее Дьюлла. – Вот сейчас выгляну и покажу ему язык!
– Леди! – чуть не завизжала наставница, когда девушка схватилась за занавеску.
Но угроза была забыта, потому что выглянув, Дьюлла сразу прекратила смеяться.
Карета как раз проезжала мимо молодой и нарядно одетой дамы, которая скромно опустив глаза шествовала по мостовой в сопровождении молоденькой служанки и пожилой и суровой наставницы. Служанка несла корзиночку, в которой лежал молитвослов, а наставница орлиным взором посматривала на молодых людей, которые словно ненароком оказались поблизости. Юношей будто бы интересовали книги на прилавке, но Дьюлла видела, что они чаще глядели на прекрасную даму, чем на товар, что им предлагал торговец.
Дама поражала не столько красотой, сколько элегантностью и изысканностью манер. Все в ней было мило и невероятно к лицу – и нежно-голубое платье с серебряным шитьем, шлейф которого нес маленький паж, тоже одетый в голубое, и легкая белая вуаль, прикрывавшая волосы, стелилась, как полоса тумана. Вуаль должна была скрывать красоту от нескромных взглядов, но Дьюлла сразу поняла, что все это было обманом – не скрывать, а распалять воображение еще больше, вот что было главной целью. Аграф с крупной жемчужиной удерживал вуаль на хорошенькой головке, и от него текла на грудь жемчужная нитка с подвеской из синих камней, оттеняя белоснежную кожу модницы и придавая глазам особенную глубину.
– Она одета красивее, чем я, – сказала Дьюлла, посмотрев на манжеты своего платья. – Об этом говорила леди Броаз…
– Путь в геенну огненную начинается с мыслей о нарядах!.. – провозгласила наставница, но Дьюлла ее даже не услышала.
У Босвелов был свой дом в столице, и к приезду молодых господ слуги вычистили, проветрили и протопили все комнаты. Дом был небольшой, но очень красивый и удобный, только Дьюлла осматривала его уныло, и лишь молча кивала, когда Рик показывал ей комнаты и портреты предков. В конце концов он не утерпел и спросил, что случилось.
– Понимаешь, Рик… – она задумчиво смотрела на их общую прапрапрабабушку, которая высокомерно взирала с потускневшего портрета. – Я так похожа на нее…
– На нее? – кузен перевел взгляд на портрет. – По мне, так совсем не похожа.
– Не лицом, платьем… Я одета, как она…
Рик понял и от души рассмеялся.
– Завтра же отправишься к модистке, – пообещал он, – и закажешь себе столько модных платьев, сколько пожелаешь.
– Не думай, это я не ради собственного удовольствия, – тут же оговорилась Дьюлла, – это чтобы тебе не было стыдно за сестру-замарашку.
– Конечно, я так и понял, – подхватил он деликатно, но глаза искрились весельем.
Чтобы доставить Дьюлле удовольствие, он не стал оповещать короля о своем прибытии сразу же. Зато его взбалмошная кузина совершенно позабыла о заигрываниях и шалостях, проводя у модистки дни напролет. Она с такой серьезностью подбирала ткани, о чем-то спорила с портнихами и требовала каких-то особых украшений, как будто готовилась не предстать перед королем, а выиграть войну между королевствами.
– Я все узнала, – рассказывала она по вечерам Рику, когда они играли в шахматы – Дьюлла очень полюбила эту игру и весьма в ней преуспела, – при дворе надо иметь новое платье на каждый день, пару платьев для приемов, один костюм для охоты. Ты ничего не понимаешь, Рик, я бы приехала к королю, как нищенка, и дамы смеялись бы надо мной. И там все молоденькие девушки носят жемчуг. Цветные камни незамужним надевать неприлично. А красное и бриллианты могут носить только члены королевской семьи. Ты почему промолчал об этом?! – и она смотрела на него обвиняющее, будто он скрыл от нее тайну мира.
– Даже не подозревал, что все так сложно, – ответил он, пряча улыбку. Потому что в своей деловитости Дьюлла была очаровательна.
– Теперь подозреваешь, – она постучала пальцами по подлокотнику, обдумывая следующий ход. – Мне надо еще три дня, чтобы закончили с гардеробом. Я ведь Босвел, я не могу уронить честь семьи!
Подобные рассуждения и забавляли Рика, и огорчали. Слишком легко, слишком непринужденно Дьюлла вливалась в эту светскую жизнь. И его помощь была уже не нужна – каким-то образом она вызнала, где сапожных дел мастер тачает самые удобные и красивые туфельки, на прогулках весело здоровалась с девицами, которых Рик видел впервые, и останавливалась болтать с ними, чуть жеманясь – так же, как они, и рассуждая о лентах, крохотных заморских собачках, и духах.
Правда, распрощавшись с девицами, Дьюлла тут же принималась их высмеивать:
– Боже, они такие пустоголовые, Рик, – поверяла она брату, легко опираясь о его руку, – у них только и мысли, что о нарядах, кавалерах и праздниках. Представляешь, многие даже книги не читают! А про шахматы отговариваются головной болью…
– Где ты с ними познакомилась?
– Да у модистки же! – Дьюлла рассмеялась тихо и хрустально, чуть показав зубы. – Где еще собираются знатные и богатые девицы?
Но сборища девиц уже не интересовали Рика. Смех Дьюллы произвел впечатление не только на него. К фонтану подтянулись юноши, одетые щеголевато, с пышностью, достойной принцев крови. И вовсе не прогулка их интересовала. Они беседовали между собой, но бросали восхищенные взгляды на Дьюллу, которая рассеянно бросала голубям крошки.
В новом бледно-зеленом платье с тонким пояском-цепочкой, в золотистой полупрозрачной вуали, закрепленной золотой брошкой в виде птицы, Дьюлла походила на ангела, спустившегося с небес.
Она не замечала взглядов мужчин, устремленных на нее, но это не принесло Рику облегчения. Он мучился от ревности, хотя понимал, что повода для этого нет. Пока нет. Да и он сам желал, чтобы кузина увидела, какое впечатление производит ее красота. И знал, как это будет больно для него.
В этот вечер он написал королю, что прибыл и попросил разрешения представить сестру.
Ответ был получен на следующий же день, но не от его величества. Король отбыл на охоту, и его возвращение ожидалось через неделю или две. Но ее высочество принцесса Стелла-Гертруда уже давно ждет милую леди Шер, чтобы предложить ей должность держательницы корзинки для рукоделий.
Рику стало и жарко, и холодно одновременно. Он сразу узнал этот изящный почерк – принцесса сама написала приглашение. Не приказала сделать это фрейлине или секретарю, а сама обмакнула перо в чернила и написала несколько строк. Это знак огромного расположения, дружеского участия. Рассказал ли король принцессе о том, что Дьюлла незаконнорожденная? Рику очень хотелось надеяться, что его величество сохранил все в тайне. Но трудно ожидать, что любящий отец скроет что-то от единственной дочери. К тому же, если он обсуждает с дочерью даже государственные вопросы.
В двери постучали, и заглянула Дьюлла.
– Ты почему свечи не зажег? – спросила она, проскальзывая в комнату.
– Задумался, – Рик смотрел, как она порхает от стола к окну, зажигая свечи, опуская шторы и тепло ему улыбаясь.
– О чем задумался? – проходя мимо, она коснулась ладонью его плеча – и всё, он уже задрожал, мечтая о большем.
Но мечты следовало оставить, и он протянул Дьюлле письмо.
Прочитав, Дьюлла погладила кончиком пальца печать – корона и сердце.
– Это от принцессы? – догадалась она.
– Да, тебе неслыханно повезло, леди Шер, – сказал Рик с принужденным смехом. – Многие лорды годами добиваются этой должности для своих дочерей, а ты получила все даром.
– Леди Броаз состояла на этой должности.
– Теперь она твоя. Ты рада?
Дьюлла все еще разглядывала печать.
– У королевской семьи нет герба, что означает этот знак? – спросила она.
– Принцессу Стеллу-Гертруду прозвали Королевой Сердец, – объяснил Рик.
– Она, наверное, очень красивая?
– Она истинная принцесса, – уклонился от ответа Рик.
Дьюлла взглянула на него с пониманием.
– Тогда она, должно быть, очень добра и умна. И уж наверняка – милая, раз сама написала нам. Могла бы попросить секретаря.
– Да, принцесса всегда отличалась большой деликатностью, – сказал Рик после секундной заминки.
– Когда мы едем?
– Завтра, с утра. Леди Кандида представит тебя.
– Леди Кандида? А ты?
– Думаю, в это случае лучше пусть тебя представит уважаемая женщина, – ответил Рик уклончиво.
Дьюлла закусила губу, царапая красную печать, и Рик поспешил успокоить:
– Нечего бояться, ты обязательно понравишься принцессе.
Дьюлла посмотрела на него ласково – словно погладила, и дерзко сказала:
– Главное, чтобы она мне понравилась!
29. Королева сердец
– Что же они все так пялятся? – шептала Дьюлла, когда они с леди Кандидой встали у церкви, ожидая появления принцессы Стеллы-Гертруды.
Вокруг толпилось еще человек пятьдесят – юнцы и девицы в сопровождении отцов, матерей, бабушек и дедушек, строгих тетушек и высокомерных дядюшек. Это не считая слуг, пажей и прочей челяди, которые бегали, как муравьи, выполняя приказы господ. Кому-то хотелось пить, кто-то желал передать письмо, кто-то требовал сказать, который час.
Высокомерие благородных лордов и леди произвело на Дьюллу удручающее впечатление. Она столкнулась с ним и сама, когда бежала следом за молоденькой придворной дамой, которая должна была показать комнату, приготовленную специально для леди Шер. В полутьме коридора Дьюлла не заметила и налетела на высокого господина, который тоже отвлекся, поправлял манжеты. Камзол на нем был очень красивый – приталенный, сидевший на статной фигуре, как вторая кожа. Еще Дьюлла успела заметить породистый нос, надменные губы – сейчас брезгливо поджатые, и каштановые волосы, спадающие до плеч, а в следующее мгновенье получила ощутимый тычок в плечо и отлетела в сторону.
– Пошла прочь! – шикнул на нее лорд, отряхивая камзол.
– Лорд Клодвин! Это же… – воскликнула придворная звенящим голосом, но Дьюлла взяла ее за руку и сжала, приказывая молчать.
Лорд Клодвин даже не удостоил их взглядом и ушел, ступая горделиво, как гусь на выпасе.
– Леди!.. – взмолилась перепуганная девушка, но Дьюлла ободряюще ей улыбнулась.
– Я была в плаще и капюшоне, он принял меня за служанку, – сказала она. – Надо будет заказать бархатный плащ с павлиньими перьями, чтобы узнавали даже в темноте.
Девушка робко хихикнула и повела ее дальше.
И вот теперь, стоя у церкви, при свете дня, в новом золотисто-коричневом платье, Дьюлла испытывала раздражение оттого, что взгляды всех были устремлены на нее. Был здесь и невежа лорд Клодвин, который и вовсе не сводил с нее глаз.
– Да что они таращатся, соль им в очи? – пробормотала Дьюлла и сразу же заслужила щипок от леди Кандиды.
Наконец, зазвонили колокола, оповещая об окончании утренней службы, и появилась принцесса.
Дьюлла поклонилась вместе со всеми, приветствуя дочь короля, но не утерпела и подняла голову. Королева Сердец была вовсе не красива. Это открытие повергло Дьюллу в такое разочарование (ведь дочери королей самые прекрасные на свете! об этом во всех сказках рассказывают!), что она совсем позабыла о почтительности и продолжала смотреть на Стеллу-Гертруду, которая медленно спускалась по ступеням, прижимая к груди молитвослов.
Принцесса была не слишком высока ростом, худощава, угловата в движениях, но платье сидело на ней так ловко, что эти недостатки выглядели, скорее, достоинствами. Темно синее платье было короче спереди и открывало подол нижней белоснежной рубашки на фут, а сзади волочилось шлейфом на три локтя. Черный лиф был обшит серебряным галуном, делая тонкую талию еще более тонкой, а белоснежные кружева отложного воротника освежали тонкое лицо с невыразительными чертами, единственным украшением которого был высокий лоб. Светлые волосы принцессы были разделены на прямой пробор – очень просто. Но трудно было представить более удачную прическу. Вздумай ее высочество примерить пышные локоны, ее лицо напоминало бы чечевичное зернышко, затерянное в ворохе соломы, а так все выглядело гармонично – и немного длинноватый нос, и впалые щеки, и тонкогубый рот, без следа краски. Глаза у принцессы были небольшие, серые, но взгляд завораживал.
Дьюлла замерла, когда принцесса посмотрела на нее. «Истинная принцесса!», – вспомнила девушка слова своего кузена. Да, вернее и сказать было нельзя – истинная принцесса, Королева Сердец! Только существо, наделенное недюжинным умом, могло обладать таким пронзительным взглядом.
– Позвольте, я угадаю, – произнесла принцесса мелодичным, очень приятным голосом – спокойным, нежным, но в то же время обладающим способностью подчинять, – это милое дитя – леди Шер.
Сама принцесса была старше Дьюллы года на три, но в ее устах обращение «дитя» не казалось насмешкой. Дьюлла и в самом деле ощутила себя маленькой девочкой.
Принцесса остановилась, и леди Кандида выступила вперед, снова кланяясь.
– Вы совершенно правы, ваше высочество, – сказал она. – Это – леди Дьюлла Шер. С вашего позволения, мы прибыли, чтобы приветствовать вас.
– Счастлива вас видеть, – сказала принцесса и благожелательно кивнула Дьюлле.
Глубоко вздохнув, девушка тоже сделала шаг вперед и присела в низком поклоне, встав перед принцессой на одно колено.
– Поднимитесь, дитя, – попросила ее принцесса, – и помогите мне. Возьмите мой молитвослов, – она протянула Дьюлле книгу, – и идите рядом со мной. Я бы хотела поговорить с вами.
– Благодарю, ваше высочество, – Дьюлла приняла книгу и встала слева от принцессы.
Стелла-Гертруда пошла дальше, приветствуя посетителей, и вместе с ней пришлось идти Дьюлле, оставив леди Кандиду. Вот уж трудно было подумать, что когда-то наставница будет казаться такой родной. Дьюлла оглянулась, но леди Кандида махнула рукой, давая понять, чтобы шла за принцессой и не отставала.
Принцесса была одинаково приветлива и любезна со всеми. Для каждого она находила добрые слова и прекрасно помнила всех, кого когда-либо видела, или узнавала людей по рассказам отца. Лорды и леди, буквально, раздувались от гордости, когда принцесса справлялась о здоровье их престарелых родственников или вспоминала о каком-нибудь забавном случае, имевшем место в прошлом. Иногда она шутила – очень изящно, надо сказать. Придворные смеялись, а ее высочество лишь улыбалась – мягко, чуть застенчиво, и это выглядело очаровательно, волшебно, прекрасно.
Миновав двор от церкви до королевского замка, принцесса обернулась к Дьюлле и сказала:
– Вот и все, с церемониями покончено. Теперь можем немного поболтать. Вас зовут Дьюлла?
– Да, ваше высочество, – подтвердила девушка. – Вы очень любезны, что запомнили мое имя.
– Его трудно не запомнить. Оно такой же редкой красоты, как и вы. Смотрю на вас и наслаждаюсь, – принцесса поманила пальцем леди из своей свиты. – Вот это – леди Готель, она старшая среди моих дам, она вам все расскажет и познакомит с остальными.
Леди Готель чем-то походила на церковный шпиль – была такой же длинной, тощей и острой – начиная от кончика носа и заканчивая носками туфель.
– Вам понравилась комната? – продолжала расспрашивать принцесса, поднимаясь по лестнице.
– О да, ваше высочество, комната очень удобная, – поблагодарила Дьюлла. – Вы очень добры, что побеспокоились.
– Полагаю, брат хотел, чтобы вы жили с ним? – принцесса смотрела на Дьюллу безмятежно-ласково, но девушку почему-то насторожил этот взгляд и вопрос.
– Рик сказал, что я должна жить в королевском замке, – ответила она медленно, – чтобы всегда быть готовой услужить вам.
– Ах, он такой предупредительный, – заметила принцесса. – Как его раны?
– Уже все в порядке, – заверила Дьюлла.
– Значит, будет участвовать в следующем турнире? – обрадовалась принцесса. – Это чудесно! Нам очень его не хватало. Вы похитили его надолго, моя дорогая.
– Увы, я не причастна к похищению, – Дьюлла смягчила дерзкие слова почтительным поклоном, – я всего полгода, как из монастыря, и жила в замке Свон, куда кузен приехал только в мае.
– И не слишком торопился покидать свое лесное убежище! – подхватила принцесса. – Но вы и в самом деле очаровательны. Отец говорил, что ваша красота подобна рассветному утру…
– Его величество никогда меня не видел! – запротестовала Дьюлла.
– Значит, повторил слова вашего брата, – принцесса лукаво улыбнулась, показав на щеках ямочки. – И я вижу, что он не солгал ни словом.
– Благодарю, – пробормотала Дьюлла.
Принцесса направилась завтракать, а Дьюлла поступила в распоряжение леди Готель. Глядя вслед ее высочеству, Дьюлла испытывала двойственные чувства. С одной стороны принцесса и в самом деле околдовывала – пусть некрасивая, она умела расположить к себе. Но с другой стороны что-то в ней настораживало Дьюллу. Как будто… как будто принцесса была охотником, затаившемся на тропе и ждавшим, когда дичь попадет в хитрую ловушку… Только кто был этой дичью? Дьюлла?..
– Пойдемте, я познакомлю вас с остальными фрейлинами, – сказала леди Готель, когда принцесса удалилась. – Молитвослов можете передать леди Ровене, – она указала на миловидную девушку с русыми косами, оплетенными синими лентами, – обычно она носит книги ее высочества и читает молитвы.
Девушки обменялись поклонами, и молитвослов перекочевал в руки леди Ровены.
– Леди Бригита носит шкатулку с туалетными принадлежностями.
Высокая смуглая девушка со смоляными кудрями и быстрыми насмешливыми глазами, прежде чем присесть в выверенном поклоне, окинула Дьюллу оценивающим взглядом, задержавшись на поясной сумочке, к которой был прикреплен серебряный бубенец, звеневший при каждом шаге.
– Такие сумочки носят в Салезии, – заметила леди Бригита.
– Прислала моя тетя, она настоятельница монастыря в Божоле, – тут же ответила Дьюлла. – Вам нравится? На мой взгляд, очень мило.
Конечно, никакой тети не существовало и в помине, но Дьюлла уже успела заметить, как любили при дворе все, связанное с Салезией. Салезия задавала тон в моде, книгах и развлечениях, и девушка не преминула небрежно похвастаться связями с этой страной.
Через четверть часа Дьюлла перестала запоминать имена благородных девиц – держательниц салфеток, подавальщиц шарфов и срывательниц цветов. Их попросту невозможно было запомнить с первого раза. Она не переставала удивляться, зачем принцессе этот птичник? Разве нельзя самой сорвать цветок и разобрать нитки в рукодельной корзинке?
Корзинку, кстати, ей вручили сразу после завтрака, и Дьюлла поняла, что должность ее представляет собой по-настоящему каторжный труд.
Пока музицировала, Дьюлла разбирала клубочки шелка по цветам, сматывала перепутавшиеся нитки, выуживала иголки из россыпей бисера и жемчужных бусин. Потом ей пришлось таскать тяжелую корзину за принцессой, хотя та не пожелала сегодня заниматься вшиванием.
Наконец, около полуночи, когда Стелла-Гертруда после вечерней службы легла в постель, фрейлинам позволили разойтись.
Дьюлла заплутала бы в хитросплетениях коридоров королевского замка, но леди Готель поручила леди Ровене проводить новенькую.
– В шесть утра нам нужно уже быть у дверей спальни принцессы, – говорила Ровена нараспев. – Ее высочество встает рано, чтобы успеть к мессе.
Дьюлла слушала внимательно, хотя глаза у нее слипались. Ровена заметила это и вдруг отбросила светскую холодность:
– Вам непросто придется поначалу, – сказала она с сочувствием. – Первый месяц самый трудный, потом привыкните.
– Благодарю, вы очень добры, – сказала Дьюлла, а про себя подумала, что никогда не привыкнет.
– Принцесса – просто чудо, – поверяла ей Ровена. – У нее такой добрый и веселый характер, вы обязательно полюбите ее.
– Я уже обожаю ее высочество всей душой, – заверила ее Дьюлла.
– Вы тоже ей понравились, – сказала Ровена с легкой завистью. – То, что она позволила вам идти рядом с ней – огромная честь.
Они еще немного поболтали, и Дьюлла нашла свою новую знакомую достаточно интересной и доброй, чтобы проникнуться к ней приязнью. Она предлагала Ровене зайти, но девушка отговорилась, что уже поздно, и ей самой полагается давно находиться в комнате для фрейлин. В отличие от Дьюллы, у остальных девушек отдельных комнат не было.
Попрощавшись, Дьюлла хотела уже войти в спальню, когда кто-то позвал ее из темноты.
В трех шагах она увидела Рика. Он стоял, прислонившись спиной к стене, одетый в простой черный камзол и темный плащ.
Дьюлла подбежала к кузену, готовая броситься ему на шею, но Рик остановил ее.
– Соблюдайте приличие, леди Шер, – строго сказал он, но глаза его смеялись. – Как прошел день?
– О-о! Не спрашивай! – Дьюлла закатила глаза. – Это была настоящая пытка! Таскать дурацкую корзину, про которую так никто и не вспомнил!.. Что может быть глупее?
Он приложил палец к губам, призывая молчать, потому что мимо них вереницей прошествовали молоденькие служанки, каждая нагруженная стопкой постельного белья, ворохом чепчиков и нижних рубашек. Одна из них неловко задела Рика плечом и тут же рассыпалась в извинениях, испуганно дрожа.
– Ничего страшного, – успокоил ее Рик. – Это я должен был быть внимательнее.
Служанка робко улыбнулась и убежала, а Дьюлла задумчиво проводила ее взглядом.
– Пройдемся? – предложил Рик. – Я знаю местечко, где можно спокойно поговорить. Но будь осторожна. В королевском замке и у стен есть уши. Следи за словами. Или устала и хочешь лечь?
– Устала, но ни за что не лягу, пока не наговорюсь с тобой вдосталь, – заверила его Дьюлла. – Как же я соскучилась!
– Я тоже, – он попытался скрыть улыбку, но рука его нашла руку Дьюллы, и они обменялись коротким, но нежным рукопожатием.
Рик проводил кузину в портик, где была крохотная каменная скамеечка – только-только сесть двоим, притиснувшись плечами. Дьюлла рассчитывала, что так они и устроятся, но Рик не пожелал садиться рядом, а встал напротив.
– Принцесса тебе понравилась? – спросил он.
Дьюлла задумчиво кивнула:
– Она милая. И совсем недавно лишилась матери. Мне жаль ее. Она спрашивала о тебе…
– Вот как?
Что-то странное в его голосе заставило Дьюллу поднять голову. Но лицо Рика было скрыто в темноте, и рассмотреть его выражение девушка не могла, как ни пыталась.
– Она справилась о твоем здоровье и сказала, что будет рада новому турниру. Рик, я никогда не была на турнире. Там и в самом деле сражаются по-настоящему? Но ведь это опасно!
– Как видишь, я еще жив, – пошутил он. – Тебе понравится. Всем благородным дамам нравятся турниры.
– Мозгов у них нет, у благородных дам, – проворчала Дьюлла еле слышно.
– Кто это здесь шепчется? – раздался вдруг грозный голос, и в портик заглянул королевский мажордом – Дьюлла была представлена ему днем. Толстый дядька с усами-щетками, вечно пыхтящий и красный, потому что постоянно куда-то торопился. Он держал светильник и поднял его повыше, чтобы разглядеть, кто скрывается в темноте. Свет выхватил спокойное лицо Рика, и мажордом поспешил откланяться: – Простите, милорд, не узнал вас… Простите за беспокойство.
– Все в порядке, господин Перегрин, – кивнул Рик, не повышая голоса.
Когда мажордом удалился, Дьюлла спросила:
– Почему ты ведешь себя не как все? Лорд Тобиас или лорд Стефан постоянно кричат на слуг, а некоторые… – она вспомнила встречу с лордом Клодвином, – а некоторые откровенно грубы.
– Все кричат, значит, и мне надо кричать? – спросил Рик посмеиваясь. Он был рад видеть Дьюллу, и наслаждался каждым мгновением их встречи.
– Я не шуток жду, – обиделась она.
– Видишь ли, – Рик перешел на серьезный тон, – я совсем недавно получил важный титул, а до этого для всего двора был пустым местом. Тот же господин королевский мажордом был со мной совсем не так учтив, как теперь. Поэтому я веду себя так, как привык. Было бы странно превращаться в надменного спесивца лишь потому, что мне стали говорить «милорд» вместо «сэр».
Дьюлла слушала его внимательно, впитывая каждое слово всей душой, и думала, что такого благородного, как Рик – поискать во всем королевском замке и не найти. Да что там! Во всем королевстве не найти! Он не станет отпихивать неловкую служанку, не станет мстить обидчикам из-за глупого тщеславия. Он совсем другой – Рик. Он самый лучший. Только почему-то сам в это не верит.
